Мама по контракту

Реджи Минт, 2023

Еще вчера я думала, что у меня прекрасный муж, что мы доверяем друг другу и вместе преодолеем любые трудности. Я думала, что у меня есть семья. А теперь я оказалась на улице, беременная, и бывший хочет отнять у меня квартиру. Но одна случайная встреча меняет все…На нашей кровати сидит Олег, а рядом с ним – Вера. Моя подруга.И Олег – голый.То есть не голый, а в галстуке.Это хороший галстук, я его подарила на праздники. Он подходит к рабочим костюмам и годится для важных встреч. Похоже, что тут у моего мужа тоже была важная встреча.Я стою и пытаюсь вспомнить, как дышать.Вера лениво встает с кровати и что-то говорит. Кажется, что-то про театр и трагедии. Я не понимаю, при чем тут это, а потом до меня доходит.Мой муж в кровати с моей подругой. А я в роли обманутой жены, которая не вовремя вернулась с работы. Вот и весь театр.– Лика, давай не сейчас, – Олег морщится, словно я ему помешала. Отвлекла. На его лице ни стыда, ни огорчения, только злость.

5.

— Да, так лучше, — Машка бросает на меня быстрый взгляд и кивает на накрытый стол.

Там дымятся в модных тарелках две порции спагетти с соусом и сыром. Машка повернута на итальянской кухне. Иногда мне кажется, что единственное, чего ей не хватает в жизни — это мужа-итальянца.

Машке подошел бы итальянец.

— Ешь. Молча. Я буду думать, — Машка произносит это командным тоном, и в ее взгляде я вижу нешуточное беспокойство.

— Ничего. Я почти в порядке. Это с непривычки. Я справлюсь, не волнуйся.

— Еще бы. Какие тут привычки могут быть! Ешь давай. И не торопясь. Судя по твоему свертку, который ты в коридоре оставила, тебе нужно нормально питаться. И салат чтоб тоже съела.

Машка хмурится и наматывает спагетти на вилку. Слова вроде грубые, но сразу понятно — это забота. Настоящая. Потому что ей не все равно.

Я понимаю, что Машка распаковала сверток и увидела колыбель.

Хочется начать говорить, оправдываться, объяснять, но она делает зверское лицо и начальственно тыкает в мою тарелку пальцем:

— Ешь! Все потом решим.

Я слушаюсь и понимаю, что действительно голодна как волк.

Спагетти кажутся совершенно волшебными, и я ем быстро, стараясь не давиться от жадности. Потом вспоминаю — это потому, что с утра я не успела перекусить, бежала на работу, в обед пришла женщина с колыбелькой, и купленный по дороге салат так и остался в холодильнике, а потом…

Запрещаю себе думать дальше и просто ем.

— Не торопись. Я еще сварила. У меня когда мама носила сестру, она лопала как не в себя. И не толстела, все шло в дело. Помню, все время таскала ей из кондитерской сушки с маком и пироженки — такие мелкие, двойные. Кстати, классная штука. Я про колыбель. Даже не видела таких. Где взяла? Молчи, потом расскажешь. Так вот, — Машка не стала доедать, отодвинула свою тарелку, встала и снова начала колдовать над заварником. — Слушай. Ты, конечно, сейчас дурная, и голова у тебя набита ерундой, но я тебе скажу одну очень важную вещь.

— Какую? — я с удивлением вижу, что съела уже половину порции, и тянусь за салатом.

— Это все не просто так, — выдает Машка и смотрит на меня так, словно рассказала, кто убил Кеннеди.

— Маш, у меня голова набита… Лучше тебе не знать, чем набита. Давай ты будешь объяснять, что имеешь в виду, — прошу я.

— Поступок Олега. Я прям шкурой чую — тут что-то другое. Не, ты все правильно увидела и поняла. Он — отборный гондон. Но это не просто так — гормоны, ах дорогая, и упали в кровать. Вот не могу доказать, но…

— Что “но”? Думаешь, я такая замечательная, что мне нельзя изменять? — говорю и опять чувствую горечь на языке. — Как видишь, можно. Куда мне до Веры.

— Вот именно, — говорит Машка со значением.

И я даже не злюсь. Потому что Вера — это Вера.

Она шикарная. И при этом — не красавица, но у нее как-то получается подать себя, что все встречные мужики голову сворачивают. Олег вон всегда говорил — “Вера ждет своего миллионера” и ржал, словно удачно срифмовал. Вера улыбалась и отвечала с нажимом: “Жду”. Хотя, может, они уже тогда?..

Но это не мешает мне осознавать, что я Вере реально не конкурентка. И что захоти она еще пять лет назад — увела бы Олега от меня, как теленка на веревочке. Только вот он был ей не нужен. Не видела я в ее глазах даже искры интереса. Она любила мужчин рисковых, с дьявольщиной. Мой парень, а после муж, был для нее слишком пресным. Обычным.

Да, зарабатывает хорошо, но всегда предпочтет купить новенькую машину подешевле, а не подержанное люксовое авто. Сейчас я понимаю, что и с женщинами он вел себя так же: выбрал меня, а не Веру.

Только вот теперь передумал. Или она поманила.

Ей же это легко дается, по щелчку пальцев! У нее все просто. Вся жизнь — как танец. Два брака, детей нет. Свой салон красоты — не в центре, но в престижном районе на окраине. Хорошая клиентская база. Нюх на прибыль.

Свой стиль, манеры.

Одевается она просто, но даже ее домашний халатик словно взят со странички журнала. Вере все всегда удается.

Теперь ей удался Олег. Ее, Ликин, Олег. Который не был крутым мэном или банкиром. И тут Машка права. Действительно, странно.

— Удивительно. Была бы это не Верка, а кто-то другой… Не знаю. Нечисто тут. Кручу в голове — все никак не выходит, — Маша хмурится. — Давай об этих к ночи не будем. Я тебе таблетку дам… Хотя какая тебе сейчас таблетка. Обойдешься чаем. Ты поняла, где и как ты будешь ближайшее время? Сегодня-то понятно — тут, это не обсуждается. А потом как? Квартира-то у вас общая.

Общая. В этом была главная беда моего ухода.

Свою однушку я продала год назад, договорившись, что мы вместе возьмем ипотеку на квартиру побольше. Отдала деньги Олегу. Он все оформил, и мы переехали в новый дом, в отличную трехкомнатную квартиру. В которой нам было так хорошо.

А теперь придется продавать, делить деньги.

— Так, Лика. Стоп! Не грузись. Все завтра. Я с тобой схожу туда, все выясним. Возьму выходной.

— Спасибо…

— Только последний вопрос. У тебя срок-то какой? — Машка напрягается, и я это чувствую. Она хочет спросить еще что-то неприятное. Вот ведь. Неужели она думает, что сможет ухудшить мой день хоть чем-то?

— Месяц и две недели. Или чуть меньше. Врач сомневалась.

— Вот и я сомневаюсь.

Моргаю непонимающе. О чем она?

Маша продолжает напряженно:

— Я тебе ничего не советую. Но говорю прямо: без ребенка тебе будет проще. И на судах. И с разводом. И в целом. Проще. Одно дело — ты, молодая, красивая и свободная, ищешь парня по душе, и другое — ты, молодая, красивая и с крохой, которая за юбку держится. Не всякий захочет дополнительных проблем. Как это сейчас говорят — “разведенка с прицепом”.

Мне как-то в целом сейчас не приходило в голову, что после Олега можно с кем-то жить. Кого-то любить. Строить быт. Поэтому я непонимающе улыбаюсь, а потом до меня доходит.

Маша говорит про аборт.

Который избавит меня разом от сотни проблем. И я опять стану “ликвидной деткой на брачном рынке”.

Мои руки сами собой ложатся на живот в попытке защитить. Укрыть. И я понимаю — нет. Неважно, что ребенок будет расти без родного отца. И даже хорошо, что без него. Неважно, что я буду тянуть все одна. Неважно, что стану “разведенкой с прицепом”.

Справлюсь.

Маленькое сердечко внутри важнее всего.

И я ни за что от него не откажусь.