Золотые пауки

Рекс Стаут, 1953

Ниро Вулф, страстный коллекционер орхидей, большой гурман, любитель пива и великий сыщик, практически никогда не выходит из дому. Все преступления он распутывает на основе тех фактов, которые собирает Арчи Гудвин, его обаятельный, ироничный помощник с отличной памятью. К Вулфу обращается соседский мальчишка Пит. Он рассказывает о женщине в «кадиллаке», с царапиной на щеке и золотыми серьгами в виде пауков, которая попросила его вызвать полицию, так как мужчина на пассажирском сиденье угрожает ей пистолетом. На следующий день Пита сбивает машина. Перед смертью мальчик успевает попросить мать, чтобы та отдала сыщику все содержимое его копилки – четыре доллара тридцать центов. Вулф вынужден взяться за поиски убийцы…

Глава 3

Сына фабриканта скобяных изделий наконец обнаружили, заарканили и доставили в родительское гнездышко на следующий день, в четверг. Поскольку операция проводилась втихомолку — по ряду причин, о которых я предпочту пока умолчать, — деталей от меня не ждите. Но кое-что я все-таки выскажу. Если Вулф и в самом деле считает, что заработал сумму, которую выставил в счете для оплаты сей важной птице, то, пожалуй, еще ничье эго не подвергалось более суровому испытанию.

Словом, четверг получился довольно суматошным, и времени подумать над тем, жил бы еще Пит, возьмись мы за его дело хоть чуть-чуть по-иному, не оставалось. В сыскном деле прецедентов для подобных раздумий хоть пруд пруди, и хотя положительных эмоций от них не прибавляется, поразмыслить время от времени на эту тему невредно.

Когда я в среду относил объявление, было уже слишком поздно, так что в четверг его не опубликовали. А вот в пятницу утром я даже пару раз ухмыльнулся про себя. Спустившись в кухню и поприветствовав Фрица, я первым делом развернул «Таймс» и пробежал глазами раздел объявлений. Увидев среди них наше, я не смог сдержать ухмылки. По большому счету ничего обидного или личного она не значила. Просто наши шансы получить какой-то отклик на объявление были, пожалуй, даже ниже чем один на миллион, как я прикинул впопыхах. Второй раз я усмехнулся, когда поглощал кукурузные маффины с колбасой, а Фриц точно по расписанию понес завтрак Вулфу. В это время зазвонил телефон, и я так рванул к аппарату, что чуть не опрокинул стул. Но звонили вовсе не по объявлению. Какой-то субъект с Лонг-Айленда интересовался, не продадим ли мы ему три цветущих экземпляра Vanda caerulea. Я ответил, что мы не торгуем орхидеями, и, не удержавшись, присовокупил, что ванда никогда не цветет в мае.

И все же о деле Пита нам напомнили еще до полудня. Вулф только что спустился из оранжереи в кабинет, уселся за стол и принялся просматривать утреннюю почту, когда в дверь позвонили. Я вышел в прихожую и, увидев сквозь одностороннюю стеклянную панель посетителя, не стал тратить времени и спрашивать, кто ему нужен. Этот визитер всегда хотел видеть только Вулфа, и его приход в одиннадцать часов утра, и ни минутой раньше, подтверждал это правило.

— Инспектор Кремер, — доложил я Вулфу.

Вулф сердито зыркнул глазом:

— Что ему надо?

— Спросить?

— Да. Хотя нет. Пусть войдет.

Я открыл дверь. По тому, как инспектор пробурчал слова приветствия, если только это можно было назвать приветствием, и по выражению его лица было ясно, что он явился не для того, чтобы вручить Вулфу почетную медаль. Багровое крупное лицо Кремера и кряжистая фигура никогда не излучали дружелюбия, но у него случались скачки настроения в ту или иную сторону, однако в этот день скачок был явно не в нашу пользу. Он первым вошел в кабинет и одарил Вулфа таким же приветствием, как и меня, затем плюхнулся в красное кожаное кресло и уставился на Вулфа. Вулф тоже смотрел на него. Некоторое время они молча поедали друг друга глазами.

— Зачем вы поместили объявление в «Таймс»? — требовательным тоном начал Кремер.

Вулф отвернулся и принялся копаться в небольшой стопке писем, только что извлеченных из конвертов.

— Арчи, — сказал он, — письмо от мистера Джордана смехотворно. Он прекрасно знает, что я не использую брассаволы для тройного скрещивания. Хотя он и не заслуживает ответа, но он его получит. Приготовь блокнот. Пиши. Уважаемый мистер Джордан, как я понимаю, вас постигла неудача с…

— Прекратите! — взорвался Кремер. — Согласен, помещать объявления в газете не возбраняется, но я спросил вас вполне вежливым тоном…

— Вежливым? — отозвался Вулф.

— Ну хорошо, пусть вы правы. Вы понимаете, что я хочу узнать. Как бы вы хотели, чтобы я спросил?

— Сперва я должен услышать, зачем вам это нужно.

— Я убежден, что вы скрываете что-то или кого-то, кто связан с убийством. Такое с вами уже случалось. Из вашего вчерашнего рассказа Стеббинсу явствует, что смерть того мальчугана вас никак не касается и что клиента у вас нет. Но ради такого случая вы не потратили бы ломаного гроша и, безусловно, не взялись бы за расследование, для проведения которого нужно расходовать вашу драгоценную энергию. Я мог бы спросить напрямик: кто ваш клиент? Но я этого не сделал, меня интересует только одно: зачем вы поместили объявление в газете? Пусть, по-вашему, я задал этот вопрос не вполне вежливо, но ответьте на него.

Вулф глубоко вдохнул и выдохнул:

— Арчи, ответь ему.

Я повиновался. Мой рассказ занял не много времени. Кремер уже знал все со слов Пэрли, и мне оставалось лишь объяснить, как мы решили истратить деньги Пита, к которым я добавил 1 доллар 85 центов из собственного кармана. Кремер впился в меня взглядом. Мне частенько приходилось выдерживать этот взгляд, когда я юлил и изворачивался, а потому сейчас, когда я излагал чистую правду, он меня отнюдь не тревожил.

Задав несколько вопросов и получив на них ответы, Кремер перевел взор на Вулфа и спросил:

— Вы когда-нибудь видели человека по имени Мэттью Бёрч или слышали о нем?

— Да, — коротко отозвался Вулф.

— Ах вот как! — На долю секунды в серых глазах Кремера сверкнуло торжество, и не знай я его так хорошо, то даже не успел бы этого заметить. — Постараюсь на этот раз быть вежливым. Не будете ли вы любезны сказать, когда и где вы встречались с ним?

— Никогда и нигде. Позавчера, в среду, я прочел это имя в «Газетт». Как вам известно, я никогда не покидаю дом по делам и весьма редко оставляю его по каким-либо иным причинам, поэтому всецело завишу от газет и радио, которые информируют меня о делах и заботах моих соотечественников. В газете сообщалось, что труп человека по имени Мэттью Бёрч был обнаружен поздно ночью во вторник или, вернее, в среду, часов около трех, неподалеку от причала на Саут-стрит. Предполагается, что он был сбит машиной.

— Точно. Попытаюсь сформулировать вопрос поконкретнее. До сообщения о его смерти встречали вы Мэттью Бёрча или слышали что-нибудь о нем?

— Не под этим именем.

— Черт возьми, под каким же?!

— Это мне неизвестно.

— Есть у вас какие-либо основания предполагать или подозревать, что покойный являлся кем-то, кого вы видели или о ком слышали в связи с чем-либо?

— Вот это другое дело, — одобрительно ответил Вулф. — Так надо было спрашивать сразу. Ответ один — нет. Позвольте мне задать вам вопрос. Есть у вас какие-либо причины предполагать или подозревать, что ответ мог быть «да»?

Кремер промолчал. Он наклонил голову, коснувшись подбородком узла галстука, сжал губы, окинул меня пристальным взором, затем обернулся к Вулфу:

— Вот почему я пришел к вам. То, что мальчуган просил свою мать передать вам, и то, как машина совершила на него наезд и затем скрылась, подтверждает, что это не просто несчастный случай… Теперь же возникли новые осложнения, и когда я сталкиваюсь с ними, а вы имеете к ним хотя бы отдаленное касательство, то всегда хочу точно знать, как и почему вы затесались в эту историю и как можно от вас избавиться.

— Я спросил вас о причинах, а не о вашей предубежденности.

— Никакой предубежденности. Есть только осложнения. Машину, сбившую мальчугана, обнаружили вчера утром на Сто восемьдесят шестой улице с тем же самым номерным знаком, украденным в Коннектикуте. Эксперты возились с ней целый день. Они установили, что именно эта машина сбила парнишку. Но это еще не все. На днище машины они обнаружили лоскут материи из куртки Мэттью Бёрча. Лаборатория ищет дальнейших доказательств, что именно эта машина сбила Бёрча, но я не осел и не нуждаюсь в других доказательствах. А вы?

Вулф был удивительно терпелив сегодня.

— Для рабочей гипотезы, если бы я вел это дело, — нет.

— В том-то и суть, что вы ведете его! Вы же поместили объявление в газете!

Вулф медленно качнул головой из стороны в сторону.

— Признаюсь, — уступил он, — что я могу допустить вздорные действия, что бывали случаи, когда я дурачил или задабривал вас, но вы знаете, что я решительный противник заведомой лжи. Заявляю вам, что те факты, которые мы вам сообщили по данному поводу, абсолютно достоверны, что у меня нет клиента, связанного с этим делом, и что я не занимаюсь им и не стремлюсь им заниматься. Я, конечно, согласен…

Его перебил телефонный звонок. Я снял трубку своего аппарата:

— Кабинет Ниро Вулфа. Арчи Гудвин слушает.

— Будьте любезны, можно мне поговорить с мистером Вулфом? — Голос был низкий, взволнованный.

— Сейчас справлюсь. Ваше имя?

— Мистер Вулф меня не знает. Я хочу повидать его. Это в связи с объявлением в «Таймс». Я хочу договориться о времени, когда он меня примет.

Для Кремера я делал вид, что это обычный разговор.

— Я ведаю его делами. Ваше имя?

— Я бы предпочла… При встрече… Можно прийти в двенадцать?

— Не вешайте трубку. — Для отвода глаз я сверился с календарем на будущую неделю. — Да, можно, только не опаздывайте. Вы знаете адрес?

Она ответила утвердительно. Я повесил трубку и обернулся к шефу:

— Какой-то тип желает посмотреть ваши орхидеи. Я сам проведу его в оранжерею, как обычно.

Вулф кивнул и возобновил разговор с Кремером:

— То, что мальчика и Мэттью Бёрча сбила одна и та же машина, конечно, является заслуживающим внимания осложнением, но на самом деле это упрощает вашу задачу. Даже если номерной знак не может оказаться вам полезным, вы, бесспорно, сумеете выяснить происхождение этой машины.

— У меня никогда не было впечатления, что вы отъявленный лжец, — холодно заявил Кремер, вставая. — Прежде я никогда не замечал этого за вами. Нет, — повторил он, — прежде никогда не замечал.

С этими словами он вышел.

Я проследовал за ним в прихожую, чтобы запереть дверь, а затем вернулся к своему столу.

— Письмо мистеру Джордану, — распорядился Вулф.

— Слушаюсь. — Я взял блокнот. — Но сперва повторю про один шанс из миллиона за то, что кто-нибудь откликнется на наше объявление. Этот шанс выпал. Какая-то женщина звонила по поводу объявления. Она не назвалась, и я не хотел настаивать в присутствии нашего гостя. Она придет в полдень.

— К кому?

— К вам.

Он сжал губы.

— Арчи, это невыносимо!

— Чертовски хорошо вас понимаю. Но, учитывая, что Кремер вел себя корректно, может быть, имеет смысл поболтать с ней немного перед тем, как позвонить Кремеру, чтобы он приехал и забрал ее. — Я взглянул на настенные часы. — Она явится через двадцать минут… Если вообще явится…

Вулф что-то пробурчал себе под нос.

— Уважаемый мистер Джордан… — принялся он за диктовку.