Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии»

Рафаэль Азизов, 2020

Книга повествует в занимательном ключе с искромётным юмором и неподражаемой иронией о жизни в обычном небольшом деревенском реабилитационном центре для лиц, страдающих алкогольной и наркотической зависимостью «Северное сияние», увиденной глазами мужчины средних лет, впервые попавшим в подобное заведение.Автор попытался раскрыть в доступной и понятной форме основные аспекты зависимости как хронического, неизлечимого, прогрессирующего и смертельно опасного заболевания, признанного ВОЗ, и рассказал об одном из немногих возможных вариантов успешной борьбы с этим коварным недугом.Содержит нецензурную брань.

Глава 4. Встреча с реальностью

Посылка (дай вам Бог здоровья)

В первую неделю своего пребывания в реабилитационном центре «Северное сияние» Доктор чувствовал себя так, словно он попал сюда случайно ненадолго и вёл себя соответствующим этому ощущению временности образом. Начиная со вторника каждый день по пятницу включительно, к десяти часам утра на Первый дом на часовую лекцию подтягивались ребята с двух других домов, которые считались по непонятной причине Вторым и Пятым. Существовал ещё и Третий дом, но он стоял пустым и среди реабилитян ходили шепотки о его возможном заселении в обозримом будущем. О судьбе должного быть по логике вещей Четвёртого дома никто ничего не знал, и в природе такого не существовало.

До начала и после окончания лекции выпадало немного относительно свободного времени, когда обитатели разных домов могли пообщаться между собой, узнать новости соседей об успехах своих знакомых в программном творчестве и местном карьерном росте. Кто-то пытался познакомиться и поговорить с Доктором, но он и не отвергал этих попыток и не забивал себе голову ненужной информацией даже не стараясь запомнить этих людей. Из всего этого общения он понял, что в Центре постоянно практикуется так называемая «килешовка» или перемещение реабилитян по домам вероятно для пресечения складывания и формирования устойчивых неформальных групп. Дома различались между собой режимом содержания, причём на Первом куда «посчастливилось» попасть главному герою был самый строгий, а на Пятом, называемым ещё Тортугой самый вольготный.

Но некоторые неподражаемые персонажи, не взирая на полное равнодушие и пренебрежение к местной «движухе»⁷² со стороны Доктора на этом этапе его пребывания в «ребе»⁷³ просто не могли не запомниться. Так жилец Тортуги Детокс, малоприметный короткостриженый не более чем двадцатилетний мальчишка всегда забирался на пальму и мог всю лекцию посвятить ловле невидимых мух и собиранию их в невидимый мешочек. По рассказам очевидцев Детокс очень много своего времени посвящал экзорцизму⁷⁴ и о его сражениях с нечистой силой складывали целые сатирические легенды. Молоденькая наголо остриженная девушка с заторможенными движениями и совершенно безумными глазами Иришка, также проживавшая на Пятом доме, всегда при встрече вежливо спрашивала у Доктора сигаретку. Про Иришку поговаривали, что она словно ребёнок всё тянула в рот, в том числе и твёрдые отходы человеческой жизнедеятельности. Эти двое были, пожалуй, самыми яркими представителями любителей современных химических веществ синтетического происхождения, раз и навсегда преодолевших точку невозврата к нормальному исходному человеческому состоянию.

Но не только новомодная синтетика, но и старый добрый алкоголь мог добавить воистину несмываемые штрихи к личности, предрасположенной к подобным трансформациям. Уже упоминаемый ранее в нашем повествовании простой неказистый Питерский паренёк Маляр был очень большим любителем выпить какой-нибудь дешёвой бормотухи в свободное от покраски упаковочных ящиков время. На почве хронического алкоголизма с его и без того «протекающим с рожденья чердаком»⁷⁵ случились просто ужасающие окружающих его людей метаморфозы. И однажды застукав двадцатисемилетнего мальчика, занимавшегося онанизмом при подглядывании за родной сестрёнкой, его любящие родственники отправили горячего паренька в далёкую Сибирь немного поостыть и поправить шибко пошатнувшееся от проклятого зелёного змия душевное здоровье.

Так уж получилось, что волею судьбы Доктору пришлось по приезду стать соседом Маляра по шконарю. Уроженец культурной столицы России оказался редкостным засранцем в прямом и переносном смысле этого слова! Когда к Доку вернулось через несколько дней по прибытию временно утраченное в алкогольном угаре обоняние, он смог в полной мере насладиться «ароматами» выдуваемыми Маляровской «дырой»⁷⁶ во время дневного и ночного сна и «благоуханием» его отродясь нестиранных вещей и белья. Причём всевозможные грязные вонючие тряпки постоянно свисали и падали с его логова, на расположенную под ним Докторскую шконку, а то и на самого Доктора. К просьбам главного героя следить за своим барахлом и замечаниям ответственного за гигиену Конька Маляр был в принципе глух и равнодушен. Незримое напряжение в их взаимоотношениях росло с каждым днём. Как-то раз ещё в самом начале пребывания Дока в реабилитации Маляришке поутру взбрело в голову качнуть права по поводу очерёдности заправки постели. Доктор набрал было в лёгкие воздуха, чтобы добрым словом «снять с пробега»⁷⁷ в край «оборзевшего»⁷⁸ ушлёпка, но не успел, так как его опередил почтенный дядя Витя, именно так звали могучего одноглазого старика так же проживавшего в чилинарии на нижнем ярусе у окна:

— Захлопни пасть, уёбок дефективный! — многообещающее обращение с рекомендуемым действием красноречиво обозначало социальный статус недоброго дедушки и позволило Доктору облегчённо выдохнуть, так как было очевидно, что вопросов у недостойного отпрыска Северной столицы больше нет, напротив теперь он тщетно пытался найти хоть какой-нибудь ответ обладателю свирепого невидящего ока. Маляр «затроил»⁷⁹ не на шутку и веки на его глазёнках замигали подобно испорченным новогодним гирляндам, то есть часто, несинхронно и без подчинения алгоритму.

— Мало того, что мне твою «хаванину»⁸⁰ несъедобную глотать приходится, так ещё не хватало твой пиздёж «слухать» по утрам! Ты в натуре спрячься Чебурашка Питерский и не отсвечивай даже! — ветеран сибирского наркотического и алкогольного движения тоном, не предполагающим подачи апелляций, завершил критическую беседу с окончательно растерявшимся блудным сыном Северной Пальмиры.

Доктор хоть и почти ничего ещё не ел по причине полного отсутствия аппетита, но уже был в курсе из рассказов пацанов, что ответственность одного из двух поваров на Первом доме «тянул»⁸¹ как мог Маляр, и пища в его приготовлении была просто отвратной, о чём только что и упомянул достойный старик. Лечебная команда в лице консультантов и волонтёров прилагала действительно титанические усилия для исправления сложившейся на пищеблоке ситуации. Маляришка подвергался безжалостным репрессиям в виде последствий, как по итогу поварского дня, так и в ходе поварской смены. Старший повар Балагур без устали пилил бестолкового подчинённого с утра до вечера. Второй повар многоопытный реабилитянин Аслан, будучи великолепным кулинаром уступая многочисленным просьбам персонала и жильцов Первого дома, постоянно тратил своё свободное от поварских обязанностей время на помощь убогому столичному поварёнку. Но, несмотря на все принимаемые меры, Маляр с упорством достойным его великих предков-земляков, выдержавших в войну фашистскую блокаду, продолжал методично уничтожать желудки соседей по бараку.

Двадцатишестилетний Консул Заноза, обычно работавший на Втором доме и оказавшийся на Первом подменяя Большого отведав в начале недели по неосторожности Маляровской стряпни в силу свойственного людям его возраста максимализма, решил прям как следует «помочь» Питерскому повару овладеть секретами реабилитационной кулинарии. Он освободил Аслана до конца недели от поварских обязанностей, прописав на кухне Маляра. Сам Заноза тоже проводил практически всё время на кухне, объясняя придурку последовательность приготовления блюд и лично контролируя весь поварской процесс. Будучи озорным приколистом, молодой консультант, коротая время в компании, скажем так ну очень неординарного персонажа развлекал себя довольно неоднозначными действиями. Заноза, проявляя интерес к достопримечательностям и истории малой родины Маляра, и слушая его рассказы, внезапно переключался на проблематику гей-движения в Северной столице и интересовался отношением своего подопечного к лицам с нетрадиционной сексуальной ориентацией. А видя, как Маляришка теряется и смущается от подобных вопросов, Заноза «подливал»⁸² уже по полной программе гладя того по руке и громко восхищаясь его прелестной гладкой кожей. Актёрская игра молодого Консула была для Маляра настолько убедительной что, начиная всерьёз опасаться покушения на целостность своего сокровенного «дупла» тот вновь напрочь забывал, зачем и для чего он находился на кухне, и еда на двадцать человек снова была безнадёжно испорчена.

Заноза определил Маляру на той неделе один единственный вид последствий за «косяки»⁸³ допущенные на кухне. Он собственноручно пробивал шлепки сыну Северной Пальмиры по голым «булкам»⁸⁴ самодельной мухобойкой с добрым резиновым брызговиком на конце. К завершению недели от полученной «терапии» небольшой от природы «туз» худого Питерского гостя достиг цвета спелой сливы, а по форме и размеру мог конкурировать с всемирно известными прелестями Дженнифер Лопес. Весть о произошедших чудесных превращениях с задницей Маляра стремительно облетела деревенское реабилитационное сообщество и почти все приходящие гости с других домов сочувствующе просили «красавца» продемонстрировать это достижение. Впрочем, внезапный обладатель столь шикарного «туза» особо не обламывался и с готовностью поворачивался и оголял свой зад, выпирающий неестественно надутыми лилово-синими шарами из «плаварей»⁸⁵. Увиденное зрелище неизменно вызывало смену настроения любопытствующих от первоначального фальшивого сочувствия до нездоровых восхищения и восторга. Счастливые обладатели телефонных фотокамер из числа консультантов и волонтёров спешили запечатлеть эту «внеземную красоту» на память.

А качество приготовляемой Маляром пищи ради чего изначально и затевалась вся эта экзекуция, если и улучшилось, то совсем незначительно. Группа стонала и заметно «негативила» от систематического недоедания. Доктор, глядя на всю происходящую вокруг вакханалию только лишний раз приходил к выводу и убеждал себя, что ему здесь абсолютно нечего делать и скоро весь этот бред закончится в его жизни. Потому что уже совсем скоро его День рождения и паханы наверняка, устроили ему эту краткосрочную командировку в столь экзотическое и экстравагантное место, чтобы он испугался, как следует, и наконец-то взялся за ум.

Своими выводами о скором освобождении Док делился с Коньком, не удосуживаясь при этом пояснять причину своей непоколебимой уверенности. Двадцатичетырёхлетний парнишка в зависимости от своего настроения по-разному относился к самоуверенной браваде старшего товарища. Он мог то с нескрываемым раздражением и злостью начать приводить в примеры сроки пребывания их соседей. То с хитрой ухмылкой спрашивать, когда тот собрался в побег, заявляя, что он бы не советовал, так как кругом были одни болота.

Конёк поделился с Доктором, как по приезду сюда его оставили на некоторое время без особого присмотра в чилинарии. Его внимание привлекла открытая оконная форточка в пластиковом окне, и долго не раздумывая, шустрый малый со шконки второго яруса шагнул в неё навстречу свободе, благо и джинсы, и кроссовки были при нём. Но вожделенной свободой мальчишка наслаждался совсем не долго, так как, совершенно не зная местности спасаясь от погони «врюхался» по самые уши в болотину, откуда и был извлечён преследователями. Про последовавшее наказание он всегда немного не договаривал, но Доктор был взрослым опытным человеком и нисколько не сомневался, что на самом деле за этой недосказанностью скрывалось очень многое…

И вот наступило второе воскресенье пребывания главного героя в плену. Ещё до ужина в деревню прибыла старая убитая Центровская «Газель» с продуктовой заявкой, посылками от родных и консультантской сменой. Борода, прибывший на смену Занозе на Первый дом с мрачным видом лично вручил Доктору два здоровых чёрных пакета и устное приветствие от родителей с пожеланием здоровья и терпения. Ноги главного героя обмякли от прилива недобрых чувств и он, усевшись на свой шконарь, принялся извлекать содержимое объёмных пакетов, даже не поблагодарив заботливого гонца.

Посылка содержала практически всё, что было необходимо ему на первых порах в этом месте. Там был и комплект постельного белья, и старый отцовский спортивный костюм, и изрядное количество трусов, носков и футболок. Матушка не забыла и про обувь, и про полотенца, гигиенические принадлежности, шорты и сладости. Папенькина рука чувствовалась в увесистом ежедневнике, журнале с кроссвордами и шариковыми ручками. Но окончательный удар по Докторовской психике нанесли поздравительная открытка ко Дню рождения с цитатой из Максима Горького и два рулона дешёвой туалетной бумаги. Эти предметы явно указывали ему на то, что День своего рождения и ещё минимум два месяца он на сто процентов проведёт здесь!

В тот момент ещё никто не мог увидеть логику, из которой проистекал этот прогноз, но в недалёком будущем вся деревня знала и хихикала по поводу того, что раз в два месяца к Доктору приходила посылка от любящих его родителей. В этой посылке в обязательном порядке помимо всего прочего имелись два рулончика туалетной бумаги, и было лучше в интересах собственной безопасности в этот день к нему не подходить.

А пока Док находясь как в бреду под воздействием собственных чувств машинально разбирал прибывшие вещи и складывал их аккуратно в их общий с Коньком вещевой ящик под шконарём. По совету своего юного товарища он припрятал некоторое количество конфет от обязательной сдачи всего съестного на кухню старшему повару. Так же он будет поступать и в будущем при получении почти каждой последующей посылки.

Его душу при этом раздирали гнев, ненависть и желание отомстить любой ценой своим пожилым ни в чём не повинным родителям. Те же самые чувства он будет испытывать и в будущем при получении каждой последующей посылки.

Боцман (Морской Волк)

Две недели со времени попадания Доктора в реабилитацию пролетели не то, чтобы достаточно быстро, но и нельзя сказать, чтобы мучительно долго. Распрощавшись с иллюзией скорого легального освобождения Док, пытался приспособиться к непривычным для себя условиям местной жизни, начал присматриваться к окружающим его людям. На следующий день после получения посылки и состоявшегося доверительного разговора с Глебом, о котором будет рассказано немного позднее его освободили от гири, раздражающей не только её обладателя, но и как выяснилось на вечерних анализах чувств своим звоном цепи она бесила добрую половину обитателей избы. Долгожданное освобождение от проклятой «приблуды»⁸⁶ и крах мечты о свободе послужили мотивацией к овладению мастерством местного программного творчества. Если на первой неделе он написал «Конспект тяг»⁸⁷ и свои первые анализы просто на отшибись, не задумываясь о возможных последствиях, то теперь к нему пришло чёткое понимание, что учиться правильно, выполнять письменные задания всё равно придётся чтобы не терять элементарный комфорт, подвергая себя последствиям. Кроме того, он не хотел привлекать к себе излишнего внимания так как стал подумывать на досуге о возможных вариантах самовольного досрочного покидания этого заведения.

Распорядок дня в реабилитационном центре «Северное сияние» был жёстко регламентирован расписанием. Одни мероприятия ритмично сменялись другими, причём на второй неделе, когда консультировал Борода, время неслось просто стремительно. Первый дом в его смену как здесь было принято говорить «двигался на страхах и контроле». За любые даже незначительные оплошности и провинности последствия в виде ночной писанины отпускались просто как из рога изобилия. Да и помимо тупорылой фразы про Герберта Спенсора⁸⁸, чтоб он горел в аду, Глеб Валерьевич был большой выдумщик и затейник на всевозможные нестандартные последствия и тренинги.

Справедливости ради необходимо отметить, что Доктора заинтересовали лекции, которые читал Глеб. При всей неоднозначности этого персонажа он был интересным преподавателем и его теоретический лекционный материал очень хорошо усваивался в ещё не отошедшей полностью от действия яда Докторской голове.

Доктора пока особо не напрягали и не обременяли, может по возрасту может по другим неведомым ему причинам. С помощью старшего брата Подробного, опытных в делах реабилитации Аслана и Японца, с которыми уже сложились определённые приятельские отношения, он постигал искусство написания ежедневного анализа чувств и работал над своим первым серьёзным письменным заданием «История химической Зависимости». Имея опыт написания и защиты нескольких дипломов о высшем, дополнительном и иностранном образовании, обладая определёнными литературными навыками и поучаствовав уже в нескольких читках других ребят Док писал свою «ИХЗ» в ключе занимательного чтива с чёрным юмором и развлекательными подробностями.

Аслан был близок ему по возрасту и хорошо подкован в программном словоблудии. Всё дело в том, что он не только уже побывал в «12-ти Шаговой программе», но и даже ранее сам возглавлял подобный Центр. Многократный неисправимый «срывник» находился здесь в этот раз уже около трёх месяцев, водил дружбу с Подробным и поэтому не отказывал в помощи его брату. С Японцем же Док «скентовался»⁸⁹ на строительстве новой бани. Смышлёный рукастый тридцатилетний парнишка в силу этих качеств сразу пришёлся по душе главному герою. А также, как выяснилось позже у них было полное совпадение по Зодиакальному и Восточному гороскопам с двенадцатилетней разницей и схожее страшное прошлое в виде совместного употребления химических веществ с ближайшими родственниками. Японец «двигался»⁹⁰ с покойным отцом и здравствующим поныне дядей (братом отца) по «хмурой или меленной теме»⁹¹. Док в своё время плотно «подвисал на стакане»⁹² с родным отцом и «потравился»⁹³ всем подряд «от вольного»⁹⁴ с пасынком, к которому относился как к родному сыну. Япончик «отдыхал» в «Северном сиянии» от сложной городской движухи с завидной регулярностью поэтому, снискав здесь славу постоянного клиента, побывал на прошлых сроках и в шкуре волонтёра, и в обличии консультанта.

Но, несмотря на уверенность в своих силах и талантах и бесспорный опыт учителей в день, когда пришло время читать работу на группу, его посетил лёгкий мандраж. За относительно недолгое пребывание в центре Доктору уже довелось не только многое услышать, но и самому увидеть и слёзы чтецов, и порванные работы, и оскорбления с издёвками со стороны консультантов, волонтёров и группы, и прочие неприятные моменты, связанные с этим мероприятием. Довольно часто практиковалась акватерапия разгорячившихся или упорствующих чтецов по требованию слушателей в виде обливания сразу пятью вёдрами ледяной воды.

Буквально на этой неделе состоялась читка мерзкого Альпинюги, который немного оправившись от шока вызванного угрозой со стороны Пиночета начал потихонечку гадить Доку из мести, «прикручивая» того в журнал как ответственный за кровати. Бородатый деспот лично принимал участие в этой читке и так усердно и мастерски психологически надавил на обладателя треугольного затылка, что тот расплакался в истерике навзрыд, словно Тургеневская барышня. Доктор совершенно не из сочувствия Альпинисту, а с целью самому не попасть под такую раздачу зашёл после этого мероприятия в консультантскую и деликатно поинтересовался у Глеба, не перегибает ли тот палку по отношению к молодому и беззащитному пацану. В ответ он услышал показавшееся небрежной отмашкой заверение, что Альпу это поможет и встречный вопрос: «А каким боком это тебя то касается?». Причём по взгляду Бороды главному герою стало ясно, что истинные мотивы его интереса не являются тайной для оппонента и он, промычав какую-то нелепую «откоряку»⁹⁵ про сочувствие окружающим, поспешил ретироваться из консультантской.

Конечно же, ему не хотелось, чтобы все эти спецэфекты применялись на нём! Натянув на себя маску безразличия и прикрывшись кривой ухмылкой, Доктор сел на стул во главе стола и на одном дыхании прочитал работу. Вопросы возникли только у Китайца, но Доктор нахраписто его заткнул и снял с пробега жёстким сарказмом. Никто из присутствующих больше не проявил рвения, и группа дружно похлопала в знак зачёта работы. С видом победителя и чувством до конца исполненного долга чтец вышел на перекур. Неожиданно подошедший к нему Боцман с улыбкой и хитрым Ленинским прищуром произнёс с ярко выраженным дефектом речи, свойственным людям со съемными зубными протезами:

— А ты молодец! Придумано неплохо! Мои поздравления!

От эйфории, в которой пребывал Доктор после успешной читки, не осталось и следа. Внезапно у него возникло необъяснимое ощущение, что он стоит, словно голый перед этим маленьким неприметным и невзрачным мужичком и тот знает все его тайны. В свою очередь несмотря на то, что они соседствовали шконарями в чилинарии, вместе работали каждый день на хозах в новой бане Доктор не знал о нём ровным счётом ничего, кроме того, что Боцмана доставили сюда аж с Владивостока. На стройке бани Боцман закутывался в тряпки с головы до ног, заматывая, в том числе и лицо и надев защитные очки, зачищал маленькой болгаркой брёвна банного сруба как снаружи, так и внутри создавая невероятный шум и подымая при этом просто неимоверное количество пыли. Он казался ему необщительным, угрюмым, сторонящимся всех людей. По возрасту Доктор оценивал его немногим старше себя.

Поняв, что его замешательство может быть замеченным неожиданным собеседником главный герой решил выиграть время для обдумывания своим стандартным приёмом «включив дурака»⁹⁶ ответив внешне спокойно:

— Что-то я не догоняю! Ты о чём? Поясни пожалуйста…

— Да конечно! Они там просто все «проросли»⁹⁷ и до сих пор понять не могут, что это было! Большинство из них никогда не слышали ничего подобного и слов то многих не знают! Сленг, термины, речевые обороты которыми ты сыпал для многих здесь, что тёмный лес — также с улыбкой, но уже располагающей к доверию не напрягаясь, пояснил Боцман.

— Это всё конечно здорово, но хочу тебя предупредить, чтобы ты не обольщался и не расслаблялся. Этот номер одноразовый, второй раз не прокатит! Но ты не расстраивайся, я давно здесь сижу, работ переписал немерено, и кое-что во всей местной движухе «рассекаю»! Не «обламывайся»⁹⁸, что будет не ясно — обращайся за помощью, раскидаем! Ну и так просто пообщаться всегда, пожалуйста, а то здесь молодняк тупой в основном, а с ними и поговорить то не о чем — просто и незатейливо подвёл итог первого общения Боцман и направился в сторону сортира.

Доктор в задумчивости докурил сигарету и направился в дом, размышляя о произошедшем. Тревога, возникшая в начале разговора с Боцманом, рассеялась сама собой, но осталась неопределенность, порождавшая множество вопросов, на которые сейчас у него не было ответов.

«Что же это ещё за старец Фура местный? Интересный тип, скорее хороший, чем плохой. Надо делать ход, ну а там поживём — увидим!» — решил для себя Доктор, однозначно намереваясь, не откладывая в долгий ящик продолжить завязавшееся общение уже на ближайшем «сампо» пристав к Боцману с вопросами по анализу чувств. Тот, непринуждённо и очень доходчиво пояснив по всем интересующим моментам, проявил инициативу и начал объяснять смысл следующей основной письменной работы «Болезненные последствия химической Зависимости» или сокращенно «БП». Доку очень понравилась его форма подачи информации простотой и конкретикой с примерами и, начиная с этого момента, Боцман стал его основным наставником в программном творчестве. Это обстоятельство послужило началом зарождения простых и искренних товарищеских отношений.

В дальнейшем Боцман понемногу начал делиться с Доктором грустной историей своей жизни и реабилитации. Дока слегка удивило то, что его новый знакомец оказался на год младше него, но как здесь говорили, Зависимость не щадила никого. Он в прошлом действительно ходил боцманом на морских судах, был отличным рассказчиком и обладал таким багажом занимательных историй, что их было просто не переслушать. «Кайфожором» он был тоже со стажем, отдавался этому своему увлечению целиком и полностью, поэтому у его пожилых родителей не оставалось никакого выбора, кроме как щедро оплачивать эту его командировку. Цель, которую преследовали старики, была проста и понятна — только бы любимый ребёнок не загнулся от удовольствий раньше них самих, то есть всё абсолютно так же, как и у самого Доктора. Вообще в их судьбах было очень много общих параллелей, начиная от сложных взаимоотношений с любимыми женщинами, которые сами были не прочь погулять и «оттопыриться»⁹⁹, заканчивая непониманием и затяжными конфликтами с ближайшими родственниками.

Привезли его в Центр на машине с самого Владивостока со сломанной и загипсованной ногой ровно на четыреста дней раньше Доктора. Последнее время до экстрадиции в Сибирские степи Морской Волк совершенно попутал берега и чудил на малой родине просто самозабвенно, совершенно не считаясь с интересами близких людей. По предпочтениям употребляемых веществ он был «всеядным»¹⁰⁰ универсалом не отведавшим, пожалуй, только современной синтетики: спайсов и соли. «Дозняк»¹⁰¹ он себе к моменту захвата разогнал просто «конский»¹⁰² и не представлял себе уже в принципе существования без ХВ. Боцман даже по пути в Сибирь, запасшись впрок сильнодействующими медикаментами, умудрялся конкретно «двигать шиферину»¹⁰³ этапирующим его бренное тело сотрудникам «Северного сияния» Макару и Родинке. Доходило до того, что, находясь под сильнодействующими обезболивающими в купе с пивом он в ночи, как ни в чём не бывало, пускался от них наутёк на сломанной ноге. Зато по приезду его разместившегося на тогда ещё обитаемом Третьем доме возили в баню на забавной деревенской тележке с торчащей вперёд загипсованной ногой.

Пробыв год в реабилитации, втеревшись в доверие к местному руководству и получив определённые послабления в режиме содержания, этот старый прохиндей ушёл в заранее спланированный и подготовленный побег в день своей годовщины пребывания в ребе. Проплутав четверо суток по сибирским лесам и болотам, он всё же смог добраться до областного центра, дозвониться родителям во Владик, и сам не поняв зачем хлебануть пивасика. Благодаря совместным усилиям «горячо любимого» отца-капитана и подсадного подельника по побегу, Морской Волк был с триумфом возвращен в «Северное сияние». Триумфальные почести заключались в следующем: в назидание остальным его изрядно «подмолодили»¹⁰⁴, при этом сломали зубной протез и повредили титановую позвоночную пластину, затем «трюманули»¹⁰⁵ на неделю, а по освобождении из подземелья прицепили сестру к ноге. Ну и, конечно же, аннулировали его написанные и прочитанные четыре Шага, так как безжалостный борец с чужой Зависимостью Глеб Валерьевич прямо перед всеми тремя домами убедительнейшим образом с приведением многочисленных аргументов и неоспоримых фактов обосновал, что пол-литра пива это не что иное, как запущенный механизм срывного процесса. Боцман был настолько обескуражен предательством отца, гнилостью своего «сопобегушника»¹⁰⁶ и лицемерием, доведённым до абсурда со стороны Духовных Лидеров, что ему ничего не оставалось делать, как согласно покивать гривой и «искренне раскаяться» в совершённом отступничестве.

Доктор прибыл через пять недель после этого побега, и Морской Волк только начал выходить из опалы. Этим и объяснялась его нелюдимость и изоляция.

42 (ну как же так…)

Накануне на консультантский пост Первого дома сменив Бороду заступил Большой, тот самый налысо обритый крупногабаритный тип, которого главный герой хотя бы смутно припоминал в обрывочных отрывках воспоминаний своего пленения. Гладковыбритый Духовный Наставник шутливо напомнил своему «крестнику» о его клятвах во время их совместного путешествия в деревню отрезать его лысую голову и сделать из неё табакерку. Доктор ничего этого не помнил, но, в общем и целом, подобные угрозы были вполне в его духе. Также Большой посетовал, что неугомонный пассажир сломал ногами сиденье в его «Четырке»¹⁰⁷, но поспешил обрадовать, что предъявлять ущерб к возмещению не собирается так, как только что поменял машину. В знак отсутствия взаимных претензий новые знакомцы пожали друг другу руки, но как говорится неприятный осадочек в Докторской душе по вполне понятным причинам остался.

Ранним сентябрьским утром, очнувшись на своём шконаре примерно за полчаса до подъёма, Доктор сразу сообразил, что в этот грёбанный день ему исполнялось сорок два года. Радости от этого события он не испытывал совершенно никакой, а вот горечь одиночества и непроходящая тоска присутствовали в полном объёме. Становилось однозначно очевидным, что забирать его отсюда никто не собирался и отмечать свои именины, ровно, как и пребывать некоторое неопределённое время ему придётся именно в этой убогой обители больных и страждущих. У окна лёжа разминал свою культю почтенный дядя Витя. Дед постоянно просыпался раньше всех и старался ещё до подъёма без «палева» одеться и заправить кровать, так как, в общем-то, эти действия шли в разрез с действующими правилами, но зато ему потом не нужно было состязаться в скорости с молодёжью. Как обычно из логова Маляра свисали какие-то тряпки, а в хате стоял невыносимый тяжёлый человеческий дух, поскольку все форточки на ночь запирались по соображениям безопасности, а семнадцать человек с не особо здоровыми печёнками на тридцати квадратах в запертом помещении это было уже, пожалуй, через чур…

В этой связи можно упомянуть один забавный, но показательный случай, произошедший с Доком на днях в красках характеризующий степень нехватки кислорода в помещении. Главный герой задержался на часок после отбоя на последствиях в коридоре¹⁰⁸ отписав ставшую уже «дежурной» двадцаточку «БЗОшек»¹⁰⁹ за свет в инструменталке. Ответственный за дисциплину Балагур или Бэл, гонясь за выполнением собственного плана по записям в «Илае»¹¹⁰ не мудрствуя лукаво изо дня в день «прикручивал» новичка, не утруждаясь даже предъявлять доказательства, а горел ли тот свет на самом деле. Доктор прекрасно понимающий, что справедливости в этом мире не существует выбрал по совету Подробного меньшее из зол и с виду безропотно жертвовал ежедневно от сорока до шестидесяти минутами своего сна. На самом деле гнев на Бэла переполнял его внутри, и он только и ждал удобного случая чтобы воздать тому по заслугам.

Закончив с последствиями и зайдя в зал Док просто опешил от стоящей там жары, духоты и невыносимой адской вони, как будто посреди комнаты навалили кучу говна. Дело в том, что по четвергам на ужин подавался плов, а это и без того не диетическое блюдо в тот день было особенно жирным и его переваривание многим нездоровым организмам давалось нелегко и со скрипом. Задержав дыхание, главный герой продвинулся к дверному проёму в чилинарий и нащупав кнопку стоящего там на ножке вентилятора включил его. Неожиданно в относительной тишине, нарушаемой только шумом набирающих скорость лопастей вентилятора да храпом и сопением спящих, с выдохом облегчения, прозвучал голос Деда:

— Слава тебе, Господи! Дай Бог тебе здоровья и жену красавицу, дружочек! Думал уже всё! Задохнусь к чёртовой матери! Это ж надо так серить! И жрут ведь сволочи все, никто не отказывается! А срут потом так, что даже ни комары, ни мухи не летают! Да как здесь жить в этой козлодёрне?! Мне за шестьдесят лет, где только побывать не пришлось, но в такой конюшне я в первый раз кантуюсь!

Улыбнувшись этому крику отчаяния почтенного дяди Вити Док обсудив с ним в полголоса из вежливости текущую ситуацию, разделся и улёгся не укрываясь. Вентилятор действительно спасал их в конце лета и в начале осени…

После подъёма с подачи Конька все нестройно по очереди поздравили Доктора с наступившим Днём рождения организованно повторив сие поздравление на «Настрое». Погода в тот день стояла изумительная и на хозах именинник позволил себе вступить в дискуссию с Консулом Большим о нецелесообразности содержания его в этом месте с требованием предоставления телефонного звонка родителям. Главный герой был твёрдо уверен, что в ходе телефонного разговора сможет безоговорочно убедить своих родственников пересмотреть их позицию и у них просто не останется другого выбора, как только разорвать свой контракт с этими деятелями.

Гладковыбритый Духовный Наставник хоть и был ровесником Докторской младшей сестры с разницей в восемь лет поучительным тоном, как и подобает старшему товарищу категорически отклонил просьбу о телефонном звонке и повторил заученные доводы в пользу прохождения реабилитации. Подытожив своеобразную лекцию на свежем воздухе собственным положительным примером вставшего на путь исправления бывшего солевого «барыги»¹¹¹ он дал понять, что надоевшую ему изрядно «базаргу»¹¹² нужно срочно «убивать» чтобы не испортить праздник.

Док, прекрасно поняв услышанное предостережение отстал от собеседника и мысленно поржал над удаляющимся Консулом с «трясущейся колбой»¹¹³. У Гладковыбритого Духовного Лидера осталось достаточное количество необратимых последствий употребления непостижимого количества синтетических метамфитаминов, проявляющихся в виде навязчивых движений головы, подёргивания других частей тела и непроизвольных мимических ужимок лица. Тем не менее в последующие дни они ещё не раз возвращались к этому разговору и надо отдать должное выдержке крупногабаритного консультанта — не торопясь исполнять свои угрозы он каждый раз терпеливо излагал свои доводы, приводя многочисленные примеры и вполне сносно аргументируя свою позицию.

Следующий их разговор в тот день состоялся в консультантской перед ужином куда Док пошёл по наущению своих соседей поговорить за вечерний показ фильма в честь его «Днюхи». Но Большой был не намерен вносить настолько кардинальные изменения в действующее расписание поскольку по понедельникам проводился Общий анализ чувств и заменить это важнейшее оздоровительное мероприятие просмотром кинофильма совершенно не представлялось возможным. Он посоветовал имениннику довольствоваться малым и радоваться, что его ожидает праздничный ужин с пловом, позаимствованным с предстоящего четверга. Но уже выйдя к ужину, вероятно предварительно посовещавшись со старшими товарищами Большой объявил мгновенно обрадовавшемуся народу, что Общий анализ переносится на следующий день, а вечером их ожидает просмотр киноленты, выбранной виновником торжества.

Из скудного прайса предложенных на выбор киношедевров Доктор выбрал Оскароносный «Пролетая над гнездом кукушки» который уже видел до этого пару — тройку раз. В силу разницы в возрасте, интеллектуальном развитии и степени поражения головного мозга далеко не всем домочадцам пришёлся по душе выбор именинника. Но недовольных волонтёры, которых почему-то упорно хотелось именовать Верными Адептами Высшей Силы тут же грубо заткнули, предложив в качестве альтернативы провести Общий анализ.

Сам же главный герой получил от этого просмотра колоссальное удовлетворение, так как и его просьба была выполнена и фильм был достаточно интересен. Его выбор одобрили Подробный с Боцманом, Дедом, Пиной и Вампиром, тоже с интересом посмотревшие ленту. Но самое главное он увидел уже знакомый фильм совершенно в новом свете проведя параллель с архисложной жизненной ситуацией, в которой сам сейчас оказался. Восхищаясь отчаянными и смелыми проделками героя Джека Николсона в психиатрической больнице, он крепко задумался о допустимой степени расшатывания местного режима абсолютно не желая повторять его прискорбную судьбу.

В следующие пару недель случились ещё дни рождения у Японца и Казаха. Также в эти дни по традиции за ужином был вкусный плов, приготовленный Асланом и просмотр фильма перед сном. Но на волонтёрскую «Днюху» Доктор ещё и отведал неведанный до селя им десерт, именуемый коряком, заранее усердно разрекламированный Коньком. Лакомство это было немудрёным по своему составу и способу приготовления и было в широком обиходе в местах лишения свободы. Обычное толчёное печенье в определённых пропорциях перемешивалось с растопленным сливочным маслом и сгущёнкой с добавлением различных наполнителей по вкусу и исходя из их наличия: кофе, какао, изюм, орехи, халва и т.д. Всё это перемешивалось до состояния однородности, укладывалось в форму и охлаждалось до отрицательной температуры, например в морозилке. Застывшая в виде пирога масса резалась на куски и подавалась к чаю.

Сын степей проявил к своему празднику небывалую прыть и «насуетил»¹¹⁴ все необходимые для коряка ингредиенты в избыточном количестве поэтому десерта получилось много и куски вышли просто огромные. Далеко не все смогли осилить безразмерную сладкую приторную массу целиком и образовавшиеся в изрядном количестве «объедки» сдавались на кухню для добавления их в кашу для завтрака на предстоящее утро. Трудно описать злорадное ликование Доктора зашедшего на следующее утро на кухню почистить зубы и случайно «припожарившего»¹¹⁵ там старшего повара Балагура, стоящего над кастрюлей с кашей и набившего себе полный рот коряка так и не попавшего в ту самую кашу. Док бы не был самим собой если бы в столь знаменательный момент не решил завести с Бэлом разговор, но, к сожалению, старший кухонный и по совместительству ответственный за дисциплину не мог ответить на его колкости по причине занятого рта.

Третьим свидетелем прискорбного конфуза произошедшего с Балагуром помимо повара Маляра был проныра Зёмик ожидавший в коридоре своей очереди к заветной раковине. Он по достоинству оценил наблюдательность и решительность старшего товарища, который не стал отдавать Балагура в консультантскую, где его неминуемо ожидал «крысиный»¹¹⁶ хвост, лишение всех постов, а может даже и разбитая физиономия. Зато с этого дня Док перестал писать последствия за не выключенный свет и прочую хиромантию, потому что подобные записи в дисциплинарном журнале прекратились. Ну и конечно стало возможным от души поржать над Балагуром, двигающимся целыми днями по дому то с двумя, а то и с тремя кабачками в качестве последствия, назначенного Большим, любящего грешным делом «приорать»¹¹⁷ над своим старым знакомцем Бэлом. А вообще Балагур был весёлым сарказником любящим «крикнуть» над ближними, неунывающим и неисправимым наркоманом, побывавшим в этом заведении далеко не один раз и осознавая степень и глубину своей проблемы пришедшим в этот раз сюда сам добровольно.

В общем постепенно и не торопясь главный герой обживался и осваивался на новом месте, знакомился с людьми, ну и начинал понемногу проявлять себя.

Аслан I (Император всея AN)

Начиная примерно со второй декады сентября, по чьей-то тогда ещё неведомой для Доктора воле, он всё чаще стал оказываться на хозах в компании Аслана. То они вдвоём укладывали выращенные на внутреннем огороде и собранные Борисычем и Дедом сперва свеклу, а затем и морковку в погреб, пересыпая их песком. То они пилили в дровянике двуручной пилой «Дружба» всякий деревянный хлам на дрова. То они перебирали там же в дровянике первую картошку угощаясь сладкими и сочными грушами от Балагура которые он собрал у соседки бывшей зэчки бабы Раи в обмен на мелкую помощь старой бабке по хозяйству. Первая картошка была выкопана на внешнем огороде Первого дома, располагавшимся за высоким забором из профнастила на этот огород выходило только кухонное окно.

Их совместная работа неизменно сопровождалась развёрнутой философской беседой с приведением в обязательном порядке бесчисленных аргументов и неопровержимых фактов. Краткий смысл повторявшейся изо дня в день дискуссии заключался в том, что Аслан подчёркивал работоспособность «12-ти Шаговой программы» заверяя Доктора в безусловной практической пользе, которую он подчерпнёт, доверившись и «впустив» программу в себя. Скептически настроенный по отношению ко всему происходящему в этом месте и по природе своей не особо доверчивый Док оборонялся изо всех сил. В качестве козырного хода он колко интересовался у своего собеседника, почему же такая великолепная программа не смогла помочь тому самому по прошествии стольких лет, проведённых в бесчисленных попытках её освоения. Аслан всегда технично уходил от прямых ответов на вопросы, касающиеся лично его. Как правило ловкий плут сводил всё к тому, что главный герой ещё является невменяемым абстинентом, а потому не может отдавать себе отчёт в том, что с ним происходит и поэтому Ася не видит смысла на данном этапе, что-либо ему объяснять. Как правило, после этих художественных увиливаний уязвлённый Доктор позволял себе бесцеремонный контрвыпад:

— Одного только не пойму… Что же ты такой умный здесь делаешь? Всезнайка хренов! — и некоторое время после такого взаимного обмена гадостями они работали молча, готовясь к следующему словесному поединку.

Особую изюминку в проводимую Асланом с Доктором агитационную и просветительскую работу вносило то обстоятельство, что Док уже знал некоторые вехи из можно без преувеличения сказать выдающейся биографии этого нарколыги с большой буквы. Асланчик был всего на три года младше главного героя, и как выяснилось из общения, у них были общие знакомые. Эти знакомые как припоминал Док, пробовали безуспешно попрощаться с хмурым ещё лет двадцать назад. Примерно с тех же самых пор и родные Аслана с переменным успехом вели непримиримую героическую войну с его наркоманией. По заверению самого Аси ни в областном центре, ни во всей области не осталось ни одного лечебного учреждения наркологического направления, в котором бы он не побывал за эти годы. За два десятка лет скитаний и мытарств по всевозможным докторам, знахарям и шарлатанам на нём перепробовали абсолютно все известные, в том числе и экспериментальные методики лечения от наркозависимости. Судя по тому, что он находился здесь ничего особо и надолго ему не помогало.

Самым забавным и одновременно заслуживающим внимания из его уморительных баек о разнообразных способах обкатанной на нём наркотерапии был, пожалуй, рассказ о лечении электрическим током. Асланчик рассказывал и одновременно показывал, как его усаживали на стул и пристёгивали к нему подобно приговорённого к смертной казни из голливудского фильма. Как смачивали его конечности электролитом и цепляли к ним грубыми зажимами электроды. Как фиксировали его челюсти, вставляя в рот специальную приблуду и завязывали глаза. Как пропускали через его тело, электрический ток, постепенно увеличивая тот реостатом. Как его тело сотрясалось в ни с чем не сравнимых судорогах и как после сброса электрической нагрузки и небывалого расслабления всего тела вплоть до самопроизвольного опорожнения мочевого пузыря и кишечника экзекуцию повторяли снова и снова…

Доктор с интересом слушал его откровения и, искренне недоумевая, задавался одним простым вопросом:

«Как этот человек, которого не смогли остановить ни долгие годы лечений, ни дикий ужас вынесенных при этом процедур может давать мне какие-то советы?! Советы в том числе о Программе, с которой он познакомился уже как три года назад, и которая ему ровным счётом ничего не дала если не считать того, что он переквалифицировался за это время с «хмурых» на «шустрые»¹¹⁸ вещества?».

Хотя к самому Аслану как к человеку Док не имел какой-либо предубеждённости и даже наоборот был очень даже к нему расположен. Аслан обладал живым цепким и изворотливым умом и хорошо подвешенным языком, то есть качествами, которые всегда ценил в людях главный герой. Они относились к одному поколению, воспитанные ещё советской школой, смогли пережить лихое время в отличие от тех самых общих знакомых. У Асланчика, несмотря на его зажигательную историю тоже были и определённые достижения в жизни. Так, например некоторое время он был директором и совладельцем подобного реабилитационного центра, который накрылся медным тазом после наезда правоохранителей, что, собственно, и послужило толчком к его срыву после трёхгодовой ремиссии. И вот друзья из сообщества Анонимных наркоманов с одобрения тяжело больной матери поместили его сюда, так как предыдущий центр не смог ему помочь, и Ася начал травиться сразу по выходу из него.

Как-то вечером зайдя в дом после вечерних ответственностей¹¹⁹, Доктор увидел стоящую в коридоре на приставном столике свежеизготовленную бутафорскую корону высотою около ста двадцати сантиметров из покрытой фольгой теплоизоляции и что говорится, «пророс» от изумления. Казах, увидев замешательство Дока, довольно оскалился и хитро спросил у того:

— Как ты думаешь, а для кого этот гаджет? Мне бы очень не хотелось, чтобы он достался тебе…

Главный герой ответил что-то невнятное и невпопад ненавистному монголоиду, а сам зациклился на мыслях о вполне возможной перспективе оказаться коронованным прям в этот вечер. Конёк же рассказывал ему о всяких хренях, которые здесь заставляют таскать на себе, да и он сам уже достаточно видел, как ребята с других домов приходят на лекции с вёдрами, лопатами, пеньками, вентиляторами и в метровых картонных колпаках. Доктор напрягся без меры, начиная мысленно готовиться к обороне с переходом в контратаку нагнетая и разгоняя гневные чувства.

Но к великому облегчению Дока тревога оказалась ложной или, по крайней мере, преждевременной. Виновником вечернего общего собрания жильцов Первого дома оказался Аслан, которого Великий Магистр торжественно вопрошал пред всеми собравшимися о его участии как многоопытнейшего реабилитянина в общественной жизни коллектива и вкладе в исправление собственной судьбы. Асланчик не особо уверенно слегка «подтраивающим» голосом начал оправдываться, что, понимая всю безвыходность собственной жизненной ситуации, он согласился провести некоторое время в Центре и, находясь здесь, участвовал в жизни группы и занимался собой, писав работы. Далее он очень неосмотрительно начал приводить в качестве примера свой вклад в общее как повара, помогающего Маляру и как старшего брата почтенного дяди Вити. Бородатому судье услышанного было вполне достаточно для подготовки обвинительного заключения и вынесения приговора:

— Да какого лешего ты нам тут всем «стелешь»¹²⁰?! Это не ты, а твоя мама инициатор того факта, что оказался и находишься здесь чистый и трезвый, а не травишься на притоне безучастно игнорируя гниющую ногу!

Дело в том, что в последнее своё употребление Ася «доторчался»¹²¹ до того, что умудрился «задуть в вену»¹²² на ноге, ногу разбарабанило так, что он даже не мог уже толком ходить, но наркотики ему стали доставлять на дом и он продолжал самозабвенно травиться, едва не потеряв конечность. Глеб, наращивая некую мрачную торжественность, пафосность и высокопарность своей речи продолжал:

— Ты не делаешь ровным счётом ни хрена в своей жизни! Тебе как никому другому следует понимать, что, сколько бы ты действий не сделал, этого всё равно будет мало, чтобы остаться трезвым! Всё что ты здесь делаешь, ты делаешь на отшибись, лишь бы от тебя отстали! Ты постоянно боишься потерять свой драгоценный наркоманский комфорт! Что ты молчишь?! Тебе совсем нечего сказать?!

Асланчик превратно расценив вопрос как приглашение к диалогу, опрометчиво решил было обозначить своё категорическое несогласие со своим обвинителем и яростным разоблачителем собственной наркомании. Он картинно вскинул руку, отрицающе замотал головой, и открыл было рот для выдвижения имеющихся у него контраргументов, но был тут же резко и грубо оборван хитрым провокатором, в чьи безжалостно расставленные сети он только что попался:

— Заткнись на хер! Я не собираюсь слушать твою блёвань! Это ты им вон может что-нибудь, и сможешь рассказать, а мне вряд ли! — при этих словах Глеб обвёл собирательным жестом аудиторию.

— Ты ведёшь себя словно ты отпрыск царских кровей, снисходя к нам с высоты своего величия лишь только когда тебе это жизненно необходимо! Конечно же, тебе приходится помогать Маляру, но только по той простой причине, что тебе самому хочется жрать, а не, потому что ты решил накормить ребят! А на своего брата дядю Витю ты вообще «забил»¹²³ и не надо мне припиздёхивать! Несчастный старик в таком почтенном возрасте впервые угодил в реабилитацию, а ты вместо того чтобы окружить его заботой, теплотой и вниманием как принято в нашем сообществе просто пустил всё на самотёк понимая, что волонтёры не придираются к нему из уважения к его солидному возрасту!

Очень интересно было наблюдать в этот момент за самим «несчастным» стариком, о котором с таким сочувствием и участием в его нелёгкой судьбе говорил Великий Учитель. Ушлый дедушка, за плечами которого было несколько ходок в лагеря, и который дал бы любому в доме стопроцентную фору в способности выживать, сокрушённо кивал головой, вжившись в роль злосчастной жертвы равнодушия со стороны старшего брата и всем своим видом выражал безмерную благодарность руководству Центра за оказываемую заботу.

Дядя Витя поставил себе первый укол опийсодержащего вещества, так называемой «ханки»¹²⁴ ещё в год рождения Доктора, когда проходил срочную службу в рядах Советской армии в Средней Азии. Он умудрился всю свою неприлично длинную по наркоманским меркам жизнь продвигаться по «медленной теме», чередуя её с синим стаканом и, несмотря на регулярные командировки в места лишения свободы вырастил и воспитал вполне достойных сына и дочку, которые и определили своего непутёвого папашу сюда отдохнуть от новой напасти.

Дело в том, что Дед, на старости лет очевидно совсем выжив из ума, отведал внутривенно соли! И если за сорок с лишним лет «употребушного» стажа его могучий организм понёс лишь незначительные потери в виде невидящего повреждённого глаза и трёх ампутированных отмороженных пальцев правой руки, то знакомство с этой новой химерой грозило полной потерей рассудка или даже целиком головы в предельно сжатые сроки. Дед начал с завидной регулярностью попадать на принудительное лечение в областной психоневрологический диспансер по причине странных видений посещающих его после приёма «молодёжных» препаратов. Так он, средь бела дня вооружившись солидным «свинорезом»¹²⁵ на центральном проспекте областного центра храбро атаковал мирно припаркованный автомобиль по причине того, что ему померещилось, что в него оттуда стреляют. По приезду в «Северное сияние» за полтора месяца до Доктора он четыре недели не мог встретиться со своими мозгами и многие думали, что Дед проскочил точку невозврата.

Но отменное здоровье в очередной раз не подвело дядю Витю и он, придя в себя, обустраивался на новом месте как умел и как привык в своей жизни, то есть, не обращая внимания на окружающих. Этот мастодонт или динозавр наркомании, действительно попав в реабилитацию на закате своих лет и получив от самого Главного консультанта титул живого символа Первого дома, абсолютно не собирался заморачиваться здесь со всякими там письменными заданиями. И поэтому, когда Борода в итоге своей пламенной речи торжественно вручил Аслану соответствующую, по его мнению, его царственному поведению королевскую корону почтенный дядя Витя был в числе первых, кто одобрительно закивал головой с видом: «И поделом ему! Ведь он мне не помогал!».

Аслан водрузил себе на голову этот внушительный атрибут царской власти, на котором синим маркером вероятно для непонятливых была сделана надпись: «Император всея AN». Затем последовала фотосессия Аси в образе императора, но уже со скипетром и державой. В качестве державы вполне подошла гиря, ну а скипетром, конечно же, послужил вантуз, принесённый с кухни. В ходе этой забавной фотосессии Аслан старался держаться непринужденно, как ни в чём не, бывало, фотографируясь как один, так и с Глебом или волонтёрами.

Доктор в полном недоумении и даже некотором отчаянье смотрел на происходящее и отказывался верить своим глазам. Он силился, но совершенно не мог понять, как один человек наказывал другого за совершенно непонятные для него вещи совершенно непостижимым для его разума образом. И этот наказуемый как-то совершенно не естественно для него легко без сопротивления принимает это своеобразное наказание, без малого в сорок лет позируя перед фотокамерой и выглядя при этом как полный олень! Детектор нормальности в Докторской голове «заглючил» не на шутку.

Но удивление следующего дня, не шло ни в какое сравнение с днём предыдущим. Подснежник, терзаемый азартом проверить истинное смирение покладистого Аслана, ещё с вечера задался изобретением соответствующего гаджета. И на следующий день к обеду Ёбургский¹²⁶ умелец и затейник Борисыч, движимый желаниями угодить Бороде и подкузьмить Аслану соорудил из дерева средней толщины здоровенный берёзовый крест высотой без малого в человеческий рост с двумя более чем полуметровыми перекладинами. Теперь Асланчик должен был везде двигаться¹²⁷ с этим шедевром деревянного зодчества, не отставляя его от себя далее, чем на полметра. Но когда Ася покорно принял и этот удар судьбы не знающий меры Бородатый Демон назначил дядю Витю дежурным со следующего дня с персональной ответственностью перед всей группой за несение братом дежурства Аслана. По замыслу Алтайского терапевта шестидесяти однолетний старик на дежурстве по любому должен был влететь двумя ногами в жир, а виноватым за это перед группой будет Аслан!

«Я в полном «ахере»¹²⁸!!! Куда я вообще попал и на какой хер мне всё это надо?! Мама роди меня обратно! Это мне прилетело за все мои грехи! Какой-то полнейший пиздец! Конкретный сюрреализм! Что я тут делаю?! Этого просто со мной не может быть…» — эти мысли больше не покидали Доктора ни на секунду, вращаясь по кругу в голове в фоновом режиме, а когда в поле его зрения попадал Император Аслан I во всех своих царских прибамбасах, эти мыслишки активировались и попросту назойливо сверлили его мозг сводя его с ума.

Фага (и не такие шали рвали)

Тем не менее жизнь в деревне текла своим чередом и пришла пора полного осеннего сбора урожая. На внутреннем и внешнем огородах Первого дома реабилитяне всё включая картофель уже собрали, теперь им предстояла копка картошки на удалённом поле. Впервые они пришли на это самое поле размером около гектара обрамлённое со всех сторон пожухлой коноплёй на смене Бороды как-то после релакса, располагалось оно на окраине деревни на берегу живописного озера. По дороге на поле Балагур под всеобщий смех показывал, где прятался во время очередного побега в зарослях конопли и рассказывал, как от нехер делать катал там «планчик» и покуривал себе спокойно пока его кругом искали. Немного покопав и пособирав корнеплоды Доктор в компании с другими пацанами пару раз прошёлся по деревне до Второго дома с мешком картошки на плече. Таким незамысловатым образом собранный урожай доставлялся к месту хранения. Осмотревшись по сторонам, у него появилось хоть какое-то представление о географии места, в котором он оказался волею судьбы.

На следующий день Перводомники выдвинулись на картофельное поле сразу после завтрака. Сентябрьская роса выпала и на кровли домов, и на траву, а в воздухе стоял белёсый туман. Приближаясь в утренней тишине к полю, было видно, как как белое облако испарения поднимается над озером и доносился дикий «ржач» со стороны поля. Ржали Втородомники уже «пришоркавшие»¹²⁹ пораньше и прихлёбывающие коллективно чифирь из трёхлитровой банки под руководством напрочь расписанного лагерной живописью волонтёра Кармана. Ребята с готовностью и от души угостили желающих подошедших коллег. Док отказался от предлагаемого угощения больше от замешательства поскольку у него в голове немного не складывался пазл — как можно лечиться от наркомании поглощая чифирь трёхлитровками?! В пору бурной молодости ему доводилось, не задерживаясь «проездом» бывать в определённых государственных закрытых режимных учреждениях вместе с определённым контингентом, проводящим большую часть своей жизни в подобных заведениях, и он прекрасно представлял на собственном опыте как «вштыривает»¹³⁰ чаёк в нужном количестве и в необходимой концентрации.

Не успели картофелеводы со в том числе подошедшими собратьями с Тортуги приступить к сбору урожая как «авторитетный» реабилитянин Карман спровоцировав Питерского недотёпу Маляра устроил с ним полушутливое театрализованное борцовское побоище со всеми необходимыми атрибутами: криками, воплями, угрозами. Реабилитационный народ, побросав ненавистные орудия труда стягивался поближе к месту представления в сторону выхода с поля. Главный герой в этот момент находился на дальней противоположной кромке поля со стороны озера всего в пяти шагах от зарослей травы в человеческий рост высотою. Господь уберёг его от опрометчивого поступка — шагнуть в заросли, нашёптываемого демонами, поскольку там бы он просто упёрся в водную гладь и без сомнения был бы пойман.

Вскоре после сбора урожая на Первый со Второго был переведён Фагундес двигавшийся «весь на вальяже»¹³¹, казавшийся Доктору дерзким, молчаливым и замкнутым сподвижником задающих тон жизни на Втором доме Кармана и Гембы. Сразу после перевода Фага попал на читку Докторской основной письменной работы «Болезненные последствия химической Зависимости» где произвёл на главного героя резко отрицательное впечатление своими выпадами в его адрес. Мало того, что сама работа была очень неприятной так как в ней необходимо было на публику раскрывать непоправимый ущерб от «употребухи», так ещё и этот фрукт попытался «вставить свои пять копеек»¹³² в унисон с Бородатым Наставником и его подхалимом Боксёром-Полторашкой дирижирующими ходом читки.

Хоть работа и была засчитана, Доктор изначально затаил нормальный кирпич за пазухой на этого молодого человека. Но ситуация благополучно разрешилась уже на следующий день на хозработах в строящейся бане. Фага сам извинился за своё поведение на читке, объяснив его тем, что ему нужно было пустить пыль в глаза бдительному Подснежнику. Извинения были приняты, тяжкий камень упал с Докторской души. Новые знакомые разговорились и у них оказалось предостаточно общих точек пересечения. Фага хоть и был лет на десять помоложе Дока тоже уже успел и пожить в столице, и с женой наркоманкой, и всю жизнь под кайфом. Он оказался простым пацаном с великолепным и своеобразным чувством юмора с целым боекомплектом забавных крылатых выражений. Фагундес был родом с того самого микрорайона, в котором главный герой ходил в детский садик и где у него жили все бабки, дедки, тётки, дядьки — в общем были они с одной малой Родины.

Примечательными чертами Фагундеса была его походка именуемая по его заимствованному у Верки Сердючки выражению «не рви цветы», его зубы, вернее отсутствие правых верхних резцов он обозначал сломанным штакетником, а его картофелеподобный нос уже Док окрестил «клёпиком» в честь клоуна Клёпы из «АБВГДейки». По пространственному положению «клёпика» можно было определять эмоциональное состояние его владельца: если он смотрел вверх, то было всё «ништяк»¹³³, а как только начинал клевать вниз, то Глеб Валерьевич спешил Фагундесу на помощь и помощь эта в случае Фаги никогда не была приятной.

Много лет назад примерно в одно время с Бородой матёрый и уже тогда закоренелый «ширик»¹³⁴ Фага отправился покорять реабилитационные центры на бескрайних просторах России с подачи своих друзей детства, уже успевших к тому времени «повстречаться с мозгами»¹³⁵. Его личная история была классической для среднестатистического российского наркомана. Выходец из дисфункциональной¹³⁶ семьи, воспитывался матерью без отца, дитя улицы, воевал во второй Чеченской войне, боевые действия умудрялся совмещать с внутривенным употреблением «хмурого» которым в то время были обильно посыпаны Кавказские горы. С юных лет не гнушался Фагундес ни алкоголя ни «шайтан-травы» ну и с «ханочкой» он познакомился ещё задолго до срочной службы в вооружённых силах.

За Уральский хребет в середине «нулевых» реабилитационное движение едва только начало робко просачиваться и поэтому выздоравливать Фага поехал в путешествие по Золотому Кольцу России в Центры, где уже побывали его товарищи. Там он встретил свою будущую жену, такую же, как и он сам исцеляющуюся «торчуху». Супруга на удачу оказалась москвичкой и поправив своё здоровье отправился Фагундес вместе с ней покорять столицу. По началу новая семейная жизнь складывалась «в ёлочку»¹³⁷. Но вроде молодожёны и жили душа в душу, и работа — небольшой бизнес складывалась успешно, и доченька-лапонька родилась на радость родителям, но чего-то её папе и маме постоянно сильно не хватало. И как говорится сколько верёвочке не виться… Начав с малого со временем они стали жёстко «понужаться»¹³⁸ вместе. И солью в том числе. Как прекрасно понимал из собственного опыта Доктор один «торчок» в доме — это просто беда, а два «ширика» под одной крышей это уже конкретное горе.

Вернувшись из столицы, он изрядно «потравился», после полечился в другом Центре, затем снова «потравился» и вот опять же с подачи друзей его привезли налегке в одних шортах и сланцах в «Северное сияние» где с готовностью брались даже за самые сложные случаи Зависимости каким как раз и был этот клиент. К моменту перевода на Первый дом Фага пробыл в деревне месяца три и уже успел «намаять»¹³⁹ себе достойный гардероб, едва умещающийся в два спортивных баула. В доме интенсивной терапии он заменил на кухне повара Маляра вскоре отправившегося проживать к своим «политическим»¹⁴⁰ собратьям на Пятый дом. Фагундес как опытный реабилитянин прекрасно понимал, что попал в самый что ни на есть фокус выздоровления поэтому филигранно лавировал, изо всех сил пытаясь проскочить между молотом и наковальней так чтобы ничего не прищемило.

Фага с готовностью подыгрывал лечебной команде в процессе оздоровления других пациентов подсыпая соседям гадостей как это было на читке БП главного героя. Не гнушался он и выполнением откровенной «заказухи» в плане поучаствовать в травле или порвать обозначенную жертву терапии на вечернем анализе чувств. И при этом сохранял хорошие отношения в коллективе честно признавая свою позицию перед пацанами и сарказничая над сотрудниками Центра. Так Глеба Валерьевича он, разумеется, за глаза дразнил гусеницей за его пагубную привычку беспрестанно что-то «точить»¹⁴¹ подобно упомянутому насекомому и за появившиеся благодаря этому пристрастию округлые перетяги на туловище и конечностях Мудрого Учителя в точности как у зелёных жирных капустниц в изобилии, водящихся в этих краях.

Хотя «пиковыми» обычно было принято обозначать Кавказцев, но Фага так окрестил Казаха, который крепко сворачивал ему кровь и «погремуха» эта вполне закрепилась за «Рисовым лицом». Ненавидимый практически всеми резидентами за гнусный пакостный характер третий волонтёр Первой хаты Полторашка был так переименован из Боксёра именно с лёгкой руки Фагундеса за его полутораметровый рост. Полтораха не пользовался авторитетом и среди своих коллег, так как фингалом его прямо при всех наградил Вампир. А фирменные Фагины «невменяха»¹⁴², «всё будет бэнч»¹⁴³ и «в душе не чаю»¹⁴⁴ пришлись многим по вкусу и цитировались реабилитянами в разговорах направо и налево.

Что во всей данной ситуации было совершено не понятно для Доктора, так это то, что Главный Терапевт похоже насквозь видел все эти Фагины наивные хитрости время от времени ненароком демонстрируя свою осведомлённость в каких-то непонятных пока новичку прегрешениях в обязательном порядке с какой-нибудь подковыркой. Как-то раз Док и Фага мастерили на хозах отмостку новой бани. Вернее, мастерил то главный герой, а Фагундес в силу ярко выраженного отсутствия навыков к рукоделию был на подхвате. Строители-поневоле, работая и с ностальгией обмениваясь воспоминаниями о Московской жизни так увлеклись, что не заметили, как к ним подкрался Великий Магистр и подслушав часть их разговора начал их приземлять из столичного полёта говоря им достаточно неприятные вещи о том, что они всего лишь два жалких «торчка» в ребе. Новые товарищи попытались было сопротивляться и доказывать своё былое, но в качестве обезоруживающего аргумента им пришлось выслушать пошлый, но поучительный анекдот, и что было самым обидным в той ситуации — анекдот этот был прямо в тему:

«Приходит сын к отцу и спрашивает:

— Папа, а что такое виртуальная реальность?

— Подойди сынок к каждому члену из нашей семьи и спроси, готовы ли они переспать с негром за 1 миллион баксов.

Подходит сын к маме:

— Мама, а ты готова переспать с негром за 1 миллион баксов?

— Конечно, готова! Деньги-то вон ведь, какие огромные!!!

Затем подходит к бабушке:

— Бабуль, ты готова переспать с негром за 1 миллион баксов?

— Конечно внучок, такие ж бабки усю жизнь копить можно!

Потом к Деду:

— Дед, ты готов переспать с негром за 1 миллион баксов?

— Естественно!

Возвращается сын к отцу, говорит, мол, все согласились. Ему отец и отвечает:

— Вот сынок смотри. Виртуально мы имеем 3 миллиона баксов, а реально — двух шлюх и старого пидора».

Поскалившись немного своим неприятным и неискренним оскалом довольный удачной импровизацией Глеб Валерьевич скинул одну маску и примерив другую притворившись добрым Фагиным товарищем с укором обратился к нему уже на полном серьёзе:

— И не стыдно тебе Фагот?! Ладно ещё этот «первоход» ни черта не понимающий! А ты то Фагундес?! Знаешь и прекрасно понимаешь какой вред сейчас наносишь сам себе и этому новичку и всё равно продолжаешь это упорно делать! Разочаровываешь ты меня с каждым днём всё больше и больше!

И махнув безнадёжно рукой весь из себя разочарованный Главный Консул побрёл дальше по своим консультантским надобностям оставив замолчавшего, задумавшегося и помрачневшего Доктора и чертыхающегося, матерящегося негромко вслед удаляющемуся Бороде Фагундеса наедине друг с другом и своими мыслями.

Знакомство с Главным (смотрины)

Настоящим неожиданным откровением для главного героя оказалось то, что сообщества Анонимных Наркоманов и Алкоголиков, отечественное реабилитационное движение образовывали вокруг себя целый культурный пласт со своими особенностями, традициями, укладом. До попадания в Центр Доктору даже в голову не могло прийти что огромное количество известных и популярных деятелей культуры и искусства, актёров и музыкантов так или иначе ассоциировали себя с этим сообществом демонстрируя эту нерушимую связь в своих произведениях. И даже слышав до попадания сюда некоторые музыкальные композиции Док только здесь начал «въезжать» в их истинную смысловую нагрузку. Оказывается, очень большое количество людей пройдя успешно или не очень реабилитацию, посещая добровольные группы зависимых в социуме считали себя неотъемлемой частью этой субкультуры.

На момент попадания в него главного героя реабилитационный центр «Северное сияние» был одним из двадцати восьми действующих в области подобных заведений. Все многоопытные реабилитяне сходились во мнении, что в пределах области за «Северным сиянием» закрепилась слава самого жёсткого по режиму содержания реабилитационного Центра. Здесь волей-неволей приходилось принудительно «выздоравливать» всем: и бывшим выдающимся спортсменам, и бывшим уголовным авторитетам, и бывшим высоким руководителям, и бывшим храбрым военным, и бывшим сотрудникам органов правопорядка. Высокая с позволения сказать дисциплина поддерживалась прежде всего страхом перед неотвратимостью наказания за неповиновение культивируемым и поддерживаемым организаторами этого заведения.

Под «выздоровлением» же прежде всего, подразумевалось беспрекословное соблюдение требований режима содержания и безусловное подчинение воле лечебного персонала. С утра до вечера на всех лечебных мероприятиях в той или иной форме как заклинание повторялась мантра о необходимости отказа от губительного своеволия и «препоручении нашей воли и нашей жизни заботе Бога, как мы Его понимаем»¹⁴⁵.

Поскольку сообщества Анонимных Наркоманов и Алкоголиков декларировали себя как нерелигиозные движения, то под Богом было принято понимать некую абстрактную Высшую Силу. И, само собой разумеется, что в этом изумительном месте проводниками Божественной воли выступали, прежде всего, Представители Высшей Силы — консультанты и Верные Адепты Высшей Силы — волонтёры. И забота Бога в исполнении этого не очень слаженного ансамбля весьма забавных исполнителей могла принимать порой самые причудливые и замысловатые формы.

Глеб Валерьевич Самохвалов с первых дней знакомства с главным героем позиционировал себя в структуре реабилитационного центра «Северное сияние» человеком важным, значащим, ответственным за принятие решений. И вроде как на первых порах картинка, наблюдаемая Доктором вокруг, вполне соответствовала обозначенному им статусу. Другие консультанты и тем более волонтёры подчинялись беспрекословно его воле и спешили порой очертя голову исполнить его приказ. Однако кроме всего прочего Док с первых же дней слышал про некоего Хозяина этого заведения, но во-первых его личность для новичка до поры до времени была покрыта неким ореолом таинственности, а во-вторых он проводил параллель со своей Московской работой где арендаторы даже близко не догадывались об истинных хозяевах Бизнес-центра где он трудился, а имели дело непосредственно с ним — директором или управляющим этого самого Бизнес-центра.

С замиранием в душе и трепетом в голосе реабилитяне из уст в уста по большому секрету рассказывали про некоего всемогущего Вождя, который на самом деле решает абсолютно все вопросы в этом центре, «крышует» чуть не все остальные Центры в области, помогает пацанам после Центра «встать на ноги» и является человеком практически безграничных возможностей. Про его жизнь и судьбу складывали целые взаимоисключающие легенды, а страх и ужас, вселяемый им в сотрудников Центра и простых реабилитян молва возводила до уровня Гудвина Великого и Ужасного из сказки про Изумрудный город. Доктор, будучи человеком взрослым, опытным, начитанным и в меру впечатлительным принимал все эти байки в основном к сведению и не торопился с какими-либо выводами. В столице он привык к тому, что половина москвичей лично знакомы с Президентом страны, а вторая половина в хороших отношениях с Премьером Правительства РФ. А когда касалось дела то блеф неминуемо вываливался наружу…

Первое мнение о личности Вождя у главного героя появилось благодаря начавшему приятельствовать с ним Зёмику. Как-то поутру Зёма вышел совершенно растерянным из сортира и с крайне удручённым видом сообщил всем стоящим в очереди в уборную:

— Всё, пацаны! Пиздец мне пришёл! Долго я так не протяну!

И после такого эффектного многообещающего вступления блондинистый урка широко распахнув дверь продемонстрировал всем желающим окроплённый собственной кровью пол вокруг «очка» и уподобившись заправскому рыбаку на руках стал показывать длину кишки якобы вывалившейся у него из задницы. С диагнозом «острый геморрой» Зёмик был освобождён от всех противозависимых мероприятий и уложен на угловой шконарик в чилинарии. Немного «побатонившись»¹⁴⁶ он начал сетовать на лихорадку, температуру и обильное потоотделение. Доктор, руководствуясь исключительно интересом можно ли из этой дыры «соскочить по больничке»¹⁴⁷ целиком принял сторону нового приятеля и подтвердил перед волонтёрами наличие тревожных симптомов, свидетельствующих о его тяжёлом состоянии основываясь строго на имевшихся фактах. Док обратился с просьбой к Подробному оказать страждущему необходимую медицинскую помощь так как, по его мнению, достойный бродяга не заслуживал позорной смерти от истечения кровью через поганую дыру.

Никто из руководства на Первом доме не захотел брать на себя ответственность за принятие решения что делать с тяжело больным пациентом и поэтому Зёмика повели на Второй дом к приехавшему по случаю с инспекторской проверкой Вождю. Этот мужественный молодой человек потоптавший от вольного зоны-лагеря с трудом встал, сжал покрепче свои «полубулки»¹⁴⁸ чтоб не потерять ничего ценного по дороге и отправился под присмотром волонтёра, неспешно прихрамывая и покачиваясь из стороны в сторону на встречу своей судьбе-злодейке. Весь дом провожал его словно героя, собравшегося как минимум на подвиг, а то и на последний смертельный бой.

Не прошло и двадцати минут как бодрый и оживший Зёмик здоровой спортивной походкой вернулся к своим собратьям напрочь забыв про недуг, ещё недавно так нещадно мучавший его, и сразу же присоединился к группе даже не помышляя поваляться ещё на койке. Поскольку невозможно было допустить что владелец реабилитационного центра собственноручно за десять минут вправил выпавший геморрой своего пациента, то Доктор, во-первых, сделал предположение, что неведомый Вождь однозначно знаком либо с искусством целебного знахарского заговора, либо с волшебным даром убеждения. А во-вторых, напрашивался неутешительный вывод, что слинять отсюда, закосив под больного вряд ли удастся. В любом случае чудесное воскрешение и преображение блондинистого «уркаганчика» позиционирующего себя как несгибаемого и непреклонного бродягу и его категорический отказ поделиться деталями аудиенции у Великого Вождя произвели впечатление на главного героя и дали ему повод для новых невесёлых размышлений.

Ещё одним легендарным в этом месте руководящим персонажем прежде всего в кругу «околотюремной» молодёжи был Городок. Кто-то как Конёк бравировал знакомством с ним старшего брата, кто-то как Казах покровительственным тоном рассказывал, как они вместе «чалились»¹⁴⁹ в лагерях. Доктор познакомился с изрядно растатуированным Духовным Лидером примерно через неделю после своего приезда в «ребу» когда ещё двигался «на гире». Значительно младший его по возрасту Городок пожурил главного героя за его безрассудное увлечение молодёжной наркотой, не соответствующее его возрасту и социальному статусу, поделился собственным опытом прохождения реабилитации и обрисовал весьма туманные перспективы будущего. В целом первая беседа была не особо содержательной по своему наполнению, но вполне выдержанной и уважительной по своей форме. Практически с каждой их последующей встречей чернильные доспехи на теле Городка пополнялись новым декоративным элементом, а суть их диалогов, в общем и целом, оставалась неизменной, только добавилось обращение со стороны Татуированного Духовного Наставника к главному герою: «Дядя».

Знакомство Доктора с Вождём произошло весьма неожиданно больше, чем через месяц после начала его реабилитационного пути. Однажды вечером встревоженный и напряжённый Подробный залетев в зал на идущее там групповое мероприятие сказал Аслану и Доктору срочно готовиться к внеочередному посещению бани, не задавая лишних вопросов. Причём Аслану, двигающемуся к тому времени уже недели три с крестом и в короне было разрешено оставить в доме все свои царские причиндалы. По пути в маленькую баньку Подробный продолжил инструктаж прежде всего Дока о совершенной ненужности задавания неведомому собеседнику лишних вопросов и инициировании диалогов на любые темы:

— Спросит — ответишь и не более того!

По взволнованному и озабоченному виду уже бывшего старшего брата Доктор понимал, что его ожидает встреча с некоей очень важной персоной и догадывался что с большой вероятностью это будет Вождь. Его догадка полностью подтвердилась, когда, едва зайдя в маленькую баньку Асланчик протянув руку уже сидевшему там в гордом одиночестве незнакомцу и нехарактерно бодрым для него голосом произнёс:

— О, Ефим, привет!

Ефим Ильич Сергиенков — собственной персоной сидел на полке в чём мать родила и обливался потом. Властный повелитель «Северного сияния» представлял из себя упитанного крепкого мужика с небритой щетиной на недобром лице и округлым животом примерно одного с главным героем роста. По возрасту он был на восемь лет младше Дока, но на первый взгляд молодо не выглядел. Ответив на приветствие Аслана и даже не взглянув в сторону его спутников, он сразу завёл непринуждённый разговор со своим старым знакомым:

— Что, Аслаша, заклевал тебя Подснежник?! Весь мозг вынес? Да, он такой! Заслуженный мастер спорта международного класса по «мозгоклюйству»! Специально его вам сюда привёз! Помогает! Помню, как он мне в Центре в своё время кровь сворачивал! Каждый вечер его зарыть хотел где-нибудь в песочке! Ну ничего, время прошло, теперь могу с уверенностью сказать — мне помогло! И вам поможет если выводы верные сделаете! Ему вот самому только бы кто помог… Так-то хоть по делу то достаёт тебя?

Аслан, воспользовавшись благоприятной ситуацией принялся нещадно хлестать себя ушами по щекам, каяться в собственных прегрешениях и признавать допущенные ошибки. Затем настроив вершителя здешних судеб на нужную волну посетовал между делом, что Главный Терапевт тоже перегибает палку и страдают по итогу от его неимоверно огромного креста и нечаянно поцарапанное имущество Центра и ни в чём не повинные соседи. В этом месте хитрожопый Асланчик привлёк в качестве свидетелей пацанов, и по итогу его пространной челобитной Вождь пообещал переговорить с Бородой.

С Подробным или Доктором Вождь так и не удосужился пообщаться в тот день, уже в скором времени закончив свои банные процедуры с парилкой, веником и бассейном для контраста. А с Аслана действительно тут же сняли все царские регалии, и Глеб упрекал разжалованного императора что тот «продавил» себе «скощуху».

В последствии главный герой узнал, что данный реабилитационный центр «Северное сияние», существующий как таковой уже около десяти лет попал в орбиту деловых интересов Вождя примерно лет пять назад. С тех пор имеющаяся в Центре материальная база и инфраструктура неуклонно развивалась и расширялась. А сама организация стала чуть ли не градообразующим предприятием в этой глухомани, так как источником денежных средств в этой забытой Богом дыре на карте России были пенсии стариков, доходы местного фермера и деньги «Сияния».

Примечания

72

«Движуха» — (жарг.) движение, активность, обычно социальные; жизнь в некотором смысле.

73

«Реба» — (жарг.) реабилитационный центр (РЦ).

74

Экзорци́зм — обычай или обряд в рамках различных религий и верований, состоящий в изгнании из человека (или места) бесов или другой вселившейся в них силы путём принуждения одержимого лица к прочтению молитвы или иного ритуала той или иной степени сложности.

75

«Протекающий чердак» — (жарг.) психическое отклонение умственной деятельности от нормы, «чердак» — голова, мозги.

76

«Дыра», «дупло» — (жарг.) анальное отверстие.

77

«Снять с пробега» — (жарг.) убить, уничтожить; здесь и далее используется в переносном смысле уничтожить авторитет, заставить замолчать, заткнуть.

78

«Оборзеть» — (жарг.) обнаглеть без всякой меры.

79

«Троить» — (жарг.) неадекватное поведение в состоянии ступора, по аналогии с неисправным автомобильным трамблёром.

80

«Хаванина» — (жарг.) еда, продовольствие, продукты питания.

81

«Тянуть», «везти» — (жарг.) по отношении к ответственности — исполнять, нести.

82

«Подливать» — (жарг.) наступать, усиливать; здесь усиливать психологическое давление.

83

«Косяк» — (жарг.) ошибка, нарушение, неправильное действие.

84

«Булки», «туз» — (жарг.) задница, ягодицы.

85

«Плавари» — (жарг.) плавки.

86

Приблуда — (жарг.) вещь, приспособление, как правило, нештатное (не входящее в комплект базовой поставки чего-либо), аксессуар или предмет комплектации к основному аппарату или устройству.

87

Конспект тяг — вводная обязательная письменная работа, направленная обучение определения у себя разновидностей тяги: прямая, ассоциативная, обходная и тяговое состояние. Тяга — навязчивое желание употребить наркотик или алкоголь, подробнее о тяге далее по тексту.

88

«Герб» или «ГС» — письменное последствие, заключающееся в кратном написании фразы: «Герберт Спенсер однажды сказал, и это заслуживает внимание химически зависимых людей: «Существует принцип, которой является препятствием для всей информации, который не поддается никаким аргументам, и который будет всегда продолжать держать человека в неведении». Этот принцип: «Презрение прежде, чем исследование»».

89

«Скентовался» — (жарг.) сблизился, подружился от «кент» — приятель, друг.

90

«Совместно двигаться» — (жарг.) вместе добывать и употреблять наркотики.

91

«Хмурый», «медленный» — (жарг.) героин или обобщённое название опиатов.

92

«Быть на стакане» — (жарг.) употреблять алкоголь, бухать.

93

«Отрава», «яд» — (жарг.) химическое вещество (ХВ); «травиться» — употреблять ХВ.

94

«От вольного» — (жарг.) без меры, без ограничений, изрядно, много.

95

«Откоряка» — (жарг.) оправдание, объяснение, как правило, неудачное, нелепое; «грамотная откоряка» — правдоподобное объяснение.

96

«Включить дурака» — (жарг.) изобразить непонимание, незнание и т.п.

97

«Прорости» — (жарг.) изумиться, удивиться в крайней степени.

98

«Обламываться» — (жарг.) здесь: стесняться, смущаться, не решаться.

99

«Оттопыриться» — (жарг.) весело провести время, отдохнуть, развеяться, погулять в т.ч. с ХВ.

100

«Всеядный» — (жарг.) наркоман, употребляющий различные ХВ, не специализируясь на чём-то одном.

101

«Дозняк» — (жарг.) разовая доза (порция) ХВ.

102

«Конский», «конячий» — (жарг.) большой.

103

«Двинуть шифер» — (жарг.) свести с ума, необычайно изумить, заставить задуматься.

104

«Подмолодить» — (жарг.) побить, поддать, поколотить.

105

«Трюм» — (жарг.) погреб, использовался как штрафной изолятор; «трюмануть» — посадить в погреб.

106

«Сопобегушник» — (жарг.) партнёр по побегу, по аналогии с соупотребушником.

107

«Четырка» — (жарг.) автомобиль ВАЗ 21014.

108

На Первом доме практиковалось написание письменных последствий в маленьком тесном коридорчике, вмещавшим единовременно плечом к плечу до семи человек.

109

«БЗО» — письменное последствие, заключающееся в кратном написании фразы: «Безответственность — это прямая дорога к употреблению. Если я буду безответственно относиться к своей ответственности, то никогда не смогу взять ответственность за своё выздоровление, в результате чего сдохну под забором как сутулая собака!».

110

«Илай» — (жарг.) дисциплинарный журнал.

111

«Барыга» — (жарг.) торговец наркотиками.

112

«Убить базаргу» — (жарг.) прекратить разговор, прения, диспут.

113

«Трясущаяся колба» — (жарг.) навязчиво двигающаяся голова, подобно расстройству моторики при болезни Паркинсона.

114

«Насуетить» — (жарг.) организовать, раздобыть, найти, достать.

115

«Припожарить» — (жарг.) застать с поличным за совершением чего-либо или обладать неопровержимыми уликами о совершении проступка.

116

«Крыса» — (жарг.) подлый вор, ворующий у своих или из общего, отсюда «крысятничество», «скрысить». В качестве последствия за «крысятничество» нарушителю приделывали импровизированный хвост из шланга либо каната, с которым тот и ходил определённое время.

117

«Приорать, крикнуть» — (жарг.) в данном контексте пошутить, посмеяться, приколоться.

118

«Шустрые», «скоростные», «быстрые» — (жарг.) семейство сильнодействующих веществ, в основе которых амфетамин или метамфитамины и их производные (фен, винт, соль, эска, эмка и т.д.).

119

Вечерние ответственности — время до 30 минут после ужина выделяемое на выполнение всеми реабилитянами необходимых действий для выполнения своих ответственностей.

120

«Стелить» — (жарг.) врать как правило правдоподобно, расчётливо и обстоятельно.

121

«Торчать» — (жарг.) употреблять наркотики, «торчок» — наркоман.

122

«Задуть в вену» — (жарг.) ввести часть наркотика мимо вены промахнувшись мимо неё или проколов её насквозь.

123

«Забить» — (жарг.) игнорировать.

124

«Ханка» — (жарг.) опий-сырец.

125

«Свинорез» — (жарг.) большой нож для колки свиней, здесь — кухонный нож.

126

Ёбург — (жарг.) Екатеринбург.

127

Двигаться с чем-либо — (жарг.) в РЦ постоянно носить с собой что-либо в качестве тренинга, последствий и т.д.

128

Пребывать в «ахере» — (жарг.) находиться в крайней степени удивления, ошеломлённости, обескураженности.

129

«Пришоркать» — (жарг.) прийти не спеша, здесь актуально, потому что как правило для усложнения побегов разрешалось пользоваться обувью спадывающей с ног (тапки, галоши, сандалии и т.п.) и не позволяющей высоко отрывать ноги от земли.

130

«Вштырило» — (жарг.) подействовало соответствующим образом.

131

«Весь на вальяже» — (жарг.) демонстративно вальяжная манера поведения.

132

«Вставить свои пять копеек» — (перен.) вмешаться в чужой разговор со своим малозначительным мнением.

133

«Ништяк» — (жарг.) отлично, «ништяки» — что-либо хорошее, лучшее.

134

«Ширик», «торчок», «торчуха» — (жарг.) наркоман(ка).

135

«Встреча с мозгами» — (перен.) выздоровление, переход к общечеловеческим ценностям и целям.

136

Дисфункциональная семья — семья, в которой происходят нарушения или имеются неблагоприятные условия для образования нормальной счастливой жизни всех её членов.

137

«В ёлочку» — (жарг.) удачно.

138

«Понужаться» — (жарг.) употреблять, здесь — колоться.

139

«Намаять» — (жарг.) раздобыть, обзавестись, поиметь.

140

«Политические» — (жарг.) пренебрежительное название алкоголиков, применяемое наркоманами в реабилитационных центрах по аналогии с ГУЛагом.

141

«Точить» — (жарг.) есть, кушать.

142

«Невменяха» — (жарг.) невменяемый, неадекватный человек.

143

«Всё будет бэнч» — (жарг.) всё будет хорошо.

144

«В душе не чаю» — (жарг.) понятия не имею, не знаю.

145

«Мы приняли решение препоручить нашу волю и нашу жизнь заботе Бога, как мы Его понимаем» — формулировка Третьего Шага АН.

146

«Батониться» — (жарг.) лежать, валяться, спать.

147

«Соскочить по больничке» — (жарг.) комиссоваться по состоянию здоровья.

148

«Полубулки» — (жарг.) ягодицы.

149

«Чалиться» — (жарг.) отбывать срок заключения.