Дороги в темноте

Радомира Берсень, 2022

Я – человек способный перемещаться между мирами. Такой человек нужен многим: например, существам, что заблудились или собственному правительству, которое пытается использовать нас, Бродяг, для своих целей. Хотя мне всего лишь нравится покидать этот скучный мир. К несчастью, меня угораздило наобещать расе скорпионидов, что я помогу им в поисках вора и верну украденное. И если я не справлюсь, то сначала проблемы будут у меня, а там уже и у всех прочих землян. Я понятия не имею где искать этого вора, с какой целью он раздраконил такую жуткую расу и как собирается использовать украденное им вещество. К тому же меня пытаются запихнуть в какой-то неведомый тайный институт. Я все время куда-то бегу и от кого-то спасаюсь, а времени до прибытия скорпионидов становится все меньше.

Глава 8

Я лежала с сомкнутыми веками. Вопрос Идунна застал меня врасплох. От неожиданности я шарахнулась назад, брякнулась на свою многострадальную задницу, бурно отозвавшуюся болью, и приготовилась проснуться. Но что-то определенно шло не по плану. Я медлила, не решаясь открыть глаза. Мир вокруг меня почему-то легко покачивался, словно расположенный на волнах. Мне было тяжело, тепло, темно, а еще — трудно дышать. Затем внутри меня будто что-то щелкнуло и все ощущения куда-то пропали. Я медленно встала на четвереньки. Осторожно выпрямившись, я первым делом взглянула в небо — есть у меня привычка в каждом новом мире первым делом смотреть именно туда, уж не знаю почему. И этот мир поразил меня больше, чем какой-либо другой: подняв голову, я надолго залипла, потому что небо надо мной было синевато-зеленовато-голубым и шло волнами. Казалось, там, над моей головой, раскинулось безбрежное море, в котором отчетливо виднелись приливы и отливы, испещренные бесконечными волнами с белыми чубчиками пены. Не сразу я заметила, что пялюсь в незнакомое небо с открытым ртом. Что ж, оно того стоит! Зрелище, прямо скажем, непривычное.

Опустив взгляд, я обнаружила, что вокруг меня раскинулось поле. Хотя и это тоже полем в привычном смысле слова назвать было нельзя. Присев, я погладила обеими руками мягкий, курчавый растительный покров, больше похожий на ковер в гостиной, чем на обычную траву. Мягкий и упругий покров был приятен на ощупь, будто гладишь собаку с густой курчавой шерстью. Эта странная трава вдобавок выглядела так, будто некий художник-гигант уронил на нее свою палитру — палевые, желтые, розоватые, синеватые, бледно-сиреневые и белые пятна покрывали ее причудливыми кляксами до самого горизонта. Весь этот разноцветный ковер шел мягкими невысокими холмами с округлыми вершинами. Какая-то еще смутная мысль мелькнула у меня в голове, но внезапно мое плечо было крепко схвачено незнакомой рукой, отчего я подпрыгнула и невнятно прожевала ругательство. Рука быстро развернула меня на сто восемьдесят градусов, позволив увидеть ее владельца — невысокого, крепко сложенного парнишку. Он быстро оглядел меня и искренне улыбнулся:

— Прости, не хотел тебя напугать. Я думал, это опять гнилоротые варшнагги пожаловали к нам. А это ты. Ты кто такая?

Мое сердце все еще выплясывало гопака на ребрах, все же нельзя так подкрадываться! Поэтому я приложила руку к своей груди и честно сообщила парню, что он меня напугал и вообще. В это же время, я лихорадочно соображала, как бы так себя назвать, чтобы не забыть потом собственное имя. На ум пришел только ник с давно позабытого сайта знакомств.

— Мое имя Арде́мия. И я не знаю как сюда попала, что это за место? — Вот это уже было честно, я действительно понятия не имела, где я оказалась. Парень слегка кивнул и ответил мне лишь одним словом: «Даисси́н». Что ж, прекрасно, Даиссин так Даиссин, тут бы мне и откланяться, но парень снова вцепился в меня. Я обратила внимание, что его рука была перевязана несколькими тряпками разного цвета. Неудачливый суицидник, что ли?

— Тебя-то как зовут? — Взмолилась я, упираясь ногами в упругий травяной ковер. Но парень неумолимо тянул меня куда-то за собой. Не оборачиваясь, он коротко представился — А́йсми. Сопротивляться ему было совершенно бесполезно, потому что он пёр как танк, поэтому я оставила эти бесплодные попытки. В любом случае, вряд ли я пробуду в этом мире долго. Я лишь надеюсь, что ничего не сломаю себе здесь, а синяки уж так и быть, заживут.

Айсми уже утянул меня под холм, где моему взору открылась вполне пасторальная деревушка с невысокими домиками, такими же округлыми, как и холмы вокруг. Мы бодро и весело шли в ее направлении. Меня слегка беспокоила непродуманность собственной легенды, потому что правду говорить бессмысленно и опасно. В любом случае, уровень развития цивилизации этого мира явно не слишком высок. Поэтому золотым правилом для меня сейчас будет говорить как можно меньше, как можно проще, как можно реже. Оказавшись в деревне, Айсми довел меня до небольшой площади в пыль которой были втоптаны мелкие камни. Я оглядывала домишки, вездесущих детей, какую-то утварь и это здорово мешало мне соображать насчет приветствий с пояснениями. Аборигенам всегда требуется более-менее удобоваримое объяснение кто это тут к ним заявился, откуда и с какой целью. Получив ответы, они, как правило, теряют интерес и возвращаются к своим делам. Но в этой местности привычный сценарий быстро сбился. Начать с того, что на той же площадке мигом собралась толпа мужиков. Я поежилась. Обычно первыми прибегают женщины, последними уходят тоже они. Видимо здесь царит настолько суровый патриархат, что женщинам из дома лишний раз выходить нельзя. Во-вторых, пришедшие не говорили ни слова, хмуро разглядывая меня. Это неприятно. В-третьих, мой проводник лихо и тихо растворился в этой суровой толпе. Все чего-то ждали. У меня аж спина зачесалась от взглядов, я медленно поворачивалась на месте, но это не очень-то помогало. Сделав два оборота, я вдруг оказалась лицом к лицу с высоким хрупким стариком, который разглядывал меня глазами такими же серебристыми, как и его борода. Сначала мне показалось, что он слеп, но нет — дедуля с пронзительным вниманием изучал меня от макушки до пят. Его появление оживило остальных.

— Это наро́чница, — проворчал кто-то густым басом.

— Нет, это баба, — возразил ему тягучий нудный голос.

— Нарочница!

— Баба!

Ясно, кажется, аборигены не могут определиться в какую партию я вхожу — врагов или своих. Собственно, отвечать им мне не хотелось, мало ли к каким результатам это приведет. Сереброглазый старик вытянул худую жилистую руку, от запястья до локтя покрытую разноцветными повязками, и тихим, но сильным голосом приказал:

— Тихо!

Толпа замолчала. Дед начал неторопливо развязывать одну из повязок на своей руке. Что он делает? Я не заметила как сделала шаг назад, но чьи-то сильные руки заботливо подтолкнули меня обратно. Старик снял повязку белого цвета и приблизился, неожиданно положив ладонь мне на голову. Меня накрыл вихрь странных и противоречивых ощущений, будто я оказалась в середине нескольких пересекающихся ветров. Сомнение, испуг, спокойствие, любопытство, настороженность — одно за другим вспыхивали внутри меня, как картинки в волшебном фонарике. Затем мне стало спокойно и хорошо. Теперь я была уверена, что никто не причинит мне вреда. Старик кивнул уверенным движением и начал снова завязывать свою тряпицу на руке.

— Не наро́чница, — звучно крикнул он толпе, — все в порядке, расходитесь! Это всего лишь женщина, обычная женщина!

Мужики немедленно исчезли с такой скоростью, будто были привидениями. Я растерянно осмотрелась. Мне-то куда идти? И вообще — можно ли? Старик осторожно взял меня за пальцы и слегка потянул к себе.

— Женщина, — повторил он вполголоса, — но необычная. Ведь так? — Он снова внимательно изучал меня. Краем глаза я заметила, что Айсми тоже остался тут и стоял в нескольких шагах от старика с гримасой уважения на лице. Он сразу же откликнулся, когда старик назвал его имя и подошел ко мне.

— Отведи ее в мой дом, — сказал старик, передавая парню кончики моих пальцев, — пусть пока останется там. Надо выяснить, что это за явление.

Казалось, эти двое обсуждают нечто совершенно отсутствующее — на меня не обращали внимания, со мной никто не разговаривал. Чисто технически моя задача была выполнена, я могла возвращаться. Но почему-то не могла. Все эти перемещения между мирами постоянно выходят из-под контроля и, как нарочно, в самый не подходящий для этого момент.

Тем временем, я оказалась в небольшой круглой хижине с простенькой обстановкой. Судя по антуражу, это общество едва-едва выкарабкивается из эпохи земледелия и простейшего прикладного искусства. Айсми уже куда-то усвистал, так что я могла вдоволь наглазеться на все эти горшки и табуретки. Тут мне в голову пришла интересная мысль — а не прихватить ли мне какой-нибудь артефакт именно отсюда? Почему бы и нет? Такие грубые и примитивные орудия быта просто по определению ничем не могут навредить нашему миру.

Я выглянула за дверь, затем в окна — никого. Ух, у меня просто руки горели от желания что-нибудь прихватить. Я еще раз окинула взглядом обстановку: пожалуй, я возьму с собой не горшок и не веревки. Тряпки, ножи, какие-то травки и куски кожи — тоже мимо. Это должно быть что-то интересное, что-то уникальное, что-то чего в нашем мире точно быть не может. Я им покажу — баллы за заслуги. Могли бы и за кристалл дать мне нормальную комнату, а не эту крысиную нору. Я такое вам притащу! Плакать от счастья будете. На каждую смену будете провожать меня с торжественным маршем и нежными объятиями.

С такими мыслями я прошла подальше в полумрак домика и обнаружила небольшой земляной ход. Ну да, домик ведь стоит вплотную к холму. Интересно-интересно! Низковато, правда, но для меня это не важно.

Ход быстро закончился в сухой песчаной пещере, которая светилась теплым янтарным светом, исходящим прямо от стен. Ладно, что тут у нас? В центре пещеры торчал невысокий — мне по пояс — столбик, широкий и тоскливо-пустой. И это все?

Внезапно в домике раздался негромкий шум, я с испугом обернулась. Хорошо, что ничего взять не успела (хоть и жаль). В пещерку вошел тот самый старик, который трогал меня за голову. Кто он такой? Судя по примитивности культуры, какой-нибудь волхв или колдун. Или шаман. Он медленно выпрямился и с укоризной посмотрел на меня.

— Разве я не просил подождать меня в доме?

Говорил он медленно, четко, внушительно. Сразу видно — влиятельный человек. Я тряхнула головой и, с легкой мстительностью в голосе, ответила ему:

— Неа, не говорил. И даже не взглянул на меня. Меня взяли как домашний скот и притащили в неизвестное место. Разве я не имею права хотя бы осмотреться? А то, может быть, вы тут людей едите.

Старик грозно сверкнул очами и сделал шаг в мою сторону, я невольно отступила, моя левая рука удобно легла на столбик, торчащий где-то позади меня. Острый, пожирающий плоть жар прорвался сквозь мою ладонь и огненным столбом ударил в потолок, пещера ощутимо вздрогнула. Старик вздрогнул и начал торопливо развязывать ядовито-красную повязку на своей руке, я же в этот момент силилась оторвать руку от проклятого столбика. Ощущения убедительно говорили мне, что рука сейчас вздувается пузырями, обугливается, осыпается пеплом, обнажающим тлеющие кости. Однако я видела, что это не так — рука была совершенно целехонькой внутри огненного столба, бьющего в потолок. Я схватила свое запястье правой рукой и уперлась ногой в столбик, пытаясь вернуть себе левую конечность, но все было бесполезно! Эта борьба с собой настолько захватила меня, что я совсем забыла про старика, он как-то неожиданно оказался рядом и положил руку мне на плечо.

— Не сопротивляйся! — Выдохнул он мне в ухо. — Возьми себя в руки. Спокойный дух — это первое, что тебе требуется.

Легко сказать! Я сосредоточилась на том, что видела, а видела я абсолютно нормальную руку, так что ощущения были посланы в далекие дали.

— Дыши!

Я послушно взяла под контроль свое дыхание, вдох-выдох, медленно и ровно. В какой-то момент, я поняла, что чувствую себя абсолютно спокойно — подумаешь, рука в огненном столбе застряла. С ней же все в порядке, стало быть, и беспокоиться не о чем. Тут я осознала, что контроль над рукой медленно возвращается ко мне. Я уже могла перемещать ее вверх-вниз по огненному столбу, но вытащить по-прежнему никак не получалось.

— Э-э, прости, не знаю твоего имени, — обратилась я к старику, слегка повернув голову в его сторону, — а как бы мне ее теперь вернуть обратно? Мне всегда нравился тот факт, что у меня две руки, может сделаем все как было?

Все это звучало ужас как по-дурацки, но дипломатия сейчас мне была не по зубам. Мне бы руку вытащить, а уж там поговорим как надо. Вместо ответа старик протянул свою руку так, что она оказалась рядом с моей, справа от нее. И его рука также была пронизана огненным столбом. Он повернул свою руку, затем слегка потянул в сторону — огонь послушно повторял его движения.

— Видишь? Ты должна подчинить себе пламя. Двигай рукой вправо-влево, пока столб огня не начнет двигаться вместе с тобой.

Легко сказать — двигай. Ощущение такое, будто моя рука находится внутри чего-то очень вязкого, плотного и каждое движение требует неимоверных усилий. Я быстро устала, так что пришлось поддержать локоть другой рукой. Однако я понимала, что старик отчего-то не хочет мне помогать — или это и была его помощь. В любом случае, придется мне тут торчать, пока у меня хоть что-то не получится. Поэтому я принялась как можно энергичнее поворачивать свою плененную конечность во все стороны, крутить ладонь и раскачивать ее в стороны. Наконец, я заметила, что обжигающий столб повторяет мои движения. Мне становилось все легче и легче, будто я расшевелила какой-то сильно заржавевший механизм. Затем я подвигала пальцами, с любопытством наблюдая бледные вспышки между ними, столб при этом становился шире, будто раздувался. Если пальцы раздвинуть — пламя расходится вширь, сдвинуть — снова сужается. Забавно. Я даже практически не чувствовала боли уже. Оказывается, если сосредоточиться на движениях, ощущений нет вообще никаких. Вдоволь наигравшись, я осторожно потянула руку к себе — она выскользнула будто из воды, огненный столб мгновенно провалился вниз и красноватыми огоньками угас на поверхности столбика.

— Фух! — Вырвалось у меня. Я обернулась. Старик смотрел на меня так, будто увидел как минимум пятнадцатиголового дракона. По-моему, я даже заметила в его взгляде уважение. Покачав головой, он внезапно улыбнулся, затем жестом велел мне выйти обратно в домик. Я чувствовала себя виноватой перед ним, правда, совсем чуть-чуть. Старик легким толчком усадил меня на низкую табуретку и вручил длинный лоскут ярко-алого цвета.

— Смотри! — Он начал медленно наматывать свою тряпицу на руку, я поняла, что зачем-то должна делать тоже самое. Медленно и неуверенно я повторяла все в точности, пока на моей руке не образовалась широкая повязка, туго пригнанная, но не стесняющая движений. После этого старик обрадованно погладил меня по голове.

— Вот теперь мы поговорим. Мое имя Хиен Ар Тиэр. А как твое имя?

Упс, как я там давеча представилась тому парню, явно помощнику этого Мерлина? В моей голове забегало много-много маленьких паникеров с воплями «шеф, все пропало!». Усилием воли я разогнала всю эту толпу и судорожно напрягла свою убогую память. Что-то с сайта знакомств. Тианна? Леа? Ремия? А-а-а, как же странно сейчас выглядит мое молчание! Точно, это что-то на «А»!

— Ардемия! — С неописуемым облегчением выпалила я.

Хиен взял меня за перемотанную руку и слегка приподнял ее.

— Знаешь, что ты сейчас сделала? — Спросил он. Я помотала головой. — Ты взяла силу огненного алтаря. Овладела ею и научилась контролировать. Но пока еще недостаточно хорошо. Тебе нужно как можно чаще упражняться в контроле. Между прочим, некоторые из моих учеников торчали у алтаря по нескольку суток. Ты справилась довольно быстро. Ты не можешь быть женщиной. Огонь — сила мужчин.

Внезапно! Лишь бы ему в голову не пришло устроить мне тотальный осмотр с целью подтвердить эту немудрящую мысль. Я-таки немного стесняюсь пожилых иномирян.

— Или не человек.

Я молчала, не зная, что на это ответить. Можно, конечно, начать горячо убеждать его в обратном, да какой в этом смысл смысл? Кстати, неплохо бы подготовить дедушку к возможному нашествию моих товарищей, а то, чувствую, будет тут веселье с легким налетом членовредительства. Но я не знала как начать. Это должно звучать не как угроза, а как мирное предупреждение. Однако Хиен завершил разговор, поднявшись и позвав через окно Айсми. Улыбающийся парнишка быстро нарисовался на пороге. Кажется, удобный момент упущен. А, между тем, меня в любую минуту могут выдернуть обратно.

— Хиен, могу я сказать тебе пару слов наедине? — Наконец решилась я. Тот обернулся ко мне, затем посмотрел на Айсми. Я тоже посмотрела на паренька, отчего он поежился и неуверенно шагнул назад. Хиен медленно перевел взгляд на меня и неодобрительно прицокнул.

— Если тайну нужно скрывать от людей — это плохая тайна.

Что ж, мне уже было все равно. Тщательно подбирая слова, я следила за реакцией странного старика, попутно одним глазом наблюдая за Айсми.

— Ты отчасти прав. Я человек. Но не отсюда. Я человек из другого мира. И скоро я уйду. Но сначала я должна найти одного человека. Просто найти и забрать его с собой, в свой мир. Договорились? Ну и… в общем, сюда могут прийти мои товарищи. Потом. После меня. Вы их не обижайте, пожалуйста.

Реакция деда оказалась потрясающей: он медленно опустил нижнюю челюсть и пошевелил ею, глаза его вспыхнули ослепительным белоснежным огнем, лицо исказилось в судороге. Я увидела, что он медленно, как во сне, разматывает черную повязку на своей руке. Айсми незаметно отступил еще на шаг. Похоже я опоздала с предупреждениями — здесь уже кто-то был и этот кто-то явно вел себя не лучшим образом.

— А ну стоять! — Рявкнула я ему, опасаясь, что парень приведет группу поддержки с каким-нибудь дрекольем. Затем я обернулась к Хиену и схватила его за ту руку, которой он снимал повязку.

— Мы не опасны для вас, это действительно так, поверьте мне. Мы не какие-нибудь злобные твари, просто люди. И мы никому не служим, ни с кем не воюем, никого не трогаем! Пришли, ушли, все! Никаких проблем у вас не будет, я обещаю!

Я старалась говорить не торопясь, отделяя слово от слова. Одновременно я пыталась удержать его — как я понимаю, снимая повязку, дедуля выпускает на свет какой-то из своих талантов. Мне что-то не хотелось с ними знакомиться. Я и сама только что приобрела нечто подобное, но у меня одна повязка, а у Хиена их не меньше десятка! Если он развяжет их все… впрочем, ему хватит и одной, чтобы избавиться от меня. Старик оказался жилистым и крепким, мне было очень трудно с ним справиться, я понимала, что смогу удерживать его не больше пары минут. Мы смотрели друг другу в глаза, и я отчетливо представляла, что вот сейчас меня начнут размазывать по полу и стенам как масло по бутерброду. Но движения Хиена замедлились, он на миг остановился, затем быстрым движением стряхнул мою руку и принялся наматывать повязку обратно. Я вздохнула с облегчением — значит, он все-таки понял, что мы не враги. Не стоит рассказывать этому старичку о нас лишнего, того, что он услышал уже достаточно, а то еще крышей двинется в неизвестном направлении, вон он какой весь недоверчивый.

Едва подумав об этом, я вдруг ощутила мощный удар по голове. Зря я упустила из виду Айсми. Я попыталась вскочить, но закружилась голова, я потеряла равновесие и ощутила еще один удар, а потом третий, отчего перед глазами все поплыло и резко ухнуло куда-то в темноту.

Очнувшись, я обнаружила, что нахожусь уже не в хижине, а сижу на той разноцветной кучерявой травке, так поразившей мое воображение. Очень интересный факт. Не думаю, что мои ноги остались в сознании и самостоятельно приперлись сюда. Попытавшись встать, я поняла, что мне что-то здорово мешает — какое-то странное ощущение в руках. Подергав руками туда-сюда у себя за спиной, я, с негодованием, поняла, что меня тупо связали. Гнев горячей волной ударил мне в голову, отчего я бесцельно задергалась, выкрикивая все ругательства, которые приходили на ум. Кажется, я даже изобрела пару-тройку новых, весьма крепких, выражений. Однако делу это не помогло. Покрутив головой, я увидела, что сижу под холмом, покрытым розоватой травой. Деревни видно не было — скорее всего, она находится по ту сторону холма. Вкрадчивый шорох откуда-то сбоку намекнул, что я здесь уже не одна. Повернув голову, я увидала невысокое смуглое существо, обвязанное какими-то лохмотьями. Оно радостно залопотало, и я поняла, что это тот самый дикарь, как там его Айсми, маленький говнюк, назвал давеча? Варшнак или вершнаг. Эти два рехнувшихся колдуна решили таким вот изящным способом избавиться от меня. И то верно — зачем тратить магическую силу на какую-то иномирянку? Давайте просто отдадим ее местному племени людогрызов! Так сказать, и гады сыты, и проблемы нету. Премного, блин, благодарна за такое простое и красивое решение.

Я повернулась, чтобы взглянуть дикарю в лицо. Он довольно осклабился и внезапно больно ткнул пальцем мне в плечо. Затем тем же способом изучил и прочие части моего заурядного тела. Натыкав меня от души (наверняка теперь синяки останутся), он отвернулся от меня и что-то гортанно заорал. В ответ ему откуда-то из-за соседнего холма зазвучал нестройный хор голосов. Плохо дело. Я совсем одна, связанная, и почему-то не понимаю дикарей. Обычно с этим проблем не бывает — когда переходишь в другой мир не физически, общение с местными происходит по типу мозг к мозгу. Словом, тебе вообще не нужно знать никаких языков, ты словно вливаешься в работу мозга своего собеседника. Понимаю, что объяснение это корявое, но сейчас мои мысли были заняты совсем не лингвистическими проблемами. Я и глазом моргнуть не успела, как обнаружила себя в компании дикарей-варшнаггов. Они дружно тыкали в меня своими немытыми пальцами, толкали друг друга плечами и пересмеивались. Что им от меня надо?

Наконец, тот, что меня нашел, начал деловито раскладывать хворост. Остальные, весело галдя, бегали рядом. Вокруг меня то пролетала связка хвороста, то взблескивал нож, то очередная рука больно щипала меня, и я слышала довольный смех ее хозяина. Все это наводило на определенные и не очень приятные мысли. Варшнагги быстро развели костер и теперь старательно подкладывали туда хворост, отчего огонь поднимался все выше и становился все жарче. Смекнув, что дело пахнет полной и к тому же жареной задницей, я снова ощупала путы на руках и вдруг пальцы наткнулись на что-то мягкое. Кстати, для чего я завязала на руке эту тряпку? Хиен разматывал повязки каждый раз, когда ему нужно было применить свои магические способности. Может я теперь тоже могу как он? Я стала дергать ткань на предплечье, пытаясь найти тот самый кончик, который был аккуратно заправлен внутрь. Варшнагги радостно галдели и смотрели на меня, откровенно облизывая свои пухлые губы. Вот засранцы. Надеюсь, я у вас поперек горла встану. Впрочем, нет. У меня есть план — выжить любым способом. А уж как именно… да как получится! Ткань, наконец, поддалась и я принялась разматывать ее, с трудом двигая занемевшими запястьями. От огня уже полыхало таким жаром, будто тут собирались приготовить целого быка. Только бы успеть. Дернув непослушными руками, я сорвала повязку окончательно и вот тут-то и началась самая замечательная часть представления. Руки мгновенно стали тяжелыми и горячими, где-то глубоко внутри меня полыхнул жар, я ощущала, как он прожигает меня на уровне солнечного сплетения. И это было очень приятно. Огонь в руках и жар в животе мгновенно сплелись в раскаленный кокон, я не заметила как оказалась на ногах. С меня слетали крупные хлопья пепла. Кажется, это была моя одежда, но это меня уже нисколько не волновало. Жар подкатил к горлу и я просто выдохнула.

Что было потом, я помню плохо. Отчетливо запомнился только раздирающий уши визг, полный боли и ужаса. Но визжала, к счастью, не я. Еще было очень жарко, просто как внутри вулкана, кожу пощипывало, ладони болели — казалось, они погружены в древний лед и в раскаленные угли одновременно. Какие-то тени в панике метались и корчились у моих ног. Я была хранилищем огня, вырвавшегося на свободу, алтарем, жаждущим жертв.

Очнувшись, я обнаружила себя посреди огромного выжженого пустыря. То там, то сям валялись обугленные скорченные останки. Пнув один труп, я проследила взглядом за облачком пепла, которое вспорхнуло и унеслось куда-то за холм. Ладони ужасно болели и были покрыты волдырями, но, как ни странно, остальное мое тело было в порядке, хоть и перепачкано сажей. На мне не было ни лоскутка одежды, волосы пахли паленым. Я огляделась и поняла, что не знаю куда мне идти. Хорошо бы — домой, в свой родной мир. Впрочем, для начала неплохо бы найти хоть какие-нибудь тряпки, чтобы прикрыться. Но никаких идей на эту тему у меня не было. Я просто села на все еще горячую землю, взялась за голову и отдернула вспыхнувшие болью руки.

Внезапно у меня за спиной раздался негромкий свист. Я скорчилась, пытаясь прикрыть все самое сокровенное, с ужасом думая, какие еще приключения меня ожидают. Свист повторился, затем мягко застучали копыта. Я оглянулась — ко мне осторожно приближался всадник на невысокой крепенькой лошадке. Судя по копью, направленному в мою сторону, это был какой-то местный воин. Вот тебя еще только здесь не хватало, дорогуша, мрачно подумала я, ты погляди какая я звезда, все мечтают со мной познакомиться.

Всадник ловко спрыгнул на землю и накинул мне на плечи свой плащ, остро пахнущий давно не мытым мужиком. Ладно, потерпим, хорошо уже то, что он не пытается меня сходу убить или съесть. Осторожно приподняв меня за плечи, воин подтолкнул меня вверх, подсадив на лошадь. В следующее мгновение мы оказались в кольце таких же всадников, из которых выделялся один — самый осанистый на черном как смоль тонконогом жеребце. Он подъехал к нам поближе и мой спаситель заговорил:

— Никого больше нет, кне́жин, только вот эта женщина. Остальные мертвы, сгорели все до единого. Не иначе как Хиен тут отметился. Снова без вашего разрешения.

Названный кнежином бросил на меня косой взгляд, кивнул ничего не говоря и развернулся, отряд потянулся за ним. Мы ехали вдоль широкого плавно извивающегося распадка, окруженного удивительно красивыми холмами приглушенно-разноцветных тонов, в воздухе стоял тонкий медовый аромат. У меня кружилась голова, сама не знаю от чего. Впрочем, событий для этого хватало. Больше всего меня беспокоил тот факт, что моя повязка сгорела и я чувствовала плавающий в моих венах жар, слишком близкий, слишком взрывной, чтобы контролировать его. Мне нужна была новая повязка. Я не понимаю как это работает — но она действительно помогала удерживать огонь внутри себя.

Я думала об этом непрерывно, не замечая даже, что мы вернулись к той самой деревне и едем по ее улицам. Очнулась я только тогда, когда мы покинули деревню и направились к кривобокому приземистому замку, окруженному неуклюже сложенной стеной. Все здесь казалось невысоким, невзрачным, но крепким как крестьянский мужичок. За стеной оказался крохотный дворик, здесь все начали спешиваться и шумно расходиться, громыхали подковы по камням, голоса эхом разлетались во все стороны. Меня же подхватили под руки и поволокли внутрь, плащ при этом распахнулся на радость окружающим. Я попыталась его придержать, но покрытые волдырями руки слишком болезненно отзывались на каждое прикосновение. Полагаю, именно по этой причине я предстала перед кнежином с мордой злой и перекошенной, впрочем, от него симпатии я тоже не встретила. Хотя кто его знает? Может он ко всем относится без особой радости. Меня, наконец, отпустили. Кнежин, сидящий на невысоком шатком троне, прищурившись, осмотрел меня с головы до ног. Полагаю, я представляла из себя то еще зрелище — голая, грязная, кое-как прикрытая плащом слишком длинным для меня.

— И кто же ты такая? — Недовольно процедил сквозь зубы кнежин. Что ж, на любезность тут рассчитывать не приходится, не слишком удачный мир мне достался в этот раз. Поднатужившись, я собрала свои мозги в кулачок и заговорила медленно, стараясь быть вежливой:

— Меня зовут Арония (ну не помню я кем назвалась в прошлый раз, пусть будет хоть так), я попала в эти земли случайно. И я очень благодарна вам за… эээ… помощь.

Тут у меня мелькнула смутная мысль, что я слишком долго уже нахожусь в этом мире. Когда же я вернусь обратно, на свою скучную и в общем-то безопасную Землю?

Кнежин немного поворочался и снова заговорил, тяжело роняя каждое слово:

— Значит так. Одежду я тебе дам. Дам еду. Руки, — он кивнул головой в сторону моих обожженных ладоней, — подлечим. За все это ты отправишься в алтарный дом, в Орден, и приведешь обратно мою дочь.

Радость моя тут же угасла. Я-то думала он очень добрый человек. А этому дяде просто нянька нужна, что ли?

— В смысле — приведу? А что, больше некому? — С недоумением спросила я. Кнежин вдруг неприятно улыбнулся.

— Мужчинам туда входить нельзя. Да они и не пойдут — рисковать своими людьми я не собираюсь. Что касается женщин… Видишь ли, тебя просто не жалко.

Вот приплыли-приехали, какие тут все расчетливые рехнуться просто можно. Меня не жалко. Мда, не принцесса я и не прекрасная воительница. Так, расходный материал.

— А если не смогу? Или не выйду обратно? — Осторожно спросила я.

Кнежин наклонился вперед всем телом и злобно сверкнул глазами.

— Выйдешь, куда ты денешься. Первопринятые к алтарю не допускаются. Их, обычно, назначают на работу по хозяйству. Так что выйдешь. А когда выйдешь, мои воины тебе быстро напомнят для чего ты в алтарный дом попала.

— Погоди, — я решила, что нужно выяснить как можно больше, — а что же дочь твою — не выпускают, что ли?

Кнежин помрачнел и снова откинулся на спинку трона.

— Она там заложница. Похитили ее. А ты мне ее приведешь.

Кажется, на этом мой светский выход был окончен, так как кнежин резко кивнул одному из своих воинов, тот схватил меня за плечо и пихнул куда-то в сторону.

Поселили меня в крохотной комнатке. Втолкнув меня внутрь, воин махнул здоровенной ручищей в сторону узкой деревянной койки с какими-то тряпками и коротко объяснил:

— Кровать. Одежда.

Я не удержалась и красивым театральным жестом указывая в разные стороны, с выражением заговорила:

— А это, видимо, стены. Что это? О, это же дверь! А тут, наверное, пол, да?

Мужик посмотрел на меня как на слабоумную и ушел, тщательно закрыв дверь. Немного попихав и попинав ее, я выяснила, что дверь надежно заперли снаружи. Печальнее всего выглядело грязное ведро, явно местный аналог домашнего сортира. Немного высказав стенам все, что я обо всем этом думаю, я решила все-таки освоить местный гардероб. Оказывается, женщины здесь носят просто уйму вещей, часть из которых вообще не имеет функциональной нагрузки. Кое-как обрядившись во все эти штанишечки, три яруса юбок, рубашки и платья, я ощутила себя добротной, гордой своими успехами капустой. Как они ходят во всем этом? Я хотела было еще немного поругаться, но слишком устала, да и наплевать уже было. Как-нибудь выкручусь, до сих пор удавалось. Но этот мир — это что-то, скажу я вам. С этими мыслями я завалилась на жесткую койку, явно сделанную из горбыля, и моментально уснула.

Разбудил меня какой-то невнятный шум и глухое постукивание. Открыв глаза, я обнаружила женщину, сгорбившуюся над невысоким столом.

— Здрасьте, — пробормотала я, принимая вертикальное положение. Спина решительно возмущалась насчет горбылястой кровати, поэтому двигалась я медленно и неуклюже. Женщина обернулась, кивнула мне, но так и не произнесла ни слова. Кажется, она сосредоточенно накладывала мне ужин. Спохватившись, я снова окликнула ее:

— Мне нужен красный платок, — попыталась я объяснить молчаливой даме, но не увидела понимания в ее глазах, — ну, повязка, тряпка какая-нибудь, лучше если она будет красная. Вы понимаете меня?

Женщина на мгновение замерла, затем энергично взмахнула чудовищных размеров ложкой, тряхнула головой и что-то там выскребла из горшка на гигантскую тарелку. Дверь открылась, в нее заглянул знакомый уже мне персонаж, умеющий называть вещи своими именами. Он явно собирался выпустить только эту тетку, но не меня. Вздохнув, я обратилась к тарелке. Судя по размерам, из нее могли есть, не мешая друг другу, человек пять или шесть. В центре, жалкой кучкой, лежала невзрачного вида жратва. Вот жлобы. Я взяла ложку, которая по размеру была как половина моей руки, и попыталась определить, чем меня сегодня так любезно потчует гостеприимный кнежин. Судя по вкусу, чем-то вроде тушеных овощных очистков, но выбирать было не из чего, так что я съела все до основания.

Еще мне промыли ладони, затем их густо смазали чем-то вроде лилового жира с приятным ментоловым холодком. Красную тряпку мне тоже принесли. В общем, все шло по плану. Факт только, что опять не по моему плану.

На третий день меня, наконец, вывели во двор и снова взгромоздили на лошадь, за спину высоченного мужика. Боясь сверзиться, я вцепилась в него как в родного. Надеюсь, мужик был счастлив.

Меня привезли к мрачному каменному строению, здорово напоминающему владения кнежина — кажется, у них здесь промышляет всего одна строительная артель и та без воображения. Камни были неопрятного серо-бурого цвета. Сама постройка была приземистой и неровной. Еще я заметила, что дворик между защитной стеной и постройкой имел плотную крышу. Это здание гораздо больше походило на крепость, чем дворец кнежина. В центре возвышалась здоровенная узкая башня. Пока я разглядывала все это, меня сдернули с коня и подвели к кнежину, который уже был здесь. Он в своей привычной телеграфной манере проинструктировал меня:

— Войдешь внутрь — скажешь, что желаешь присоединиться к Ордену. Найдешь кне́жинку (ну да, очевидно так и называется дочь кнежина). Выведешь ее. Здесь вас обеих будут ждать мои люди.

Я холодно взглянула на него, сидящего на коне, снизу вверх и деланно равнодушным тоном ответила:

— Я не спрашиваю, как мне это сделать. Полагаю, ты доверяешь моему интеллекту, это приятно. — Кнежин недовольно дернул щекой в ответ. — Но, когда я выведу твою дочь — ты должен будешь расплатиться со мной.

— О чем ты? — Казалось, он был взбешен. Видимо, не предполагал, что я буду ставить ему условия.

— Как выйду — обязательно расскажу.

С этими словами я двинулась в сторону потемневшей от времени деревянной двери. Все здесь выглядело очень старым и невзрачным, но не ветхим, это уж точно. Кажется, эту дверь копьем пробить не получится. Здорово сомневаюсь, что ее и топор возьмет. На двери болталась на веревочке блямба из тусклого металла. Я оглянулась — кнежин со своим отрядом стоял поодаль. Ну да, туда же вроде как мужчин не пускают. Это чем же можно запугать таких здоровенных и неплохо вооруженных по местным меркам мужиков? С мыслями об этом, я взялась за блямбу и несколько раз долбанула ею по двери. Помедлив, хотела было повторить эту процедуру, но дверь вдруг тяжело и беззвучно приотворилась. Наружу высунулся чей-то востренький носик, а вслед за ним и недовольная мордочка сухонькой старушки. Я развела руки в стороны и просто сказала:

Конец ознакомительного фрагмента.