Позитивные изменения. Том 2, № 3 (2022). Positive changes. Volume 2, Issue 3 (2022)
Журнал «Позитивные изменения» – профессиональное издание, в котором отражаются результаты новейших исследований в оценке социально-экономического воздействия, импакт-экономики, фундаментальных и прикладных исследований.Журнал, в первую очередь, имеет практическую направленность и публикует статьи ведущих специалистов, освещающих актуальные проблемы импакт-экономики, модели и алгоритмы оценки социально-экономического воздействия. В нем публикуются передовые и оригинальные статьи, краткие сообщения, заметки из практики, лекции и обзоры. Мы стремимся развивать принцип междисциплинарного подхода, делаем все возможное, чтобы наши читатели были в курсе современных достижений науки и практики, помогаем исследователям и предпринимателям в освоении современных принципов социальных инвестиций и повышения их эффективности.
Оглавление
- От редакции
- From the Editor
- Гость номера / Special Guest
- Экспертные мнения / Expert Opinions
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Позитивные изменения. Том 2, № 3 (2022). Positive changes. Volume 2, Issue 3 (2022) предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Экспертные мнения / Expert Opinions
Откуда и как растут социальные предприниматели? Опыт инкубатора импакт-стартапов фонда «Навстречу переменам»
София Шагинян
DOI 10.55140/2782–5817–2022–2–3–13–17
Уже давно слово «инкубатор» в бизнес-среде перестало ассоциироваться с сельским хозяйством, а приобрело значение инструмента по развитию начинающего предпринимательского проекта (или даже просто идеи), позволяющего в пространстве системно-организованной экспертной помощи вырасти в устойчивый проект. Социальные предприятия также не остаются в стороне. Что дает им участие в инкубаторах и в чем особенности программы инкубатора для проектов социального воздействия?
София Шагинян
Руководитель программы поддержки для импакт-стартапов фонда «Навстречу переменам»
Программа «Инкубатор» фонда «Навстречу переменам» предназначена для проектов на ранней стадии развития. Ежегодно ее проходят от 12 до 22 участников. При оценке социального воздействия мы выделяем две группы стейкхолдеров. Первая — импакт-проекты, вторая — дети и молодежь, на которых ориентирована деятельность импакт-проектов[1].
Для импакт-проектов краткосрочная цель по социальному воздействию заключается в укреплении их организационного потенциала, долгосрочная цель — в выживаемости и масштабируемости.
Для детей и молодежи краткосрочные и долгосрочные цели по улучшению их жизни определяются так называемой «Теорией изменений» импакт-проектов. С помощью этого подхода участники строят гипотезы по изменению в жизни детей, «прикручивают» к ним индикаторы и показатели, продумывают инструменты и план сбора данных.
Участники предоставляют данные по количеству детей и истории об изменениях в жизни детей три раза в год, а в конце первого или в некоторых случаях второго года участия предоставляют данные по оценке социального воздействия.
Развитие организационного потенциала импакт-проектов мы отслеживаем с помощью инструмента, который называется «Трекер развития».
Трекер измеряет развитие в пяти сферах:
• социальное воздействие;
• финансовая устойчивость;
• лидерство и команда;
• масштабирование социального воздействия;
• системные изменения.
У каждой сферы есть свои подцели. В начале года участники совместно с программным менеджером фиксируют исходный статус и цели по развитию для каждой подцели. В течение года обновляют статус на основании фактических результатов.
Чтобы отследить развитие организационного потенциала, фонд также собирает от участников определенные количественные показатели и анализирует их прирост и кратность. К этим показателям, помимо количества детей, относится количество сотрудников и волонтеров, финансовые результаты, охват проектов.
Динамика развития проектов по количественным показателям разнится от года к году, однако, опираясь на данные предыдущих лет, можем сказать, что количество детей, получивших поддержку, традиционно вырастает минимум в два раза в течение года (для проектов, которые на момент старта участия в программе были уже не на стадии идеи или прототипа).
Чтобы отследить выживаемость и масштабируемость проектов, мы отправляем выпускникам «Инкубатора» опросы раз в два года. А чтобы вычленить вклад фонда, мы просим участников отдельно оценить степень влияния программы фонда на их развитие.
Если кратко перечислить используемые инструменты оценки в фонде, то это:
• Трекер развития;
• Специальные формы отчетности и опросы;
• Истории социального воздействия;
• Внутренние исследования;
• Интервью с импакт-предпринимателями, менторами и другими стейхолдерами;
• Опросы выпускников программ: раз в два года опрос всех выпускников разных лет.
Более подробно о системе оценки социального воздействия и о результатах программ можно посмотреть в нашем годовом отчете[2].
Важно подчеркнуть, что перед тем, как попасть в программу «Инкубатор», участники проходят длительный отбор, где они аргументируют эффективность проекта в решении проблем детей или молодых людей. Во время участия в программе, в течение года мы получаем от них информацию, которая, в том числе, отражает изменения в жизни детей: три раза в год участники предоставляют нам истории социального воздействия — о том, как меняется жизнь ребенка. Эти истории написаны по специальной структуре на основании интервью с ребенком или с его представителем (родители, опекуны, специалисты).
Мы собираем данные по количеству детей, которые получили поддержку, также три раза в год. В конце первого, или в некоторых случаях второго года участия в программе, участники предоставляют данные по оценке социального воздействия, т. е. изменения в жизни детей/общества, отраженные через специальные показатели или индикаторы.
Выпускникам мы задаем более короткие и более сложные вопросы одновременно: измеряют ли они социальные эффекты, т. е. достижение долгосрочных целей по социальному воздействию, вносят/внесли ли их действия вклад в создание системных изменений.
Теория изменений импакт-проектов уже упоминалась мной выше. Хочу подчеркнуть, что это инструмент, который используется многими инфраструктурными организациями, работающими с социальными предпринимателями и в России, и в мире. Мы оцениваем наш опыт работы с этим инструментом, а также опыт наших коллег как крайне положительный.
Импакт-проектам, особенно на ранних стадиях развития, теория изменений помогает:
• осознавать и структурировать изменения в жизни благополучателей и общества (их в России часто называют социальные результаты и эффекты);
• достраивать на ее основе систему оценки;
• достраивать стратегию развития организации и продуктовую стратегию.
Теория изменений позволяет моделировать будущее, и, исходя из этого, вносить изменения в проект в настоящем. Однако важно понимать, что это полезный инструмент, а не волшебная таблетка.
Основной вызов для социального предпринимателя заключается в том, как балансировать между целями по социальному воздействию, которые и фиксирует теория изменений, и целями по финансовой и организационной устойчивости, учитывая возможности и ограничения изменчивой среды. Это задача не из простых.
В наших программах теория изменений — обязательный инструмент работы для участника. Ежегодно до 50 полуфиналистов конкурса в рамках обучающего курса «Преинкубатор» и позже в Инкубаторе формулируют гипотезы и достраивают систему оценки и план по развитию проекта с опорой на этот инструмент.
Оценка социального воздействия и в социальном предпринимательстве, и в социальных проектах будет всегда зависеть от:
• стадии развития проекта: подходы, запросы и возможности у социального стартапа на этапе идеи и на этапе устойчивого развития очень разные;
• сферы — к примеру, требования доказательности подхода и измеряемости результатов в медицине и реабилитации строже и/или должны быть строже;
• требований стейкхолдеров — если ваш партнер или донор ожидает понятных или хотя бы каких-то ясных результатов, это будет неизбежно на вас влиять;
• мотивации автора проекта и/или команды и вовлеченности в оценку — любая оценка рискует превратиться в профанацию, если за ней не стоит искренняя внутренняя мотивация понять, как на самом деле обстоят дела.
Многие говорят про проблемы, которые есть в связи с оценкой социального воздействия. Нам же хотелось бы отметить положительные изменения: в социальном секторе продолжат развиваться инструменты оценки, собираются и систематизируются базы данных на основе реальных кейсов, в том числе, имеющих доказанную эффективность, формируются стандарты и регламенты.
Очень радует, что все большее количество проектов и программ стремятся соответствовать принципам доказательного подхода, и тут совершенно не имеет значения социальный это предприниматель или другой социально значимый проект, если цель у них одна — достижение социального эффекта[3].
Давайте порассуждаем о комплексной оценке, которой подвергается проект/организация, когда подается на различные конкурсы и программы поддержки.
У каждого конкурса и программы своя специфика, но есть много общих принципов и параметров оценки: вопросы, связанные с проблемой и эффективностью решения, оценка результатов для благополучателей (хоть она очень по-разному и проводится), (со)финансирование грантового проекта и продолжение его работы без гранта, оценка потенциала лидера проекта и команда, репутационные моменты и др.
Грубо говоря, ключевым отличием оценки проектов, подающихся на программу поддержки социальных (импакт) предпринимателей, является детализация и глубина, с которой организаторы обращают внимание на финансовую устойчивость, или, в некоторых случаях, на доходность и инвестиционную привлекательность проекта.
Если речь идет о стартапе на стадии идеи или прототипа, оценивают потенциал финансовой устойчивости. Он всегда зависит от рынка, ценности и востребованности продукта, от личных и профессиональных качеств основателя проекта и его команды.
Некоторые программы, в том числе и наш конкурс и Инкубатор, снабжают социальные стартапы инструментами и поддержкой, которые позволяют им, как говорится, под наблюдением специалистов протестировать гипотезы, как по социальному воздействию, так и по бизнес-модели. Шансы на получение дополнительной поддержки в таких конкурсах и программах у проектов, которые наилучшим образом поддерживают баланс между глубиной социального воздействия и финансовой устойчивостью, выше.
Where Do Social Entrepreneurs Come From and How Do They Grow? Experience of the Reach for Change Foundation's Incubator for Impact Startups
Sofiya Shaginyan
DOI 10.55140/2782–5817–2022–2–3–13–17
The word «incubator» in the business community has long ceased to be associated with agriculture, becoming a tool for developing a start-up entrepreneurial project (or even just an idea), allowing it to grow into a sustainable project within the space of system-organized expert assistance. Social enterprises are not left out either. What benefits they get from participating in the incubators, what features the incubator program has to offer social impact projects?
Sofiya Shaginyan
Program manager, Reach for Change
The Reach for Change Foundation’s Incubator program is designed for projects at the early development stage. It is attended by 12 to 22 participants each year. We distinguish two groups of stakeholders in assessing social impact. The first group includes the impact projects, the second one is children and young people who are the beneficiaries of the impact projects[4].
For impact projects, the short-term social impact goal is to strengthen their organizational capacity, and the long-term goal is ensuring survivability and scalability.
For children and youth, short — and long-term goals for improvement of their lives are defined by what is known as the “Theory of Change” of impact projects. With this approach, the participants construct hypotheses for change in children’s lives, attach indicators and metrics, and devise data collection tools and plans.
The program participants provide data on the number of children and cases of changes in children’s lives three times a year, and social impact assessment data at the end of the first or in some cases second year of the project.
We track the development of the organizational capacity of impact projects using a tool called the Development Tracker.
The Tracker measures development in five areas:
• social impact;
• financial sustainability;
• leadership and team;
• social impact scaling;
• systemic changes.
Each sphere has its own subgoals. At the beginning of the year, the participants together with the program manager record the baseline status and define development targets for each subgoal. The status is updated throughout the year based on actual performance.
To track the development of organizational capacity, the Foundation also collects certain quantitative indicators from participants and analyzes their growth and multiplicity. Besides the number of children, these indicators include the number of staff and volunteers, financial performance, and project coverage.
The dynamics of project development, measured through quantitative indicators, vary from year to year, but based on data from previous years, we can say that the number of children receiving support traditionally at least doubles every year (for projects that were past the idea or prototype stage when joining the program).
To track project survival and scalability, we survey the alumni of the Incubator program every two years. And to isolate the Foundation’s contribution, we ask participants to separately assess our program’s impact on their development.
Here is a short listing of the assessment tools used by the Foundation:
• Development Tracker;
• Special reporting forms and surveys;
• Social impact cases;
• Internal research;
• Interviews with impact entrepreneurs, mentors, and other stakeholders;
• Program alumni surveys, a biennial survey of all alumni from different years.
To learn more about the social impact assessment system and program results, check our annual report[5].
It is important to emphasize that to enter the Incubator program, participants go through a lengthy selection process where they have to prove the effectiveness of their project in solving the problems of children or young people. Throughout the year in the program, we gather their data continuously, including information that, among other things, reflects changes in the lives of the children: the participants provide social impact cases three times a year, describing how the children’s lives change. These cases are based on interviews with the child or his or her representative (parents, guardians, specialists) and follow a predefined structure.
We also collect data three times a year on the number of children receiving support. At the end of the first, or in some cases, second year of participation in the program, the participants provide social impact assessment data, i.e., changes in the lives of children/community, reflected through specific indicators or metrics.
The alumni receive a shorter questionnaire, which, however, contains more complex questions: whether they measure social effects, i.e., the achievement of long-term social impact goals, whether their actions are contributing or have already contributed to creating systemic change, etc.
I have already mentioned the need for impact projects to adopt theory of change. I want to emphasize that this is a tool that is used by many infrastructure organizations working with social entrepreneurs both in Russia and around the world. We consider our experience of using this tool, as well as that of our colleagues, as extremely positive.
The theory of change helps impact projects, especially in early stages of development:
• to recognize and structure changes in the lives of their beneficiaries and the society (often referred to as social results and effects in Russia);
• to adjust the evaluation system accordingly;
• to build the organization’s development and product strategy. The theory of change makes it possible to model the future, and based on this make changes to the project in the present. However, it is important to realize that this is just a useful tool, not a magic pill.
The main challenge for the social entrepreneur is balancing social impact goals captured by the theory of change, against financial and organizational sustainability goals, given the opportunities and constraints of a changing environment. That is a daunting task.
In our programs, the theory of change is a mandatory work tool for the participants. Each year, up to 50 semifinalists in the Pre-Incubator training course and later in the Incubator program formulate hypotheses and complete an evaluation system and a project development plan based on this tool.
Social impact assessment in both social entrepreneurship and social projects will always depend on:
• project development stages: a social startup has very different approaches, demands, and opportunities at the idea stage and at the sustainable development stage;
• the area of impact — for example, the requirements of evidence-based approach and measurability of results in medicine and rehabilitation are and/or should be stricter;
• stakeholder requirements — if your partner or donor expects complete or at least partial clarity of the results, this will inevitably affect you;
• motivation of the project leader and/or team and their involvement in the assessment process — any assessment risks ending up in misrepresentation if it is not backed by a sincere intrinsic motivation to understand how things really are moving.
Many people talk about the existing problems associated with social impact assessment. We would like to note some progress: assessment tools will continue to develop in the social sector; databases are being collected and systematized on the basis of real-life cases, including those proven effective; standards and regulations are being elaborated.
It is encouraging that an ever-growing number of projects and programs are striving to comply with the principles of evidence-based approach, and it makes absolutely no difference whether it is a social entrepreneur or another socially significant project, if they have the same goal — achieving a social effect[6].
Let’s think about the complex evaluation that a project/organization goes through when it applies for various support competitions and programs.
Each competition and program is unique, but they share many common principles and assessment parameters: issues related to the problem and effectiveness of the solution, assessment of the results for the beneficiaries (although it is done very differently), (co)funding of the grant project and continuing its work after the funding is over, assessing the capacity of the project leader and team, reputational issues, etc.
Roughly speaking, the key difference in the assessment of projects submitted to the social (impact) entrepreneur support program is the detail and depth of the organizers’ focus on the financial sustainability, or in some cases, the profitability and investment appeal of the project.
If we talk about a startup at the idea or prototype stage, the potential for financial sustainability is assessed. It always depends on the market, the value and demand for the product, on the personal and professional qualities of the project founder and his or her team.
Some programs, including our competition and the Incubator, provide social startups with tools and support that enable them to test hypotheses, related both to social impact and business models, so to speak, under expert supervision. Projects that maintain the best balance between social impact and financial sustainability have a better chance of receiving additional support in such competitions and programs.
Нам это (не) нужно? Оценка воздействия социальных предприятий в России
Валерия Завгородняя, Ирина Лактюшина
DOI 10.55140/2782–5817–2022–2–2–16–20
Оценка воздействия не относится к задачам бизнеса, от которых непосредственно зависит его существование. Поэтому оценка пока не является обязательным элементом проектов в сфере социального предпринимательства. Но, по мнению многих экспертов, а также опыту тех, кто добровольно и уже сейчас выбирают путь профессиональной «рефлексии» результатов своей работы, благодаря ей значительно расширяются возможности и перспективы развития. С какими сложностями сталкиваются социальные предприниматели в оценке своих проектов, и какие возможности при этом могут получить — пойдет речь в нашем материале.
Валерия Завгородняя
Кандидат экономических наук, программный директор Impact Hub Moscow
Ирина Лактюшина
Координатор программ Impact Hub Moscow
Российская сфера социального предпринимательства в настоящее время еще находится в стадии становления: по состоянию на август 2022 в нашей стране зарегистрировано всего 6921 социальное предприятие (СП). Лидирует среди регионов Московская область — 722 зарегистрированных СП. Далее идут Республика Башкортостан — 362 СП, Нижегородская область — 324, Ханты-Мансийский автономный округ — Югра и Приморский край. Самые популярные сферы деятельности такого бизнеса — образование, социальная работа, экология, информационные технологии, медицина и здоровье.
По данным исследования группы ЦИРКОН[7], социальные предприниматели, несмотря на свою немногочисленность, уже отмечают малое число инвестиций в социальную сферу, отсутствие импакт-инвесторов. Кроме этого, они говорят о неразвитости отношений между СП и государством, незаметности своей продукции в объеме производства товаров и услуг, отсутствии интереса к развитию социального предпринимательства у крупного и среднего бизнеса, сложностях с кредитованием.
В первый раз с большими сложностями СП столкнулись в 2020–2021 году во время пандемии COVID-19. По данным исследования, проведенного Impact Hub Moscow в партнерстве с экспертами из Высшей школы менеджмента СПбГУ и University of Massachusetts Boston, 10 % опрошенных социальных предпринимателей столкнулись с сокращением объема внешнего финансирования. 82 % инноваций в этой сфере были реализованы в основном за счет собственных финансовых вложений, работы сотрудников и внутренних разработок. Коммерческие и гибридные организации во время пандемии делали акцент на стратегиях, направленных на повышение эффективности, — оптимизации структуры затрат и бизнес-процессов. Некоммерческие организации в свою очередь делали больший акцент на привлечение некоммерческого финансирования.
В 2022 году социальные предприниматели столкнулись с новыми вызовами: 11 % из 518 опрошенных СП в марте 2022 года заявили, что ощущают влияние санкций на свой бизнес. 84 % затруднились ответить, а 5 % ответили, что не чувствуют влияния. Около 60 % из них решили искать новые каналы продвижения своих товаров и услуг. Более трети опрошенных социальных предпринимателей находятся в поисках инвестиций и доступных займов, примерно столько же бизнесменов оперативно разрабатывают новые маркетинговые механики скидок, рассрочек, бонусных программ для своего бизнеса[8].
Очевидно, что команды и лидеры многих социальных предприятий уже не первый год находятся в положении выживания, а не бурного роста. При всем этом, согласно исследованию «Социальное предпринимательство в России: перспективы развития», надежды на дальнейшее развитие СП возлагаются не только на внешних стейкхолдеров — государство, крупный бизнес, частные фонды, но и на потребителей услуг и социального эффекта или, как его еще называют, импакта или социального воздействия.
Команды и лидеры многих социальных предприятий уже не первый год находятся в положении выживания, а не бурного роста. Надежды возлагаются, в т. ч. на потребителей услуг.
Для потребителя, конечно, в первую очередь важно, чтобы его проблема была решена как можно быстрее и наиболее эффективным способом. А для того, чтобы выявить этот способ, в том числе и необходимо производить оценку своей деятельности: появление востребованных товаров и услуг опирается на запросы целевой аудитории. Активная работа с потребителями по выявлению этих «болей» и запросов и создание на их базе новых товаров и услуг — движущая сила в развитии социального предпринимательства.
Активно применяют оценку и достигли в этом заметных успехов крупный бизнес и некоммерческий сектор. Это продиктовано, в первую очередь, необходимостью публикации регулярных публичных отчетов и соответствия стандартам деятельности.
Объем публикуемых отчетов о воздействии бизнеса и НКО уже позволяет проводить многочисленные исследования и конкурсы. Так, лучшие годовые отчеты НКО ежегодно отбираются в рамках конкурса «Точка отсчета» Форума доноров, а Институт исследований развивающихся рынков бизнес-школы Сколково в 2021 году выпустил «Золотой стандарт» импакта — сборник кейсов и практик по измерению социального и экологического воздействия бизнеса.
Если говорить про бизнес, то существует большое количество методологических подходов, которые можно использовать для оценки различных аспектов его социального воздействия. Стоит отметить четыре основных метода, которые обладают максимально высоким потенциалом применения именно в корпоративном контексте: «Теория изменений», модель «Бизнес для общественного воздействия», или Business for Societal Impact (B4SI), ранее известная как London Benchmarking Group, модель социального возврата на инвестиции (SROI) и Impact Management Project.
Существует большое количество методологических подходов, которые можно использовать для оценки различных аспектов социального воздействия бизнеса.
В секторе социального предпринимательства ситуация другая: только малая часть предпринимателей занимаются оценкой социального эффекта своей деятельности. Во-первых, потому что существующие в бизнес-среде подходы к оценке воздействия слишком сложны и ресурсозатратны для социальных предпринимателей, а единого стандарта оценки для их бизнеса не существует. Во-вторых, лишь немногие лидеры СП видят смысл и пользу от этого действия. Чаще всего социальный бизнес возникает на энтузиазме основателей, которые строят его не благодаря, а вопреки, используя личные ресурсы и горя желанием «причинить добро». И цель такого бизнеса — решение конкретной социальной проблемы. Здесь и возникает вопрос: зачем вообще что-то измерять? Бизнес как-то работает, значит и проблема каким-то образом решается. В приоритете у команды решение операционных задач, а на анализ и рефлексию времени и ресурсов нет.
В-третьих, полученный социальный эффект может быть не только положительным, но и нулевым, и отрицательным. Это может стать сдерживающим фактором при принятии решения о проведении оценки. Особенно сильно данный факт может влиять на решение гибридных проектов — некоммерческих организаций, которые в рамках своей деятельности открывают коммерческие направления. Наша гипотеза состоит в том, что НКО обязаны действовать согласно своему уставу, в котором четко прописаны цели и задачи организации, целевые аудитории и их проблемы, для решения которых и работают организации. Если же при оценке импакта выяснится, что проект оказывает влияние на совершенно иную целевую группу или вообще не решает заявленную проблему, кажется, что это ставит под сомнение всю деятельность НКО и может оказать негативное влияние на ее имидж.
Однако стоит отметить, что это ложная логическая связь. Никакая действующая и развивающаяся организация не может быть абсолютно постоянной в своих целях и задачах. И даже выявленный нулевой эффект — это, конечно, не повод для стыда или, тем более, закрытия проекта, а стимул к переосмыслению стратегии и поиску новых точек роста.
Публикация любых результатов оценки важна не только с целью того, чтобы поделиться своими результатами с благополучателями, партнерами и коллегами, но и для того, чтобы показать сектору риски, нерабочие решения и предостеречь от ошибок. Ведь когда бизнес, в том числе и социальный, начинает расти, у его команды появляется насущная потребность в эффективном управлении, принятии решений на основе данных, выработке коммуникационной стратегии. И в этих процессах важны не только такие стандартные бизнес-показатели, как, например, выручка и прибыль, но и показатели импакта, которые являются одним из основных результатов деятельности социального предприятия.
Наглядное представление реального влияния проекта на жизнь людей и окружающую среду — лучшее доказательство привлекательности СП для инвестиций.
Планирование, проведение и публикация оценки социального воздействия необходимы, прежде всего, самому бизнесу. Эти процессы позволяют лидеру и команде проекта убедиться в том, что проект им нужен, понять, насколько глубоко и масштабно решается заявленная социальная проблема, и найти новые коммуникационные задачи, векторы развития и пути для масштабирования.
Оценка импакта также напрямую влияет на возможность привлечения дополнительного финансирования: наглядное представление реального влияния проекта на жизнь людей и окружающую среду — лучшее доказательство привлекательности СП для инвестиций.
Кроме таких вполне очевидных эффектов есть и еще один — причина гордиться собой и командой. Об этом часто даже не думают, но мотивировать команду, показывать результат ее работы — важная задача каждого лидера.
Оценка социального воздействия должна учитывать все типы эффектов: положительные и отрицательные, мгновенные и отложенные, ожидаемые и непредсказуемые. При этом показатели, которые используются в оценке могут быть как количественные, так и качественные. Соответственно, методы сбора могут быть разнообразные[9].
Если представить обобщенный план действий, которым могли бы воспользоваться социальные предприниматели разного типа и масштаба, то он бы выглядел так:
• Разработка теории изменений;
• Определение показателей социального воздействия; над которыми необходимо будет работать;
• чтобы получить желаемые результаты;
• Сбор и анализ данных;
• Представление результатов оценки;
• Использование результатов оценки для принятия управленческих решений.
Оценка социального воздействия должна учитывать все типы эффектов: положительные и отрицательные, мгновенные и отложенные, ожидаемые и непредсказуемые.
Первый пункт в данном плане и важный инструмент — теория изменений, то есть ясное описание предполагаемых взаимосвязей между действиями и результатами, которых мы надеемся достичь. Теория изменений объясняет причины того, почему используются те или иные подходы, а также каким образом эти подходы приведут к желаемым изменениям.
Работа над ней помогает понять, какую проблему решает проект и что, тем самым, его команда хочет изменить. Обычно на данном этапе команда составляет дерево проблем и выделяет большую цель. Далее следует этап выявления допущений — условий, которые необходимы, чтобы достичь этих целей. После этого наступает процесс обратного картирования, то есть сопоставления и объединения результатов и составления списка внешних условий и внутренних процессов, которые также обязательны для достижения цели. Завершает процесс определение индикаторов успеха и действий, «вмешательств», которые помогут достичь задач и затем целей.
Прежде всего, теория изменений необходима на этапе планирования деятельности. Однако «сверяться» с ней стоит и на этапе роста, и даже после возможного закрытия бизнеса — это позволит понять, насколько соответствует текущее положение дел заявленным целям и что пошло не так в случае, если проект закрылся.
Следующий этап — определение показателей социального воздействия. Здесь стоит отметить, что в России не существует какого-то единого стандарта и обязательного набора метрик, которые необходимо оценивать. Все зависит от специфики социального предприятия, его бизнес-модели и стадии развития. Для некоторых социальных бизнесов наличие 3–4 метрик, которые они собирают и оценивают, является достаточным, а для других, с более развитой структурой, может быть недостаточно 20 и даже 30 как количественных, так и качественных показателей.
В России не существует единого стандарта и обязательного набора метрик, которые необходимо оценивать. Все зависит от специфики предприятия, его бизнес-модели и стадии развития.
На решение впервые провести оценку социального эффекта и на желание сделать этот процесс регулярным сильно влияют сложности со сбором данных для анализа. Часто у организаций попросту не хватает ресурсов — человеческих, временных и финансовых — для опроса благополучателей и клиентов, систематизации и анализа собранной информации. В этом случае можно посоветовать не пытаться уместить весь процесс оценки в один строго ограниченный период времени, а сделать это ежедневной или хотя бы еженедельной частью обычного рабочего процесса. Регулярное выполнение небольших действий, например, составления и анализа опросников, позволит произвести оценку импакта без сильных потрясений для команды и бюджета.
Завершающий этап — это публикация и использование полученных данных. В результате проведения оценки не все результаты могут быть представлены публично — часть показателей может остаться для внутреннего пользования. Но, как правило, если организация провела такую работу, то захочет поделиться результатами.
Размещать или нет отчет в открытом доступе — вопрос, который должна решить команда проекта. Но вот то, чего точно не стоит делать, так это создавать отчет просто ради отчета. Эта практика не продуктивна. Данные отчета могут помочь в ответах на многие вопросы и не стоит ими пренебрегать. Проделанная работа поможет вам взглянуть на работу организации сверху и понять, что можно было сделать эффективнее, с использованием меньших ресурсов и с большей пользой для клиентов и благополучателей. Еще один важный вопрос — стоит ли сравнивать свой отчет с другими отчетами? Опять же, стоит решать каждому в индивидуальном порядке, но стоит помнить, что социальный бизнес не однороден и работает с очень разными проблемами и целевыми аудиториями. Социальные предприниматели обладают разными ресурсами и к тому же имеют территориальную специфику. Если и стоит проводить сравнение, то лучше анализировать отчеты конкретной организации в разные периоды времени и наблюдать деятельность в динамике, оценивать изменения, которые с ней произошли.
Если и стоит проводить сравнение, то лучше анализировать отчеты конкретной организации в разные периоды времени и наблюдать деятельность в динамике.
Частота, с которой стоит проводить оценку, зависит от имеющихся ресурсов на проведение такой работы и зрелости организации.
Оценка социального воздействия может поднять проект на новый уровень и стать конкурентным преимуществом. Пока что такого подхода придерживается небольшая часть социальных предпринимателей, однако нам уже есть на кого ориентироваться.
Хороший пример оценки показан в отчете компании Everland за 2021 год. Его отличительной особенностью можно назвать публикацию не только достигнутых показателей, но и целей на следующий год. Компания указывает, что в 2022 году планирует трудоустроить более 500 людей с инвалидностью и обеспечить более 800 новых регистраций на платформе[10].
На этом моменте стоит остановиться отдельно, поскольку чаще всего в отчетах об оценке импакта предприятия показываются только достигнутые результаты, очень малый процент организаций показывает оцифрованные цели на будущие периоды — для этого нужна определенная смелость и большая предварительная работа. «Измерять импакт необходимо. Это помогает развиваться, работать над внутренней эффективностью и удешевлять процессы», — подчеркивает сооснователь Everland Елена Мартынова.
Еще один важный фактор, на который стоит обратить внимание — компания публикует отчеты, начиная с 2019 года, что позволяет проследить динамику деятельности. Так, в 2019 году работу в агентстве получили 84 человека. В 2021 году таких людей было уже 390. Также еще три года назад команда отмечала, что с запуском платформы, минимум в три раза снизилась стоимость интеграции человека в работу через специальные тестирования и курсы — со 120 000 рублей до 36 000 рублей. Сейчас, вероятно, эта стоимость еще ниже.
Оценка социального воздействия может стать конкурентным преимуществом. Пока что такого подхода придерживается небольшая часть социальных предпринимателей.
Чем еще важен пример Everland? Своей гибридностью. Социальная часть проекта представлена АНО «Пространство равных возможностей», а бизнес-составляющая — ООО «ЭВЕРЛЭНД». И в своих отчетах проект сочетает как опыт НКО по регулярной публикации данных о работе, так и бизнес-показатели, присущие коммерческой части проекта.
Стоит отметить, что оценка не всегда должна быть представлена в виде отдельного отчета. Вместо этого информация о социальном воздействии бизнеса может быть опубликована в разделе «О нас» на сайте проекта. Так поступила команда детских центров «Светлый город», основанных Надеждой Самойловой. Это единственные в своем роде сады для особенных детей в Санкт-Петербурге, которые занимаются их интенсивной коррекцией, развитием, подготовкой к школе и социализацией.
На их сайте указано, что всего за полгода у воспитанников центра улучшается навык коммуникации на 25 %, мышления — на 23 %, внимания — на 42 %. Также проект отмечает, что за год более 50 % детей превосходят ожидания родителей и даже «безнадежные случаи» в 97 % случаев оказываются не безнадежными[11].
Сейчас в сети три детских центра, проект имеет хороший потенциал для масштабирования, что позволяет распространить социальный эффект и в другие регионы.
Еще один пример — это платформа BuySocial, объединяющая товары социальных предприятий. Производители BuySocial дают работу людям с инвалидностью и пожилым людям в глубинке, заботятся о природе и занимаются сохранением культурного наследия, перечисляют прибыль на благотворительность. Команда проекта прямо на главной странице сайта указывает, что в 2021 году предприятие обеспечило работой 452 людей из уязвимых групп, реализовало более 32 600 единиц продукции от 41 социального предприятия из 11 регионов России[12].
Как отмечает основательница проекта Любовь Ермолаева, команда проводит оценку социального эффекта прежде всего для того, чтобы убедиться, что они все еще на верном пути как социальный бизнес. В цифрах для BuySocial это выражается, с одной стороны, как количество социальных предприятий, которым они дали заказы, и их объемы, и число людей, которые получили подарки и, таким образом, стали потребителями продукции со смыслом — с другой. Также компания выявляет и более глубокие социальные эффекты: как заказы влияют не только на социальные предприятия и их финансовые показатели, но и тех людей из уязвимых групп, ради которых и создавалась платформа.
Оценка на системной основе — хороший инструмент для принятия управленческих решений, ведь как говорил экономист Питер Друкер: «Управлять можно только тем, что можно измерить».
Еще одним звеном в цепочке получателей оценки являются корпоративные клиенты компании. Крупный и малый бизнес, покупая подарки у BuySocial, тоже заинтересованы в получении данных, каким образом они влияют на окружающую действительность. И это важный момент: когда в такую цепочку встраивается много организаций, образуется мини-экосистема, и общий социальный эффект становится больше.
Impact Hub Moscow, конечно, тоже подключается к работе по оценке. В 2021 году мы провели оценку результатов участников программы «Начни иначе» 2018–2020 годов[13]. Эта работа была проделана для определения дальнейшего развития программы, (дата доступа: 23.09.2022). выявлении точек роста, расширении целевой аудитории. Основные индикаторы, на которые мы ориентировались, — количество трудоустроенных людей с ОВЗ, количество благополучателей и клиентов и доход. И это пример того, что можно оценивать социальный эффект не только всего бизнеса, но и отдельного проекта в рамках организации.
Со своей стороны мы в Impact Hub Moscow стараемся увеличить процент организаций, публикующих такие отчеты, и активно прививаем культуру оценки социального воздействия как начинающим, так и действующим социальным предпринимателям. В первый раз они сталкиваются с этим еще на этапе отбора в наши обучающие программы: в конкурсной заявке предприниматель должен описать наряду с другими вопросами анкеты предлагаемые решения с точки зрения влияния на целевую аудиторию.
В следующий раз мы проводим диагностику и собираем индикаторы в начале и в конце программ, а также через 6–12 месяцев после их завершения. Это помогает не только оценить социальное воздействие проектов-участников, но и влияние нашей работы на их результаты. Кроме этого, во всех программах Impact Hub Moscow присутствует модуль о социальном воздействии. Участники прорабатывают теорию изменений своих проектов, что помогает более четко сформулировать свою миссию и использовать теорию изменений для процесса мониторинга и оценки.
В ближайшем будущем одной из своих главных задач мы видим разработку алгоритма по включению процедур оценки социального воздействия в деятельность социальных предпринимателей. Он должен быть понятен и содержать в себе инструменты, которые СП смогут использовать без внешней экспертной поддержки, встраивая процедуры сбора информации и мониторинга в существующие бизнес-процессы.
Один из этапов работы — создание матрицы индикаторов в привязке к области работы проекта, стадии развития, целей оценки. Это должна быть именно матрица индикаторов, поскольку по мере развития бизнеса их набор может меняться, а количество как увеличиваться, так и уменьшаться.
Нам кажется, этот инструмент поможет социальным предпринимателям ввести оценку импакта в свою регулярную деятельность. Единоразовая оценка социальными предпринимателями социального эффекта — зона роста и дальнейшего развития. Оценка на системной основе — хороший инструмент для принятия управленческих решений, ведь как говорил экономист Питер Друкер: «Управлять можно только тем, что можно измерить».
Do We (Not) Need It? Assessing the Impact of Social Enterprises in Russia
Valeria Zavgorodniaia, Irina Laktyushina
DOI 10.55140/2782–5817–2022–2–2–16–20
Impact assessment is not a vital task that directly determines the existence of a business. Therefore, evaluation is yet to become a mandatory element of social enterprise projects. However, according to many experts, as well as the experience of those who have already made a conscious choice of a professional “refection” of the results of their work, it significantly increases development opportunities and prospects. In this article we are going to talk about the challenges faced by social entrepreneurs in the evaluation of their projects, and the benefits they can get in return.
Valeria Zavgorodniaia
PhD in Economics, Program Director, Impact Hub Moscow
Irina Laktyushina
Program Coordinator, Impact Hub Moscow
Social entrepreneurship is still a relatively new sector in Russia: as of August 2022, only 6,921 social enterprises (SEs) had been registered in the country. Moscow region, with 722 SEs registered, is the leader among the regions. It is followed by the Republic of Bashkortostan with 362 social enterprises, Nizhny Novgorod with 324, Khanty-Mansi Autonomous Okrug (Yugra) and Primorsky Krai. These businesses mostly operate in areas like education, social work, environment, information technology, medicine and health.
According to a study by the ZIRCON group[14], despite their small numbers, social entrepreneurs already note underwhelming investment in the social sector and the lack of impact investors. They also mention underdeveloped relationships between social entrepreneurs and the state, lack of visibility of their products in the production of goods and services, lack of large and medium-sized businesses interested in developing social entrepreneurship, and difficulties with obtaining loans.
The first time social enterprises faced great difficulties was in 2020–2021, during the COVID-19 pandemic. According to a study conducted by Impact Hub Moscow in partnership with experts from the Graduate School of Management at St. Petersburg State University and the University of Massachusetts Boston, 10 % of social entrepreneurs surveyed have experienced a reduction in external funding. 82 % of innovations in this area were implemented mainly with their own funds, the efforts of their employees and internal developments. Commercial and hybrid organizations during the pandemic focused on strategies to improve efficiency — optimizing costs and business processes. Non-profit organizations, in turn, placed greater emphasis on attracting non-profit funding.
In 2022, social entrepreneurs face new challenges: 11 % of the 518 SEs surveyed in March 2022 said they felt the impact of sanctions on their business. 84 % found this question hard to answer, and 5 % said they did not feel any effect of the sanctions. About 60 % of the respondents decided to look for new channels to promote their goods and services. More than a third of the social entrepreneurs surveyed are in search of investment and affordable loans; about the same number of businessmen are quickly developing new marketing mechanisms, such as discounts, deferred payment programs, bonus programs for their businesses[15].
Clearly, the teams and leaders of many social enterprises have been in a position of survival rather than rapid growth for many years. At the same time, according to the “Social Entrepreneurship in Russia: Prospects for Development” study, hopes for the further development of social entrepreneurship are pinned not only on external stakeholders — government, big business, private foundations, but also on the consumers of their services and social effect — also known as impact, or social impact.
The teams and leaders of many social enterprises have been in a position of survival rather than rapid growth for many years. Hopes are pinned, including on the consumers of their services.
For the consumer, of course, it is of primary importance that the consumer’s problem is solved in the quickest and most efficient way possible. And identifying this way, among other things, includes the need to evaluate one’s activities: the emergence of in-demand goods and services is based on the needs of the target audience. Actively working with consumers to identify their “pains” and requests and creating new goods and services based on them is the driving force of social entrepreneurship development.
Large businesses and the non-profit sector are actively using assessment and have had notable success in doing so. This is dictated primarily by the need to publish regular public reports and meet performance standards.
The published reports on the impact of business and NGOs are of sufficient volume already to allow numerous studies and competitions. For example, the best NGO annual reports are selected annually as part of the “Point of Reference” competition of the Donors Forum, and the Institute for Emerging Market Studies at the Skolkovo Business School released the “Gold Standard” of impact assessment in 2021 — a collection of cases and practices for measuring the social and environmental impact of business.
When it comes to business, there are a large number of methodological approaches that can be used to assess various aspects of its social impact. It is worth noting the four main methods that have the highest potential for application in the corporate context: “Theory of Change,” the Business for Societal Impact (B4SI) model, formerly known as the London Benchmarking Group, the Social Return on Investment (SROI) model, and the Impact Management Project.
The situation is different in the sector of social entrepreneurship: only a small proportion of entrepreneurs are engaged in assessing the social effect of their activities. First, because existing approaches to impact assessment in the business community are too complex and resource-intensive for social entrepreneurs, and there is no universal assessment standard for their business. Second, few SE leaders see the point and benefit of this action. More often than not, social business grows from the enthusiasm of its founders, who build it up against all odds, using their own resources and blazing with the desire to “commit good.” The purpose of such a business is to address a specific social problem. This begs the question: Why measure anything at all? The business somehow works, the problem is somehow solved. The team is focused on addressing operational tasks, and has no time or resources for analysis and refection.
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- От редакции
- From the Editor
- Гость номера / Special Guest
- Экспертные мнения / Expert Opinions
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Позитивные изменения. Том 2, № 3 (2022). Positive changes. Volume 2, Issue 3 (2022) предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
1
Фонд «Навстречу переменам» с 2012 года помогает развивать проекты социальных (импакт) предпринимателей, которые направлены на улучшение качества жизни детей и молодежи по всей России.
2
Отчет о социальном воздействии 2020–2021. Режим доступа: https://fond-navstrechu.ru/wp-content/uploads/2022/06/otchet-01.06.pdf (дата доступа: 27.09.2022)
3
Прочитать про проекты, которые поддерживает фонд «Навстречу переменам» и про их социальное воздействие, можно на сайте https://fond-navstrechu.ru/category/blog/.
4
Since 2012, Reach for Change has been helping develop projects by social (impact) entrepreneurs, which are aimed at improving the quality of life of children and youth throughout Russia.
5
Social Impact Report 2020–2021. Retrieved from: https://fond-navstrechu.ru/wp-content/uploads/2022/06/otchet-01.06.pdf (accessed: 27.09.2022). (In Russian).
6
To read about the projects supported by the Reach for Change Foundation and their social impact, visit https://fond-navstrechu.ru/category/blog/.
7
Социальное предпринимательство в России: перспективы развития (2021). Аналитический отчет по результатам опроса экспертов. Москва: ЦИРКОН, Social Business Group. Режим доступа: http://www.zircon.ru/upload/iblock/a9b/sotsialnoe-predprinimatelstvo-v-rossii-perspektivy-razvitiya.pdf (дата доступа 23.09.2022)
8
ТАСС (2022) Около 40 % опрошенных соцпредпринимателей заняты поиском инвестиций в кризис. Режим доступа: https://tass.ru/ekonomika/14592497 (дата доступа: 23.09.2022).
9
Annie E. Casey Foundation (2022) Developing a theory of change practical theory of change guidance, templates and examples. Retrieved from: https://www.aecf.org/resources/theory-of-change (accessed: 23.09.2022).
10
Everland (2022) Годовой отчет ‘21 о работе инклюзивного социального предпринимательского проекта Everland. Режим доступа: http://evland.tilda.ws/evotchet21/report21#rec455768011 (дата доступа: 23.09.2022).
11
Светлый город (2022) О нас.
Режим доступа: https://svetlyjgorod.ru/o-nas/ (дата доступа: 23.09.2022).
13
Отчет «Начни иначе» 2018–2020. Анализ социального воздействия программы. Режим доступа: https://rosbankcares.ru/research
14
Social Entrepreneurship in Russia: Prospects for Development (2021). Analytical report on the findings of an expert survey. Moscow: ZIRCON, Social Business Group. Retrieved from: http://www.zircon.ru/upload/iblock/a9b/sotsialnoe-predprinimatelstvo-v-rossii-perspektivy-razvitiya.pdf (accessed: 23.09.2022) (In Russian).
