Элеанора и Парк

Рейнбоу Рауэлл, 2013

Жизнь Элеаноры безрадостна – в семье разлад, нелюбимый отчим, у девушки ни надежд, ни друзей. Но однажды в автобусе, следующем до школы, она замечает странного юношу. Это его зовут Парк. Он, как и Элеанора, чувствует себя чужим среди сверстников. Сидит на сиденье рядом, в ушах наушники, в руках комиксы. Случайный взгляд, брошенный на соседку, ответный взгляд, брошенный на него, искра чувства, пробежавшая между ними, первая любовь, первый поцелуй… Перед нами история двух юных сердец, история их сопротивления миру. Будет ли счастливым конец у этой истории? Кто знает… Книга сразу же после выхода приобрела огромный круг почитателей. Кинокомпания «Dream Works» снимает фильм по роману.

13

ЭЛЕАНОРА

Сегодня она взяла учебники и надела свежую одежду. Джинсы пришлось стирать ночью, и они были еще влажными… но в общем и целом Элеанора чувствовала себя в тысячу раз лучше, чем вчера. Даже волосы стали послушнее. Она собрала их в пучок и перетянула резинкой. Будет чертовски больно ее снимать, зато сейчас резинка сидела как влитая.

А самое лучшее: в голове звучали песни Парка. И странным образом, в сердце тоже.

Было что-то эдакое в этой музыке на кассете. Она ощущалась по-разному. Будто бы прикасалась к легким Элеаноры и чуть-чуть к животу. В ней слышались восторженность и нервозность. Все это вызывало чувство, что мир не таков, каким до сих пор казался. И это было хорошо. Просто грандиозно.

Утром, войдя в автобус, она немедленно огляделась, чтобы отыскать Парка. Он тоже смотрел на нее, и она против воли улыбнулась. Только на миг.

Усевшись, Элеанора соскользнула пониже, чтобы отморозки с задней площадки даже по ее макушке не сумели понять, какой счастливой она себя чувствовала. Она ощущала Парка, сидевшего возле нее, хотя их разделяло не менее шести дюймов пустого пространства.

Элеанора протянула ему комиксы. Потом нервно потеребила зеленую ленту на запястье. Она не знала, что сказать. И забеспокоилась, что не сумеет сказать ничего — даже спасибо…

Руки Парка недвижно лежали на коленях. Идеально-совершенные. Руки цвета меда, с чистыми розовыми ногтями. Все в нем было сильным и гибким. Любое его движение имело причину. Они почти подъехали к школе, когда Парк заговорил:

— Послушала?

Она кивнула, позволив взгляду подняться на уровень его плеч.

— Тебе понравилось? — спросил он.

Она округлила глаза:

— О боже, это было… просто как… — она растопырила пальцы, — просто улет.

— Это сарказм?

Она посмотрела ему в лицо — хотя знала, какие это вызовет чувства. Как будто бы ее внутренности зацепили крючками и через грудь тащат наружу.

— Нет. И правда улет. Я слушала и слушала, без конца. Вот эта песня… вроде бы «Любовь разорвет нас на куски»?

— Да, «Joy Division».

— Боже, там лучшее вступление, какое я слышала.

Он сымитировал гитару и барабаны.

— Да-да-да. Мне хотелось слушать эти три секунды снова и снова.

— Тебе ничего не мешало. — Его глаза улыбались. Губы — только слегка.

— Жалко было тратить батарейки.

Он покачал головой.

— Да и вся остальная песня мне понравилась, — сказала она, — почти так же, как кульминация. Вот эта мелодия: таа, та-ти-та-та, ти-таа, ти-тааа.

Он кивнул.

— И этот голос в конце… когда он становится совсем высоким… и еще в самом конце, где барабаны будто сражаются за то, чтобы песня не заканчивалась…

Парк изобразил звук барабанов: т-т-т, т-т-т.

— Мне хотелось разобрать эту песню на куски, — сказала она, — и любить их все до смерти.

Это его рассмешило.

— А что насчет «The Smiths»?

— Я не знала, где кто.

— Я тебе напишу.

— Мне они все понравились.

— Хорошо, — сказал он.

— Я влюбилась в них.

Он улыбнулся, но отвернулся к окну. Она опустила взгляд. Автобус заезжал на парковку. Элеаноре не хотелось, чтобы это заканчивалось — то новое, что между ними возникло. Вот эта штука, когда они разговаривают, перекидываются фразами и улыбаются друг другу.

— И, — поспешно сказала она, — мне нравятся «Люди Икс». Только Циклопа терпеть не могу.

— Как так? Циклоп же капитан их отряда.

— Он меня бесит. Хуже Бэтмена.

— Чего? Ты не любишь Бэтмена?

— Боже. Просто бесит! Когда ты приносил «Бэтмена», я просто не могла его читать. Слушала Стива или смотрела в окно, жалея, что не могу впасть в гиперсон.

Автобус остановился.

— У-у, — сказал он, поднимаясь. Это прозвучало неодобрительно.

— Что?

— Теперь я знаю, о чем ты думаешь, когда смотришь в окно.

— Нет, не знаешь. Я думаю о разном.

Остальные толкались в проходе, устремившись к выходу. Элеанора тоже встала.

— Я тебе принесу «Возвращение темного рыцаря», — сказал он.

— Это что?

— Всего лишь последняя история о ненавистном Бэтмене.

— Последняя история, да? На этот раз Бэтмен поднял обе брови?

Парк снова рассмеялся. Когда он смеялся, его лицо совершенно менялось. Не появлялось ямочек на щеках, но с обеих сторон возникали складочки, и глаза почти исчезали в них.

— Погоди, и увидишь, — сказал он.

ПАРК

Утром, на уроке английского, Парк заметил, что волосы Элеаноры доходят до нежной розоватой точки сзади у нее на шее.

ЭЛЕАНОРА

Днем, на уроке истории, Элеанора заметила, что Парк покусывает карандаш, когда думает. А девушка, сидевшая рядом с ним, по имени Ким, с огромным бюстом и оранжевой сумкой от «Esprit», похоже, неровно к нему дышит.

ПАРК

Вечером Парк делал запись с песней «Joy Division». Снова и снова. Он опустошил все свои портативные видеоигры и пульт дистанционного управления от машинки Джоша. А потом позвонил бабушке и сказал, что на день рождения — в ноябре — ему ничего не нужно, кроме пальчиковых батареек.