Близняшки для нежданного папы

Регина Янтарная

— Пропал ребенок, а ты мне даже не позвонила! — Тимофей наступает на меня. Синие льдистые глаза смотрят осуждающе. — Мария, неужели тебе безразлична моя дочь? — Твоя? Ты был в командировке, и я не хотела, тебя беспокоить. Всё же обошлось, — шепчу с обидой, смахивая слезы с щеки. Она. Мария Воронцова. Ей 27. У неё есть любимый муж и дочь — копия дочери родной сестры Майи. Она заведующая хирургическим отделением. Но так было не всегда. Страшное событие разделила ее жизнь на «до» и «после». Ей пришлось собирать себя по крупицам, чтобы возродиться из пепла. Он. Матвей Покровский. Ему 27. Его судьба была предопределена тайной рождения. Он рожден, чтобы спасть близких и дорогих его сердцу людей.

Глава 2

Настоящее

Мария

— Лиса, давай сфотографируемся. Все вместе. Ты, я, твоя сестренка Диана и тетя Майя.

Кружимся около парка Горького у цветочной клумбы. Ждём Полину — невесту Миши с дочкой Стефой.

Майя присаживается около клумбы с алыми тюльпанами, а Алиса и Диана становятся по бокам от неё.

Господи. Сердце заходится от одного взгляда на эту идиллию.

Какие же они красивые и любимые.

Шмыгаю носом. Делаю снимки. Для пущей убедительности снимаю видео.

— Покажи! — сестра требует с меня предоставить доказательства моей работы.

— Мы с папой фотографировались у этой клумбы, — хвастается моя дочь перед сестренкой.

Диана лишь обиженно опускает глазки, и одинокая слезинка катится по ее милому родному личику.

— Лиса! — одариваю дочь нравоучительным взглядом. Качаю головой.

— Ди, — смахиваю слезинку платочком. — Твой папа — звезда НХЛ. Он сейчас очень-очень занят. Старается, зарабатывает вам с мамой денежки. Ты же знаешь, какая твоя мама — транжира.

Майя цыкает, переминаясь с ноги на ногу.

Чувство вины перед девочкой сжигает меня дотла. Разве знали мы с сестрой шесть лет назад, что будет так тяжело глядеть в разноцветные глаза наших малышек и лгать…лгать… лгать.

А ведь мама и папа предупреждали нас.

Умоляли, чтобы мы не делали того, на что нас с сестрой толкнула сестринская любовь.

— Вон она! — сообщает радостно, радуясь, что нашему тяжелому диалогу с малышками пришел конец.

— Полина! Воронцова! — окликаем Мишкину зазнобу.

Не окликается.

— Зараза такая, не привыкла еще к фамилии! — смеюсь я.

— Чего не оборачиваешься? — идем к стройной блондинке, замершей на аллее.

Тонкая фигурка дергается назад, когда Алиска и Дианка достигают ее с дочкой.

Нормальная реакция.

У наших детей странная особенная внешность. Их будто Бог отметил или еще кто.

Светлые, немного кудрявые волосы. И глаза — один янтарный, второй ярко-синий.

И внешность одна на двоих. И гетерохромия одна на двоих.

У них даже фамилия одинаковая — Покровские они.

— Полинка, им всего по шесть. А ты отшатываешься от них как от чумных, — хохочет Майка. Её забавляет ситуация.

А вот меня нисколько.

Как скажет, Русланка, это знак. И как мать, я боюсь заранее, думая о предзнаменовании.

Кладу руку на плечо Полины и отмечаю, её знобит.

— Алиса — дочь Маши, Диана — дочь Майи, — объясняет мать десятилетней Стефании. Девчонка с копной длинных русых волос и серыми пристальными глазами долго разглядывает новоявленных сестренок, и тут же выдает.

— Они — близняшки?

— Нет, — поспешно отвечаю я, отрицая очевидное.

— Клоны? — зрачки Стефы расширяются. Кажется, мысль ей пришлась по вкусу. Она не против познакомиться с клонами двух шестилетних девочек в центре Москвы.

— Что ты! — одергивает мать. — Клонирование человека запрещено! Диана и Алиса всего лишь двоюродные сестры, их мамы близняшки.

И папы, — отмечаю про себя. Но это здесь ни при чём.

Вижу, что у Мишкиной новой семьи языки чешутся, так и хочется расспросить нас обо всём.

К сожалению, свадьбы еще не было. Это значит, что Полина Андреева еще не взяла официально фамилию нашего клана. Фактически она чужая. Доступ к информации для ней закрыт.

Пока никого не сожрало любопытство, предлагаю переместиться в ближайшую кафешку.

Ди и Лиса бегут впереди нас. На малышках синие джинсы, легкие цветные куртки. Кудрявые светлые волосики разлетаются на ветру. Смотрю в их счастливые затылки и радуюсь жизни.

На улице май. Настроение приподнятое. В принципе весна в самом разгаре, тепло.

В кафе занимаем лучший столик.

Алиса и Диана радостно лопочут, вроде как выбирают блюда из меню.

— Так понимаю, девчушки голодны? — Полинка гладит длинные волосики Алисы. Немного ревную, когда дочь отвечает ей взаимной улыбкой и что-то радостно щебечет.

— Мама обещала пиццу!! — сообщает Лиса новой знакомой. — Я пять дней ждала, — показывает мне маленькую ладошку с аккуратными пальчиками. — Вот, — считает на пальцах.

Так? Что за хваст? Почему дочь доверяет этой вертихвостке — блондинке? Сурово смотрю на дочь, на Полину.

В этот момент приходит эсэсмэс.

«Мария Васильевна, привезли жену мэра с аппендицитом. Не успели прооперировать. Лопнул. Перитонит начался. Приехал ее муж. Орет, что всех уволит. Требует вас».

— Что-то не так? — невпопад спрашивает Полина, и я ловлю себя на том, что она меня бесит. Вроде девушка ни в чем не виновата, но подсознательно понимаю, если она появилась в жизни Мишки, значит, она его заберет у нас.

Отрежет от нас.

С кем я буду общаться?

Я — его любимая родная сестра стану ему не нужна. Эта крашенная займет моё место!

А еще она трется около моей Алисы.

Майя толкает меня в бедро, недовольно фыркает, предупреждая, что я перешла границу дозволенного в общении. Беру себя в руки, оправдываюсь.

— Сегодня две серьезные операции в отделении, я вся на нервах. Так что общайтесь, решайте, что закажем. Я с вами.

Майя встряхивает довольно сиреневой челкой.

— Поболтаем, девчонки?

Само дружелюбие. Сестра тоже начинает подбешивать.

— Мамуль, бургер можно? Сегодня же выходной, — лепечет Алиса, хлопая глазками.

— Детка, в выходной можно всё! — спокойно объясняет дочери, заправляя ее тонкие длинные волосы за ушко.

— Только в выходной, — с грустинкой вздыхает моя драгоценная малышка.

— Вы ограничиваете дочку в еде? — спрашивает Полина.

Ох! Прибила бы! Лучше бы она молчала!

Перевожу взгляд на свою. Вздрагиваю, видя щенячий взгляд сине-карих глаз.

Вина разливается по венам. И снова виновата эта выскочка Андреева.

— У нас режим, Алиса мечтает стать балериной, — сообщает терпеливо Майя.

— И пиццу можно? — спрашивает Алиса, доверчиво с надеждой глядит мне в глаза. Хлопает темными пушистыми ресничками.

Прекрасно знает, что нельзя. Но пользуется ситуацией.

— Милая, это перебор! — бросаю на дочь серьезный взгляд.

В янтарном глазу появляется слеза.

Краем уха слышу, что Андреева заказывает Стефании всё подряд. Не хочу выглядеть на её фоне матерью — извергом!

— Если только с Дианкой поделитесь, — быстро исправляюсь.

Девчушки переглядываются, Ди тут же обнимает сестру, соглашается «голодать» вместе с Лисой.

— Все помыли руки, остались только мы. Алиса, пойдем, помоем ручки, — поднимаясь на ноги. — Лисенок! — беру дочь заботливо за руку.

— Я сама! — мяучит моя, протягивая ручки к раковине.

— Сама-сама, — включаю ей воду. — Мама сейчас вернется, — захожу в кабинку.

— Лиса, ты там? — кричу, быстро оправляя платье. Тревожно что-то на душе. Не слышно, как она шебуршится и хлопающий звук двери напряг мой слух.

Выбегаю. Дочки нет.

Вылетаю в зал, осматриваюсь. За столом ее нет.

Майя и Полина болтают о погоде, детских играх. Диана лопочет со Стефой.

И только моей дочки нигде нет.

Обида и страх захлестывают меня.

— Алиса не выходила? Ее нет в туалете! Я просила подождать около раковины, а когда вышла из кабинки, ее не было!!!

Страх обжигает холодом лопатки. Тело отзывается волной озноб.

— У нас потерялся ребенок! — кричу на весь ресторан. — Кто видел девочку. Ей шесть, блондинка с кудряшками. Одни глаз карий, второй — синий.

Окружающие мотают головами.

— Кто-то же видел?! — ору так громко, что люди прикрывают уши.

И табун мурашек бежит по позвоночнику.

— Может, Лиса выбежала на улицу? — Майка вскакивает, летит к выходу.

— Сидите здесь, — командует Полина перепуганным детям. — Может, Алиса на кухню зашла, решила посмотреть, как готовят ее бургер.

— На улице нет! — Майя возвращается.

— Ее нигде нет… — сообщаю убитым голосом сестре спустя десять минут тщетных поисков.

Губы трясутся от страха у обеих.

Смотрю в янтарные блестящие от слез глаза сестры, и мне хочется провалиться сквозь землю.

В глазах Майи застыл смертельный испуг, губы приоткрыты в немом крике. Беззаботное счастливое выражение лица меняется на застывшую маску, когда она осознает, что я потеряла Алису.

— Не-е-ет!! — стоны вспарывают тишину.

— Вызывайте полицию, немедленно! — приказывает Андреева Полина администратору. — И никому не покидать зал!

***

Мария

— Дернуло же меня связаться с вами, пойти в этот гребаный парк! — цежу зло. — Лучше бы встретились у нас, как обычно. Именно на такой случай в семье Воронцовых есть правило — проводить уикенды только дома, а из дома не выходить без охраны!

— Мария, не надо себя винить, — Андреева пытается успокоить меня.

Но я не слушаю её. Продолжаю плакать, обвиняя себя в неосторожности.

— Для того, чтобы дети не чувствовали себя, как в золотой клетке, был куплен мини-зверинец, построен мини-Диснейленд. Чтобы детей не тянуло на приключения! Но сегодня потянуло на приключения их глупую мать! Не иметь мозгов — законодательством не запрещено, — царапаю руку в кровь.

— Не обвиняй себя, милая, — Майя гладит меня по голове.

— Тётечка Машенька, Любимка моя, Лиса заблудилась, но приедет дядя полицейский и обязательно найдет мою сестренку, — утешает меня зареванная Дианка.

Не выдерживаю, обнимаю Матрешку, прижимаю ее к себе крепко. Господи, какие же они одинаковые с сестренкой, даже тепло и любовь исходят от них в равной мере.

— Спасибо, милая. Утешительница ты моя, — вытираю слезинки с пухлой розовой щечки.

— Лиса найдется, по-другому быть не может, — четко и ясно проговаривает Майя. — Ты достаточно настрадалась, Небеса любят тебя и твою малышку. Нашу, — тут же поправляется Майя. — Они ее не оставят. Клянусь!

Не понимаю, Майя сейчас кого утешает. Себя или меня?

Не обращаем внимания, на пиликающие звуки приходящих эсэмэс на телефон Андреевой Полины.

— Стойте! Нельзя полицию! — вскрикивает Полинка и скользит очумелым взглядом то по экрану, то по нам.

— Что?.. — замечаю, что Полина побледнела как мертвец и дышит тяжело.

— Маша! Только держи себя в руках. Всё обойдётся, — лепечет новоявленная родственница, цепляясь взглядом за Майю, как за спасительную соломку.

— Ваша девочка с разноцветными глазами у меня. Верните мне жену Нину Морозову, тогда отдам девчонку. На раздумье десять минут. Полина, знаете, где меня найти. Время до полуночи. Не вызывайте полицию, сделаете только хуже! — читаю стальным голосом.

Подо мной пол продавливается, и я лечу в бездну.

— Ты виновата! — кричу, хватая Полину за грудки. Трясу её как грушу. — Верни мне дочь!

— Мо… мо.. — Андреева не может выговорить ни слова от страха.

— Маша, пусти ее! — сестра отдирает от меня невесту Миши. — А ты говори нормально! — обращается к ней.

Втроем делаем вдох-выдох.

Тем временем худосочная блондинка берет себя в руки, рассказывает дрожащим голосом:

— Морозов Глеб — клиент моего детективного агентства. Мы спрятали от его побоев жену в нашем социальном центре, чтобы он что-нибудь с ней не сотворил до суда.

— Что-нибудь не сотворил? Моя дочь у маньяка? — едва шевелю губами.

Полина взахлеб рыдает, пока Майя крепко сжимает мою руку. Гляжу на сестру, понимаю, она готова упасть в обморок от страха.

Глажу ее по спине. Моя очередь утешать.

— Что ты натворила!! Из-за твоей гребаной работы может погибнуть невинный ребенок! — шепчу бессильно, позабыв о Диане.

— Тётечка Машенька, с Лисой ничего не случится! — Дианка обнимает меня за ноги, держит крепко-крепко, пытаясь защитить от жестокого мира.

— Значит, так, — беру себя в руки. — Майя, отмени полицию, скажи, что нашли ребенка, бери детей, вызывай охрану, уезжайте домой. Маме ни звука о том, что произошло!

— Ты! — тычу Полину в грудь, — вызывай сюда своего родственника мента и оперов из агентства. Немедленно!

— Миша!! — кричит Полина в трубку.

— Спятила! Не вмешивай в своё дерьмо моего брата! — шиплю на неё, отбирая трубку, сама разговаривает с Мишаней: — Мишенька, мы очень заняты. Чмок-чмок, — выключаю телефон.

— Не надо рассказывать ни Мише, ни маме, ни моему мужу, что я потеряла собственную дочь!!! Сейчас поедем, заберем твою женщину, обменяем на мою дочь. Поняла?! А твой мент пусть решает вопрос с этим мужем отморозком.

— Маш, ты бы помягче с ней, — говорит с досадой Майка, собираясь в дорогу.

— Я буду мягкой, — заверяю сестру, — когда верну Алису.

Через час подъезжаем к метро, где назначена встреча. Чувствую себя пустышкой. Во мне даже эмоций не осталось от переживаний, только в груди адская черная дыра.

— Иди, — выталкиваю Полину из своего джипа.

— Что мне сказать Нине? Что она товар для обмена? — Полину всю трясет.

— Скажи правду, что на кону жизнь шестилетнего ребенка! Исправь ошибку, — молю со слезами на глазах.

Клим Красовский и опера страхуют Полину на улице, она же одна поднимается в квартиру Морозовой.

Минуты тянутся непростительно долго. Перед глазами пролетает жизнь.

Как так вышло, что у жизнерадостной девочки Маши сложилась такая непростая жизнь. В голове не укладывается. Родственники до сих пор не верят, через сколько пришлось пройти и выстоять.

Если бы ни Матвей, ни Майя, ни мама, я бы погибла. Морально.

По щекам стекают ручейки горячих слез. Думаю о Морозовой, которую прячет в социальном центре Андреева. Если бы не Полина, муж бы ее прибил. Жалко женщину. У нее не оказалось ни одного близкого человека, роднее, чем Полина.

Начался обмен. Опера перемещаются. Слежу за удаляющейся сутулой спиной Нины Морозовой.

Сердце колотится так, что отдается неприятными звуками отбойных молотков в висках. Перевожу взгляд на свои ладони, изучаю, чтобы не сойти с ума.

— Алиса! — вскрикиваю, завидев свою малышку, бодро шагающую в направлении дороги.

— Мамуля, дядя Глеб сказал, что всё будет хорошо. Разрешил кушать бургеры столько, сколько я хочу, — моя Мышка протягивает мне пакетик с едой. — Но я его не слушала, не ела. Ты не разрешила, — лопочет Алиса.

— Девочка моя, неделю можешь есть пиццу и бургеры, — всхлипываю, обнимая дочь.

— Клим! — обращаюсь к Красовскому, — отправьте эту тварь в ад!

— Так и поступим!! — обещает мужчина при исполнении.

— Отвезу тебя домой сама, — говорю притихшей Андреевой.

Едем молча. Полина сидит рядышком на пассажирском сидении, Лиса заняла почетное местечко в детском кресле на заднем сидении. В зеркало заднего вида смотрю с обожанием на Кудряшку, вожделенно поглощающей остывший бургер. Старательно вытирает пальчики об волосы и джинсы.

Алиса, так нельзя делать!

Улыбаюсь. Сегодня я не буду делать дочери замечаний.

— Я прощена? — осторожно спрашивает Андреева.

— Без вариантов. Мы же теперь родственницы.

— Завтра распущу агентство и центр, — шепчет едва слышно.

— Не надо. Даже не смей думать такое. Кто-то должен помогать бедным женщинам воевать с неадекватными мужьями!

— Спасибо. Но я сегодня не усну, пока не узнаю, что Нина в безопасности. Мое сердце разрывается от страха. Одна надежда — на людей Клима, — шепчет обеспокоено.

— Всё будет хорошо, — успокаиваю ее. Этот Клим — надежный как скала! Слышала о нем много баек от Михаила. А Стефания пусть погостит у нас, не забирай. Закажу им на завтра праздник. Детям нужно веселье, чтобы забыть сегодняшний кошмар.

Громкий звонок мобильного.

— Мама! — отвечаю поспешно. Тут же глохну от ее криков.

— Где моя Лиса? Мария Васильевна, что-то стряслось. У Майи глаз дергается и плачет без остановки!

— Лиса, ответь бабуле, — включаю на громкую связь.

— Бабусенька, я бургер лопаю, — пищит радостно малышка.

— Материнское сердце не обманешь! Мария! Я троих вырастила, разбираюсь…

— Ма-ма!

— Матвей бы не прилетел из командировки, бросив всё!

— Он дома?.. — сердце останавливается.

Господи. Теперь он всё узнает. Что он подумает обо мне? Что я плохая мать!

***