Осколки времени

Райса Уолкер, 2015

Все меняется. Кейт вступает в сотрудничество с отрядом сопротивления, чтобы предотвратить мировую катастрофу, планируемую Соулом. Им на руку ее способности в обращении с ключом ХРОНОСа. Но опасность возрастает: с каждым новым перемещением в прошлое или будущее Кейт запускает новый временной сдвиг, который полностью меняет окружающую реальность. Хуже всего, что Кейт начинает сомневаться в том, стоит ли ей вообще доверять своим союзникам и Кирнану. Девушка полна решимости и готова рискнуть всем, даже собственной жизнью, ради спасения мира. Вот только будет ли этого достаточно, если на кону судьба всех, кто ей дорог?

Глава 7

«Парк-Плаза», Лондон

10 сентября, 21:14

Трей прерывает свой разговор с сервисом обслуживания номеров, пытаясь подавить смех, когда появляюсь я. Он останавливается, увидев выражение моего лица, хотя я злюсь не на него.

Я не совсем понимаю, почему он смеется, пока не опускаю глаза и не понимаю, что все еще в дурацком вечернем платье 1905 года.

— Прости, — говорит он, хотя я не знаю, извиняется ли он передо мной или перед человеком, принимающим наш заказ.

Спустя несколько секунд он вешает трубку и улыбается.

— А ты быстро. Выглядишь очень мило. Но я не знал, что ужин будет официальным.

— Не будет. На самом деле у нас будет рабочий ужин. Я очень надеюсь, что у тебя есть запасная рубашка или пижама или что-то еще, потому что я не могу работать в этом ужасном платье.

Пять часов спустя у нас уже есть пополняющееся досье Гудини, подкрепленное различными онлайн-статьями, несколькими фан-сайтами и тремя электронными книгами, которые я скачала. Мы свернулись калачиком в нашей привычной позе на диване, и я счастлива обнаружить, что мы очень хорошо работаем как исследовательская команда, в которой я просматриваю материал на своем планшете, а Трей печатает и упорядочивает мои заметки на своем ноутбуке.

Я не читала те книги досконально, а просто просматривала их в поисках вещей, которые казались мне важными. В первой книге утверждалось, что Гудини был своего рода шпионом во время Первой мировой войны. Хотя я не была полностью убеждена в этом пункте, автор представил некоторые довольно веские доказательства в поддержку этого утверждения. Вторая книга рассказывала о дружбе Гудини с Артуром Конаном Дойлом, автором книг о Шерлоке Холмсе, и об их взаимном увлечении возможностью общения с умершими. Последняя книга на самом деле была написана Гудини, но я немного подозрительно отношусь к любой автобиографии, особенно написанной знаменитостью. Правда ли там описана или только то, во что Гудини, как артист, хотел бы, чтобы его обожающая публика поверила?

В разных источниках мы нашли три разные истории о том, как он встретил свою жену Бесс. Полдюжины рассказов, отличающихся в ключевых моментах, рассказывают о встрече с поклонницей, которая могла привести или не привести к смерти Гудини. И есть множество теорий о том, как ему удавались некоторые из его самых смелых трюков.

Единственное, что бросается мне в глаза, — это тот факт, что Гудини работал в Мидуэй-Плезанс на Всемирной Выставке 1893 года. Он не был хедлайнером, просто одним из множества подростков-фокусников. В зависимости от того, какому источнику верить, он либо выступал в составе «Братьев Гудини», либо был уличным фокусником, переодетым индусским факиром. Один источник говорит, что он, вероятно, делал и то и другое, работая на улицах целый день, а затем выполняя свой фирменный трюк «Метаморфоза» в рамках выступления «Братьев Гудини» по вечерам.

Трей читает отрывок, на который я указываю, и отдает планшет обратно.

— Это может быть очередное совпадение, Кейт. Они правда случаются. Вспомни тот отрывок, который ты читала минуту назад о Гудини и этом Гарри Келларе. Почти такое же имя, что и у твоего отца, но здесь нет никакой связи. Просто они оба носят разные версии довольно распространенного имени. Как ты уже говорила, Выставка привлекла огромное количество артистов. Все, кто мог позволить себе поездку в Чикаго, отправились туда, потому что там у них было бы больше шансов заработать деньги в условиях жесткой экономики.

Я неохотно киваю. Он прав, но…

— А еще это была отличная приманка для тех, кто путешествовал с ключами ХРОНОСа, — спорю я. — В основном Кэтрин и Сол, но Кэтрин сказала, что там обучались еще несколько агентов ХРОНОСа, как в ее время, так и ранее. А еще ведь есть люди ХРОНОСа следующего поколения. Я тоже была там. Кирнан тоже был там. Как и его отец, и Пруденс, и Саймон. Я думаю, может быть, кто-то потерял ключ. Это самый логичный ответ на то, как он оказался в руках Гудини.

— Значит, Гудини нашел его? И он просто оказался одним из немногих людей на земле, кто унаследовал ген, позволяющий ему использовать его? Не знаю. Мне верится в это меньше, чем в то, что Гудини мог быть потомком одного из застрявших агентов ХРОНОСа. Или, может быть, кто-то из историков ошивался с мамой Гудини или его бабушкой и она стащила у него запасной ключ на память?

По-моему, это звучит безумно, но он прав. Это не более безумно, чем если бы кто-то потерял ключ на Всемирной Выставке, а Гудини просто случайно унаследовал ген, который позволил бы ему использовать его.

— У настоящих агентов ХРОНОСа не было запасных ключей, — говорю я. — Я помню, как Кэтрин вся искорежилась, узнав, что у меня было два ключа, когда мы застряли в гостиничном аду. Так что если кто-то и потерял запасной ключ, то это был один из их потомков.

Я отодвигаю поднос с остатками нашего ужина в сторону, чтобы поставить компьютеры на кофейный столик. Затем я кладу голову на плечо Трея. Уже почти два часа ночи, и недостаток сна бьет по нам.

— Думаю, что на самом деле не имеет значения, как и где Гудини получил ключ. Если только я не планирую вернуться и помешать ему получить его. А я не планирую. Было бы почти невозможно точно определить дату или место, особенно если он не нашел ключ на Выставке. Но я хочу проверить библиотеку Кэтрин, прежде чем делать что-то еще. Проверю, изменилось ли что-то во временных линиях.

— Значит, план Кирнана встретиться с ним в Истборне все еще имеет смысл, верно?

— Да, — признаю я, — но я ни на секунду не поверю, что Гудини отдаст ключ без боя. У этого парня есть телохранители, во множественном числе. Я не собираюсь ни в кого стрелять, чтобы забрать ключ, а Кирнан не будет присутствовать на встрече, так что…

— Почему не будет?

— Он говорит, что они его узнают. Что у нас будет больше шансов получить ключ, если я отправлюсь одна.

Трей вскидывает брови:

— Но ты ему не веришь.

Я пожимаю плечами:

— Возможно, Кирнан и прав. Он уже несколько недель вертелся у них перед носом. Сегодня вечером он носил какие-то дурацкие усы в качестве маскировки и прятался в дальней части театра, поэтому я думаю, что он пытается избегать людей Гудини, которые связывают меня с ним. Но… просто… — я испускаю долгий вздох разочарования. — Я не могу точно сказать, но что-то не так, Трей. Он теперь другой. Не просто взрослый, а… абсолютно другой.

— Значит, ты думаешь, Кирнан уже не тот? Думаете, это какая-то другая версия его, из какой-то другой временной линии, или?..

— Думаю, что это вполне возможно, но нет, я не считаю так. У него на лбу такой же шрам… то есть теперь он постарел и выцвел, но на том же месте. Дело скорее в том, что он изменился в характере.

Я пытаюсь придумать какой-то способ выразить это дипломатично, таким образом, чтобы не задеть чувства Трея, но я устала, и ничего такого не приходит в голову, поэтому я просто выпаливаю это:

— Он был влюблен в меня, Трей. Это было очевидно во всем, что он делал и говорил, в том, как он смотрел на меня. И хотя я рада, что он остыл, мне кажется, будто он просто не может находиться рядом со мной. Как будто он ненавидит меня.

Трей качает головой.

— Нет. Я не заметил ничего подобного. И на случай, если ты не заметила, я был очень внимателен, когда он был рядом. Я думаю, что более очевидным объяснением является то, что ему было неприятно видеть меня здесь, в Лондоне, с тобой. Может быть, он отталкивает тебя, чтобы не навредить еще больше.

Я обдумываю это, и на первый взгляд, Трей, возможно, прав. И все же я не могу избавиться от ощущения, что происходит что-то более значительное. Я просто надеюсь, что не то, о чем думает Джулия.

— Ладно, — говорит Трей, — достаточно о Кирнане. Когда вы встречаетесь с Джулией?

— Завтра утром. В девять часов вечера. — Мой голос очень ясно передает отсутствие энтузиазма.

— Я бы с удовольствием поехал с тобой, если бы не тот факт, что я буду где-то за Атлантикой, — говорит он. — Мой рейс вылетает в восемь тридцать, и даже с учетом разницы часовых поясов я все равно не приземлюсь раньше полудня.

— Ты не успеешь поспать. И даже если бы ты вернулся во времени, они дали мне только координаты. У меня нет физического адреса. Но я постараюсь сделать так, чтобы с этого момента ты был включен.

— А что насчет Тилсона?

— Я не знаю, будет ли он на собрании или нет. Все, что я знаю, это то, что у Джулии было его имя, а также имя Шарлейн, и она сказала, что втянула их в группу, чтобы я чувствовала себя в «безопасности и уюте».

— Нет. Мне было интересно узнать про образец. У тебя была возможность поговорить с Кэтрин и Коннором о том, чтобы передать его ему?

— Забыл? И у стен есть уши. Наши компьютеры тоже могут прослушиваться. Скоро нам придется прибегнуть к запискам.

— Жаль. Я видел твой почерк. — Я толкаю его локтем в ребра, и он смеется. — Просто… скажи Кэтрин и Коннору, что я не давлю на Тилсона. Я не давал ему никакой конкретной информации о том, что нам нужно. Я думаю, ему можно доверять… ну, ты ведь слышала его на барбекю… — Он качает головой, и я понимаю, что его беспокоит двойственная память.

— Да. А еще не слышала его… Давай просто постараемся не думать об этом.

— Я согласен. В любом случае, я хочу сказать, что если Тилсон работает с Джулией, и ты решишь, что не доверяешь ей…

— Что тогда? Мы поместим объявление в газете: «Требуется ученый для анализа опасного вещества. Киристам не беспокоить»? — Зевнув, я закрываю лицо руками и прижимаюсь к изгибу между его плечом и грудью, который, кажется, специально создан для моей головы. — Ты был прав, когда позвонил Тилсону. Он наш лучший вариант. И если он говорил тебе правду о нашей встрече в 1990-х годах, то я почти уверена, что жребий уже брошен.

* * *

Бетесда, Мэриленд

10 сентября, 21:00

Я проснулась несколько минут назад на диване в гостиничном номере Трея, с головой на подушке, а не на его груди. Должно быть, мы уснули прямо там, потому что кровать осталась нетронутой, если не считать пропавшей подушки. Я смутно помню, как он встал, но это все. К стакану с водой на кофейном столике была прислонена маленькая записка:

Не хотел будить тебя, но пришлось уехать рано, чтобы успеть на первый рейс обратно в Вашингтон. Люблю тебя. Позвоню, когда приземлюсь. Трей.

Итак, я взяла платье, которое надевала на ипподром, и переместилась с 8:22 утра по лондонскому времени обратно в 9 вечера прошлой ночи, по времени Бетесды, мечтая, чтобы и Трей мог отправиться тем же самым коротким путем.

Меня так и подмывало вернуться к утру, чтобы у меня было такое же расписание, как и у всего остального мира. Но мне нужно поработать пару часов, прежде чем я встречусь с Джулией, и я бы предпочла прийти вовремя. Если она находится в поле действия ключа, останутся ли у нее двойственные воспоминания, если я сначала пропущу встречу, а потом вернусь назад, чтобы все-таки быть с ней? Я не уверена, но от одной мысли об этом у меня так сильно болит голова, что я предпочла бы просто избежать этой проблемы, если это возможно.

Я переодеваюсь из одежды, которую одолжила у Трея, и иду по коридору в библиотеку. Комнату заливает густой голубой свет, исходящий как от ключей в центре, так и от трубок, идущих вверх по стенам между книжными полками. Я не знаю, как это работает, но эта хитроумная конструкция Коннора держит ключи в состоянии постоянной активации и увеличивает поле ХРОНОСа, поэтому теоретически мы в безопасности без ключа в любом месте дома и большей части двора. Я говорю теоретически, потому что теперь это скорее резервная система. Я не снимаю ключ даже в душе и подозреваю, что Коннор и Кэтрин делают то же самое. Устройство здесь, в библиотеке, издает слабый гул, который я редко замечаю, если только в комнате не тихо, как сейчас. Этого достаточно для Дафны, чтобы она держалась подальше, несмотря на то, что под стулом у Коннора всегда полно вкусных крошек.

Сейчас Коннор сидит за компьютером, пристально глядя на экран. Он был в наушниках, поэтому не слышал, как я вошла. Я почти уверена, что он играет в одну из своих игр, пока я не подхожу ближе и не вижу таблицу, на которую он смотрит.

Я бросаю вечернее платье 1905 года на стул рядом с ним. Он поднимает глаза и снимает наушники:

— Ты решила немного пройтись по магазинам в Лондоне?

Я криво улыбаюсь ему:

— Разве это похоже на то, что я бы купила? Это выбрал твой прадед. Мне просто нужно, чтобы ты спрятал это вместе с другими костюмами на время, — я киваю в сторону экрана. — Что это?

Он немного отодвигается в сторону, и я придвигаю стул Кэтрин, чтобы лучше видеть.

— Это обновленная… ну, частично обновленная версия электронной таблицы, которую отец Трея составил вместе с резюме различных финансовых холдингов киристов. Это все… немного вводит в ступор.

— Как так?

— Ну, существование этого… — Коннор замолкает. Он просто смотрит на меня в течение минуты, а затем бормочет проклятие себе под нос. — Пойдем. Мне нужно подышать воздухом.

Я озадаченно смотрю на него и иду за ним вниз, через кухню.

Когда я вижу дверь во внутренний дворик, до меня доходит мотивация Коннора — он не может говорить из-за подслушки.

Я иду за ним на задний двор. Я все еще босиком, и трава мокрая, поэтому я предполагаю, что у нас недавно шел дождь. Качели на скамейке тоже покрыты каплями. Коннор вытирает сиденье подолом рубашки, и мы плюхаемся на него.

— Ну, просто заноза в заднице, — тихо произносит он. — Я заказал кое-что, что будет противодействовать любым обычным средствам, которые они используют для наблюдения за домом. Утром я проверю почтовый ящик и посмотрю, не пришло ли письмо. В любом случае… вот, что я хотел сказать. Существование этой Пятой Колонны заставляло меня надеяться, что «Кирист Интернэшнл» станет слабее. Что они должны были делать что-то изнутри. Я имею в виду, что это своего рода задача Пятой Колонны, верно?

Я киваю, и он продолжает:

— Но насколько я могу судить, киристы теперь сильнее, чем когда-либо. Я бы сказал, наверное, на десять процентов, с точки зрения числа последователей, и, может быть, на двадцать процентов богаче. Их доходы в настоящее время превышают ВВП некоторых стран — причем стран приличного размера. В отличие от многих других религий, это богатство сконцентрировано на центральном уровне.

— И ты задаешься вопросом, почему это все еще так, даже с Пятой Колонной?

— Нет, — говорит он. — Мне интересно, почему все стало хуже, чем раньше. Я не очень понимаю все это, — он пожимает плечами. — Как бы то ни было, я так понимаю, ты нашла свою маму? И Трей нашел тебя?

— Да, и то и другое. Но ситуация с мамой очень сложная. Где Кэтрин?

— Она легла спать пораньше, но я сомневаюсь, что она уже уснула. Я пойду и приведу ее, — он поднимается с качелей. — Кофе готов, если хочешь. Как раз то слабое девчачье пойло, которое, кажется, так нравится тебе и Гарри.

Я фыркаю, следуя за ним.

— Оно вовсе не легкое. Мы просто предпочитаем что-нибудь такое, что не проест дырку в кружке.

Через десять минут я снова качаюсь на качелях со своим кофе и банановым маффином, который уже немного почерствел, но я голодна и не хочу больше ничего искать. Дафна вприпрыжку бежит через лужайку, за ней следуют Кэтрин с Коннором, несущим пару стульев из патио.

Дафна кладет свою голову мне на колени на пару с влажной, покрытой травой лапой, поэтому я решаю немного погладить ее, лишь бы не смотреть на Кэтрин. Это уже второй раз за последние несколько дней, когда я возвращаюсь с задания с чувством неудачи — сначала, не сумев получить ключи от Эйбела и Делии, а теперь, не убедив маму вернуться в Вашингтон. Я могу только надеяться, что из этой тучи тоже пробьется луч солнца, хотя комментарий Коннора о нынешней мощи «Кирист Интернэшнл» заставляет меня задуматься, были ли у нас вообще лучи солнца.

Вся эта история с Пятой Колонной может оказаться ловушкой. Может быть, это Джулии нельзя доверять, а не Кирнану? А может быть, я вообще никому из них не могу доверять.

Я решаю не думать об этом пока. Кэтрин сидит напротив меня, держа на коленях планшет и дневник с моей встречи с Джулией, а также какие-то бумаги и зеленую папку с надписью: «Домашнее задание Кейт», нацарапанной на лицевой стороне почерком Коннора. Это вызывает легкую улыбку на моих губах, но она быстро исчезает, когда я снова смотрю на лицо Кэтрин.

— Итак, — говорит она, — когда Дебора возвращается домой?

— Я ей все рассказала. Она не вернется.

Выражение лица Кэтрин почти не меняется, но я вижу, как слабый огонек надежды в ее глазах гаснет.

— Она не настроена против нас. Просто… мама считает, что там, с Пруденс, от нее будет больше пользы, чем здесь. И возможно, она права.

Следующие несколько минут я рассказываю о событиях в офисе Джулии в Лондоне, о своем кратком путешествии в 1905 год и о странном поведении Кирнана.

Кэтрин, которая все это время молчала, наконец заговаривает, когда я перехожу к части о Кирнане:

— Ты все еще ему доверяешь?

— Я… хочу доверять ему. И мне кажется, что в глубине души я доверяю. Тебе удалось вывести видео Делии из дневника?

Кэтрин слегка смущенно качает головой и протягивает мне планшет и дневник:

— Я пыталась, но… думаю, лекарства мешают. А может, и сам Фред.

— Фред?

— Опухоль. Я назвала его в честь раббиру, который был у меня в детстве. Как и эта опухоль, он был злобным маленьким дьяволом, склонным кусаться.

Окей. Мне нечего на это ответить, кроме как спросить, что такое, черт возьми, это «раббиру». Поскольку этот вопрос, похоже, уведет нас в сторону от обсуждаемой темы, я просто киваю.

— Без проблем. Я просто подумала, что ты могла бы уловить что-то, чего не уловила я, но сообщение было довольно простым. Делия сказала, чтобы я доверяла своему сердцу, когда дело касается Кирнана. Джулия обвиняет его в смерти своего сына, отца Макса, поэтому у нее немного предвзятое отношение. И Трей думает…

Я делаю паузу и смотрю на Кэтрин, не зная, как она отреагирует на то, что я приплетаю его оценку ситуации. Но она просто смотрит на меня, слегка приподняв брови, ожидая продолжения.

— Трей считает, что мы можем ему доверять. Он говорит, что наблюдал за Кирнаном все то время, пока мы пили чай с Пруденс, и он не верит, что Кирнан сделает что-нибудь, чтобы навредить мне. И да, эти выводы основаны только на одной встрече, но…

— Если у кого-то и был стимул не доверять Кирнану, так это у Трея, — говорит Коннор. — И он будет хорошим судьей в этом деле, лучше тебя, Кейт. Трей не сравнивает Кирнана с тем, что был раньше. Он видит только то, что есть сейчас, то, что видно глазу теперь. — Он комкает свой пустой пакет из-под чипсов и засовывает его в карман. — Я, наверное, тоже не лучший судья, потому что мне очень не хочется возвращаться к мысли, что мой прадед был… или есть… козел. Поэтому я надеюсь, что Трей прав.

— Ну, тогда, — говорит Кэтрин, — что дальше? Ты собираешься вернуться в Истборн, чтобы забрать ключ Гудини?

Вообще-то я еще не решила, поэтому сверлю взглядом мотыльков, кружащих вокруг фонаря у гаражной двери, и на мгновение задумываюсь. Возможно, Трей прав и я должна доверять внутреннему голосу, который говорит мне, что Кирнан все еще на нашей стороне. Но мне нужно больше информации о том, что происходит с Пятой Колонной, прежде чем я снова встречусь с ним. И я думаю, мне нужно еще немного времени, чтобы осознать, что он больше не тот человек, которого я знала, будь то друг или враг. И эта задержка не будет иметь никакого значения для Кирнана, потому что я вернусь в тот же самый момент, когда ушла. Он не стоит где-то на тротуаре, ожидая моего появления, хотя какая-то часть меня вполне приняла бы и это. Посмотрим, понравится ли ему быть тем, кого оставили в неведении.

— Пока нет, — отвечаю я. — Дождусь встречи с Джулией. Прежде чем отправиться, я хочу покопаться в кое-каких файлах в библиотеке. О Гудини из предыдущих временных линий.

Кэтрин сжимает губы в тонкую линию.

— Думаешь, Джулия узнает, что ты не сдержала обещания насчет Лондона?

— Я не знаю. Она уже и так на меня сердится. Думаю, она верила, что мы просто отдадим ей все ключи, которые мы собрали. На видео Делия сказала, что у них только один, поэтому я думаю, что это тот, который был у Макса прошлой ночью. Скажем так, Джулия не очень обрадовалась, когда я сказала ей, что мы уничтожили бо́льшую часть из них.

Коннор собирается что-то сказать, но тут из кармана его рубашки раздается какой-то звук. Спустя мгновение я узнаю в нем мелодию из «Челюстей». Он достает телефон, смотрит на экран, хмурится и кладет его обратно.

— И что это было? — спрашиваю я.

— Новостное оповещение, которое я настроил на случай, когда в прессе появляется событие, связанное с киристами. Ничего особенного — очередное назначение на должность судьи, выдвинутое Паттерсон, подтвержденное Сенатом. А что я собирался сказать?

Мы с Кэтрин качаем головами, и тут Коннор вспоминает:

— О! Медальон. Я сохранил два запасных, как и обещал, если ты думаешь, что Джулии будет лучше находиться под защитой ключа. А еще это будет предложением мира на случай, если она разозлилась.

— Неплохая идея. Но если она знает про Лондон и злится, значит, она злится. Врать ей, может быть, и не лучшее решение для начала, но она практически похитила меня прошлой ночью, поэтому она тоже вела себя не лучшим образом. Или, может быть, это просто ее обычное поведение. Трудно сказать, ведь я почти ничего о ней не знаю.

— Я думаю, что смогу тебе помочь, — говорит Коннор, забирая папку с документами и другие предметы, которые Кэтрин держит в руках. — Ты можешь прочитать все досье, но в целом Джулия Моррелл Уотерс — большая шишка. Была контактным лицом киристов по связи с правительством в двух президенстких администрациях до Паттерсон, которая сейчас на своем втором сроке, кстати. Одержала верх над предшественником с первой попытки на выборах, и не была разгромлена. Уотерс входит в совет директоров полудюжины фондов и часто выступает на слушаниях в Конгрессе. Она также была послом во время первого срока Паттерсона, но сейчас она на пенсии.

Я открываю папку и достаю фотографию Джулии, сидящей перед американским флагом. Натянутая полуулыбка — единственная трещина на ее обычно каменном лице.

Я смотрю на фотографию и снова чувствую приступ тревоги. Я решаю сказать об этом и узнать, что подумают Кэтрин и Коннор.

— Вот что меня беспокоит. Джулия… она не кажется мне хорошим человеком. Даже ее собственная мама отчасти признавала это. Вы читали отказ от ответственности, который я должна подписать, по ее мнению? Зачем было включать пункты в защиту «Кирист Интернэшнл»?

— Может быть, это была просто стандартная форма? — предполагает Коннор. — Которой она пользовалась много лет и просто забыла стереть упоминание о киристах? Ты ведь не подписывала его, верно?

— Нет! И не собираюсь этого делать. Я не собираюсь записываться в ее частную армию, и это не какая-то работа. Я просто не могу не задаться вопросом, есть у этого какие-то корни. Может быть, она продалась? Может быть, вся эта Пятая Колонна — ловушка?

— Может быть, — говорит Коннор. — Хотя было бы очень, очень глупо с ее стороны оставлять упоминание о «Кирист Интернэшнл» прямо в этой юридической чепухе, если она и правда работает на них, не так ли? Она должна была бы догадаться, что это заставит тебя насторожиться.

— Это верно, — говорит Кэтрин. — Хотя это и меня настораживает. — Она берет у меня фотографию Джулии и смотрит на нее так же, как и я, словно распечатка фотографии размером 10 на 15 сантиметров может дать возможность заглянуть в душу этой женщины.

Через мгновение она качает головой и протягивает ее обратно мне.

— Давай посмотрим на это с другой стороны. Если эта Пятая Колонна — ловушка, то что же нам остается? Из того, что мне рассказал Коннор, следует, что киристы сильнее, чем когда-либо, и у нас нет других союзников. Не имеет значения, попадем ли мы в ловушку или будем ждать, пока они сами не нападут на нас. В любом случае, это полная лажа.

Это настолько не похоже на Кэтрин, что я подавилась кофе, пытаясь сдержать смех. А Коннор даже не потрудился сдержаться.

— Что? — спрашивает Кэтрин. — Вы не согласны?

— Нет, — говорит Коннор, все еще улыбаясь. — Ты совершенно права. Если это и правда ловушка, то это в значительной степени подводит итог.

— Тогда с какой стати тебе так смешно? — Она качает головой и смотрит на нас, прежде чем встать и направиться обратно в дом. — У вас очень странное чувство юмора.

Коннор не следует за ней. Его улыбка очень быстро исчезает, и я вижу, что его что-то беспокоит.

— Что такое?

Он качает головой, но включает планшет.

— Я сохранил резервную копию всего этого, поэтому ты можешь вернуть их планшет. Разумеется, с дневником я ничего не мог поделать.

Как только появляются значки, он щелкает, открывая временную линию.

— Скорее всего, здесь ничего особенного. Я просто думал об этих датах — те, что помечены как «Дедлайн»… Сначала 2024 год, потом 2025-й и 2034-й. Я думаю, что это, вероятно…

— Они думают, что Сол, скорее всего, проведет Отбор в эти даты.

— Да, — Коннор кликает, открывая временную диаграмму. — Поэтому я заинтересовался этими зачеркнутыми датами — когда они зачеркнули их и почему. И как бы сильно я обычно ни ненавидел эту функцию отслеживания изменения, на этот раз она действительно была полезна. Первые две даты, должно быть, уже были зачеркнуты до того, как они включили отслеживание изменений, но последние две правки гораздо более поздние.

Он переходит в панель обзора и меняет ее настройки с «Конечный документ» на «Конечный, показать исправления», и несколько маленьких кружков всплывают на полях. Некоторые из них розовые и помечены, как ДМУ. Остальные зеленые и помечены, как КПК.

— Я использовал твои инициалы — говорит Коннор. — Чтобы она не узнала, что твою домашнюю работу выполнило третье лицо.

Два из этих изменений касаются блока «Дедлайн». Одно из них, сделанное ДМУ, — зачеркивание даты 2034. Коннор нажимает на этот кружок, и появляется дата, когда была сделана правка, — три дня назад, как раз перед моей встречей с Джулией.

Однако второй кружок намного более интереснее. Он был отредактирован ДМУ в то же самое время, но вместо четырех вопросительных знаков, которые теперь красуются в блоке, он когда-то содержал конкретную дату: 12252015.

Я бросаю на Коннора нервный взгляд:

— Сол не может воспользоваться ключом. И из всего, что я видела, я правда думаю, что он хотел бы лично лицезреть свою работу. Может быть, Джулия убрала эту дату, потому что поняла, что он не мог запланировать Отбор так скоро.

Коннор, должно быть, слышит в моем голосе нотки надежды, потому что его взгляд смягчается:

— Возможно. А может быть, она боится, что он случится раньше.

* * *

Коннор и Кэтрин ложатся спать около одиннадцати, а я провожу следующие несколько часов в библиотеке Кэтрин, просматривая книги и файлы, защищенные полем ХРОНОСа. Нашла немало информации о жизни Гудини в докиристской временной линии, большая часть которой идентична той, что мы с Треем нашли вчера вечером в Интернете. Единственное, что заметно отличается, — это описание книги о дружбе Гудини и Артура Конан Дойла. У Кэтрин нет настоящего экземпляра, только рецензия, опубликованная в историческом журнале, но в ней упоминается ссора между Гудини и Дойлом, которая разрушила их дружбу. Это предположительно ключевой момент книги, а я уверена, что в статьях, которые я просматривала вчера вечером, говорилось, что они были очень близки до самого конца.

Все остальное время я провожу, изучая файлы, собранные Коннором. Он ничего не нашел о Пятой Колонне в связи с киристами, только общие упоминания о пятых колоннах в различных войнах и в некоторых сериалах об инопланетянах. Ходит несколько слухов об антикиристском альянсе внутри правительства, но в основном на сайтах теории заговора, наряду с историями, утверждающими, что высадка на Луну была фальшивой, НЛО контролируют наш разум с помощью микроволновых сигналов, а иллюминаты контролируют все остальное.

Я открываю файл «4», Википедию Мега Будущего, и начинаю читать раздел с названием 2100–2199 (Правительство):

В начале века правительство США, как и большинство государств во всем мире, все еще имело дело с последствиями 2092 года. Попытки восстановить разрушенные союзы…

Я отрываю взгляд от экрана. Возможно, это влияние Кэтрин, но чтение этой информации кажется изначально неправильным и спойлерным, особенно когда она была так непреклонна в том, что мне не нужно знать о том, что произошло в 2092 году. Я подожду, пока не узнаю наверняка, что предлагает Джулия, прежде чем открыть этот ящик Пандоры.

А возможно, мой уставший мозг просто искал предлог, чтобы задремать. Мой телефон вибрирует на ночном столике в четверть восьмого, пробуждая меня от трехчасового сна. Очередное сообщение от Шарлейн, напоминающее мне о нашей встрече стажеров в девять. Почему она так скромничает теперь? Если кто-то следит за нашими переписками, то ее предыдущее сообщение, приветствующее меня в Пятой Колонне, уже разоблачило нас.

Интересно, как много изменилось для нее в этой временной линии?

Мои воспоминания о барбекю в Кэррингтон Дэй определенно двойственны. В основном я помню разговоры с Шарлейн и доктором Тилсоном, который был в бешенстве, узнав, что его вечеринка по поводу выхода на пенсию проходит в киристском центре. Но какая-то крошечная часть моего мозга настаивает, что мы никогда не были на этом барбекю.

То же самое касается и моего первого дня в школе. Я помню одну версию, где мы с Шарлейн разговаривали между уроками и за обедом. И еще одну, где я увидела Шарлейн, болтающуюся около маленькой компании Евы, разговаривающую с девочками, которых она называла евистами.

А какую версию помнит Шарлейн? Изменения, которые привели к появлению Пятой Колонны, похоже, происходили постепенно, на протяжении десятилетий, поэтому я не понимаю, как она вообще может помнить меня, если только она не была под действием поля ХРОНОСа.

Единственное, что я знаю наверняка, это то, что не получу ответы, сидя здесь. Я плеснула немного воды в лицо и нашла чуть менее мятую одежду.

Я роюсь в своем ящике в поисках подходящих носков, когда чувствую безошибочный пинок в живот от временного сдвига. Падая вниз, я хватаюсь за край ящика. Раздается слабый щелчок, и ящик падает за мной, а носки дождем высыпаются мне на голову.

Комната наконец перестает вращаться, и я больше не чувствую, что меня сейчас вырвет прямо на ковер. Я приподнимаюсь и прислоняюсь спиной к краю кровати.

Этот сдвиг был гораздо сильнее остальных, во время которых я даже не находилась под полем ХРОНОСа. Что же могло вызвать такой мощный сдвиг во времени?

— Кейт? — Коннор стучит в дверь. — Ты в порядке?

— Да. Ты это почувствовал?

— Приступ боли. Я решил, что дело в испорченном буррито на завтрак, но оно ударило и Кэтрин с огромной силой. Я заставил ее лечь и сказал, что зайду проведать тебя.

Я поднимаюсь и открываю дверь:

— Мне уже лучше. Но да, это было жестко. — Мои глаза неохотно скользят в сторону библиотеки. — Я даже не знаю, хочу ли знать, чем это вызвано.

К сожалению, мое желание блаженного неведения исполняется. Спустя час мы все еще не имеем понятия. Даже автоматизированная программа Коннора, которая отслеживает расхождения истории и новостей онлайн с данными из защищенных файлов здесь, в библиотеке, не находит никаких аномалий.

Кэтрин отодвигается от компьютера, протирая глаза:

— Единственный логический вывод в том, что результат того, что встряхнуло временную линию, еще не наступил. Курс действий уже намечен, но реальные изменения пока не проявляются.

— Как… разве это возможно? То есть как мы могли бы это почувствовать, если бы сдвиг был вызван изменениями, которые еще не произошли?

— Потому что кто-то дал начало последовательности событий. То, что мы чувствовали, было… — Она замолкает, будто подыскивая нужное слово, а затем смотрит на Коннора с кривой улыбкой: — Не хочешь мне помочь?

— Я попытаюсь, — говорит он. — То, что мы чувствовали, — это передвижение нашего поезда времени. Который, возможно, сменил несколько путей. Они все ведут в одном направлении, так или иначе. Только на пути, по которому мы сейчас едем, где-то дальше стоит цементная стена. Мы еще не врезались в стену, нам даже не видно ее пока, но ключи ХРОНОСа обнаружили нарушение. Вот почему мы почувствовали этот сдвиг… и почему Кирнан, например, вероятно, также почувствовал это в то же самое время, с нашей точки зрения, даже если он находится в 1905 году или неважно где. Теперь понятно?

Я отвечаю «нет» в тот же самый момент, когда Кэтрин говорит «да», и они поворачиваются, глядя на меня.

— Ну, мне ничего не понятно! Я поверю Коннору на слово, но не стану лгать и говорить, что понимаю его. Так… вы хотите сказать, что нам нужно найти способ остановить поезд, прежде чем он ударится о стену?

— Ну, нет, — говорит Кэтрин. — Ты не можешь остановить время. Он будет продолжать катиться дальше. Ты просто должна подтолкнуть поезд обратно на верный путь.

Просто?