Смерть содержанки

Рекс Стаут, 1966

Ниро Вулф, страстный коллекционер орхидей, большой гурман, любитель пива и великий сыщик, практически никогда не выходит из дому. Все преступления он распутывает на основе тех фактов, которые собирает Арчи Гудвин, его обаятельный, ироничный помощник с отличной памятью. Орри Кэтера, одного из помощников Вулфа, полиция подозревает в убийстве молодой женщины. Однако Ниро Вулф, Арчи Гудвин и их неизменные помощники Сол Пензер и Фред Даркин убеждены в невиновности Орри. Чтобы это доказать, детективы должны найти настоящего убийцу…

Глава 4

В понедельник утром, в десять минут девятого, я сидел на кухне, поглощая бриоши, запеченную на гриле ветчину и виноградно-тимьяновое желе, и усиленно размышлял.

Во-первых, почему Фриц так артачился из-за желе? Хоть бы раз послушал меня и положил вдвое меньше сахара и вдвое больше сотерна. Я ему уже всю плешь проел из-за этого.

Во-вторых, почему эти чертовы журналисты такие лентяи? Если для «Таймс» было настолько важно проиллюстрировать статью об убийстве Изабель Керр фотографией, они вполне могли бы пару раз щелкнуть Орри. Вместо этого у них хватило наглости поместить снимок Ниро Вулфа восьмилетней давности. Пожалуй, следует подать на них в суд за вторжение в личную жизнь. Вулф в деле не фигурировал. Насколько им было известно, он вообще не имел к делу никакого отношения. С другой стороны, не исключено, что они вовсе не поленились, а попытались таким образом отплатить Вулфу за разгромное письмо, которое он посылал редактору отдела кулинарных рецептов.

В-третьих, позвонить Вулфу или подняться к нему перед уходом? Фриц, спустившись после того, как отнес Вулфу поднос с завтраком, ничего мне не сказал, так что, по-видимому, новых распоряжений не поступало, но проверить лишний раз не помешает.

В-четвертых, как разыскать Джилл Харди? Орри сказал, что она служит в «Пан-Американ», но вряд ли там согласятся дать мне ее домашний адрес по телефону. Вчера вечером я проглядел телефонные книги всех пяти районов Нью-Йорка, но Джилл Харди там не числилась. Паркер узнает адрес у Орри, но на это уйдет время. Ладно, решил я, прикончу вторую чашку кофе и пойду. Чем скорее…

Зазвонил телефон. Фриц дернулся было, но я опередил его. Как и Ниро Вулф, Фриц убежден, что ничто на свете не должно прерывать процесс поглощения пищи.

— Кабинет Ниро Вулфа. Арчи Гудвин слушает.

— О! Я… Это и впрямь мистер Арчи Гудвин?

— Собственной персоной.

— Тот самый Арчи Гудвин, который работает на Ниро Вулфа?

— Видимо, да, коль скоро вы набрали номер Ниро Вулфа.

— Да-да, конечно. Меня зовут Джилл Харди. Вы, вероятно… возможно, слышали обо мне?

Лили Роуэн охарактеризовала бы ее голос как меццо-тинто — приятный и сочный, но чуть резковатый.

— Да, слышал.

— От Орри Кэтера.

— Совершенно верно.

— Стало быть, вы знаете, кто я такая. Я звоню… Я только что прочитала утреннюю газету. Это правда, что Орри… Его и в самом деле арестовали?

— Да, это можно назвать именно так. Хотя формально он задержан как важный свидетель. Это означает, что, по мнению полиции, он знает больше, чем рассказывает.

— Об убийстве?

— Судя по всему — да.

— Они что, с ума все посходили?

— Не исключено. Вы звоните из дома, мисс Харди?

— Да, из своей квартиры. Вы знаете…

— Одну минуточку, — прервал я. — Поскольку вы сказали, что прочли об этом в газете, значит полиция до вас еще не добралась. Но они непременно к вам нагрянут. Во всяком случае, с большой вероятностью. Я должен вас кое о чем спросить. Насколько я понял из того, что рассказал мне Орри, вы с ним собираетесь пожениться. Может быть, я понял неверно…

— Нет, все правильно. Мы собираемся пожениться в мае.

— Кто-нибудь еще об этом знает? Вы сообщали об этом?

— Да, кое-кому сказала… друзьям. Я собираюсь еще некоторое время поработать, а стюардессам не дозволяют…

— Знаю. Что ж, если Орри тоже сообщил своим друзьям, то скоро к вам пожалуют гости. Если хотите…

— Я хочу знать, за что его арестовали! Я хочу знать… работал ли он на Ниро Вулфа?

— Нет. Уже больше двух месяцев мистер Вулф не прибегал к его услугам. Если вы…

— А почему ко мне должны пожаловать гости?

— Мне бы не хотелось говорить вам по телефону. Это довольно сложно. Если вам не терпится все выяснить до появления полиции, то почему бы вам не приехать сюда, к Ниро Вулфу? Дом девятьсот тридцать восемь по Западной Тридцать пятой улице. Я буду…

— Я не могу. В десять тридцать у меня самолет на Рио.

— Тогда я за вами заеду, и мы можем побеседовать по дороге в аэропорт. Водитель я надежный. Какой у вас адрес?

— Я не думала… — (Молчание.) — Что, если Орри… — Она снова замолчала, потом вдруг сказала: — Я поняла. — И повесила трубку.

В моем желудке оставалось место для одной бриоши и кусочка ветчины, и я не стал себя долго упрашивать. Может, через пару минут Джилл решится и тогда я не успею заполнить пустоту. Когда Фриц принес кофе, я сообщил ему, что если он хочет встретиться с женщиной, но не знает, где она живет, то достаточно только об этом подумать — и она тут же позвонит сама. Фриц наморщил лоб, потом спросил, есть ли у нас клиент.

— И да и нет, — признался я. — Работой нас загрузили по уши, это точно. А вот клиента, которому можно потом выставить счет, у нас нет. Ты слышал, что я упоминал Орри, так что имеешь право знать, что он попал в передрягу, а мы собираемся его вызволить. Как по-французски «братство людей»?

— Во французском языке такого нет. Вот, значит, чем ты занимался в субботу. Я рад, что это касается Орри, а не Сола или, скажем, Фреда, но тем не менее…

Позвонил телефон. Я снял трубку:

— Кабинет Ниро Вулфа…

— Это снова Джилл Харди, мистер Гудвин. Я все устроила. Буду у вас через час.

— Умница. Быть может, все-таки дадите мне свой адрес и телефон. Так, на всякий случай.

Она согласилась. Жила она в доме 217 на Натмег-стрит в Гринвич-Виллидже. Покончив с кофе, я перебрался в кабинет и записал адрес на листке бумаги. После чего на мгновение задумался, помещать ли листок в досье Орри. Решив, что не стоит, я извлек на свет божий новую папку и подписал ее «Орри Кэтер, клиент». Потом кинул взгляд на часы. Без десяти девять. Стало быть, через десять минут Вулф поднимется на лифте к орхидеям, а потому позвонил в его спальню по внутреннему телефону. Трубку он взял не сразу.

— Да?

— Доброе утро. Я думал, вам захочется узнать, что, когда вы спуститесь, Джилл Харди еще будет здесь. Она приедет через час.

— Неужели ты отыскал ее?

— Разумеется. Для самого хитроумного и проницательного из ныне здравствующих сыщиков это пара пустяков.

— Болтун, — произнес он и положил трубку.

Пока я вытирал пыль со столов и кресел, отрывал устаревшие листки с настольных календарей, менял воду в цветочной вазе на столе Вулфа и вскрывал почту, я думал о Джилл Харди. Я решил, что она должна быть высокой и строгой, с проницательным взглядом, типа женщины-сержанта, а глаза, наверное, чуть-чуть раскосые. Просто, чтобы так заарканить Орри, женщина должна быть необычной, с изюминкой. К тому же, поскольку все шло к тому, что Орри мы потеряем, чем быстрее мы подберем ему замену, тем лучше. Так что пусть уж Джилл Харди и впрямь окажется такой, как я ее представляю, мечтал я.

Черт побери, я жестоко ошибся! Когда чуть позже половины десятого в дверь позвонили и я пошел открывать, то увидел через одностороннюю стеклянную панель маленькое овальное личико, порозовевшее от холода, с огромными серо-голубыми глазами. Девушка была в черном кожаном пальто двенадцатого размера с меховым воротником, а на ее голове кожаная плоская, как блин, шляпка, отороченная мехом. Когда я впустил девушку в прихожую и помог избавиться от пальто, она оказалась даже еще меньше, чем была. Должно быть, из-за хорошо подогнанного темно-синего костюма. Думаю, что, будь она еще хоть на полдюйма меньше ростом, в стюардессы ее бы уже не взяли. Я провел ее в кабинет и усадил в одно из желтых кресел. Красное кожаное кресло слишком далеко от моего стола.

— Я уже чуть-чуть успокоилась, — сказала она. — А вы немного похожи на Орри. Те же размеры.

Не лучшее начало для дружеской беседы, подумал я. Дело в том, что я вовсе не похож на Орри. Он красивый, а я нет. У меня слишком маленький нос, хотя я перестал обращать на это внимание лет с двенадцати. Я решил ответить лестью на лесть.

— Неудивительно, — начал я, — что Орри решил начать семейную жизнь. При первом же взгляде на вас я ему позавидовал. Непременно поздравлю его, как только увижу.

Она даже ухом не повела, только спросила:

— А когда вы его увидите?

— Точно не знаю. Возможно, сегодня.

— Я хочу с ним повидаться, но понятия не имею, как это сделать. Что вы можете посоветовать?

— На вашем месте я бы торопиться не стал. Возможно, его выпустят под залог. У него прекрасный адвокат. А когда вы с ним встречались в последний раз?

— Но почему его арестовали? — допытывалась она. — Что он может знать про это убийство? Вы же говорите, что он не работал на Ниро Вулфа?

— Да. Не знаю, мисс Харди, сумею ли я сказать вам хоть что-то новое, поскольку вы прочитали газету. Думаю, что убитая женщина, Изабель Керр, была связана с делом, над которым работал Орри, но это только мое предположение. Еще я думаю, что он недавно побывал в ее квартире, где оставил отпечатки пальцев, а полиция нашла их и, естественно, задержала Орри. Вы, конечно, знаете, что частным сыщикам приходится по роду службы проникать в квартиры и устраивать обыск, хотя в таком случае Орри не оставил бы отпечатков, поскольку должен был работать в перчатках. Но ведь он мог побывать там не как сыщик, а… ну… скажем, как знакомый или друг. Вы не знаете, он был знаком с мисс Керр?

— Нет. — Девушка насупилась.

— Он никогда не упоминал ее?

— Нет.

— Когда вы встретились с Орри в последний раз?

Джилл вновь пропустила мой вопрос мимо ушей. Да, в этом она просто мастак, подумал я. Она продолжала хмуриться:

— Вы сказали, что не хотите говорить по телефону, почему ко мне должны явиться гости, но вы, похоже, и сейчас не слишком откровенны. Вы близкий друг Орри, но ничего о нем не знаете. Почему я должна ждать гостей? Вы имеете в виду полицию?

Я решил, что, осторожничая, ничего не добьюсь.

— Я не хочу вас огорчать, но, пожалуй, вы должны знать, в чем дело.

— Целиком с вами согласна.

— Прекрасно. Когда человека арестовывают, он имеет право пригласить адвоката. Орри пригласил Натаниэля Паркера. Они встретились, после чего мистер Паркер приехал сюда и обсудил положение с мистером Вулфом и со мной. Так вот, полиция не задерживает человека только потому, что он что-то знает. Полиция задержала Орри, так как его подозревают в убийстве. Они не считают, что он просто что-то знает, они подозревают, что именно Орри убил Изабель Керр.

Глаза Джил расширились.

— Я не верю, — пролепетала она.

— Я тоже. Но спросите полицейских. Или адвоката. Кстати, мистер Вулф, который тоже не верит, собирается кое-что по этому поводу предпринять, в частности найти подлинного убийцу. Я не ответил на ваш вопрос: почему к вам нагрянут гости. Как только полицейские узнают, что Орри собирается на вас жениться, а это не займет у них много времени, они захотят задать вам кое-какие вопросы. Примерно о том же, о чем спрашивал я: был ли он знаком с Изабель Керр, когда вы встречались в последний раз и так далее. Мне вы так и не ответили. Я задал этот вопрос дважды, а они будут задавать его вновь и вновь. Еще им захочется знать, как и где вы провели субботнее утро. Так уж они мыслят, ничего не поделаешь. Они спросят, не были ли вы с ним, — вдруг, скажем, вы держали Изабель, пока он бил ее по голове пепельницей? Кстати, мой мозг устроен точно так же. Поскольку я думаю, что Орри невиновен, то должен найти убийцу. Итак, где вы были в субботу утром?

Она стиснула зубы.

— А я-то думала, что вы и в самом деле друг Орри, — процедила она. — Вы бы не осмелились так говорить в его присутствии.

— Еще как осмелился бы. И Орри это понял бы, хотя особого восторга не испытал бы. — Уперев локти в колени, я нагнулся к ней. — Послушайте, мисс Харди, вы очень красивы, и у вас очень приятный голос. У вас очень изящные руки. Вы сказали, что никогда не слышали об Изабель Керр, и у меня нет причин вам не верить, но мне очень важно знать, когда вы в последний раз видели Орри и где вы были в субботу.

— А почему они считают, что Орри мог убить ее? — спросила она. — С какой стати ему убивать ее?

— Не знаю. Может быть, узнаю позже, если удастся с ним встретиться. Полиция, конечно, предъявит ему обвинение, если посчитает, что у Орри имелись достаточно серьезные основания для того, чтобы совершить убийство.

— Какие у него могли быть основания?

— Спросите полицейских. Вообще-то, принципиально возможно осудить человека за убийство, не доказав, что у него был побудительный мотив, но присяжным это не нравится.

— Присяжным? Вы хотите сказать… Неужели будет суд?

— Искренне надеюсь, что не будет.

Она буквально пожирала меня глазами.

— Похоже, вы не кривите душой.

— Конечно.

— В субботу утром до полудня я была дома, в постели. Наш самолет из Каракаса должен был приземлиться в полночь, но в итоге мы сели только в два часа ночи. А вечером в субботу мы встречались с Орри. Пообедали в ресторане. В воздухе мне задают так много вопросов, что на земле я невольно к ним не прислушиваюсь. — Она встала и шагнула ко мне. — Встаньте и обнимите меня!

Поскольку это был приказ, я повиновался. Она не поднимала руки, но, когда я прижал ее к себе, вцепилась в мой пиджак и спрятала лицо на моей груди. Ее темно-синий костюм показался мне на ощупь шерстяным, но в наше время трудно судить наверняка. Я не слишком сильно сжимал ее в объятиях, но усиленно ломал голову: то ли Джил поняла, что влипла, и пыталась завербовать меня на свою сторону, то ли заподозрила, что может лишиться Орри, и надеялась в моем лице найти ему замену, то ли у нее просто такая привычка. Духами она не пользовалась, но пахло от нее приятно. Трудно сказать, сколько это могло продлиться, если бы в дверь не позвонили.

Я вежливо высвободил руки, вышел в прихожую, посмотрел, кто там, вернулся в кабинет и сказал:

— Это полицейский, которого я имею честь знать. Поскольку вы не горите желанием познакомиться с ним, извольте спрятаться здесь. — Я распахнул перед ней дверь в гостиную. — Заходите. Можете даже не задерживать дыхание, комната полностью звукоизолирована. Если захочется чихнуть, не стесняйтесь.

Чего-чего, а быстроты реакции стюардессам не занимать. Ни слова не говоря, Джилл подняла с полу сумочку, которую уронила, когда обняла меня, зашагала к двери и вошла в гостиную. Когда я закрыл дверь, вновь послышался звонок, уже более настойчивый. Должен сказать, что я не установил новый рекорд по бегу, спеша открывать инспектору Кремеру, и не стал прятать черное кожаное пальто, красовавшееся на вешалке. В конце концов, он же пришел ко мне, поскольку прекрасно знал, что до одиннадцати Вулф не принимает. Ну а мне не ответить на один лишний вопрос — пара пустяков. Я распахнул дверь:

— Извините, я был занят — зевки одолели.

После чего посторонился, чтобы дать ему войти. Лицо инспектора от холода побагровело больше обычного. Были случаи, когда он не хотел, чтобы я помогал ему избавляться от пальто, поскольку настойчиво следил за выражением моих глаз, но на сей раз он спокойно позволил мне зайти с тыла и принять пальто. А сам прошествовал в кабинет. Черное кожаное пальто на вешалке он не заметил, зато сразу увидел, что одно желтое кресло подвинуто к моему столу. Привычно плюхнувшись в красное кожаное кресло, он спросил:

— Посетитель?

— Да, — кивнул я, — все время приходят и уходят. Вы еще не выпустили Орри?

— Нет. Пока нет и в ближайшее время тоже не собираемся. Если, конечно, ты не подкинешь нам для этого чертовски вескую причину. Что скажешь?

— Да вот она: он невиновен.

— Поподробнее, пожалуйста.

— Паркер заходил вчера после свидания с ним и сказал, что Орри заверил его в своей невиновности. Мы достаточно общались с Орри на своем веку и знаем, что он не лгун. Поэтому мистер Вулф решил сам взяться за дело. Но вы, конечно, ради этого и пожаловали, да? Вы хотите знать, впряжется ли Вулф в работу? Да, впряжется.

— Я пришел не за этим. Мне нужны кое-какие сведения. — Он поудобнее устроился в кресле. — Когда ты в последний раз видел Кэтера?

Я потряс головой:

— Никаких комментариев.

— Говорил ли он когда-нибудь с тобой об Изабель Керр?

— Я пасую.

— Говорил ли он с тобой про Джилл Харди?

— Опять мимо.

— Гудвин, это тебе не поможет. Только арестованный имеет право не отвечать на вопросы, а ты пока на свободе. Но мы можем это исправить, черт побери!

— Извините, меня опять одолевает зевота. Неужели нам браться за старое? Я же не говорю, что не стану отвечать ни на какие вопросы про Орри Кэтера. Если вы спросите, где он покупает себе ботинки или когда мистер Вулф в последний раз прибегал к его услугам, я отвечу, могу даже изложить в письменном виде. Но вот на вопросы, которыми вы меня бомбардируете, отвечать не буду. Другое дело, если вы докажете, что Орри и впрямь причастен к убийству. Тогда, если вам, конечно, удастся доказать, что я располагал сведениями, которыми вы могли воспользоваться, то можете предъявить мне обвинение в препятствовании правосудию, и я погорю. Если же окажется, что я, наоборот, способствую торжеству правосудия, помогая мистеру Вулфу найти настоящего убийцу Изабель Керр, то нам с ним должны устроить торжественный проезд по городу, но на этом мы не станем настаивать.

Кремер разжал стиснутые губы и произнес:

— Эту песню ты уже пел.

— Именно это я и пытаюсь вам втолковать! — Я посмотрел на наручные часы. — Если считаете, что мистера Вулфа запугать легче, чем меня, то он спустился ровно через двадцать минут.

Кремер, уставившись на пустое кресло Ниро Вулфа, принялся постукивать носком тяжелого ботинка по полу. Пустая трата времени, поскольку, в отличие от линолеума в кабинете Кремера, пол в кабинете Вулфа застлан толстым ковром. Инспектор смотрел на кресло Вулфа, а не на меня по той причине, что сейчас волновал его не я. Кремер уже знал, что Вулф вступил в игру, и теперь его мучил вопрос — почему? Что нам удалось раскопать?

— Мне кажется, мы могли бы заключить сделку. Нужно, правда, получить благословение Ниро Вулфа, но я уверен, что он одобрит ее. Мы составим аффидевит, письменные показания под присягой, последняя фраза которых будет гласить, что в них включено все, что нам известно, а также все, что нам рассказывал Орри, имеющее хотя бы отдаленное отношение к убийству. Аффидевит мы передадим вам в обмен на то, что вы позволите нам взглянуть на досье, имеющееся у полиции. На все досье. И вы, и мы от этого выиграем. Вы будете знать, чем располагаем мы, а мы узнаем, из-за чего вы пошли на риск и не выпускаете Орри под залог. Честно?

— Чушь собачья! — буркнул Кремер, вставая. — Я хотел кое-что сказать Вулфу, но можешь сам ему это передать. Скажи, что мне очень жаль, но я не могу показать ему дневник Изабель Керр. Если бы он прочитал дневник, то не поспешил бы ввязываться в эту историю. И тебе подсказка. Впредь, когда решишь кого-нибудь прикончить, убедись сперва, что он не ведет дневник. Или она. — И ушел.

Я не шелохнулся. Совесть не позволила мне испортить такой прощальный аккорд. Лишь услышав, как открылась и затем хлопнулась входная дверь, я вышел в прихожую, чтобы убедиться, что Кремер и в самом деле закрыл дверь снаружи. После чего вернулся в кабинет пораскинуть мозгами. Может быть, лучше к приходу Вулфа усадить Джилл Харди в красное кожаное кресло? Если девушка останется в гостиной, то после моего доклада Вулф наверняка откажется встречаться с ней, а это очень плохо. До одиннадцати оставалось три минуты. Я решил привести ее и направился в гостиную. Комната была пуста. Джил незаметно улизнула через вторую дверь, выходящую в прихожую. Я подошел к вешалке; черное пальто исчезло. В кабинете зазвонил внутренний телефон. Вулф звонил из оранжереи. Он поинтересовался, здесь ли девушка, я сказал, что ушла, и минуту спустя послышалось дребезжание спускающегося лифта. Вулф прошествовал в кабинет со свежесрезанными орхидеями Odontoglossum hellemense, которые, согласно моим записям, представляет собой гибрид O. Harvengtense и O. crispum. Потрясающая штука, если вы любите орхидеи! Но в ту секунду я их на дух не выносил. Глядя, как Вулф ставит цветы в вазу, устраивается в кресле и просматривает почту, я медленно закипал от злости, а когда он закончил читать единственное мало-мальски важное письмо от поставщика оленины, я громко произнес:

— Мисс Керр вела дневник!

Вулф отложил письмо, поднял голову, секунд тридцать рассматривал меня, потом спросил:

— Как тебе удалось выудить из него эти сведения?

— Из кого?

— Из мистера Кремера, конечно.

У меня отвалилась челюсть.

— Чтобы увидеть наше крыльцо, вам пришлось бы высунуть голову наружу.

— Я никогда не смотрю на улицу из оранжереи. Но Кремер, безусловно, приходил. Кто еще мог поделиться с тобой таким фактом? Но вот как тебе удалось развязать ему язык?

— Ладно, так и быть, расскажу.

И я начал со звонка Джилл Харди. Порой, пересказывая разговор, важно излагать его дословно, но я и так стараюсь это делать — так я уже привык и так мне проще. Как всегда, Вулф слушал с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла. Я плавно перешел с Джилл Харди на Кремера, поскольку действие шло без антракта, а только со сменой персонажей. Когда я закончил, Вулф чуть приоткрыл глаза, снова закрыл и буркнул:

— Ровным счетом ничего.

— Вы правы, — согласился я. — Если Джилл Харди — лгунья, то очень талантливая. Орри убежден, что она ничего не знает про Изабель Керр, если же знает, то доказать это будет непросто. Если не знает, то можно сбросить ее со счетов. Она для нас абсолютно бесполезна. Что касается Кремера, то, видимо, у него и впрямь имеется этот дневник. Ну и что из этого? Мы и так знали, что у него есть козырной туз. К тому же вряд ли дневник заканчивается словами: «Он потянулся к пепельнице и собирается ударить меня по голове», а это немаловажно. Быть может, Кремеру и впрямь нужен этот дневник, чтобы доказать, что Орри была выгодна смерть Изабель Керр, но мы и так это знаем. Нам нужен еще кто-нибудь. В каком-то смысле это выгодно Джилл Харди, но я сомневаюсь, что она знала об Изабель. Так что согласен с вами — ровным счетом ничего.

Вулф открыл глаза:

— Думаешь, Орри убил ее?

— Нет. Я со всех сторон изучил аргументы Сола, и они мне нравятся. По меньшей мере они ставят вину Орри под такое сомнение, что ни один суд присяжных не признает его виновным, а я тем более. Но в любом случае мы уже на крючке. У Кремера. Если все-таки окажется, что Орри ухлопал эту девицу, я никогда не прощу его. Умыкну Джилл Харди. Она уже думает, что мы с ним похожи.

Вулф хмыкнул:

— Что дальше? Кем ты займешься?

— Сестрой, наверное. Или Эйвери Баллу.

— Насчет мистера Баллу я еще должен подумать. Начни с сестры.

Он выпрямился и потянулся к «Приглашению к расследованию».