Пепел человечества

Регина Есенина

Ядерная война. Мировая катастрофа, уничтожившая почти все живое на планете. Это произошло двадцать лет назад, но Земля все еще не оправилась после такого потрясения, как и люди. Сплотятся ли выжившие крупицы человечества перед лицом голода, болезни и смерти? Или у них есть еще более страшный враг?

Глава 2

Неживой лежал на обломках, вцепившись костлявой полу обугленной рукой в бедро Дубовского. Непонятно было, как он так быстро успел обогнуть руины, чтобы оказаться здесь, но реальность была именно такой, и теперь Юра переводил дуло автомата с окна назад — слишком медленно для неожиданно быстрого неживого, который с низким хрипом занес вторую руку.

Все замерли, услышав выстрел. Неживой скатился по обломкам, забрызгав кирпичи и куски бетона вокруг черной вязкой кровью, а Денис опустил чуть дымящееся дуло автомата. На какое-то время наступила тишина, казавшаяся совсем давящей на фоне только что отзвучавших выстрелов. Она прерывалась только громким сбившимся дыханием Юры, который, выронив автомат, теперь зажимал ногу чуть выше образовавшейся раны.

— Вот дьявол, — прошипел Дубовский.

— Лежи смирно, — Витя присел рядом, убирая его руки и осматривая пострадавшую ногу. — Тебе повезло, — вынес вердикт он, — еще чуть-чуть, и задел бы бедренную артерию.

На ляжке Дубовского красовались пять длинных глубоких рваных царапин. Чертов зараженный прорвал армейские штаны, и хорошо, что не добрался до мышц и костей, хотя был к этому очень близок.

— Костя, Дэн, охраняйте периметр. Нужно обеззаразить и сделать перевязку, — скомандовал Невольский. — Зашивать, надеюсь, не придется.

Парни кивнули и включили карту передвижений на коммуникаторах. Сейчас на ней были только они впятером.

— Череп, помоги мне, — позвал Витя. — Дай прибор ПМП.

Игорь снял рюкзак, расстегнул и вытащил из него небольшой прибор первой медицинской помощи, отдаленно напоминающий пистолет. Невольский вытащил нож и перерезал ненужные лоскуты штанины, затем направляя прибор на царапины и наблюдая за тем, как из отверстия выходит обеззараживающая и в то же время лекарственная смесь и начинает свое действие. Юра цыкнул и проговорил:

— Да ладно, парни, я бы и сам мог.

— Ты же помнишь, что по уставу мы не имеем права доверять тебе медицинское оборудование и оружие до того, как удостоверимся, что ты не заражен? — будничным тоном поинтересовался Витя. — Сейчас препарат очистит раны, и тогда делай все, что душе угодно.

— Но в рамках операции, — хмыкнул Череп, доставая повязку-пластырь.

— Ведь это новый вид неживых, — закатил глаза Дубовский. — Раньше они просто разрывали своих жертв, а не передавали свой вирус через кровь. Может, с их вирусом дольше остаешься в здравом уме.

— Ну и что, что новый, — возразил Игорь, на шипящий на ранах препарат наклеивая повязку. — Это не значит, что этого нет, и тебя это не коснется.

— По-хорошему, мы вообще точно не знаем, как появились неживые, так что подстраховаться не помешает, — поддержал его Невольский.

Затем он достал из рюкзака сшиватель и в два щелчка залатал дырку на штанах Юры. Это был его прокол, он был главным в группе, ответственным за всю операцию и за своих бойцов, и вот почти в начале их пути приключилось такое.

— Спасибо, — кивнул Дубовский, беря в руки свой автомат и опираясь на него, как на трость, чтобы подняться.

— Уходим отсюда, — убрав прибор ПМП к себе, отдал приказ Невольский, и группа, оглядываясь по сторонам, продолжила свой путь.

Витя шел и не переставал злиться на себя и коммуникатор. Почему же он, все-таки, сдох в самый неподходящий момент? Может быть, если бы они засекли первого неживого раньше, не было бы всего этого. Он украдкой посмотрел назад — Дубовский ощутимо хромал, но стоически держался, не позволяя ставить под угрозу всю операцию. Невозможно было вызвать вертолет, он мог прилететь теперь только в конце задания. В этом и заключалась принципиальная разница, между тренировками и реальной миссией — в тренировочном зале, в поле на имитации боевых действий все могло пойти не так, и все происходящее сразу же останавливали, да, делая выговоры и награждая дополнительными часами караула, но при этом никто не умирал. Конечно, Юра еще не погиб, но с таким раскладом он был первым кандидатом на тот свет. И виноват во всем этом был Невольский.

— Смотри, — прервал поток невеселых мыслей Вити негромкий голос Черепа. — Кажется, нам туда.

Вдалеке показалось возвышение — начинались холмы, на которые предстояло забраться. Невольский нажал на кнопку коммуникатора, и карта с экрана развернулась в голографический объемный рельеф. Да, все было верно, точка, в которую они шли, находилась на возвышенности.

— Значит, мы, все-таки, на верном пути, — обрадовался Костя, да и остальные тоже положительно отреагировали на хорошую новость.

Они направились в сторону холмов, тем не менее, оставаясь начеку — если коммуникаторы работали неисправно, нужно было следить за всем, что называется, вручную.

Витя точно помнил задание, четко помнил координаты квадрата, который им необходимо было зачистить. У него даже имелись соображения, куда она направятся дальше, хотя генерал ничего не говорил об этом.

Они продвигались теперь медленнее, чем могли бы, из-за ноги Дубовского, но Невольский не мог позволить себе идти быстрее — он ощущал слишком сильную вину перед товарищем, чтобы ее затмил приказ сделать все до рассвета. Окружающая их действительность давила — небо, туман, все вокруг словно зажимало их в свои тиски, не давая двигаться дальше и даже пошевелиться.

Мимо них несколько раз проходила лысеющая собака с порванным ухом и шрамами на боку, но угрозы от нее не исходило, скорее, даже наоборот. Она как будто охраняла их, и Витя, сначала хотевший было, как положено по уставу, убить движущийся живой объект, потом решил, что лучше этого не делать. В конце концов, животных сейчас осталось, как и людей, ничтожно мало, и разбрасываться чужими жизнями, пусть даже это жизнь облезлой хромой собаки с бельмами на глазах, никто не имел права.

В детстве Витя листал старые книги, в которых было множество самых разных животных, рыб и птиц, и, если быть честным с самим собой, он плохо представлял, как бы выглядели эти существа вживую. Картинки и даже фотографии, это, конечно, одно, но реальность — совсем другое. Видеть на операциях за пределами базы мутировавших собак, кошек, иногда птиц, и чаще всего крыс, было чем-то обыденным, и не вызывало отвращения. Но изначальный вид животных был чем-то неведомым. Да, на базе были коровы, куры и свиньи, которых разводили ради молока и мяса, но их Невольский видел пару раз, и то мельком.

Тем временем, собака, в очередной раз приблизившись, обнюхала его ногу и, повернувшись, растаяла в тумане. Больше она не возвращалась.

Витя решил свериться с картой еще раз, чтобы посмотреть, не сбились ли они с пути. Возвышенности в этой местности были чуть ли не на каждом шагу, так что заплутать было очень просто. Он нажал на коммуникатор, разворачивая карту — та вроде сначала подсвечивалась ярким зеленым, показывая нужную точку и подтверждая правильность их пути, а потом вдруг начала мигать и смазываться. Пиксели изображения скакали, как сумасшедшие, в разные стороны по своим прямым, тем самым растягивая и стягивая карту обратно, при этом искрясь и делая карту совершенно не четкой и невозможной к просмотру.

— Да чтоб тебя, — с досадой поморщился Невольский, аккуратно стуча пальцами по коммуникатору в попытке наладить изображение, но оно оставалось все таким же мигающим и нечетким.

Неужели и карта теперь полетела?

Он еще раз стукнул по коммуникатору, и на этот раз карта выровнялась, чтобы после нескольких секунд со странным треском погаснуть и больше не включиться.

— Кажется, теперь у нас точно проблемы… — протянул Игорь, глядя на безуспешные попытки Вити вновь вывести голограмму.

— Попробуй включить свой, — покачал головой Невольский.

Карта Черепа не мигала, но была еле видна, как и у остальных.

— Так, то есть, мы остались практически без датчиков движения и карт местности, — нервно подытожил Способин, когда все свернули изображения на коммуникаторах.

— Похоже, так и есть, — Витя с трудом подавил желание зажмуриться, обхватив голову руками — происходящее больше напоминало один из его слишком реалистичных кошмаров, снившихся накануне операции из-за тревоги, но с одним главным отличием. Сейчас он не мог проснуться.

Игорь, кажется, единственный, кто сохранял хоть какое-то спокойствие и уверенность в их силах, пожал плечами:

— Ну остались и остались, все равно ведь мы знаем, что идем правильно. Неужели мы можем ориентироваться на местности и следить, чтобы на нас не напали, только по датчикам? Нас что, не обучали обходиться без всего?

В его словах была правда — Невольский вспомнил, как ставили командами друг против друга без техники и оружия, чтобы они научились находить нужные места и отражать внезапные атаки, не будучи к этому готовыми. Жизнь не подносит всю информацию на блюдечке, и сегодня они в этом в полной мере убедились.

— Мы ведь почти дошли, — продолжал Череп, — а дальше разберемся.

— Да, ты прав, — кивнул Витя, и остальные его поддержали. — Ладно, парни, идем, а то скоро начнет светать.

Действительно, вокруг сгустилась уже такая кромешная и почти что осязаемая темнота, которая бывает только перед рассветом. Единственное, на что они ориентировались — приборы ночного видения. Хотя, виден в них, в основном, был лишь плотный туман.

Через какое-то время идти стало тяжелее, они начали подниматься в гору. Это было хорошим знаком, ведь, в таком случае, они почти добрались до нужной точки. Витя оглянулся, чтобы посмотреть на Дубовского — тот стал идти еще медленнее, чем прежде, и хромать еще сильнее.

«Оставить его здесь или тогда он точно потеряется без карт?» — проскользнула в голове Невольского мысль. С вероятностью девяносто девять процентов, с холма они спустятся, как только посмотрят, как обстоят дела в квадрате, который нужно зачистить, так и зачем заставлять бедного Дубовского мучиться с его ногой и подниматься туда, откуда он спустится через пару минут. С другой стороны, спускаться они могут по совершенно другой дороге, и тогда Юра будет отрезан от них холмом, что недопустимо.

Еще минуту Витя размышлял над дилеммой, но, наконец, принял решение идти всем вместе и не разделяться. Так будет проще сохранить единую группу. Тем более, вдруг на него снова нападут неживые, и он не сможет ни сражаться с ними в полную силу, ни убежать, и просто впустую погибнет, а они с товарищами даже не будут знать, что что-то случилось, и не смогут его защитить.

Возвышенность встретила их ветром. Он был неожиданно сильным и холодным, и пробирал до костей даже сквозь комбинезоны, рассчитанные на достаточно низкие температуры. Тем не менее, ужасно дуло, и солдаты зябко поежились от неприятного ощущения холода.

С холма открывался очень любопытный вид. Даже сквозь прибор ночного видения было заметно поселение, больше напоминавшее какой-то парад хижин, построенных из палок и всего, что под руку попалось вокруг трех небольших полуразрушенных кирпичных двухэтажных домов. Старые машины в качестве жилищ, каркасы из шин, натянутые между вбитых в землю кольев тряпки, и это только малая часть тех импровизированных убежищ, которые было видно. Зараженные люди пока не показывались, скорее всего, почти все они спали, в любой момент готовые проснуться и растерзать любого, кто к ним приблизится, а кто-то один или двое стояли с другой стороны руин, готовые подать сигнал тревоги. В целом же поселение вызывало только чувства бесконечной жалости и бессилия. До войны, скорее всего, эти зараженные в тех полуразрушенных домах и хижинах даже помыслить не могли, что будут жить так — непонятно в какой грязи и болезнях, скрываясь, будучи вынужденными с кровью биться за еду, и отчаянно пытаясь выжить. Все инстинкты были направлены только на сохранение и поддержание жизни, теплившейся еще в этих телах, но все они уже были обречены.

Зараженных людей здесь было достаточно много, и Витя, одной рукой держа бинокль, другой сжал покрепче в нашивном на штанину кармане гранату. Их у него было с собой еще несколько, как и у остальных сослуживцев, но он предпочитал экономить боеприпасы и обходиться двумя-тремя.

— Так, план действий, — прокашлявшись от внезапно снова накатившего волнения, позвал всех Витя. — Мы сейчас спускаемся и незаметно проходим поближе, на то расстояние, с которого можно кинуть гранату, бросаем по моей команде. Лучше кидать в каждое здание, скорее всего, там больше всего зараженных, а обломки от них разлетятся и задавят остальных в менее защищенных хижинах.

Товарищи кивнули, признавая, что план вполне себе логичен.

— На случай, если выжившие, все же, будут, а я в этом не сомневаюсь, — продолжал Невольский, — так как они бывают всегда, хоть пара зараженных, на возвышенности с винтовкой останется Юра, — он посмотрел на Дубовского, и тот понимающе кивнул, — а все остальные окружат и перекроют пути отступления. — На взрывы и выстрелы сбегутся неживые, так что после того, как проверим, все ли зачищено до конца, уходить оттуда надо будет быстро. Двигаемся обратно на возвышенность, потом отступаем к ближайшему лесу.

— Так точно, — ответили парни.

— Стреляем на поражение, — напомнил Витя, и все энергично закивали.

Зараженных нужно было убивать на месте, таков приказ генерала, и они не могли не подчиниться.

В конце концов, они здесь ради этого.

— Хорошо, тогда за дело, — Невольский убрал бинокль и выдохнул. Операция началась.