Моё темноглазое (не)счастье

Рацлава Зарецкая, 2021

Все фанаты мечтают встретить своего кумира, получить его автограф, сфотографироваться с ним. Мира тоже мечтала, но, как говорится, бойтесь своих желаний. Кто бы мог подумать, что в ее богом забытый городок, спасаясь от наемных убийц, впорхнет популярный корейский актер Ли Джэхи. Но долго бегать от призраков прошлого не получится – иначе, что это за жизнь! Ли Джэхи предстоит сделать выбор – столкнуться со своими страхами лицом к лицу или продолжать жизнь затворника. Но, кажется, ему такая жизнь пришлась по вкусу, а особенно его новая знакомая Мира… Комментарий Редакции: Автор воплотил голубую мечту всех влюбленных в корейских айдолов – создал книгу, в которой идеальный мальчик не просто приезжает пожить в заштатный русский городок, но и влюбляется в его романтику с особенным русским характером, бытом и прочими радостями. Книга позволит не только получить удовольствие от наблюдения за увлекательными приключениями героев, но также заново влюбиться в родные города.

Часть 1

Глава 1

— Пей! Пей! Пей! — громко скандировали девчонки.

Я допила последние три глотка пива и с грохотом поставила пустой кувшин на стол. Подруги разразились бурными аплодисментами. Прикрыв рот ладонью, я изящно икнула и мило улыбнулась.

— Давайте сюда денежки! — Мои руки потянулись к бумажной кучке в центре стола.

— Забирай, богиня! Даже не жалко! — воскликнула Альбина, виновница сегодняшнего торжества. Ей исполнилось целых тридцать лет. — Отныне я буду звать тебя не Мира, а Пивная богиня!

— Да тут всего-то пять тысяч! — возмутилась я, пересчитав деньги. — И ради этого я чуть не лопнула?

Девчонки дружно засмеялись. Рита, лучшая подруга Альбины, встала из-за стола и, пошатываясь, направилась к бару с твердым намерением заказать еще кувшин пива.

Девушки галдели, много пили и ели, а вот в меня уже ничего не лезло. Да и голова начинала кружиться и болеть. В итоге я заказала себе такси, поцеловала напоследок именинницу и отправилась домой.

После прохладного душа головная боль отступила, но опьянение с меня так и не сошло. Спать не хотелось, несмотря на поздний час и необходимость рано вставать на работу.

Сделав какао, я улеглась в постель, включила очередную серию романтической дорамы и вошла в соцсеть. Сразу же на меня посыпались сообщения от моих лучших подруг.

КирКа: Ты что не спишь?

PollyPolly: По-любому, свои дурацкие сериалы смотрит.

Миррра007: Я была в кафе, на дне рождения коллеги. Выпила много, вот и словила бессонницу. Включила дораму, чтобы уснуть под приятный голос Джэхи.

КирКа: Начинается…

PollyPolly: Я же сказала, что она в серик залипает, ахах.

КирКа: Хватит витать в облаках и смотреть свои дурацкие сериалы про сказочную любовь! Так ты себе никогда нормального мужика не найдешь!

Миррра007: Эти сериалы питают мою романтическую натуру, которая несколько раз уже была на грани жизни и смерти.

PollyPolly: Давно пора добить этого твоего внутреннего романтика.

Миррра007: Отстаньте от меня, противные!

PollyPolly: Поменьше смотри ванильные сериалы, тогда и отстанем!

Кира и Полина еще много чего писали, но я перестала читать их сообщения и погрузилась в заключительный эпизод очередного милого и доброго сериала про настоящую любовь.

— Ах, Ли Джэхи, как же хорошо ты играешь! — восторженно сказала я, глядя на безукоризненно красивое лицо актера. — Жаль, что ты взял перерыв. Надеюсь, у тебя все нормально…

Не то чтобы я была безумной фанаткой, но некоторые актеры мне очень нравились, например, Киану Ривз и Джеймс Макэвой. Ли Джэхи не был настолько популярен, но таланта у него было не меньше, чем у Киану и Джеймса. Вообще, мне казалось, у Джэхи большое будущее, однако сейчас у него начались сложные времена.

Пару недель назад его агентство объявило о том, что Джэхи решил сделать перерыв в карьере, чтобы поправить здоровье. Этому мало кто поверил: многие считали, что актер просто побоялся скандала, который мог разразиться из-за его тайной девушки, с которой он якобы изменял актрисе Ким Суен. Агентство Джэхи опровергло слухи об измене, и сразу же отправило актера «подлечиться». Наверное, скандал действительно мог быть грандиозным, раз заморозили даже съемки его нового фильма, рейтинг ожидания которого был сто процентов.

Тяжело вздохнув, я погладила лицо Джэхи на застывшем кадре.

— Шикарная роль! — Я была в восторге от конца дорамы.

Затем я открыла профиль Джэхи в соцсети и посмотрела на последнюю выложенную им фотографию.

«Дорогие фанаты! Простите, но мне придется оставить вас на некоторое время. Да, слухи правдивы — я покидаю съемочную площадку фильма, которого вы все так ждете, и беру перерыв в карьере. Я вас всех безмерно люблю и ценю. Надеюсь, вы поймете меня и будете ждать моего возвращения. С любовью, всецело ваш Ли Джэхи», — от руки было написано на сфотографированной бумажке в клеточку.

Под фоткой набралось множество комментариев. Фанаты разделились на два лагеря. Одни желали актеру всего наилучшего и обещали ждать его возвращения, а другие хейтили и обвиняли в нелепых слухах, связанных с какой-то мифической тайной подружкой.

— Смысл ему изменять Ким Суен? — хмыкнула я, читая комментарии. — Они же такие лапочки, так мило смотрятся вместе!

Пошарив под кроватью, я выудила пачку с остатками чипсов, с аппетитом доела их и, причмокнув, нажала на строчку с надписью «добавить комментарий». Мое еще не протрезвевшее сознание в этот миг так сочувствовало актеру, что решило его подбодрить теплыми словами.

В слухи я не верила. Не мог такой милый и добрый человек быть подлым изменником. Я верила в их с Суен любовь, верила в искренность слов Джэхи на каждом интервью. Нет, так играть невозможно, просто невозможно!

«Дорогой Джэхи! — начала писать я, пьяно улыбаясь. — Наплюй на хейтеров — они не понимают, какой ты прекрасный человек! Знаю, тебе сейчас непросто, но все наладится, вот увидишь! А если не наладится, то приезжай к нам в Россию. Тут все проще и есть борщ!»

Нажала «опубликовать» и почти сразу после этого вырубилась.

* * *

Новый день встретил меня яркими солнечными лучами и головной болью. Наскоро перекусив, накрасившись и выпив смесь от похмелья, я вылетела на улицу, с радостью подставляя лицо долгожданному солнцу.

Это был первый теплый день после затяжной и жутко холодной зимы. Морозы в марте — это, конечно, нормально, но уставшие от холодов и снега жители средней полосы России отчаянно желали прихода тепла.

И вот оно настало. Прямо первого апреля, в понедельник. Еще вчера днем был мороз и шел снег, а уже сегодня небо было чистым, солнце светило непривычно ярко, а термометр за окном показывал шесть градусов тепла!

Солнце всегда положительно влияло на меня. Даже если я не высыпалась, утренние лучи, проникающие в мою тесную, но уютную студию на окраине Москвы, всегда придавали мне бодрости и поднимали настроение. Вот и сейчас, несмотря на похмелье и короткий сон, яркое солнце словно передало мне часть своей энергии.

К слову сказать, я уже почти полгода работала в следственно-оперативной группе, куда попала чудом. Изначально я занимала должность участкового в одном из районов Алексеевска — провинциального городка, в котором родилась и выросла. Ненормированный рабочий день, куча жалоб и местные бабушки сводили меня с ума. Кроме того, помимо работы, была еще и учеба в юридическом институте. Как я это вытерпела? Понятия не имею!

За пять лет работы я стала довольно известным в городе сотрудником. Но особую популярность мне принесла поимка местного шизика, который несколько лет убивал и потрошил кошек и собак. Мой начальник, майор полиции Сергей Кравцов, увидел во мне потенциал и предложил стать следователем.

— Не обещаю, что устрою тебя здесь, но в другом областном городе — без проблем. Слушай, а как насчет Москвы? Не наша область, конечно, но звучит же привлекательно, правда? Я туда скоро перевожусь, кстати. Будешь работать под моим началом, — сказал он год назад.

Я, конечно же, согласилась, но до конца ему не поверила, а зря. Месяца через три Кравцов позвонил и велел готовиться к переезду, а еще через два я уже была московским следователем и раскрывала свое первое преступление.

Кира была уверена: это потому, что он по уши в меня влюблен. Она очень хотела нас свести и говорила, что такого мужчину я уже нигде не найду.

Сергей действительно считался завидным женихом. Ему было около сорока лет, и он еще ни разу не был женат. А еще он при деньгах, связях и занимает высокое положение. Короче, настоящий лакомый кусочек.

Но только не для меня.

Я бы и рада была в него влюбиться, но не получалось. Видимо, не суждено.

Звучит наивно, но я верю в судьбу. Верю, что у каждой души есть пара, и что смысл наших жизней заключен в том, чтобы найти свою духовную половинку. Найдешь — будешь счастлив до самого конца, а если нет — то попытаешься в следующей жизни. Вот такое у меня убеждение.

— Опять витаешь в облаках? — донеслось до меня, когда я уже подходила к полицейскому участку.

— О, привет! — помахала я нагнавшему меня Юрке и с вожделением уставилась на два стаканчика кофе в его загорелых руках.

Юра Колганов — один из оперативников в нашей группе. Мы почти постоянно сталкиваемся с ним по утрам прямо у здания полиции и вместе приходим на работу, поэтому многие думают, что мы живем вместе. Развеять такие домыслы было крайне сложно, и, в конце концов, мы забили на это. Пусть думают, что хотят. Юрка даже начал покупать для меня второй стакан кофе. Ванильный латте без сахара, как я люблю.

— Привет, почти именинница! — Колганов вручил мне напиток.

— Спасибо, — поблагодарила его я. — Что за «почти»? Не гони лошадей, дай насладиться двадцатисемилетием до самого конца!

— Наслаждайся, кто тебе мешает. — Юрка отпил из стаканчика и, вытерев уголки губ большим пальцем левой руки, кивнул на вход в здание.

Вместе мы медленно направились к дверям полицейского участка. Ни мне, ни ему работать не хотелось. В последнее время никаких интересных случаев не происходило. На моей памяти было лишь три суицида, два убийства на почве ревности и четыре случая драк с летальным исходом. Да, жизнь это вам не захватывающий сериал.

— Что хочешь на день рождения? — спросил Юрка, минуя приемную, где милая девушка Женя усердно строила ему глазки. Как оказалось, зря. Колганов на нее даже не взглянул.

— Хм-м, — я сделала вид, что усердно размышляю.

Не ожидала, что он запомнит день моего рождения, а уж о подарке от Юрца даже не мечтала.

— Подари мне Ли Джэхи, — пошутила я.

— Это твой любимый актер, чья фотка у тебя на рабочем столе компа красуется?

— Один из любимых, да, — кивнула я.

— А вот и наши шерочка с машерочкой! — перебил нас Виталька, местный лох и одновременно еще один оперативник.

У него в напарниках был крайний милый, тихий и добрый человек — Аркадий Максимов. Однако из-за стеснительности и боязни крови его редко брали на место происшествия.

— Ой, да пошел ты, — огрызнулась я.

Виталька противно заржал. Я сделала глоток кофе и сморщилась. Остыл.

— Ты мне рожи корчишь? — изогнул широкую черную бровь Виталька.

— Нет. У меня просто от твоего смеха кофе скис, — ответила я, отправив стакан в мусорную корзину.

Юрка хохотнул. Виталька же юмора не оценил. Нахмурился и проворчал:

— Вас там шеф ищет. У нас дело появилось.

Мы с Юркой переглянулись и кинулись в кабинет Сергея.

— Вы, когда не нужны, так все время рядом, а как понадобились — так вас нет, — сказал Сергей, увидев нас.

— Мы обсуждали, что Мирка на день рождения хочет. Да и погода хорошая, весенняя, на работу совсем не тянет, — не стал юлить Колганов.

Наш начальник поднял вверх правую бровь и перевел внимательный взгляд на меня.

— И чего хочет Мира? — спросил он.

— Корейца! — ответил Юрка.

— Корейца?

— Да, корейского актера. Ли Джи-как-то-там…

— Ли Джэхи, — Поправила я с надменным лицом. Эти двое начинали бесить.

— О-о-о, — задумчиво протянул Сергей. Вид у него был такой, словно он обдумывал, где можно купить мне такой подарок.

— Шеф, может, уже введете их в курс дела, и мы поедем на место? — послышался сзади недовольный голос Виталики.

— Ах, да! — спохватился Сергей. — Полчаса назад поступил звонок. Пожилая женщина сообщила, что пошла выносить мусор и нашла тело девушки. Криминалисты уже выехали на место, мы ждали только вас.

Варежки у нас с Юркой так и отвисли. Смерть, конечно, вещь ужасная, но для нас это еще и работа. Интересная работа.

Я ощущала всеми клеточками тела, что это будет весьма занимательное дело. Но ни мне, ни Юрке в итоге не удастся поучаствовать в его расследовании. Почему? Да потому что на нас, в частности на меня, свалится такой трындец, о котором ни один сценарист реалити-шоу в жизни бы не додумался!

Но обо всем по порядку.

Итак, мы выехали на место преступления. Пока добирались, криминалисты сделали свою работу. Двое спокойно курили в стороне, рядом с помойкой, а остальные неспешно собирали оборудование.

— Молодая женщина, двадцать три — двадцать пять лет. Смерть наступила часов десять назад, предварительно — от удушья, — сразу же ввела нас в курс дела судмедэксперт Альбина, у которой я вчера была на дне рождения.

Вынув изо рта чупа-чупс, она указала им на пестрящую синяками шею мертвой девушки.

— Мужик душил. Ставлю пять тыщ на то, что это был муж или парень. Кстати, Мир, как самочувствие после вчерашнего?

— Сносно, — ответила я, склонилась над телом и начала внимательно его осматривать. Миловидная молоденькая девушка. Волосы темно-русые, вроде бы натуральные. На лице нет косметики, ногти без маникюра. Одежда аккуратная, но далеко не новая.

— Под ногтями есть что? — спросил Юрка, тоже внимательно осматривавший тело.

— На первый взгляд нет, — помотала головой Альбина. — После вскрытия и тщательного осмотра скажу точно.

— Жертву опознали? — Сергей кивнул на стоящую вдалеке бабульку. Видимо, это она нашла тело. С ней сейчас разговаривали Виталька и Аркадий.

Инна снова помотала головой.

— Документов при ней нет. Телефона тоже.

— Ограбление? — предположил я.

— Нет, кошелек с деньгами на месте.

— Значит, от телефона могли специально избавиться, — сделал вывод Юрка.

— Или же она забыла его где-то, — пожала плечами Альбина.

Мы еще некоторое время потоптались на месте, расспросили жильцов близлежащих домов и, толком не собрав никакой важной информации, вернулись в участок.

Альбина пообещала, что проведет вскрытие в кратчайшие сроки, потому что планировала уйти с работы пораньше. Ей сегодня надо было в школу на выступление сына. Они там «Кошкин дом» решили поставить. Сынишка Альбины, кажется, играл козла. Того самого, что ел хозяйскую герань.

Пока ждали результатов вскрытия, мы с Юркой играли в курилке в «дурака». Сергей не одобрял азартные игры на работе, поэтому мы прятались от него в этом задымленном месте, куда наш шеф, как человек некурящий, никогда не заходил.

— Что расселись? Результаты пришли! — огорошил нас внезапно влетевший в курилку Виталька.

Мы с Юркой побросали карты и полетели к шефу. Альбина и Аркадий уже сидели в кабинете Сергея. Завидев нас, шеф что-то пробубнил себе под нос и кивнул Альбине. Та откашлялась и заговорила:

— В общем, я была права. Смерть наступила от удушья. Душил ее мужчина с крупными, сильными руками, правша. Время смерти — десять вечера. Кроме синяков на шее, иных следов насилия не обнаружено. Однако есть один любопытный факт: перед смертью девушка сделала аборт.

— Аборт? — переспросил Юрка.

— Да, — кивнула Инна. — Вчера. Причем, скорее всего, подпольно. Орудовали очень грубо, бедная девушка.

— Очень интересно, — пробормотал Сергей.

Альбина продолжила свой доклад, но я ее уже не слушала. Передо мной появился пугающе четкий образ несчастной беременной девушки, которая сделала аборт, и в этот же день ее убили. Совпадение? Сомневаюсь.

Скорее всего, Альбина права: убийца — это ее парень или муж. Но что его разозлило? То, что она убила его ребенка? Или то, что это был не его ребенок? Измена?

Мысли лихорадочно метались, и вскоре я уже думала не об убитой, а о себе. Вернее, о том ужасном дне, когда сама сделала аборт. Первый и последний раз в жизни.

Глава 2

Все пошло наперекосяк, когда заболел отец. С уходом на длительный и малооплачиваемый больничный главного кормильца семья, состоящая из восьми человек, ощутила острый недостаток в деньгах. Из тех, кто мог работать, остались только мама и я. В мои восемнадцать график у меня был безумный: приходилось совмещать учебу, работу и подготовительные курсы, из-за чего времени на личную жизнь совсем не оставалось. Как бы мы с мамой ни старались, денег все равно не хватало. Лечение отца стоило недешево, а помимо этого надо было еще покупать лекарства для бабушки и дедушки, оплачивать счета, кредит и оставлять деньги на банальные житейские нужды.

Однажды поздно вечером мама вернулась с очередной подработки и радостно объявила:

— Мира, с тобой хочет познакомиться один молодой человек!

Я оторвалась от конспектов по обществознанию и скосила на маму подозрительный взгляд.

— Моя клиентка весьма богатая женщина. Ей очень нравится, как я делаю массаж, поэтому она ходит ко мне довольно часто. Мы сдружились, я рассказала ей о тебе, и она заинтересовалась.

— С чего вдруг? — спросила я, не понимая, к чему клонит мама.

— Она хочет женить своего сына на скромной девушке из небогатой семьи. Ты ей подходишь.

Бабушка, которая квасила в кухне капусту, демонстративно фыркнула. Сидящий за столом дед сдавленно усмехнулся. Мама не обратила них никакого внимания. Она налила себе домашнего компота из яблок и облепихи, села на потертый кухонный табурет и снова заговорила:

— Я рассказала ей, как найти тебя в соцсетях, так что жди, скоро ее сын тебе напишет.

Мне не верилось, что какой-то парень из богатой семьи может заинтересоваться дочерью ее массажистки. Однако он написал мне на следующий день и пригласил на свидание.

Его звали Артем Назаров. Ему было двадцать шесть лет, и он вместе со своим отцом занимался строительным бизнесом. Поначалу я была очарована этим галантным молодым человеком. После трех свиданий Артем предложил мне встречаться, и я согласилась. Однако через несколько месяцев отношений я начала замечать, что он довольно холоден и равнодушен абсолютно ко всем окружающим его людям. Об этом я рассказала маме, но она посчитала это мелочью.

— У него полно денег! — восторженно произнесла она. — Если станешь его невестой, мы больше ни в чем не будем нуждаться. Только представь, как заживем!

— Да, ты права, — признала я. — Он — надежда на безбедное будущее нашей семьи.

На тот момент мы встречались всего несколько месяцев, а Артем уже вел себя так, словно мы состояли в браке. Оплачивал не только мои счета, но и счета всех членов моей семьи. Поместил отца в лучшую клинику. Заботился о детях маминой сестры так, будто это были его собственные. Снабжал бабушку с дедушкой дорогими импортными лекарствами. В общем, семья зажила припеваючи. Сама собой отпала надобность в моей подработке и дальнейшей учебе.

После окончания школы я сразу же переехала к Артему. Будучи романтиком, я часто думала о том, как мы поженимся и станем жить счастливо в любви и гармонии.

Вот только романтикой в наших с Артемом отношениях и не пахло. После первой же ночи вместе он разочарованно посмотрел на меня и сказал:

— Не зашло.

Обычно так говорят о еде или о фильме. Я сама так часто говорила: «Этот шоколадный батончик мне не зашел, слишком много в нем орехов».

Как оказалось, такое можно сказать и о человеке.

— Ты изначально была не в моем вкусе, но маме ты безумно нравишься, поэтому я решил, что мы будем мужем и женой. Если что-то не устраивает, можешь уйти. Я не обижусь, — сказал Артем и уснул.

Я провела без сна всю ночь, думая над его словами, а к утру решила, что меня все устраивает. Артем богатый, успешный и симпатичный. Относится ко мне и к родным хорошо. А любовь — это не так уж и важно.

Когда на следующий вечер я заверила Артема, что меня все устраивает, он улыбнулся и поцеловал меня в висок. Так я стала невестой богатого наследника.

Артем постоянно отправлялся в командировки в Европу и брал меня с собой. В отличие от меня, которой с детства легко дается изучение иностранных языков, Артем с трудом постигал английский, поэтому в командировках я была ему весьма полезна как переводчик.

Так прошло три года.

За это время я поняла, что Артем мне изменял, изменяет и будет изменять. Сначала я терпела это, но, когда измены были уже так очевидны, что о них начали шушукаться наши горничные, я решила поговорить об этом с Артемом.

Выслушав меня, он ухмыльнулся и сказал, что условия остаются прежними: если меня это не устраивает, я могу уйти. И снова я не спала целую ночь, обдумывая ситуацию, чтобы на следующий день опять заверить Артема в том, что я всем довольна. По сути, это были не измены. Разве можно говорить об изменах, когда чувства партнера не задеты? Однако на душе все равно было паршиво.

Когда Артем начал работать с азиатскими компаниями, привычная для меня Европа сменилась Азией. Китай показался мне слишком шумным и странным, а Япония — слишком чужой и непонятной. К тому же их языки были для меня слишком сложными, поэтому я выучила лишь самые ходовые фразы и на этом остановилась.

Зато корейский язык таких трудностей у меня не вызвал. Я загорелась интересом и начала активно его изучать. Так, после полугода упорных трудов, я могла изъясняться на нем и понимала часть разговоров. Корейским бизнес-партнерам Артема нравилось, что я изучаю их язык — от этого они были более лояльны, активнее заключали выгодные сделки и приглашали нас на вечеринки, которые устраивали крупные корпорации. На одной из таких вечеринок моя жизнь перевернулась с ног на голову.

* * *

Вечеринка, на которую был приглашен Артем, проходила в фешенебельном отеле в самом центре Сеула. Я уже знала, как проходят подобные мероприятия, поэтому делала все на автомате: улыбалась, говорила, смеялась.

Первая часть — это представление. Артем знакомил своих деловых партнеров со мной и на ломаном английском рассказывал, как мы познакомились.

После этого наступала вторая часть — банкет. Светские разговоры и кокетливые шутки. Третья часть была моей самой любимой — я получала свободу. Артем выпускал мою руку и позволял мне делать все, что вздумается. В пределах разумного, конечно же.

Так, получив одобрение Артема, я покинула его и отправилась к бару. Заказав бокал шампанского, я приготовилась наслаждаться одиночеством, но не тут-то было.

Шампанское мне совершенно не понравилось, как не понравились и престарелые обрюзгшие мужчины, неустанно крутящиеся возле меня. Настроение вконец упало. Все чаще мне казалось, что эта жизнь вовсе не моя. Все, что я сейчас делала, я не должна была делать. Это не мой жених сейчас улыбался каким-то круглым седовласым мужчинам. Это не мои руки держали изящный бокал с шампанским. Не мое тело сейчас одето в длинное облегающее золотое платье из люрекса.

Я, кстати, ненавидела золото, но Артем купил мне это платье и сказал, что я обязана его надеть на сегодняшнее мероприятие. А еще должна вести себя мило и скромно, изображая идеальную невесту. Должна быть неотразимой, должна соответствовать своему богатому жениху.

Должна, должна, должна…

Да черт возьми, ничего я ему не должна!

Хотя нет, все же должна…

Он оплатил операцию тете и поставил отца на ноги. Покупает самую лучшую технику в деревню бабушке и дедушке и заботится об их здоровье. Если бы не Артем, моей семье не на что было бы жить. Моей и маминой зарплаты катастрофически не хватало на то, чтобы содержать восемь человек.

Поэтому я с ним и выполняю все, что он скажет. Ради семьи, ради благополучия родных. Если от несчастья одного человека хорошо всем остальным, то так тому и быть. Я добровольно принесла себя в жертву, поэтому не должна плакать и жаловаться.

Но почему вдруг появилось это чувство? Почему мне стало настолько плохо? Кажется, что душа вот-вот вырвется из тела и улетит далеко-далеко.

Заиграла музыкальная композиция «Song from a Secret Garden», и от этого на душе стало еще тоскливее. Я сделала глоток потеплевшего, выдохшегося шампанского, ставшего совершенно отвратительным на вкус. Отставив бокал в сторону, я скривилась. Не только от напитка, но и от всего окружающего. Люди в богатых нарядах, официанты без эмоций, бездушные разговоры, наигранный смех.

Я почувствовала, как к горлу подступила тошнота. То ли от выпитого шампанского, то ли от окружающей действительности. Дышать стало трудно, свет стал слишком ярким для моих чувствительных глаз, голова начала кружиться, и я, сдержанно улыбнувшись стоящей рядом женщине — жене одного из бизнес-партнеров Артема, — извинилась и поспешила выйти.

Мне срочно нужен был свежий воздух. Я задыхалась в этом водовороте роскоши и надменности. В голове все еще витали мысли о том, что здесь мне не место.

Когда показалось, что я вот-вот задохнусь, передо мной возник выход на балкон. Стремительно распахнув стеклянные двери, я вылетела на улицу и сделала жадный вдох. Легкие закололо, но я стерпела эту боль и снова резко вдохнула. Тошнота начала отступать, а голова перестала кружиться. Я была спасена.

Еще немного постояв на балконе, я решила вернуться обратно. Ноги плохо слушались — тело не хотело возвращаться в банкетный зал. С трудом я заставила себя сделать шаг вперед, а затем еще один. И еще.

Я вышла с балкона, когда на меня резко обрушилась непроглядная темнота. Я видела гостей, официантов и своего жениха, который жал руку еще одному маленькому и круглому мужчине, и вдруг свет погас, и воцарилась тьма. Гости заохали и зашептались. Несколько женщин вскрикнули. Персонал принялся успокаивать присутствующих.

Вытянув руки, я нащупала стену и прижалась к ней. Глаза постепенно начали привыкать к темноте — я уже могла видеть силуэты людей.

Мне следовало бы окликнуть Артема. Возможно, мероприятие отменят, и мы уйдем отсюда. Тогда я смогу принять душ, лечь в постель и немного почитать перед сном.

Спустя некоторое время в зале начали зажигаться свечи, и я поняла, что никто ничего отменять не собирается. Я поморщилась: свет постепенно возвращался в банкетный зал. Я развернулась и направилась в темноту. Все равно куда, лишь бы не назад. Артем пусть думает, что я заплутала в огромном здании в поисках туалета.

Коридоры были настолько темными, что я пару раз споткнулась на ровном месте. Остановилась и сняла туфли на высоких каблуках — не хватало еще подвернуть ногу.

Я боялась наткнуться на обслуживающий персонал, который ради моей безопасности отведет меня обратно на вечеринку. Наверное, стоило бы вернуться на балкон и постоять немного там, нежели идти непонятно куда в полной темноте.

Когда я решила пойти обратно, услышала музыку. Кто-то играл на рояле очень грустную мелодию. Движимая любопытством, я прокралась к комнате, откуда доносилась симфония. В неясных очертаниях полумрака я увидела за роялем силуэт мужчины. Его пальцы плавно порхали над клавишами, создавая невероятно грустные, но в то же время чарующие звуки.

Я увлеченно слушала мелодию, которая буквально олицетворяла мое душевное состояние. Вся моя боль, все одиночество словно вырвались наружу и превратились в эти печальные звуки.

Вдруг музыка резко оборвалась. От неожиданности я вздрогнула и увидела, что сокрытое темнотой лицо мужчины обращено ко мне. Он что-то тихо спросил по-корейски. Я нахмурилась и переспросила его по-английски.

— Давно там стоишь? — громче спросил мужчина на английском.

Несмотря на акцент, голос у него был очень приятным — теплым и обволакивающим. Таким только петь колыбельные или нашептывать девушкам комплименты.

— Не совсем, — ответила я. — Случайно услышала мелодию и пошла на ее звук. Мне очень понравилось.

— Благодарю.

Мужчина встал, закрыл рояль и направился ко мне. Тусклый свет от окон позволял видеть только очертания его высокого и стройного тела.

По мере того, как он ко мне приближался, я неосознанно отдалялась от него, пятясь в непроглядную тьму коридора. Вскоре я и вовсе перестала что-либо видеть, а силуэт загадочного мужчины стал почти неразличим во мраке помещения.

Внезапно моя спина уперлась в прохладную стену. Сразу после этого я ощутила на своем лице дыхание.

Он радом, совсем близко…

В какой-то миг мне показалось, что сейчас незнакомец прижмется ко мне, вдавит своим телом в стену и начнет целовать, однако ничего подобного не произошло.

Его дыхание я больше не ощущала — мужчина почему-то отстранился от меня. Я облегченно выдохнула и тут же услышала тихую усмешку.

— Извини, я чуть в тебя не врезался, — произнес он бархатным голосом. — Ну и темнота. Я тебя совершено не вижу. Только по запаху понимаю, что ты рядом.

— По запаху? — ужаснулась я, принюхиваясь к себе.

— У тебя очень приятные духи. Это жасмин?

— На мне нет духов, — сдавленно ответила я. Было страшно неловко.

— Ох, — только и сказал он. Видимо, моя неловкость передалась и ему.

Некоторое время мы молча стояли в тишине, и было слышно только наше неровное, взволнованное нелепой ситуацией дыхание. Мне хотелось уйти, но я боялась, что наткнусь прямо на стоящего где-то рядом мужчину. Это было бы еще более неловко. Я бы точно сошла с ума от стыда!

— Почему бродишь в темноте по отелю? — вновь заговорил незнакомец.

— Я была на скучной вечеринке, — ответила я. — Мечтала сбежать оттуда и больше не возвращаться.

— И отключение электричества стало для этого прекрасной возможностью. — По звуку его голоса я поняла, что мужчина улыбается.

— Верно, — сказала я, зачем-то потупив взгляд.

— Я тоже был приглашен на вечеринку внизу, — признался он. — Но продержался там всего полчаса. Уверен, мне сильно влетит за этот побег.

— И мне тоже, — усмехнулась я. — Но я придумаю, как оправдаться.

— Все, только бы не возвращаться туда, да?

— Да, — прошептала я.

Что-то внутри меня, прямо под ребрами, ожило, шевельнулось и потянулось к незнакомцу, который стоял рядом. Меня никогда никто не понимал, а тут какой-то незнакомый мужчина, лица которого я не видела, буквально озвучил мои мысли.

— Как тебя зовут? — зачем-то спросила я и сразу же закусила губу от досады.

— А-а… ну… — замялся мужчина. — Так как я кореец, мое имя сложно воспринимать иностранцам. Зови меня Джек. Можно Джеки. Думаю, так будет проще. Ты же иностранка?

— Я из России, — сказала я, чувствуя, как загораются мои щеки.

— Ух ты! Я еще не встречал русских женщин. А как тебя зовут?

— Кира, — зачем-то соврала я, назвавшись именем подруги.

— Ки-ра́, — на свой лад произнес Джек. — Кира.

Кажется, он снова улыбался.

— Хочешь чаю? — внезапно спросил он. — Я знаю, что русские очень любят черный чай с лимоном, а у нас его достать проблематично.

— Да, довольно сложно, — согласилась я. На вкус их чаи были приятными, но другими. Вкусно, но не то.

— Так что скажешь? Выпьем чаю? У меня даже лимон есть. И сахар.

Сомневалась я недолго. Обычно я никогда не принимаю сомнительные предложения незнакомцев, но душа почему-то тянулась к Джеку, поэтому я согласилась выпить с ним чаю, чем очень его обрадовала.

— Мой номер рядом, в двух шагах! — радостно объявил Джек. — Примерно через три двери. Я возьму тебя за руку, а то, боюсь, мы тут потеряемся.

Мы не потерялись бы, конечно же. Я прекрасно понимала, что он просто хочет прикоснуться ко мне, но так как мне самой хотелось того же, я протянула руку в темноту и тут же дотронулась до его руки. Теплые пальцы нежно сжали мою ладонь, и я ощутила, как это тепло переходит ко мне — через руку и плечо, прямиком в грудь.

— Так, это восемьсот восемьдесят шесть, — бормотал Джек, останавливаясь перед каждой дверью и трогая ее номер. — Это восемьсот восемьдесят семь, а значит, следующий — мой! Восемьсот восемьдесят восемь! Да, отлично.

Он толкнул дверь, и она открылась, приглашая нас войти в полумрак номера.

— Почему именно восемьсот восемьдесят восемь? — спросила я, ступая внутрь. — Так получилось или…

— Это не случайность. Я всегда выбираю этот номер. Видела дораму «Обречен любить тебя»?

Я помотала головой, а потом, вспомнив о темноте, сказала:

— Нет, не видела.

— Там абсолютно чужие друг другу мужчина и женщина поселились в номерах напротив. В две тысячи шестом и две тысячи девятом. Из-за двух придурков шестерка перевернулась, и получилось два две тысячи девятых номера. Девушка попутала номера, зашла к главному герою и легла к нему в постель, думая, что он ее парень. Мужчина же подумал, что пришла его девушка. Оба были в нетрезвом состоянии, переспали друг с другом, а потом она залетела. Все, конечно же, кончилось любовью и свадьбой, но в жизни так не бывает. С тех пор я опасаюсь подобных номеров и всегда выбираю безопасный восемьсот восемьдесят восьмой.

— Похоже на фобию, — хохотнула я.

— Есть такое, — согласился Джек.

— А если отель небольшой и восемьсот восемьдесят восьмого номера нет? — полюбопытствовала я.

— Тогда выбираю сто одиннадцатый и так далее, — ответил Джек, закрыв дверь на щеколду.

Мы оба завозились в коридоре, скидывая обувь, что вызвало у меня улыбку. Мы были представителями совершенно разных наций, но чистота и тапочки в доме нас объединяли. В отличие от американцев и европейцев, русские и корейцы ни за что не зайдут в дом в обуви.

— Чай лежит у меня в сумке, — сказал Джек, осторожно проследовав из коридора в глубь номера. — Черт, телефон вырубился. Не подсветишь мне своим?

— Я оставила его в номере! — соврала я. Мне не хотелось нарушать это волшебное чувство, которое сейчас окутывало меня с головы до ног. Со светом оно исчезнет, я уверена.

В номере, однако, было не так темно, как в коридоре. Окна хоть и были без штор, но находились далеко от кухни, очертания которой я смогла разглядеть только после того, как около минуты вглядывалась в полумрак.

Джека я тоже увидела. Вернее, его силуэт. Джек копался в сумке на полу, ища чай. Пока он это делал, я с интересом рассматривала его темный профиль. Лица я не могла разглядеть, но зато теперь мне хотя бы было понятно, что волосы у него зачесаны назад. Нос у Джека был аккуратный и прямой, с закругленным кончиком. Хотелось еще получше рассмотреть губы, но мужчина резко поднялся и направился ко мне.

— Чай и лимон найдены! Сейчас я зажгу свечи и вскипячу воду.

— Не надо свечей! — испугалась я.

— Почему? — удивился он.

Потому что я не хочу разрушить волшебство нашей встречи. А еще боюсь, что если увижу твое лицо, то меня потянет к тебе еще сильнее. Возможно, ты один из деловых партнеров Артема, а значит, пока мы в Корее, наши встречи станут частыми. Сомневаюсь, что смогу себя сдержать, если между нами что-то вспыхнет. Понимаю, что это пустые страхи, но я не могу потерять свое положение. Мне надо рассматривать и предотвращать любые риски, даже самые незначительные.

— Потому что так интереснее, — как можно веселее сказала я.

— О, ну да. Весело. Не каждый день в Сеуле обрубают свет. Да еще и так надолго.

— Только в отеле нет электричества? — поинтересовалась я, устраиваясь на высоком стуле у барной стойки.

— Вроде да, — ответил Джек, гремя посудой. Похоже, он решил кипятить воду в кастрюле. Моя бабушка тоже так делает, когда сжигает очередной чайник.

— А как мы подогреем воду? — спросила я, наблюдая за тем, как Джек наливает в кастрюлю воду из-под крана.

— Карманным кипятильником. Я в любое путешествие, даже самое незначительное, беру с собой кипятильник и кастрюлю, чтобы в любом месте заварить рамен.

Вместо слов я одобрительно похлопала ему. Джек театрально поклонился, и я ощутила приятный запах ментола, исходящий от его волос. Интересно, они черные, как и у большинства корейцев, или крашеные? А глаза? Темно-карие или просто карие?

В нос ударил резкий цитрусовый запах. Джек уже порезал лимон и кинул по дольке в кружки.

— Откуда у тебя черный чай? — спросила я, стараясь не фантазировать о его внешности.

— Друг привез из России. Мне понравился.

Я улыбнулась. Вода быстро подогрелась, и вскоре мы уже пили сладкий черный чай с лимоном. Впервые заграницей я почувствовала себя как дома. Полумрак, интересный разговор с приятным человеком и родной вкус чая с лимоном создали вокруг меня домашний уют. Возвращаться не хотелось даже в свой номер.

— Пить надо с ложечкой, — сказала я, когда Джек вынул чайную ложку из своей кружки.

— Но она же мешается, — не понял он.

— А ты прикрывай глаз, когда делаешь глоток. Это русская традиция.

— Странная традиция, — хмыкнул Джек.

— Согласна. Даже сами русские ее не понимают, но неуклонно ей следуют и не вынимают чайной ложки из кружки. Такой даже анекдот есть.

— Расскажешь? — с неподдельным интересом попросил Джек.

— Приходит советский разведчик в парижское бистро, заказывает чашку чая, сидит пьет, — начала я пересказывать любимый анекдот моего деда. — Тут подбегает к нему официант и говорит: «О, мсье — русский шпион!» Разведчик сконфужен, спрашивает: «Как ты узнал, что я шпион?!» «О, мсье положил сахар в чашку, размешал ложечкой, да так с ложечкой в стакане и пьет!» В следующий раз разведчик, умудренный опытом, заказал чай, положил сахар, размешал, а ложечку вынул. Сидит и пьет чай без ложки. Тут опять к нему подскакивает официант: «О, мсье — русский шпион!» «Ну что за дела?! Как ты, гадина, узнал?» «О, мсье положил сахар в чашку, размешал ложечкой, аккуратно ложечку вытащил, изящно взял чашечку, а правый глаз прищурил, чтоб туда ложка не попала!»

Я приготовилась к тому, что Джек ничего не поймет и начнет задавать вопросы. Все же менталитеты у нас разные, как ни крути. Однако он так рассмеялся, что по номеру загуляло эхо от его громкого смеха, такого заразительно и легкого, что я тоже позволила себе немного посмеяться.

Отсмеявшись, он сделал глоток чая и еще раз сдавленно хохотнул, тряхнув головой. Снова в нос ударил ментоловый запах, но уже не такой сильный. Наши плечи почти соприкасались, и это необъяснимым образом волновало меня. Захотелось дотронуться до Джека, провести кончиками пальцев по его лицу, узнать, какие у него скулы и какой формы губы.

— Ты допила? — вдруг спросил Джек.

Поняв, что это намек на то, что мне пора возвращаться к себе, я тут же загрустила. От хорошего настроения не осталось и следа. При мысли, что мне придется вернуться в темный пустой номер, на мои глаза навернулись слезы.

Джек спрыгнул со стула и поставил кружку в раковину.

— Я не хочу уходить. — Я даже не поняла, как это сказала. Будто бы за меня это сделал кто-то другой.

Джек медленно обернулся и уставился на меня. Что он видел? Тоже очертания, как и я? А что чувствовал? Интересно, его тоже тянуло ко мне?

— Тогда не уходи, — выдохнул он, глядя в мою сторону. — Я этого тоже не хочу.

Сердце заколотилось как бешеное. Мне стало жарко, шея и спина покрылись испариной. Облизнув пересохшие губы, я протянула ему почти опустевшую кружку и попросила:

— Можно еще чаю?

— К черту чай, — бросил он и, шагнув ко мне, порывисто обнял и прижал к себе.

Я охнула от нахлынувшей на меня волны ощущений. Его приятный запах с нотками ментола, его нежная кожа, теплые пальцы и щекотливое дыхание у моей шеи. От переполняющих меня эмоций я выронила кружку и сжала освободившимися руками его талию, которая оказалась намного тоньше талии Артема. Джек шумно вдохнул и коснулся губами моего предплечья. Он двигался медленно, прокладывая дорожку из поцелуев к моим губам. Добравшись до моего подбородка, Джек судорожно вдохнул и замер, словно ожидая разрешения.

Уверенно, словно этот мужчина был моим, я расстегнула его рубашку, провела ладонями по плоскому животу, коснулась спины и сомкнула руки в замок вокруг его непривычно изящной, тонкой, но от этого не лишенной соблазнительных изгибов накаченных мышц талии. Дыхание Джека прервалось. Я довольно ухмыльнулась, и первая прижалась к его мягким губам со вкусом лимона.

Руки Джека скользнули по моей спине и небрежно дернули молнию на платье.

— Эй, аккуратнее! — возмутилась я. — Оно дорогое и золотое!

— Золотое? — удивленно прохрипел он.

— Цвет, а не материал, — усмехнулась я. — Не знаю, зачем это сказала.

— Вероятно, чтобы я запомнил, — сделал вывод Джек. — Тебя и твое платье.

Ласково погладив меня по волосам, он обнял меня и поцеловал в шею. Ощущение чего-то родного, домашнего волной нахлынуло на меня. Казалось, что мой дом — это теплые и нежные руки Джека. Я почти убедила себя, что мы знакомы не пару часов, а почти всю жизнь. Жадно вдыхая его запах, перехватывая губами его дыхание, я молила про себя, чтобы этот миг никогда не заканчивался.

В какой-то момент я поняла, что внутри меня, в грудной клетке, проснулась сильная симпатия к Джеку, который тоже был одинок в этот день, который понял меня с полуслова и который тоже любит пить чай с лимоном, хоть и не имеет ничего общего с русским народом.

— У тебя здесь тоже что-то странное происходит? — спросила я, перевернувшись на бок и коснувшись ладонью его груди.

— И отчаянно тянется к тебе, — прошептал Джек, накрыв мою ладонь своей.

Я прикрыла глаза и улыбнулась. Он обхватил мое лицо руками и провел большими пальцами по моим губам.

— У тебя красивая улыбка.

— Откуда ты знаешь?

— Я чувствую. Чувствую, что ты очень красивая.

Мои щеки загорелись. Снова стало жарко, но уже не от страсти и желания, а от его слов. Снова захотелось увидеть его лицо. Оно просто обязано быть таким же милым, как и он сам. Улыбка наверняка ангельская, глаза карие, искренние и добрые.

— У тебя солнечная аура, — сказала я, прижимаясь к нему.

— Почему? — усмехнулся Джек, зарывшись лицом в мои волосы.

— Ты теплый, мягкий и светлый, как солнце.

— А ты невероятно пахнешь, — ответил он, делая шумный вдох. — Не могу понять чем. То жасмином, то зеленым чаем…

— У меня цитрусовый шампунь. А подушиться сегодня я забыла.

— И хорошо, что забыла. Это было бы лишним.

Он стиснул меня в медвежьих объятиях, отчего я запищала и постаралась вырваться.

— Что? Сильно сдавил? — удивился он.

— Угу.

— Прости, просто не хочу тебя отпускать. Останешься?

Я замерла. Реальность обрушилась на меня тяжелыми мыслями о том, что придется вернуться, и чем раньше, тем лучше. В объятиях Джека моя жизнь казалась такой нереальной, а Артем таким чужим, что я чуть было не решила остаться, но вовремя вспомнила, что у меня нет на то права. Артем содержит мою семью. Если бы не он, страшно представить, что бы с нами произошло. Мама напоминает мне об этом изо дня в день, а бабушка с дедушкой с нетерпением ждут моей свадьбы и внуков. Я просто не могла перечеркнуть все это, не могла изменить свою жизнь из-за какой-то случайной связи с иностранцем, которого знаю всего несколько часов.

— Останусь, — сказала я, изображая, что зеваю. Чтобы он не почувствовал ложь в моем голосе.

— Устала? — ласково спросил он.

— Угу.

— Засыпай. Я тоже спокойно смогу закрыть глаза, зная, что ты пообещала остаться со мной.

Прости…

— Завтра мы увидим друг друга, — продолжил Джек. — Представляю, какая ты красивая. У тебя волосы какого цвета? Светлые?

— Да. Пшеничные.

— Потрясающе, — прошептал он.

Спустя несколько минут Джек уснул. Я еще немного полежала в его теплых объятиях, вспоминая поцелуи и ласки. Может, он был послан мне Небесами как подарок, как шанс на другую жизнь, где меня будут любить и ценить, а может, это просто случайная связь, о которой мы оба забудем через пару дней. В любом случае, что бы это ни было, я все равно уйду. Так надо. Так будет правильно.

Аккуратно выбравшись из объятий Джека, я встала с постели, нашарила свою одежду и на цыпочках вышла из спальни. Одевшись, я последний раз оглядела полумрак номера восемьсот восемьдесят восемь и, обувшись, тихо покинула место, где была счастлива впервые за последние годы.

* * *

Миррра007: Девочки, я беременна.

PollyPolly: Вот это попадос!

КирКа: Уверена? Какой по счету тест сделала?

PollyPolly: Дорогой? Попробуй всякие. Дорогое — не всегда хорошее.

КирКа: Она это и без тебя знает. Давно уже не девочка.

Вздохнув, я отложила телефон в сторону и в который раз уставилась на тест. И дорогие, и дешевые, и средние показывали две полоски. Вероятность, что я беременна — 100 %.

КирКа: Мир, а Артем уже знает?

PollyPolly: Он вообще детей хочет?

КирКа: Хочет, конечно, что за бред!

PollyPolly: Современные молодые бизнесмены не горят желанием заводить семью. По статистике…

Миррра007: Я беременна не от Артема, — написала я в общий чат.

PollyPolly: Чего-о-о-о-о???

КирКа: А от кого???

PollyPolly: Ты бредишь, подруга? От кого ты еще можешь залететь?

Миррра007: От иностранца.

КирКа: Ну ты даешь!

PollyPolly: Стопроцентная инфа? Точно у вас с Артемом ничего не было?

Миррра007: Точно.

Прижавшись головой к прохладной плитке в ванне, я положила руку на живот. Я только недавно узнала о ребенке, но уже испытывала к нему нежные чувства.

Вспомнилась вдруг статья из интернета о том, какие красивые получаются дети у европейцев и азиатов. При условии, конечно, что и родители не страшные.

Поднявшись с пола, я посмотрела на себя в зеркало. Страшненькой меня точно не назовешь. Возможно, слишком бледная и худая, но точно не страшная. Цвет волос красивый, натуральный. Глаза зеленые, с коричневыми крапинками. Черты лица правильные, милые.

Джек тоже должен быть красивым. На ощупь его лицо молодое и гладкое. Скулы высокие, нос ровный, губы пухлые, чувственные.

— Наверное, ты будешь милашкой, — тихо сказала я, поглаживая свой живот. — Я только узнала о тебе, а уже безумно хочу тебя увидеть.

Наивная и молодая, я была уверена, что у меня получится сохранить свое положение и этого ребенка.

Разумеется, я рассказала все маме, а она тут же поведала об этом всем членам нашей семьи. Все пришли в ужас, начали мне названивать и ругать. Сначала я плакала от обиды, а потом, устав от слез, лишь тихо смеялась тому, насколько они все жалкие и зависящие от моего положения. Однако они — моя семья, и я не могла игнорировать их мнение. Лучше пожертвовать счастьем одного, чем погубить жизни многих.

— Я пойду с тобой, не волнуйся, — сказала мне мама после того, как записала меня на операцию. — Я несколько раз это делала. Все будет хорошо.

— Во сколько ты завтра приедешь? — бесцветным голосом спросила я, теребя кружева на своей отвратительно розовой ночной сорочке, которую подарил мне Артем.

— Примерно часа в два. И сразу же с вокзала в клинику, к тебе.

— Хорошо. С тобой мне будет не так страшно, — призналась я.

Все же в такие моменты лучше, когда кто-то из близких будет рядом. Подругам я ничего не сказала, потому что знала, что они начнут меня отговаривать, а Полинка даже предпримет попытку украсть меня, уж я ее знаю.

Я прождала маму целый час, но она так и не приехала. Телефон у нее был выключен, отец же не брал трубку. Тетя сказала, что не знает, куда делась мать. Пожелала мне удачи и отключилась.

Когда меня вызвали, то первым порывистым желанием было сбежать отсюда. Найти где-нибудь приют и родить. Но что тогда будет со мной и с ребенком? Разве я смогу одна поднять его на ноги? Лучше уж перечеркнуть все здесь и сейчас, а потом постараться забыть эту историю как страшный сон. Историю о том, как самое прекрасное в моей жизни превратилось в самое страшное…

С этими печальными мыслями я зашла в кабинет с маленьким живым комочком под сердцем, а вышла опустошенная и совершенно разбитая. Держась за страшно болевший живот, я медленно шла по коридору, сжимая влажными руками брендовую сумочку и ловя на себе осуждающие взгляды беременных женщин и их мужчин.

Боль прошла через неделю, но от чувства опустошенности мне так и не удалось избавиться. Постепенно я пришла в норму, но не проходило и дня, чтобы я не вспоминала о теплых руках Джека и о том, что сделала с его ребенком. В голове постоянно возникали мысли о том, что было бы, если бы я осталась с ним. Фантазия буйствовала и рисовала мне счастливую семью, которой мы могли бы стать. Мое сознание, основываясь на характере и манерах Джека, нарисовало его прекрасное лицо. Он стал моей фантазией, моей несбыточной мечтой. В трудных ситуациях его образ поддерживал меня и придавал мне сил. Однако продолжалось это ровно до тех пор, пока Артем неожиданно остепенился, перестал мне изменять и предложил завести ребенка.

— Прямо сейчас? — удивилась я.

Прошел почти год, но я все еще морально не оправилась от случившегося. Заводить детей в ближайшее время мне совсем не хотелось.

— А почему бы и нет, — ответил Артем.

— Может, сначала сыграем свадьбу? — предложила я.

Глаза Артема хитро сощурились.

— Сначала давай заделаем мне наследника. Если это не получится, зачем тогда мне на тебе жениться?

От этих его слов меня бросило в холодный пот. Хоть врач и заверил меня, что операция прошла успешно, маленький процент того, что я не смогу больше зачать все же был. С моим везением я запросто могла попасть в этот процент и, как оказалось позже, все же попала.

После полугода неудачных попыток забеременеть, мы с Артемом обратились к врачу. После осмотра полная немолодая женщина в очках с тонкой оправой деликатно поинтересовалась, когда и почему я решила прервать беременность.

— Мне сказали, что все прошло успешно, — промямлила я.

— Так почти всем говорят, — сказала женщина, глядя на меня из-под очков. — А потом бах! и что-то идет не так.

— Что-то идет не так… — на автомате повторила я ее слова.

— Муж знает?

Я помотала головой.

— Тогда не буду вдаваться в подробности, — пообещала врач, небрежно делая заметки в моей карточке. — Скажу, что вы бесплодны.

— Бесплодна, — снова тупо повторила я.

— Ага. Карточка пока будет у меня. Если у вас больше нет вопросов, то позовите следующего, пожалуйста.

Вопросов у меня к ней не было, как и у Артема ко мне. Узнав, что я не могу иметь детей, он хмыкнул и сказал:

— Жаль. Я к тебе привык.

Вот так закончилась моя жизнь за счет кого-то. Впереди меня ждало море неприятностей, куча разочарований и масса проблем, но я собралась и стойко перенесла все трудности. Стерпела осуждение родственников, положилась на подруг, нашла работу, а затем пошла учиться на юриста. Мне потребовалось почти семь лет на то, чтобы встать на ноги и наконец-то получить удовольствие от жизни. Семь лет ушло на непрерывную работу и учебу, а также содержание семьи, которая забирала почти все мои деньги. Семь долгих и томительных лет я не принадлежала себе ни минуты, терпела упреки родственников, вечную нехватку денег и почти полное отсутствие сна. Семь лет я шла к тому, чтобы в один прекрасный день стать следователем и уехать в Москву. Теперь, находясь в столице, вдали от своей семьи, которая осталась в маленьком сером городишке, расположенном в трехстах километрах от Москвы, я была уверена, что ничто не сможет испортить мою новую жизнь. Но и тут я страшно ошибалась.

Глава 3

После ухода Альбины в кабинете шефа воцарилась напряженная атмосфера. Все молчали, размышляя над только что полученными сведениями. Слышалось лишь тяжелое дыхание Аркадия и уже порядком надоевшие щелчки авторучки Виталика.

— Хватит щелкать! — первым не выдержал Сергей. — Это мешает думать!

— А мне, наоборот, помогает, — вступился за коллегу Аркадий.

— Раз так, тогда оба чешите на место преступления и выясняйте личность убитой! — отдал команду шеф.

Виталик тут же прекратил щелкать и недовольно зыркнул на Сергея, однако возразить ему не смог — с начальством не спорят. Всем видом демонстрируя свое недовольство, Виталик медленно поднялся, кивнул Аркадию, и они вместе покинули кабинет шефа.

— Есть какие идеи? — тихо спросил Сергей, глядя на меня.

Я встретилась с ним взглядом и пожала плечами.

— Вот и у меня, — вздохнул шеф.

— Знаете, как говорится… — подал голос Юрка, но его перебил зазвонивший телефон Сергея.

Шеф взглянул на экран и буквально ошалел.

— И-извините, — пробормотал он и вылетел из кабинета.

— Президент ему, что ли, позвонил? — хохотнул Юрка.

— Или невеста, — предположила я.

— Да нет у него никого, ты же знаешь, — отмахнулся Колганов.

— Может, она у него тайная. Не хочет ее никому показывать. — Я встала с места, подошла к столу Сергея и, выдвинув средний ящик, самым наглым образом стырила оттуда два кекса.

Кравцов тащился от этих маленьких бисквитов с клубничной начинкой. Его ящик всегда был битком набит выпечкой, о которой знала вся команда. Вот только тырить их разрешалось только мне.

— Будешь? — предложила я один кекс Юрке.

— Не откажусь, — кивнул он, и я кинула ему кекс.

Распечатав сладость, я с наслаждением откусила половину бисквита. Вкуснота. Не хватает только кофе.

— Зачем ему прятать свою невесту? — вернулся к нашему разговору Юрка. — Разве что она уродина.

Доев кексы и подождав Сергея еще некоторое время, мы вышли из кабинета и заозирались по сторонам в поисках пропажи, однако шефа нигде не было.

— Куда это его сдуло? — удивилась я.

Юрка пожал плечами. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, а затем на наших губах одновременно расползлись довольные улыбки.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — поинтересовалась я, поигрывая бровями.

— Если умчал шеф, то можно умчать и нам, — довольно произнес Юрка.

— О, да! — воскликнула я. — Давай сюда кулак, напарник.

Юрка протянул мне свой кулачище, и я слегка ударила по нему своим. Слишком довольные сложившимися обстоятельствами, мы направились летящей походкой к выходу.

Лучше бы по лестнице спустились…

— Куда это вы собрались? — удивленно вопросил Сергей, выходя из открывшихся дверей лифта.

— Э-э-э, — замямлил Юрка.

— На место преступления! — воскликнула я. — Виталик позвонил и попросил помочь. Чем больше народу, тем лучше!

— Это верно, — закивал Сергей. — Только чтоб были здесь через два часа! И не смейте опаздывать!

— Слушаемся! — хором ответили мы, заходя в лифт.

— А что будет через два часа? — спросила я, но ответа так и не услышала.

Двери закрылись, и лифт поехал вниз.

— Вот до чего доводит твоя лень! — накинулась я на Колганова. — Теперь будем всегда по ступенькам ходить!

Юрка удрученно опустил голову.

— Что теперь делать будем два часа? — продолжила возмущаться я.

— Помогать Виталику с Аркадием, — сказал Юрка, подняв голову и наивно глядя на меня.

— С ума сошел? — фыркнула я. — В кафе пошли, я есть хочу.

* * *

Потягивая из трубочки кока-колу, я наблюдала за стоящими в очереди людьми. В ожидании еды они вздыхали и без конца смотрели на часы. Юрка доедал остывшую картошку фри и просматривал новостную ленту в соцсети.

Внезапно мой телефон завибрировал от входящего видеозвонка и нарушил всю нашу идиллию. Я приняла вызов и увидела перед собой лицо Витальки.

— Тут какая-то шишка к нам приехала, — сообщил он. — Вы где?

— Скоро приедем. Искали сведения о жертве, — соврала я.

— Где? В библиотеке? Мы вас не видели!

— А мы не виноваты, что вы слепые.

Театрально вздохнув, Виталька переключил камеру, и мы с Юркой увидели вход в участок, у которого были припаркованы три черных внедорожника с тонированными окнами. Рядом с машинами стояла целая куча вышибал в костюмах, а немного в сторонке топтались мужчина в форме и какой-то странный тип с чудной панамкой на голове. Панамка эта почти полностью была надвинута на его лицо и оставляла открытыми лишь губы и подбородок. Остальная одежда чудика тоже была странной: свободные темные брюки, которые носили наши дедушки в молодости, и безразмерное темно-бежевое пальто нараспашку, из-под воротника которого торчал белый капюшон худи.

— Что там за цирк? — спросил Юрка, косясь на экран моего телефона.

— Говорю же: кто-то важный приехал, — пояснил Виталька, увеличив изображение мужчины в форме, который и правда создавал впечатление важной шишки, поэтому мы с Юркой сразу же поспешили вернуться в участок.

— О чем они говорят, не слышно? — спросила я Виталика, который все еще был на связи.

— Нет, далеко стоят… Блин, сюда идут!

Послышалось шуршание, а затем видимость пропала, однако вызов завершен не был. Спустя некоторое время послышались голоса.

— Мрачно и грязно, — надменно произнес кто-то по-английски. Голос показался мне смутно знакомым.

— Да, у нас тут не курорт, — тоже по-английски сказал еще один мужчина, с более грубым голосом.

— Иного я и не ждал от этой страны.

— Нам, конечно, до вас далеко, однако вы все же обратились именно к нам.

— Потому что если хочешь, чтобы тебя не нашли, надо ехать именно сюда, в Россию.

Сидящий за рулем Юрка с любопытством посмотрел на экран моего телефона.

— За дорогой следи! — сделала ему замечание я.

Вскоре мы вчетвером стояли рядом с кабинетом шефа, ожидая, когда он поговорит с «важными шишками».

— Долго они там? — поинтересовался Юрка.

— Полчаса точно, — ответил Виталик.

— Чудик в панамке тоже там? — спросила я.

Виталик с Аркадием дружно кивнули.

— Странный он, — тихо заметил второй. — Я трижды бегал ему за кофе. Сначала из нашего аппарата, потом из соседнего кафе, а в третий раз побежал в кофейню за углом. И ни один кофе ему не понравился.

У нас с Юркой даже рты раскрылись от удивления. Ладно, наш кофе, который и кофе-то не назовешь — химия одна из аппарата, но в кофейне за углом кофе вкусный и дорогой. Что там за сноб такой сидит в кабинете Сергея?

— А еще он очки, панамку и маску не снимает, — шепотом добавил Виталька. — Его лица вообще не видно.

— Как он тогда кофе пробовал? — задумчиво произнес Юрец, почесывая затылок.

— Может, у него что-то с лицом? Оспа там или неудачная пластика?

Виталька тихо прыснул. Наш интерес к странному гостю возрастал с каждой секундой. Юрка уже от нетерпения чуть ли не прыгал на месте, а Виталька нервно тряс ногой. Я же пыталась подсмотреть в замочную скважину, но, как назло, ее загораживала чья-то спина. Да и разговор был таким тихим, что я ничего не могла разобрать.

Спустя минут десять томительного ожидания дверь кабинета открылась и оттуда вышли улыбающиеся от уха до уха Сергей и мужчина в темной форме.

Увидев меня, шеф громко воскликнул:

— А вот и наша Мирослава!

Мужчина в форме оценивающе посмотрел на меня. Черты его лица были мягкими и добрыми, но взгляд пробирал до костей. Казалось, что он не просто смотрит, а сканирует мой череп и то, что оказалось внутри, ему явно не понравилось.

— Это Илья Борисович, мой давний приятель, — тем временем представил мужчину в форме Сергей.

— Здравствуйте, — неуверенно произнесла я.

Илья Борисович кивнул, не сводя с меня цепкого взгляда. Улыбка не сходила с его губ, отчего этот человек выглядел еще более пугающим.

— О, Милосылава? — раздался из кабинета тоненький женский голосок с акцентом.

В дверях стояла миниатюрная симпатичная азиатка и с интересом смотрела на меня, хлопая пушистыми ресницами.

— А она там откуда взялась? — вырвалось у Витальки. — Зашли же двое, я видел.

— А вышли трое, — еле слышно договорил Юрка.

— Миросылава! — воскликнула девушка, испытывая сложность в произношении моего имени. — Мирос…

— Мира! Просто Мира! — перебила ее я. Слушать, как невольно издеваются над моим именем, мне не нравилось.

— Мира́! — с легкостью и непривычным для меня ударением на второй слог произнесла девушка. Ну ладно, пусть так.

Я показала ей большой палец и одобрительно улыбнулась.

— Я менеджер Ю Мина, — затараторила девушка на английском. — Господин Кравцов рассказал нам много интересного о вас. Послушав его, я полностью убедилась, что вам можно доверять. С вами мой подопечный будет в безопасности.

— Что? Какой подопечный? — не поняла я. — Какая безопасность?

Я растерянно смотрела то на Сергея, то на Мину. Что они вообще такое несут?

— Это первоапрельский розыгрыш? Если да, то очень тупой! — сказала я уже по-русски, глядя на Сергея.

Улыбка сползла с губ Кравцова. Он подошел ко мне и, положив руку на моё плечо, отвел в сторону.

— Что происходит? — прошептала я, глядя на него. — Я ничего не понимаю. Ты меня дурой выставляешь.

— Каюсь, моя вина, — признал он. — Надо было ввести тебя в курс дела перед тем, как ты уехала. Но я сам сначала не верил в это. Тоже думал, что розыгрыш.

Я устало закатила глаза к потолку. Заметив мое недовольство, Сергей сказал:

— В общем, к нам привезли важного свидетеля, который видел лицо убийцы. И этот свидетель захотел, чтобы его охраняла именно ты.

Я думала, что меня в этой жизни уже ничего не удивит, однако нет. Что за бред это вообще такой?

— Сереж, какой важный свидетель, будучи в своем уме, может захотеть, чтобы его охранял молодой и неопытный сотрудник, которого он знать не знает? — скептически поинтересовалась я.

— Ты ошибаешься, — покачал головой Кравцов. — Он тебя знает. Не так хорошо, как ты его, но все же знает.

Вот тут варежка-то у меня отвисла, так отвисла. Я открыла было рот, чтобы задать еще кучу вопросов, но Кравцов жестом велел мне молчать.

— Сейчас ты все поймешь, — пообещал мне Сергей. Развернувшись, он обратился к Мине по-английски: — Госпожа Ю, позовите его, пожалуйста.

Девушка радостно кивнула и скрылась в кабинете Кравцова. Несколько минут ничего не происходило, а затем в дверях показалась Мина, тянущая за рукав темно-болотного пальто того самого чудика в панамке. Даже через маску и темные очки я ощущала его недовольство. Складывалось впечатление, что он очень не хотел, чтобы его видели, и, будь его воля, он бы поверх панамки надел бы еще и капюшон, только бы совсем исчезнуть из нашего поля зрения.

Мина что-то быстро шепнула своему спутнику на ухо, толкнула его в бок локтем и лучезарно улыбнулась нам. Тяжело вздохнув, ссутуленный до этого чудик выпрямился и движением профессиональной модели снял панамку, демонстрируя нам густые и блестящие иссиня-черные волосы. Следом за панамкой последовали маска и очки.

В момент, когда таинственный незнакомец полностью избавился от маскировки и показал нам свое лицо, я чуть не села на пол от удивления.

Передо мной собственной персоной стоял Ли Джэхи.

Глава 4

— Да ла-а-адно, — протянула я, недоверчиво глядя на своего кумира. — Это что, прикол такой на Первое апреля? Вы двойника нашли? Ух, ну вы отожгли, конечно. Прям одно лицо!

Оттопырив на обеих руках большие пальцы, я продемонстрировала их собравшимся.

— У нее крыша едет? — поинтересовался у Аркадия Виталик.

— Это она ошалела от встречи с кумиром, — извиняющимся тоном сказал Сергей удивленному Илье Борисовичу.

Схватив меня за руки, он силой опустил их и строго зыркнул на меня, мол, не валяй тут дурака.

Тем временем Мина снова толкнула двойника Ли Джэхи и что-то сказала ему на ухо. Тот кивнул и, лучезарно улыбнувшись, сказал на ломаном русском:

— Здравствуйте! Я Ли Джэхи. Прошу позаботиться обо мне!

— Ого, у него еще и голос такой же! — воскликнула я, с нескрываемым интересом разглядывая стоящего передо мной парня. — А кто он по национальности? Казах? Блин, ну голос, конечно, один в один. Да и внешность. Прям клон. Как настоящий…

И тут я зависла. Стояла, хлопала глазами и тупо пялилась на парня передо мной. Осознание истины свалилось на меня, как сваливается кувалда на героев мультфильмов студии «Ворнер Бразерс».

Медленно повернув голову к стоящему рядом Сергею, я тихо поинтересовалась:

— Он все же настоящий, да?

Кравцов кивнул.

Так же медленно я отвернулась и, встретившись взглядом с Джэхи, невинно улыбнулась и, помахав ему, мило произнесла:

— Приве-е-ет!

Вот только этот привет не вышел милым. По звуку он походил на блеяние овцы, которую вот-вот должны пустить на шашлык. И даже несмотря на это, Джэхи мне ласково улыбнулся и ответил:

— Привет.

О, моя ж ты плюшечка! Какой ты милый и добрый! Что за высшие силы отправили тебя ко мне?!

Так, стоп! А ведь и правда — как такое произошло?

Я вопрошающе воззрилась на Сергея, который сразу же понял меня без слов.

— Аркадий, — деловито позвал он нашего стесняшку.

Выйдя из-за спины Виталика, Аркадий подошел к шефу и вручил ему синюю папку, на которой было написано «Дело Х».

— Вот, — протянул мне папку Сергей. — Ознакомься в пути.

— Дело «Хэ»? — спросила я, принимая папку.

— Чего? Какое «Хэ»? Икс! — возмутился Сергей.

— А почему «Икс»? — искренне удивилась я.

Мы так свои дела никогда не нумеровали.

— Потому что, Мира, ПОТОМУ ЧТО! — сквозь сжатые зубы произнес Сергей.

— Ну икс так икс, — пожала я плечами. Чего так злиться-то из-за неправильного произношения?

— Мирослава… Как вас по батюшке? — внезапно обратился ко мне Илья Борисович.

— Сергеевна, — ответила я, глядя на мужчину в форме невинными щенячьими глазками.

— Мирослава Сергеевна, вся эта ситуация вовсе не представление. А мы, соответственно, не актеры, — серьезно заговорил Илья Борисович. От его холодного тона мне сделалось не по себе. — Мне описывали вас как профессионала с множеством прекрасных личностных качеств и заслуг, несмотря на ваш небольшой стаж работы следователем. Только из-за рекомендации Сергея Николаевича я закрою глаза на ваше поведение, которое вы только что нам продемонстрировали. Однако подобного я более не потреплю. Ясно?

Я усиленно закивала, с силой прижимая к себе синюю папку с делом «Х».

— Прошу вас взяться всерьез за эту работу, раз уж сам господин Ли настоял, чтобы именно вы защищали его во время пребывания в нашей стране.

— Но… — пискнула я, желая сказать, что никакой я не охранник, да и дело это какое-то странное, однако Сергей ущипнул меня за локоть, и я тут же замолкла.

Дослушав речь Ильи Борисовича, я вновь покивала ему, как китайский болванчик, и пообещала, что отнесусь очень серьезно к этому заданию, о котором я ровным счетом ничего еще не знала. Ох, надеюсь, что шеф все мне разъяснит после этого разговора. Ну а если не он, то заветная синяя папка с делом «Х».

После того как Илья Борисович прочел мне нотацию, он обратился к Сергею и предложил «обговорить нюансы» в кабинете. Оба быстро удалились, оставив меня и ребят наедине с представителями Страны утренней свежести.

Воцарилось молчание, которое было нарушено внезапным урчанием. Я покосилась на Джэхи — урчал его желудок.

Застенчиво взглянув на нас, он тихо сказал по-русски:

— Простите.

Ути какой милаш! Столько слов выучил на нашем языке. Так и хотелось его потискать за щечки.

Так, Мирослава, соберись! Ты же взрослая женщина, что у тебя за мысли такие?!

— Извините, — осторожно обратилась ко мне Мина, — можно нам заказать еду?

Я лучезарно улыбнулась ей и спросила, что именно они предпочитают. Посоветовавшись друг с другом на корейском, они выбрали итальянскую кухню. Я нашла в Сети близлежащий ресторанчик, где, на мой взгляд, готовили очень вкусно. Мы с Миной выбрали блюда и сделали заказ. Джэхи все это время стоял в стороне и зависал в планшете.

— Можете расположиться в комнате ожидания, — немного заикаясь, предложил Аркадий, глядя на Мину. — Там можно спокойно перекусить.

Мина, разумеется, не поняла ни слова. Улыбаясь ему в ответ, она неуверенно кивала головой и то и дело смотрела в мою сторону, прося о помощи. Я перевела ей сказанное Аркадием и указала на дверь комнаты ожидания. Мина слегка поклонилась мне и, схватив Джэхи за локоть, потащила его за собой. Только когда они скрылись за дверью, я громко выдохнула и опустилась на стул.

— Боже, я вся горю! — воскликнула я и, схватив со стола тонкую папку, принялась яростно обмахивать себя.

— С чего? — не понял Виталька.

Я посмотрела на него как на идиота и пояснила:

— Это же актер Ли Джэхи — мой кумир. Я его просто обожаю!

— А-а-а, — без всякого энтузиазма протянул Виталька.

Ну что взять с этого барана?

Примерно через полчаса принесли еду. Мина вышла из комнаты ожидания, расплатилась и, помахав нам, шмыгнула обратно. Я же все никак не могла успокоиться после встречи со своим идеалом, со своим кумиром.

— Ох, какой же он… — вздохнула я в который раз.

— Красивый? — усмехнулся Юрка.

— Это само собой, — согласилась я. — Красивый он всегда и везде, а вот в реале… В реале он… еще красивее…

Трое моих коллег почти одновременно закатили глаза. Виталька даже издал длительное «у-у-у» и подкрутил у виска, а я же с глупой улыбкой на лице воссоздавала перед своим мысленным взором образ Джэхи: его молочно-белую, ровную и сияющую кожу, алые губы, темные выразительные глаза, шикарные волосы. Какой же он идеальный!

Издав мечтательное «ах», я начала сползать со стула и чуть не свалилась на пол, когда внезапно дверь кабинета шефа открылась, и оттуда вышел Илья Борисович. Кивнув всем нам, он надел фуражку и направился к выходу. Следом вышел Сергей.

— Ты чего по стулу растеклась? Дело прочитала? — накинулся он на меня.

— Читаю, — брякнула я, неуклюже подтягиваясь.

— Читай. Скоро выезжать, а ты еще в танке. — Кравцов сунул руки в карманы брюк и привалился плечом к дверному косяку.

— Да читаю, читаю!.. Стоп! Куда выезжать? — непонимающе уставилась на шефа я.

— А я разве вам с Юрцом не сказал? — Сергей невинно похлопал глазами.

Мы с Колгановым недоуменно переглянулись.

— Видимо, забыл, — почесал затылок Кравцов. — Ну, радуйся, Мирка! Поедешь в родной Алексеевск!

* * *

Алексеевск — это небольшой город, расположенный в двухстах километрах от Москвы. С одной стороны он граничит с протяженным сосновым лесом, поэтому на территории города имеется множество лагерей и санаториев. С другой стороны Алексеевск огибают реки, страдающие от отходов стоящих неподалеку заводов. Вот такой город-контраст этот Алексеевск, и живет в нем около пятидесяти тысяч недовольных и вечно брюзжащих человек.

Не то чтобы я ненавидела свой родной город, нет. Но возвращаться туда я не планировала ни за что на свете. Даже визиты к родственникам случались не чаще, чем раз в два месяца. Благо, деньги сейчас можно переводить, не вставая с дивана.

И вот, когда я, словно по волшебству феи-крестной, переехала и обжилась в столице, меня снова отправляют назад! У меня даже глаз начал дергаться от слов Кравцова, честное слово.

На мой вопрос, почему именно в Алексеевск, шеф просто ответил:

— А куда еще?

— Как это куда? — возмутилась я. — В России городов полно! Почему нам надо прятать его именно в Алексеевске?

— Потому что Ли Джэхи выбрал тебя, а ты из Алексеевска! — Голос Сергея хоть и был спокойным, но я чувствовала, что начинаю его подбешивать расспросами и нытьем.

— Ну и что? — не сдавалась я.

— А то! Вы должны быть на известной тебе территории. На очень известной, понимаешь?

Нет, ничего я не понимала! Я вообще даже не до конца воспринимала реальность происходящего! Так и думала, что вот-вот откуда-то выскочит съемочная группа и закричит: «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера!». Ну а как еще объяснить этот бред?

Более-менее на свои места все встало, когда Сергей повез меня домой собирать вещи. Объявив, что буду внимательно изучать дело Джэхи, я воткнула наушники в уши и полностью сосредоточилась на чтении.

Как оказалось, все СМИ врали напропалую. У Ли Джэхи не было проблем со здоровьем, и он не был втянут ни в какой скандал. Ему просто не посчастливилось стать свидетелем зверского убийства и при этом увидеть лицо убийцы. В этот же день было совершено покушение на сестру Джэхи — Ли Джэён. Неудивительно, что он попал в программу защиты свидетелей. Вот только почему выбрал именно меня? И почему Россия?

Эти вопросы я задала Сергею, после того как прочитала дело «Х».

— Вот сама у него и спросишь, — отмахнулся от меня Кравцов.

Я недовольно поджала губы и снова уткнулась в бумаги.

— Значит, Сеульский мясник, — пробормотала я, изучая профайл убийцы. — Маловато о нем известно. Можно сказать, что вообще ничего не известно. Кроме почерка его убийств и количества жертв. Он всегда убивает в разных местах и разных людей, между которыми нет никакой связи. Его вообще возможно поймать?

— Благодаря Джэхи полиция теперь знает его примерную внешность, — заметил Сергей.

Я нашла составленный со слов Джэхи фоторобот и показала его Кравцову.

— Половина мужиков Кореи похожа на него, — прокомментировала портрет убийцы я. — Да что уж там — половина Азии!

Кравцов ничего мне не ответил. Остановив машину возле моего дома, он заглушил мотор и жестом велел мне поторапливаться. С тяжелым вздохом я вышла из машины и поплелась домой. Наскоро собрала сумку с бытовыми вещами и долго копалась с одеждой. Набрала номер Кравцова и поинтересовалась:

— Насколько все это может затянуться?

— Без понятия. Пока не поймают убийцу, ну или пока Джэхи сам не откажется от защиты, — ответил мне Сергей.

Ясно. Значит, надо брать и летнюю одежду…

Собрав вещи, я с грустью взглянула на свою уютную студию и снова тяжело вздохнула. На месяц вперед аренда уже была оплачена, но если я не вернусь так быстро, с этой квартирой придется распрощаться. Стараясь не думать о грустном, я решительно шагнула за порог и закрыла входную дверь.

Мы снова вернулись к полицейскому участку, где нас уже ожидал Юрка, топтавшийся рядом с черными внедорожниками.

— Мы поедем со всей этой делегацией? — поинтересовалась я, освобождаясь от ремня безопасности.

— Нет, конечно. Это временное сопровождение, — сказал Сергей. — Вы поедете втроем: ты, Колганов и Джэхи.

— А Мина? — удивилась я.

Кравцов помотал головой и вышел из машины. Мы с ним перенесли мои вещи в неприметную «Вольво» цвета мокрого асфальта, которая стояла на парковке возле участка вместе с другими полицейскими машинами.

— Служебная, осторожнее, — сказал Кравцов, вручая Юрке ключи.

Повернувшись ко мне, шеф протянул старенькую раскладушку.

— Тоже служебный? — спросила я, беря телефон.

— Да. Звони по нему, только если дело касается Джэхи. В остальных случаях можешь пользоваться своим. У меня, Мины и Ильи Борисовича тоже есть такие телефоны. Их номера забиты в контактах. — Сергей задумчиво забарабанил пальцами по крыше «Вольво», думая, что еще надо мне сказать.

— Если что, позвонишь, — я помахала перед его лицом раскладушкой.

Он кивнул, а потом, спохватившись, добавил:

— И ни при каких обстоятельствах не давай Джэхи телефон. Он вообще не должен никому звонить, как бы ни хотел. Связь с Миной только через тебя, поняла?

Я усиленно закивала.

— Тогда удачи, Мирослава. — Сергей похлопал меня по плечу и улыбнулся. — Если что, у Юрки есть оружие. Ну, ты меня поняла.

Он подмигнул мне и пошел к внедорожнику, из которого тут же выскочила Мина и тревожно уставилась на Сергея. Я хотела было подойти поближе, чтобы подслушать их разговор, но путь мне преградил Юрка.

— Готова? — спросил он, нервно улыбаясь.

— Ну да, — ответила я. — А ты?

— А я вот переживаю, — признался он. — Однако все это интересно и так необычно. Кравцов не сказал тебе, почему выбрали именно нас?

Я отстраненно помотала головой, внимательно глядя через плечо Юрки на Мину и Сергея. Спустя некоторое время из машины вышел сам Джэхи. Очаровательно улыбнувшись Кравцову, он низко поклонился ему. Панамка и маска были у него в руках, и я смогла полюбоваться прямо-таки сияющим лицом Джэхи. Его большущие глаза с такой благодарностью смотрели на Кравцова, что я чуть слезу от умиления не пустила. Какой же Джэхи лапочка! Что на экране, что в жизни!

Вскоре все трое подошли к нам с Юркой. С лица Джэхи не сходила милейшая улыбка. Он поклонился нам и снова попросил позаботиться о нем, заранее извинившись, если вдруг сделает что-то не так. От волнения я только улыбалась и кивала как дурочка. После обмена любезностями Джэхи сел на заднее сидение и уткнулся в планшет.

Пока Кравцов давал указания Юрке, мы прощались с Миной. Она очень волновалась за Джэхи и, наверное, раз двадцать попросила меня о нем позаботиться. Я заверила ее, что все будет хорошо и что мы с Юркой крайне ответственно подойдем к этой работе. Мина продолжила бы говорить и дальше, однако Кравцов деликатно вклинился в наш разговор, намекая, что пора отправляться.

— Как только приедете на место, сразу позвоните, — велел он.

— Адрес-то назови. — Я вдруг вспомнила, что Кравцов так и не сказал мне, в каком месте будет жить Джэхи.

— Я уже Юрке назвал, — было мне ответом.

— И?

— Увидишь, — лукаво подмигнул шеф, подталкивая меня к пассажирскому сиденью.

— Вот же гадина, — буркнула я, садясь в машину. — Одними загадками меня кормит. Как же бесит все это!

Усмехнувшись, Юрка завел мотор, и мы тронулись. Взглянув на Джэхи через зеркало заднего вида, я не смогла сдержать довольной улыбки.

Честно говоря, я очень и очень хотела уже поскорее приступить к этой работе. Собственно, дело-то было не пыльным: кто в моем Алексеевске может покуситься на Ли Джэхи? Никому он там не нужен, а этот Сеульский мясник и подавно не сунется в Россию, я уж не говорю про Алексеевск. Так что, по сути, это будут все равно что длительный отпуск, который я проведу с самым милым и прекрасным человеком на свете.

Боже, какой же наивной дурочкой я была!

Глава 5

Около получаса мы ехали в полном молчании, не считая тихие Юркины завывания под песни на радио. Джэхи не отрывался от планшета, а я от Джэхи. Страшно хотелось завязать с ним разговор, но я стеснялась. Видимо, он тоже. С Юркой мы особо не болтали, чтобы не смущать Джэхи, который не знал русского. В общем, так мы и ехали в молчании, пока вдруг Джэхи не отложил в сторону планшет и не спросил по-английски:

— Когда будет ближайший магазин?

Я резко повернулась к нему и тут же замерла, не дыша. Лицо Джэхи было всего в каких-то жалких десяти сантиметрах от моего. Большие темные глаза, не моргая, смотрели на меня. Взгляд Джэхи был каким-то странным, совершенно чужим. На мгновение у меня снова появилось ощущение, что это не он, но я быстро отогнала эту мысль.

— Эм, ну-у… — промямлила я, отвернувшись. — Не знаю. Может, минут через десять — двадцать. Остановиться?

— Да.

— Будет сделано! — слишком уж громко сказала я, все еще шокированная столь близким контактом с Джэхи. Господи, у меня аж спина взмокла!

— Что он хочет? — поинтересовался Юрка.

— В туалет, наверное, — пожала плечами я.

— Требует зеленую остановку? — усмехнулся Колганов. — Так я могу ему прям здесь остановить.

Я помотала головой.

— Он хочет магазин. Может, просто купить что-то надо.

— Сигарет, например, — предположил Юрка.

Я резко повернулась к нему и уставилась так осуждающе, как будто это он про меня сказал.

— Джэхи не курит! В жизни сигарету в рот не брал! Он за здоровый образ жизни!

— Какой молодец! — Не поняла вот, с ехидством это было сказано или нет.

Махнув на Колганова рукой, я вжалась в сиденье и сделала вид, что внимательно наблюдаю за дорогой. Сама же искоса поглядывала в зеркало заднего вида на Джэхи, который теперь задумчиво смотрел в окно на еще заснеженные поля и луга.

Минут через пятнадцать Юрка остановился у круглосуточного магазинчика на заправке.

— Ну что, по хот-догу? — спросил он, указывая на вывеску.

— Я не против, — ответила я и, повернувшись к Джэхи, спросила у него по-английски: — Хочешь хот-дог?

Тот, не поднимая на меня глаз, помотал головой. Для человека, который просил об остановке, он не особо спешил выйти из машины. Стесняется, что ли?

Тут у Юрки зазвонил телефон. Взглянув на экран, Колганов испуганно вытаращил глаза и, приняв вызов, вылетел из машины со словами:

— Ой, мам, прости-прости, я совсем забыл тебе позвонить!

Сзади послышался ехидный смешок, будто бы Джэхи понял, что сказал Юрка. Обернувшись, я успела заметить ухмылку на его губах, которая исчезла так быстро, словно ее и не было. Посмотрев на меня как инопланетянин, которому очень хочется провести надо мной эксперимент, Джэхи произнес:

— Банановое молоко, булочку и сигареты.

— Что? — наконец очнулась я от его гипнотизирующего взгляда.

— Банановое молоко, булочку и сигареты, — раздраженно повторил Джэхи, откинувшись на сидение и переведя взгляд с меня на окно. — Запомнила? Давай быстрее.

Ничего не поняла. Это заказ, что ли?

— Ты хочешь, чтобы я тебе это купила? — уточнила я, все еще пребывая в некотором замешательстве — так на меня подействовал его взгляд.

— Не нарисовать же. Быстрей давай. Ненавижу ждать.

На автомате я вышла из машины, зашла в магазин, взяла пару булочек с джемом, три молочных коктейля с клубникой — бананового не было — и, подойдя к кассе, задумчиво уставилась на витрину с сигаретами. Какие же он курит? Тонкие? Обычные? С каким-то вкусом?

Стоп! Джэхи же НЕ КУРИТ!

И не разговаривает ТАКИМ ТОНОМ!

В полнейшем замешательстве я заплатила за продукты и вернулась в машину.

— Я же просил банановое, — недовольно произнес Джэхи, увидев клубничный молочный коктейль.

— Бананового не было, — пожала плечами я.

— А сигареты?

— Ты не куришь.

Джэхи надменно фыркнул.

— Это вы все так думаете. На самом деле я курю, и очень много.

Я смотрела на него через зеркало и не верила своим глазам. Что за мгновенная метаморфоза? Его как будто подменили.

— Что с тобой? — тихо спросила я, все еще глядя на Джэхи через зеркало.

— Со мной все прекрасно, — заявил он, распечатывая булочку.

Смотрел он на нее с таким подозрением, будто она была отравлена. Оттопырил краешек упаковки, попытался прочитать там что — то, но, видимо, безуспешно. Тогда Джэхи просто понюхал булочку, пожал плечами и откусил кусочек.

— Булка мерзкая, — прожевав, вынес свой вердикт он. — И молоко тоже мерзкое. Как будто синтетику ем.

Проигнорировав его нелестный отзыв на еду отечественного производства, я повернулась к Джэхи и снова поинтересовалось:

— Почему ты так себя ведешь со мной? Ты же до этого момента был вежлив и улыбчив со всеми.

— Не льсти себе. Ты вовсе не особенная, чтобы я начал как-то по-другому вести себя с тобой. — Джэхи оторвался от булочки и, тряхнув волосами, воззрился на меня взглядом, полным презрения.

Что за человек сейчас передо мной? Это сон? Это глюки? Или это Джэхи готовится к новой роли?

Ага, к роли козла.

— Я все еще жду сигареты, — напомнил Джэхи.

Очнувшись, я отвернулась и сказала:

— Если надо, сам и купи.

— Я пожалуюсь твоему боссу, что ты со мной плохо обращается. Он тебя выгонит, — пригрозил мне Джэхи.

Нет, называть эту гадину «Джэхи» у меня просто язык не поворачивался. Настоящий Джэхи вежливый, улыбчивый и добрый, а этот — просто его злой двойник!

— Мой начальник тебе не поверит — это раз, — начала загибать пальцы я. — Сейчас тут нет никого из твоих знакомых, лишь я и Юрка, а значит, тебе придется нас слушаться — это два. А если не будешь слушаться, мы выкинем тебя из машины и оставим на обочине без телефона и без денег — это три. Ну что, на чьей стороне приоритет?

Поймав его злобный взгляд в зеркале, я игриво подмигнула этому злюке. Он же, осознав свой проигрыш, прошипел злобное «аищи» и, выйдя из машины, со всей дури хлопнул дверью.

— Эй, аккуратнее! — опустив стекло, крикнула я ему вслед. — Тачка служебная!

В ответ мне посыпалась куча ругательств на корейском.

— Вот это тип! — пребывая в полнейшем шоке, вслух сказала я.

Посмотрев на Юрку, который стоял в стороне и все еще разговаривал по телефону, я достала раскладушку, которую мне дал Сергей, нашла в контактах номер Мины и нажала на вызов.

— Что случилось?! — тут же гаркнула она в трубку.

— Все в порядке, все в порядке! — поспешила успокоить ее я. — Мы остановились на заправке. Джэхи съел булочку и выпил молочный коктейль.

— Надеюсь, булочка была без глютена?!

— Э-э-э, — протянула я в замешательстве. — Конечно, без глютена.

В чем я очень сомневалась…

— Фух, отлично! — выдохнула Мина. — Я забыла отдать тебе журнал питания Джэхи!

— А сам он не знает, что может есть? — удивилась я. — Я вообще-то не кухарка.

— Знает, но не всегда следует. Он не любит правильное питание.

А кто его вообще любит?

— В любом случае, просто не позволяй ему есть фастфуд, сахар и жареное. Больше покупай овощей и фруктов. А кимчи у вас есть? Он очень любит кимчи!

— Мина, послушай, — перебила ее я. — Это нормально, что Джэхи резко изменился? Он…

— А-а-а, — вдруг понимающе протянула девушка. — Он показал себя? Что-то он долго…

— В смысле? — Я невольно повернула голову в сторону магазина и увидела через витрину Джэхи.

— Ну, я забыла тебя предупредить, что он лапочка только с близкими и важными людьми, а остальным он открыто и без всякого стеснения демонстрирует свое истинное Я, — виноватым тоном сказала Мина.

— Да вы дохрена многое забыли мне сказать, — не сдержалась я. — То есть на меня ему плевать, раз он включил режим «хамло»?

— Или ты ему просто не понравилась, — добила меня Мина. — Просто не принимай это близко к сердцу. В агентстве уже все привыкли к выкрутасам Джэхи. Даже шутят: мол, когда выключаются камеры, включается его дурной характер.

Мина хихикнула и снова начала рассказывать мне про питание Джэхи, но я слушала ее вполуха, сосредоточив все внимание на своем кумире, который стоял перед улыбающейся молодой кассиршей и что-то ей втирал. И хоть нижняя часть его лица была скрыта маской, по глазам я видела, что он улыбался. Двуличный засранец!

Мина все говорила и говорила о диете Джэхи, и я уже не знала, как мне вежливо ее послать и отключиться.

Завершить разговор с ней мне помог Юрка, который вернулся в машину и, окинув пустое заднее сидение, вопросительно уставился на меня.

— Ой, Мина, пришел мой напарник! Нам надо ехать! Пока-пока, — прощебетала я, скинула вызов и ответила на немой вопрос Юрки:

— Он в магазине.

— Уже нет, — сказал Юрка, указывая мне за спину.

Я проследила за его пальцем и увидела курящего у входа в магазин Джэхи.

— А говорила, что он не курит, — усмехнулся Колганов. — Хорошо же ты знаешь своего любимчика.

Мне даже возразить было нечего.

Вздохнув, я откинула сиденье и приготовилась ждать, пока Его Величество соизволит докурить, а курил он невыносимо долго, словно нарочно раздражал меня. Закончив, этот засранец сел в машину и, лучезарно улыбнувшись Юрке, мило так поинтересовался:

— Можем ехать?

— А хот-доги не будем? — разочарованно спросил у меня Колганов.

— Я купила нам булочку и коктейль. — Я указала на пакет у себя на коленях. — Поехали.

Может, минут двадцать назад мне хотелось этих хот-догов, но сейчас от двуличности Джэхи тошнило так, что вообще есть расхотелось.

Без всяких пререканий Юрка пристегнулся, завел машину, и мы тронулись.

Больше я назад не косилась. На душе было так неприятно, будто разочаровалась в ком-то очень близком. Нет, эти дни не будут прекрасным отпуском, они станут сущим адом для меня! А Ли Джэхи больше не моя плюшечка. Отныне он — мое несчастье!

Глава 6

Мой родной город встретил нас туманной мглой и чем-то средним между дождем и снегом. Уже на въезде в Алексеевск аккуратно припорошенные снежком поля и леса исчезли, уступив место грязной слякоти. Проезжающие мимо выездной стелы машины, специально или же нет, поддавали на этом месте газу, и летящая из-под колес грязь попадала прямо на первые четыре буквы в названии города, превращая тем самым Алексеевск в Сеевск.

— Кажется, немного кривит, — заметил Юрка, кинув беглый взгляд на стелу.

— Ее кривит уже лет десять. С тех пор, как в нее въехал бывший местный киллер по кличке Полковник, — сказала я, провожая глазами заляпанную и кривую стелу.

— И почему ее до сих пор не поправили? — удивился Юрка.

— Боятся, — ответила я. — Полковник-то теперь местный миллионер, филантроп и…

— Гений? — весело предположил Колганов.

Улыбнувшись, я посмотрела на него и помотала головой:

— И кандидат в мэры города.

— А-а-а, — протянул Юрка. — Ну, почти. Будешь за него голосовать?

— Разумеется!

Мы оба громко засмеялись. От нашей болтовни и жара окна в служебной старенькой Вольво начали стремительно запотевать. Юрка немного опустил стекло, впуская в салон прохладный воздух. Сразу же с улицы послышались сигналы, крики какой-то визгливой женщины и плач ребенка. Выскочившая слева грязнющая белая «девятка», не обращая внимания на знак «уступи дорогу», дала по газам, подрезав нас и окатив лобовое стекло «Вольво» смесью грязи и снега. Благо, в открытое окно ничего не попало.

Тут же со всех сторон начали сигналить и орать матом, но «девятке» было уже все равно. Объехав по обочине стоящий в пробке поток машин, она вылетела на желтый сигнал светофора и скрылась за поворотом.

— Во, Юрец, прям как ты, когда без прав гонял! — хохотнула я.

— Почти, — криво улыбнулся Колганов, включив дворники, которые принялись счищать грязь с лобового стекла. Окно Юрка все же предусмотрительно закрыл.

— Ах, родные просторы, — наигранно-радостно произнесла я и как можно незаметнее заглянула в зеркало.

Сидящий сзади Джэхи пребывал в тихом ужасе. Его большие от природы глаза округлились так, что теперь больше походили на яичницу глазунью. Я уже не видела в его взгляде ни презрения, ни ехидства. В темных зрачках Ли Джэхи плескался неподдельный страх. Весь его вид беззвучно вопрошал: «Куда я попал?!».

Проехав по самой главной и самой грязной улице Алексеевска — Московской, мы въехали в кольцо, а затем свернули в направлении района, где я прожила всю свою жизнь. Тогда у меня еще не появилось никаких подозрений. То, что Джэхи будет жить в моем районе — это само собой разумеющееся. Однако когда мы свернули на Комсомольскую улицу и въехали во двор моего дома, я немного напряглась.

— Юрец, ты в навигатор забил адрес, который тебе Кравцов дал? — осторожно поинтересовалась я, когда он остановился в аккурат у моего дома.

— Ну да. Улица Комсомольская, дом 5. А квартира 32, кажется. Что-то не так?

Юрка принялся тыкать в навигатор, озадаченно глядя то на дом, то на экран телефона.

— Да нет, все так, — сказала я, мысленно проклиная Кравцова.

Повернувшись к Джэхи, я громко объявила:

— Приехали, выходи!

Однако выходить он не собирался. Медленно натянул панамку, маску, очки, поозирался по сторонам раз десять и только потом соизволил выйти из машины.

— Это наш дом, — указала я на девятиэтажку с пристроенным к ней супермаркетом. — Ты будешь жить на девятом этаже, а я — на пятом.

Джэхи молча кивнул, что показалось мне странным — слишком уж он был тих. Неужели реально испугался и решил быть со мной паинькой? То-то же! Не на ту напал! Я такие выкрутасы не потерплю даже от того, кто мне так нравился.

— Это твой дом? — Юрка достал из багажника наши сумки, закрыл машину и несколько раз подергал двери.

— Угу, мой родной дом, — тихо сказала я, глядя на кирпичную девятиэтажку.

Как же не хотелось возвращаться! Я еще не успела соскучиться по родным стенам так, чтобы только об одной мысли о доме уже щемило сердце. Кравцов, за что ты так со мной?!

— О, Мирославка вернулася! — донеслось до меня со стороны лавочки.

— Чай, не нашла у Москве жаниха.

Нет, только не это, только не они! Медленно, с отчаянно бьющимся сердцем я повернулась в сторону лавочки…

Двадцать первый век — это век быстрых перемен. Меняется все: горда, технологии, язык, культура и, разумеется, сами люди. Мы не сидим на одном месте, мы все меняемся под действием стремительно меняющегося мира. Но есть те, кто не меняется. Что бы ни произошло. Даже если на них упадет метеорит или случится конец света, эти люди не изменят себе. Они все так же будут сидеть на лавочке возле дома, донимая всех, кто проходит мимо, а затем обсуждая их за глаза.

Думаю, всем уже и так ясно, что это за люди. Да-да, местные бабки! Многие скажут, что слово «бабки» очень грубое. Я же скажу, что иначе этих гарпий не назовешь, потому что один только их взгляд пробирает до самых костей! Особенно, взгляд наших бабок: Валентины Иванны Черешкиной, Клавдии Семенны Клячкиной и Бэллы Эдуардовны Солончук-Урюпинской. Эти имена знала вся наша девятиэтажка, потому что эти пожилые женщины были не просто пожилыми женщинами. Они были бандой! И, как у любой банды, у них был свой осведомитель — Галька Клячкина, внучка Клавдии Семенны. Она была старше меня на три года, но все еще выглядела как пятнадцатилетняя шпана. Весь дом с нетерпением ждал, когда гадкий утенок превратится в лебедя, но, увы, метаморфозы не случилось.

Вот и сейчас Галька сидела на лавочке с бабками в своем вытянутом спортивном костюме красного цвета, грызла семечки и с недовольным прищуром пялилась на меня.

— Добрый день, Валентина Иванна, — поздоровалась я, переводя взгляд с одного члена шайки на другого, — Клавдия Семенна, Галя и…

Тут я замолчала и озадаченно заморгала.

— А где же…

Место Бэллы Эдуардовны Солончук-Урюпинской пустовало. Я даже не поверила своим глазам, ибо быть такого не может, чтобы она не вышла посидеть со своими закадычными подружками.

— Померла Эдуардовна, — грустно сказала Клячкина Старшая.

— Два месяца назад схоронили, — добавила Черешкина, с тоской окинув взглядом пустующее место.

Вот тебе раз, однако. А я-то думала, что их банда вечна, ан нет. Даже самой как-то грустно стало, душа заныла.

— Ну, земля ей пухом, — сказала я вежливости ради.

Все это время мои спутники возились у машины с сумками. Джэхи, видимо, пытался что-то сказать Юрке, а тот, не понимая его, озадаченно хлопал глазами, время от времени кидая на меня отчаянные взгляды с мольбой о помощи.

— Что у вас там?! — недовольно гаркнула я.

Банда, заметив, что я не одна, дружно повернула головы в сторону мужчин.

— Он что-то хочет, а я не понимаю что, — пожаловался Юрка.

— Чего ты хочешь? — обратилась я к Джэхи.

Из-за этой его дурацкой маскировки я не могла видеть выражение его лица, однако что-то подсказывало мне, что Джэхи ухмылялся.

— Что молчишь? — теряла терпение я.

Скрестив руки на груди, Джэхи оттопырил правый указательный палец и лениво поманил меня к себе. Жест этот выбесил меня так, что захотелось кинуть в него сумку, затем побить его рюкзаком, а под конец несколько раз переехать чемоданом.

Спокойно, Мира, спокойно! Это слишком дорогая груша для битья, ты потом даже своей жизнью не расплатишься за синяки, которые ему наставишь. Тем более, до этого злосчастного дня ты была без ума от него…

Сделав глубокий вдох и шумный выдох, я подошла к Джэхи и мило ему улыбнулась.

— Говори, что ты хочешь.

Наклонившись к самому моему уху, он томно прошептал:

— Хочу, чтобы ты тащила все мои вещи.

Сказав это, он отстранился от меня и деловито зашагал к подъезду. От раздражения внутри меня все забурлило. Издав злобный рык, я потопала следом за Джэхи.

— Так что он хотел-то? — невинно поинтересовался Юрка.

— Чтоб ты помог ему сумки занести, — соврала я, буравя взглядом спину Джэхи.

— Ну так бы и сказал, — пробубнил Юрка.

Джэхи резво поднялся по ступеням и остановился у входной двери, делая вид, что внимательно изучает домофон.

— Мирка, а че это за Дарт Вейдер с тобой? — крикнула Клячкина Младшая.

Я непонимающе уставилась на Гальку, которая кинула в рот семечку, ловко разгрызла ее и, сплюнув шелуху, кивнула в сторону Джэхи.

— Дарт Вейдер? — повторила я, озадаченно глядя на него. Секунда, и меня накрыло осознание.

Боже, Галька, да ты гений!

Еле сдерживая себя от безудержного смеха, я смотрела на Джэхи, чья маскировка была один в один шлем мрачного персонажа «Звездных войн».

— Что стоишь? — кряхтя, спросил подошедший ко мне Юрка. С ног до головы он был увешан сумками.

— Да вот, на нашего Дарта Вейдера любуюсь, — все еще с трудом сдерживая смех, сказала я.

— Чего?

Юрка тоже не сразу понял, но потом как понял и как заржал, что даже подавился. Я бы его по спине похлопала, но там были сумки. Благо, он сам справился и, откашлявшись, побрел к Джэхи.

— Это новый сосед, — сказала я Гальке, которая в ожидании ответа чуть во мне дыру не прожгла взглядом.

— А че он рожу прячет? — родила новый вопрос Клячкина Младшая.

— Пластика. Неудачная. — С этими словами я взбежала по ступенькам, шлепнула магнитным ключом по домофону и вошла в вонючий подъезд.

— Фу-у! — тут же воскликнул Джэхи. — Тут что, кто-то умер?

— Кто знает, кто знает, — загадочно изрекла я, вызывая лифт, который, к слову сказать, был еще «ароматнее».

Пока доехали до девятого этажа, у Джэхи, который в подъезде снял темные очки — побоялся, наверное, во что-нибудь врезаться — на глазах выступили слезы от вони. Ну да, метят здесь территорию местные коты, ну что теперь поделать?

Из лифта житель Страны утренней свежести не просто вышел, а вылетел. Я даже моргнуть не успела, как он уже стоял на площадке и судорожно дышал через маску, которая, к слову сказать, от вони его нежный звездный носик никак не защищала.

Опустив сумки на пол, Юрка достал из кармана ключи и принялся за замки, которых в двери было аж три штуки. Оно и понятно, дверь-то навороченная, новехонькая. Государство не поскупилось.

— Тут раньше баба Тоня жила с внуком, — поделилась я информацией о прошлом жильце. Сначала я говорила по-русски, а затем быстро переводила на английский для Джэхи. — Наверно, умерла. Только вот внук куда делся — не понятно. Тоже, что ли, умер? Просто так квартира государству не отойдет…

Последний замок щелкнул, Юрка распахнул дверь и вошел в квартиру. Я — за ним. Джэхи потоптался на площадке и, решившись, тоже скользнул внутрь…

…и сразу же выскочил назад.

Вонь в квартире стояла такая, что аж в глазах резало.

— Ты была права, — закрывая нос рукавом, сказал Юрка. — Баба Тоня действительно померла. И походу, так тут и лежит.

Превозмогая вонь, я прошла в зал и увидела, что повсюду валяются банки, бутылки, грязная пластиковая посуда, сгнившие остатки еды и даже использованные шприцы.

— Это не квартира, а притон! — возмутилась я.

Выйдя на площадку, я набрала номер Кравцова. Он сразу же принял вызов и спросил:

— Как доехали?

— Скажи мне, что ошибся адресом, — спокойно сказала ему я. Надежда на такое все же была, человеческий фактор как-никак.

— В смысле?

— В прямом. Скажи, что Джэхи выделили вовсе не квартиру тридцать два в доме номер пять по улице Комсомольской. И то, что ключ к ней подходит, это чистое совпадение!

— Сюрпри-и-из! — пропел Сергей, сводя на нет мое спокойствие.

— Спрашиваю в последний раз: это не ошибка? — спросила я, еле сдерживая злость.

— Нет. Твой дом, девятый этаж, тридцать вторая квартира. Точнее не бывает. Ты рада?

— Безумно! Ты ее видел?!

Сергей замолчал. Дыхание его стало нервным.

— Нет, а что с ней? — тихо и настороженно произнес он.

— Я тебе сейчас пришлю фото, — пообещала я и отключилась.

Набрав в рот воздуха и затаив дыхание, я снова шагнула в этот гадюшник. Сделала несколько фото, вернулась на площадку и скинула все Сергею. Через несколько минут Кравцов перезвонил.

— В отчетах квартира в хорошем состоянии, полностью пригодна для жилья, — скрипя зубами, сообщил он. — Последняя проверка сделана неделю назад.

— Ага, конечно. Судя по всему, в последний раз тут были, когда устанавливали дверь. Уборку, видимо, все время откладывали до лучших времен.

— Россия, мать ее, — прошипел Кравцов.

— Мать, мать, — согласилась я. — Нам-то что делать? В отель его везти?

— В отель нельзя! Пусть пока что у тебя поживет.

— Ага, до каких пор? — возмутилась я. — Пока рак на горе не свистнет?

— Пока вы с Юркой в этой квартире не приберетесь, — было мне ответом.

— Да тут же все растащили! Как тут жить?

Нет, ну это вообще уже черте что! Почему мы, совершенно не причастные к этому ляпу люди, должны все исправлять?

— Составь список всего нужного, мы оплатим. Я, конечно, постараюсь насчет новой квартиры договориться, но лучше не рассчитывать. По документам эта в хорошем состоянии. — Сергей тяжело вздохнул.

— Давай правительству Южной Кореи пожалуемся? — предложила я.

— Сдурела? — вопросил Кравцов. — Они тогда мигом Джэхи заберут, а на нас целый ушат грязи выльют за то, что мы не в силах одного свидетеля разместить. В общем, разбирайтесь там с Юркой. Ситуация решаемая, я в вас верю, — сказал Кравцов и отключился.

Наверное, у меня на лице было написано, что я готова рвать и метать. По крайней мере, оба парня не стали меня доставать расспросами.

Взяв сумки, я молча двинулась к лестнице. Сзади послышались шуршание и топот — пошли за мной, гусятки.

На седьмом этаже Юрка набрался храбрости и осторожно спросил:

— Ну что там?

— У меня пока поживете, — нехотя ответила я.

— А что Кравцов сказал?

— Пообещал разобраться. А пока разбирается, велел тебе вычистить квартиру и составить список всего необходимого для жизни.

Юрка недовольно забрюзжал, мол, с какого перепугу мы должны исправлять косяки других. В принципе, я была с ним согласна, но промолчала, потому что внимательно вслушивалась в звук, который на фоне брюзжания Колганова был еле слышим. Очень и очень знакомый звук. Звук тихого демонического хихиканья.

Остановившись, я резко повернула голову и воззрилась на Джэхи. Его рот был скрыт под маской, а в темных глазах плескалась надменность. Ни следа какого-либо веселья или ехидства, хотя я была почти уверена — этот дьявольский смешок издавал именно он. Ну не слуховые же галлюцинации у меня?

— Чего остановилась? — не понял Юрка.

— Ничего, — буркнула я и резвым зайчиком спустилась на пятый этаж.

Моя квартира встретила нас затхлостью, но, по крайней мере, не вонью. Просто помещение было закрыто долгое время и не проветривалось.

— Проходите, чувствуйте себя как дома, — включила я режим гостеприимного хозяина. — Тапочки в шкафу.

— Здесь тоже неприятно пахнет, — пожаловался Джэхи, снимая обувь.

— Это потому что тут никто не жил полгода. Сейчас окна откроем, приберемся, и все будет отлично! — Я показала парням большой палец и лучезарно улыбнулась.

Юрка улыбнулся мне в ответ и, сунув ноги в отцовские тапки, прошел в зал. Джэхи остался топтаться у входа.

Взглянув на его белые носки, я залезла в шкаф, выудила оттуда тапки деда, которые были на добрых три размера больше отцовских, и поставила их пред Джэхи. Без какой-либо благодарности он обул дедовы тапки и возмущенно посмотрел на меня.

— Они мне велики.

— И что?

— Дай другие.

— Мужских больше нет, — пожала плечами я. — Есть только женские, розовые. — Я окинула задумчивым взглядом ступни Джэхи. — Думаю, на твою Золушкину ножку как раз подойдут.

— Щ-щ-щ, да иди ты, — прошипел Джэхи и зашаркал в сторону спальни.

— Туалет и ванна, если что, в другом направлении, — сказала я.

Джэхи остановился, прошипел что-то себе под нос, развернулся и, буравя меня испепеляющим взглядом, прошел в указанную сторону.

Тем временем Юрка уже обосновался в зале, забив для себя раскладное кресло.

— А что не диван? — спросила я, глядя, как Колганов копошится в сумке с одеждой.

— Диван для него, — Юрка кивнул в сторону ванной комнаты.

Я хмыкнула и, занеся свои сумки в спальню, устало опустилась на кровать.

Дом, милый дом…

Мало того что меня сюда совсем не тянуло, так теперь придется еще делить квартиру с двумя парнями, один из которых оказался тем еще наглым засранцем.

Развалившись на кровати, я задумчиво уставилась в потолок. Поведение Джэхи до сих пор казалось мне сном. Разве может человек быть настолько двуличным? Самому-то приятно все время изображать на камерах того, кем ты вовсе не являешься?

— Может, его как-нибудь задобрить? — прошептала я, разглядывая пробитую плитку в потолке — дырка осталась от пробки шампанского, которое мы открывали с подругами на мой день рождения.

Перевернувшись на бок, я задумалась об алкоголе. Джэхи пьет? В интервью говорил, что не против выпить, но на деле кто ж его знает.

— Значит, просто приготовлю ужин, — решила я. — Что-то мясное, да? — спросила я у сидящего в кресле плюшевого кролика.

Эту игрушку мне дарил Артем. Кажется, на год нашего знакомства. Милый и очень дорогой кролик. Поэтому я и не отдала его племянникам.

Настроившись на поход в магазин, я поднялась с кровати, обула тапки и собралась уже выйти из спальни, как вдруг в кармане завибрировала раскладушка. Достав ее, я уставилась на маленький черно-белый экран, на котором высветилось «Кравцов».

— Да, — приняла я вызов.

— Ну что, как? — спросил меня Сергей.

— Это я у тебя должна спрашивать. Что с квартирой?

— В процессе, — увильнул от прямого ответа Кравцов. — Я забыл тебе сказать…

— Снова? Да что у вас всех с памятью творится?! — вспылила я.

Серей на мгновение замолчал, кашлянул и, проигнорировав мои слова, сказал:

— Вы с Юркой официально переведены в главный полицейский участок Алекссевска. Ходить вам туда постоянно не обязательно, начальство предупреждено, однако прийти сегодня и показать себя надо. Ну а потом приходите раз в неделю, и все. Понятно?

Сказать, что его слова меня почти добили, ничего не сказать. Ладно там соседские бабки — подумаешь, пристыдили немного. Ничего, фигня. Но главный полицейский участок, где меня знают все, включая уборщицу!..

— Кравцов, ты там, что ли, решил постепенно гвозди в меня вбивать? — тихо, но дрожа от гнева, спросила я.

— Мир, я все прекрасно понимаю, но потерпи немного, так уж надо, — принялся успокаивать меня Кравцов. — Ты просто думай о том, что с тобой сейчас твой кумир, мужчина твоей мечты. И что ты ему помогаешь. Он же потом по гроб жизни тебе будет обязан! Глядишь, еще и замуж за него выскочишь!

Последняя фраза была явно лишней. Глаз у меня нервно задергался, а рот начал кривиться из-за сдерживаемых ругательств.

— Все, Мирка, иди общаться со своим кумиром! — быстро затараторил Сергей. — Я уверен, вам надо многое обсудить.

С этими словами он скинул вызов. Я же еще несколько минут тупо стояла на одном месте, держа в руке маленькую раскладушку.

Да, нам, действительно, надо многое обсудить с Джэхи, но сначала я схожу в место, от которого у меня кровь стынет в жилах — в главный полицейский участок Алексеевска.

Глава 7

Я всегда считала, что районы Алексеевска расположены крайне неудобно. Вместо того чтобы сплотиться и существовать бок о бок, они были разбросаны так, что до некоторых надо было ехать аж полчаса через леса, поля и промзоны.

В одном из таких отдаленных районов и находился главный полицейский участок Алексеевска. Пока я ехала туда на старенькой маршрутке, успела поговорить с мамой и подругами. Все они крайне удивились моему внезапному возвращению.

Мама, разумеется, запричитала, что из-за перевода у меня уменьшится зарплата, и ей придется искать вторую подработку. Девчонки же, наоборот, обрадовались моему возвращению и потребовали скорее встретиться, чтобы подробно расспросить меня об обстоятельствах столь неожиданного приезда. Я пообещала им, что как только разберусь с делами, так сразу же организую встречу и все расскажу. По крайней мере, постараюсь.

От остановки до полицейского участка надо было топать еще минут десять по грязной дороге с кучей луж. Да, весна в России прекрасна только на картинках в интернете.

У входа в участок топтались двое мужчин, о чем-то тихо говорили и курили. Один из них — тощий и долговязый, с длинными усами и плешью на затылке, — услышав мои шаги, повернул голову и расплылся в широченной улыбке.

— Волкова! Какими судьбами?

— Здрасьте, — кисло поприветствовала его я.

Мужика этого звали Петром Юричем, а кличка у него была Таракан. Из-за усов, разумеется. Его собеседника, молодого светловолосого и миловидного паренька, я не знала.

— Соскучилась? — продолжил приставать ко мне Таракан.

— Да не то чтобы. Меня просто к вам перевели. Вместе с московским коллегой.

Эти слова дались мне тяжело.

Лицо у Таракана вытянулось. Я ждала, что он начнет выпытывать у меня причину перевода, но тут из участка вышел начальник — Николай Степанович Бочкин. Ну или просто Степаныч.

Этот мужчина средних лет полностью соответствовал своей фамилии и был широким, как бочка. Я всегда поражалась, как пуговицы еще не отлетели с его кителя.

— Давно не виделись, Мирослава, — улыбаясь от уха до уха, сказал Бочкин.

— Здравствуйте, Николай Степаныч, — как можно радушнее произнесла я.

Пожалуй, с Бочкиным я даже была рада увидеться. Среди всех сотрудников правоохранительных органов Алексеевска он был самым нормальным, да и ко мне относился, можно сказать, как к дочери.

— Пойдем ко мне, поговорить надо, — не стал ходить вокруг да около Степаныч, чему я только обрадовалась.

Махнув рукой Таракану, я поймала на себе заинтересованный взгляд его собеседника — парень в открытую сверлил меня раскосыми серо-зелеными глазами, забыв о дымящейся в его руке сигарете.

— Что это за паренек? — спросила я у Степаныча, когда мы вошли в участок.

— Никитка, новенький, — ответил Бочкин, стремительно шагая по коридору к своему кабинету.

На каждом шагу нам встречались знакомые люди, которые, завидев меня, либо расплывались в искренней улыбке, либо ехидно ухмылялись. Пока дошли до кабинета Бочкина, у меня уже язык отсох здороваться.

— Гляжу, все тебе рады, — заметил Степаныч. Расстегнув пуговицы кителя, он грузно опустился в кресло. — Садись давай! Что как чужая?

Я послушно села на стул и огляделась по сторонам. Ничего не изменилось. Абсолютно. Хотя, чего я хочу? Меня не было всего полгода.

— Что, уже забыла, как тут все выглядит? — с добродушной ухмылкой поинтересовался Степаныч.

— Да нет, — помотала головой я. — Просто осматриваюсь, привыкаю.

— Ну, привыкать тебе не обязательно. Кравцов мне сказал, что числиться ты здесь будешь только на бумагах. — Бочкин нехотя поднялся, подошел к окну и, отодвинув занавеску, за которой скрывался электрический чайник, спросил: — Чай будешь?

— Давайте. — Распивать тут чаи мне не хотелось, но отказать было бы невежливо.

Бочкин нажал на кнопку в ручке чайника, пошуршал в темном пакете с красными розами и выудил оттуда коробку конфет.

— Я-то понимаю, что ты здесь не просто так, — заговорщицким тоном продолжил он. — Но остальные будут думать, что тебя из Москвы погнали. И отмазка с делом Чокнутого акушера не прокатит. Ты только не припирайся, не спорь, со всем соглашайся. Тем более тебе тут и находиться-то не надо будет.

— Да я все понимаю, — поспешила заверить Степаныча я. — Сами знаете, я могу стерпеть, если на кону серьезное дело. Подождите-ка! Что еще за Чокнутый акушер?

— Да одно глухое дело, — отмахнулся Бочкин. Лицо у него тут же скисло, и мне сразу стало понятно, что говорить об этом ему совсем не хочется. — Уже года четыре прошло с первого трупа, а подозреваемого все никак не найдем. Еще и улик нет. Дело хотят приостановить. Один только Никитка над ним бьется, как одержимый.

— А причем тут наш перевод?

— Дык вы же сегодня похожую жертву нашли, — пояснил Бочкин, бросая нетерпеливые взгляды на чайник. — Не факт, конечно, что дела связаны, но Кравцов велел использовать это как повод для перевода.

У меня даже рот приоткрылся от удивления, которое тут же сменилось на возмущение.

— А если дела и правда связаны?! — воскликнула я так громко, что Бочкин даже вздрогнул. — Если я могу помочь с поимкой преступника? Если хочу работать, как полагается?

Бочкин опустился в свое кресло и скривился.

— Нет. Кравцов велел не отвлекать тебя от основного задания.

— Ну Николай Степанович, ну пожа-а-алуйста! — принялась упрашивать добродушного толстяка я. — Вы же столько пряников получите, если мы это глухое дело раскроем. Ну разрешите его расследовать! Пожа-а-а-алуйста!

Бочкин внимательно посмотрел на меня и задумчиво крякнул. Раскрыл конфеты, подвинул коробку ко мне поближе.

— Ну, раз ты так хочешь… — сказал Бочкин, сложив ладони домиком.

Я уверенно закивала. Черта с два я упущу это дело!

— Тогда сделаем вот как, — перешел на шепот Степаныч. — Будете приходить со своим напарником, когда сможете. Но не частите! Нечего здесь постоянно околачиваться, тем более вместе. По одному ходить будете! И Кравцову об этом ни слова!

— Могила! — пообещала я, изображая, что закрываю рот на замок.

— Вот и славно, — довольно улыбнулся Степаныч.

Щелкнул чайник, извещая о том, что вода вскипела. Бочкин засуетился, достал из выдвижного ящика две чашки, печенье, заветренный зефир.

— Николай Степанович, а расскажите кратко о деле, — попросила я, когда Бочкин налил мне чай и сунул в руку конфету.

— Ох, — вздохнул начальник. — Не могла о чем-то хорошем спросить? Эх, ну ладно. Года четыре назад на остановке нашли мертвую женщину. Бедняжка скончалась от кровопотери после искусственного прерывания беременности. Причем не в клинике, а подпольно. Мы не особо насторожились. Подумали, что сходила она, дура, к какой-то бабке, та ее так и покромсала. Однако потом нашли еще два тела на улице. Эти женщины тоже умерли от кровопотери вследствие… — Степаныч скривился и густо покраснел. — Ну, ты поняла.

Я кивнула.

— Странно, что я раньше об этом деле не слышала…

— Мы все в строгой секретности держали, — пояснил Бочкин. — Сама понимаешь, ситуация-то непростая.

Я снова кивнула.

— А выжившие есть?

Бочкин помотал головой, помакал печенье в чай и откусил разбухший кусочек.

— Если бы были, мы бы с мертвой точки сдвинулись, а тут — глушь полнейшая.

Задумчиво хмыкнув, я съела еще одну конфету. Выходит, этот Чокнутый акушер родом из Алексеевска. Оказывал здесь свои услуги, а затем, испугавшись преследования, махнул в Москву, где возобновил свою деятельность.

— Если ваши жертвы умерли от кровопотери, то почему наша была задушена? — вслух начала размышлять я.

— А вот это ты уже с Никитой обсуждай. Не хочу больше об этом говорить, — отмахнулся от меня Бочкин. — Лучше расскажи, как в Москве жила.

Пришлось мне отложить интересную тему на потом и рассказывать Бочкину о моей недолгой, но счастливой и интересной жизни в Москве. После того, как хорошие темы для разговора были исчерпаны, я, допив вторую чашку чая, сказала, что мне пора.

— Уже? — немного расстроился Степаныч. — Может, еще чашечку выпьешь?

Я решительно замотала головой.

— Не могу, у меня еще питомец не кормлен. — Слово «питомец» я произнесла многозначительным тоном.

Не знаю, понял ли меня Бочкин, но на лице у него расплылась хитрющая улыбка. Попрощавшись с ним, я вышла из кабинета в размышлениях о том, как много он знает. Кравцов, по своему обыкновению, мне ничего на сей счет не сказал, так что оставалось только догадываться. Поэтому лучше лишний раз не распространяться о Джэхи в участке. Даже при Бочкине.

Пребывая в своих мыслях, я не заметила, как дорогу мне преградил тот самый паренек, который курил вместе с Тараканом.

— Привет, — фамильярно поздоровался он, хоть и был лет на пять моложе меня.

Молодежь нынче совсем невоспитанная.

— Привет, — ответила я на его приветствие. — Никита, кажется?

— О-о-о, — протянул он, нагловато ухмыляясь. — Быстро ты обо мне разузнала. Мирослава?

Я кивнула, пропустив его замечание мимо ушей. Меньше буду с ним разговаривать, быстрее отстанет.

— Будешь теперь с нами работать? — продолжил расспрашивать Никита. Его серо-зеленые глаза так и искрились юношеской дерзостью.

— Типа того, — снова кивнула я.

— Тогда пошли со мной! — Никита вдруг схватил меня за руку и потянул в противоположную от выхода сторону.

— Эй! — только и успела выкрикнуть я, но парень не обратил на это ровным счетом никакого внимания и продолжил тащить меня за собой по коридору.

Миновав несколько дверей без опознавательных табличек, мы завернули за угол и оказались в просторном помещении с длинным столом, который весь был завален бумагами, фотографиями и стаканчиками из-под кофе.

Никита отпустил мою руку, подошел к пустой доске и, перевернув ее, продемонстрировал кучу фотографий, которые пестрели стикерами с пометками. Приглядевшись, я поняла, что на большинстве фото изображены мертвые девушки.

— Это дело Чокнутого акушера? — спросила я, не в силах оторваться от фотографий. Убийства всегда влекли меня, в теле аж зудело — так хотелось их расследовать.

Заметив в моих глазах разгорающийся интерес, Никита довольно ухмыльнулся. Подвинув стул ближе ко мне, парень опустился на него и перекинул ногу на ногу.

— Я стал полицейским из-за сестры. Когда она возвращалась из кафе поздно ночью, ее подкараулил какой-то неизвестный тип, надругался над ней и оставил истекать кровью в переулке. Ее нашел участковый, который в тот момент патрулировал улицы в поисках каких-то хулиганов. После этого я понял, кем должен стать, чтобы иметь возможность защитить своих близких. — Он говорил об этом так легко, что у меня сложилось впечатление, будто Никита сочиняет.

— Сочувствую, но причем тут Чокнутый акушер? — с деланным равнодушием спросила я.

Никита скорчил недовольную гримасу и сказал обиженным тоном:

— Это было красивое введение, которое ты не оценила.

— Мне сейчас не до введений, — вздохнул я. — Можешь кратко ввести меня в курс дела?

— Без проблем, — кивнул Никита. — Так вот. С тех самых пор я поклялся, что все дела, с которыми я столкнусь, обязательно будут раскрыты.

— Стоп! — прерывала парня я. — Я же просила ввести меня в курс дела.

— Вот поэтому я, верный своей клятве, вожусь с этим делом, несмотря на то, что оно — совершенно глухое, — не слушая меня, продолжил Никита, который не нравился мне все больше и больше. Слишком много от него исходило ненужной информации.

Поняв, что к делу он перейдет не скоро, я окинула глазами заваленный бумагами стол и наткнулась на папку с названием «Дело № 2-155/2017». Подошла, открыла папку, полистала. Оказалось, это дело Чокнутого акушера. Ну вот, нормальное же название, а то придумал Кравцов какую-то фигню: «Дело X».

— Я возьму домой полистать? — спросила я, показав Никите папку.

Он кивнул, не переставая рассказывать мне о своих первых делах.

— Спасибо, — сказала я и, демонстративно развернувшись, ушла.

Никита тут же прервал свой рассказ и крикнул:

— Эй, ты куда?

— На Кудыкину гору воровать помидоры, — не оборачиваясь, ответила ему я.

Была уверена, что он побежит за мной, но нет. Никита остался на месте и больше мне ни слова не сказал. Так и подмывало обернуться, но я не стала. Наверняка наткнусь на нахальный взгляд серо-зеленых глаз.

В автобусе я позвонила Кравцову. Когда пошли гудки, спохватилась, что звоню со своего телефона. Хотела было скинуть, но Сергей уже принял вызов.

— Ну что, была у Бочкина? — с ходу перешел к делу он.

— Угу.

— Как приняли коллеги?

— Нормально. Ожидала худшего, — честно призналась я. — Они там новенького взяли.

— Да, Никиту Царева. Как он тебе?

— Странный какой-то. Мне не понравился.

— Почему? — удивился Кравцов. — Он парень умный. Я к нему присматриваюсь. Думаю, попозже в Москву забрать, вместо Аркадия.

Я возмущаться не стала. Аркадий, конечно, человек хороший, но полицейский из него никакой. Это понимали все, даже сам Аркадий.

— А на наши с Юркой места еще никого не нашел? — поинтересовалась я.

— В смысле?

В коромысле — хотелось сказать мне, но вежливость взяла верх.

— Ты же нас перевел. Места освободились, преступников ловить надо. Один Виталька не справится.

— А, ты об этом, — понял Сергей. По интонации его голоса было ясно, что этот вопрос он не хочет обсуждать. — Я запросил двух специалистов из других участков. Пока вы не разберетесь с этим делом, они вас заменят. Но места за вами сохранены, не переживай.

Надеюсь, так оно и будет. Даже если мы просидим тут с этой напыщенной звездной задницей несколько лет. Бр-р, от одной мыли об этом мне становится дурно. Надеюсь, в Корее там зашевелятся и поскорее поймают убийцу.

— Ладно, я тебя поняла, — буркнула я. Внезапно от разговоров с Кравцовым я жутко устала. Отдохнуть бы от него пару дней. Хотя, разве с Джэхи отдохнешь?..

— Не переживай, я не брошу вас на произвол судьбы, — пообещал Сергей. — А ты что, уже из участка едешь? — спросил он, услышав, видимо, громкое рычание видавшей виды газели.

— Угу. Попила чай с Бочкиным и поспешила домой, к питомцу.

— К питомцу? А-а-а, ты же живность недавно завела! — развеселился Кравцов. Видимо, аналогия с питомцем ему понравилась. — Что, кстати, за зверь у тебя?

— Скунс, — с ходу брякнула я.

— Ого, — удивился Кравцов. — А я думал, ты котика заведешь.

— Так уж вышло. Пришла за котиком, а мне подсунули скунса! — Не дожидаясь дополнительных вопросов, я быстро добавила: — Все, моя остановка. Я пошла домой, кормить свое животное! Пока!

Кравцов что-то начал говорить, но я прервала вызов. Вообще-то, я ему даже не соврала. Моя остановка действительно скоро будет. Да и к выходу из относительно теплого салона маршрутки надо морально подготовиться, ибо суровая действительность грязных и крайне небезопасных остановок Алексеевска — это отдельный разговор.

Глава 8

Перед тем как вернуться домой, я зашла в супермаркет, расположенный в моем доме. Всю обратную дорогу я размышляла, что бы такого интересного приготовить на ужин. В мыслях были лазанья, паста карбонара или болоньезе, сырный крем-суп и другие кулинарные изыски. Однако в самый последний момент я передумала и решила приготовить самую что ни на есть русскую еду: картошку пюре с котлетами и соленьями.

Домой вернулась в приподнятом настроении и с диким желанием поскорее начать готовку. Юрки нигде не было — наверное, пошел убираться в квартире на девятом этаже. Джэхи же плескался в ванне и фальшиво напевал какую-то песню на корейском.

Помыв руки на кухне, я переоделась в домашнее и, разложив продукты на столе, принялась за готовку.

До знакомства с Артемом я готовила для семьи почти каждый день. Впоследствии готовка мне так опротивела, что во время совместной жизни с Артемом я ни разу не подошла к плите — готовкой в доме занималась только домработница. После разрыва наших отношений я была настолько занята работой и учебой, что готовить уже не могла чисто физически. Тогда тетка сжалилась надо мной и взяла эту обязанность на себя.

В Москве же я готовила крайне редко и в основном питалась фастфудом. Зато сейчас мне вдруг со страшной силой захотелось приготовить что-то самой. Возможно, потому что в моем доме появились двое голодных мужчин, а может, я просто соскучилась по готовке. В любом случае, стоя сейчас у плиты, я получала настоящее удовольствие.

Когда все было готово, я набрала Юрку. Оказывается, он после уборки сразу же поехал в участок, поэтому сказал, что поест позже, когда вернется. Вздохнув, я положила телефон на стол и с недовольным видом уставилась на закрытую дверь ванной комнаты.

Сколько можно плескаться? Он человек или водяной? Или же он вообще там утонул?

Вплотную подойдя к двери, я внимательно прислушалась. Пение давно стихло, и теперь слышно было только льющуюся из крана воду. Позвав Джэхи и не получив ответа, я выключила свет в ванне. Недовольный вопль купальщика не заставил себя долго ждать.

— Эй! Что случилось? — гаркнул Джэхи.

— Выходи, пора есть! — крикнула я в щель.

— Не хочу!

— Тогда сиди в темноте и без еды! Я тебе ничего не оставлю! — пообещала я и отправилась на кухню.

Положив себе в тарелку порцию картошки и одну котлету, я открыла соленые огурчики и достала из холодильника пару баночек пива. И только я откусила огурец, как вдруг дверь ванной комнаты распахнулась, и передо мной предстала домашняя версия Ли Джэхи — с влажными растрепанными волосами и в домашней одежде оверсайз.

Казалось, передо мной совершенно другой человек. Опять.

Джэхи скользнул настороженным взглядом по столу, остановился на банке пива у меня в руках и едва заметно дернул бровью.

— Проходи, садись, — гостеприимно предложила я, вставая с места, чтобы положить еды для Джэхи.

Как только я подошла к плите и открыла кастрюлю с картошкой, Джэхи плюхнулся на мое место, схватил вилку и накинулся на еду.

— Эй! Это мое! — возмутилась я.

— Ты слишком медлительная, — фыркнул он. — Не люблю ждать.

Спокойно, Мира, спокойно! Не смотри на лежащий рядом нож с таким вожделением! Голодный мужик — весьма нетерпеливая личность, тебе ли не знать.

Проглотив свое раздражение, я растянула губы в улыбке и села напротив Джэхи. Потянулась ко второй банке пива, открыла ее и сделала несколько больших глотков.

— Алкоголичка, — надменно произнес Джэхи.

— Курильщик, — парировала я.

— Засчитано. — Уголок губ Джэхи слегка дернулся.

Это что, одобрение?!

Отставив пиво в сторону, я внимательнее всмотрелась в лицо Джэхи, чтобы понять его эмоции. Однако заметила я в нем совсем иное.

Лицо парня после ванны изменилось. Кожа стала на несколько тонов темнее и реалистичнее — та идеальная ровность и белизна оказались всего лишь ловким обманом профессиональных визажистов. Я даже разглядела небольшое раздражение от бритья и аккуратную, едва заметную родинку справа, между уголком глаза и кончиком брови. И зачем только его накрасили? Он же не на фан-встречу сюда приехал. Ох уж эта корейская идеальность во всем…

А ресницы у этого засранца и без макияжа длинные. Что уж темнить, Джэхи сам по себе очень красивый мужчина. И, по моему мнению, грим ему совершенно не нужен. Однако корейская индустрия красоты так не считает.

Закончив рассматривать увлеченного едой Джэхи, я подняла баночку пива и произнесла:

— Выпьем за знакомство?

Джэхи замер, поднял голову и внимательно посмотрел сначала на меня, а потом на пиво.

— Я не очень люблю алкоголь, но давай, — произнес он, подняв свою банку. — За знакомство.

Мы чокнулись и сделали по глотку.

Все же странный он. Любит курить, но не любит алкоголь. По мне, так лучше иногда выпивать, чем смолить свои легкие. По статистике, сигареты в два раза больше жизней сгубили, чем алкоголь.

— М-м-м, слушай, — обратилась я к Джэхи, разминая пюре вилкой. — А почему именно я? Почему именно Россия?

Нарочито медленно прожевав котлету и пригубив пива, Джэхи воззрился на меня своими темными глазюками и сказал:

— Из-за твоего комментария.

— Моего комментария?! — поперхнулась я. — Какого еще… Ах, да!

Я уже и думать забыла про тот пьяный комментарий. Надо же, к чему он привел…

— Я была уверена, что его никто, кроме самых ярых твоих фанатов, никогда не прочитает, — сказала я, продолжая мучить пюре.

— Так уж вышло, что у меня образовалось много свободного времени. — Голос Джэхи показался мне немного грустным.

Оторвавшись от своей тарелки, я посмотрела на парня. Понадеялась поймать взгляд его темных глаз, но не получилось — Джэхи уже смотрел в тарелку, а его глаза скрывались за влажной челкой.

— То есть ты читал комментарии, увидел мой и решил спрятаться в России? — продолжила выпытывать интересующую меня информацию я.

Джэхи коротко кивнул, хрустя огурцом. Я думала, что этим он ограничится, но нет. Актер медленно прожевал, сделал небольшой глоток пива и, повторяя за мной манипуляции с картошкой, сказал:

— Изначально меня заинтересовал борщ, а потом уже ваша страна как место, где можно спрятаться. Ну и по счастливой случайности ты оказалась сотрудником правоохранительных органов. А этот факт в сочетании с тем, что ты моя фанатка, которая желает мне добра, обеспечит мне надежное пребывание в России.

— Звучит бредово, — прокомментировала я его слова.

Закончив мучить картошку, я окунула вилку в банку с огурцами и с удивлением обнаружила, что Джэхи почти все их съел. И когда только успел?

— Моя история тоже звучит бредово, но она правдива, — пожал плечами Джэхи, внимательно наблюдая за тем, как я пытаюсь выудить маленький и весьма юркий огурчик.

Добившись успеха, я отправила огурец в рот и довольно захрустела. Дело Джэхи не казалось мне бредовым. Наоборот, самым обычным. Куча людей в мире становится свидетелями преступлений, однако одно дело — работать с этими людьми, и совсем другое — быть на их месте.

— Допустим, все эти нелепые стечения обстоятельств правдивы, и ты здесь действительно из-за моего комментария, — медленно заговорила я, указав на Джэхи вилкой и прищурив один глаз.

Парень кивнул, соглашаясь то ли с моим «допустим», то ли с тем, что все действительно произошло из-за моего комментария.

— Тогда, — продолжила я, — нам надо проявлять друг к другу больше дружелюбия, не считаешь? А то наше знакомство явно не заладилось.

Не поднимая головы, Джэхи снова кивнул и произнес:

— Потерять такого фаната было бы непростительно с моей стороны.

Я не обратила внимания на его поменявшийся тон и продолжила:

— Вообще-то, я не фанатка. Скорее поклонница.

— А разница?

— Не знаешь разницы? Серьезно? — удивилась я. — Ну ты даешь! Фанат — это…

— Избавь меня от подробностей. Я лучше перед сном в интернете почитаю, — отмахнулся от меня Джэхи. — Надеюсь, у тебя ноутбук есть?

— Есть, — сквозь сжатые зубы ответила я.

Нет, ну договорились же быть дружелюбными! Что опять за тон?!

Доев, Джэхи отодвинул от себя пустую тарелку и, поднявшись, вышел из-за стола.

— Вкусно было? — на автомате спросила я. В нашей семье тот, кто готовил, всегда задавал этот вопрос после еды. И всегда получал положительный ответ, потому что стряпать худо-бедно умели все.

— Нет. — Джэхи даже не соизволил повернуть ко мне свое звездное личико. Пардон, уже не звездное, а совершенно обычное.

— Ты хоть понял, что ел?! — разозлилась я.

— Я по-твоему идиот и не знаю вкус картошки и мяса?

— Это пюре и котлеты! — обиженно исправила его я. — Классическая русская еда.

— Без разницы. Было невкусно. В следующий раз закажи из ресторана. И кимчи купи! Не могу без кимчи.

— У нас такое не продается. Есть квашеная белокочанная капуста. Такую альтернативу рассматриваешь?

Отсутствие кимчи в наших магазинах Джэхи озадачило. Он медленно повернулся и хмуро уставился на меня. У-у-у, противный! А я еще хотела тебе комплимент отвесить, что ты и без штукатурки хорош. Хрена тебе тертого теперь, а не комплемент!

— А если сделать ее самим? Ингредиенты приобрести можно?

— Лучше сделай морковку по-корейски, — посоветовала я, грустно глядя на опустевшую банку пива. Может, еще вскрыть?

— Это как? Что это вообще такое? — изогнул изящную черную бровь Джэхи.

— Морковка в маринаде. Советские корейцы придумали. Попробуй, тебе понравится.

— И как это делать?

Я даже не поленилась встать, достать из холодильника пару морковок и вручить их Джэхи со словами:

— Вот тебе морковка, а вон там, в шкафу, терка. Соль, перец, растительное масло на столе. Бузуй! — последнее слово было чисто русским. Не знаю, почему оно у меня выскочило.

— Бу… что? — не понял Джэхи.

— Делай. Готовь. Твори, — исправилась я. — А если еще и посуду за собой помоешь, так вообще будет круто. Пятерку тебе поставлю и разрешу ноутбуком целых двадцать минут пользоваться!

Не дожидаясь, пока Джэхи сообразит, что ответить, я ринулась из кухни в ванну. Настала моя очередь плескаться.

* * *

Нежась в горячей ванне, я уяснила два факта.

Во-первых, Ли Джэхи совершенно не хочет общаться со мной по-хорошему. А во-вторых, я больше не его поклонница! Премерзкий характер Джэхи перечеркнул в моих глазах все его актерские достоинства. Даже расхотелось смотреть дорамы с его участием!

Да вообще бы его рожу не видеть! И вернуться в Москву! Пойти на привычную работу, стебать Витальку, расследовать преступления, тырить с Юркой у Кравцова его драгоценные кексики, а не вот это вот все!..

Эх, да что ж за напасть такая?! Утопиться, что ли, с горя?

— Буль-буль-буль, — выдохнула я под водой. — Буль-буль.

С другой стороны, задание-то у меня важное. Наверняка с президентом даже все это обсуждалось. Без него же такие дела не проворачиваются, так ведь?

— Ох, божечки-кошечки! — воскликнула я, обхватив лицо ладонями. — Меня же, наверное, утвердил сам президент…

Мда, вот тебе и «буль-буль»!

Надо будет потом у Кравцова разнюхать, насколько это дело важно и до какой из верхушек правительства дошло. Очень уж любопытно.

А сейчас, конечно, надо взяться за работу. Теперь, когда Джэхи, благодаря своему скверному поведению, больше не воспринимается мной как обожаемый кумир, я могу полностью сосредоточиться на его деле.

Сделав воду чуть похолоднее, я вытерла мокрые руки и потянулась за лежащим на полочке телефоном. Пока ехали в Алексеевск, я сфотографировала все документы по делу Джэхи, чтобы они всегда были под рукой.

Пролистав фотографии, я нашла протокол с показаниями Джэхи и принялась его перечитывать.

«21 марта 2020 года в шесть вечера я вышел из своей квартиры, которая расположена по адресу: Сеул, Чамсиль, Самбон-ро,83, оставив там свою сестру, Ли Джэён, которая ожидала прихода друзей. Я направился к своему другу Ким Сонджуну, который проживает по адресу: Сеул, Чамсиль, Мендон, 39. По пути я зашел в круглосуточный магазин рядом с домом друга, купил пива и закусок. Около семи вечера я уже был в квартире Сонджуна, где пробыл до полуночи. Когда я вышел на улицу и дошел до ресторана «Счастливый цыпленок», то решил вернуться к Сонджуну и провести ночь у него. Я зашел в магазин напротив и купил еще пива и закусок. Расплатившись, я вышел на улицу и пошел назад. По пути позвонил Сонджуну, чтобы предупредить о своем возвращении. Он не ответил. Решив, что Сонджун в душе, я остановился у сквера, сел на лавочку и закурил. Минут через десять перезвонил Сонджуну, но он так и не ответил. Тогда я встал и пошел к его дому.

Минут пять я шел по улице, как вдруг передо мной выскочила девушка. В полумраке я не сразу понял, что она была с ног до головы в грязи и крови. Только потом, когда она подбежала к фонарю, я смог лучше рассмотреть это.

Заметив меня, девушка протянула вперед руки и упала. Тут же из тени появился мужчина в черном. Он быстро подошел к девушке, схватил ее за волосы и приподнял. Он что-то говорил ей, но что именно, я не слышал. Девушка плакала и пыталась вырваться. Затем мужчина достал из кармана куртки нож и замахнулся, а затем нанес девушке несколько ударов в живот.

Когда я собрался тихо уйти, убийца заметил меня. Мужчина стоял под фонарем, и я сразу разглядел его лицо. Ему было лет тридцать-сорок, нос прямой, небольшой, глаза без двойного века, кожа светлая, губы тонкие, скулы высокие.

Испугавшись, что убийца рассмотрел мое лицо, я бросил пакет с едой и убежал. Миновав несколько улиц, я остановился только когда выбежал на оживленный проспект. Затем дошел до ближайшей остановки, там вскоре поймал такси.

Вернувшись в свой район, я расплатился с таксистом и, выйдя из машины, направился к дому. Зайдя в холл, я поздоровался с консьержем Со Минсоком, поднялся на пятнадцатый этаж и вошел в свою квартиру. Дома было тихо и темно. Я заглянул в свою спальню и обнаружил там спящую Джэён. Сил на то, чтобы застелить постель в гостевой спальне у меня уже не было, поэтому я дошел до дивана в гостиной, лег на него и сразу же уснул.

Проснулся я от резкого удара в стену. Спустя некоторое время до меня донесся какой-то странный приглушенный звук. Я не мог понять, откуда он доносится. Встал с дивана, дошел до выключателя и зажег свет. Сразу же в глаза бросились валяющиеся в разных углах коридора кроссовки, которые я оставил прямо перед дверью. В голову сразу пришла мысль о том, что в дом забрался убийца, который меня увидел.

Я кинулся в свою спальню, распахнул дверь и увидел в полумраке черный мужской силуэт, который склонился над постелью. Я выкрикнул имя сестры. Мужчина замер. В его руке был нож. В этот момент Джэён, которая с головой была под одеялом, толкнула ногами мужчину, тот отлетел в сторону и упал на письменный стол. Я подбежал к сестре и загородил ее собой. Мужчина застонал и схватился за спину. На его лице была черная маска, однако одежда была та же, что и на убийце, которого я сегодня видел.

Мужчина сбежал, выронив нож. Я не стал его задерживать, потому что был с сестрой, которой он успел нанести ножевое ранение в правую часть живота.

Я вызвал службу спасения. Рассказал все полицейским, а затем поехал в больницу».

На этом показания Джэхи заканчивались. Пролистав остальные документы, я отметила про себя, что надо будет чаще звонить Мине, чтобы узнавать у нее о состоянии Джэён. В бумагах было сказано, что девушка перенесла две операции и сейчас находится в коме. Состояние тяжелое. Может, поэтому Джэхи так себя ведет? Возможно, так у него проявляется волнение за сестру.

Мой взгляд зацепился за профайл предполагаемого убийцы по прозвищу Сеульский мясник. Весьма скудный профайл, в котором было описано лишь то, как он убивает своих жертв (наносит несколько ударов в живот и шею, а затем расчленяет, складывает в мешок для мусора и подкидывает в помойки) и как выглядит (опять же, со слов Джэхи).

— Мда, с таким фотороботом его будут искать очень долго, — сказала я, глядя на портрет убийцы.

А еще не факт, что это тот самый Сеульский маньяк, но это не мое дело, конечно. Я же не самые лучшие сеульские детективы, которые занимаются этим делом. Моя работа — следить, чтобы ничего не случилось с Ли Джэхи. В моих интересах лишь то, чтобы дело скорее закрыли, и я смогла помахать мистеру Мерзкому Характеру ручкой и вернуться в Москву.

С этими мыслями я отложила телефон и продолжила нежиться в горячей ванне.

Через часик я полностью расслабилась и успокоилась. Спустила воду, вытерлась махровым полотенцем и надела любимую розовую пижаму с зайчиками.

Красота.

Напевая себе под нос заезженный хит с радио, я миновала зал и, открыв дверь в спальню, замерла в полном недоумении, которое сразу же сменилось возмущением.

На моей чистой, только что застеленной постели возлежал Ли Джэхи и листал дело Чокнутого акушера. Увидев меня, он недовольно заметил:

— Вообще-то стучать надо.

— Стучать?! — еле выдавила из себя я, всеми силами пытаясь не сорваться на крик. — По голове твоей наглой стучать?!

— В дверь, — не отрываясь от чтения, произнес Джэхи. — Это моя комната.

— Твоя?! — я уже чуть ли не визжала от возмущения. — Кто сказал, что она твоя? Между прочим, твоя квартира наверху! Так что скажи «спасибо», что я тебя сюда впустила, а не там оставила!

— Я туда ни за что не вернусь.

— Вернешься. Ремонт сделаем, и вернешься. Так что не привыкай особо. И переезжай в зал. Юра тебе диван уступил.

Джэхи надменно промолчал.

— Эй! — крикнула я. — Почему меня игнорируешь?

— Потому что смотреть на тебя в этой ужасной пижаме выше моих сил, — выдал этот засранец.

— А моя пижама-то тут при чем? — изумилась я.

Джэхи вперился в меня колючим взглядом и, ткнув пальцем в мой живот, где красовался самый большой зайчик, сказал:

— Она просто ужасна. Этот цвет и фасон тебя страшно полнит. Твоя фигура и так далека от идеала, а в этой пижаме ты выглядишь как бочка.

Не то, чтобы его слова меня обидели, нет. Я знала, что с некоторых пор далеко не стройняшка. Это раньше у меня была модельная внешность, а сейчас я была счастливой обладательницей сорок шестого размера, что, кстати сказать, меня никогда не смущало. Всяко лучше, чем когда я жила с Артемом и весила едва ли сорок пять килограммов.

Однако слова Джэхи все же немного, совсем капельку, меня задели. Кому приятно, когда красивый мужчина говорит тебе, что ты толстая. Особенно, когда этот мужчина тебе нравится. Ну или нравился, как, например, в моем случае.

— А лучше выглядеть глистом, как ваши модели? — усмехнулась я, деловито уперев руки в боки. — Эта шикарная пижама — подарок моих лучших подруг. Я ее обожаю и ни за что не перестану носить!

— Ну и носи, — буркнул Джэхи. Спеси у него немного поубавилось. Видимо, рассчитывал, что я закачу истерику. Ага, хренушки!

— И вообще, кто тебе разрешил брать мои вещи?! — воскликнула я, вспомнив, что находится в загребущих руках этого наглого актеришки.

— Здесь не написано, что это твое. — Джэхи закрыл папку и демонстративно ткнул пальцем в печать. — МВД России, город Алексеевск.

— И что? Я теперь там работаю, благодаря тебе! — фыркнула я. — И расследую это дело.

— Поздравляю. Или сочувствую? — Джэхи изогнул темную бровь и нагло ухмыльнулся.

— Хватит скалиться! Ноутбук-то все еще у меня. Уже не хочешь им пользоваться? — Настала моя очередь ухмыляться. Правда, ухмылка моя быстро сползла с губ. — Так, стоп! Ты что, умеешь по-русски читать?!

— Да любой идиот поймет, что это из полиции, — отмахнулся Джэхи. — И не кричи так, у меня голова болит. Есть таблетки?

Я подскочила к парню и, вырвав из его рук дело, сказала:

— В аптечке поищи.

— Так я же не пойму ничего.

— Да любой идиот поймет, что это лекарства из аптеки, — передразнила его я.

Будет забавно, если он вместо обезбола сожрет слабительное. Хотя, мне же потом туалет мыть и за Джэхи ухаживать. Нет, забыли, плохая идея.

Сунув папку подмышку, я подошла к своему рюкзаку и достала из внутреннего кармана пачку обезболивающего.

— Если сильно болит, пей две, — сказала я, кинув таблетки Джэхи.

Разумеется, никакого «спасибо» я не услышала. Ну и ладно, больно надо.

Приставать к Джэхи с переселением я продолжать не стала. Если у него действительно болит голова, пусть пока полежит на кровати. Перед сном переместится.

— Мира, — вдруг тихо позвал меня Джэхи, когда я уже собралась выходить из спальни.

Он произнес мое имя с легким ударением на последний слог. Таким глубоким и приятным голосом, что у меня даже мурашки по спине пробежали.

— Да? — тихо отозвалась я, повернув голову.

— Не хочешь вместе изучить это дело?

— Ты с ума сошел? В детектива решил поиграть? — не повелась на его томный голос я. Жуткие картинки заинтересовали?

— А почему бы и нет? Я снимался во многих детективных фильмах и сериалах. Каждый раз я проходил стажировку у настоящих профессионалов, так что небольшой опыт за плечами у меня есть, — сказал Джэхи.

Он выглядел вполне серьезным, однако был опытным актером, поэтому верить ему было глупо. За этим невинным лицом скрывался настоящий манипулятор, человек, который знает силу своих способностей и вовсю ими пользуется. Плевать, какие у него на самом деле навыки. Плясать под его дудку я не собираюсь.

— Это тебе не игра в очередном фильме, — твердо сказала я. — Это реальная жизнь, в которой твой непревзойденный актерский талант совершенно не к месту.

Джэхи недовольно фыркнул и нахмурился.

— Не морщи лоб, морщины будут, — посоветовала я ему и, покинув комнату, закрыв за собой дверь.

Ишь, чего удумал! Расследовать дело он хочет! А еще чего хочет? Может, тоже в полиции работать? Видимо, его на родине совсем избаловали. Всеми любимый актер, невероятный талант, лицо половины брендов и цветочек нации.

Тьфу ты, нашли цветочка! Он не цветочек, он — чертополох! Колючка, одним словом! Репейник!

Пока я придумывала обзывательства для Джэхи, вернулся Юрка. Я начала приставать к нему с расспросами, но он так устало посмотрел на меня, что я решила не трогать его.

Юрец быстро принял душ, поел, похвалил мою еду и лег спать. Перед сном успел сказать мне:

— Там такой срач, Мирка! Проще эту квартиру закрыть и никогда больше не открывать. А Джэхи пусть тут живет.

— Даже не мечтай! — воскликнула я. — Всему свое место! В том числе и этому засранцу.

Глава 9

Утро нового дня встретило меня унынием. Небо было серым, мрачным, беспросветным. Собственно, как и моя нынешняя жизнь.

Посмотрев на время, я тяжело вздохнула. Вроде никуда больше вставать не надо, а все равно организм проснулся рано. Видимо, привык к работе.

Еле найдя в себе силы, чтобы подняться, я сунула ноги в мягкие пушистые тапочки и пошаркала на кухню.

Юрки уже и след простыл. На столе лежала записка: «Ушел в ужасную квартиру, вернусь к обеду. Оставьте мне, пожалуйста, хоть одну котлету».

Рядом с запиской стояла сковородка, в которой красовалась аппетитная яичница с сосисками.

— Юрка, ты просто прелесть! — улыбнулась я.

Настроение сразу взлетело вверх. Все съем и ни одной крошки не оставлю этому невоспитанному опарышу, который сейчас нежится в моей постели!

После вкусного и сытного завтрака я затеяла уборку. Хотелось скорее все пропылесосить, чтобы стало легче дышать, но я же не последняя сволочь — будить спящего человека, пусть даже такого противного как Джэхи, я не собиралась. Однако после полудня мое терпение лопнуло. Полная решимости растолкать этого засоню, я уверенно зашагала в спальню.

Из-за плотно зашторенных окон в комнате царил полумрак. Джэхи мирно посапывал, положив ногу на скатанное одеяло. Взлохмаченные черные волосы актера даже в полумраке выделялись ярким контрастом на моей белой подушке.

Не без труда оторвавшись от созерцания спящего Джэхи, который выглядел во сне милым и невинным, я подошла к окну и резко распахнула шторы. Серость белого дня ворвалась в спальню. Джэхи сразу же заворочался, застонал и повернулся спиной к окну.

Недолго думая, я взяла с кресла плед и подошла к кровати.

— Проснись, потолок падает! — крикнула я, с головой накрыв Джэхи пледом.

Парень издал какой-то непонятный возглас, закопался в пледе и, с трудом выбравшись из него, воззрился на меня испуганными темными глазами.

Не удержавшись, я хихикнула. Лицо Джэхи в этот момент было совершенно не похоже на лицо взрослого мужчины. Передо мной сидел напуганный и лохматый пучеглазый мальчишка.

— У тебя с головой проблемы?! Что за глупые шутки?! Разве можно так человека будить?!

Иллюзия милоты тут же растворилась в воздухе, будто ее и не было. Передо мной вновь сидел актер Ли Джэхи, чья двойственная натура заслуживала Оскара.

— Ну вот и проснулся бабайка, — вздохнула я.

Бабайка Джэхи провел пятерней по своим взъерошенным волосам, широко зевнул и потянулся. Футболка задралась кверху, и я заметила кубики на его животе.

Проследив за моим взглядом, Джэхи самодовольно ухмыльнулся.

— А говорят, мужики ни одной юбки не пропустят.

— Чего?! — возмутилась я, сразу же отведя взгляд от его живота.

— Я видел, на что ты пялилась. Понравилось?

— Вообще нет!

— Не ври, у тебя даже слюни потекли.

— Не говори ерунды! — разозлилась я. — Я вообще на другое место смотрела!

— И на какой же? Которое чуть ниже? — Джэхи продолжал с интересом наблюдать за мной. При этом взгляд у него был как у хищника, который смотрит на свою добычу и предвкушает скорый ужин.

— Которое под тобой! — вовремя нашлась я. — На свою кровать я смотрела, в которой ты всю ночь дрых без задних ног. Вставай уже, я после тебя буду постельное белье менять.

Думала, Джэхи скажет что-то язвительное, но он промолчал. Лишь тихо усмехнулся, встал с кровати и направился к двери. Ну очень странный тип…

Я схватила плед и принялась складывать его. Вдруг мой взгляд скользнул по стене напротив.

— Это что еще такое?! — воскликнула я, указывая пальцем на огромную бумагу с непонятными каракулями.

Джэхи повернулся ко мне, посмотрел на место, куда я указывала пальцем, и протянул:

— А-а-а, это мне не спалось ночью. Думаю, тебе пригодится.

Я откинула плед в сторону и подошла к стене. Склеенные скотчем листы формата А4 были исписаны кривыми и непонятными корейскими буквами. Я щурилась, пытаясь вчитаться и понять, что вообще он тут понаписал, но это было выше моих сил. Единственное что я разобрала, это число и стрелочки.

— Что это за… — пробубнила я и тут же осеклась. Осознание пришло неожиданно, как гром среди ясного неба. — Это же жертвы Чокнутого акушера! Но откуда ты?..

Я повернулась к Джэхи и непонимающе уставилась на него. Странно, я же отобрала у него дело, откуда он взял даты рождения и смерти каждой жертвы?

— У меня просто очень хорошая память, — пожал плечами Джэхи.

Наверное, сейчас бы в моих глазах горел восторг, если бы не переполнявшее меня негодование. Какого хрена он сует свой мерзкий звездный нос в мое дело?! Ох, я с ним за это время инфаркт заработаю, честное слово!

Однако долго злиться я не смогла. Мой взгляд то и дело скользил по непонятным каракулям — я с трудом пыталась вчитаться в них. Нет, ну этот гад точно надо мной издевается! Почему не написал на английском?! Так, стоп, а как он вообще смог понять, что там написано?..

— Ты что, знаешь русский? — спросила я на английском.

Джэхи уставился на меня как на умалишенную.

— С чего вдруг?

— С того, что информация в деле написана по-русски! — воскликнула я, уперев руки в бока.

— Я через приложение на планшете перевел, — было мне ответом.

— А-а-а, — протянула я, почему-то не особенно веря ему. Хотя все логично. Как еще бы он понял, что в деле написано.

— Тебя не смущает, что две жертвы умерли на остановках, которые расположены друг от друга всего в шести километрах? — Джэхи подошел ко мне и встал рядом, задумчиво разглядывая написанное.

— Смутило, если бы я смогла разобрать эти каракули, — возмущенно заметила я, указывая на кривые буквы. — Ты же актер, как ты автографы раздаешь с таким ущербным почерком?

— Ну, я…

— Стоп! — До меня только что дошел смысл его слов. — Как ты узнал, что эти две остановки находятся рядом?!

Джэхи на мгновение притих, потом вздохнул, провел пятерней по волосам и что-то пробормотал.

— Чего?! — переспросила я. — Четче говори! Тебя на актерских курсах дикции не учили разве?

— Я взял телефон у Юры. Ночью.

— Едрить твою через коромысло! — вырвалось у меня на чистом русском. — Меня теперь Кравцов убьет!

— За то, что я воспользовался интернетом на чужом телефоне? — изогнул черные брови Джэхи.

— Что еще ты делал? — накинулась я на актера. — Кому звонил? Кому писал? Ты понимаешь, что тебе вообще нельзя самому с кем-либо связываться?

— Мира, успокойся! Я никому не звонил и не писал! — начал оправдываться Джэхи, но я его уже не слушала.

Во мне взыграла паника. Настоящая паника. Обычно я никогда так не переживала. Все нервы и панические атаки уже в прошлом, сейчас я другая — сильная, уверенная, здравомыслящая. Но если я провалю это задание…

— Мира! — Джэхи вдруг схватил меня за плечи и слегка встряхнул. — Слушаешь меня? Все нормально, я просто забил в поисковике места, где нашли мертвых женщин.

— И в больницу не звонил? — промямлила я, уставившись на актера невидящими глазами.

— В больницу? — переспросил он.

На несколько секунд воцарилось молчание. Джэхи будто бы думал над ответом: звонил или не звонил?

— Нет, я не звонил в больницу, — едва слышно сказал он. — И никогда не позвоню. Потому что прекрасно понимаю, что одним этим звонком я могу навредить и себе, и сестре.

Мой взгляд наконец-то прояснился. Лицо Джэхи было совсем рядом с моим. Я разглядела темные круги под глазами, которых еще вчера у него не было. Видимо, он никак не мог уснуть на новом месте, поэтому всю ночь думал над этим делом. Возможно, переживал за сестру и пытался таким способом отвлечься от тревожных мыслей.

— Очень удобная штука, — хрипло сказала я, указав на лист на стене. — Только давай перепишем? Лучше пусть будут английские буквы. И писать буду я, хорошо?

Джэхи кивнул и, сказав, что ему нужно в ванну, вышел из комнаты. Я же, усевшись на полу и вооружившись цветными фломастерами, занялась созданием нового листа с подсказками. На этот раз вышло куда понятнее и красивее, что не удивительно, ведь за дело взялась я.

Джэхи вернулся спустя минут двадцать. Он встал за моей за спиной и с интересом принялся наблюдать за тем, как я старательно вырисовываю красные линии, соединяя жертв с красовавшимся в середине жирным знаком вопроса. Всего линий было пять, а жертв — шесть. Пять в Алексеевске и одна, шестая, в Москве. Эту неизвестную я разместила в сторонке, приписав под словом «неопознанная» дату, место и причину смерти. Сведений об остальных жертвах было куда больше.

1. Дарья Савельева, 08.09.1995 — 30.03.2017. Найдена на остановке «Славяночка».

2. Анастасия Овчинникова, 24.01.1998 — 19.04.2017. Найдена в лесу Зеленоградского района.

3. Карина Дикова, 13.11.1991 — 28.04.2017, Найдена на остановке «Золотое Кольцо» (следующая остановка за «Славяночкой»).

4. Ксения Каштанова, 06.10.2001 — 23.11.2017. Найдена в своей квартире.

5. Алина Морозова, 15.08.1997 — 20.02.2018. Найдена в лесу Зеленоградского района.

— Ну да, так понятнее, — признал Джэхи после того, как я закончила с красными линиями.

— Разумеется, — довольно ухмыльнулась я, разглядывая свою работу. — Я даже выделила зеленым моменты, которые, на мой взгляд, связаны между собой.

— Места, где нашли тела Дарьи Савельевой и Карины Диковой?

— Да. Возможно, рядом находится место, где он их оперирует, — предположила я, задумчиво обведя подчеркнутые улицы еще и желтым фломастером.

— Очень может быть, — поддержал мою догадку Джэхи. — Если я не ошибаюсь, в этом районе только частный сектор, без многоквартирных домов, так?

— Так, — кивнула я. — А еще кладбище.

Джэхи нервно хохотнул, а я пробежалась по жертвам и, указав на Ксению, добавила:

— По словам родителей, эта девушка накануне была на вечернике, однако ее друзья данный факт не подтвердили.

— Потому что ходила она вовсе не на вечеринку, а на операцию, — продолжил мою мысль Джэхи.

— Именно! — Я щелкнула пальцами и довольно улыбнулась.

Удивительно, но наши мысли сейчас настолько схожи, словно мы — один человек.

— Еще подозрителен тот факт, что две жертвы были найдены в лесу, — продолжила я. — Разве пойдет нормальная женщина в лес после такого?

— А разве нормальная женщина позволит сделать подобное с собой и со своим будущим ребенком? — холодно спросил Джэхи.

Его вопрос напрочь выбил меня из колеи. На мгновение я замерла, перестав дышать. По спине прокатилась волна мурашек.

— Ты прав, — хрипло сказала я, придя в себя. — Но я о другом.

— О чем?

— О том, что преступник, возможно, сам отнес тела в лес, потому что эти двое умерли у него на глазах. Получается, что… ай! — воскликнула я, вздрогнув. За шиворот мне каким-то образом попала холодная вода!

Запрокинув голову, я поймала на себе внимательный взгляд Джэхи.

— Что? — невинно поинтересовался он.

— Ничего! Вода с твоих волос стекает прямо мне на спину! Так сложно было вытереть голову? — накинулась на его я.

Темные волосы Джэхи были мокрыми, будто он вышел из душа, забыв вытереться.

— В квартире очень жарко, — пожаловалось мне достояние корейской нации.

— И что, теперь вытираться не будем? — изогнула правую бровь я.

Джэхи надул губки и обиженно пробубнил что-то на корейском.

— Что ты там себе под нос говоришь? Я не слышу, — осадила его я, раздраженно собирая раскиданные по полу фломастеры. Подумать только: я с ними ещё в институт ходила, а всё ещё пишут.

— Я даже заснуть не мог от духоты, — громко и четко произнес Джэхи. Отойдя в сторону, чтобы я смогла дотянуться до укатившегося зеленого фломастера, он продолжил: — У меня так нос в пустыню превратится. Можно как-то уменьшить подачу тепла?

— Нельзя, — соврала я, растянувшись на полу и силясь достать мерзкий зеленый фломастер, который нечаянно загнала под кровать.

— А увлажнитель у тебя есть?

— Не-а, — сказала я из-под кровати. Чертов фломастер! Укатился к самой стенке, а я дальше пролезть уже не смогу. Ну и фиг с ним, пусть валяется под кроватью! Привет пыли!

— Тогда давай купим.

— У меня нет денег, — кряхтя, произнесла я.

Все же гад этот Джэхи неимоверный! Вот видит же, что девушке тяжко вылезти из-под кровати, а помочь ей ума не хватает.

— У меня есть, — уверенно заявил Джэхи, продолжая наблюдать за моими потугами.

— Только надо два, — решила схитрить я. — Один не поможет.

— Два так два, — пожал плечами Джэхи. — Мне мое здоровье важнее денег.

— Значит, собирайся. Идем за увлажнителями! — объявила я, выбравшись из-под кровати. Без фломастера, но зато с маленькой серебристой заколочкой, которую потеряла где-то год назад.

Подув на пыльную заколку, я сморщилась и чихнула так громко, что сама испугалась.

— Ой, — вырвалось у меня. Взгляд сразу же метнулся к Джэхи, который, присев рядом на корточки, смотрел на меня и улыбался.

На короткий миг я залюбовалась его красивой, совершенно не ехидной улыбкой. Не успела задуматься о том, чего это он так лыбится, как вдруг живот Джэхи издал громкое и протяжное урчание. Улыбка сразу же сошла с лица парня. Джэхи подался назад и виновато прижал ладони к животу.

— Надеюсь, у тебя есть деньги не только на увлажнители, — задумчиво произнесла я, намереваясь получить еще и халявные вкусняшки.

* * *

Когда мы вышли из дома, рядом со мной уже не было Ли Джэхи. Снова я сопровождала Дарта Вейдера. Благо, лавочка возле дома пустовала, и мы избежали пытливых вопросов местной банды и их прожигающих насквозь взглядов.

Служебная «Вольво» быстро домчала нас до близлежащего торгового центра, где мы с Джэхи приобрели два увлажнителя по средней цене. Кое-кто хотел взять самую дорогую модель, но я его остановила, напомнив, что деньгами лучше не сорить, потому что с иностранными переводами могут возникнуть трудности. На удивление Джэхи сразу же меня понял и быстро выбрал модель подешевле.

Умница какой! Может же, когда хочет.

Пока я расплачивалась его деньгами, Джэхи разглядывал витрину со смартфонами.

— Даже не думай, — сказала я, протягивая парню коробку с увлажнителем.

— Я и не думаю, — буркнул Джэхи.

На выходе нас остановил охранник. Подозрительно поглядывая на Джэхи, мужчина попросил показать ему чек на увлажнители. Детально изучив бумажку, охранник кивнул и разрешил нам покинуть магазин, однако до последнего продолжал подозрительно таращиться на Джэхи. Оно и понятно, я бы тоже такого чудика подозрительным посчитала.

Пока я грузила увлажнители в машину, к Джэхи пристал местный дурачок, что, собственно, меня совершенно не удивило. С такой-то маскировкой к нему грех не пристать.

— Вам надо что-нибудь починить? — поинтересовался он.

Кажется, его звали Славиком, и был он не совсем дурачком. Хоть он вел себя как умственно-отсталый человек, на деле же имел удивительные математические способности. Своего рода человек дождя. Только вот не знаю, был ли у Славика аутизм или что-то подобное.

— Нет, спасибо. Нам ничего не надо, — ответила я за Джэхи.

— Мебель, телефоны, зонтики, — продолжал приставать Славик. — Я все могу починить! Вы не выкидывайте, я починю!

— Хорошо, не выкинем, — заверила его я, закончив возиться с увлажнителями.

Глаза Джэхи были скрыты под темными очками, но я была уверена, что он с интересом наблюдает за Славиком, который, получив от меня обещание не выкидывать сломанные вещи, отправился предлагать свои услуги другим людям.

— Он странный, — заметил Джэхи.

— Угу. На одну половину гений, на вторую — идиот. В моем районе его хорошо знают.

— Очередная злая шутка судьбы, — хмыкнул Джэхи.

Следующей нашей остановкой был продуктовый супермаркет. Я намеренно повезла богатенького актеришку в самый дорогой магазин, твердо намереваясь опробовать всякие деликатесы за его счет. Раз уж на увлажнителях сэкономили, то можно не жмотничать на еду. В прочем, Джэхи никаких ограничений мне не выставил. Он молча шел рядом со мной, наблюдая, как я складываю в тележку все, что нравится.

— Это очень важная вещь, без нее никак! — аргументировала я все свои ненужные покупки.

Джэхи кивал и продолжал отстраненно смотреть на прилавки. Иногда он спрашивал у меня, есть ли в магазине те или иные продукты. Например, тофу, сушеные анчоусы, рыбный соус, кунжутное масло.

У прилавка с соленьями и маринадами Джэхи остановился.

— Нет тут твоей кимчи, — расстроила его я. — Только квашенная капуста с морковкой.

Джэхи внимательно изучил полки и ткнул в баночку с квашеной капустой.

— Она? — глухо спросил он через маску.

— Она, — кивнула я.

Джэхи положил в тележку две баночки.

В отделе с алкоголем у меня прямо-таки глаза разбежались. Я сразу же взяла две упаковки самого дорогого импортного пива и, выбирая вино, спросила у Джэхи:

— Какое ты хочешь?

— Никакое, — помотал он головой.

Я обиженно надула губы.

— А что вообще хочешь из алкоголя?

— Ничего. Я не люблю алкоголь.

Блин, точно! Он же говорил об этом вчера за ужином. Память моя дырявая!

— Тогда лимонад? Или сок? — попыталась загладить свою оплошность я.

— Сок. И много йогуртов, — сказал Джэхи и решительно зашагал к отделу с молочкой.

Когда мы с полной тележкой двигались к отделу с соками, дорогу нам преградила суровая охранница пожилого возраста.

— А ну карманы мне покажи, ворюга! — закричала она на весь магазин.

Проходящие мимо люди сразу же с интересом уставились на нас.

— Показывай карманы, говорю! — еще громче завопила охранница, злобно глядя на молчащего Джэхи. — Ты глухой что ли?

— Он не глухой, он иностранец, — вмешалась я. — И вас не понимает.

— Тогда переведи ему!

— На каком основании вы его обвиняете? — возмутилась я. — Он ничего не крал.

— Крал, я знаю! Видела, как он поднял шоколадку и в карман положил.

Я тяжело вздохнула. С такими людьми спорить было бесполезно.

— Она думает, что ты украл шоколад, — пояснила я Джэхи на английском. — Просто покажи ей, что у тебя в карманах ничего нет, и она отстанет. Не надо с ней спорить.

Я была уверена, что, имея такой мерзкий характер, Джэхи начнет возмущаться и обложит тетку трехступенчатым корейским матом, но нет. Парень вполне лояльно относя к моей просьбе, достал упаковку жвачки, протянул ее мне, а затем вывернул карманы наизнанку, демонстрируя упертой охраннице, что кроме жвачки там больше ничего нет.

— Что за жвачка? — тут же пристала охранница. — Покажите!

— Вот, смотрите, — протянула я ладонь. — У вас такой даже нет, она из другой страны.

Охранница нахмурилась, глядя на корейские буквы. Ее недовольство ситуацией было так очевидно, что мне даже стало смешно. Я демонстративно уставилась на нее, ожидая извинений, которые вскоре последовали.

— Прошу прошения, показалось, — выдавила охранница сквозь сжатые зубы.

— Ничего, бывает, — широко улыбнулась я.

На кассе я благополучно расплатилась деньгами Джэхи, и мы с замаскированной корейской знаменитостью поволокли тяжелые сумки к машине.

— И как она могла подумать, что я — вор?! — На улице Джэхи дал волю своему возмущению.

— А ты поменьше так шифруйся, — весело посоветовала ему я. — Зачем надо было надевать панамку, темные очки и маску? Ты же не у себя дома. Твое лицо тут знают единицы.

— Да что в этом такого криминального? У нас так полстраны ходит. И дело вовсе не в популярности…

— У вас, может, и ходит, а у нас даже воры так не маскируются. Так что не надо чересчур заморачиваться с этим. Хватит одной маски, поверь мне, — сказала я и, поставив сумки в багажник, стянула с Джэхи очки и панамку.

Темные глаза парня возмущенно сверкнули. Я приготовилась к едкому замечанию в свой адрес, но его не последовало. Какой-то тихий он сегодня. Даже странно. Наверно, действительно плохо спал на новом месте.

Глава 10

— Мне нужен крем для рук с маслом ши. У тебя такой есть? — задал мне вопрос Джэхи.

Я только что проснулась и, пока еще туго соображая, притопала на кухню за водой. Налив себе полный стакан, я залпом осушила его и довольно протянула:

— А-а-а-а, хорошо-о-о!

— Слышишь меня? Крем есть? — вопросил сидящий за столом Джэхи.

Перед ним стояли кружка с чаем и баночка йогурта. Внимательно глядя на меня, Джэхи открыл йогурт, отложил крышку в сторону и потянулся за чайной ложкой.

— Почему ты со мной не разговариваешь? — раздраженно бросил он.

С тех пор как в моей квартире заработали увлажнители, спит этот гад прекрасно. И прекрасно продолжает грубить.

— О чем можно разговаривать с человеком, который, открыв йогурт, крышку не облизывает? — Картинно закатив глаза к потолку, я поцокала языком и удалилась из кухни.

Так началось мое очередное утро в компании с самым противным, надменным и неприятным актером в мире. Восьмое утро с тех самых пор, как мы приехали в Алексеевск.

Рассказать, что произошло за эти дни?

Ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО!

Прогресса не было ни в расследовании дела Джэхи, ни в поимке Чокнутого акушера, ни в наших с актеришкой отношениях.

Единственный прогресс наблюдался в Юркиной работе. Квартира, в которой должен был жить Джэхи, постепенно превращалась из наркопритона в приемлемое жилье. Юрка каким-то непонятным образом раскрутил Кравцова на косметический ремонт. Не знаю, конечно, за чей счет он выполнялся, но выполнялся быстро и вполне удовлетворительно. Уже были готовы ванна и туалет. Оставалось лишь привести в норму кухню и спальню, и Джэхи переедет на свое законное место. Вот только как организовать этот переезд, если национальное достояние Кореи не желает даже освободить мне мою кровать?

— Мирка, я возьму твой бритвенный станок, хорошо? Я свой дома забыл! — протараторил Юрка и, метеором пролетев мимо меня, исчез в ванной комнате.

— Э-э-э… — только и успела протянуть я.

— Мира, я возьму твой крем для век, хорошо? — подражая Юрке, выкрикнул подошедший сзади Джэхи. — В нем есть масло ши, я им руки помажу.

— Да вы издеваетесь?! — воскликнула я. — Юрка, не смей бриться моим станком! Иначе я тебя потом им же налысо побрею! — прокричала я в дверную щель ванной комнаты. Повернувшись к Джэхи, злобно прорычала: — А ты даже не думай совать свои пальцы в мой крем! Купи себе сам и мажься в свое удовольствие!

Джэхи сузил глаза, вытянул губы трубочкой и прошипел:

— У-у-у, злая и жадная ты женщина.

— А ты противный актеришко с мерзким характером, — не осталась в долгу я.

— Зануда, — фыркнул Джэхи и продемонстрировал мне свой длинный розовый язык.

— Фу, как некрасиво. — Сморщившись, я отправилась в зал, чтобы еще немного поваляться на диване.

Джэхи последовал за мной.

— Знаешь, — на ходу начала говорить я, — в трудные минуты я всегда заходила на твою страничку в соцсети и смотрела твои милые и веселые фотографии. Они придавали мне сил, успокаивали, поднимали настроение. Ты казался на них таким веселым и добрым человеком, как ты можешь быть настолько отвратительным в реальности?!

— До тебя никто не жаловался на мой характер, — заявил Джэхи.

Он обогнал меня, подошел к дивану и нагло развалился на нем. Нет, ну это уже ни в какие ворота, честное слово!

Я встала рядом, скрестила руки на груди и вперила суровый взгляд в надменную физиономию Джэхи.

— Были, конечно, недовольные, — невозмутимо продолжала рассуждать эта звездная задница, — но в основном это сотрудники. Из поклонников во мне еще никто не разочаровывался. Кроме тебя.

— Ага, конечно. Ты забыл о хейтерах, которые обвиняли тебя в том, что ты изменяешь Суен? — припомнила я негативные комментарии на последний пост актера в соцсети.

— Кто такая Суен? — совершенно невозмутимо поинтересовался Джэхи.

У меня даже челюсть отвисла. Вот это да!

— Твоя девушка, — в полном недоумении пояснила я. — Ким Суен.

— У меня нет девушки, — все так же невозмутимо продолжил Джэхи.

— Как это нет? О ваших отношениях знает весь мир!

— Это ненастоящие отношения. Если я правильно помню, то с мисс Ким мы встретились пару раз. Сделали много совместных фото для СМИ и быстро разошлись. Мисс Ким показалась мне слишком наивной и глупой. Если, конечно, это была она. Вокруг меня всегда куча одинаковых девушек, всех не запомнишь. Кстати, вчера я должен был с ней расстаться. Посмотри новости.

Я послушно забила в поисковике «Ли Джэхи и Ким Суен» и нашла несколько свежих статей, в которых сообщалось об их разрыве.

— Зачем тогда нужны были эти фальшивые отношения? — в полном недоумении произнесла я.

— У нас однажды была общая фотосессия. Я так хорошо постарался, что люди подумали, будто мы пара. Наши агентства решили заработать на этом заблуждении, — спокойно пояснил Джэхи.

Вот так и рушится вера в идеальные отношения. Миллионы людей верят в счастливую пару Ли Джэхи и Ким Суен, а на деле это просто фейк. Красивый, сладкий и удачно проданный — как дорогущий гламурный торт, который только с виду прекрасен, а на вкус ужасен. Мда, в последнее время я все больше и больше разочаровываюсь в южно-корейской индустрии…

— Знаешь, о чем я сегодня ночью подумал? — резко сменил тему Джэхи.

— Не знаю и знать не хочу, — буркнула я. Мысли все еще были заняты шокирующей правдой.

— Мне кажется, — продолжил говорить Джэхи, игнорируя мои слова, — что московская жертва не связана с жертвами этого города.

— С чего ты так решил? — спросила я, устало глядя на актера.

Джэхи одним быстрым движением поднялся и, сев на диване по-турецки, объявил:

— Интуиция!

— Да ну тебя, — бросила я. Думала, он что-то умное скажет.

Джэхи намеревался еще что-то сказать, но его перебил громко завывающий очередную попсовую песню Юрка, который только что вышел из ванны. Я внимательно всмотрелась в его лицо и облегченно вздохнула.

— Спасибо, что послушался и не воспользовался моим станком, — поблагодарила его я.

Заросший щетиной Колганов добродушно улыбнулся мне и сказал:

— Куплю себе бритву на обратном пути.

— Ты в участок? — оживилась я.

Юрка кивнул.

— Подождешь? Я с тобой!

— А как же он? — Юрка кивнул на Джэхи, который с интересом наблюдал за нами, силясь понять хоть слово из нашей русской речи.

— Мы его закроем, — предложила я. — Ничего, не маленький, найдет, чем себя развлечь. Ноутбук я заберу, пусть книжки листает или телевизор смотрит. Ничего не поймет, правда, но это не моя проблема.

— А если что случится? — не унимался Юрка.

— Не случится. Он же не дурак, чтобы себя калечить, — отмахнулась я.

Да, было беспечно оставлять Джэхи одного. И было еще беспечнее вместе с Юркой идти в участок, но я больше не могла оставаться в четырех стенах. Джэхи было слишком много, и его мерзкий характер давил на меня с такой силой, что казалось, будто я вот-вот расплющусь. Мне срочно требовался свежий воздух и смена обстановки!

Как только мы с Юркой вышли из подъезда, я сразу же почувствовала на себе прожигающий до костей взгляд нашей местной банды. Растянув губы в улыбке, я повернулась к лавочке и громко поздоровалась.

— Здравствуй-здравствуй, — закивали мне Черешкина и Клячкина.

— А где Галя? — удивилась я.

— Дома лежит, — тут же ответила Валентина Ивановна.

— Нажралась какой-то гадости, вот и поплохело, — сдала свою внучку Клавдия Семеновна. — Я ей давеча говорю, не надо тебе есть всякую дрянь, у тебя слабый кишечник, он может…

Слава богу, что нам с Юркой не удалось узнать, что может сделать слабый кишечник Клячкиной младшей. В моем кармане громко запищала раскладушка. Впервые я была так рада звонку Кравцова.

— Извините, по работе, — сказала я бабушкам и отошла в сторону.

— Молодая, а телефон — старье, — услышала я комментарий Черешкиной.

— Не понимаю, как сейчас можно без смартфонов жить, — вторила ей Клячкина.

Усмехнувшись, я приняла вызов.

— Почему трубку не берешь? — с ходу вопросил Кравцов.

— Я?

— Ну не я же!

— Ты там кукухой поехал? Что я, по-твоему, только что сделала?

— Я про другой телефон говорю.

— А зачем ты мне на тот звонил? — спросила я, начав шарить по карманам в поисках своего смартфона.

— Просто хотел спросить, как дела. — На фоне послышалось шуршание, а затем Сергей продолжил, немного шепелявя: — Ну что, как дела? Как питомец? Как ремонт?

— Ты там чай пьешь? — спросила я.

— Ага, — довольно подтвердил Кравцов. — А ты что делаешь?

— Ремонтом занимаюсь. Не вовремя ты позвонил.

— Ладно, тогда пока, — невозмутимо заявил Кравцов.

— Подожди! — остановила его я. — Как там его сестра?

Каждый раз, когда разговаривала с Миной или Сергеем, я не забывала задать этот вопрос. В последнее время Кравцов даже начал меня опережать, почти сразу докладывая о состоянии Ли Джэён. Я не знала эту девушку лично, но за неделю совместного проживания с Джэхи я начала переживать за нее так, словно она была моей семьей.

— Без изменений, — вздохнул Кравцов.

— Понятно. Спасибо. Пока, — тихо сказала я и отключилась.

Юрка уже сидел в машине, слушая неизменное радио. Я подошла к нему, открыла дверь и попросила подождать, пока я сбегаю за телефоном.

— Мирка, а энто твой жаних? — поинтересовалась Клячкина старшая, когда я поднималась по ступеням к входной двери.

— Нет, коллега, — ответила я.

Перед самым моим носом входная дверь распахнулась, и меня чуть с ног не сбил резво промчавшийся мопс. То, что это был именно мопс, я поняла лишь по хрюкающим звукам — настолько быстрой была эта псина.

— Боня! Подожди нас, Боня! — Следом за мопсом выбежали мужчина и женщина, которых я не знала.

Полгода всего меня не было, а уже столько новых жильцов появилось.

Поднявшись по ступенькам на пятый этаж, я открыла дверь, скинула кроссовки и заозиралась в поисках телефона. Где же я его оставила?

Дверь в зал была закрыта. Наверно, Джэхи снова лег спать. Вот же ленивая задница!

Осмотрев ванну, я направилась было в кухню, как вдруг услышала громкое ржание Джэхи. Не спит, засранец.

Смех Джэхи стал еще громче. Из любопытства я аккуратно приоткрыла дверь и увидела следующую картину.

Ли Джэхи, развалившись на диване, поедал попкорн, смотрел шоу «Импровизация» и дико ржал. Причем смотрел он вовсе не «Шокеры» или «Мышеловки», которые, по сути, и без слов были понятны. Смотрел этот засранец импортный «Громкий разговор», где один участник должен объяснить другому, в наушниках, предложенную ведущим ситуацию.

Хотя, знаете, дело даже не в виде шоу! Иностранцу, ни шиша не сведущему в русской речи, весь наш тв-контент будет казаться дичайшей тарабарщиной. А этот тапок вонючего гоблина внимательно слушал и взрывался громким смехом после всех смешных фраз участников шоу!

— Ты что, понимаешь, о чем они говорят? — спокойно спросила я по-русски.

Кричать и ругаться мне сейчас совершенно не хотелось. Внутри зрела обида, но не жгучая, как пламя, а холодная и тяжелая, как камень.

От неожиданности Джэхи вздрогнул и чуть не уронил миску с попкорном.

— Что? — прикинулся он дураком.

— Я уже давно тут стою. Ты смотришь русскую передачу и смеешься. Вывод один: ты знаешь русский язык.

Джэхи молчал, однако по его глазам я видела, что он меня понимает. Я села на краешек кровати, закинула ногу на ногу и твердым тоном произнесла:

— Рассказывай, почему ты утаил данный интересный факт? Почему дурил всю полицию, которая, между прочим, помогает тебя укрывать.

— Я не хочу говорить об этом, — сквозь сжатые зубы сказал Джэхи.

— Почему? Не расскажешь, я доложу об этом начальству и тогда тебя…

— Потому что это не твое дело, — вдруг по-русски, холодно и как-то по-змеиному сказал Джэхи, прожигая меня своими темными глазами, в которых уже плескалась неподдельная злость.

От этого жуткого тона у меня мурашки по позвоночнику пробежали. Я даже забыла, кто тут главный, и потеряла дар речи. Слава богу, длилось эта заминка всего несколько секунд, потому что уже в следующий момент я отставила миску с попкорном в сторону и возмутительно заметила:

— Ты ошибаешься, Ли Джэхи! Пока ты в моем доме и под моим присмотром, меня касается все, что с тобой связано. Поэтому, будь другом, объяснись!

— Нет! — громко произнес он по-русски, а затем вновь перешел на английский: — Если утаил, значит, на то была причина. Может, я не хочу разговаривать на этом языке. Может, мне противен его звук, его слова, его носители. — Джэхи приблизился ко мне так, что межу нашими телами остались какие-то жалкие несколько сантиметров. Я даже ошалеть не успела от нашей близости, как его следующие слова резанули по моей далеко уже не хрупкой душе: — Особенно мне противна ты. Ты и разговоры с тобой. Я словно нахожусь не под защитой, а на шоу уродов, где надо мной постоянно издеваются. Сил больше нет терпеть такое!

Слушая его, я ухмылялась. Ухмылялась, а у самой чуть слезы не потекли от обиды.

Добил, признаю. Вот сейчас ты меня добил, Ли Джэхи. Поздравляю!

* * *

— Ну и во что ты на этот раз влипла? — спросила Полина, ловко открывая вторую бутылку шампанского.

До этого мы сначала прикончили по три банки пива, но нам этого было мало. В магазин идти не хотелось, и тогда Кира, щедрая душа, разрешила вскрыть шампанское, которое ей подарили на Новый год. Ну а где одна бутылка, там уже и две…

— Ни во что я не влипла, — замотала головой я, подставив бокал Полине.

— Пока не влипла, — сделала акцент на первом слове Кира.

— Она живет со своим коллегой. Это уже вопрос времени, когда она влипнет, — сказала Полина и противно заржала.

Внезапно я вспомнила веселый и громкий смех Джэхи, когда он смотрел телевизор и не знал, что я за ним наблюдаю. А потом его злые слова…

Покачав головой, чтобы прогнать эти воспоминания, я осушила бокал и снова подставила его Полинке.

— Уже? — удивилась подруга. — Ты точно еще ни во что не влипла?

— Наливай, — буркнула я.

Страшно хотелось им все рассказать. И нажаловаться на противного и тупого Ли Джэхи. Но я не могла. Никак.

А если они его случайно увидят? Девочки ведь сразу его узнают, я же им всю кукушку протюкала этим Ли Джэхи. Ох, божечки! Надо потом обсудить этот момент с Сергеем.

— Мне кажется, Юра ей не подходит, — поделилась своим мнением Кира. Получив от Полины полный бокал шампанского, она села рядом со мной на диван и, поджав под себя ноги, сделала глоток игристого напитка.

— Почему? — удивилась Полина. После того как я перестала заводить отношения, она считала, что для меня подойдет любой парень, лишь бы он был парнем. А остальное — мелочи.

— Ну-у, потому что он никакой, — пояснила Кира.

— Нет, Юрка прикольный, — вступилась я за своего коллегу. — С ним весело и комфортно, но он мне как брат. Да и я ему в этом плане не интересна.

— Понятно, френдзона, — заключила Полинка.

Я согласно закивала. Выпитый алкоголь дал о себе знать. Тело расслабилось, обиды забылись, а на душе стало легко-легко.

— Ох, девочки, как же я вас люблю! — понесло меня на признания. — Я так скучала без вас в Москве.

— Мы тоже по тебе скучали, — отозвалась Кира, обнимая меня.

— И мы тоже тебя любим, — добавила Полина. — А еще хотим скорее устроить твое женское счастье. Сколько ты уже без мужчины? Подумать страшно!

— Ну разве в этом дело-о-о? — устало протянула я.

— Да! — уверенно кивнула Полина.

— Нет! — помотала головой я.

Обе мы уставились на Киру, которая, кажется, дремала, положив голову мне на плечо.

— Ки-и-ир, — позвала я подругу, одновременно слегка пошевелив плечом.

— М-м-м?

— Вопрос слышала?

— Угу.

— Что скажешь?

— Да.

— Вот! — радостно воскликнула Полинка. — Я же сказала!

— Не в мужиках счастье, — вяло, но уверенно добавила Кира.

— Вот! — передразнила я Полинку.

Подруга состроила злобную мордашку, а я над ней посмеялась. Кира меня понимала. Душой она тоже была романтиком, а вот Полина — закоренелый реалист.

— Мире нужен кто-то, кому она будет очень нравиться, — пробубнила Кира мне в плечо. — Ну и чтоб он ей тоже очень нравился. Ей нужен кто-то спокойный, рассудительный и заботливый. И непременно нежный!

— Непфеменно нефный! — шепелявя, передразнила ее Полина. — Тьфу, сопли розовые.

И снова я не сдержала веселого смеха.

Да, отчасти Кира права. Такой парень мне и нужен. Но, боюсь, такой типаж бывает лишь в мелодрамах. В реальности же шансы встретить подобного парня почти равны нулю.

Допивая очередной бокал шампанского, я почему-то вспомнила Джека и нашу ночь в отеле. Столько лет прошло, а я все еще не забыла ту встречу. И чувства, что я испытывала к нему в тот момент, тоже не были забыты.

Сейчас я ни за что не сбежала бы от него. Даже рассвета не стала бы дожидаться. Зажгла бы свечи и с жадностью принялась бы рассматривать его лицо. Но прошлое в прошлом. Второго шанса у меня уже никогда не будет. И даже если мы вдруг снова встретимся, то ни за что не узнаем друг друга. Кто знает, может быть за эти годы мы уже проходили мимо друг друга, при этом абсолютно ничего не почувствовав.

Когда алкоголь и закуски закончились, а Кира почти уже спала, мы решили разойтись. Возвращаться домой совершенно не хотелось, и я надеялась уговорить Полину на прогулку.

— Тепло-то как, — сказала подруга, когда мы попрощались с сонной Кирой и вышли на улицу.

— Угу. Слишком тепло для апреля.

— Не-а, — покачала головой Полина. — Для середины апреля самое то. Забыла что ли, мы раньше в твой день рождения сутки напролет гуляли в тонких куртках.

— Да, точно, — промямлила я. — Ведь уже почти конец апреля. Так быстро.

Полина согласно закивала и зажгла сигарету.

— Снова? — с упреком взглянула я на подругу.

— Нервы успокаиваю.

— Опять Сашка что-то учудил?

Полина кивнула.

Сашка — это ее муж. Вернее, бывший муж. Они друг друга с садика знают. Классе в десятом начали встречаться. Четыре года назад поженились и год назад развелись. И все бы ничего, но расходиться для этой парочки было обычным делом — как на свидание сходить. После развода, например, они сходились и расходились раз десять, честное слово. Сейчас, видимо, опять разошлись.

— Не буду расспрашивать, — пообещала я. — Сама расскажешь, если захочешь.

Полинка затянулась, выпустила дым и кивнула.

— А можно у вас сигаретку попросить? — раздался за нашими спинами тонкий мужской голос.

Мы обернулись и увидели Славика. Кутаясь в старое пальто советских времен, он улыбался от уха до уха и с надеждой смотрел на Полину.

— Нет у меня сигарет, — с нескрываемым раздражением ответила подруга и, кинув окурок на землю, затоптала его каблуком. — Пошли, Мирка.

Я сочувственно взглянула на Славика, на лице которого отразилась грусть. Он смотрел на растоптанный окурок таким щенячьим взглядом, что казалось, будто он вот-вот кинется его поднимать.

— Жалко его, — сказала я, беря Полинку под локоть.

— Угу. Раньше он был более-менее нормальным, а как отец умер, так стал совсем потерянный.

— А у него есть опекун? — спросила я.

— Вроде есть тетка, но она здесь не живет, — ответила Полина. — Не знаю, мутно там все.

— А на что же он живет?

— На дотации, наверное, — пожала плечами Полина. — Он же инвалид. Что-то да причитается ему.

Мы добрели до остановки. В ожидании автобуса Полина начала мне жаловаться на Сашку. Я внимательно слушала ее, а потом почему-то начала думать о козлине Ли Джэхи. На душе снова сделалось мерзко.

Когда подошел наш автобус, я дернула Полину за рукав и спросила:

— Может, сходим в бар?

Подруга мне не отказала.

Глава 11

В тот день я пришла очень поздно. Юрку предупредила, что буду у подруг, а вот Джэхи сообщать об это не велела — нет меня, и все.

К моему удивлению, когда я пришла домой, меня встретила не темнота, а Джэхи, который сидел на кухне в тусклом свете зажженной свечи — пару часов назад Юрка написал мне о том, что во всем доме вырубили свет. Как только я закрыла за собой входную дверь, Джэхи резко встал и сразу же подошел ко мне со свечой в руках.

— Где ты была? Почему поздно пришла? — спросил он по-русски. В мерцающем свете его темные глаза казались глубокой и мрачной черной бездной.

— Не твое дело, — сказала я, отводя взгляд от лица Джэхи.

— Почему не предупредила? Юра волновался, а я…

— А ты радовался? — предположила я, с невероятным усилием снимая высокие кеды. — Надеюсь, отдохнул от меня? Или мне снова уйти, чтоб не раздражать тебя?

Джэхи напрягся, тяжело вдохнул. Краем глаза я заметила, как рука, в которой он держал свечу, задрожала. От злости бесится, не иначе. Слишком рано вернулась, видимо. Господи, скорее бы тогда он убрался в свою квартиру, раз я так его раздражаю!

— Ты ела? — вдруг спросил Джэхи.

Такой вопрос от него меня порядком удивил. Для нас, русских, он значит лишь то, что значит. Однако корейцы в этот вопрос вкладывают всю свою заботу, потому что еда в Корее занимает крайне важное место в жизни общества. И вопрос «ты поел?» для корейца все равно что для русского «как ты?».

Не в силах понять, сарказм ли это или искренний вопрос, я решила проигнорировать Джэхи и, разувшись, прошла в зал, где тихо посапывал в разобранном кресле Юрка. Не знаю, почему Джэхи не стал и дальше ко мне приставать. Может, побоялся разбудить Юрца, а может, еще что-то. Он просто оставил свечу на столике рядом с диваном и ушел в мою комнату.

В последующие дни я старалась как можно меньше пересекаться с Джэхи. Часто навещала подруг и ездила в участок. Подумывала даже смотаться к родителям в деревню, но все никак не решалась.

Когда-то давно мы всем семейством — я, родители, бабушка, дедушка и тетя со своими детьми — жили в нашей трехкомнатной квартирке. С мая по октябрь бабушка и дедушка забирали детей тети Оли и уезжали в деревню. В этот период воздуха в квартире было куда больше.

После того как мы с Артемом съехались, он построил на даче новый дом, в котором можно было жить круглый год. Потихоньку вся семья переехала туда, и я осталась в квартире одна. Все мои домочадцы балдели от жизни за городом, а вот я их счастья не разделяла. Летом там, конечно, хорошо, а вот в холода — ужасно. В городе, хоть и грязнее, но веселее.

Поэтому я и раздумывала, стоит ли мне вообще ехать к родителям в апреле, в самую слякоть и грязь. Да и еще в свой день рождения, который хотела провести с подругами.

Юрка, кстати, вовсю готовился к моему празднику. Будто это не мой, а его день рождения наступает нам на пятки. Его энтузиазма я не понимала, потому что, свой день рождения не очень любила. Вот чужой — да.

— Я тебе такое присмотрел! — нет-нет, да скажет вдруг Юрка за столом или во время просмотра какого-нибудь сериала.

Я закатывала глаза и сразу же переводила тему. Джэхи же не придавал Юркиным словам ни малейшего значения. Конечно, зачем ему вообще что-либо обо мне знать?

Наши отношения с ним совсем затухли. Мы практически не разговаривали, разве что по делу. Поначалу Джэхи еще пытался завязать со мной разговор, вытащить в магазин за продуктами, но я отмахивалась от него и велела обращаться к Юрке. В итоге Джэхи оставил попытки заговорить со мной и начал общаться только с Юрцом.

Кстати сказать, Колганов почти не удивился тому, что Джэхи знает русский язык. Когда актер обратился к нему, Юрка без всякой задней мысли поддержал разговор и только спустя сутки понял, с кем и как он общается.

— Прикольно, — сказал тогда Колганов и, показав Джэхи большой палец, пошел с ним в магазин.

И вообще я заметила, что между этими двумя начало завязываться некое подобие дружбы. Джэхи и Юрка вместе ходили в магазин, ели чипсы, смотрели сериалы. Да они даже курить на лестничную площадку вместе выходили! Джэхи курил, а Юрка стоял рядом и деловито учил его всяким русским выражениям, о которых не пишут в учебниках.

Обида на Джэхи у меня вскорости прошла, но дуться друг на друга мы продолжали очень активно и к перемирию не стремились. Так бы наша с ним «холодная война» и продолжалась, если бы не один случай, который произошел за несколько дней до моего дня рождения.

* * *

— Кхе-кхем, — раздалось над моей головой.

Я даже не пошевелилась. Как сидела на диване, уставившись в телевизор, так сидеть и продолжила.

— Кхе-кхем. — Звук стал громче и настойчивее.

Я продолжала игнорировать его. Пусть этот гад ползучий хоть раз сто обкашляется и охрипнет, я не обращу на него никакого внимания!

Еще пару раз Джэхи покашлял, а потом куда-то исчез. Я довольно ухмыльнулась, засчитав себе один балл. В последнее время я порядком обошла его по игнорированию. Потерял хватку Ли Джэхи.

Спустя некоторое время в коридоре раздалось шуршание. Скрипнула дверь шкафа, звякнули ключи. Я тут же повернулась и вопросила:

— Ты куда?!

Джэхи, обувшись, встретился со мной взглядом и спокойно ответил:

— На улицу.

— Зачем?

Несколько секунд он молчал, а затем выдал:

— В парке выступает туточная группа. Я хотел послушать.

— Какая? — не поняла я.

— Которая тут, в этом регионе, — пояснил актер.

— Здешняя, — исправила его я. — От слова «здесь», а не «тут».

Джэхи понимающе закивал.

— Я пошел.

— С ума сошел? Кто тебя отпускал? — возмутилась я. Одно дело, спуститься в магазин, а тащиться в парк, который располагался в другом микрорайоне — совсем иное!

— Юра мне разрешил, — было мне ответом.

Юра ему разрешил. Ну надо же, какой благодетель этот Юра!

— А я не разрешала, — буркнула я.

Джэхи, кажется, меня не услышал. Или услышал, но проигнорировал. Потому что в следующую минуту он развернулся и взялся за дверную ручку.

— Серьезно? Уходишь? — Моему возмущению не было предела.

— Да, ухожу, — сухо ответил Джэхи.

— Отлично, — раздраженно бросила я. — Уходи! На улице скоро будет темно и холодно, так что заблудись и потеряйся, пожалуйста!

На мои едкие слова Джэхи даже не потрудился ответить. Лишь хлопнул дверью и был таков. Я же раздраженно фыркнула и добавила на свой счет еще один балл.

Часа через три, устав от телевизора, я принялась шерстить форумы фанатов Ли Джэхи. Помирая от скуки, я создала фейк и принялась писать мелкие гадости в адрес актера, прекрасно зная, что перед сном он всегда читает комментарии своих фанатов.

Когда и это мне наскучило, я закрыла вкладки с форумами и позвонила Юрке, который в последние дни много времени проводил в квартире на девятом этаже.

— Ты правда отпустил нашего питомца в парк? — с ходу задала вопрос я.

— Ну да. Он сказал, что не задержится. И что изучил дорогу в интернете, — ответил Юрка. — А что?

— Как это «что»? А если он потеряется?

— Спросит у людей, как дойти. По-русски он говорит, адрес знает. — У Юрки всегда все просто. — Справится, не глупый.

Я недовольно фыркнула в динамик.

Возможно, Колганов прав. С самого начала я принимала Джэхи за какого-то немощного, умственно отсталого ребенка, а ведь он вовсе таким не был. В одной из статей я читала, что у Ли Джэхи IQ равен ста сорока восьми, в то время как у большинства людей он составляет от девяноста до ста.

— Блин, а правда, — задумчиво произнесла я, — с чего это я все время принимала его за идиота?

— Вот и подумай об этом, — посоветовал мне Юрка. — А я занят. Приду через пару часов. Пока.

— Пока, — на автомате ответила я.

Дичайшая и невообразимо ужасная мысль появилась у меня в голове. А что если я и правда обращалась с Джэхи неправильно? Характер свой я давно и намеренно поменяла. Стала грубее и язвительнее, не позволяя никому увидеть хрупкие и нежные остатки себя прежней. Неужели увлеклась и переборщила? Но ведь он первый грубить начал…

Размышляя над этим, я добрела до кухни и сунулась было в ящик со стратегическим запасом чипсов, но обнаружила, что там абсолютно пусто.

— Жруны полуночные! Трудно, что ли, запас пополнить? — обратилась я к отсутствующим мужчинам.

Как все-таки с ними сложно. Такое впечатление, что я замуж вышла. Причем сразу за двоих.

Мысленно ругая Юрку и Джэхи, я оделась и спустилась в магазин за вкусняшками. Взяла несколько пачек чипсов и сухариков, две баночки пива, сок для противного Джэхи.

Возле отдела с соленьями потопталась, покряхтела и положила в корзину три баночки квашеной капусты — Джэхи ее оценил и теперь потреблял вместо кимчи.

Постепенно он адаптировался к нашим продуктам и почти не скучал по родной еде. Вот только водорослей ему не хватало. Я посоветовала Джэхи салат из морской капусты, но ему ни один не понравился. Сказал, что эта ламинария воняет, да и на вкус просто мерзость. Мол, водоросли в Корее намного вкуснее и не имеют такого мерзкого запаха. Я его не поняла — ламинарию любила с детства и гадкой не считала. Зато Юрка был с Джэхи солидарен. Подхалим несчастный.

Бродя по магазину, я вдруг поняла, что беру в основном то, что любит Джэхи. Видимо, подсознательно я все же хочу с ним помириться. И возможно, извиниться.

Из магазина я вышла с чеком в руках и с ужасом в глазах. М-да, предстоящее извинение влетело мне в копеечку.

Перед урной я остановилась, проверила все цены в чеке и, сокрушенно вздохнув, выбросила бумажку. Подняла глаза и увидела в метре от себя Джэхи. Актер внимательно смотрел на меня, затягиваясь сигаретой, которая в его длинных изящных пальцах выглядела на удивление эстетично.

Извинения, которые я продумывала, пока ходила по магазину, разом куда-то испарились. Вместо них я подошла к Джэхи и, протянув ему пакет с продуктами, буркнула:

— Пошли домой.

Не сводя с меня пронзительного взгляда, Джэхи глубоко затянулся, затушил сигарету и взял у меня пакет. Молча мы побрели к дому.

До самого подъезда никто из нас не проронил ни слова. Не считая, конечно, моего ойканья, когда я нечаянно наступала то в лужу, то в грязь, то в слякоть — во дворах Алексеевска вечерами было темно, как сами знаете у кого в одном месте.

В очередной раз ухнув в лужу, я не удержала равновесия и полетела бы прямо в грязь лицом, если бы не Джэхи. В одной руке держа пакет, второй он схватил меня сзади за куртку и тем самым сберег от позорного падения.

— Спасибо, — пробормотала я, доставая из кармана ключи.

Джэхи как-то странно, по-доброму взглянул на меня и хотел что-то сказать, но вдруг его взгляд резко переметнулся в другую сторону. Пробормотав что-то на корейском — возможно, ругательство, — Джэхи обогнул меня, вырываясь вперед. Озадаченно проследив за ним, я увидела, как он подбежал к лежащему на земле мешку.

Нет, не мешку. К человеку.

На земле, прямо перед подъездом нашего дома, лежал человек.

— Мира, звони «сто девятнадцать»! — крик Джэхи громким эхом разнесся по округе.

Я моментально вышла из оцепенения и полезла в карман за телефоном. Набрала «сто девятнадцать», но перед тем, как нажать на вызов, сообразила, что это служба спасения в Корее. У нас же — «сто двенадцать».

— Здравствуйте, что случилось? — раздался женский голос.

— Э-э…тут человеку плохо… — замямлила я. — Он… ой, нет, она…

— Дай сюда! — Джэхи вырвал телефон из моих рук. — Женщина. Тридцать лет. Сильное кровотечение. Без сознания, слабый пульс. Улица Комсомольская, дом пять. Прошу, приезжать скорее, — протараторил он оператору, лишь в конце использовав неправильную форму глагола.

— Это же Галя, — ахнула я, увидев лицо женщины.

— Да, — кивнул Джэхи. — Надо что-то подложить ей под ноги.

— Зачем? — не поняла я.

— Чтобы ноги были выше уровня тела. Это первая помощь при… такой кровотечении.

— Таком? — продолжала тупить я.

Джэхи бросил многозначительный взгляд на низ живота Гали.

И тут до меня дошло.

— Она была у… — ахнула я не в силах договорить.

— Возможно. — В отличие от меня, Джэхи был таким собранным и спокойным, будто постоянно сталкивался с подобными ситуациями.

Сняв с себя куртку, Джэхи скомкал ее и подложил Гале под ноги. Коснулся ее запястья, посчитал пульс и скривился. Затем полез в пакет, ища там что-то. Я хотела спросить, зачем ему сейчас наши продукты, но не успела. Джэхи выудил из пакета пачку замороженных пельменей и положил Гале на живот.

Наши с ним взгляды встретились, и Джэхи пояснил:

— Это поможет немного уменьшить кровотечение.

Опустилась рядом с ним на корточки и, взяв Галю за прохладную руку, я прошептала:

— Держись, пожалуйста. Держись…

«Скорая» приехала в рекордные десять минут. Джэхи быстро переговорил с фельдшером, полноватым мужчиной средних лет, от которого сильно веяло сигаретным дымом.

— Вы медик, что ли? — спросил фельдшер, убирая с живота Гали пельмени.

— Нет, я актер, — брякнул Джэхи.

— А-а-а, — протянул фельдшер.

Больше он ничем не интересовался. Быстро осмотрел Галю и велел санитарам грузить ее в машину.

— Надо еще как-то Клавдии Семенне это рассказать, — пробормотала я, глядя вслед уезжающей скорой.

— Я скажу.

— Что? — Я повернула к Джэхи удивленное лицо.

— Я и она много общались в последнее время. Она и ее подруга сначала меня гоняли, потому что я курил у подъезда. Потом я начал покупать им семечки и шоколад. Так они смирились со мной. Даже начали приглашать к себе на лавочку.

Моему удивлению не было предела. Со мной, значит, он по-свински себя ведет, а каких-то бабок шоколадом и семечками подкармливает! Однако вслух возмущаться я не стала: меня остановила улыбка Джэхи — искренняя и светлая, озарившая вдруг его лицо.

— Они интересовались, откуда я появился, — продолжал актер. Улыбка настолько преобразила его, что я не могла оторвать глаз от его лица. У него даже голос поменялся: стал теплее и мягче. — Спорили, кто я: казах, татарин или узбек. Сошлись на том, что я «слишком бледненький для этих национальностей».

Я не удержалась и фыркнула. Не от злости или возмущения, а так, по-доброму.

— И как они отреагировали, что ты кореец?

— Выразили сочувствие и дали горсть конфет, — усмехнулся Джэхи. — А еще обещали, что никому меня не сдадут. Кажется, они думают, что я побежал из Северной Кореи…

— Сбежал, — поправила его я. — Не от слова «побег», а от слова «сбежать». Да, многие в России не знают, что Кореи на самом деле две, — вздохнула я, стыдясь невежества своих соотечественников.

Однако Джэхи, кажется, этот факт совсем не возмутил, а даже наоборот, развеселил. Вообще он вел себя очень странно, много улыбался и говорил про всякую фигню.

— Спасибо за капусту, — сказал он, выйдя из лифта на третьем этаже — там была квартира Клячкиных.

— А, ну да, — почему-то вдруг смутилась я. — Пожалуйста.

Юрки дома все еще не было. Опять, наверное, придет поздно, поест и упадет спать. Что-то слишком много сил он тратит на квартиру Джэхи. Неужели они так с ним сдружились?

Напевая себе под нос песенку из мультфильма, я разобрала пакет с едой, оставив на столе банку капусты, сок и пиво. Разогрела вчерашнюю жареную картошку, порезала вареной колбасы и открыла баночку со шпротами. Простой, но вкусный ужин.

Минут через пятнадцать вернулся Джэхи.

— Ты долго, — заметила я, заглядывая в ванну, где актер тщательно мыл руки.

— Помогал Кырабдии Семенобне собраться и вызвать такси. Она поехала к внучке в больницу, — сказал Джэхи из-за акцента и трудности произношения коверкая имя Клавдии Семенны.

В другой ситуации превращение Клавдии в Кырабдию меня позабавило, но сейчас мне было вовсе не до смеха.

— Надеюсь, с Галей все будет хорошо.

— И она даст показания, — добавил Джэхи.

Я даже об этом не подумала. Для меня главным было — здоровье Гали, а не ее показания, которые, несомненно, тоже очень важны, но в сравнении со здоровьем, уходят на второй план.

Однако Джэхи, похоже, так не думал. Закрыв кран, он стряхнул с рук воду и потянулся к полотенцу. Меня в детстве за такую привычку ругали и пугали появлением заусениц. И хоть я уже понимаю, что заусеницы от этого не появляются, однако никогда воду с рук не стряхиваю.

— Ты был таким собранным, когда оказывал Гале первую помощь, — тихо произнесла я, почему-то избегая смотреть в глаза Джэхи.

Он уже вытер руки и стоял передо мной. Я буквально чувствовала, как его темные глаза пристально смотрят на мое лицо.

— Я делал это не первый раз, — ответил Джэхи и вышел из ванной.

— Ужинать будешь? — спросила я, глядя в его широкую спину.

— Нет. Выпью молока.

— Послушай! — выпалила я, опасаясь, что он сейчас быстро ускользнет в спальню и закроется там. — Прости меня. Я действительно вела себя с тобой не очень хорошо. Обещаю исправиться!

— Хорошо. Прощения приняты, — кивнул Джэхи.

— Извинения, — улыбнулась я. — Кстати, от Мины тебе привет. Она просила передать, что состояние твоей сестры… без изменений, — добавила я.

Спина Джэхи едва заметно дрогнула, когда я упомянула сестру. Я была уверена, что он сейчас повернется ко мне, но нет.

— Я знаю. Юра мне сообщил.

— Что ж… — воцарилось неловкое молчание.

— Я пойду. Устал, — нарушил тишину Джэхи.

— Да, — сдавленно произнесла я, глядя, как он уходит в спальню.

Только мне начало казаться, что наши отношения налаживаются, как он снова включил режим игнора. Ну, по крайней мере, мы помирились, а это уже что-то.

Глава 12

В день моего рождения в окно ко мне заглянуло яркое солнце. Я оторвала голову от подушки, села, зевнула и увидела на журнальном столике большой букет белых роз.

— Ух ты! — вырвалось у меня.

Встав с дивана, я прошлепала босиком к букету и принялась считать розы. Двадцать семь цветов на двадцать седьмой год моей жизни.

Красиво, но…

— Очень расыточительно! — Мои мысли озвучил хрипловатый мужской голос.

Я повернулась на звук и увидела выходящего из спальни Джэхи. Почесав взлохмаченную голову, он зевнул и добавил:

— Букет — это бесполезный подарок? Его нельзя есть.

Тихо усмехнувшись, я вновь повернулась к розам и вдохнула их нежный аромат.

— Какая разница, — сказала я. — Главное — внимание.

Джэхи фыркнул. Постоял немного рядом с букетом, скептически глядя на него, а потом отправился в коридор.

— Ты куда? На кухню? — спросила я.

— Нет.

— В комнату раздумий?

Ответа не последовало. Оторвавшись от букета, я кинулась вслед за Джэхи.

— Подожди! Мне тоже надо! Пропусти меня по…

Прямо перед моим носом этот заморский клоп закрыл дверь в ванну. Мне даже показалось, что перед этим его мерзкие губы довольно ухмыльнулись.

–…жалуйста, — договорила я перед закрытой дверью, сокрушенно опустив руки.

— Доброе утро, Мира! — Юрка выскочил из кухни как черт из табакерки.

— Господи, — произнесла я, хватаясь за сердце. — Напугал! Хочешь, чтобы этот день рождения стал для меня последним?

Колганов улыбнулся во все свои тридцать или двадцать девять зубов и громко пропел:

— С днем рождения те-е-ебя-я-я-я!

Ох, божечки-кошечки!

Хотелось провалиться сквозь землю, но пришлось улыбаться. Все же он мне аж двадцать семь роз подарил.

— А можно орать в другом месте? — донесся из ванны гневный голос Джэхи.

Юрка сразу затих и удивленно посмотрел на дверь в ванну.

— Пойдем, — я взяла его под руку и повела в зал. — А то наш азиатский принц из-за нас сосредоточиться не может.

— Тебе понравились цветы? — увидев букет, тут же поинтересовался Юрка. Его глаза светились каким-то бешеным восторгом, будто день рождения был не у меня, а у него.

— Да, спасибо, — улыбнулась я.

— А это еще не все! — объявил Колганов. — Второй сюрприз — это завтрак!

Что правда, то правда — завтрак действительно оказался сюрпризом: яичница, поджаристый бекон, фрукты, овощи, кофе. Прямо как в отеле. Я на все это великолепие накинулась так, словно до этого несколько дней голодала.

— Какие планы на сегодня? — поинтересовался Юрка, наблюдая, как я макаю кусочек тоста в желток яичницы.

— Принимать поздравления, — улыбнулась я.

— А еще?

— Не знаю. Может, с подругами посижу в кафе. Еще не решила.

— К вечеру вернешься?

— Да. Посидим?

— Как раз это я и хотел предложить, — расплылся в широкой улыбке Юрка.

Когда мы поели, из ванны вышел Джэхи. Окинув нас с Юркой недовольным взглядом, он достал из холодильника молочный коктейль — Джэхи вообще питался преимущественно одной молочкой — и собирался было уйти, но Юрка его остановил.

— Что, даже не поздравишь Миру?

— С чем? — поднял одну бровь Джэхи.

— С днем рождения.

— А-а-а, точно, — спохватился актер и, взглянув на меня, сказал: — Поздравляю. Ты стала старше на год, а если бы жила в Корее — то на два^[1].

Я усмехнулась и сухо поблагодарила Джэхи за такое «искреннее и милое поздравление».

Юрка скорчил недовольную мину и, кажется, хотел отчитать Джэхи, но у меня зазвонил телефон. Это была Полина. Как всегда, первая.

Я извинилась и вышла из кухни. Не успела принять поздравление от подруги, как по второй линии ко мне начала пробиваться мама. Поздравления понеслись. Позвонил даже Никита, которого я знала без году неделя. Наговорил кучу пожеланий и сразу же перешел к делу.

— Состояние последней жертвы стабильное, но она еще не очнулась.

— Не называй так Галю, — сморщилась я. — А то звучит так, будто ее убили.

— Ладно, не буду, — пообещал Никита. — У ее палаты дежурит Таракан. На случай, если заявится убийца.

— Не заявится, — уверено заявила я. — Но Таракан пусть бдит.

— Откуда такая уверенность?

— Чуйка, — пожала я плечами.

Закончив разговаривать с Никитой, я постучала в закрытую дверь спальни. Подумала, что надо сказать Джэхи о состоянии Гали, однако актер не отвечал. Осторожно приоткрыв дверь, я оглядела комнату.

— Куда это он делся? — удивилась я.

Подошедший сзади Юрка ответил:

— Ты что, не видела? Он на улицу пошел.

— Нет, не видела.

— Наверно, увлеклась разговором, — предположил Юрка, садясь на диван.

Он включил телевизор и принялся переключать каналы в поисках чего-то интересного, периодически бурча:

— Выходной день, а ничего хорошего не показывают.

Я же сосредоточиться на телевизоре не могла. То думала о том, куда вдруг ушел Джэхи, то принимала поздравления. Примерно минут двадцать спустя щелкнул замок, а мое тело само по себе с какой-то бешеной скоростью поднялось с дивана и заспешило в прихожую.

— Привет, — пискнула я, чуть не влетев в Джэхи.

— Привет, — хрипло произнес он, удивленно глядя на меня.

Некоторое время мы тупо пялились друг на друга, пока между нами вдруг не появился маленький целлофановый пакетик.

— Что это? — не поняла я, глядя на пакет, который держал Джэхи.

Первой мыслью было, что это какой-то мусор. Ну а что еще можно ждать от стоящего передо мной человека?!

— Пирожные. Тебе. С днем рождения, — низким и каким-то неуверенным голосом произнес Джэхи.

— Мне? Правда? — искренне удивилась я. — Спасибо! А я подумала, что ты мне мусор под нос суешь.

Последние слова были моими мыслями, которые я вовсе не хотела озвучивать, но в данный момент я была какая-то заторможенная и совершенно не отвечала за свои действия.

Так, надо отойти от Джэхи подальше, а то еще, чего доброго, кинусь его обнимать. Что вообще со мной происходит? Эйфория от поздравлений? Роз нанюхалась?

— Ой, что это у вас? — Подкравшийся к нам, Колганов буквально сунул свой нос в пакет.

— Пирожные, — буркнул Джэхи.

— Зачем пирожные? Нам не нужны пирожные! — воскликнул Юрка, как-то странно глядя на Джэхи. — Я торт заказал. К вечеру заберу.

Вклинившись между нами, Колганов выдернул пакет из рук Джэхи и заглянул в него. Актер же медленно перевел взгляд с Юрки на меня. В его темных глазах застыло ожидание. Чего? Моей реакции?

Я молчала. Колганов что-то бубнил, стоя рядом. Джэхи смотрел на меня не моргая.

— Ну, раз не нужны…

— Нужны! — перебила я актера. — Сейчас кофе попьем!

— Так ты же только… — Юрка не успел договорить. Я вырвала у него из рук пакет с пирожными и полетела на кухню варить кофе.

Удивительно, но я была дико счастлива. Не охапке роз, не куче поздравлений, а именно этим пирожным в целлофановом пакете. Почему? Да потому что это было первое, что подарил мне Ли Джэхи.

* * *

После кофе с пирожными Джэхи уединился в моей комнате, а я, будучи уже не в силах выносить Юрца, который прилип ко мне как банный лист, договорилась посидеть с подругами в кафе.

Разумеется, уйти трезвой девчонки мне не дали. Посиделки, которые в моих планах должны были длиться часа два, затянулись на все пять. Когда же девчонки собрались заказать третью бутылку вина, я уверенно заявила, что мне пора.

— Так время же еще детское, — возмутилась Кира.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

В Южной Корее распространен восточноазиатский счет возраста, при котором на момент рождения возраст ребенка составляет один год (округленные девять месяцев беременности). Так как по данному исчислению возраст непосредственно увеличивается в Новый год, а не в день рождения, то его численное выражение может быть на 1–2 года больше, чем по принятому на Западе счёту возраста.