Только невинные

Рейчел Эббот, 2011

В Лондоне обнаруживают привязанное к кровати тело миллионера по имени Хьюго Флетчер, у полиции нет сомнений, убийца – женщина. Место преступления, особая жестокость, с которой неизвестная расправилась с мужчиной, – буквально все кричит о личном характере убийства, вероятно совершенном из мести. Главная подозреваемая – жена миллионера Лора. У этой женщины много секретов, и она не спешит делиться с полицией своей очень личной историей о том, как из привлекательного ухажера ее муж превратился в домашнего тирана и расчетливого преступника. Вскоре обнаруживается, что Лора была далеко не единственной женщиной в жизни Хьюго Флетчера, и не только она скрывает пугающие скелеты в шкафу…

This edition is published by arrangement with David Higham

Associates and the Van Lear Agency LLC

Copyright © Black Dot Publishing Ltd, 2011

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

© Художественное оформление, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Пролог

Яркие солнечные лучи лились сквозь высокие окна, освещая каждый уголок спальни. Комната утопала в мягком золотистом сиянии, которое подчеркивало ее великолепную обстановку. Полная катастрофа! Единственным, что она не учла, был солнечный день.

Максимальный эффект — вот на что она рассчитывала. Одежда, прическа, украшения — все должно было быть безупречно; любая неверная деталь могла все испортить, а ей нужно было быть убедительной. Иначе он мог и не поверить. Таинственный полумрак создал бы соответствующую атмосферу, но теперь спальня была скорее похожа на сцену, купающуюся в свете софитов. И это в Лондоне в конце октября! Предполагалось, что будет идти дождь.

Она не знала, как поступить. Задернуть шторы? Нет, не выйдет. Это будет слишком нарочито, и ему не понравится. Но времени оставалось совсем мало, и надо было соображать быстрее. Она торопливо развернула кожаное кресло к двери, так чтобы можно было смотреть на него, не поворачивая головы. Но сидеть не прямо, а слегка боком, иначе она окажется слишком на виду. Вот так. Идеально. Она будет сидеть спиной к окну, свет будет сзади, и он не сумеет ничего прочитать по ее глазам. А глаза могут ее выдать.

Все приготовления были окончены. Теперь оставалось только ждать и думать о том, что должно случиться.

О неизбежности. Каждый мускул ее тела был напряжен, плечи застыли, словно каменные. Усилием воли она заставила себя расслабиться. Снаружи донесся звук мотора — подъехало такси. Хлопнула дверца. Она быстро посмотрела в зеркало — в последний раз убедиться, что все в порядке, — и встревожилась. Во взгляде, несмотря на все ее старания, явно читалась ожесточенность. Она глубоко вдохнула и попыталась прогнать из головы отвратительные мысли и образы, не дававшие ей покоя.

Несколько минут в доме не было слышно ни единого звука, хотя она знала, что он уже вошел. Толстый ковер в холле и на лестнице заглушал шаги, но она не сомневалась, что он направляется прямо в спальню. Он приближался к ней с каждой секундой; она чувствовала это каждой клеткой своего тела.

Дверь медленно отворилась. Он замер на пороге, разглядывая ее, и она мысленно приказала себе не отводить взгляд. Несколько долгих секунд они оба молчали. Следовало отдать ему должное — он был действительно привлекательным мужчиной. Дорогой черный костюм сидел на его подтянутой стройной фигуре превосходно; темные, чуть тронутые сединой волосы были уложены в безупречную прическу. Он выглядел как преуспевающий, довольный жизнью человек — собственно, он и был успешным, богатым и счастливым. Неудивительно, что его так любят журналисты, подумала она.

Наконец уголки его губ чуть дрогнули. Это был всего лишь намек на торжествующую улыбку, но она знала, что внутри он празднует победу. Ее сердце бешено забилось, но она по-прежнему смотрела ему прямо в глаза.

— Я знал, что ты придешь. — Он неторопливо окинул взглядом ее фигуру и самодовольно кивнул. — У тебя ведь не было выбора, правда? Ты замечательно выглядишь.

У нее не было права ошибиться, и поэтому свой наряд она продумала до мелочей. Черная кожаная юбка, прозрачные черные колготки — она положила ногу на ногу так, чтобы было чуть-чуть видно внутреннюю сторону бедра, белый топ из шелкового трикотажа с V-образным вырезом, мягко облегавший грудь. Образ завершали простые и элегантные золотые украшения. Судя по всему, она достигла своей цели. Первое испытание было пройдено, и теперь нужно было продержаться еще немного.

Совсем недолго.

— А зачем перчатки?

Кажется, он только сейчас заметил, что на ней были длинные, до локтя, перчатки.

— Я подумала, что тебе понравится.

Он снова улыбнулся, и она поняла, что попала в точку.

— И ты подумала правильно.

Он показал на ведерко со льдом и два высоких узких бокала, которые она поставила на низкий столик с мраморной столешницей:

— Шампанское! Я вижу, у нас сегодня праздник.

Изо всех сил сдерживая дрожь в руках, она достала из ведерка бутылку и налила в оба бокала золотистой пузырящейся жидкости. Он обошел столик, взял один и сделал осторожный глоток.

— Восхитительно, но все же идея плохая. Мне кажется, нам не стоит притуплять ощущения. — Он поставил бокал обратно и заглянул ей в глаза. — Ты взяла инициативу на себя. Это значит, что сегодня главной будешь ты?

Она встала, подошла к нему ближе и одним пальцем погладила его по щеке. Ее высокие тонкие каблуки утопали в густом ворсе ковра. Она точно знала, чего именно он хочет.

— Да. Надеюсь, ты к этому готов.

Ответ был известен ей заранее. Достаточно было всего лишь держаться уверенно — тогда он наверняка подчинится.

— Раздевайся. Сними с себя все и ложись на кровать. И подожди, пока я подготовлюсь.

Он прищурился, но она видела, что на самом деле он доволен.

— И что ты собираешься со мной делать?

Его тон был делано-равнодушным, но он уже не чувствовал себя хозяином положения, как пару минут назад.

— Пока я буду только смотреть.

Она заставила себя встретиться с ним взглядом. Его глаза блестели от возбуждения, хотя лицо все еще оставалось бесстрастным. Это выражение было хорошо ей знакомо, и она знала, какая опасность в нем таилась, но все же сумела подавить свой страх.

Он прошел в другой конец спальни и стал медленно раздеваться. При этом он не сводил с нее взгляда. Снимая с себя ту или иную вещь, он аккуратно складывал ее и вешал на стул.

— Что теперь?

Он был полностью обнажен. Как всегда, ощущение неизвестности и непредсказуемости вызвало у него мгновенную эрекцию, и ей отчаянно захотелось закрыть глаза.

— Ложись на кровать, я же сказала, — бросила она. Ее голос окреп; она понемногу обретала уверенность в себе.

Он подошел к возвышавшейся посередине комнаты огромной кровати с пологом, который поддерживали четыре столбика. По его движениям было заметно, что он гордится своим почти идеальным телом. Эта крепкая, покрытая легким загаром спина, мускулистые ягодицы и стройные бедра и в самом деле могли бы принадлежать мужчине вдвое моложе. Он растянулся на постели и ослепительно улыбнулся:

— Я готов.

Его голос был чуть глухим от еле сдерживаемого желания, и она внутренне содрогнулась от отвращения.

— Посмотри, что я для тебя приготовила. — Она надеялась, что ее ответная улыбка вышла достаточно убедительной. Из своей сумки она вытащила пять одинаковых шелковых темно-красных шарфов. — Твой любимый цвет.

Он облизнул губы. Его лицо неуловимо изменилось; теперь это была маска неистовой, почти животной похоти — набухшие губы, расширенные от вожделения зрачки.

Она тоже подошла к кровати, быстро и ловко привязала к столбикам сначала одну его руку, потом другую, потом обе ноги. Затем она взяла пятый шарф, секунду поколебалась и склонилась над его лицом.

— Сегодня это будет что-то особенное. Я не хочу, чтобы ты что-то видел — до самой последней минуты.

Он улыбнулся, полностью уверенный в том, что ее единственным намерением и желанием было доставить ему удовольствие.

Не говоря больше ни слова, она туго завязала ему глаза и двинулась к двери. Он находился уже в крайней степени возбуждения.

— Что дальше?

От страсти его голос исказился так сильно, что стал почти неузнаваемым. Она посмотрела на распростертое на кровати тело и с трудом заставила себя ответить.

— Теперь жди. Обещаю, ты получишь гораздо больше, чем ожидаешь.

Она проскользнула в роскошную ванную, примыкавшую к главной спальне, закрыла за собой дверь, быстро вылезла из одежды и натянула свой костюм. Длинные черные перчатки все это время оставались на ней. Приготовления заняли не больше трех минут, и она снова вернулась в спальню.

Ожидание только усилило его возбуждение, если только это было вообще возможно. Но кажется, он все же что-то заподозрил — ткань шуршала совсем не так, как он ожидал, и к тому же он расслышал два едва различимых звука, когда она осторожно, один за другим, выложила на прикроватный столик два предмета. Позвякивание и легкий стук.

— Что на тебе надето? — настороженно спросил он. — Я думал, это будет что-то шелковое.

Она протянула руку к повязке, закрывающей его глаза, быстро сдвинула ее вниз и крепко завязала ему рот.

Он несколько раз моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. Похоть овладела им настолько, что он соображал с трудом и поэтому не сразу понял, что видит перед собой. В его глазах отразился ужас; он попытался вскрикнуть, но шарф был завязан надежно.

Сквозь маску, которая была у нее на лице, было видно только глаза, и сложное выражение, которое застыло в них, не поддавалось никакому описанию. Только те люди, что знали ее очень хорошо, могли бы определить главное — непреклонную, непоколебимую решимость.

Она потянулась к столику и взяла шприц, который положила туда минуту назад. Затем закусила губу, раздвинула темные волосы у него в паху и одним точным движением вонзила туда шприц — так глубоко, как только могла. Он глухо застонал и задергался, пытаясь освободиться, но было уже поздно. Она знала, что укол не причинил ему сильной боли, но он прекрасно понял, что это означает.

Через пару мгновений он затих.