Предатель. Больше не твои

Регина Янтарная

— Мама, это он заставил отрезать меня волосы! — дочь округляет глаза и тычет пальцем в мужчину, ноги которого торчат из сугроба. Я не вижу его лица, потому что оно зарыто в снегу, но беспокойство набирает обороты. Бросаюсь на выручку, раскапываю незнакомца. Помогаю выбраться из снежного плена. — Ты?.. — смотрю на главную ошибку своей жизни. — Как там тебя? Полина? Преследуешь меня? — герой не моего романа округляет глаза. — Мама! Это он меня заставил подстричься. Наврал, что на роль возьмут! — пищит дочка и пытается снова завалить детской лопатой собственного отца в сугроб. — Ма—ма??? — Ваня смотрит на дочь в шоке. — Упрямая. Ты всё—таки родила!

Глава 1

Восемь лет назад

Полина

— Ванька, ты не можешь так жестоко поступить со мной! — плачу я, прижимая ладошки к груди.

— Поль! Мы так не договаривались, так что не лепи горбатого. Я сразу говорил, что семья мне не нужна, жениться я не намерен ни на тебе, ни на королеве.

— Бросаешь меня и нашу дочь?..

— Какую дочь? Не утрируй! Срок всего восемь недель.

Моргаю, ни черта не понимая, намеки Ивана.

— Ты меня не любишь? Или боишься обязательств?

— Полечка, пойми. Я приехал покорять Москву, а не жениться на девушке из села. Мне всего восемнадцать и ни о каких женах, детях, подгузниках не могу пока думать. Вот закончу театральный, меня заметят, оценят по достоинству. Стану супер звездой. Тогда пожалуйста, обращайся. Можем поговорить о детках. Надо же закрепить во Вселенной свой генофонд.

— Как же я? Я уже беременна, не могу ждать… — плачу, наматывая слезы на кулак.

— Ошибочка вышла! Видимо, изделие некачественное попалось.

— Ошибочка? — плачу пуще прежнего.

— Этой «ошибочке» уже восемь недель. Алёнушка уже человек!

— Алёнушка? — Иван смотрит на меня как на чумную. Ты это брось, Одуванова! Не нужно было тебе имя ей давать! — показывает на мой живот. — С ума сошла! Тебе всего восемнадцать, а ты хочешь загубить себя. Не дело это. Ты же на второй курс только перешла. Всю жизнь мечтала лечить зверей, а теперь что? Родишь. Станешь некрасивой, толстой. Кто на тебя посмотрит? У тебя не будет ни времени, ни денег. Полина, ты просто дура!

Иван покачал кудрявой блондинистой головой и пошел прочь от меня.

А я — Одуванова Полина Игоревна, так и осталась стоять у памятника Пушкина, с шоколадкой в руке и аленьким цветочком. Фу! Алой розой. На которую не поскупился мой супер экономный ухажер Иван Иванович Ветреный. Студент театрального училища, будущая звезда отечественного кинематографа.

Парень моей мечты уплывал за горизонт — переходил поспешно дорогу, ретируясь от меня как можно быстрее.

Смешной!

Думает, чем быстрее побежит, тем скорее мой живот рассосется?

Я провела пальцами по животу, и постучала шоколадкой по раскатанным губам.

Взглянув на этикетку, поняла, что даже шоколад не тот. Горький.

Моя Алёнушка терпеть не может горькое. Ей не нравится, а у меня тут же изжога начинается.

— Закатай губу, Полинка! — выдыхаю я, и подойдя к мусорному ведру, выбрасываю в него шоколад. Обнюхав розу, отправляю ее вслед за шоколадкой.

Протерев руки салфеткой, отправляюсь искать себе работу.

Осознаю, что кроме учебы в московской академии ветеринарной медицины и биотехнологии имени К.И. Скрябина мне придется много трудиться, чтобы подготовиться к появлению доченьки на этот не очень дружелюбный белый свет.

В академию я поступила сама! Набрала высокие баллы по ЕГЭ, показала золотой значок ГТО, школьный аттестат с отличием, портфолио с олимпиад, написала итоговое сочинение, принимала участие в волонтерских практиках.

И не собиралась отказываться ни от учебы, ни от дочери!

Я понимала, что поддержки у меня нет. Есть тетка в деревне, простая сельская труженица, растившая меня с десяти лет. Она никогда не сможет приехать ко мне в город, чтобы поддержать морально, материально или эмоционально. Но всё же она у меня есть, и если что, то я смогу отправиться к ней.

Впрочем, когда я уезжала учиться на ветеринара так и планировалось, что выучусь, вернусь в деревню. Но сейчас, когда я без пяти минут мать — одиночка, понимаю. Я не вернусь. В меня будут тыкать пальцем, называть гулящей. Тетя не выдержит такого позора.

И я ее не подставлю!

— Алёнчик, мы обязательно справимся! — успокаиваю дочь и захожу в общежитие. — Нас ждет трудный путь, но мы с тобой справимся!