Путь Воина

Рамзан Саматов

Военно-приключенческий роман «Путь Воина» перенесёт читателя во времена Великой Отечественной войны. В книге отражены становление и боевой путь фронтового разведчика Виктора Кошелева, начиная с курсантской поры, участия в боях за Крым, спецоперациях на Балканах и Прибалтике и заканчивая учёбой в разведшколе. Увлекательная сюжетная линия основана не только на подлинных исторических событиях, но и на реальных биографических фактах фронтовиков.

Глава 2. Лейтенант

Виктор остановился перед воротами родного училища, опустил к ногам вещмешок, снял пилотку и вытер пот со лба. Устал немного — пришлось пешком идти со станции, да и солнце печёт, несмотря на сентябрь. Бабье лето в разгаре, словно нет войны. Кругом тишина. Лишь слышно, как потрескивают стволы вековых сосен на лёгком ветру. Из КПП вышел дежурный и вопросительно уставился на бойца в гимнастёрке с жёлтой нашивкой о тяжёлом ранении.

— Тебе чего?

— Да я свой. Учился тут раньше…

— Что-то не похож на своего, — недоверчиво сказал дежурный. — Тот, кто учился здесь, как минимум — лейтенант.

— Я и буду лейтенантом! Непременно. Приехал сдать экзамены. Вот мои документы.

— Так экзамены давно закончились. Сейчас уже другой набор учится. А где ты был?

— Долго рассказывать. Пропусти.

Кошелев прошёл через КПП на территорию училища и направился в сторону штаба. Дорога проходила мимо того злополучного места — медпункта. А вот и Валя, легка на помине. Это ведь из-за неё вышел конфликт с командиром взвода, в результате чего он угодил в штрафную роту. Виктор невольно потёр место ранения. Рана периодически давала о себе знать, хотя давно уже зажила.

— Салют, боец! — сказала медсестра. — Что-то мне лицо твоё знакомо. Ты из взвода обеспечения?

— Привет, Валя!

— Что болит? За плечо держишься.

— Ничего не болит, — буркнул Виктор и прошёл дальше не оглядываясь.

Медсестра хмыкнула и, пожав плечами, ушла к себе, на ходу поправляя прядь, выпавшую из-под берета. В штабе ему сразу встретился начальник учебного отдела училища. Он хорошо помнил Кошелева, одного из лучших курсантов.

— Ну, проходи, проходи! Смотри-ка ты — повоевал всего ничего, а как возмужал! Ранение тяжёлое, смотрю, нашивка… Аха, аха… Хорошо… Давай рассказывай! — вертел его начальник учебного отдела.

— А что рассказывать, товарищ подполковник?! Как у всех… Воевал, получил ранение, повезло, что не погиб — реабилитировали. Вот, теперь получил разрешение сдать экзамены.

— Ну да… Ну да… Давай свои документы. Конечно, ты пропустил немного, но зато с боевым опытом. И знания за эти месяцы, надеюсь, не растерял?! — сказал подполковник. — Вот тебе пропуск, отдашь его коменданту. Разместишься в казарме второй роты. На подготовку тебе неделя. Пройдись по учебникам, зайди к преподавателям. Они предупреждены, помогут с подготовкой. Через неделю будет работать экзаменационная комиссия.

— Спасибо, товарищ подполковник!

— Давай, удачи, Кошелев!

— Разрешите идти?

— Идите!

Виктор повернулся через левое плечо и зашагал к двери, чеканя шаг. Когда он уже схватился за ручку двери, подполковник снова окликнул его.

— Кстати, — сказал он, — твой обидчик, лейтенант Семёнов, тоже отправлен на фронт. Несмотря на наличие высоких покровителей, начальник училища был неумолим — после очередной выходки отправлен на передовую в качестве командира взвода.

— После какой выходки? — спросил удивлённо Виктор.

— Приставал к нашей медсестре. В пьяном виде устроил скандал у всех на виду.

— Так вроде она и сама была не прочь с ним…

— Младший сержант Шишкинская утверждает обратное. Заявила, что лейтенант ей проходу не даёт. Домогается. Мешает службе. В общем, дошло до того, что лейтенант разбил окно в медпункте, когда она его не пустила. Пытался залезть к ней, но был задержан комендантом училища, который прибежал с патрулём на крики о помощи. Лейтенант, пользуясь покровительством высоких чинов в Москве, пытался обвинить её во всех грехах. Но вмешательство начальника училища и начальника особого отдела дали иной ход делу.

— А ведь мой конфликт тоже из-за неё вышел, — сказал Виктор.

— Да, знаю, — вздохнул подполковник. — Нехорошо получилось тогда с тобой. Начальник училища лично ходатайствовал, чтобы замять дело. Статья ведь расстрельная была — нападение на командира в военное время. Пришлось сделать ход конём, так сказать, и отправить тебя в штрафную роту, не доводя дело до трибунала.

Он встал из-за стола, закрыл форточку окна, хотел ещё что-то сказать, но передумал и махнул рукой.

— Ладно, Виктор, иди!

Кошелев вышел из штаба навстречу осеннему солнцу. Он постоял немного на крыльце, подставив лицо тёплым лучам, затем закинул вещмешок на плечо и зашагал к коменданту.

Неделя интенсивных занятий прошла недаром — экзаменационная комиссия была довольна результатами подготовки Кошелева. Особое удовлетворение получил преподаватель тактики, он же член экзаменационной комиссии, подполковник Зарайский. Он долго гонял курсанта по вопросам организации боя в различных ситуациях — в лесу, в городе, в горах, в обороне и наступлении. Исключительно полным был ответ курсанта по особенностям наступления на позиции, расположенные на различных высотах. Личный, и пока единственный, опыт Кошелева по наступлению на высоту и её обороне дал возможность развернуть ответ во всей красе. А разделы «Наставления по стрелковому делу» Кошелев щёлкал как орехи. Не только вопросы устройства и технические характеристики основных видов вооружения, но и вопросы баллистики, пристрелки, приведения к нормальному бою выдавал экзаменаторам по памяти. Учитывая его хорошие знания, в том числе прекрасное владение немецким языком и отличную память, комиссия пришла к выводу рекомендовать выпускника в войсковую разведку. Начальник училища лично вручил ему лейтенантские погоны. Привлёк к себе, обнял по-отечески:

— Удачи тебе, лейтенант!

— Спасибо, товарищ полковник!

Перед отъездом из училища Кошелев решил заглянуть к Вале в медпункт. Некрасиво он поступил при последней встрече с девушкой. Была тогда затаённая обида на неё: казалось, что из-за этой девчонки он безвинно попал в штрафную роту. Сейчас, когда Виктор узнал всю подоплёку происходивших вокруг неё событий, решил извиниться.

— А-а-а, это опять ты, боец, — сказала медсестра, когда Кошелев постучался к ней, и тут же поправилась: — Ой! Простите, товарищ лейтенант — не сразу заметила погоны!

— Ничего, — улыбнулся Кошелев, невольно залюбовавшись ладной, стройной фигурой девушки в белом халате. — Вот, убываю снова на фронт. Зашёл попрощаться и извиниться перед вами!

— За что? — удивилась Валя.

— Вы помните историю драки курсанта и лейтенанта несколько месяцев назад? — спросил Виктор.

— Да, что-то припоминаю… Говорили, будто это произошло рядом с медпунктом. Но я ничего не видела.

— Этим курсантом был я, — Виктор горько усмехнулся. — Впрочем, там и драки-то как таковой не было… Так, толкнул слегка. А он это раздул.

— А при чём тут я? Почему решили передо мной извиниться?

— Дело в том, что это произошло, когда я выходил от вас после перевязки. Это увидел мой командир взвода — лейтенант Семёнов. И приревновал меня к вам!

— Ах вон оно что! Так это он был участником драки с вами?..

— Поэтому я был немного обижен на вас. Считал, раз вы с ним, простите, шашни крутите, значит, виноваты в том, что я был так жестоко наказан. Конечно, глупо это с моей стороны — вы даже не знали меня. Простите за мои плохие мысли о вас!

— Это вы меня простите за то, что стала невольной участницей этого неприятного случая… Вам столько пришлось пережить после этого. Я слышала, что вас направили в штрафбат. Ранение получили…

Она порывисто схватила руку Виктора и прижала к груди. Виктору понравилась непосредственность девушки, и он снисходительно улыбнулся.

— Не в штрафбат, а в штрафную роту. В штрафбат направляют офицеров. Но это теперь уже неважно. Прощайте, Валя! И берегите себя! — сказал он, накрыв своей ладонью руки девушки.

— Вас куда направляют? — спросила, спохватившись, покрасневшая Валя.

Она осторожно высвободила руки и стала смущённо теребить пуговицы халата.

— Четвёртый Украинский фронт. И… меня зовут Виктор, — сказал уже у дверей лейтенант. — Виктор Кошелев.

— Я вам напишу, Виктор. Узнаю в строевой части училища вашу полевую почту и напишу! Обязательно напишу!

Новоиспечённый офицер вышел во двор медпункта и направился к КПП. Всякий раз, когда он невольно оглядывался назад, видел в окне стройный силуэт в белом халате. И каждый раз девушка вскидывала руку в прощальном взмахе, словно ожидала, что он опять обернётся.

Лейтенант Кошелев получил назначение в отдельную разведывательную роту N-й гвардейской дивизии 2-й гвардейской армии 4-го Украинского фронта, которая действовала в Мелитопольском направлении. К тому времени дивизия приняла участие в освобождении Донбасса, ведя упорные бои и проявляя героизм, разгромила группировку противника в Северной Таврии и замкнула гитлеровцев в Крыму, отрезав пути отступления по суше. Когда Виктор был в пути к месту назначения, в дивизии полным ходом шла подготовка к штурму Перекопских укреплений. Эшелоны с боевой техникой, грузом и пополнением уходили на запад беспрерывно. Поэтому добраться до места дислокации соединения не составило труда. Труднее было найти свою разведроту, потому как она находилась в постоянном движении в связи с наступлением войск под Мелитополем. В штабе дивизии указали примерное нахождение роты и махнули рукой — не до него было. Начальник разведки дивизии тоже находился на передовой.

Найти роту помогло случайное происшествие. Когда Виктор на попутном санитарном транспорте добрался до медсанбата, туда привезли одного раненого разведчика в сопровождении санинструктора роты. В это время Кошелев прогуливался по двору, верно рассчитав, что в медсанбате должна быть свежая информация от поступающих с поля боя раненых. Конечно, можно было пойти к связистам. Но и они в эту пору пребывали в запарке. Без связи — нет управления, а без управления — нет победы. И вот на территорию медсанбата на полном ходу влетел командирский «Виллис». На заднем сидении, бледный от потери крови, полулежал забинтованный боец с ранением в грудь. Голова его покоилась на коленях у красноармейца с санитарной сумкой на плечах.

— Врача, врача! — крикнул водитель, ещё даже не успев затормозить. — Скорее! Врача!

Из палатки выскочили санитары с носилками, а за ними скорым шагом подошёл врач. Раненого переложили на носилки, и врач наскоро осмотрел его; увидев розовую пену у рта, устало приказал:

— Ранение в лёгкое. Гемоторакс. Несите в операционную.

Затем неспешно достал из кармана папиросу и прикурил от протянутого кем-то окурка.

— Что же вы стоите? Немедленно окажите помощь пострадавшему! — гневно накинулся на него водитель «Виллиса».

Он был одет так же, как и раненый, — в пятнистую форму без знаков различия.

— Успокойтесь, любезный, — сказал спокойно доктор. — Там есть кому заняться. Вот докурю и тоже присоединюсь. Уже пять часов не курил. Ночь не спали… Устал как чёрт…

Военврач, седовласый грузный человек лет пятидесяти, держал папиросу около губ красными от частого мытья пальцами. Руку практически не опускал, делая быстрые неглубокие затяжки. Вот он в последний раз выпустил дым из ноздрей, выбросил окурок, растоптал каблуком, постоял несколько секунд, запрокинув голову с закрытыми глазами, и ушёл в палатку.

В это время во двор заехала полуторка. Из кабины выскочил расхристанный подполковник с интендантскими погонами, на ходу выхватывая из кобуры пистолет. Из кузова вслед за ним спрыгнул красноармеец.

— Да я тебя под трибунал! — закричал интендант, передёргивая затвор ТТ. — Расстреляю к чёртовой матери! Кто угнал машину, где мой портфель?

— Этот! — указал пальцем на водителя «Виллиса» приехавший с ним боец. — Я ничего не успел сделать. Он меня выкинул из машины, и всё!

Подполковник в бешенстве повернулся в сторону угонщика, поднял руку с пистолетом. Выстрел ушёл в небо. Стоящий в двух шагах Кошелев постарался. Успел подскочить, отбить вверх, а затем перехватить руку в заломе. Он отобрал у подполковника пистолет, вытащил обойму, передёрнул, сделал контрольный спуск курка и кинул сопровождающему бойцу. Всё это он сделал так быстро, чётко, что боец восхищённо охнул.

— А обойма пускай у меня побудет… пока… — сказал Виктор. — Вы, товарищ подполковник, видать, сами под трибунал захотели?!

— Ты кто такой? — спросил визгливо интендант. — Эти недоумки угнали мой «Виллис» с документами. Угрожали водителю. Избили. Я это дело так не оставлю!

Виктор спокойно дослушал речь подполковника и представился:

— Лейтенант Кошелев! Следую в расположение разведроты дивизии.

— Так ты к нам?! — воскликнул до сих пор молчавший и наблюдающий за происходящим со стороны боец в пятнистой форме. — Извините, товарищ подполковник! Но срочно нужно было раненого командира доставить в медсанбат. Мы его чуть не потеряли. Километров пять на себе тащили. А тут, смотрю, «Виллис» у дороги стоит. Боец за рулём прохлаждается без дела. Ну, мы позаимствовали. Вы бы подождали чуток там, вернули бы вашу машину в целости и сохранности. И портфель ваш цел. Там, под сиденьем.

Подполковник снова подскочил к машине, достал портфель, заглянул внутрь, что-то там посчитал пальцами.

— Открывали портфель? — спросил он, с грозным видом подняв голову.

— Да на кой он нам! Нам бы скорее командира довезти до докторов… Кинули его под ноги, чтоб не мешал, когда укладывали старлея, и… полетели…

— Ваша фамилия, боец?

— Гвардии сержант Васильев! Разведрота N-й гвардейской дивизии!

— Распустились вы, разведчики! — проворчал интендант. — Я буду вынужден доложить об этом командиру дивизии! Я вам ещё покажу!

Кошелев подошел поближе к старшему офицеру.

— Товарищ подполковник, — сказал он мягким голосом. — Может, замнём ситуацию?! Они погорячились, можно понять. И вы погорячились — слава богу, что не убили никого. Тут есть свидетели, все видели, как вы стреляли. Зачем вам и нам лишние проблемы? Машина цела, портфель на месте, сержант извинился. Давайте разойдёмся мирно.

–…?!

— Учтите, я тоже молчать не буду… — добавил Виктор, видя нерешительность интенданта.

— Хорошо, — буркнул под нос подполковник, понимая своё положение. — Отдайте обойму. А ты верни пистолет и садись за руль, оболтус! Поехали! Опаздываем…

Водитель лихо развернул на месте «Виллис» и, видимо желая загладить вину, погнал на предельной скорости по грунтовой дороге — клубы пыли вихрем поднялись до макушек придорожных деревьев. Кошелев, проводив взглядом удаляющийся транспорт, повернулся в сторону разведчика. Они молча переглянулись, потом посмотрели на водителя, стоящего с разинутым ртом возле полуторки, и одновременно подошли к нему с двух сторон.

— Ты, браток, откуда? — начал вкрадчиво Виктор.

— Дык, это… Вон, товарищ подполковник, — сказал водитель полуторки, показав в сторону уехавшей машины и настороженно взглянув на ловкого лейтенанта.

— Это мы поняли. Тебя подполковник попросил привезти его сюда. Так?

— Так! — подтвердил водитель. — Приказали!

— Ясно! Куда путь держал?

— Дык, это… Туда! — махнул он опять рукой. — На склад. Там мы вещевое имущество получаем. Товарищ старшина ожидает. Я один рейс уже сделал. Надо ещё.

— А куда делаешь рейс? — спросил терпеливо Кошелев.

— Дык, это… В Ново-Троицк. Ну, там рядом.

— А нам куда надо, товарищ гвардии сержант? — спросил разведчика Виктор.

— Нам тоже туда примерно. Дальше Ново-Троицка, километров пять пешком дойдём.

— Зачем же пешком? Нас… а как тебя зовут, боец?

— Пётр я.

— Вот, нас Пётр довезёт. Да, Пётр?!

— Дык, это… Как товарищ старшина скажет.

— Так ты расскажи товарищу старшине, как дело было. Он поймёт, я думаю… Ты поезжай за грузом-то. Да на обратном пути нас забери. Тебе сколько времени надо? А мы пока узнаем, как дела у раненого.

— Дык, это… За полчаса обернусь. Не велик груз — в кузов закидать.

Через сорок минут лейтенант Кошелев с гвардии сержантом Васильевым и молчаливым санинструктором роты ехали, лёжа на мягких тюках, мерно покачиваясь на неровностях пыльной просёлочной дороги. Виктор с любопытством разглядывал незнакомый ландшафт. Тут и укрыться-то негде — ни лесов тебе, ни холмов, ни оврагов. До самого горизонта от дороги, справа и слева — сколько глаз охватит, уходила степь, там и тут заросшая ковылём. В метрах пятидесяти от хода машины разбежалась быстро-быстро по земле и взлетела дрофа, а затем, грациозно взмахнув тёмным крылом, продолжила полёт по прямой.

После часа безмятежной езды разведчики высадились у села Александровка, помахали на прощание Петру и отправились искать, где разместилась разведывательная рота.