Культурная эволюция Homo sapiens. История изобретений: от освоения огня до открытия электричества

Рашид Шафигулин

Книга про историю культурного развития и прогресса человечества. Историю возникновения важнейших изобретений человечества. Огонь, керамика, погребения, кремация, украшения, охра, гребни, колокола, татуировки. Выплавка металлургии – медь, бронза, железо. Изобретения стекла и электричества.Какова основные причины этих изобретений, что их объединяет?Почему культурные достижения и прогресс связаны именно с Homo sapiens?На все эти вопросы пытается ответить наша книга.

Глава 1

Огонь

(Как наши далекие предки укротили пламя, чтобы защититься от болезней.)

Почему человечество так тянет к огню? Обогреватели всех видов создают нам, конечно, определенный комфорт, но разве сравнить их тепло с живым огнем камина, перед которым, не боясь, что наскучит, можно проводить время часами. И скромная деревенская печурка, если сесть перед открытой дверцей и посмотреть, как полыхают поленья, надолго сделает нас счастливыми. Что это — память далеких предков, для которых наличие огня было вопросом жизни и смерти и которые вели настоящие битвы за право им обладать? Вполне вероятно.

Утилитарное значение огня, конечно, сохраняется и сегодня. Туристическая группа на привале первое, что сделает — разведет костер. С ним и палатки разбивать сподручнее, и четвероногие хозяева леса в гости заглянуть поопасаются. У костра и одежду просушишь, и ужин на нем приготовишь. А уж если заблудился, огонь становится надеждой на спасение: костер послужит сигнальным знаком для тех, кто вас ищет.

Приручение огня было величайшим достижением древнего человека, осуществлением культурной инновации, резко повернувшей историю дальнейшего развития.

Огонь лег в основу всех современных технологий-от создания керамики, металлообработки до полета на Луну.

Практически все народы планеты, независимо от достигнутого уровня культуры пользовались огнем и умели добывать его (за исключением нескольких островных племен). Точнее, пользовались теми благами, которые нес огонь, с давних времен, но разжигать его научились далеко не сразу. Для мореплавателей времен великих географических открытий вид костра или хотя бы дым, поднимающийся над островом, служили сигналом, что остров обитаем.

Огонь был настолько ценен для людей, что в сказаниях и легендах всех народов без исключения непременно присутствуют попытки разъяснить его происхождение.

Чаще всего огонь рассматривается в них как собственность богов, которые отнюдь не спешили делиться этим благом с людьми. Получалось, что такой подарок человечеству делали герои, которым удавалось похитить огонь у богов. Но иногда в их роли выступали звери и птицы, которым также очень хотелось помочь людям.

Как правило, речь в мифах идет о небесном огне — ведь молнии приходят именно оттуда. Но древним был знаком и подземный огонь — огонь вулканов. Правда, он встречался им куда реже и только в определенных (вулканических) областях, добыть его было куда тяжелее, чем, скажем, от загоревшейся в результате удара молнии березы, поэтому и внимания ему в древних сказаниях уделялось меньше. Но если небесный огонь воспринимался предками как добрый дар, то вулканический трактовался как огонь преисподней, принадлежавшей злым и жестоким богам.

В любом случае древние люди считали огонь священным, поклонялись ему и прославляли его. Германские племена, к примеру, в дни солнцестояния устраивали праздники, посвященные огненной стихии. Возможно, культ Огня возник раньше культа Солнца, и именно духу огня приносили наши предки самые первые жертвы.

В сверхъестественную силу огня люди верили многие тысячелетия. Им казалось чудом, что языки пламени заставляют закипеть воду, способны расколоть камни. Но подружившись с огнем, они научились выжигать целые лесные зоны при обработке земли под пашню. Огромным шагом на пути развития цивилизации стал момент, когда огонь начали использовать для плавления минералов и руд.

Древние считали огонь символом молодости и обновления крови, видели в нем источник новой жизни и наказание за грехи. Но пройдет время, и человечество поймет природу химических процессов, усвоив, что огонь не является формой материи, что он не что иное, как процесс преобразований, в результате которых материальные элементы соединяются в новых сочетаниях.

Археологические находки продолжают возбуждать в этой связи горячие дискуссии. Следы горения встречаются на ряде археологических памятников возрастом от миллиона до полутора миллиона лет. В Южной Африке [1] найдены обугленные кости, нагретые до высокой температуры, но это могло быть результатом естественного пожара. «Обжаренную пищу» обитателей пещер Южной Америки находили на тех местах, где прошли пожары.

В Эфиопии (Гадеб) найдены камни со следами нагрева, угольки, но обжигание пород могло произойти из-за местной вулканической активности. Так, в Кении (Кооби-фора) и Танзании (Олдувайское ущелье) рядом со следами огня обнаружены и кремниевые орудия, и кости первобытных людей Homo erectus (человек прямоходящий).

Но все они тоже несут на себе следы огня, что и порождает сомнение. Вполне вероятно, что они являются результатом ударов молний, и вспыхнувший пожар оставил следы горения на всех артефактах.

В Северной Кении (Чесованжа) обнаружены даже намеки на очаг, сложенный из камней, возраст которого 1,37—1,46 млн лет, здесь были обнаружены также красные глинистые обломки, нагретые до 400° C. Однако обожженная глина может быть естественным результатом лесных пожаров.

В общем, все находки старше 1 млн лет не могут служить доказательством, что человек уже тогда умел разводить костры, или хотя бы сохранять огонь, добытый в результате естественных пожаров — среди ученных нет единого мнения на этот счет.

Для археологических объектов, которые не были глубоко погребены, вероятность того, что более поздние пожары могли затронуть артефакты, кости и отложения, не так уж и малы.

[2].

Все данные на стоянках в 1 млн и 1.5 млн лет, дали лишь фрагментарные свидетельства и были связаны скорее с природными лесными пожарами. [3]. Природные пожары в Африке особенно в саваннах и в сахеле и сегодня происходят довольно часто.

К сожалению, исследователям не удалось доказать, что горевший здесь когда-то огонь находился под контролем Homo erectus. [4].

Проблема в том, что в отличие от орудий труда, огонь и очаг на стоянках гораздо сложнее распознать по археологическим материалам. Если стоянка находилась на открытой местности, то ветер или вода легко могли стереть все следы использования огня. В пещере вероятность, что-то сохранится, больше. Однако и по редким свидетельствам можно сделать некоторые выводы.

Во время лесных пожаров самая высокая температура держится на уровне травяного покрова и может достигать 550° C [5]. При этом все, что соприкасалось с огнем (как органические, так и неорганические материалы), сохранит следы горения.

На известной раннепалеолитической стоянке Гешер-Бнот-Яаков датировкой 790 тыс л.н., около 2% раскопанных кремневых обломков и фрагментов древесины носили следы обжога, (в случае пожара эта цифра была бы значительно выше). Кроме того, вокруг них лежало большое количество несгоревшей древесины, которая, скорее всего, служила топливом для костра [6].

Незначительное количество обгоревших предметов и их групповое распределение однозначно говорят, что здесь был очаг, а не естественный пожар. Видимо, израильским учёным, проводящим здесь (Гешер-Бнот-Яаков) раскопки, удалось найти самое древнее пока доказательство искусственного применения огня.

Наличие сожженных семян, дерева и кремня, а также каменных артефактов, чей возраст составил около 790 тысяч лет, подтверждает, что им удалось найти следы первого в истории рукотворного огня. Были найдены обожженные остатки шести культур, по крайней мере три из которых съедобны — оливковое дерево, дикий ячмень и дикий виноград.

На основании анализа концентрации обожжённых камней в различных археологических слоях кострище с обгорелыми семенами и дровами, используемыми, по-видимому, при приготовлении пищи, учёные заключили, что следы пламени здесь всё же не природного происхождения, то есть Homo erectus имел самый настоящий домашний очаг. Но общечеловеческой это технология стала гораздо позже. [7]

Находка очага, не смотря на доказательства, все же редкая, пока единичная. Это говорит о том, что использование огня в то время всегда было эпизодическим, нерегулярным. [8]

Существует точка зрения, что научившись кутаться в звериные шкуры, определив себе под жилища пещеры и, главное, освоив огонь, древние начали «наступление» на территории с холодным климатом. Но такое предположение кажется спорным, и археология не подтверждает его.

Современные данные, полученные с нескольких испанских стоянок на холмах Атапуэрка и в бассейне Орсе, указывают на то, что некоторые виды Homo (H. erectus) пришли в Европу примерно 1,25 млн лет назад [9]. Однако доказательств какого-либо взаимодействия с огнем на многих европейских стоянках старше 400 тыс. лет почти нет, правда недавняя находка Куэва-Негра в Испании, где остатки огня датируются примерно 800 тыс. лет, пока является единственным исключением. [10] И доказательства использования огня в раннем и раннем среднем плейстоцене Европы крайне слабы. Получается, что древние европейцы ели сырое мясо и рыбу.

Археологические данные указывают на то, что огонь не был необходимой технологией, которая позволила ранним гомининам (Homo erectus, homo antecessor, и Homo heidelbergensis) распространиться в более холодных и северных широтах. [11]

То есть ранние гоминины переселились в северные широты без привычного использования огня, или распространялись в местностях с холодным климатом не всегда используя огонь. Это доказали в своем исследовании Паола Вилла из Колорадского университета в Боулдере (США) и Вил Рубрукс из Лейденского университета (Нидерланды) [12], которые в поисках надежных свидетельств провели детальный анализ 141 палеолитической стоянки.

Известно, что люди появились на юге Европы более миллиона лет назад и древнейшим их местонахождением является Сима дель — Элефанте в Испании. А на север Европы люди продвинулись 800 тысяч лет назад.

Поразительно, но при всем этом явные свидетельства использования огня человеком имеют возраст не более 300—400 тысяч лет!

Особенно удивительно отсутствие следов использования огня на таких богатых археологическими материалами стоянках, как Араго (Франция) и Гран Долина (Испания). В Араго найдено большое количество каменных орудий и костных останков. Следы огня обнаружены в Араго только в верхних слоях, моложе 350 тыс. лет. В нижних же уровнях (начиная с примерно 550 тыс. лет назад) — ни угля, ни обожженных костей. При том, что люди постоянно жили здесь в течение нескольких сотен тысяч лет! [13]

В общем, после того, как на Ближнем Востоке были найдены следы костра 790 — тыс л.н. должно было пройти еще почти полмиллиона лет, чтобы он стал их постоянным спутником.

Как считают многие ученые, перелом произошел примерно 400—350 тысяч лет назад. Именно к этому периоду относятся стоянки Табу и Кесем (Израиль), пещера Араго (Франция). На них, а также на стоянках Вертешселлеш (Венгрия), Бильцингслебен (Германия), Шенингене (Германия), Терра-Амата (Франция), Торральба (Испания), Бичс Пит (Англия) найдены следы костров возрастом 400—300 тысяч лет.

Начиная с этого времени следы использования огня человеком изредка, но встречаются. В пещере Хайоним (Израиль) пепел на многочисленных очагах достигает четырех сантиметров. По заключению ученых, обитатели пещеры жгли здесь костры примерно 250 тысяч лет назад. В Каламбо-Фолс (Замбия) обнаружены обуглившиеся бревна вперемешку с древесным углем возрастом 180 тысяч лет. В горах Египта у побережья Красного моря (пещера Содмейн) обнаружены следы костров с тремя последовательными слоями пепла (то есть на этом месте древние жили какое-то время), в которых находились обгорелые кости слона. Им от 109 до 127 тысяч лет. На побережье Южной Африки, в устье реки Класиес найдены большие семейные очаги, возраст которых — от 60 до 90 тысяч лет. Большое количество обнаруженных здесь обожженных раковин и рыбных костей свидетельствует, что очагами пользовались неделями и месяцами. Многие следы использования огня были обнаружены в гротах и пещерах Европы. Это — Вангард (Гибралтар) — 93 тысячи лет, Абри Романи (Испания) — 76 тысяч, Абри-Пато (Франция) — 40 тысяч лет. [14]

В Азии, судя по всему, доказательства применения огня (также, как в Европе) относятся к периоду между 400 и 200 тыс. л.н.

В более поздние эпохи использование огня, судя по археологическим данным, становится обычным делом. В частности, на стоянках неандертальцев найдено большое количество продуктов горения. В качестве топлива употреблялось как дерево, так и кости.

Неандертальцы и огонь

Очаги и кострища на их стоянках (как на территории Западной Европы, так и на Ближнем Востоке) встречаются довольно часто, но не на всех. На некоторых стоянках следов использования огня нет вообще, получается, что продолжительные периоды мустьерской культуры неандертальцы жили без огня, даже в периоды относительно холодных условий. Тафономические проблемы (закономерности процессов захоронения и образования ископаемых остатков организмов), окаменелость, смещение геологических и биологических процессов или неполнота осадочных данных участка не являются достаточными для объяснения относительного отсутствия доказательств огня. То есть не подлежит сомнению, что какая-то часть неандертальцев не знала огня, и это не смотря на то, что они жили в холодной Европе в ледниковый период! [15].

Но давайте рассмотрим, для чего был нужен огонь неандертальцам.

Вряд ли огонь использовался для выжигания участков старой растительности, что помогало в охоте на животных. Хотя приматы пользуются преимуществами природных пожаров и могут организовать свое поведение вокруг пожара в своих целях — для поиска обгорелых и погибших в огне животных. Но приматы не умеют ни добывать огонь, ни поддерживать его. [16] Так для чего же он был им нужен?

1. Возможно, огонь требовался для процесса получения химической смазки и клея. Археологические данные свидетельствуют о том, что неандертальцы и ранние хомо сапиенсы использовали огонь не только для обогрева и приготовления пищи, но и в качестве важного компонента технологии производства новых материалов, включая клеи для изготовления каменных изделий.

Найденная на нескольких каменных орудиях смазка показывает, что неандертальцы уже к концу среднего плейстоцена использовали кору бересты для получения липкой смолы для крепления каменного лезвия к деревянной или костяной рукоятке. Получение березового дегтя (или смолы) достаточно прост. Березовую кору подвергают обжигу при температуре от 340 до 400 °С вблизи булыжника. Смола оседает на камни и может быть соскоблена для дальнейшего использования при изготовления орудий труда. [17]. Схожую смолу неандертальцы получали также из соснового сока, сок быстро затвердевает под воздействием воздуха, его приходится нагревать на огне, чтобы превратить в жидкий клей.

Такие смолы были обнаружены на среднепалеолитических стоянках Кампителло (Италия) [18], Кенигсауэ (Германия) [19] и Инден—Альтдорфа (Германия) [20].

Но этих данных недостаточно для вывода, что огонь служил неандертальцам только для получения жидкого клея.

2. Но, возможно, использовался для обработки и выделки шкур дымом?

Дымовое дубление, то есть обработка шкур путем длительного воздействия богатого углеводородами дыма, производится во многих племенах охотников-собирателей. [21]

Хотя неандертальцы, безусловно, использовали шкуры животных, но могли ли они использовать огонь и дым для высушивания и обкуривания шкур, скорее всего, мы никогда не узнаем.

В ходе этнографических наблюдений за первобытными племенами было замечено, что обкуривание шкур дымом — составная часть длительного процесса подготовки шкуры, в который входят очищение шкуры от подкожной клетчатки, частиц жира, мяса, удаление волос, растяжка, сжимание, и. т. д. Удаление излишков плоти и подкожного жира с внутренней стороны шкуры делает кожу более эластичной, улучшает ее податливость и сохранность. Таким образом, наиболее вероятно, что обкуривание шкуры будет происходить только при наличии хорошо разработанной технологии, а многие элементы такой технологии очень редки или вообще отсутствуют у неандертальцев. К таким элементам относятся скребки, (для очищения от жира) которые почти повсеместно ассоциируются с обработкой шкур среди более поздних культур охотников-собирателей. Также отсутствует мелкие инструменты из камня или кости, иглы, которые могли использоваться при изготовлении одежды [22]. Таким образом, если бы неандертальцы использовали шкуры в качестве сырья для одежды, контейнеров для еды и укрытия, их технология обработки шкуры была, вероятно, слишком примитивной и не была развитой до такой степени, чтобы они могли использовать прокуривание для просушки и обработки кожи. Интересно было узнать в ходе этнографических наблюдений, что древесный дым выделяет полициклические ароматические гидроугли, которые уменьшают рост микроорганизмов, активность ферментов, окисление и заражение насекомыми [23].

3. Возможно использование огня для отпугивания хищников. [24] Однако такая цель вряд ли оставит отчетливые следы в археологических записях.

Согласимся, что огонь нес с собой и опасность, даже смерть, во время стихийных пожаров людям случалось гибнуть. Но ведь человек преодолел свой страх перед огнем.

Тут надо заметить, что страх перед огнем способны преодолевать и представители животного мира. Жуки-пожарники специально летят к местам пожарищ, чтобы отложить яйца в трупы погибших животных. Австралийские птицы-хищники прилетают на места естественных пожаров и, взяв тлеющую ветку, переносят ее на другую территорию, ближе к местам своих гнездовий, вызывая искусственно малый пожар, чтобы потом кормиться самим и кормить своих птенцов мясом погибших при пожаре животных. Не умея разводить огонь, эти представители животного мира между тем вполне целенаправленно пользуются им. Да и звери не столько боятся самого огня, сколько человека, вооруженного огнем. Широко известный шведский натуралист Ян Линблад неоднократно наблюдал, как различные звери приближались к огню и принюхивались к нему, а в Индии тигры, не обращая внимания на пылающие очаги, пробирались к деревням и уносили собак, домашний скот, а иногда и людей. [25]

4. Но, возможно, огонь использовался для термообработки деревянных и каменных орудий.

Ведь деревянные артефакты, играли значительную роль в эпоху нижнего и среднего палеолита [26] и археологами было обнаружено достаточное количество деревянных орудий. [27]

Однако использование огня для придания формы еще не было окончательно доказано ни для одной из этих находок. То же самое относится и к термической обработке каменных орудий для повышения их вязкостных свойств. Такое применение обработки возникает в гораздо более поздний период верхнего палеолита — уже во времена сапиенсов [28].

5. Кажется правдоподобным предположение, что огонь мог использоваться для консервирования продуктов (копченое мясо).

Современные охотники-собиратели используют различные технологии для продления срока хранения мяса, которые включают копчение, сушку, соление и применение других натуральных консервантов (например, ягод с дубильной кислотой). Все эти действия служат для нейтрализации бактериальных процессов, которые вызывают быстрое разрушение мяса. В настоящее время нет убедительных доказательств того, что какие-либо из этих методов консервации, в том числе с использованием огня, применялись во время европейского среднего палеолита, и доказательства, что неандертальцам был знаком такой вид консервирования, очень редки. Например, густой пепел и угольные отложения, связанные с рыбными остатками в мустерских слоях в Гроте XVI (Франция), были предложены в качестве потенциальных доказательств копчения рыбы, но прямых подтверждений этому нет [29].

По-видимому, перечисленные виды использования огня не были существенной частью мустьерской культуры неандертальцев.

6. Остается сказать об использовании огня для приготовления пищи и обогрева.

Они являются (за очень редкими исключениями) самыми распространенными и универсальными среди людей повсюду, и есть много оснований полагать, что они представляли собой основные аспекты адаптации и неандертальцев.

Среди современных охотников-собирателей приготовление мяса и растений (например, клубней) на огне является, по существу, ежедневным занятием [30]. Хотя есть примеры групп собирателей, которые едят сырое мясо, тем не менее все известные общества большинство своих мясных ресурсов едят в приготовленном виде. То же самое верно в отношении растительных ресурсов [31].

Обнаруженные очаги Западной Европы (Пеш де л’Азе, Рок де Марсаль, Абрик Романи, Фумане) и Ближнего Востока (Кебара, Тор Фарадж) использовались в течение длительного времени. О том, что неандертальцы не просто грелись у костров, но и готовили на них пищу, свидетельствуют, например, следы огня на костях копытных животных в пещере Кебара в Израиле. Они встречаются на мясистых трубчатых костях конечностей, причем концы костей обожжены сильнее, чем средние части, на которых находилась большая часть мяса.

Но есть и более конкретные свидетельства того, что неандертальцы не были 100-процентными мясоедами и были знакомы с разнообразной кулинарией. Источником уникальных сведений стал анализ зубного камня древних людей. Исследование находок в пещере Амуд в Израиле показало, что, видимо, местные неандертальцы употребляли в пищу семена растений, а в пещере Кебара (в Израиле же) были обнаружены обугленные остатки плодов бобовых и фисташковых. В пещере Спи (Бельгия) в зубном камне неандертальцев Спи 1 и Спи 2 было обнаружено большое количество гранул крахмала, которые ученые определили как относящиеся к корневищам водяных лилий (кувшинок).

Так, на зубах сорокалетнего неандертальца Шанидар 3 были обнаружены гранулы крахмала, фиников, бобов и ячменя. Исследователи сравнили гранулы крахмала ячменя — сырые, жёваные, варёные и жареные. Оказалось частицы ячменя в зубном камне шанидарского неандертальца по форме очень похожи на полученные при варке в воде [32]. Хоть это звучит почти невероятно, но приходится согласиться с тем, что неандертальцы были знакомы с кашей из ячменя! В общем, неандертальцы использовали сложные и разнообразные пищевые стратегии: и на крупных животных охотились, и финики с бобами собирали, и кашу варили, т. е. в этом плане они ничуть не хуже современных им сапиенсов, да и многих нынешних племен охотников-собирателей.

Правда, остается еще вопрос, как они ее готовили.

Методы приготовления пищи, доступные нашим предкам на протяжении большей части плейстоцена, были очень простыми: дичь, мясо, растительные продукты обжаривались непосредственно на огне. Следующее значительное изменение в кулинарной технологии произошло гораздо позже, когда люди научились готовить на воде. Варка значительно увеличивала усвояемость и ценность пищи.

Огнеупорные контейнеры, такие, как керамика — более позднее изобретение. В некоторых районах, таких как Китай, Дальний Восток России и Япония, керамические сосуды появляются в очень небольших количествах в конце последнего ледникового максимума, то есть 20—19 тыс л.н, но в большинстве районов мира находки керамики относятся к голоцену — 11,7 тыс л.н (подробно о истории изобретений керамике в главе «Керамика») [33]

Это означает, что при отсутствии или до появления глиняной посуды любой вид «жидкой кулинарии», то есть приготовления пищи на воде (варка, кипячение, вымачивание, обваривание и приготовление на пару) должен был происходить в каких-либо водонепроницаемых контейнерах, или в ямах, и это, в свою очередь, потребовало бы использования раскаленных камней. Такие сосуды, емкости и контейнеры изготавливались из шкур, желудков животных, коры деревьев, и других предметов. По своей природе это непрочные и легковоспламеняющиеся материалы, они уступали керамике. Над огнем они быстро разрушались, и все содержимое — жидкая еда — могло вылиться до того, как достигнет необходимой для варки температуры. Но все же в таких емкостях (или в ямах с водой) воду можно довести до кипения, если бросать в нее нагретые на огне раскаленные камни (или горячие угли).

Примечательно, что камни при нагреве часто меняют цвет и текстуру. Характеристики изменений зависят от таких факторов, как природа и состав камней (например, гранит, кварц, песчаник, известняк), их пористость и проницаемость. продолжительность нагревания и его температура, число использований и т. д. В дополнение к изменениям цвета и текстуры, камни часто растрескиваются или раскалываются, образуя отчетливо нерегулярные поверхности разрушения и значительные количества крошечных обломков или песка. Было проведено много экспериментальных исследований, документирующих, что происходит с камнями при нагревании в печи, и, что происходит, когда горячие породы «гасятся» в холодной воде, как это бывает при варке камня. [34].

Использование различных камней при варке, вполне могло натолкнуть наших предков на мысль, что различные камни и минералы обладают различными свойствами плавления, то есть зачатки металлургии могли появиться уже в верхнем палеолите задолго до изготовления керамической посуды, но этого не произошло, и выплавку металла люди освоят только в энолите, за 4 тыс. лет до н.э. (подробно о металлургии см. часть «Металлургия»), то есть на несколько тысяч лет позже, чем керамическую посуду.

Кипячение с помощью раскаленных камней было более утомительным и трудоемким, чем прямое нагревание в сосудах, занимало больше времени и требовало больше топлива, приводило к загрязнению пищи из-за золы, которая почти неизбежно переносилась вместе с нагретыми камнями в контейнер, не говоря уже о мусоре. Но все же других вариантов не было, и таким способом варки древние люди пользовались очень долгое время, пока не изобрели керамику.

Этнографы в XVIII — XIX вв. замечали, что во многих племенах охотников и собирателей, еще не освоивших гончарного производства, использовали такой метод кипячения воды в ямах и в емкостях. По крайней мере, именно так еще недавно поступали ительмены и индейцы.

На сегодняшний день есть косвенные доказательства, что жидкое приготовление пищи уже осуществлялось в верхнем палеолите сапиенсами. Правда, как считает профессор антропологии Мичиганского университета Джон Спет, есть косвенные доказательства, что таким же образом готовили пищу и жители среднего палеолита — неандертальцы [35]. Он полагает, что березовая смоляная мастика, о которой говорилось выше, служила идеальным материалом при изготовлении кухонных сосудов. В настоящее время удачно проходили опыты по воспроизведению традиционных методов американских индейцев, получавших сироп путем кипячения кленового сока с помощью лотков из бересты, помещенных непосредственно на горячие угли. [36].

Правда, помимо бересты и коры деревьев у неандертальцев был широкий доступ к шкурам, желудкам и брюшкам животных, которые также в некоторой степени являются пригодными для использования в качестве контейнеров при варки пищи.

Вероятнее всего, неандертальцы погружали мешки из шкур или бычьи желудки с ячменем в земляные ямы, наполняли водой, куда опускались раскаленные на огне камни.

В настоящее время лучшим доказательством предварительной «жидкой кулинарии» и варки являются крахмальные зерна, извлеченные из зубного камня Шанидарского неандертальца. [37] Эти зерна искажены таким образом, что наводят на мысль о приготовлении пищи в присутствии влаги. Очевидно, что эти данные не доказывают, что неандертальцы или более ранние гоминины действительно готовили пищу с водой, но, учитывая простоту технологии и широкое наличие подходящих материалов для контейнеров, это представляется весьма вероятным.

С. Лоринг Брейс, профессор антропологии Мичиганского университета, в ряде научных работ, опубликованных с 1970 — х по 1990 — е годы, зафиксировал заметное уменьшение размера неандертальских коренных зубов моляров, начиная, возможно, со 100 тыс. л.н, и приурочил эту тенденцию к развитию технологий обработки пищевых продуктов человеком, особенно к появлению «земной печи» для приготовления пищи [38]. По словам Брейса, «в течение многих лет археологические находки, относящиеся к мустьерскому и верхнему палеолиту, фиксировали то, что они называют „очагами“ с количествами связанных повторно потрескавшихся и почерневших булыжников или „речной гальки“ размером с человеческий кулак или немного больше». Имеются хорошо документированные данные о неглубоких очагах в форме ямы для среднего палеолита, в некоторых местах с отложениями золы (например, Пещера Кебара в Израиле, Грот XVI Дордонь и Пеш-Де-Лазе во Франции, пещера Абрик Роман в Испании) [39].

Ямы, которые использовались для приготовления пищи с раскаленными камнями, в среднем палеолите очень редки. Хотя доказательства наличия такого рода поверхностных особенностей, возможно, были, но со временем исчезли, или стерты геологическими процессами. Любая яма со временем может засыпаться породами [40].

Но появление настоящей кулинарной практики приготовления пищи на воде — варки, является заслугой Homo sapiens

Использование раскаленных камней для кипячения воды в очаге неглубокой ямы было обнаружено археологами пещеры Эль-Мирон Испания, (Мадленская культура около 15 500 до н. э.). Очаг и камни как оптимальный способ обработки пищи использовался и поддерживался и Homo sapiens. Многие булыжники имеют поверхностные трещины, как результат воздействия огня. [41].

Большинство этнографически задокументированных исследований говорят, что кулинария варения на воде, в ее многочисленных вариантах, сегодня является неотъемлемой и жизненно важной частью человеческой кулинарной практики по всему миру, и ее важность очевидно не только среди земледельческих народов, но и у охотников — собирателей. Тем не менее, широкое распространение глиняной посуды среди поздних доисторических охотников-собирателей как в Старом, так и в Новом Свете указывает на то, что кипячение было частью кулинарной практики многих племен в середине-конце голоцена и в некоторых областях намного раньше [42].

Казалось бы, в свете всего сказанного возможен единственный вывод: неандертальцы прекрасно владели огнем. Но как согласовать это с тем фактом, что немало и таких неандертальских стоянок, на которых какие-либо следы огня вообще отсутствуют?

Неандертальцы использовали огонь для приготовления пищи в некоторых местах и временах, летопись их использования огня несколько отрывочна и имеет переменную историю, свидетельства приготовления пищи также непостоянны и спорны. Некоторые специалисты даже утверждают, что еще в среднем палеолите неандертальцы могли поддерживать огонь, но не могли его искусственно добывать [43]. Возможно, неандертальцы обладали способностью добывать огонь, но во всех стоянках были обнаружены следы огня.

Все же в среднем палеолите на некоторых европейских и левантийских стоянках имеются достаточные доказательства присутствия огня в виде отдельных очагов из древесного угля, золы и измененных огнем отложений. Были найдены обугленные и обожженные кости, подвергнутые нагреву камни. Если в огонь добавить кости, то вместе с деревом костер обеспечивает более длительное время горения и лучшую теплопроводность, чем если бы в составе топлива была только древесина. К тому же сочетание дров и костей значительно сокращает затраты древесины [44]. Эти результаты убедительно свидетельствуют, что неандертальцы не только знали, как поддерживать огонь, но и экспериментировали с различными видами топлива, чтобы иметь возможность выбрать наиболее эффективные.

Кулинарная гипотеза

Впрочем, споры о том, когда человеку удалось покорить огонь, продолжаются и в настоящее время. В 1999 году британский ученый Ричард Рэнгем [45] со своей исследовательской группой выдвинул интересную гипотезу, названную «кулинарной гипотезой», на основе которой предложил свою теорию происхождения человека. По его мнению, ранние Homo erectus, появившиеся около 1,9 млн лет назад, уже готовили пищу на огне, в результате чего затраты времени на ее усвоение резко снизились (для сравнения: приматы тратят на жевание примерно пять часов в сутки, а австралийские аборигены, охотники-собиратели, готовящие пищу на огне — всего лишь час). Это дало толчок к изменению человеческого организма в целом. Предки-сыроеды рвали мясо зубами, отгрызали от него куски. Приготовленное мясо значительно нежнее и не требует таких усилий. В результате у древнего человека изменились функции зубов и уменьшились мышцы челюстей, в след за чем постепенно стал уменьшаться объем рта, сократилась длина кишечника и объем желудка. Зато увеличился общий размер тела и, что главное — вырос объем мозга.

Поскольку сырая пища требует значительно больше времени на усвоение — практически столько же, сколько и на передвижение, то с переходом на пищу приготовленную древний человек получал дополнительное свободное время, которое мог посвятить охоте и другим полезным делам — он начал развиваться.

Определенная часть ученых видит прямую связь между освоением огня, сокращением длины кишечника и увеличением размера мозга. Они полагают, что длинный кишечник и большой по объему мозг требуют очень много энергии, и потому организму трудно содержать их обоих. Сократив длину кишечника и тем самым снизив потребление энергии, человек получил возможность «отрастить» такие мозги, которыми славятся неандерталец и Homo sapiens.

Эволюционные преимущества использования приготовленной пищи хорошо просматриваются при сравнении пищеварительной системы человека и шимпанзе или других человекообразных обезьян. У человека, как уже говорилось, все органы пищеварения со временем стали меньше, чем у далеких предков, к которым человекообразные обезьяны достаточно близки. Маленький рот, слабые челюсти, мелкие зубы, маленький желудок, короткая прямая кишка — вот отличительные черты Homo sapiens. Интенсивность обмена веществ у человека и шимпанзе одинаковая (с учетом веса тела), в то время как толстый кишечник человека почти вдвое меньше. А именно в этой части пищеварительной системы ферментируется растительное волокно и вырабатываются жирные кислоты, служащие источником энергии. Это означает, что растительное волокно не усваивается человеком с такой же эффективностью, какую мы видим у обезьян. Дело в том, что приматы в основном питаются растительной пищей, в то время как в рационе человека мясо со временем стало играть все большую роль. В середине прошлого века вообще получила распространение теория, что своим возникновением человек обязан мясоедению. Кстати, у хищных млекопитающих кишечник тоже значительно меньше, чем у больших обезьян, а маленький толстый кишечник совсем не приспособлен для переваривания растительных волокон, но прекрасно справляется с всасыванием высококалорийной низковолокнистой мясной пищи. Это обстоятельство в определенной степени роднит нас с хищниками. Но как же быть с тем, что у представителей отряда хищников гораздо больше объем рта, большие и крепкие зубы, мощные челюсти? Здесь мы возвращаемся к тому, с чего начали: нам все это не нужно, поскольку мы, в отличие от них, едим приготовленную пищу. Для жевания мяса, прошедшего термическую обработку, большие усилия не требуются, что и повлекло за собой изменение рта и челюстей, редукцию клыков. Использование приготовленной пищи приводит к тому, что в желудок она попадает в виде маленьких частиц, которые легко перевариваются. Поэтому в желудке они задерживаются обычно всего лишь от часа до двух. У хищников, питающихся сырым мясом, этот процесс протекает значительно дольше. У собак — 2—4 часа, у кошек — 5—6. Если бы мы вздумали вновь перейти на питание сырым мясом, оно просто не успевало бы перевариваться в наших желудках, отвыкших от такой многочасовой процедуры. Даже вегетарианцы по этой причине предпочитают термически обработанную пищу сырой. Сыроедение в наши дни превратилось в диету для тех, кто хочет похудеть — пища у них просто не успевает полностью усвоиться.

Приготовленная пища вызвала не только изменение органов пищеварения человека. С ней изменился и химический состав его рациона, что не могло не сказаться на человеческом организме в целом. Мозг древнего человека увеличился в несколько раз, возросла его социальная активность предка. К тому же рацион древних постепенно становился богаче, что также сказалось на метаболических процессах и повлияло на развитие человека и, в частности, его мозга.

Согласимся: гипотеза выглядит очень заманчивой и логичной, но беда в том, что прямых свидетельств появления кулинарии на огне у ранних эректусов пока не существует, для ее доказательства потребовались бы археологические свидетельства управляемого огня, по крайней мере, 1,8 миллиона лет назад, когда появился первый H. erectus. Именно 1,8 миллиона лет назад стремительного начал расти мозг H. erectus. Но, как уже говорилось, пока убедительные доказательства использования огня свидетельствуют, что это произошло лишь 790 тыс. лет назад.

Более вероятно, все-таки, что люди начали термическую обработку пищи позже, — примерно 350—400 тыс. лет назад. Совершенная в этот период «кулинарная революция» объясняет быстрый рост мозга и уменьшение зубов, связанные уже со становлением сапиенсов и неандертальцев.

Вследствие всего описанного можно сказать, что огонь и кулинария не могли быть ключевым фактором эволюции большого и сложного человеческого мозга. Скорее всего, рост мозга связан с сырой и термически не обработанной белковой пищей.

Но тут возникала другая проблема. Увеличение мозга человека автоматически означало и увеличение головы плода. В результате возросла вероятность гибели при родах младенца или матери, иногда обоих. В любом случае человеческим роженицам теперь требовалась посторонняя помощь, в то время как в природе, в животном мире ничего подобного нет. То есть должно было произойти очень важное событие, чтобы у нас начал расти мозг. Что же это за событие? В данной книге мы не имеем возможности рассмотреть проблемы роста мозга, но в следующей непременно вернемся к ним.

Надо сказать еще и вот о чем. Безусловно, приготовление пищи увеличивает скорость извлечения питательных веществ из мяса примерно на 50% и сокращает время и энергию, необходимые для пережевывания и переваривания. Но тепловая обработка также уменьшает содержание в пище витаминов, к тому же питательные вещества частично теряются в жире и воде, которые удаляются.

Пока ведутся споры, кто именно из наших предков и в какое время сумел покорить огонь, следует сказать, что активно использовать его стали именно сапиенсы. И примерно 40 тысяч лет назад тело Homo sapiens приобрело современный вид тем путем, который так логично описал Рэнгем.

Но возникает вопрос: что побудило наших предков перейти на приготовленную пищу? Казалось бы, набор бактерий в их толстом кишечнике адаптировался к сыроедению и поначалу термически обработанная еда должна была плохо усваиваться. Правда, лабораторные эксперименты показали, что при изменении состава пищи большая часть бактерий погибала, но зато выжившие мутировались и быстро восполнили популяцию, теперь уже способную перерабатывать термообработанную пищу. Однако ответа на поставленный вопрос это не дает.

Укрощение огня

И чтобы подойти к нему вплотную, сначала надо будет посмотреть, как именно человек укротил огонь.

Конечно, начиналось все с того, что первобытные предки просто уносили горящие головни и ветки с мест пожарищ, после чего на их основе разводили костер в пещерах своего обитания и постоянно его поддерживали.

Как заметил Дарвину капитан корабля «Бигль» Роберт Фицрой, когда корабль приплыл к Огненной Земле с ее суровыми климатическими условиями, «эти дикари всегда поддерживают огонь, куда бы они ни плыли и где бы они ни были, будь то в своих каноэ, в своих вигвамах или даже в руке с помощью куска горящего дерева; но они не теряют времени, чтобы разжечь его снова, если произойдет какая-нибудь случайность» [46] Недавние охотники-собиратели, такие как тасманийские аборигены, регулярно носили с собой из лагеря в лагерь огненные палки или рулоны коры, которые горели очень медленно, хотя были вполне способны добывать огонь по своему желанию [47].

Но такой способ добычи огня был крайне ненадежен. Ливень, ураган, нападение враждебных племен постоянно грозили его утратой. Утратив огонь, получить его затем у другого племени было сложно и опасно. Требовалось найти какой-то другой способ его получения.

Принято думать, что древний человек, работая над изготовлением оружия из кремня, нечаянно высекал при этом искры, уловив которые при помощи сухой травы он затем разводил костер. Действительно, элемент случайности в таком получении огня наличествует. Именно так добывали огонь индейцы Южной Америки и эскимосы. И до появления спичек кремниевое огниво и трут были непременным помощником человеку.

Но в значительно большей степени в первобытном мире был распространен способ получения огня путем трения. Можно с уверенностью сказать, что для первобытного человека дерево и огонь были взаимосвязаны. Чтобы в лесу мог начаться пожар, молния должна была ударить в дерево. Дерево в глазах древних как бы хранило в себе огонь, и его надо было извлечь оттуда. На эту мысль наших далеких предков наводило и то обстоятельство, что при трении одной деревяшки о другую они становились более теплыми в местах трения. Способы получения огня таким путем были различны. В одних случаях деревянную пластинку укрепляли и начинали «сверлить» ее деревянной палочкой (как правило, из более твердых древесных пород). В других случаях сравнительно мягкое полено «пилят» бумерангом, изготовленным из твердой древесины. И в том и в другом варианте работа эта требовала большого терпения и сил, поскольку длилась она до тех пор, пока более мягкое дерево не воспламенится. Немалое значение при этом играла погода. Если дождь, как говорится, «висел» в воздухе, добыть огонь было значительно тяжелее, чем во время засухи. Что касается «сверления», то оно было распространено повсеместно, в частности в Африке, в Северной и Южной Америке. «Пилить» дерево предпочитали на Борнео, в Полинезии и Микронезии, а также, если верить дошедшим до нас мифам, на территории, на которой позже возникла Финикия. При этом чаще всего предкам нашим приходилось вновь и вновь «изобретать велосипед», то бишь способ добычи огня.

Есть еще способ добычи огня ударом куска кремня о железный пирит.

Однако археологические свидетельства о том, что пирит использовался в палеолитической деятельности, очень редки. И самая древняя находка с четкими следами его использования датируется началом верхнего палеолита, Ориньякским, около 35 000 лет назад [48]. Это куски кремня, носящие следы износа от ударов для высечения искр.

Но как все же был добыт самый первый огонь? Не отрицая, что в каких-то случаях он действительно был получен случайно, автор этих строк придерживается мнения, что в целом искусственное добывание огня было гениальным всплеском первобытной мысли, результатом намеренной попытки его получения. Возможно, это прозвучит крамольно, но смею утверждать, что стремление к использованию огня было заложено в первобытных на инстинктивном уровне. Никто не учил древнего человека воспроизводству потомства и заботе о нем, обеспечению репродуктивного успеха, добыче средств пропитания. Ради всего этого он готов был сражаться с противником, отстаивая свое право, осознание которого было заложено самой природой. Человек дышит, ест и пьет, когда испытывает голод и жажду, борется за свою жизнь, поскольку в числе прочего в нем заложен инстинкт самосохранения. Использование огня, на мой взгляд, было одной из составляющих этого инстинкта. Почему он пробуждается не сразу? Но ведь и карапуз ползает на четвереньках и месяц и другой, прежде чем решится довериться крепости своих ножек и сделает первый шаг. Он как бы дозревает до этой способности, на которую уже запрограммирован природой. Так и первобытные люди «дорастали» до понимания, что огонь можно получить искусственно. Но «программа» этого действия уже была в них заложена. И лучшим подтверждением этой мысли может служить тот факт, что получать огонь искусственным (причем очень схожим) путем люди начали в одно и то же историческое время, самостоятельно НА РАЗНЫХ КОНТИНЕНТАХ.

Может возникнуть и другой вопрос. Если древний человек изначально был «запрограммирован» на способность разводить огонь, почему никто другой из приматов не сумел сделать это? В старину путешественникам по Африке случалось заставать такую картину: на их стоянку с еще не потухшим костром выходили обезьяны и грелись у огня. Но когда тот угасал, они, хоть и неохотно, расходились. Очевидно, о возможности продлить жизнь костра, подбросив в него хворост и сучья, они просто не догадывались [49].

И, возможно, ответ заключается в том что, человечество на каком — то историческом отрезке переходило черту, после которой приобретало новые навыки и новые культурные приобретения, которые прочно усваивались на генетическом уровне. А почему это происходило и какие события послужили тем рычагом, после которого люди сознательно сначала поддерживали огонь, а затем и добывали его, мы с вами разберем ниже.

Цена и важность огня

Огонь может быть лучше понят как инструмент, который использовался только тогда, когда затраты на его производство и обслуживание перевешивались выгодами.

Использование огня для приготовления пищи, дает большие преимущества в виде экономии калорий. Эксперименты показали, что некоторые клубни, мясо и даже богатые маслом семена становятся более легко усваиваемыми после варки [50]. Риск пищевых заболеваний снижается при употреблении приготовленной пищи [51]. Некоторые растительные продукты вообще доступны для переваривания только после их термической обработки, из-за уменьшения при этом токсинов и других антифедантов [52].

Употребляя вареную пищу, он получал необходимое количество калорий из сравнительно низкокалорийной пищу. Затрачивая меньше энергии на переваривание пищи, человек получал также возможность тратить больше калорий на другие задачи. [53].

Но несмотря на явные преимущества, которые несло с собой использование огня, он также может провоцировать негативные последствия для здоровья людей. Использование огня подразумевает частое воздействие опасных соединений из дыма и нагретой пищи, риск получения травм или смерти от горения и долгосрочный риск для здоровья от вдыхания дыма [54]. Ученые попытались выяснить, происходил ли генетический отбор, в частности, для вариантов генов, которые отвечают за детоксикацию, в процессе использования огня должны были формироваться гены, которые могли улучшить этот процесс, создать повышенную устойчивость к токсичным соединениям дыма и огня. Были исследованы аллели (различные формы одного и того же гена, определяющие направление развития конкретного признака) у неандертальцев, денисовцев, современных людей, а также шимпанзе и горилл по полиморфизмам генов, связанных с привычным воздействием дыма. Недавние генетические исследования показали, что современные люди (Homo sapiens), а не неандертальцы, денисовцы или приматы, имеют фиксированный производный вариант гена (AHR), который способен нейтрализовать неблагоприятное воздействие токсичных веществ огня и уменьшить вредное действие полициклических ароматических углеводородов из группы химических веществ, которые выделяют дым и обугленные продукты. [55] Это говорит о том, что среди Homo sapiens негативные последствия от дыма были меньше, чем у других наших родственников и приматов. Также предрасположенность к курению у нас намного выше, чем у неандертальцев, денисовцев и приматов. Правда, другие исследования не нашли убедительных доказательств, что между неандертальцами и современными людьми была большая разница в генах и аллелях, которые отвечали за детоксикацю [56].

И все-таки что побудило древнего человека перейти на термически обработанную пищу? Вкусовые предпочтение? Это нам она кажется вкуснее. А первобытный человек, микрофлора кишечника которого была адаптирована к сырой пище, с нами бы не согласился. Процесс привыкания и перестройки организма был медленным. Довольно длительный период древние употребляли параллельно сырую и приготовленную пищу — в соответствии со сложившимися обстоятельствами. То есть важно было добыть мясо, а в каком виде его съесть — это был уже второй вопрос. Более того, пока шел процесс привыкания, первобытному человеку приходилось заставлять себя есть вареное или жареное мясо. Только со временем наши вкусовые рецепторы изменились настолько, что теперь считается приготовленная еда для нас вкуснее сырой.

Таким образом, переход на термически обработанную пищу произошел отнюдь не из-за ее вкусовых качеств. Да и найденные на археологических стоянках неандертальцев продукты свидетельствуют, что они ели не что-то вкусное, а, наоборот, горькую растительную пишу. Возможно, разгадка использования огня косвенно лежит именно в растительной пище, и приблизит к отгадке, почему же все-таки произошел переход к термической обработке пищи?

Ведь английская пословица гласит «Накорми простуду и умори голодом лихорадку», и является ценной рекомендацией по лечебному питанию. И японская поговорка «ishoku dougen’, что в прямом переводе означает «лекарство и пища имеют одно и то же происхождение», достаточно красноречива. Действительно, некоторые традиционные специи и приправы повседневной азиатской кухни, такие как морские водоросли, корень имбиря и ряд трав, служат важными источниками противоопухолевых агентов [57], которые также могут играть важную роль в подавлении вирусных и паразитарных инфекций.

Растительная пища и самолечение

Растительная пища составляла существенную часть рациона древних, о чем говорят найденные следы растительной пыльцы на неандертальских стоянках (Шанидар Ирак), а также верхнепалеолитических стоянках граветтской культуры: в Италии (Биланчино), в России (Костенки) и в Чехии (Павлов). Их обитатели не только собирали разные растения, но и обрабатывали их точильным камнем, из чего можно сделать определенный вывод, что наши предки не только употребляли в пищу семена растений, но и растирали их в муку после того, как зерна термически обрабатывали. А находки в Грота Пагличчи (Grotta Paglicci), Южная Италия, в настоящее время являются самым древним подтверждением того факта, что охотники-собиратели были способны перерабатывать растения в муку уже 32,600 л.н. [59].

Открытие свидетельствует, что 30 тысяч лет назад обитатели разных частей европейского континента не просто употребляли в пищу растения, а обрабатывали их. Достаточно простые орудия позволяли им перемалывать растения в муку. Получение муки из дикорастущих растений в верхнем палеолите ставит под сомнение идею о том, что эксплуатация дикорастущих злаков началась в неолитическую эпоху. Уникальность в том, что граветтские жители Пагличчи были способны обрабатывать пищевые растения и уже обладали богатыми знаниями задолго до зарождения и распространения сельского хозяйства. [60].

Видимо, употребление в пищу термически обработанных растительных ресурсов было очень важно для популяций охотников-собирателей по всей Европе. Ведь безопасная еда имела первостепенное значение для выживания, и употребление ими растительной пищи, к тому же термически обработанной, говорит нам о многом. Вероятней всего, растительной пищей как целебным средством пользовались не только люди, но и звери.

Самолечение животных или зоофармакогнозия [61] — это огромная тема, которая остается мало изученной, но ясно, что большинство животных от гусениц [62] до высших приматов [63] практикуют некоторую степень самолечения. Изгнание паразитов является основной целью самолечения для многих видов, но данные также свидетельствуют о том, что можно лечить широкий спектр заболеваний, учитывая разнообразие биологической активности, обнаруживаемой во многих растительных продуктах, употребляемых в пищу [64].

Идентификация преднамеренного самолечения у животных может быть сложной задачей, поскольку многие пищевые растения также обладают целебными свойствами, и границы между пищей и лекарством иногда могут быть слабо различимыми [65]. Находясь в своей известной среде обитания, животные способны поддерживать себя и свое потомство в добром здравии, выбирая «правильные» продукты питания, которые могут быть специально выбраны для решения проблемы со здоровьем [66].

Паразиты могут вызывать различные заболевания, которые влияют на общее поведение и репродуктивную способность индивида [67]. Поэтому необходимость противодействия такому давлению должна быть велика [68]. Воздействие паразита на хозяина и реакция хозяина на инфекцию, несомненно, являются результатом длительного эволюционного процесса.

Животные также могут избежать или подавить кишечные бактериальные расстройства, потребляя растения с лекарственными свойствами в качестве одного из видов фитотерапии. Были получены три отдельных сообщения опытных исследователей о том, что дикие самки шимпанзе употребляли в пищу растения, которые не входили в обычный рацион, при этом было доказано, что эти растения обладают целебными свойствами. Во всех случаях растения были пережеваны и проглочены способом, отличным от того, как животные обычно едят растения. [69]. Объектом одного из наблюдений были самка шимпанзе и ее 2,5-летний детеныш в то время, когда у самки появились признаки болезни. В те два дня (полдень 1-го дня и утро 2-го дня), когда самка была замечена больной, она проводила в лежачем состоянии в два раза больше времени, чем ее спутники, и примерно в два раза меньше времени на поиски пищи. В первый же день болезни самка подошла к кусту вернонии (Vernonia amygdalina,), сняла внешнюю кору, жевала и сосала сердцевину около 20 минут. Во второй половине второго дня болезни самка, казалось, начала выздоравливать. Съеденное растение, вернония, очень горькое и, как утверждают, обладает целебными свойствами [70]. Оно используется по всей тропической Африке против паразитов и желудочно-кишечных расстройств людей и домашних животных. В другом отчете самка шимпанзе была признана больной на основании того факта, что она встала с постели примерно на полчаса позже обычного. Затем она прошла около 100 м. и ела листья кустарника липпия (Lippia) в течение примерно 15 минут. Способ поедания листьев был нетипичным, потому что рот животного открывался и закрывался на листьях несколько раз, и шимпанзе, казалось, сосала каждый лист в течение нескольких секунд. [71].

Выбор лекарственных растений обезьянами и людьми с похожими заболеваниями дают представление об эволюции лекарственного поведения у современных людей и возможной природе самолечения у ранних гоминид и человекообразных обезьян. Он свидетельствует о том, что некоторые растения употребляются в пищу не случайно, а из-за значительной лекарственной ценности. Поведенческая привычка их употребления у приматов — это глотание листьев без жевания. Листья выбираются по одному, складываются между языком и небом, медленно втягиваются в рот, а затем по отдельности проглатываются целиком. Шероховатость листьев, несомненно, затрудняет проглатывание, но животные их проглатывают. Видимо, это делается из-за лепрофилактических свойств определенных растений, так как анализ показал, что листья заглатывали животные, зараженные ленточными червями, а заражение нематодами было продемонстрировано в 83% всех зарегистрированных случаев заглатывания листьев. Симптомы присутствия нематод — диарея, слабость, боль в животе; [72]. Видимо, целые листья в кишечнике способствуют и увеличивают вероятность выпадения фрагментов кишечных паразитов. [73].

Поедание листьев 30 различных видов растений и сегодня наблюдается у девяти популяций шимпанзе, у всех бонобо и восточных горилл (Gorilla gorilla graueri) на 10 участках Африки [74].

Эти наблюдения дают самые ясные доказательства существования самолечения. Самолечение африканских человекообразных обезьян включает нечастый прием тех видов растений, которые не являются регулярной частью их рациона [75] и не несут никакой питательной пользы [76], но ограничение использования этих растений может усилить риск паразитарной инфекции [77]. Примером использования растений в профилактических целях может служить поведение золотистого бамбукового лемура (hapalemur aureus) Мадагаскара, который в случае заболевания потребляет более чем в 12 раз большую, то есть практически смертельную для взрослых лемуров дозу цианида в день, без каких-либо вредных последствий [78]. Цианид поступает из кончиков бамбука вида Cephalostachyum sp. (Gramineae), входящих в состав ежедневного рациона лемуров в определенное время года. В этом случае считается, что цианид детоксифицируется главным образом в печени [79] и помогает контролировать кишечных паразитов.

Сердцевина и плоды вида Afromomum (семейство дикого имбиря) обычно употребляются в пищу шимпанзе, бонобо и гориллами по всей Африке [80]. Ягоды фитолакка декандра (Phytolacca decandra L Heritage) также часто употребляются шимпанзе в национальном парке Кибале в Уганде [81]. Эти горькие на вкус ягоды являются концентрированным источником по меньшей мере четырех токсичных веществ (lemmatoxin, lemmatoxin-C, oleanoglycotoxin-A, phytolacca-dodecandra glycoside). Проглатывание около 2 г этих ягод мышами и крысами приводит к летальному исходу. В ягодах эти токсичные вещества находятся в самой высокой концентрации, и в настоящее время на их основе в Соединенных Штатах разрабатываются лекарства для борьбы с паразитами шистома. [82].

Бедные питательными веществами кора и древесина характеризуются высокой волокнистостью, иногда токсичностью. Они относительно неудобоваримы [83]. Тем не менее известно, что шимпанзе и гориллы иногда поглощают кору и древесину некоторых видов растений [84]. Хотя их список довольно длинный, на самом деле мало что известно о вкладе коры в рацион питания и общее состояние здоровья животных. Но наблюдение этнологами за африканскими племенами показало, что кора различных деревьев используются ими в различные медицинских целях — в качестве слабительного, тонизирующего и рвотного средства, а также средства от зубной боли [85]. Она всегда используется при симптомах, связанных с кишечной инфекцией паразитов.

Может показаться странным, но в лечебных целях используется также глина. Глина не содержит ни одного из основных компонентов питания: белков, углеводов, липидов и витаминов. Глинистые почвы представляют собой мелкозернистые минеральные отложения, состоящие в основном из гидросодержащих силикатов алюминия, магния и железа. Геофагия широко практикуется многими видами животных и людьми во всем мире [86]. Согласно этнографической литературе, глина употребляется в качестве антидиарейного средства и предотвращения болей в желудке. [87]

Исследования поведения горной гориллы и макаки-резуса свидетельствуют о том, что они могут поглощать почву для облегчения диареи, вызванной диетическими изменениями [88]. Было показано, что все глинистые почвы, проанализированные до настоящего времени, содержат компоненты, близкие к компонентам фармацевтического препарата «Каопектата», коммерчески продаваемого для лечения желудочно — кишечных расстройств и других кишечных заболеваний [89].

Связь между питанием и лечением наглядно представлена в традиционных системах народной медицины всех стран мира. У древних ассирийцев, греков и китайцев культивируемые зерна, корни, фрукты и специи часто использовались в лечебных искусствах, а в Египте такие растения, как салат, кунжут, лук-порей, огурцы, сливы, арбуз и многие другие съестные припасы были включены в арсенал целителя [90]. Исторические источники Древнего Египта также упоминают о целебном применении веществ животного происхождения, таких как молоко крупного рогатого скота, пчелиный мед, кровь ящериц, органы быка, печень ласточки, конечности летучей мыши, амбра кашалота и железы кабарги [91].

Книги по китайской кулинарии часто подчеркивают целебную ценность продуктов и важность «питательной терапии», начиная с самых ранних времен, и многие из растительных и животных продуктов, входящих в состав китайских лекарств, обычно используются в кулинарии. [92].

Исследования в нескольких регионах мира показали, что многие дикорастущие растения, сохраненные в местных пищевых культурах, неотделимы от традиционных терапевтических систем [93].

Например, в сельской общине Хауса на севере Нигерии из 119 растений, идентифицированных как пищевые, все, кроме пяти, включены в состав лекарственных [94].

Фермеры во Вьетнаме используют около половины собранных дикорастущих пищевых растений также в качестве лекарств.

Считаются, что люди начали потреблять наркотические растения еще тогда, когда первобытные племена сражались за пищевые ресурсы. Именно в такие периоды человек открыл то, что уже было известно животным, — употребление частей определенных растений временно облегчает приступы голода. Эти непригодные для питания растения производили другие весьма желаемые эффекты: расслабление, возбуждение, уход от реальности, удовольствие, радость, экстаз, умиротворение, мистические откровения «или другие чувства» [95]. Тут я не соглашусь c таким мнением, что голод был главным механизмом, который двигал людей к экспериментам и заставлял употреблять малосъедобные растения, которые были горьковатые и обладали токсическими свойствами. Скорее всего, эти растения употребляли не из-за голода, ведь пищевых ресурсов всегда было достаточно, в крайнем случае человек всегда мог приобщиться к каннибализму (подробно см. в главе « Каннибализм»). Или другой пример. Ведь как мы знаем из истории, когда голод охватывал всю популяцию и умирали многие, тем не менее случаев массового употребления наркотических растений зафиксировано не было.

Лабораторные анализы волос мумифицированных останков тел из Перу, Чили и Аргентины [96] подтвердили широкое использование наркотических средств коки в доисторическое время. В Андских племенах их использовали на протяжении трех тысячелетий во многих регионах и среди различных групп населения. Кокаин, который присутствует в листьях коки, является эффективным местным анестетиком [97]. Листья коки также находили в могильных захоронениях в Перу и Чили примерно с 400 года н. э. [98]. Кока также используется в качестве лекарственного средства для лечения пищеварительных заболеваний, язв во рту и других [99]. Скорее всего, наркотики применяли как обезбаливающее средство и для медицинского лечения. И листья коки, и сам наркотик, видимо, считались универсальным средством от многих болезней, так как факты говорят, что в андских сообществах они играли сложную социальную, ритуальную и политическую роль, и традиции эти сохранились до наших времен. [100].

Именно в поиске защиты от различных болезней человечество пыталось найти такое лекарство в растительной пище.

Борьба с микроорганизмами

Тут автор готов выдвинуть гипотезу, которая, вероятно, многим тоже покажется крамольной: первобытный человек перешел на обработанную пищу потому, что она была БЕЗОПАСНЕЕ сырой.

Термическая обработка пищевых продуктов заключается в снижении или уничтожении микробной активности, уничтожении спорообразующие бактерии, дрожжи, плесень, патогенных бактерий, и другим термочувствительных микроорганизмов.

Если споры не будут полностью инактивированы, вегетативные микроорганизмы снова начнут расти. Благоприятные условия для этого возникнут, когда после завершения термической обработки продукты будут храниться при температуре окружающей среды. Выжившие микроорганизмы могут либо испортить пищу, либо произвести токсины, вызывающие пищевое отравление. Температура 110° C убьет большинство спор бацилл в течение короткого времени. Некоторые микроорганизмы могут быть уничтожены и при более низких температурах, но в этих случаях необходимо увеличить период термической обработки. А при температуре 121° C уничтожение происходит в течение относительно короткого времени. Возьмем для примера бактерию Clostridium botulinum. Естественный резервуар для нее — почва и различные животные. При кипячении в течение 25 минут при температуре 121° C бактерии уничтожаются.

Споры штамма Bacillus stearothermophillus обладают большей термоустойчивостью и могут выживать даже при 121° C. Если колония бактерий содержала, допустим, 1000 этих спор, то через 4 минуты кипячения при такой температуре выживет 100 спор. (величина Д, десятикратное уменьшение числа жизнеспособных спор)

• Через 8 минут в каждой банке выживет 10 спор

• Через 12 минут в каждой банке выживет только 1 спора.

При кипячении в течение 16 минут при 121° C в результате получилось бы 0,1 споры.

Исходя из этого:

• Чем большее количество микробов присутствует при кипячении изначально, тем больше времени требуется, чтобы уменьшить их количество до приемлемого уровня. Как мы видим, уничтожение микробов зависит от времени термообработки, но если повысить температуру, процесс идет быстрее. Но 10-кратное изменение результата справедливо и в обратном направлении. При понижении температуры на определенную величину значения кривой термической смертности соответственно уменьшится в 10 раз.

Как мы видим, колония Bacillus stearothermophillus при 121° C за 4 минуты уменьшается в 10 раз. Но чтобы достичь такого же эффекта при температуре 111° C, нужно будет потратить времени в десять раз больше, то есть 40 минут. [58]

Высокая температура убивает болезнетворных бактерий и микробов, которыми кишит сырое мясо. Далекие наши предки, конечно, ничего не знали об этих микроорганизмах, но они опытным путем убедились, что обработка огнем дает возможность есть мясо, хранившееся в пещере дольше обычного, и даже мясо животного, умершего своей смертью.

Кроме того, не забудем: популяция первобытного человека была немногочисленной. Любая эпидемия могла стать для нее смертельной. А вот животных, в отличие от Homo erectus, было много, и среди них могли быть распространены болезни, губительные для первобытного человека, если бы он употреблял сырое мясо (а именно больных животных легче всего добыть во время охоты). Термическая обработка мяса была для древних способом защитить себя от болезни. И именно по этой причине в случае утраты огня они вновь и вновь открывали для себя секрет его добывания. Между прочим, там, где болезнетворные организмы были не смертельны для человека или по крайней мере не критичны для человеческой популяции в целом, культура добывания огня нередко утрачивалась. Чаще всего это происходило там, где человек находился в определенной изоляции от остальной природы, например, на островах, где не было эпидемических вспышек и огонь как средство защиты от болезней не требовался. В этом случае человеческая популяция регрессировала и попадала во временную петлю бесконечного застоя. Деградация происходила на генном уровне, поскольку гены не чувствовали на себе давления отбора.

Так, на острове Флорес люди не использовали огня. Они изготовляли примитивные каменные орудия и охотились на молодых карликовых слонов и гигантских крыс. В своем развитии они отставали от доисторических людей, обитавших на континентах. Жители Тасмании владели огнем, бережно переносили его во время перекочевок, но свидетельств, что они сами умели добывать огонь, не существует. Часть ученых считает, что раньше они умели делать это, но затем утратили такую способность. Нетрудно предположить, что на острове просто не было надобности в защите от болезней. И племена аборигенов, обнаруженные в тропических лесах на Андаманских островах, не знали, как добывать огонь, но, получая его во время лесных пожаров, в дальнейшем заботливо охраняли от затухания.

Природа и сама позаботилась о том, чтобы уберечь человека от болезнетворных организмов. Поэтому когда современные приматы или представители диких племен находят труп животного, они, как правило, его не трогают. Да и среди зверей трупоедов не так уж много. Предки, конечно, не знали о том, как распространяются болезни, но естественный отбор сыграл свою роль, внедрив в их гены отвращение ко всему, что представляло собой реальную опасность.

Известный психолог Пол Розин, изучая отвращение как предмет, пришел к выводу, что все, вызывающее у нас отвращение, это прекрасная среда для вредных организмов, которые представляют опасность для нашего здоровья. Ну, к примеру разлагающиеся трупы, экскременты, тухлое мясо и т. д. Если что-то подобное даже нечаянно попадет в рот, человек немедленно выплюнет его, более того, его может вытошнить. Рвотные позывы возникают даже просто от одного вида того, что человек считает отвратительным. Кстати, в отличие от продуктов животного происхождения, растения такого отвращения у нас не вызывают. Кстати, животные, использующие огонь, о которых мы писали выше также предпочитают лакомиться безопасной пищей, поскольку трупы животных во время пожаров уже обработаны огнем.

Подводя итог всему сказанному, сделаем вывод: ЧЕЛОВЕК ОСВОИЛ ОГОНЬ КАК СРЕДСТВО ЗАЩИТЫ ОТ БОЛЕЗНЕЙ. Да, конечно, в пещере или хижине очаг — это к тому же источник тепла, а в вечернее и ночное время — и света, это защита от укусов комаров и мошкары. Но — и это очень важно — первые следы использования огня были обнаружены в теплых климатических широтах, где значение огня как источника тепла невысоко. Это еще одно подтверждение, что огонь прежде всего требовался человеку для термического обеззараживания пищи от болезнетворных бактерий и микробов, а также для выкуривания кровососущих насекомых.

Огонь был для древних божеством, отношение к огню как к божеству сохранялось веками и дошло почти до нашего времени. Люди верили, что добыв огонь «дедовским» способом, они смогут оградить себя от несчастий. В Германии такой огонь называли «диким», и добывали его в случае эпидемий, крупного падежа рогатого скота и других бед. Предварительно во всех домах селения гасили «ручной» огонь, а потом заменяли его путем сверления дерева деревом. Такие же случаи были в Шотландии (1826 г.), Ганновере (1828 г.) Такая же практика наблюдалась и в России, только здесь добытый вручную огонь называли не «диким», а «живым», «новым». В поле или овраге строились арочные ворота, по обе стороны от которых разводился огонь, и через них проходили все люди селения вместе со своим скотом. Перед таким шествием люди одевались во все новое, чистое. Напоследок через ворота пропускали несчастную черную курицу, которая считалась олицетворением беды и болезни, причем гнали ее достаточно долго, чтобы она не могла вернуться назад. Затем люди расходились, взяв с собой раскаленные угли обрядовых костров, а придя домой, окуривали их дымом жилье.

Люди просили огонь о помощи и на опыте убеждались в эффективности такого партнерства.

Безусловно, приготовление пищи на огне облегчало работу кишечнику, так как разрушало структуру пищевых компонентов-упаковки крахмала в клубнях и нити белка в мясе. Но все же главным достоинством огня было уничтожение вредных микроорганизмов. Оно уменьшало воздействие на организм вредных токсинов и патогенов, таких как паразиты, бактерии и вирусы, которые присутствуют во многих сырых продуктах. И также имеет преимущество в уничтожении токсинов, которые быстро накапливаются в разлагающихся трупах под тропическим солнцем. Огонь для наших далеких предков был первым эффективным лекарем, который не позволил человеческой популяции исчезнуть с лица земли.