И останется только пепел

Ребекка Шеффер, 2019

Долгожданное продолжение бестселлера «До мозга костей». После того как Нита сбежала от похитителей и подожгла Рынок смерти, где ее держали в плену, всё, чего она теперь хочет, – начать жизнь с чистого листа. Но всего лишь одно короткое видео с демонстрацией ее сверхъестественных способностей рушит все ее планы. Нита по-прежнему – одна из самых желанных добыч на черном рынке. Есть только один способ защититься: заставить других бояться ее так, чтобы никто не осмелился больше ее преследовать. Даже заручившись поддержкой Ковита, воплотить это в жизнь не так‐то просто. Но, попав в игру «убей или будь убитым», Нита сделает все возможное, чтобы победить.

Глава 7

Мать Ниты приблизилась, улыбаясь все шире. Цвет ее губной помады был таким темным, что казался почти черным и делал ее похожей на смесь Белоснежки и Злой королевы.

— Милая, — ее голос звучал тягуче и приторно сладко.

Нита рефлекторно понурилась. Такой тон никогда не предвещал ничего хорошего. Она прочистила горло.

— Тетя Тереза.

Цепкий взгляд ее матери окинул двух агентов МПДСС, затем она подошла к Ните и обняла ее.

Нита напряглась, все ее тело оцепенело, как будто она посмотрела на Медузу. Ее руки были прижаты к бокам, а сердце в панике колотилось в груди.

Мать обнимала ее.

Мать никогда не обнимала ее.

Это делал отец. Он обхватывал ее руками и прижимал ее голову к своей груди, теплой и твердой. Он смахивал слезы с ее глаз и нежно клал руку на спину. Отец любил ее безоговорочно.

Ее отца больше не было.

Объятие не ощущалось ни теплым, ни нежным. Оно было острым, угловатым и неловким, и Ните просто хотелось вывернуться. Пальцы матери вцепились в ее спину, болезненно вонзив ногти. Если бы на месте Ниты оказался кто-то другой, то получил бы синяки.

К счастью, вскоре ее мать отстранилась и улыбнулась агентам МПДСС — ее зубы были такими белыми, будто она их натерла специальным средством.

— Огромное спасибо, что вернули ее.

Оба агента чувствовали себя неловко перед «тетиной» улыбкой. Нита заметила это по тому, как рука агента Куиспе подрагивала рядом с ее, а Бронте отвернулась, слегка нахмурившись.

Затем агент Бронте откашлялась и поочередно посмотрела на Ниту и ее мать.

— Вы ее тетя? Кажется, Нита упоминала, что у ее матери есть сестра.

— Верно.

— Но вы…

Бронте неопределенно махнула рукой, а Нита вздохнула.

— Я пошла в отца, — ответила Нита, даже не усомнившись, что именно Бронте имела в виду. Всегда случалось одно и то же.

Всего пару часов назад Нита вернулась в Северную Америку, а это уже снова происходит. Она и забыла, как это утомительно. Ее кожа не была слишком темной, но заметно темнее, чем у ее матери, и все те юные годы, что она провела в США, наполовину высказанные вопросы, подобно вопросу Бронте, были обычным явлением. Но менее раздражающими они от этого не становились.

Бронте широко улыбнулась, очевидно, надеясь, что это поможет скрыть внезапно возникшую неловкость. Не помогло.

— О, понятно.

Стоявшая рядом с ней Куиспе, должно быть, закатила глаза.

— Что ж, — сказала Бронте, хлопнув в ладоши. — Приступим к оформлению документов?

Это оформление, как выяснилось, занимало полчаса и требовало дополнительных документов (все поддельные) от ее матери, подписей минимум на трех бланках от них обеих, а также демонстрацию фотографии их вместе, когда Нита была помладше, от ее матери. Нита даже не знала о существовании фотографий, на которых ее запечатлели вместе с матерью. Наверняка это был фотошоп.

От Ниты требовалось предоставить контактную информацию, не зависящую от матери, поэтому она дала один из своих многочисленных дополнительных адресов электронной почты. Один из тех, на который заходила редко, но который все же могла проверить, если появится желание.

Когда формальные процедуры завершились, Куиспе и Бронте вручили Ните по своей визитной карточке с контактной информацией. Нита, улыбнувшись, убрала их в карман, хотя и сомневалась, что когда-нибудь воспользуется ими.

Также они отдали ее новый паспорт, но мать перехватила его в воздухе и положила себе в карман прежде, чем Нита успела хотя бы протянуть за ним руку.

Затем все закончилось. И они вдвоем вышли из офиса МПДСС в Торонто.

Как только они оказались на улице, мать схватила Ниту за руку и потянула ее за собой к краю обочины. Проезжая часть была четырехполосной, но казалась гнетуще узкой из-за высоких зданий по обеим сторонам и бесконечного движения автомобилей, пешеходов и велосипедистов.

Мать остановила такси и втащила Ниту внутрь. Нита высвободилась из ее хватки, когда они оказались в машине, а мать одарила ее колючим взглядом.

— Куда едем, мэм? — спросила водитель — белая женщина средних лет в совиных очках. На зеркале заднего вида у нее болталось не менее шести освежителей воздуха, все в форме книг.

Мать Ниты махнула рукой.

— Просто поезжайте пока прямо.

Двигались они быстрее, чем ожидала Нита, но все же довольно неспешно. Поерзав на сиденье, она посмотрела на мать. Ей хотелось спросить о многих вещах, но она даже не знала, с чего начать, и полагала, что и не сможет, пока таксист слышит их разговор.

Ее мать распустила волосы, и они упали ей на плечи тонкими черными и красными прядями, обрамляя лицо в форме сердечка, такое же, как у Ниты. Та же линия подбородка, тот же нос, те же губы.

Та же сила.

— У тебя есть телефон? — внезапно спросила мать.

Нита помедлила.

— Да.

— Давай сюда. — Мать протянула руку.

Нита скрестила руки на груди и отодвинулась, вжавшись в дверь.

— Зачем?

— Выброшу его в окно.

Глаза Ниты округлились.

— Почему?

— Потому что он может прослушиваться.

— Тогда я его выключу. — Нита вытащила телефон, старательно отворачиваясь. Она не хотела, чтобы мать, протянув руку, выхватила его.

— У хакеров есть способы имитировать выключение.

— Отлично. Я выключу, положу его на пол. Подождем, пока не выйдем. Если телефон будет теплым, значит, все еще работает и прослушивается. Если холодным, то все в порядке.

Ее мать поджала губы и кивнула.

— Хорошо.

Нита выключила телефон и положила его на ковровое покрытие пола такси, а затем ногой придавила его, не позволяя ему скатиться в сторону матери.

Следующие несколько минут они ехали в тишине. Пальцы матери монотонно стучали по дверце машины, а ногти Ниты впивались в ткань ее штанов. Когда такси подъехало к перекрестку, мать без предупреждения открыла дверцу, а таксист вскрикнула от неожиданности.

— Мы выйдем тут. — Мать вытащила из кармана деньги. Фиолетовые, пластиковые, как из настольной игры.

— Не посреди же дороги! — воскликнула водитель, но деньги взяла.

Мать мотнула головой, и Нита, подхватив с пола телефон, последовала за ней. Поверхность телефона была прохладной на ощупь.

Нита мысленно выдохнула с облегчением и убрала его в карман. Не прослушивается.

Мать заметила ее жест и приподняла бровь. Потом поджала губы, но ничего не сказала, просто пошла между гудящими машинами, пока не ступила на тротуар. Нита следовала за ней.

Они оказались за пределами центра города, и снова стало видно солнце. Здания на улице были двух — и трехэтажными, по большей части из выцветшего красного кирпича. Причудливые вывески рекламировали бутики, а рестораны с богато расписанными крыльцами приглашали прохожих зайти на ужин.

Улицы полнились людьми. Длинные очереди из подростков и студентов из местных университетов собирались у киосков с тайским жемчужным чаем, многие рестораны оказались забиты до отказа. Плотная толпа на самой улице текла, как вода, колыхая людей с одинаковой скоростью. Маленькая азиатская девушка остановилась перед витриной магазина с радостным визгом, схватила свою подругу в хиджабе и потащила ее к магазину, а люди продолжали течь вокруг них, не останавливаясь и не замедляясь, просто приспосабливаясь.

За жизнерадостной улицей к облакам тянулись ряды высоких бело-серых многоквартирных домов, а за ними — не слишком далекие монолитные башни центра города.

Мимо проехал трамвай — по крайней мере, Нита решила, что это был трамвай. Он двигался по рельсам, вшитым в дорожное полотно, красно-черный, гладкий и обтекаемый, как скоростной поезд.

Мать Ниты щелкнула пальцами, и Нита, обернувшись, посмотрела на нее. Она терпеть не могла, когда мать так делала.

— Итак, Нита, — хмурое выражение лица матери сменилось тонкой акульей улыбкой, — ты голодна? Почему бы нам не пообедать?

В животе Ниты заурчало прежде, чем она успела ответить, и улыбка матери стала шире. Нет, не акулья. Змеиная.

Мать беспрепятственно слилась с толпой, а Нита осталась немного позади. Они проходили десятки ресторанов, но мать даже не смотрела на них. Был даже магазинчик распродаж под названием «Черный рынок», и на мгновение Нита решила, что туда они и идут, но ее мать, даже не взглянув, прошагала мимо.

Когда они наконец остановились, то оказались перед заведением, которое позиционировало себя рестораном настоящей венесуэльской кухни. Это был первый ресторан без очереди, и Ните пришлось признать, что так гораздо лучше — ожидание в такой толпе ее отнюдь не привлекало.

Помещение внутри было маленьким и темным. Большой круглый стол заняла группа смеющихся студентов, вдоль стены стояло несколько небольших квадратных столов. Все это место наполнялось шумом десятков людей, пытавшихся разговаривать друг с другом, перекрикивая слабую музыку на заднем плане. Барная стойка не была похожа на ресторанную и больше смахивала на прилавок в кофейне, с кассой, и рядом с ней стояли стеклянные контейнеры с кексами и печеньем. В витрине располагался кокосовый торт со сливками, он выглядел особенно вкусно.

Мать Ниты выбрала укромный столик для двоих. Мгновенно появился официант с меню. Мать, даже не взглянув в него, сразу же заказала коктейль и кукурузные лепешки. Нита посмотрела в меню и заказала первое, что попалось на глаза, — блюдо дня. Ей нравился севиче, и она была слишком голодна, чтобы ждать, пока официант вернется за заказом позже. Последний раз она ела еще в Боготе.

Когда официант ушел, Нита поерзала на своем месте. Напротив неподвижно сидела мать и с легкой улыбкой рассматривала ее. Нита прокашлялась.

— Я…

Ее прервало появление официанта с полуденным коктейлем. Мать качнула бокалом с напитком и сделала глоток.

— Говорят, ты пережила целое приключение.

Можно и так это назвать.

— Да.

Мать улыбнулась.

— Я под впечатлением, Нита.

— От чего?

— От тебя. — Мать поставила напиток на стол. — Тебе удалось не только вырваться, но и уничтожить виновных. Меньшего я от своего ребенка и не ожидала.

Нита почувствовала прилив гордости от похвалы и выпрямилась. Когда дело касалось матери, комплименты были редкостью. Однако эйфория ушла так же быстро, как возникла, сменившись тяжелым, маслянистым осадком в груди.

— Почему ты не пришла?

— Хм? — Мать небрежно потягивала свой напиток.

— Почему ты не пришла мне на помощь? — Голос Ниты едва заметно надломился. — Ты знала, где я. Должна была знать.

— Да. — Мать посмотрела на свои руки. — Я знала.

— Тогда почему?

Мать вздохнула.

— Мне жаль, Нита. Признаюсь, я подумала, что ты просто сбежала после нашей маленькой размолвки из-за пленника. Я не понимала, в чем дело, пока не увидела тот ролик в интернете.

Нита сжала челюсти. Если бы она в самом деле хотела сбежать от матери, то сделала бы это, когда освобождала Фабрисио.

— Пусть так. Но тогда почему ты не помогла мне, когда посмотрела видео и получила подтверждение, что меня похитили? — напирала Нита. — Я пробыла там еще долго после того, как ролик появился в сети.

Мать откинулась назад и поджала губы.

— Я пыталась, Нита.

— Пыталась? — голос Ниты звучал звонко и резко. Что за нелепая отговорка!

Мать крепче сжала челюсти и наконец дала волю эмоциям:

— У меня много врагов, Нита, а добраться Рынка смерти было сложно и в лучшие времена. Я прилетела в Табатингу, собираясь нанять там лодку, но столкнулась там с… проблемой.

Нита недоверчиво приподняла бровь.

— Тебя выперли из Табатинги? Тебя?

Мать скрипнула зубами.

— Я не бог, Анита. Я не всемогуща.

Нита и подумать не могла, что ее мать когда-нибудь признается в чем-то подобном. Та была слишком горда.

Нита сглотнула, пытаясь понять, что могло остановить кого-то вроде ее матери.

— Что случилось?

— Мой старый враг. Мне нельзя было оставаться в Табатинге. Неважно, — отмахнулась мать. — Я выжила.

Нита скрестила руки на груди.

— И потом ты сдалась?

— Нет, я наняла кое-кого, чтобы он забрал тебя, когда услышала, что рынок разрушен.

Нита отвернулась, от ее гнева не осталось и следа.

Мать пыталась прийти ей на помощь. Благодаря простому осознанию этого факта напряженная струнка внутри расслабилась. Детская осчастливленная ее часть хотела заплакать, но другая часть знала, что мать разозлится, если Нита начнет шмыгать перед ней носом.

Мать сделала еще один глоток.

— Ты слышала о своем отце?

Осадок в груди Ниты снова поднялся, угрожая задушить и сломить ее. Глаза защипало, но она отказала себе в удовольствии потереть их на глазах у матери.

— Да.

Мать кивнула, и внезапно на ее лице проявилось усталое выражение. Нита заметила залегшие от горя тени под глазами и новые морщинки в уголках рта. А затем все исчезло, и ее мать стала ее матерью — холодной и жестокой.

— Что ж, хорошо. Тогда мне не придется тебе рассказывать.

Нита поджала губы.

— Я хочу знать, что за вампир это был.

Мать склонила голову.

— Вампир?

— Убийца моего отца.

Взгляд матери стал пронзительным, а ее небрежная манера поведения испарилась.

— Объясни. Сейчас же.

Нита отвернулась.

— Когда я была на рынке, ко мне приходил вампир. Он хотел знать, как найти тебя. Я бы сказала, что ему от ста до трехсот лет. Волосы каштановые и белые, как у зебры, полосами.

Вампиры были восточноевропейскими долгожителями, быстрыми и сильными. Но чем старше они становились, тем белее становились их волосы. А чем белее были их волосы, тем больше вампиры слабели, что, в свою очередь, означало: молодые особи обладали невероятной мощью, а старые — многовековыми знаниями, которые могли очень пригодиться, но при этом силой они не превосходили котят. Обычно вампиры могли прожить около семисот лет, пока не падали замертво.

— А откуда ты знаешь, что именно он убил твоего отца?

— Оказавшись в МПДСС, я пыталась заставить их позвонить папе. — Нита пыталась задушить боль, которая, как кровоточащая рана, саднила внутри от воспоминаний. Но перед матерью слабости она не покажет. — На видео с камер в момент смерти отца там был зеброполосый.

Пальцы матери барабанили по столу.

— Понятно.

Нита прижимала кулаки к коленям, стараясь не дрожать от ярости.

— В МПДСС мне сказали, что он наемный убийца.

— Да, — кивнула мать рассеянно. — Я его знаю.

— Мам! — крикнула Нита. — Что происходит?

Та отмахнулась.

— Ничего.

— Мой отец мертв. Вряд ли это называется «ничего».

— Ничего, о чем бы я хотела говорить. — Губы матери сжались в узкую полоску. — Это личное.

— Личное, — голос Ниты звучал бесстрастно. — Не имеет ли это отношения к отцу Фабрисио Такунана? Ну, того мальчика, которого ты похитила.

Мать мягко отчитала ее:

— Я велела тебе не разговаривать с ним.

— Да, чтобы я не обнаружила, что ты используешь его для шантажа.

Мать цокнула языком.

— Если бы ты знала хотя бы о половине его деяний, ты бы не была так скора в своих суждениях.

— Фабрисио? — Нита уже и так считала, что он заслуживает смерти.

— Нет, его отца, — в тоне матери прозвучало невысказанное «очевидно».

Нита скрипнула зубами.

— И поэтому ты похитила его ребенка.

— Нита, хватит.

Нита оперлась руками о стол и наклонилась вперед. Во что, черт возьми, впуталась ее мать? Вампиры-киллеры, похищение детей влиятельных людей. Похоже, игра шла по-крупному.

Она прищурилась.

— Связано ли похищение Фабрисио со смертью отца?

— Полагаешь, Альберто Такунан нанял вампира, чтобы убить твоего отца?

Вообще-то Нита не думала об этом конкретно в таких терминах, но теперь, когда поразмыслила над словами матери, это представилось ей логичным.

— В качестве мести.

— Думаю, это возможно, — признала мать.

Нита не могла поверить своим глазам, видя полное спокойствие матери. По сути, именно она начала войну за территорию, которая привела к смерти отца Ниты, а Ниту продали на черный рынок. И она даже не извинилась.

— Ты шутишь? — Нита вскочила. — Ты, черт возьми, шутишь?

— Нита, сядь.

— Нет. — Нита сделала шаг в сторону, мотнув головой. — С меня хватит. К черту это все.

— Не говори ерунды. — Мать сделала еще один глоток. — Сядь, и мы сможем продолжить беседу как нормальные люди.

— Я услышала достаточно.

— Отлично, — пожала мать плечами. — Как надоест болтаться на улице и дуться, можешь вернуться сюда.

— Я не вернусь.

Нита сама оказалась потрясена сорвавшимися с ее губ словами. Она никогда раньше не бросала матери вызов в лицо. Всегда все делала у нее за спиной, скрывая свои проступки. Освобождала в ночи пленников, прятала деньги, отложенные на колледж, под матрас.

Но не в этот раз.

Ее мать только приподняла бровь.

— Ты смешна. Конечно же вернешься. Я тебе нужна.

— Не вернусь.

— Если ты забыла, — прошипела мать, наконец встав, — твое лицо в интернете повсюду, и все, кому это интересно, знают о твоих способностях. На твоей спине будто нарисована гигантская мишень. Я нужна тебе, потому что эти люди никогда не прекратят поиски. А я могу защитить тебя. Могу спрятать тебя.

— Я не хочу прятаться, — голос Ниты звучал холодно, а спину она держала прямо. — У меня есть планы на жизнь, и «прятаться» в них не входит. Я поступлю в институт. Я стану экспертом в области противоестественной биологии и буду выступать на конференциях.

— О нет, только не начинай снова. — Мать гротескно закатила глаза. — Даже если этому суждено произойти, тебя прежде похитят, убьют и съедят.

В этом была своя правда. Нита знала, что затея опасна.

Она понимала — на нее станут охотиться. Поэтому собиралась сделать максимум для того, чтобы все до смерти боялись ее и никакие деньги не соблазнили бы их напасть.

Нита вздохнула и развернулась, чтобы уйти. Мать схватила ее за запястье. Кроваво-красные ногти впились в кожу.

— Кто даст тебе тела для вскрытий? — прошипела мать.

— Сама найду.

— А деньги? — Губы матери скривились. — Ты же понимаешь, тебе нужны деньги, чтобы как-то жить.

— Я знаю. — За душой у Ниты не было ни цента. — Придумаю способ заработать.

Мать прищурилась. Они долго стояли и смотрели друг на друга. По спине Ниты бежала струйка пота, но она не собиралась проигрывать в этом противостоянии.

— Если ты сейчас уйдешь, то будешь уничтожена, — прошептала мать. — А я и пальцем не пошевелю, чтобы тебе помочь.

Нита сдержала дрожь — эти слова прозвучали будто пророчество.

Она стиснула челюсти и вырвала руку из хватки матери.

— Ты мне не нужна.

Потом она ушла. Взгляд матери прожигал ее насквозь, но Нита не обернулась.