Дневник любительницы парфюмерии. Часть 1

Рауфа Кариева

В 2017 году я начала вести блог о парфюмерии в ЖЖ. В качестве проекта по самообразованию в мире ароматов. Покупала пробники и миниатюры, пробовала, записывала свои впечатления, искала информацию о бренде. В итоге за 4 года у меня есть уже 2 напечатанные книги и 8 электронных, в которых я собрала воедино все свои записки. И всё это – Дневники любительницы парфюмерии. Впечатления, ассоциации, воспоминания. Эти мои дневники – знакомство с миром парфюмерии. Огромным и бесконечно прекрасным. 18+

Запах родных мужчин

В 1973 году мне было 14 лет.

В середине лета умер мой дед. Стояла серьезная жара, под 50 градусов. Организацией похорон занимался старший брат моей матери.

Тело дедушки находилось в самой дальней комнате. На трех деревянных табуретах стояли носилки, тоже деревянные, и на них, завернутый в белую ткань, лежал дед. Все тело было обложено глыбами льда. Они подтаивали, и вода капала на пол.

Старший брат моей матери меня всю жизнь недолюбливал. Никогда ничего мне напрямую он не говорил, но я ощущала его ненависть всей своей детской душой. Даже однажды спросила у мамы, почему он так меня не любит? Она ответила, что я тут ни при чем. Просто я очень похожа на своего папу, а брат мамы очень не любит его. Так объяснила мне мама. Я поняла.

И вот этот мой дядя проявил-таки свои чувства ко мне напрямую. Он с отвращением сунул мне в руки тряпку и ведро. И сказал, чтобы я шла к покойнику и вытирала лужи под его смертным одром. И дело не в поручении данной работы, а дело в его взгляде на меня в тот момент — взгляд был брезгливый. И не по отношению к работе или ситуации. Дядя брезгливо посмотрел именно на меня.

Я понимаю, всем было некогда, и кто-то должен был делать эту работу, и я ее делала. 14 лет — это уже не совсем ребенок. Но я помню ужас, который я переживала в те мгновения. Особенно, когда я оставалась в комнате одна — только с покойным дедом. И помню свое концентрированное горе, видя тело так близко, когда на четвереньках ползала вокруг него. И ведь эту работу я делала не 15 минут, а несколько часов — примерно с 6 утра и до 11.

Почему я этот эпизод помню всю жизнь? Потому что я помню свое эмоциональное состояние в возрасте с 12—14 лет. Это был тяжелый подростковый период, полный комплексов, непрерывных слез и душевных терзаний. Фактически я была в то время эмоционально нестабильна, и не была способна по психологическому состоянию к такому стрессу, как протирание полов под покойником. Как объяснение причин моего состояния, и как иллюстрация к нему, годится следующее воспоминание. За полгода до описываемого дня похорон, я была в санатории «Юность» в городе Ессентуки. Санаторий этот для больных детей, и там много медицинских осмотров и процедур. При приеме в санаторий проходят медосмотр. И вот я помню, что стою в трусиках — только в них — возле медсестры, она записывает показатели — только что она меня взвесила, измерила рост и т. п. И вдруг в кабинет входят человек 7 женщин средних лет в белых халатах — врачи и медсестры. И моя медсестра им говорит: «Я вас позвала специально посмотреть, какой страшный ребенок». И кивает на меня. А ведь мне 13 с половиной лет, а не месяцев! Я все понимаю. И такая толпа взрослых тетенек смотрит на меня, как на экспонат Кунсткамеры, они качают головами и причитают: «Какая страшила, ужас».

Я помню этот эпизод всю свою жизнь. И мне жаль этих упитанных сисястых теток, так как они так и не узнали, что через 4—5 лет эта «страшила», на которую они пришли посмотреть, стала такой красавицей, что вся их красота, когда они были невестами в 18 лет, вся, в совокупности, вместе взятая, не смогла бы перевесить мою.

Так в чем причина ужаса врачей в санатории «Юность»? В подростковом возрасте я уже выросла до своего нынешнего роста в 176 см, но вес не набрала — в то время он был в районе 40 кг. Много времени я лежала в больницах, родители меня отправляли в санатории, чтобы выровнять вес быстрее. Естественно, организм не мог быстро справиться с нагрузкой. Худоба сопровождалась бледностью, изможденностью, болезненностью. Я действительно была страшной. Но мне никто, кроме мамы, никогда не говорил в лицо, что я страшная. И вдруг я выслушала такое «медицинское» коллегиальное заключение. Я приходила в себя от него все 24 дня пребывания в санатории.

Конечно, такие проблемы с внешностью и здоровьем гарантировали эмоциональную нестабильность и букет подростковых комплексов.

Однако протирание полов под телом деда не изничтожило, и не сломило меня. Я думаю, дело было в том, что деда я любила и люблю его до сих пор. Какой запах ассоциируется у меня с моим дедом? Это не его одеколоны «Тройной» и «Шипр». И не земляничное мыло, запасы которого в хозяйственных шкафах моего архи-аккуратного деда-перфекциониста исчислялись десятками. Скорее, это запах меда — дед был пчеловодом. Запах свежезатопленной бани — дед топил ее по субботам. Аромат спелого винограда — у деда был роскошный ухоженный азиатский виноградник, который, как крыша, закрывал весь двор его дома.

Мой дед живет в моем сердце и памяти как эталон настоящего мужчины. Хозяйственный, работящий, порядочный, красивый, умный, всегда чисто выбритый (кстати, опасной бритвой), всегда аккуратно одетый. Ездил на работу на велосипеде и одну брючину закалывал булавкой, чтобы не испачкать. И много лет после его смерти, как мы все ни старались, не смогли нарушить порядок в его хозяйственных шкафах.

А какой запах ассоциируется у меня с моим папой? Ну, это не парфюм! Конечно, у моего папы, красивого мужчины с высоким положением в его социуме, была коллекция хорошего мужского парфюма. От него всегда шел шлейф дорогих духов, смешанный с коньяком — папа не курил и пил только хорошие напитки. В ванной никогда не стоял какой-то мужской одеколон, так как папа брился электробритвой и наносил парфюм в своей комнате. Но я не помню ни одного из них. И теперь я знаю, почему я не запомнила парфюмы своего отца. Потому, что был другой аромат, который он использовал постоянно и много.

Именно это вещество и есть вещество с определенным ароматом, которое прочно связано с воспоминанием о запахе моего отца. Это Кармазин.

Это средство имелось в нашем доме десятками штук про запас. Стояли эти красивые флаконы везде — в комнате, в коридоре, в ванной — везде. Папа использовал это средство литрами. Дело в том, что папа еще в 30 лет начал лысеть, и, видимо, комплексовал по этому поводу. Но не помогло, уже к 40 годам лысина победила моего папу безоговорочно.

Лично мое мнение, лысина совершенно не портит мужчину, и не стоит тратить силы на борьбу с ней.

Папа умер в 2003 году.

Запах моего мужа — это одеколон Консул. Да, помню и люблю этот аромат. Но не это главный запах моего мужа, оставшийся в моей памяти. Гораздо ярче — это запахи шикарно приготовленных им восточных блюд с огромным количеством специй, плюс его бесконечное курение.

Муж умер в 2004 году.

Дед, отец и муж — главные мужчины в жизни женщины. Родные. И запахи их будут со мной всегда.