Проклятие Черного орла

Радомир Велесич, 2023

Свобода – понятие относительное. Зачастую, наши рассуждения о ней, наше стремление ее обрести – всего лишь игра в гордость, потворствуя которой, мы лишь оттягиваем момент обретения той самой истиной свободы. И только в нашей власти решать, что выбирать: взять все, что дает нам судьба и через это обрести истинную свободу; либо всю жизнь быть простым смертным, зависящим от обстоятельств.Но иногда судьба преподносит нам не самые приятные сюрпризы.И вот уже не важно, насколько ты силен и чем владеешь. Жизнь становится хуже смерти. И уже не ясно, кто ты, и возможно ли все это прекратить.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

Напряжение нарастало с каждой секундой. Воздух почти звенел от воцарившейся в душном зале таверны тишины. На столе лежали две карты, князь и посыльный, для победы не хватало лишь княжны. Три из четырех вожделенных дам давно скинуты, но одна из них точно была на руках. Люди столпившиеся вокруг игрального стола затаили дыхание, глядя на абсолютно уверенного в себе темноволосого парня, развалившегося на стуле, словно лорд на троне, с двумя картами в руках. Ни у кого не оставалось сомнения, заветная княжна запряталась именно в его картах. Тем более, что старик с то и дело подергивающимся глазом, сидевший за столом напротив парня, мертвой хваткой вцепившись в свои карты, нервно елозил на стуле, не находя себе места. Он видел, что княжна в его руках, но знал, что этого не может быть. Эта коварная девка точно у парня, а значит, выручка за проданную накануне корову уже почти в кармане соперника.

— Ну, довольно! — словно гром грянул парень и небрежно бросил свои карты на стол.

Два небольших изрядно потертых пергаментных листка упали на рассыпанные в центре стола медные монеты. Две скромные служанки смотрели вверх, но старик в голос застонал и смяв свои карты в кулаке, вскочил с места и резко рванулся из таверны, расталкивая столпившийся вокруг стола народ.

Парень довольно улыбнулся, одним, явно привычным, движением сгреб монеты в карман и театрально поклонился своим многочисленным ошарашенным зрителям.

— Благодарю за чудесную игру, друзья! — воскликнул он, раскланиваясь. — Сочту за честь присутствовать здесь и на следующей игре. Сегодня повезло мне, но фортуна — дама изменчивая и княжна может прийти любому!

Народ в таверне продолжал удивленно охать, когда парень ногой распахнул дверь и, еще раз поклонившись в дверном проеме, спиной шагнул на улицу, широким жестом закидывая полу походного плаща на плечо.

— Берегись! — воскликнул идущий следом за ним рыжеволосый мальчишка лет пятнадцати, но парень успел лишь обернуться и инстинктивно выставить вперед руку, пытаясь защититься от копыт резко остановившегося и вставшего на дыбы огромного коня.

Еще секунда и он, словно подкошенный, рухнул на булыжник улицы и уже снизу увидел и услышал, как, взвизгнув, с лошади упала стройная, затянутая в синий бархат платья, девушка, а конь, испуганно метнувшись в сторону, сшиб ногой невысокую железную оградку вокруг узкого палисадника у таверны и теперь, хромая и вздрагивая, перетаптывался в стороне, тревожно прядая ушами.

— Ты вообще смотришь, куда идешь?! — девушка с трудом поднялась на ноги, держась за глиняную стену соседнего дома, и попыталась отряхнуть с платья дорожную пыль.

Все еще лежа на булыжнике, парень бесцеремонно разглядывал прекрасную незнакомку: явно дорогое платье, искусно выделанные кожаные сапожки, пшеничные волосы, прибранные у висков золотыми заколками с несколькими довольно крупными жемчужинами, широкий золотой браслет на правом запястье — кем бы она ни была, девушка явно принадлежала к весьма состоятельному семейству.

— Прошу простить меня, госпожа, — он, наконец, встал на ноги и, слегка отряхнув штаны, подошел к незнакомке, которая теперь собирала раскиданные по дороге пергаментные свитки, выпавшие из ее сумки при падении. — Позвольте помочь, — он наклонился к одному из свитков, но девушка тут же вцепилась в него же тонкими бледными пальцами.

— Уже помог! — раздраженно взвизгнула она, пытаясь вырвать из его рук свиток.

— Еще раз приношу свои извинения, — он в упор посмотрел в ее ясно-голубые, словно два сапфира, глаза. — Позвольте мне загладить свою вину.

Он пристально смотрел в глаза девушки, не отпуская свиток. Она некоторое время не могла оторвать от него удивленного взгляда, утопая в его бездонных таких же небесно-голубых, как и у нее самой, глазах, но вдруг, подозрительно прищурилась и одним резким рывком вырвала свиток из его рук.

— Со мной это не пройдет! — гневно выкрикнула она и, засунув свиток в замшевую сумку, направилась к коню.

Парень растерянно остался стоять на месте, наблюдая, как девушка, ухватив коня за повод, привязала свою сумку к луке седла и присела на корточки разглядывая довольно глубокий порез на угольной шерсти.

— Отец меня убьет, — сокрушенно простонала она, пытаясь протереть рану и без того волнующегося животного шелковым платком.

Наконец, она бросила это бесполезное занятие и, с явным трудом вскарабкавшись на высокую спину коня, еще раз одарила парня гневным взглядом, проезжая мимо.

— Ну, ты даешь, Кай! — присвистнул рыжеволосый мальчишка, замерший у дверей таверны. — Не успел в селении появиться, уже и куш сорвал и проблем огреб по горло!

— Ты о чем? — парень по имени Кай смахнул остатки дорожной пыли с узких кожаных штанин и, поправив небрежно завязанный на голове платок, направился вниз по улице.

— Я б на твоем месте уже делал ноги в сторону родимого дома, — не унимался мальчишка, обогнав Кая и идя теперь впереди, засунув руки в карманы простых холщовых штанов.

— Ха-ха-ха! Да ты, видно, решил меня запугать?! — Кай обогнал мальчишку и, врезав ему подзатыльник, рванулся вперед. — Мне нет смысла бегать от проблем, они и так за каждым углом! — выкрикнул он, уже скрываясь за поворотом улицы.

Пробежав всю улицу до конца, он лихо перепрыгнул через невысокую плетеную изгородь и уже спокойно, расталкивая ногами гогочущих гусей, прошел через небольшой крестьянский двор, в сторону открытых дверей сеновала. Здесь он широко раскинул в стороны руки и рухнул спиной в кучу переворошенной золотистой соломы.

Кем бы ни была та незнакомка, она вполне могла бы поправить его финансовое благополучие. На одну лишь золотую заколку можно было бы вольготно существовать не меньше двух-трех месяцев, а если не шиковать, то и все полгода. А если добыть золотой браслет, там золота на год не меньше…

— Умерь свои аппетиты!

Назойливый голос мальчишки крайне грубо вырвал Кая из мира грез.

— У тебя на лице написано, к кушу прицениваешься, — мальчишка улегся рядом и, сунув в рот золотистую соломинку, закинул за голову руки. — Только говорю тебе, ты и так проблем уже нажил, а если решишься на что-то посерьезней, то и вовсе не жилец!

Мальчишка даже присвистнул для пущей убедительности.

— Ты совершенно лишен духа авантюризма, мой друг Кристоф! — Кай бросил в мальчишку пучок соломы и, сладко потянувшись, сел. — Возможно, тебя устраивает крестьянская жизнь и ты готов посвятить всего себя выращиванию брюквы, только, вот, мне не по душе скорняжное дело, и я не собираюсь всю жизнь шить туфли да латать сапоги, как мой отец. Нет! Если уж мне не довелось родиться богатым и знатным, я сам возьму от этой жизни все, что мне будет нужным.

— Да, брось! Ну, есть у тебя талант миражи внушать людям. Да и только! Был бы ты взаправдашным чародеем, а так! — расхохотался Кристоф и перевернулся на живот. — Уж эта леди, точно не поддастся на твои чары!

— Еще не вечер! Я просто потратил все силы на старика, вцепился в свою княжну, как ошалелый! Я уж, грешным делом, думал, не поддастся, — он устало потер глаза и с тоской произнес, — я просто устал, надо хорошенько выспаться и поесть. А уж после, не устоит и эта златокудрая княжна.

— Ты б лучше, перед составлением своих грандиозных планов, хотя бы поинтересовался, куда тебя ноги занесли, — по-дружески посоветовал мальчишка, поднявшись и сев рядом с Каем. — Пожалуй, за пару монет, я мог бы стать твоим осведомителем, — добавил он лукаво.

— Валяй! — улыбнулся Кай и, достав из кармана две монеты, кинул их Кристофу. — Сегодня я щедрый.

Мальчишка на лету поймал монеты и довольный убрал их в карман штанов.

— Встретив тебя вчера на рынке, я сразу понял, что ты явно не местный, — широко улыбаясь, начал Кристоф. — И если б булочник намедни не всыпал мне за просыпанную у него в лавке муку, я б точно тебя выдал, когда увидел, как ты стянул у него с пояса кошелек.

— Весьма учтиво с твоей стороны, — Кай кивнул в знак признательности. — И, да, ты прав, я не из местных.

— А я что твержу! Во владениях Монрата, отродясь воров не водится, — неожиданно расхохотался Кристоф.

Смеялся он так долго, что уже даже начал раздражать Кая. Но, наконец, утерев с лица выступившие слезы, с легким оттенком сочувствия посмотрел на своего нового друга, явно не разделявшего его веселья.

— Ты не просто не местный, ты вообще будто с луны свалился, — заключил он. — Ты во владениях Монрата… колдуна Монрата.

— И что? — все еще не понимая, спросил Кай.

— И что?! Да, меньше чем через месяц в замке будет большой суд, на который приведут всех преступников с округи, и Монрат будет их судить. И тот, кто действительно виновен, уже не выйдет из замка живым. Колдун заберет его душу в наказание за содеянное! А если не найдут преступника, так все равно кого-то да приведут. Потому что колдун раз в десять лет убивает одного человека и, по большому счету, ему не особо важно праведник он или грешник. Так что сейчас на таких, как ты, во владениях Монрата объявлена охота!

— Хм, — хмыкнул Кай и вновь улегся на кучу соломы. — Значит, надо быть осторожнее.

— Я уже сказал, на твоем месте, я бы сейчас же бежал из селения куда глаза глядят.

— С чего же это, я вроде пока нигде не прокололся, — подозрительно прищурился Кай.

— Конечно, — с готовностью закивал Кристоф, но тут же сокрушенно добавил, — если не считать того, что сегодня скинул с седла дочь Монрата.

— Дочь Монрата?!

— Ага.

Кай резко вскочил на ноги и принялся мерить ногами сеновал.

— Так вот почему она устояла! — неожиданно воскликнул он. — Она же дочь колдуна! Конечно, на нее не действует мое внушение.

— Ты что, переживаешь только из-за того, что она не поддалась на твое обаяние?!.

— Это не обаяние! — почти обиженно осек его Кай. — Это мой уникальный дар! Я могу убедить кого угодно и в чем угодно…

— Кроме дочери Монрата!

— Согласен, — признал Кай, сцепив руки в замок на затылке, — с этой княжной вышла промашка.

— Я бы назвал это грандиозным провалом, — заявил Кристоф. — Ладно, это ты у нас маг и внушатель, а мне еще за поросятами убрать надо и коз подоить, иначе меня самого к Монрату сплавят, как нерадивого отпрыска.

Мальчишка нехотя встал и направился в сторону хлева, откуда уже доносилось недовольное блеянье коз. Кай остался один.

На дворе было около полудня, а значит, выдвигаться в сторону дома нет никакого резона. К вечеру он доберется не дальше маленькой озерной деревушки, а там даже выспаться толком не удастся из-за комарья. К тому же, завтра в селении откроется большой праздничный рынок, а там уж точно будет чем поживиться. Выигрыш не такой уж и большой, чтобы вернуться домой сумма нужна посущественнее.

***

Конь, преодолев всю дорогу от селения до замка, так и не расходился, продолжая предательски хромать. Так что Мирам уже спинным мозгом чувствовала, что ее ждет, когда отец узнает не только о том, что она, нарушив его запрет, одна покинула замок, но еще и то, что она без спроса взяла Хронаса, его любимого коня. К тому же сегодня она должна была весь день зубрить законы пропорционального смешения стихийных энергий, а вместо этого ездила в книжную лавку, куда по ее заказу привезли последний сборник романтических сочинений менестрелей.

Утешало лишь то, что отец сегодня должен был быть весь день в ордене, а значит объясняться сейчас в худшем случае придется с матерью, которая, к счастью, уже не раз прикрывала ее.

Поставив Хронаса в денник, она дала распоряжение конюху осмотреть его ногу, а сама поспешила вернуться в дом. Взбежав по ступеням парадной лестницы, она открыла высокую дубовую дверь и почти бегом направилась в каминный зал. Однако, матери здесь не было. Стоя посреди зала, она прислушалась и тут же тонким слухом безошибочно уловила ее голос, доносящийся с кухни.

Приблизившись к двери, она чуть приоткрыла ее, заглядывая внутрь. Мать сидела за кухонным столом и терпеливо ощипывала нежные белые лепестки с соцветия ромашки. Перед ней на столе уже высилась гора ощипанных желтых бутонов, а рядом на скамье деревянная бадья с белыми лепестками. Напротив нее сидела Марта, управляющая замком, тонким острым ножом аккуратно разделывающая огромную рыбину. Женщины были явно в хорошем расположении духа.

— И ты представляешь, что сделал этот старый ловелас?! — воскликнула ее мать, многозначительно закатив вверх глаза. — Упросил Сэнджела приехать к нам погостить на праздники!

Марта прыснула со смеху, но все же щеки ее залил нежный пунцовый румянец.

— Ну, что вы, госпожа Фий-Этт! — смущенно отмахнулась она. — Господин Брут, наверняка, просто соскучился по малышке Мирам.

— Ой, только не надо делать вид, что ты ничего не понимаешь! Ему и дела нет до всех нас, он же каждый раз не кажет носа с кухни, как приезжает погостить. А ты, негодница, — Фий-Этт игриво погрозила Марте пальцем, — могла бы и ответить уже на его ухаживания, ведь девятнадцать лет бегает за тобой! Пожалела бы старца!

— Ну, господин Брут не так уж и стар…

— Ну, да, ты права, сколько ему? — Фий-Этт притворно задумалась. — Лет шестьсот-семьсот всего?…

Марта не удержалась и в голос рассмеялась. Фий-Этт рассмеялась следом за ней. Лучшего момента, чтобы показаться на глаза нельзя было и придумать. Она распахнула дверь и прошла на кухню.

— Мама, Марта, — кивнула она в знак приветствия и села рядом за стол.

Обе женщины тут же перевели все внимание на нее. Улыбки все еще сияли на их лицах, но Фий-Этт уже старательно пыталась принять строгий вид.

— Ну, и где же вы пропадали все утро, юная леди? — наконец, поинтересовалась она. — Мне казалось, ты накануне обещала отцу, что весь день будешь заниматься?

— Я и хотела! — простонала Мирам, смущенно пряча взгляд. — Но сегодня в книжную лавку привезли новые книги…

— Только не говори, что сбежала из замка, ради новой чепухи менестрелей! — простонала Фий-Этт, запрокинув голову назад. — Ты дождешься, что отец когда-нибудь найдет твой тайник с этой романтической ерундой и спалит все к бесам. И достанется тогда не только тебе, но и нам с Мартой, что прикрывали тебя!

— Мама! — Мирам вскочила с места и отвернулась, гневно скрестив на груди руки. — Я и так целыми днями учусь, как проклятая, может у меня быть хоть какая-то отдушина…

Договорить она не успела. Незримые руки сомкнулись на ее шее и она против воли, подошла к матери. Фий-Этт молча взяла подол ее бархатного платья и подняла вверх, показывая Марте вырванный клок размером с ладонь.

— Это что такое, Мирам?! — она отпустила волю дочери, но лицо ее уже не выражало радушия, а в острых серо-зеленых глазах разгорался гнев. — Ты где была?!

— Мама! Успокойся! — тут же воскликнула Мирам, благоразумно спрятавшись за Марту.

— Я тебе сейчас успокоюсь! — Фий-Этт встала с места и направилась к дочери, но Мирам отпрянула в сторону, стараясь, чтобы стол оставался естественной преградой между ней и матерью. — Ты была в селении, значит, ездила верхом? — колдунья подозрительно прищурилась. — Лучше сама расскажи, пока я не сделала то, что тебе точно не понравится.

— Хорошо! — тут же завопила Мирам, выставив вперед руки, пытаясь успокоить мать. — Я все расскажу, только сядь.

— Она еще будет мне указывать! Ты погляди на нее, Марта!

— Госпожа, — Марта подошла к Фий-Этт и, поглаживая колдунью по плечам, усадила обратно на табурет. — Она сейчас все расскажет, не тревожьтесь понапрасну.

Фий-Этт недовольно стиснула зубы, но все же села обратно за стол.

Мирам кинула на Марту благодарный взгляд и осторожно села за стол напротив матери.

— Я действительно ездила в селение, в книжную лавку, — начала она. — Но когда я уже возвращалась назад, из таверны выскочил парень, Хронас испугался и взбрыкнул, и я упала. Наверное, во время падения, я и зацепилась за что-то подолом.

— Ты еще и Хронаса брала! — удрученно выдохнула Фий-Этт.

— Конюх выгнал всех лошадей в леваду и в денниках оставался только Хронас… я же не знала, что все так случится…

— Она не знала, — тихо повторила Фий-Этт. — А отец? — уже предвидя ответ дочери спросила она.

— Наверняка, браслет отозвался…

Фий-Этт замедленно поднялась с места и молча направилась к двери, ведущей в зал. Уже открыв дверь, она обернулась.

— Хватит с меня, — спокойно заявила она, — я своего и так уже натерпелась. Сама будешь с отцом объясняться. Я и так пол столетия, как проклятая, ни шагу в сторону… хватит, устала…

— Мама! — истошно воскликнула Мирам и, подбежав к матери, обняла ее за плечи. — Мамочка! Ты же знаешь, если ты ему все расскажешь он только покричит и все…

Фий-Этт сначала попыталась высвободиться из рук дочери, но, почувствовав, как она задрожала всем телом, сдалась. Завладеть ее волей, волей колдуньи, Сэнджел не сможет. С Мирам же он церемониться не станет.

Разумеется, Сэнджел любил ее, но именно по этому никогда не жалел.

— Ты же понимаешь, если отец не поверит…

— Я знаю, — тут же перебила ее Мирам. — Скажи только, что это ты отпустила меня в книжную лавку, а я сама без разрешения взяла Хронаса, и он меня скинул.

— Вот, значит, как?!

— Пожалуйста, — Мирам в поисках поддержки посмотрела на Марту.

— Правда, госпожа, лорд Монрат не станет злиться на вас, а маленькой госпоже точно несдобровать, — встала на сторону девушки Марта.

Фий-Этт тяжело вздохнула и, вывернувшись из рук дочери, прошла в каминный зал и села в любимое кресло Сэнджела. Направив руку в сторону приготовленного к розжигу хвороста в камине, она прочла заклинание вызова огня и дерево, отзываясь на волю колдуньи, ярко вспыхнуло.

— Это возмездие, — сокрушенно заявила она. — В свое время я вила веревки из твоего отца, теперь ты из меня. Давай, доставай своих менестрелей, хоть узнаем, стоит ли оно того.

***

Из узкого стрельчатого окна, расположенного напротив преподавательской кафедры в большой академической аудитории, открывался прекрасный вид на огромные шары ивовых крон, склонивших свои длинные ветви к самой поверхности небольшого озера у крепостной стены. Ветер слегка шевелил ветви и кончики листьев то и дело задевали гладь озера от чего по воде разбегались неспешные круги. Но даже это умиротворяющее зрелище не могло помочь Сэнджелу и дальше скрывать своего раздражения. И когда за его спиной, казалось, уже в сотый раз, с гулким звоном разбился неудачный результат хрустального заклинания, весь немыслимый запас терпения его окончательно иссяк.

— У вас всех за плечами по двадцать лет изучения теории и практики магических манипуляций, — тихо произнес он, но каждый из тридцати-пяти студентов в аудитории прекрасно его слышал. — Неужели ваши умения настолько скудны, что ни один из вас не способен закончить элементарное заклинание хрустальной сферы?! Чего проще — взять кусок материи и заключить в шар? Элементарное защитное заклятие. Я допускаю, далеко не каждому магу достанет для этого ментальных возможностей, но выучить всего четыре жеста, на мой взгляд, не так затруднительно!

Он поднял вверх руку с разгорающейся искрой. Как только искра набрала должную плотность, по кругу обернул кисть руки и одним движением бросил искру на пол возле кафедры. Не останавливая заклинания, один за одним веером расправил пальцы, затем сжал в кулак, повернув руку ладонью вниз и, резко разжав пальцы, поднял руку вверх. Отзываясь на заклинание, шар тут же ярко вспыхнул, расширился до полутора метров в диаметре и застыл, переливаясь тонкой хрустальной поверхностью.

— Не так сложно, правда? — Сэнджел обвел аудиторию раздраженным взглядом. — Студенты лектория делают это уже на первом году обучения.

Он небрежно махнул рукой и хрустальная сфера растаяла в воздухе.

— Вы все, до единого, пересдадите экзамен по теории и практике магических манипуляций, — холодно заявил он, спускаясь с кафедры и направляясь к дверям аудитории. — До конца месяца, — добавил он, уже выходя в коридор.

Быстро пройдя через длинный пустой коридор, уже объятый вечерним полумраком, он без стука вошел в кабинет ректора, заставив Гирона, сидевшего за письменным столом, вздрогнуть от неожиданности.

— Сэнджел, что-то случилось? — участливо поинтересовался Гирон, глядя на магистра, буквально рухнувшего в ивовое кресло напротив стола. — Вид у тебя весьма раздраженный.

— Еще немного, и я своими руками передушу половину нынешнего курса, — сквозь зубы прошипел Сэнджел, уже не пытаясь скрывать раздражения. — Кто их учил?! Они же все криворукие!

— Ты и сам знаешь, найти второго столь же искушенного мастера магических манипуляций, каким был Коло, крайне сложно, — будто извиняясь, развел руками Гирон. — Если б у меня была другая подходящая кандидатура, я не просил бы помощи у тебя.

— При этом, ты прекрасно знаешь, что я уже несколько столетий вообще не практикую магических манипуляций! — сорвался на крик Сэнджел и воздух в кабинете угрожающе завибрировал. — Но это, почему-то, не мешает мне направлять заклинание руками при необходимости! Так почему же, объясни мне, среди десятков выдающихся мастеров, явно не отличающихся ментальной силой, просиживающих свои рясы в стенах университета, не нашлось ни одного, кто смог бы заменить Коло?!

Гирон долго молча смотрел на своего бывшего наставника, пытаясь понять, чем вызвана столь бурная вспышка гнева. Потом осторожно спросил:

— В Черном орле все спокойно?

— А разве там бывает спокойно?! — выкрикнул Сэнджел, но тут же глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться, когда стекла в книжном шкафу у стены тонко зазвенели, а Гирон неприятно поморщился и прикрыл ладонью правое ухо. — Прости, — извинился Сэнджел, — сложно держать себя в руках, когда помимо себя думать приходится еще за двоих.

— Кто на этот раз?

— Мирам, — устало выдохнул Сэнджел и, встав с кресла, подошел к шкафу, открыл дверцу и достал бутылку вина и пару хрустальных бокалов.

Наполнив бокалы, он протянул один Гирону, а сам сделал пару больших жадных глотков.

— Около полудня, — добавил он. — Наверняка, опять сбежала из замка и во что-то вляпалась.

— Она вся в мать, — улыбнулся Гирон. — Столь же прекрасная и столь же несносная.

— Это точно, — вздохнул Сэнджел. — Я на днях был у Брута, старик изъявил желание погостить у меня. Видят боги, я этого не хотел, но придется заставить его стать наставником для этой девчонки, пусть занимается ее обучением.

— А чего не сам?

— Нет, слишком высок риск, что я ее придушу, — Сэнджел залпом допил вино и вновь наполнил свой бокал. — У Мирам далеко не выдающийся, но все же достаточно сильный дар. Она, в отличии от матери, усидчивая и старательная, но она вечно летает в облаках и при этом совершенно беспомощна в ментальном плане. Но самое непонятное для меня, она, кажется, даже не пытается развивать свои ментальные способности и, стоит мне отвернуться, сразу же мастерски делает все с помощью манипуляций.

— Так что в этом плохого? Ты и сам знаешь, в магии все скомпенсировано…

— В магии — да, но стихиями невозможно управлять руками! И если уж судьба распорядилась так, что у меня теперь есть дочь, я не могу позволить ей остаться простой чародейкой!

Сэнджел устало сел в кресло и молчал, рассматривая блики огня в хрустальном бокале. Гирон некоторое время ничего не говорил, потом осторожно предположил:

— А ты не думал, что, может быть, слишком давишь на нее? — Сэнджел удивленно приподнял правую бровь, ожидая разъяснений. — Поставь себя на место Мирам, — продолжил Гирон более уверенно. — Ее отец — магистр ордена, сильнейший маг и колдун, авторитет которого в Черном орле непререкаем. Она же всего лишь юная чародейка, которая не хочет разочаровывать отца. Ты вообще хоть раз хвалил ее?… Или ты только кричишь, если она с чем-то не справляется?…

— Я никогда не кричу, — устало отмахнулся Сэнджел. — Тем более на нее…

— О! Ты и без крика вполне можешь привести в ужас! — рассмеялся Гирон.

— Думаешь?

— А как еще? — маг дружески улыбнулся. — Я почти уверен, что Мирам боится тебя, как огня. Возможно, ей было бы проще в университете…

— Нет, — перебил его Сэнджел. — Это все Фий-Этт! Она избаловала ее, а я слишком долго закрывал на это глаза. Меня и дома-то не бывает, сам знаешь.

— Может, тебе стоит отдохнуть хотя бы от орденских дел и уделить больше внимания дочери, — предложил Гирон, лишь слегка пригубив вино. — Мы со Строкусом вполне справимся здесь.

— Ну, учитывая, что я отправил весь курс на пересдачу экзамена по манипуляции, думаю, ты прав, — Сэнджел сделал еще глоток вина, и открыл пространственный портал, — хотя, я бы, с большим удовольствием, пожил недельку-другую у Брута на Вердже.

Мир вокруг перестал существовать, но уже через миг взгляду Сэнджела открылась их с Фий-Этт спальня. На ходу стянув с себя рубашку, он прошел в купальную комнату и наскоро умылся. Вернувшись назад, скинул сапоги и с удовольствием влез в домашние замшевые туфли. И уже выходя из спальни, накинул длинный черный бархатный халат.

Внизу, в каминном зале, все уже было готово к ужину. А две его любимые женщины, в ожидании мужа и отца, сидели в кресле возле камина. Он остановился в дверном проеме, облокотившись плечом на торец дверной створки, и молча наблюдал.

Мирам была полностью поглощена изучением лежащего у нее на коленях пергаментного свитка, а Фий-Этт, мечтательно прикрыв глаза, полулежала на высокой спинке кресла.

— Вот, видишь! — воскликнула Мирам и толкнула мать локтем. — Здесь, в пятнадцатой строфе, он вновь ее упоминает: «и огонек в окне печальном рисует образ на стекле…»!

— Ну, с чего ты взяла, что он поет о ней? — явно подначивая дочь, спросила Фий-Этт и, открыв глаза, также склонилась над свитком. — Читай дальше: «старик не внемлет от отчаянья, и роза чахнет на руке».

— «Соединив сердца и души, терзает плоть, палит огнем. И не бывать любви счастливой пока корона на челе»! — торжественно дочитала Мирам. — Он же явно снова пишет про королеву и шута, что пока король на троне, они не смогут быть счастливы!…

— Так, вот, значит, на что ты променяла законы пропорционального смешения стихийных энергий, — голос Сэнджела строгий и холодный заставил Фий-Этт вздрогнуть, а Мирам и вовсе замерла словно каменное изваяние, боясь пошевелиться. — Я буду удостоен рассказа о том, что произошло по пути?

Он спокойно прошел в зал, но Фий-Этт благоразумно пошла ему на встречу и уже возле стола, не дав подойти к дочери, заключила в объятия.

— Любовь моя, нет совершенно никаких поводов для беспокойства, — улыбнулась она, нежно поцеловав его в щеку. — Мирам ездила за книгами в селение по моей просьбе, но упала с лошади, когда та чего-то испугалась на дороге и взбрыкнула.

— Ты снова ее оправдываешь, — холодно возразил он. — Мирам нарушила мой приказ, без разрешения сбежала из дома, не выучила данное ей задание, еще и тебя подговорила. Предлагаешь мне закрыть на все глаза?

— Хватит, Монрат! — она с нарастающим раздражением хотела оттолкнуть его, но он довольно жестко сжал ее руку.

— Фий-Этт, — он словно пушинку отодвинул колдунью в сторону и подошел к Мирам.

Девушка медленно встала. Ее ясные голубые глаза были широко распахнуты, но зрачки сузились до маленьких черных точек от панического ужаса. Он еще ничего не успел сделать, когда она надрывно вздохнула и, зажмурившись, быстро сказала:

— Я сама без разрешения уехала из замка на Хронасе, и в селении, когда уже возвращалась домой, он меня скинул.

Она закрыла лицо ладонями и добавила.

— Я ездила за сборником сочинений менестрелей…

— Хорошо.

Все такой же спокойный голос Сэнджела вывел ее из нервного оцепенения. Она медленно убрала от лица руки и исподлобья посмотрела на отца. Он все также стоял перед ней, скрестив на груди руки, но глаза его улыбались. Мирам медленно приблизилась к нему и словно маленький зверек положила ладони на его руки и прижалась щекой к его груди.

— Даже не пытайся обещать, что больше не будешь, — предупредил Сэнджел и она почувствовала, как незримые руки так и не сжав шею, обняли ее за плечи.

— Не буду, — она, наконец, подняла взгляд на отца и осторожно улыбнулась. — Но мне, правда, жаль.

— Не ври.

— Так не честно! — воскликнула она, отстранившись, ее глаза наполнились влагой, губы задрожали. — Ты можешь хотя бы мысли мои не читать?!. — сквозь слезы простонала она и, отвернувшись от отца, выбежала из зала.

— Даже не вздумай! — сердито предупредила Фий-Этт, тут же встав перед ним. — Ты и так ее измучил! Она твоя дочь, а ты обращаешься с ней, как с безродной студенткой!

— Вот, именно. Она МОЯ дочь, — Сэнджел продолжал говорить спокойно и тихо, но воздух в зале вибрировал от напряжения. — Будь она безродной студенткой, мне не было бы дела до того, чем она занимается и где шляется. Но, раз уж ей не повезло, быть моей дочерью, ей придется соответствовать. Ты и сама прекрасно знаешь, к чему может привести ее безрассудство.

— О, боги! Сэнджел! — застонала Фий-Этт и устало опустилась на стул возле стола. — Нельзя все время думать только о плохом. Скоро уже двадцать лет, как все спокойно, с чего ты взял, что что-то обязательно случится? В ордене все хорошо, в замке тоже полный порядок… А Мирам и так из шкуры вон лезет, чтобы тебе угодить…

— Заметно, — он сел рядом за стол и налил в бокал немного вина.

— Вспомни, я тоже сбегала из замка, — она примирительно улыбнулась. — У меня-то детства нормального не было, а Мирам вообще из-за книг не вылезает…

— Только не делает того, что ей велят.

— Нет! Ты невыносим!

Она встала, чтобы уйти, но Сэнджел удержал ее за руку и, притянув, усадил к себе на колени.

— Прости, я просто устал, — он крепко прижал ее к себе, и она привычно положила голову ему на плечо. — Студенты сначала довели, а дома еще Мирам… на нее у меня уже не хватает терпения.

— Лучше б у тебя не хватало терпения на твоих студентов.

— Со студентами проще, они меня боятся и делают все, что им говорят…

— Ты думаешь, Мирам тебя не боится?! — Фий-Этт отстранилась и заглянула ему в глаза. — Да, она сегодня в ужасе была, когда пришла ко мне и рассказала, что упала с лошади. Ты же никогда не даешь ей шанса все рассказать самой! Еще немного и она возненавидит тебя!

— Я хочу, чтобы она была сильной, меня мало волнует, как она ко мне относится.

Фий-Этт одним рывком встала с его колен, отошла в сторону и, не скрывая злости и раздражения, заявила:

— Брут прав! Ты невероятный, невыносимый эгоист! Ты говоришь, что переживаешь за нас с Мирам, а на самом деле тебя волнует только твое собственное спокойствие! — она пристально на него посмотрела и вдруг рассмеялась. — Вот! Я же вижу, ты и сейчас хотел бы просто завладеть моей волей и разом прекратит этот спор! Не выйдет! — выкрикнула она, и огонь в камине мгновенно погас от пронесшегося по залу резкого порыва ветра. — Я уже вполне могу постоять за себя!

Ветер вихрем закрутился вокруг Сэнджела и он, не без удовольствия, отметил, что противостоять заклинанию колдуньи не так уж и просто. Позволяя ей насладиться своим торжеством, он встал, но не сделал и шага в ее сторону. Нарастающий вихрь начал ощутимо сдавливать грудь, мешая свободно дышать, а Фий-Этт неотрывно смотрела ему в глаза, все усиливая заклинание. Наконец, невыносимо яркое огненное кольцо резкой вспышкой, словно круги на воде, разбежалось в разные стороны от колдуна к самым стенам зала, но тут же вновь сжалось обратно, с силой толкнув Фий-Этт к Сэнджелу.

Она охнула от неожиданности, мгновенно прервав свое заклинание, а он уж вновь держал ее в объятиях.

— Потерпи еще семьдесят лет, — улыбнулся он. — Обещаю, на площади схваток я позволю тебе довести заклинание до конца.

Ее глаза сначала потрясенно расширились, потом их вновь наполнил гнев.

— Сэнджел, ты!..

— Знаю, — прервал ее он, еще крепче прижав к себе, не давая вырваться или что-то сказать.

Когда она немного успокоилась и перестала сопротивляться, он добавил:

— Прости, я действительно слишком давлю на вас, — он нежно поцеловал ее в лоб и заглянул в серо-зеленые глаза. — Я поговорю с Мирам.

— Хорошо, — Фий-Этт глубоко вздохнула. — Я хочу, чтобы она относилась к тебе, как ты к Майреду в своем детстве. Пусть она лучше восхищается своим отцом, а не боится его.

— Согласен, хотя, второй вариант значительно проще.

***

Не смотря на то, что сразу после ужина Фий-Этт поднялась в спальню, Сэнджел еще довольно долго сидел в любимом кресле возле камина, всеми силами оттягивая разговор с дочерью. Разумеется, он не боялся этого разговора, скорее пытался подобрать правильные слова, чтобы еще больше не оттолкнуть ее. Почему-то ему казалось, будь на месте Мирам ее брат, найти с ним общий язык было бы значительно проще. Но обнаружить сына он не смог ни сразу после его исчезновения, ни по сей день. Кто-то или что-то скрывало его. Не смог найти он и Даррелла. А в том, что портной был причастен к пропаже Майреда, сомнений не оставалось.

Но, все это потом. Сейчас действительно необходимо было поговорить с Мирам. Он затушил камин и, не спеша, вышел в зал приемов и поднялся по широкой парадной лестнице на второй этаж. Здесь, в конце длинного коридора, в бывшей комнате Фий-Этт, жила его дочь.

Подойдя к спальне дочери, он, против обыкновения, постучал.

— Да? — послышалось из комнаты.

Сэнджел отворил дверь и встретился с удивленным и несколько встревоженным взглядом Мирам, сидевшей за небольшим письменным столом под окном. Комнату освещала масляная лампа, она отбрасывала на лицо девушки тени, от чего оно казалось печальным.

— Я знаю, что должна была выучить законы пропорционального смешения энергий еще утром, но мне осталось немного, я уже разобрала стихии воды, воздуха и земли… — затараторила она, опустив глаза к раскрытой книге, лежавшей на столе. — Я пока немного застряла с огнем…

— Мирам, — остановил ее Сэнджел и, пройдя в комнату, сел на кровать. — Иди сюда, сядь.

Девушка настороженно нахмурилась, но подошла и села рядом с отцом.

— Если это из-за того, что я сбежала…

Сэнджел усмехнулся, чувствуя, как Мирам вздрагивает от волнения. Но увидев улыбку на лице отца, она лишь еще больше напряглась. А он взял ее руку и положил ладонью вверх к себе на колено. Ничего не говоря, он накрыл ее ладонь своей рукой и медленно поднял вверх. На ее ладони остался гореть огненный шарик. Сэнджел обвел шарик ладонью по кругу, создав внутри него небольшой вихрь. Огонь приобрел синий оттенок и зашипел крохотными искрами. Задержав руку сверху, он сжал пальцы в кулак и на шарик упало несколько капель воды. Капли смешались с синей огненной материей и шарик застыл переливаясь белым инеем. Сэнджел разжал кулак и сверху шарик припорошил рыжий песок. Он еще раз обвел шарик рукой по кругу, и он моментально рассыпался по ладони Мирам нежными белыми цветочными лепестками.

— Земля — это то, из чего все исходит, и куда все возвращается в конце концов. Воздух — дыхание, душа. Вода — жизнь. Огонь — это энергия, движение, — спокойно сказал он и дунул на ее руку, от чего по комнате разлетелось несколько белых ажурных бабочек.

Бабочки некоторое время порхали, потом одна за одной незаметно растаяли в воздухе.

— Важно знать теорию, это несомненно, — он посмотрел на дочь, лицо которой теперь светилось искренним детским восторгом, — но куда важнее чувствовать. Я тоже в твоем возрасте далеко не все понимал, но я никогда не боялся силы. А ты боишься. Ты не веришь в себя. И в этом есть часть моей вины, — он обнял ее за талию и притянул к себе. — Но ты должна знать главное, абсолютно не важно, что думают о тебе другие, все ли у тебя получается идеально. Без проб и ошибок невозможно ничему научиться. И поверь, я не лучший пример для подражания, поэтому мое мнение также не должно играть для тебя решающей роли…

— Хотя, слушаться отца в твоих интересах, — добавил он, когда она осторожно положила голову ему на плечо.

Мирам обняла его своими тонкими руками и глубоко вздохнула.

— Я знаю, что ты любишь меня, — сказала она почти шепотом. — Знаю, что заставляю тебя переживать…

— Весьма, — согласно кивнул он. — Я уже терял однажды твою мать, и не позволю, чтобы что-то подобное случилось вновь с ней или с тобой. Вы обе слишком слабые…

— Может, это ты слишком сильный? — предположила Мирам, снизу вверх заглядывая ему в глаза.

Сэнджел удивленно вздернул брови. Эта простая мысль никогда не приходила ему в голову, но она явно не была лишена смысла. Сегодняшняя неожиданная схватка с разозлившейся Фий-Этт показала ему, что колдунья действительно уже весьма опасный соперник для большинства магов ордена. Но, что же касалось Мирам, девушке было еще очень далеко даже до матери.

— Интересный ход мысли, — тем не менее согласился он. — Но, к сожалению, тебе не повезло родиться именно моей дочерью.

— Знаю, придется соответствовать, — грустно вздохнула она, заставив Сэнджела усмехнуться.

— Завтра в Черный орел приедет Брут, я хочу, чтобы он стал твоим наставником.

— Зачем?! — удивилась она, отстранившись. — Я разочаровала тебя настолько, что ты больше не хочешь учить меня?

— Нет, — он вновь притянул ее к себе и поцеловал в макушку. — Мать права, я слишком давлю на тебя. С Брутом тебе будет проще.

— Но маму же учил ты! — обиженно воскликнула Мирам, вскочив на ноги.

— Поверь, она была бы рада, если б ее учил кто-то другой. К тому же, Фий-Этт колдунья, и мой излюбленный рычаг воздействия я с ней использовать не могу.

Мирам неприятно поежилась, передернув плечами, вспоминая свои ощущения, когда отец управлял ее волей.

— У меня действительно скверный характер, — Сэнджел встал и взял ее за руки. — С Брутом тебе будет проще, — повторил он. — Но, если тебе будет нужна моя помощь, я всегда буду рядом.

— Ты самый лучший, — она неожиданно рванулась к нему и крепко обняла.

— Надеюсь, я никогда не разочарую тебя, — улыбнулся он и вышел из комнаты, оставив девушку одну.

На душе стало спокойнее, и что-то говорило ему, что не только у него одного.

Когда он зашел в их с Фий-Этт спальню, колдунья уже спала. Она лежала на боку, спиной к нему и тонкая шелковая простыня, которой она укрылась в эту душную летнюю ночь, отчетливо очерчивала каждый изящный изгиб ее тела. Ее некогда пшеничные, как у их дочери, а ныне пепельно-серые волосы искрящимся в лунном свете потоком рассыпались по пышной пуховой подушке.

Сэнджел тихо разделся и лег рядом. Аккуратно сдвинув волосы, он оголил ее бледную шею и нежно провел рукой от уха вниз до плеча и дальше по руке до самого запястья, окольцованного широким золотым браслетом.

Возможно, он действительно слишком сильно пытается их контролировать, подумалось ему, но он тут же отбросил эту мысль в сторону. Заклятие единовластия устроило бы его еще больше, но в данных обстоятельствах оно влекло за собой слишком много неудобств, так что девятнадцать лет назад пришлось довольствоваться лишь обручем-оберегом. Правда, маг из ордена Красного дракона, нанятый им еще десять лет назад для охраны замка, изрядно добавлял ему спокойствия.

Когда речь шла о безопасности Фий-Этт и Мирам, не могло быть ничего лишнего.

Он лег на спину, закрыл глаза и послал в пространство мысленный импульс, в тысячный раз пытаясь нащупать хоть какие-то следы Майреда. Но пространство вновь отозвалось звенящей пустотой, что-то как и прежде упрямо мешало увидеть его.

ГЛАВА 2

Проснувшись далеко не с первыми петухами, Кай все же не сказал бы наверняка, что именно стало причиной его пробуждения: то, что он действительно выспался, или то, что всю его спину, хуже ревнивой женщины, исцарапала колючая солома в сарае, где он, с позволения доброй матери Кристофа, провел уже вторую ночь подряд. Но так или иначе, проснувшись, он сперва несколько минут с наслаждением чесал спину и только после этого надел уже довольно несвежую рубашку и вышел на залитый солнцем двор.

Судя по всему, до полудня была еще пара часов, а значит, торговля на рынке шла полным ходом. Конечно, Кай не пропустил мимо ушей рассказ Кристофа про местные порядки, касающиеся нарушителей закона, но и упустить возможность улучшить свое материальное положение он никак не мог себе позволить. Тем более, что Кристофа нигде не было видно, а значит к голосу разума взывать будет некому.

Он вышел на улицу и лениво направился в сторону площади, откуда уже из дали слышались крики многочисленных торгашей.

Селение рядом с Черным орлом, как он и ожидал, оказалось настоящей золотой жилой. Оно было самым крупным в округе, и в праздники сюда стекалось немало народа из соседних сел. Поэтому мысль побывать здесь именно в дни летнего праздника урожая давно будоражила ум. Хотя отец и запретил ему даже думать об этом. Что в свою очередь было крайне странным, так как даже допуская, что он был осведомлен о здешних традициях, он, слава богам, был избавлен от знания о не самых благовидных талантах своего сына.

Кай нащупал рукой небольшой золотой медальон под рубашкой и почувствовал укол совести перед отцом, искренне полагавшим, что его сын в данный момент поехал к кожевенникам за новой партией сапожной кожи, деньги на которую он давно спустил в тавернах, коварно заманивавших его в каждом селении и каждой деревне на пути к Черному орлу. Так что уехать сегодня, так и не восполнив свои потери, было по меньшей мере глупо.

Оказавшись на центральной площади селения, он сразу окунулся в суету и сутолоку праздничного рынка. Торговцы вовсю предлагали свой товар, лоточники совали под нос то яркие ленты, то печеные крендели, а под ногами то и дело шныряли шумные веселящиеся дети. Кай преодолел всего пару рядов, а за пазухой у него уже было два ловко срезанных кошелька. На ходу ссыпав монеты в карман, он незаметно закинул опустевшие кошельки под ближайший прилавок и продолжил охоту.

Продвигаясь дальше по рынку, в очередном ряду, как нельзя кстати, показалась лавка кожевенника. Не тратя понапрасну время, он подошел ближе и принялся рассматривать искусно выделанные шкуры.

— Отличная кожа, — без тени ложной лести признал Кай, когда хозяин лавки отпустил очередного клиента и, широко улыбаясь, подошел к нему.

— Высочайшего класса! — подтвердил кожевенных дел мастер и, приподняв верхнюю шкуру, обратил внимание Кая на аккуратный боковой срез. — Ты только глянь, лучшей выделки ты не найдешь во всей округе! Это лучший, мягчайший чепрак на всем свете!

— И сколько хочешь за шкуру?

— Ну, если цельным куском, отдам за пять серебряных монет.

Кай демонстративно присвистнул и поцокал языком.

— Сможешь заплатить шесть и я прибавлю еще и отличный кусок замши на пару девичьих туфель, — со знанием дела предложил лавочник.

— Ну…

Кай сунул руку в карман и выгреб от туда все до единой монеты. На ладони у него на удачу оказалось ровно шесть серебряных монет и штук пятнадцать медяков.

— Договорились! — он протянул кожевеннику монеты и тот, спрятав их в кошелек на поясе, начал умело сворачивать обе шкуры в один рулон.

— С тобой приятно иметь дело… — улыбнулся хозяин лавки, но осекся на полуслове, когда к лотку с готовой обувью, подошла девушка в дорогом белом плаще с глубоким капюшоном, защищавшим лицо от солнца, и тонкая рука в золотом браслете указала на пару замшевых женских сапожек.

— Посмотри, Марта, — она обернулась назад, оставаясь спиной к Каю, — как? Думаю, тебе будут в самый раз.

— Не стоит, госпожа, — стоявшая рядом женщина лет пятидесяти явно смутилась.

— Глупости! — решительно заявила девушка. — Отправь в замок, — велела она, обратившись к хозяину лавки.

— Конечно, госпожа, — хозяин тут же почтительно поклонился и убрал сапожки с прилавка.

А девушка вновь отвернулась и пошла дальше вдоль рядов. Кай тут же схватил подмышку купленную кожу и направился следом за ней. Девушка неспешно блуждала от лавки к лавке, иногда подходила ближе, указывала то на отрез шелка, то на набор фарфоровых тарелок, то вовсе на корзину ярких сочных яблок. И все это тут же убиралось с прилавков и отдавалось в руки мальчишек-посыльных.

Когда же девушка вышла из очередного торгового ряда, а следовавшая за ней женщина несколько отстала, он рванулся вперед и, аккуратно удержав девушку за кисть руки, окликнул:

— Госпожа! Рад, что судьба улыбнулась мне встретить вас вновь…

Слова застряли у него на языке, когда он встретился с холодным надменным взглядом серо-зеленых глаз.

— Мы знакомы? — голос девушки был несколько раздражен и она тут же вырвала у него свою руку.

— Еще секунду назад, я был готов поклясться, что да… — растерянно признался Кай. — Прошу простить мне мою ошибку, — он поклонился девушке.

— Неужели, ты тот самый виновник падения Мирам? — удивленная своей догадкой, спросила она.

— К сожалению, я не успел узнать, как звали мою таинственную незнакомку, — он галантно раскланялся и вновь незаметно скользнул рукой по запястью девушки.

Но манивший Кая золотой браслет так и остался на ее тонкой руке. Слегка прищурившись, словно молодая затаившаяся лиса, она приблизила лицо к уху Кая и тихо сказала:

— Осторожнее, мальчик, — голос ее был мягким словно бархат, — завязывай с этим, иначе судьба вновь организует нашу встречу, но тебе она вряд ли понравится.

Она снисходительно улыбнулась и, отвернувшись, направилась дальше вдоль торговых рядов. Кай проводил ее взглядом и в последний момент заметил бегущую следом за девушкой женщину по имени Марта.

— Постойте, — он удержал пробегающую мимо женщину за локоть, — кто эта девушка?

— Девушка?.. Это леди Фий-Этт, супруга лорда Монрата, — сказала Марта таким тоном, будто не знать этого было непростительно.

Она отстранила от себя руку Кая и поспешила следом за хозяйкой Черного орла, оставив Кая стоять потрясенным посреди дороги между торговыми рядами. Наконец, женщины исчезли из вида, поглощенные рыночной толпой, и Кай с рулоном выгодно купленной кожи пошел к выходу с площади. И хоть веселый праздничный люд манил своей беспечностью, промышлять здесь дальше, после встречи с женой колдуна, почему-то резко расхотелось.

Выйдя к дому Кристофа, он застал юношу, идущего ему на встречу с двумя пустыми ведрами.

— Ты с рынка? — предположил Кристоф, взглядом указывая на сверток под мышкой у Кая.

— Да, купил отличную кожу, так что могу смело возвращаться домой, — он перекинул рулон на плечо. — Только надо бы телегу найти, наверняка кто-то в наши края скоро поедет.

— Ну, это просто, — усмехнулся Кристоф. — Если ты на Южном склоне живешь, в ту сторону точно поедут плотники из Болотной рощи, я еще вчера слышал, как один из них говорил, что они нанялись к тамошнему заводчику лошадей конюшню новую строить. Они в гостевых комнатах при таверне остановились, так что, если они еще не уехали, ты их, наверняка, там застанешь.

— Отличная новость, — улыбнулся Кай и протянул руку своему юному рыжеволосому другу. — Спасибо за приют. У вас невероятно уютный сарай. Буду в Черном орле в следующий раз, обязательно остановлюсь на вашем же постоялом дворе!

— Будем рады приютить, — ответил Кристоф и от души рассмеялся. — Был рад знакомству! — он пожал протянутую руку. — Хорошо тебе добраться до дома!

— Да, уж! Меня ждет четыре дня увлекательнейшего пути, отбитая напрочь задница и несравненное общество плотников! — воскликнул Кай и, махнув на прощанье рукой, побрел в сторону таверны.

***

Все было готово к приезду Брута еще накануне, так что отказать себе в прогулке по праздничному рынку, Фий-Этт была не в силах. К тому же, новым достойным портным Черный орел так и не обзавелся, работавшее в лавке Даррелла недоразумение, называвшее себя портновских дел мастером, умело шить лишь простые крестьянские платья, да холщовые штаны. Но праздничный рынок был настоящим спасением, ибо все приезжие купцы, зная о предпочтениях госпожи, чуть ли ни в драку лезли, предлагая супруге лорда наряды, свезенные со всех концов света.

Но сегодня Фий-Этт воистину улыбнулась удача! Она не только нашла дивное парчовое платье точь в точь по своей фигуре, но еще и наняла швею, создавшую это чудо, на службу в замок.

И теперь она горделиво спускалась по парадной лестнице, изящно придерживая длинную юбку богато украшенного золотой вышивкой ярко-бордового платья. Высокий корсет выгодно приподнимал упругую грудь, большую часть рук скрывала плотная ткань, но от локтей на длинной оборке рукава начинался разрез, открывающий тонкие бледные руки, а резко очерченные ключицы над широким вырезом воротника оставались соблазнительно открытыми.

Сэнджел подал Фий-Этт руку, когда она дошла до нижней ступени, а Брут восхищенно раскланялся.

— Леди Фий-Этт! Вы, как всегда, утонченно прекрасны! — произнес он.

— Рада видеть тебя, Брут, — улыбнулась в ответ колдунья. — Ты слишком редко стал бывать у нас, — укоризненно добавила она, жестом приглашая гостя пройти в каминный зал.

— В этот раз я рассчитываю погостить у вас подольше, так что успею еще и утомить всех своим присутствием! — рассмеялся маг. — К тому же, я подумываю о том, чтобы восстановиться в университете при ордене. Дэрик еще весной поступил на первый курс лектория и я осознал, что мне теперь невероятно скучно на Вердже, — пожаловался он, усаживаясь за празднично накрытый стол. — И раз уж в ордене установился какой-никакой порядок, я вполне мог бы вернуться к преподаванию.

— Я с радостью назначил бы тебя на кафедру магических манипуляций, — заметил Сэнджел, усадив Фий-Этт и сев рядом во главу стола. — Но, боюсь, после многолетнего отдыха на Вердже тебе это будет в тягость…

— Ну, почему же… — попытался перебить Брут, но Сэнджел поднял руку, останавливая его.

— У меня есть для тебя работа поинтереснее — ученица, весьма талантливая, — пояснил Сэнджел. — К сожалению, ее нынешнему наставнику не удается раскрыть всего ее потенциала. И я намерен воспользоваться своим правом магистра и принудить тебя взяться за ее обучение.

— Прям-таки принудить? — ехидно переспросил Брут.

— Это не самая простая ученица, поэтому я не хочу предоставлять тебе право выбора.

— Вы начинаете меня пугать, магистр! — расхохотался старый маг. — Право, не знаю теперь, справлюсь ли я с такой ответственностью!

— Уверен, справишься, — Сэнджел обернулся на приближающийся стук каблуков. — А вот и она сама.

На этих словах в зал вошла Мирам и, увидев вставшего из-за стола Брута, тут же подбежала к нему и кинулась в распахнутые объятия.

— Мирам! Какая же ты стала! — восхищенно воскликнул Брут, отстранив от себя девушку и разглядывая со всех сторон. — Красавица! Вся в мать!

— О, Брут! — она слегка смутилась и обойдя стол, поцеловала мать и отца и села напротив мага.

Брут, продолжая широко улыбаться, смотрел на девушку, которую видел последний раз несколько лет назад, и не мог отвести взгляда, заставляя щеки девушки пылать яркой краской смущения.

— Как тебе ученица? — вопрос Сэнджела вывел мага из блаженного оцепенения.

— Так ты имел ввиду Мирам?! — Брут перевел на него удивленный взгляд. — Ни за что не поверю, что сильнейший из всех, кого я знаю, колдун не может обучить собственную дочь!

— Ты знаешь, я вечно занят в ордене, — развел руками Сэнджел, — у меня остается слишком мало времени для занятий, а требую я с нее, как с самого себя.

— О-оо… Тогда, боюсь, ребенка действительно надо спасать, — он игриво подмигнул Мирам и та тут же незаметно хихикнула, стыдливо прикрыв рот рукой.

— Значит согласен?

— Как можно отказаться от такой ученицы? — вопросом на вопрос ответил маг.

— Вот, и отлично! — на этот раз облегченно воскликнула Фий-Этт. — Возможно, теперь, у нашего магистра будет оставаться хоть чуточка времени и на свою жену?

Сэнджел не ответил, но нежно взял руку Фий-Этт в свою.

— Разумеется, ты готовил мирам к поступлению в университет? — спросил Брут минутой позже, приступив к только что поданной слугами утке.

— Признаться честно, я не думал об этом, — уклончиво ответил Сэнджел, также приступая к еде.

— Брут, ты же знаешь, — Фий-Этт театрально закатила глаза, — Сэнджел всецело приверженец домашнего обучения.

— Да? Что-то не припомню, чтобы в годы своего собственного обучения ты сидел дома. Напротив, тебя невозможно было выгнать из университетской библиотеки.

Мирам с затаенной надеждой впилась взглядом в сидевшего рядом отца.

— Почему бы и нет, — к всеобщему удивлению пожал плечами он. — При условии, что Морок будет сопровождать ее.

— Хорошо! — тут же с готовностью согласилась Мирам, давно привыкшая к своей тени в виде мага Строкуса.

Фий-Этт продолжала удивленно и даже возмущенно смотреть на мужа.

— Монрат, — замедленно произнесла она, — а чего же я-то всю жизнь торчу в этих стенах?!

— Ты — другое дело, — не обратив внимания на ее тон, ответил Сэнджел. — Жена лорда, должна быть в замке и ожидать мужа, коротая вечера за вышиванием. Не гоже ей по университетам разъезжать, — абсолютно серьезно пояснил он, но, не выдержав должной моменту паузы, все же улыбнулся.

Вместе с ним рассмеялся и Брут.

— Фий-Этт, не злись, — Сэнджел предусмотрительно чуть отстранился от колдуньи, нахмурившейся от гнева, — меня и самого в ордене едва терпят, еще одного колдуна, пусть даже колдунью, оппозиция просто не выдержит.

— Да, и про Мирам, что она ваша дочь, я бы лишний раз говорить не стал, — весомо заметил Брут. — Но, до университета, в любом случае, еще надо дожить.

Фий-Этт еще некоторое время недовольно смотрела на Сэнджела, но потом все же сменила гнев на милость.

— Ладно! — она отодвинула от себя тарелку с недоеденной утиной грудкой и встала с места. — Пожалуй, вас двоих мне уж точно не переспорить. Пойду проверю, как дела у Марты.

Она вышла из-за стола и прошла в залитую сладким яблочным ароматом кухню. На столе стоял большой круглый поднос с печеными в медовой глазури яблоками. А возле очага крутилась Марта. Легко подхватив ухватом тяжелый чугунок, она поставила его на стол и только сейчас увидела хозяйку замка.

— Госпожа, я что-то забыла?.. — растерянно спросила она, пытаясь припомнить, все ли блюда вынесли к столу.

— Нет, Марта, все хорошо, — улыбнулась Фий-Этт. — Просто решила узнать, почему ты сама ни разу не вышла в зал?

Женщина отвела взгляд в сторону, явно смутившись.

— Думаю, мастер Брут был бы рад увидеть тебя, — намекнула колдунья.

— Нет, что вы, госпожа! — тут же почти испуганно воскликнула Марта и принялась лихорадочно мешать большой ложкой сваренные в густом сметанном соусе белые грибы в чугунке. — Ему вряд ли есть дело до старой служанки…

Фий-Этт снисходительно улыбнулась и, обойдя стол по кругу, взяла Марту за грубые мозолистые руки и чуть присела, пытаясь заглянуть в ее карие глаза.

— Марта, — мягко сказала она, — ты далеко не просто служанка. За последние годы ты для нас стала членом семьи. Если б не ты, я ни за что не справилась с Мирам. Ведь первые месяцы, пока я восстанавливала силы, ты практически заменила ей мать. А Брут, он и сам далеко не юнец!

— Госпожа… — она подняла на Фий-Этт взгляд, обрамленный паутинкой тонких морщинок. — Не травите мне душу… пожалуйста…

— Глупая! — Фий-Этт крепко обняла женщину за плечи, но лишь на мгновение, чтобы тут же усадить ее на скамью возле стола. — Так!

Колдунья взяла Марту рукой за подбородок и придирчиво рассмотрела ее осунувшееся, увядшее за последние годы лицо. Еле слышно шепча распевные слова заклинания, она плавно, одну за одной, прогладила тонкими теплыми пальцами каждую морщинку вокруг глаз, носа и губ. Потом, повторила тоже самое с руками женщины.

— Это всего лишь вода, — улыбнулась Фий-Этт, глядя на вмиг посвежевшее и помолодевшее лицо Марты, — с годами она уходит из кожи, ее надо просто вернуть. Это не сложно. Напомни мне вечером, я составлю для тебя отличный бальзам, который поможет удерживать воду, и не только на лице и руках, — она загадочно подмигнула. — А теперь, хватит тут скрываться! Живо неси нам свои восхитительные яблоки! — нарочито строго велела колдунья, отвернулась и уверенно направилась к двери в зал, мимоходом сняв пальцем с крайнего яблока медовую каплю глазури и тут же отправив в рот.

Марта проводила хозяйку взглядом и, лишь за ней закрылась дверь, бросилась в свою комнату. Трясущимися от волнения руками она выдвинула верхний ящик небольшого комода под узким окошком возле кровати и достала маленькое серебряное зеркальце, подарок лорда в честь пятнадцатилетия Мирам. С замиранием сердца она поднесла зеркало к лицу и восхищенно выдохнула, и тут же ее карие глаза заполнились слезами. Она вновь была молода, так же молода, как и хозяйка Черного орла. Так просто, незаметно, бесследно исчезли прожитые годы. Из зеркала на нее смотрела молодая женщина со свежим румяным лицом и лишь волосы, изрядно тронутые сединой выдавали истинный возраст.

Отложив зеркало, она села на кровать и в задумчивости оглядела комнату. Заметив лежавший на бельевом сундуке платок, она вновь вскочила с места и, быстро подвязав им волосы, счастливая вернулась в кухню.

Здесь она ловко разложила грибы в четыре серебряные тарелки и, выставив их на поднос, вынесла в зал. При ее появлении, взгляды всех присутствующих удивленно приникли к ее лицу, и только Фий-Этт, хитро прищурившись, довольно вертела в руках украшенный самоцветными камнями кубок.

— Так что ты говорил про теорию цепных молний? — как бы невзначай напомнила она, посмотрев на явно зачарованного Брута, как и остальные, не отрывавшего взгляда от невероятно смущенной Марты. — Брут! Так какую закономерность ты выявил?

— А?.. — наконец, очнулся маг и посмотрел на колдунью. — Если связать заклятие шаровой молнии с заклятием снежной лавины, мы получаем отличный замораживающий эффект, не смотря на разницу температур… — сказал он, явно продолжая думать совсем о другом.

— Так-так, — продолжала издеваться Фий-Этт, — и как же достигается такой эффект? Понимаю, энергия шара топит снег, но откуда же взяться льду?

— Энергия потенциалов сталкивается, но потенциал лавины выше, отсюда и замораживающий эффект, — пояснил Сэнджел, раньше других придя в себя. — Марта, ты весьма посвежела. Новое платье? — он перевел вопросительный взгляд на явно довольную произведенным эффектом колдунью.

— Да! Представляешь, я нашла потрясающую швею на рынке! — воскликнула Фий-Этт. — Мы с Мартой прикупили у нее пару нарядов…

— Вы восхитительно выглядите сегодня, — сказал Брут, взяв руку Марты, поставившей перед ним тарелку, в свою. — Впрочем, вы всегда были прекрасны, — добавил он и поцеловал тыльную сторону ее ладони.

— Прошу вас, господин Брут, — еще больше смутилась Марта, отнимая руку. — Это лишнее, — добавила она, однако, улыбнувшись.

Выставив на стол все тарелки, она слегка присела в реверансе и спешно ушла на кухню. «Фий-Этт!» — раздался из-за двери громкий голос лорда Монрата. — «Ах, ты, лиса!»

Марта рванулась от двери в центр кухни и счастливо закружилась. Сейчас не хотелось думать, праведно ли все это, заслужила ли она такое. Не хотелось думать ни о чем, кроме того, что сейчас она невероятно счастлива и жизнь, кажется, совершила неожиданный скачек по спирали вниз. И у нее появился шанс вновь прожить свою молодость. И, возможно, теперь, получится наполнить ее большими красками.

***

Телега будто на прощанье скрипнула и остановилась на развилке дороги. Направо дорога уходила далеко вниз и терялась среди невысоких раскидистых кустов, а слева уже виднелись золотистые соломенные крыши деревенских домов на окраине южного склона старого пологого холма. Чуть поодаль, сразу за холмом притаилось довольно большое селение, Старый Гайт, прилепившееся своей западной стороной к невысокой крепости местного властителя из довольно старого семейства лордов Гайтов, земли которых тянулись и дальше на юг почти до самого мыса Вердже.

— Ну, что ж… рады были знакомству, — мужчина, грубый на вид, но тем не менее с широкой улыбкой, озарявшей суровое обветренное лицо, протянул Каю руку. — Так ты подумай, если душа к скорняжному делу не лежит, айда к нам! Заказ у нас внушительный, конюшню к осени только поставим, а там еще что подвалит наверняка. Лишний работник нам не помешает. Да, и подзаработаешь, глядишь, получше, чем на своих башмаках.

Кай хмыкнул, пожимая протянутую руку, мужчина же, напротив, от души расхохотался и подстегнув лошадь, погнал телегу направо, вниз, в заросли кустарника.

Кай проводил уезжающих плотников взглядом и, когда телега скрылась за поворотом дороги, удобнее закинул на плечо рулон кожи, заботливо обернутый ветошью, и направился вверх, на холм, к одному из небольших домиков на самой окраине села.

Домик этот был хоть и довольно большой, но смотрелся скромно и неказисто. Стены, еще сохранили следы былой побелки, но грязные серо-коричневые потеки струились вниз, оголяя ветхие глиняные стены, бывшие некогда высокими, а сейчас вросшие на треть в землю так, что небольшие квадратные окошки лишь слегка возвышались над растущими у дома маками, и чтобы заглянуть внутрь дома, приходилось изрядно склониться.

Вот и сейчас Каю пришлось сесть на корточки, чтобы заглянуть внутрь распахнутого настежь окна.

— Отец? — позвал Кай и тут же отчетливо услышал, как за углом скрипнула входная дверь.

Выпрямившись, он пошел на встречу уже приближавшемуся к нему щуплому мужчине лет пятидесяти с почти полностью посидевшей головой и острыми карими глазами, спрятавшимися под нахмуренными бровями.

— До кожевенников всего двое суток пути! — не здороваясь, выкрикнул он осипшим голосом, недовольно уперев руки в бока. — А тебя не было больше недели!

— Да, ладно тебе, — безразлично отмахнулся Кай, не обращая особого внимания на настрой отца, — днем больше, днем меньше…

— Днем больше?! — возмутился мужчина и замахнулся для подзатыльника, но Кай тут же отскочил в сторону, даже не пытаясь изобразить чувство стыда. — Ты ж опять по тавернам шлялся! Доиграешься когда-нибудь. И не помогут тебе твои таланты чудодейственные…

— Ну, задержался, подумаешь! Для дела ведь, — тут же на ходу начал врать Кай, плюхнувшись на широкую старую скамью возле дома и водрузив сверток с кожей к себе на колени. — Я ж вот, что искал, — он любовно развернул сверток и показал срез чепрака. — Ты погляди на выделку, это ж чистое золото, а не чепрак! Его-то я и ждал столько. Новая партия!

— Хм… — задумался мужчина, потерев между большим и указательным пальцем уголок кожи. — Выделка и вправду недурна… срез чистый, структура плотная, но не грубая… Неужели, они, наконец, научились нормальную выделку делать?…

— Погоди восхищаться, — лукаво подмигнул Кай и протянул отцу кусок нежнейшей плотной замши. — Это я к чепраку сторговал. Помнишь, лорд Хайт у тебя сапоги для жены заказывал? Так это ж самое то!

Тонкие пальцы с чуткостью ценителя и профессионала прощупали замшу, потянули в разные стороны мягкое полотно, но лишь глаза увидели стоявшее на самом краю замши клеймо производителя, замерли и тут же разжались. Дыхание мужчины перехватило от накатившего вдруг гнева и ужаса и, рванувшись вперед, он схватил Кая за грудки и с силой затряс.

— Это же клеймо Черного орла! — завопил он, не отпуская сына. — Я же запретил даже приближаться к тем землям!

Кай от неожиданности на рефлексе вывернулся из сюртука, полы которого цепко сжимали старые пальцы и, оттолкнув отца, отскочил в сторону.

— Да, какая разница, где я кожу купил?! — возмутился он. — Кожа отличная! У наших кожевенников такой отродясь не водилось!

— Я запретил тебе туда ездить! Это самоубийство! Если Монрат увидел тебя…

— Да в чем дело?! — на этот раз уже Кай схватил отца за плечи и чуть встряхнул, пытаясь успокоить. — Я всего-то пошлялся по ярмарке и купил кожу!

Отец Кая молчал, но плечи его слегка подрагивали.

— Нет, — в ужасе почти прошептал он. — Если он знает, что ты был там… нам срочно надо уезжать… Он не должен нас найти…

— Эй! Не сходи с ума?! Какое вообще может быть дело лорду до простых сапожников? — Кай еще раз встряхнул отца и заставил сесть на скамью.

— Есть, будь уверен… — мужчина закрыл лицо руками и принялся качаться взад вперед, обуреваемый непонятным волнением. — Твоя мать была непростой женщиной…

— Ты говорил, что она была из знатного рода, — перебил Кай, начиная осознавать, что волнение отца явно имеют серьезную почву, но не желая предаваться глупым воспоминаниям о женщине, которую даже не помнил.

— Не просто знатной, она была его женой, — неожиданно выпалил он. — Женой Монрата…

— Ты умом тронулся, — Кай с сомнением отстранился.

— Мы любили друг друга, — будто не слыша сына, словно в бреду, продолжал отец. — Но он не отпустил бы ее… и я не смог ее спасти… он убил мою дивную Арамину… слава богам, я успел спрятать тебя… — простонал он, уже не сдерживая эмоций. — Ты не знаешь, что это за человек! Он убьет тебя, лишь увидев! — он перестал раскачиваться и просто сидел, свесив голову вниз и сжимая в бессильной злобе седые короткие локоны.

Кай, сел рядом, молча, пытаясь разобраться в том, что сказал отец. Нет, то, что его мать звали Араминой и что она умерла сразу после его рождения, он знал. Но, вот, то, что его отец, обычный сапожный мастер, увел жену лорда, да еще и, как оказалось, весьма могущественного колдуна, было белее чем неожиданно.

— Нет! Это бред какой-то! — раздраженно воскликнул Кай, встав со скамьи. — Если все так, чего ты раньше молчал?!

— Я хотел, чтобы ты рос обычным ребенком, — ответил отец, подняв на сына взгляд, полный соленой влаги. — Я не хотел, чтобы и ты боялся всю жизнь… как я…

— Замечательно! — возмутился Кай, негодующи всплеснув руками. — И ты искренне верил, что лучше всю жизнь врать мне, что мать была из знатной семьи, сбежавшей с тобой из дома. И что какой-то вор ворвался в наш дом и убил ее, когда мне еще и недели не было?! Я всю жизнь ненавидел того, кого и на свете нет, а настоящий убийца моей матери преспокойно живет и здравствует?! И ты живешь в нескольких днях пути от него и просто прячешься по кустам?! И сейчас, ты вновь готов просто сбежать?!… — Кай отвернулся и брезгливо сплюнул.

— Ты не понимаешь! — почти завопил старик. — Он чудовище! Я не могу допустить…

— Чего?! — грубо перебил Кай, вновь посмотрев на отца. — Сколько я себя помню, ты трясся от каждого шороха, вместо того, чтобы сделать хоть что-то. Колдун он, или чародей, он все равно из плоти и крови…

— Не вздумай! — старик рванулся к сыну, поняв, о чем тот говорит. — Мы никто, мы не можем противостоять ему, я собственными глазами видел, на что он способен…

— Это ты никто! — Кай зло оттолкнул от себя отца. — И я не собираюсь становиться таким же.

Он замолчал, не глядя на отца, и желваки на его лице напряглись от еле сдерживаемого гнева.

— Я просто хотел тебя уберечь… — прошептал отец Кая и его и без того сухое осунувшееся лицо стало совсем бледным, он попытался глубоко вздохнуть, но воздух в груди лишь свистел, медленно и надрывно. — У меня больше нет никого, кроме тебя… — лицо его исказила гримаса боли и он схватился руками за грудь. — Ты мой сын… — из последних сил, упрямо твердил он, задыхаясь.

— Перестань, — все еще раздраженно велел Кай, подхватив под руку явно теряющего сознание отца. — Не хватало еще, чтоб ты слег. Идем.

Он одним рывком поставил отца на ноги и, поддерживая, повел в дом.

ГЛАВА 3

Солнце уже почти успело превратить спальню в настоящее пекло, когда Фий-Этт, наконец, открыла глаза и в изнеможении откинула с себя тонкую шелковую простыню, заменявшую летом теплое одеяло. Сэнджел уже давно встал, и комната, заполненная летней духотой, была тиха и безмятежна, если не считать привычного людского гомона доносившегося сквозь распахнутые настежь окна.

Фий-Этт потянулась и заставила себя встать с кровати. Она уже давно выспалась, но мысль о предстоящем дне неприятной тяжестью лежала на душе, заставив колдунью проваляться в постели почти до полудня. И, если б не жара, терпеть которую было уже невозможно, она так и нежилась бы дальше на шелковых простынях в надежде, что Сэнджел забудет о своих планах или, по крайности, забудет ее дома. Но явно намеренно широко распахнутые в стороны тяжелые бархатные шторы буквально кричали, что забывать никто, ничего и никого не собирался. А значит, рано или поздно, если Фий-Этт не поднимется сама, ее точно выволокут из спальни силком.

Именно сегодня, лорд Монрат решил наведаться в селение на встречу со старейшиной Торнусом. И, разумеется, супруга лорда не могла не принять в этом участие, которое сводилось к демонстративному проезду верхом через весь поселок и весьма формальному ее присутствию на переговорах.

Пройдя в комнату с большой мраморной ванной посредине, она неспешно умылась, дернула за шнурок колокольчика для вызова Марты, и вернувшись в комнату, вновь рухнула на кровать. Но не успела она толком устроиться среди мягких подушек, как в дверь уже постучали.

— Госпожа? — Раздался из-за двери мягкий голос Марты.

— Заходи, — лениво бросила Фий-Этт.

— Госпожа! Солнце в зените, а вы еще в постели! — укоризненно качая головой, сказала Марта, поставив на прикроватный столик поднос с чашкой чая, хлебной лепешкой и горшочком джема.

— Будто ты сама не знаешь, какой сегодня день! — простонала Фий-Этт, отхлебнув из чашки.

— Вот, именно поэтому вам и следовало давно подняться!

— Марта! Ты прям цербер настоящий! — колдунья спрыгнула с кровати и, пройдя мимо служанки к бельевому шкафу, игриво толкнула ту бедром. — Кстати, где Монрат? Стены вроде еще не трещат, неужели он еще не злится? — Она достала из шкафа строгое синее платье и вопросительно показала его Марте.

— Лорд Монрат в саду, а платье отлично подходит к случаю.

— В саду? — удивилась Фий-Этт, влезая в платье. — Что он там делает?

— Отдыхает? — предположила Марта, подойдя к хозяйке, чтобы помочь затянуть шнуровку платья.

— Отдыхает? От чего?

— Ну, может, от кого?

— Только не говори, что я опять его измучила, — притворно возмутилась Фий-Этт, принимаясь расчесывать волосы. — Я и так уже в последнее время словно мышка в подполе, даже шуршать боюсь.

Она села на стул с невысокой резной спинкой напротив большого зеркала и несколько раз махнула гребнем по пышным пепельно-серым локонам.

— Ну, в последнее время, вы оба друг друга стоите, — Марта забрала из рук Фий-Этт гребень и принялась заплетать волосы хозяйки свободным колоском. — После вашей последней стычки в каминном зале, одной посуды побитой несколько ведер вынесли.

— Ох! — выдохнула Фий-Этт. — Я тогда весьма погорячилась… хотя, Монрат тоже был не прав…

— Ну, вы же сами знаете, не нам судить о поступках лорда, — Марта завязала на конце косы атласную синюю ленту и, обойдя хозяйку, взглянула ей в глаза. — Люди часто бывают несдержанны в опеке тех, кого любят…

— Но, согласись, иногда он переходит всякие границы!

— На то он и лорд, чтобы самому определять эти границы, — Марта по-доброму улыбнулась и окинула хозяйку восторженным взглядом.

Выбранное платье, будучи довольно строгим, все же слегка, почти игриво, приоткрывало ключицы, а туго зашнурованный корсет подчеркивал изящную тонкую талию.

— Вы удивительно хороши сегодня, — сказала Марта.

— Просто, как следует выспалась, — улыбнулась в ответ Фий-Этт. — Прикажи запрячь лошадей, а я пойду разыщу нашего лорда.

Она встала и следом за Мартой спустилась вниз. Выйдя на улицу, она тут же охнула от накатившей жары. Солнце нещадно палило, сумев прогнать со двора даже домашнюю птицу. Что уж говорить о людях. Все дворовые слуги попрятались в тень и неспешно занимались привычными делами. Но лишь Фий-Этт переступила порог сада, вокруг воцарилась приятная легкая прохлада. Она протянула руку назад, но за калиткой все также нестерпимо пекло. А здесь, в пределах невысоких булыжных стен, казалось властвовала весна.

Фий-Этт неспешно, наслаждаясь свежим, даже чуть влажным, воздухом, прошла по узкой гранитной дорожке и вышла под крону старого раскидистого дуба, где, согнув одну ногу в колене, на скамье лежал Сэнджел.

При появлении супруги лорд Монрат лишь слегка приоткрыл глаза, но даже и не думал вставать.

— Был уверен, что ты встанешь лишь к вечеру, — без упрека, но не без насмешки сказал он, когда Фий-Этт остановилась возле самой скамьи.

— Ты устроил в спальне такое пекло, что буквально вынудил меня подняться.

— Я? Да, нет, что ты. Это все погода, знойно сегодня.

— Ну, у тебя-то здесь недурно!

— Да, — согласился он, наконец, сев и похлопав по мрамору скамьи, приглашая ее сесть рядом. — Совершенно бессмысленная трата энергии, но, согласись, освежает.

— Хрустальная сфера и ледяное кольцо? — предположила она, опустившись на скамью.

— Можно было бы и так, — кивнул он. — Но это всего лишь гений воздуха.

— Ты подчинил духа?

— Немного, скорее даже договорился, — усмехнулся он. — У нас с ним договор до сумерек.

— Договор распространяется только на сад?

— Обижаешь, это было бы слишком примитивно, — усмехнулся Сэнджел и обнял Фий-Этт за плечи. — Ты говорила с Мирам?

— Я?! — она изумительно правдоподобно изобразила на лице удивление. — Разве ты сам с ней еще не говорил?…

— Об этом, нет.

— Ну… а нужно ли? Это же не в первый раз…

— Фий-Этт, десять лет назад ты сама настояла на том, чтобы уехать с Мирам на Вердже в дни большого совета, — Сэнджел в упор посмотрел на колдунью, но та невинно отвела взгляд. — Ты мне клялась, что все ей там объяснишь. И если ты это сделала, сейчас, ей нужно всего лишь напомнить. Ты же ей объяснила все тогда?

Колдунья сморщилась, сощурила глаза и почти простонала, одним рывком отодвинувшись на край скамьи:

— Тогда я решила, что ей еще рано знать об этом…

— Рано?! — Сэнджел резко встал и скалой навис над Фий-Этт. — Ты об этом узнала в пять! И именно поэтому, для тебя это было естественным.

— Сэнджел! Мирам чародейка, и она в состоянии понять, что это всего лишь магический ритуал. Кроме того, она знает, чем колдун отличается от мага.

— Что ж, раз ты так считаешь, тебе не составит сложности, поговорить с ней об этом, — злорадно улыбнулся Сэнджел и, отвернувшись, направился к калитке. — Поехали, я и так с тобой изрядно задержался, — бросил он на ходу.

Фий-Этт, недовольно насупившись, еще некоторое время сидела на скамейке. Но вместе с уходом Сэнджела, в сад вернулась нестерпимая летняя жара, буквально подстегнувшая колдунью идти следом за мужем.

— Ты просто невыносим! — заявила Фий-Этт, спустя всего пару минут, выйдя в след за Сэнджелом на площадь перед главными вратами замка, где конюх уже держал за повод двух лошадей.

— Это что? — не обращая на Фий-Этт внимания, спросил Сэнджел у конюха, указав на кожаные нагавки на передних ногах Хронаса.

— Конь поранил ногу, когда госпожа Мирам выезжала на нем в селение, — спокойно ответил конюх, прекрасно понимая, что даже, если хозяин и разгневается, то уж точно не на него. — Сейчас все хорошо, но ранки еще не зарубцевались как следует.

Сэнджел глубоко вздохнул, сдерживая порыв гнева, но все же бросил укоризненный взгляд на жену.

— А что? Лучше б поинтересовался, может дочь еще больше пострадала, упав с твоего зверя! — едко бросила Фий-Этт, вскочив на спину своей любимой небольшой рыжей кобылки.

— Распустил я вас, — раздраженно сказал Сэнджел. — И тебя и Мирам, — он обогнал Фий-Этт и поехал вперед по дороге к селению.

Дождавшись, когда колдунья догнала его, он добавил:

— Доведете меня, уеду, к бесам, на Вердже, а вас на Брута оставлю. И делайте, что хотите.

— Сэнджел, — Фий-Этт подвела лошадь почти вплотную к черному боку жеребца и положила ладонь на руку колдуна. — Не злись, ничего же страшного не случилось. Да и что вообще могло бы случиться?

— Двадцать лет назад я уже был уверен, что предусмотрел все. Ценой моей беспечности стала потеря Майреда, — сухо ответил он, но все же положил свою ладонь поверх ее руки, будто говоря, что ее он ни в чем не винит.

— Прости, — прошептала Фий-Этт и сердце ее болезненно сжалось. — Это моя вина, если б тогда…

— Нет, — резко оборвал ее Сэнджел. — Мы не будем об этом говорить. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

Они некоторое время ехали в тишине, держась за руки. Потом, Фий-Этт подняла взгляд, заглядывая в уставшее лицо Сэнджела.

— Ты снова ищешь его? — почти шепотом осторожно спросила она.

— Я и не переставал.

***

Сумерки быстро опустились на южный склон, и равнину обняла душная ночная мгла. Ночные насекомые тихонько стрекотали в высокой траве под низкими окошками глинобитного старого дома, где внутри царила неприятная тишина, нарушаемая еле слышным свистящим дыханием слишком быстро постаревшего человека.

Кай снял со лба отца почти высохшее полотенце и, намочив его в холодной воде, вернул на прежнее место. Тот открыл глаза и почти незаметно зашевелил губами. Кай тут же приник ближе к его лицу.

— Уезжай… — прошептал отец. — Уезжай сейчас же… как можно дальше… он не должен найти тебя…

— Хватит! — резко оборвал его Кай. — Дался тебе этот Монрат. На кой вообще я ему сдался.

— Ты не понимаешь… — из последних сил шептал старик. — Ты ему нужен… в тебе его сила… он не успокоится, пока не вернет ее…

— О чем ты? — непонимающе переспросил Кай.

— Арамина… твоя мать…

— Да, знаю уже! Мама была женой Монрата…

— Нет!.. — старик попытался закрыть лицо рукой, но обессилившая конечность лишь слегка дернулась, так и не поднявшись. — Монрат сделал из нее колдунью… и в тебе тоже есть сила… но ты не должен ей доверять!… Твоя сила — проклятье рода человеческого… никогда не используй ее… обещай… — потускневшие, ввалившиеся глаза отчаянно впились взглядом в Кая. — Обещай, что уедешь… обещай, что и на шаг не подойдешь к замку Монрата…

— Успокойся, — Кай навис над кроватью и положил руки на плечи отца, — ты просто перенервничал. Сейчас выспишься и завтра мы спокойно поговорим. Спи.

Он укрыл его одеялом и тут же вышел из дома, оставив, однако, дверь приоткрытой, чтобы услышать отца, если понадобится.

Оказавшись на улице, он сел на старую лавку под стеной дома и устало потер ладонями лицо. Такие приступы слабости уже случались у его отца. Деревенский лекарь еще несколько лет назад наказал ему пить успокаивающий сердце травяной сбор. Но, с каждым новым приступом, отвар помогал все меньше и меньше. И если еще месяц назад, отец приходил в чувство уже к вечеру, сегодня все слишком затянулось. И лекарь, заходивший к ним пару часов назад, лишь сокрушенно развел руками, предложив надеяться на благосклонность бога.

Кай положил руки на колени и посмотрел на свои обращенные вверх ладони. Какая же сила была заключена в нем? Да, ему с детства мастерски удавалось манипулировать сознанием людей, но, разве это сила? Так, удобная способность. Но, что, если отец прав? И если его мать была колдуньей, возможно, и он может научиться. Что в этом плохого? Напротив, ведь так, есть шанс отомстить за все, за смерть матери, за их с отцом мытарства. Надо только научиться. А для этого нужен учитель. При чем тот учитель, который знает все слабые стороны колдуна. Такого можно было найти только в Черном орле. По крайности начинать поиски нужно именно там.

Он облокотился спиной о стену дома и нащупал рукой на груди под рубашкой круглый золотой медальон. Отец всегда твердил, что эта небольшая золотая безделушка с выгравированными глазом на одной стороне и непонятными символами на другой, оберег, доставшийся ему от его матери и что он защитит его от всех бед. Кай не особо верил в это, но медальон никогда не снимал, в память о матери, которую ему не довелось узнать. Может, и в этот раз, под самым носом у колдуна, именно он сумел скрыть его. Так почему же снова не рискнуть?

Потянувшись, Кай встал со скамьи и вернулся в дом. Свеча на кухонном столе почти догорела и уже пощелкивала истлевающим фитильком. Он достал с полки над очагом масляную лампу, зажег фитиль от свечного огарка и скромное жилище тут же ярко осветилось мягким ровным светом. Он обратил взгляд на кровать, отец лежал тихо и недвижимо, устремив пустой взгляд на закопченный потолок. Кай с тяжелым сердцем, уже предчувствуя, что увидит, подошел ближе.

Отец не дышал. Его тонкие губы были чуть приоткрыты в последнем вздохе, а глаза совсем ввалились. Он жил тихо и незаметно, так и ушел.

Кай провел рукой по холодному лицу отца, закрывая ему глаза, и опустился на пол рядом с кроватью. Только что из жизни ушел единственный родной ему человек, но почему-то в душе не было боли, только тоска и дикое, сжимающее сердце одиночество. Отец, наверняка любил его, но Кай никогда не чувствовал от него отеческой ласки, скорее нездоровую чрезмерную опеку. Может, потому что отцу пришлось воспитывать его без матери и он просто не знал, как показать свою любовь. Он был заботливым, внимательным, чутким, но не более. Все двадцать лет он просто был рядом. Кормил, одевал, следил, учил грамоте… и никогда ничего не рассказывал про свою прежнюю жизнь. Даже про мать. Только неустанно твердил, что Арамина была самой замечательной женщиной на свете.

Тяжело поднявшись на ноги, Кай оглядел их с отцом скромное жилище. Почти машинально прошел к старому платяному шкафу и достал лежавший сверху походный мешок отца. Не особо стараясь быть аккуратным, Кай загрузил его самой необходимой одеждой, запихнул сверху взятые со стола краюху хлеба и несколько яблок и, завязав мешок суконной веревкой, забросил себе на плечо. Из потайной ниши за очагом он достал старый треснувший глиняный горшок, в котором отец хранил все их сбережения и бегло пересчитал монеты: за годы, проведенные в Старом Гайте, отец скопил сто сорок серебряных и девяносто две медные монеты — целое сокровище для обычного крестьянина. Ссыпав в карман половину медяков, Кай завернул остальные монеты в тонкий батистовый платок и направился к двери. Проходя мимо кровати отца, он лишь на мгновение задержался, почти мимоходом дотронувшись до холодной иссохшей руки.

— Прощай, — прошептал он и спешно покинул дом.

В Старом Гайте у них не было особенно близких друзей, но все же был человек, всегда приходивший на помощь. Вот, и сейчас, Кай тихонько постучал в дверь ближайшего к ним дома, где жил старый лекарь. Очень долго никто не открывал, но, когда Кай постучал в третий раз, уже громче, за дверью раздался скрип половиц, а в окошке мелькнул огонек свечи, а в следующий момент дверь отворилась и на пороге появился слегка сгорбленный старичок в длинной ночной сорочке.

— Кай? — удивился старик. — Даррелл совсем плох?

— Нет, Варгус, — Кай печально покачал головой. — Отец покинул нас…

— Ох… — старик сокрушенно вздохнул и по отечески обнял Кая. — Тут уж ничего не поделаешь, крепись, мальчик мой…

— Я все понимаю, не маленький, — печально усмехнулся Кай и, достав из-за пазухи платок с монетами, вложил их в руку старого лекаря. — Варгус, я знаю, что ты стар, и тебе ни к чему лишние хлопоты, но мне некого больше просить о помощи.

— Да, что ты! Брось эти глупости! Я всегда помогу, чем смогу.

— Здесь много, — Кай накрыл деньги в руке старика ладонью. — Хватит и на проводы отца и тебе на старость. Прошу, организуй все, как следует. Я не могу здесь оставаться…

— Понимаю… — Варгус тяжело вздохнул. — Но как же ты теперь? Куда?

— Не переживай, я не пропаду. Пойду плотником на конюшню или еще куда. Ты, главное, устрой все, как надо… он заслужил это…

— Хорошо, Кай. Не беспокойся. Я все сделаю.

Кай обнял на прощание старика и пошел в сторону дороги. Варгус аккуратно развязал платок и его глаза изумленно округлились.

— Кай! — он впопыхах бросился следом за парнем. — Погоди! — он догнал его и одернул за руку. — Возьми хоть лошадь мою. Она, конечно, кляча беспородная, но сильная, а мне-то не к чему уже, только морока с ней одна. А тебе проще в дороге будет. Пойдем!

Он потянул Кая на задний двор, где в небольшом хлеву стояла невысокая пегая кобыла с соломенной гривой.

— Бери, не пожалеешь!

Кай беглым взглядом оценил подарок. Лошадь и вправду была еще совсем неплоха. Некрупная, но коренастая, с широкими округлыми боками, она лениво прядала ушами, миролюбиво глядя в кормушку с сеном перед собой. Когда Кай водрузил ей на спину седло, она чуть переступила ногами, но тут же успокоилась, лишь Варгус похлопал ее по пегой морде.

Быстро оседлав кобылу, Кай вскочил в седло и сверху вниз посмотрел на печально улыбающегося старика.

— Береги себя, — тихо сказал тот.

— Спасибо тебе, — ответил Кай и направил лошадь к дороге.

Верхом он доберется до Черного орла всего за пару-тройку дней. А значит, будет меньше времени на бесполезные мысли и сокрушения о прошлом.

***

Беседа с Торнусом, против обыкновения, оказалась на редкость долгой. Старейшина, в отличие от своего предшественника в лице Нирты, предпочитал ни на шаг не отходить от буквы закона. А посему, преодолев церемониальное приветствие и обмен любезностей на тему «все ли спокойно во владениях лорда», он подробнейшим образом отчитался по всем мануфактурам, урожаям, доходам и даже о прибавлениях в крестьянских семействах. Сэнджел, как и полагается лорду, выслушивал все это крайне внимательно, интересуясь всеми незначительными, на взгляд Фий-Этт, подробностями. День, и так обещавший быть долгим и утомительным, уже давно перерос в вечер и грозил уйти в ночь, когда Торнус, наконец, замолчал и низко поклонился, а Сэнджел встал и протянул Фий-Этт руку.

— Хорошо, — провозгласил он, уже не глядя на старейшину. — Все судебные дела рассмотрим в день большого совета, не вижу смысла тратить на это время сейчас.

— Разумеется, мой лорд, — согласно кивнул Торнус.

— Что же касается налогов, подсчитай все сам и доложи через неделю. Если горняки действительно нашли свежую жилу на золотоносном руднике, освободим от уплат в этом году крестьян, работающих в поле, и снизим налог мануфактурщикам.

Торнус вновь закивал, провожая хозяев Черного орла до дверей. На улице Сэнджел помог Фий-Этт сесть в седло, потом вскочил на Хроноса и направил коня через центральную площадь на главную дорогу, ведущую к замку.

Всю дорогу до замка они ехали молча. Фий-Этт невероятно утомила встреча со старейшиной, Сэнджел же и сам был не в самом лушем расположении духа. Лишь уже въехав во двор замка и спешившись, он посмотрел на колдунью и напомнил:

— Не забудь поговорить с Мирам, сейчас самое время.

— Может… — она осеклась, встретившись с его холодным взглядом. — Конечно, я поговорю.

Он еле заметно кивнул и направился в сторону парадной лестницы.

До ужина было еще около получаса, значит Мирам, скорее всего, была еще с Брутом, в кабинете Сэнджела. Фий-Этт подняла взгляд вверх, на втором этаже замка действительно светились огнем два высоких узких окна. Тяжело вздохнув от осознания неминуемости предстоящего разговора, она поднялась по лестнице и вошла в объятый полумраком зал приемов, поднялась по парадной лестнице и, не спеша, прошла по коридору до кабинета.

Из-за двери раздавалось монотонное бурчание Брута, явно диктовавшего Мирам текст какого-то заклинания. Дождавшись пока маг закончит диктовать, она отворила дверь и вошла в кабинет.

— Добрый вечер, Брут, — улыбнулась она.

— О, леди Фий-Этт! — маг широко улыбнулся, жестом приглашая ее сесть в кресло возле письменного стола. — Вы уже вернулись? Так рано?

— Брут! Сарказм тебе не идет, — фыркнула она, удобнее устраиваясь в кресле. — Он больше подходит Сэнджелу.

— Что? Опять разозлила супруга? — с притворной укоризной в голосе поинтересовался Брут.

— Злить Сэнджела весьма неразумно, тебе не кажется? — Фий-Этт смерила его игриво-надменным взглядом. — По крайней мере умышленно, — добавила она, печально вздохнув. — Но, это все пустяки! — уверенно заявила она, тут же переменившись в лице и широко улыбнувшись. — Брут, мне крайне важно обсудить некоторые семейные вопросы с Мирам, тебя не затруднит спуститься вниз и попросить Марту накрыть ужин через полчаса?

— Какой вопрос! С удовольствием, — улыбнулся Брут и, кивнув на прощанье скромно сидящей за столом девушке, вышел из кабинета.

Фий-Этт перевела взгляд на настороженно притихшую дочь, собираясь с духом, чтобы начать неприятный для себя разговор.

— Мам, что-то случилось? — не выдержала Мирам.

— О, нет! Все хорошо, — тут же отмахнулась Фий-Этт. — Мы должны с тобой обсудить некоторые, так сказать, ритуальные вопросы, связанные с нашим родом.

— Ты о чем? — еще больше заволновалась Мирам.

— Отец ведь объяснял тебе, в чем разница между колдовством и ворожбой? — наконец, начала Фий-Этт.

— Да…

— Значит, ты понимаешь, чем отличается колдун от мага?

Мирам замедленно кивнула.

— А ты знаешь, откуда колдун черпает свою силу?

Девушка в задумчивости нахмурилась, пытаясь понять, зачем мать задает ей такие элементарные вопросы.

— Колдун использует стихийные силы…

— Не только.

— И силу жизненной энергии, — добавила Мирам.

— Ты понимаешь, что это означает? — не желая говорить в лоб, вновь спросила Фий-Этт.

Но Мирам молчала.

— Есть очень старый закон, — поняв, что дочь все же не осознает всей картины, сказала Фий-Этт. — Раз в десять лет судьба приводит к колдуну человека, которому не место в мире живых. Чаще всего это преступник, возможно, даже убийца. Иногда, это человек, которого ждет тяжелая неминуемая смерть. Жизненная сила такого человека, согласно закону, переходит к колдуну. Он забирает ее.

— А разве колдун черпает силу не из природы?… — осторожно спросила Мирам, уже предчувствуя ответ.

— И из природы тоже, с помощью силовой медитации, но это очень долгий процесс…

— Убить человека — быстрее? — с ноткой вызова в голосе перебила Мирам.

— Да, ты права, по факту, это убийство, — согласилась Фий-Этт и, запрокинув назад голову, устремила взгляд в потолок. — Но, в жизни есть закон равновесия. И колдун никогда не заберет жизнь человека, который этого не заслужил.

— И что? Каждые десять лет отец кого-то убивает? — она еле заметно вздрогнула при этих словах. — Неужели не бывает иначе?…

Фий-Этт мягко улыбнулась, вновь обратив взгляд на дочь.

— Бывает. Когда-то, очень-очень давно, твой отец должен был убить меня. Но вместо этого, оставил в замке и стал учить.

— И что же? Ты тогда заслуживала смерти?

— Нет, просто меня тоже к нему привела судьба. А твой отец очень хорошо умеет слышать ее голос.

— Зачем ты мне это говоришь сейчас?

— Пятого числа осени, в замке будет большой совет и судьба вновь приведет кого-то к нему. Я хочу, чтобы ты была готова и понимала, что это лишь еще один магический ритуал.

Мирам кивнула, но смолчала. Она молчала долго, не решаясь поднять на мать взгляд. Почувствовав, какой именно вопрос вертится на языке у дочери, Фий-Этт встала и, подойдя к ней, нежно взяла ее руку в свои ладони.

— Я тоже колдунья, как и твой отец, я тоже дважды прошла через этот ритуал. Но это ничего не значит.

— А мне? Мне придется когда-нибудь пройти через это? — голос ее предательски дрогнул.

— У каждого колдуна есть только один преемник. У твоего отца есть я. И пока он жив, мне нет нужды искать преемника для себя, — она постаралась как можно мягче улыбнуться дочери. — А твой отец, слава богам, очень сильный колдун. И еще не рожден тот маг, который смог бы его победить.

Мирам надрывно вздохнула и уткнулась в живот матери.

— И почему я не родилась в обычной семье? — тоскливо простонала она.

— О! Ты умерла бы там от скуки! — рассмеявшись, воскликнула Фий-Этт.

***

Еще час назад, пробираясь через бурелом и колючие заросли, Кай проклинал лес с его узкими пешими тропками, по которым он решил срезать путь. Теперь же, изнывая под беспощадными лучами безжалостного солнца, он с тоской вспоминал тенистую лесную прохладу. И уже не жалко было ни порванного плаща, ни исцарапанных рук. И только возвышающиеся впереди шпили на высоких смотровых башнях Черного орла внушали надежду на скорый отдых.

Кай натянул поводья, останавливая лошадь, и огляделся. Где-то в стороне отчетливо слышалось манящее журчание воды. Спешившись, он взял лошадь под уздцы и подошел к зарослям высокого кустарника в стороне от дороги и руками раздвинул ветви. Взору его открылся небольшой каменистый склон, с крохотным прудиком в основании, а наверху, прорезая серые каменные глыбы, пульсировал родник. Серебряные струи, рассеиваясь сквозь камни, бежали вниз, наполняя своими водами заросший по одному краю камышом водоем.

Отпустив лошадь, Кай жадно приник губами к воде, потом зачерпнул горстями воду и брызнул на лицо. Живительная прохлада не сотворила чудес, но все же ощутимо освежила сгоревшую за день на солнце кожу. Лошадь неспешно зашла в пруд по колена и, опустив морду в воду все пила-пила, пока резкий звенящий звук, на миг оглушивший округу, ни заставил ее тревожно вздрогнуть. Встрепенулся и было прилегший в сочную зеленую траву Кай. Звук, похожий на разбившееся в дребезги стекло, донесся из-за пригорка, откуда-то совсем близко, за самым ручьем.

Не поднимаясь на ноги, он, стараясь не шуметь, прополз вверх по течению родника и осторожно выглянул из-за холма. Чуть поодаль, на равнине, спиной к Каю, стояла девушка с длинными пшенично-золотыми волосами, пышной копной спускавшимися до самого пояса. Возле ее ног бесформенной горой лежала быстро таящая на солнце куча ледяных осколков. Но, неожиданно, будто почувствовав незваного гостя, девушка обернулась, мгновенно вскинула правую руку и Кая ослепила резкая вспышка. Он вскочил на ноги, но тут же кубарем покатился вперед с холма, а когда в следующий момент открыл глаза, девушка все также стояла на месте, но он сам лежал у ее ног, окруженный невероятным хрустальным куполом, источавшем не просто прохладу, но ледяной холод.

— Кто ты?! — с вызовом спросила девушка, не опуская правой воздетой вверх руки.

Кай осторожно поднялся и протянул руку к хрустальной поверхности купола. Но стоило ему дотронуться до нее, руку тут же обожгло лютым морозом.

— Кто ты?! — еще звонче, уже явно взволнованно, взвизгнула она.

— Успокойтесь, — Кай примирительно поднял обе руки, — я простой путник. Остановился у ручья, напоить лошадь, и услышал шум.

— Кто ты? — тише, но все также упрямо повторила свой вопрос она.

— Я уже сказал, я путник, еду в Черный орел на заработки, — спокойно ответил Кай уже изрядно замерзая в неожиданном ледяном плену.

— Твое лицо кажется мне знакомым, — подозрительно прищурилась девушка, медленно опуская руку.

— Да, — согласился он, уже давно узнав в девушке дочь лорда Монрата. — Каюсь, именно я не так давно стал причиной вашего падения с лошади. Но я готов еще раз принести свои извинения, ни тогда ни сейчас я ни коим образом не желал вам навредить.

Девушка, казалось, ничего не сделала, но хрустальная тюрьма вокруг Кая, тонко звякнув, рассыпалась на тысячи осколков.

— Благодарю, — дружелюбно улыбнулся Кай, стряхивая с себя тончайшие быстро таящие льдинки. — Ваше заклятие весьма бодрит.

— Прости, — ответила она, — это от неожиданности… я испугалась…

— Что вы?! — удивился Кай. — Разве могут быть у вас причины для страха? Вы, судя по всему, весьма искусны в магических науках.

Девушка явно смутилась и отошла в сторону, где в невысокой траве лежала небольшая холщовая сумка.

— Я не так исильна, как может показаться, — буркнула она, спешно запихивая в сумку разбросанные по траве книги и свитки.

— Вы себя явно недооцениваете, — уверенно возразил Кай. — К тому же, даже, если допустить, что вы не сможете за себя постоять, вам вряд ли есть причина беспокоиться при таком отце, как ваш.

Девушка замерла, и резко вскинула на Кая удивленный взгляд.

— Будучи в Черном орле уже не в первый раз, трудно не узнать леди Мирам, дочь лорда Монрата, — пояснил Кай.

— В таком случае, — она подняла с травы большой шерстяной платок, на котором видимо совсем недавно сидела и также начала суетно запихивать его в сумку, — ты должен понимать, что тебе не стоит искать общения со мной.

Она отвернулась, чтобы уйти, но быстрый возглас Кая ее остановил:

— А что? Дочерям лордов запрещается общаться с простыми смертными?

Мирам обернулась и изучающе посмотрела на уверенного в себе, немного нагловатого парня. Нет, отец никогда не запрещал ей общаться с людьми из селения, но лишь потому, что и в само селение ей особо выходить не разрешалось. И что говорить про сегодняшний день, когда она в очередной раз сбежала из замка, хоть и с молчаливого согласия Брута, променявшего лишний час обучения своей подопечной на душевную беседу с Мартой.

— Нет, мне ничего не запрещено, — с ноткой вызова в голосе ответила она, явно заинтересованная неожиданным знакомством.

— Тогда, разрешите воспользоваться случаем, благосклонно дарованным судьбой, — Кай театрально поклонился и опустился на землю. — Быть может, это мой первый и последний шанс в жизни поговорить с настоящей колдуньей.

— Я не колдунья, — Мирам отрицательно покачала головой, даже не пытаясь бороться с соблазном остаться. — Я чародейка.

— Хм… а разве есть разница? — искренне удивился Кай.

— Еще бы! — прыснула со смеху Мирам, упиваясь своим превосходством. — Между колдовством и ворожбой грандиозная разница.

— Да? Но ведь ваш отец — колдун…

— И что? — Мирам села на землю рядом с Каем, делая вид, что старательно перекладывает в сумке свитки. — Моя мать тоже колдунья, но это ничего не значит. Колдуном не рождаются, колдуном можно лишь стать, но не каждому это по силам.

— О! Может, тогда и я смогу заняться колдовством? — губы Кая растянулись в загадочной улыбке.

— Боюсь, у тебя нет шансов, — Мирам, наконец, оставила сумку в покое и отложила ее в сторону. — Даже, если у тебя есть магический дар, ты должен быть равным по крови. А я сомневаюсь, что твои родители были колдунами, — снисходительная улыбка пробежала по ее лицу.

— А что? Может статься, что у меня есть магический дар? — ловко развязывая клубок разговора, спросил Кай, чуть нагнувшись, чтобы поймать взгляд Мирам.

Девушка подняла взгляд и, встретившись с ясно голубыми глазами Кая, очерченными смоляными длинными ресницами, на миг замерла. Ей, по неопытности, трудно было определять наличие у человека дара, но, то что в этом столь самоуверенном парне жила невероятная сила, она чувствовала без подсказки.

— Возможно, — тихо сказала она и отвела взгляд. — Но чтобы понять наверняка, нужно узнать мнение более опытного мага…

— Неужели, нет каких-нибудь примет? — не сдавался Кай.

Мирам ненадолго задумалась, исподлобья рассматривая собеседника.

— Иногда, дар можно определить по необычным способностям, — пожала она плечами. — Но, я сомневаюсь, что у тебя они есть…

— Дар внушения подойдет? — тут же отозвался Кай. — Я с детства искусно умею манипулировать людьми, — он широко улыбнулся.

— Ну, не исключено, что это просто сила характера, — с легким сомнением сказала Мирам, но тут же добавила, — но в любом случае, данный факт я не смогу проверить. Мой дар избавляет меня от подобной напасти.

— И что же, никто не в силах управлять твоим сознанием? — почувствовав, как вздрогнули плечи девушки, спросил он, незаметно для собеседницы перейдя на «ты».

— Никто, кроме мамы… и отца.

— А он часто это делает? — Кай чуть наклонился, чтобы быть ближе к ней.

— Нет, но бывает, — она судорожно вздохнула. — Мой отец предпочитает не тратить время на ожидание, пока люди решатся ему что-то рассказать. Если ему что-то надо, он берет это сам, — Мирам недовольно сморщилась, что не осталось незамеченным для ее нового знакомого.

— Трудно, наверное, жить в одном доме с таким… — Кай хотел сказать «монстром», но заметив, как напряглось лицо Мирам, произнес, — таким властным человеком.

— Мой отец — хороший человек, — безапелляционно заявила Мирам, встав на ноги и глядя прямо в глаза Кая.

— О-оо… — протянул Кай и демонстративно присвистнул. — Слухи о твоем отце идут далеко за пределы Черного орла. И вряд ли с тобой многие согласятся…

— Да?! — Мирам выпрямилась и широко, будто с вызовом, расправила плечи. — А как по твоему? Судья, честно выполняющий свою работу, не может быть хорошим человеком? Или воин, в сражении убивший десятки людей? Кто ты такой, чтобы, ничего не понимая, рассуждать о таком?!

Она одним рывком подхватила с земли сумку и, отвернувшись, быстро направилась прочь. Кай тут же вскочил следом и, быстро догнав ее, задержал за руку.

— Прости, — извинился он, не отпуская ее руки. — Да, я действительно ничего не знаю о ваших порядках здесь. Да и против твоего отца я ничего не имею.

— Мне не стоило говорить с тобой, — холодно ответила Мирам, не пытаясь однако забрать у него свою руку.

— Почему же? — Кай подошел к ней почти вплотную и вновь заглянул в ее такие же голубые, как и у него самого глаза. — У меня много друзей и знакомых, но я никогда еще не встречал столь интересного человека, как ты. Позволь мне увидеть тебя снова.

Мирам почувствовала, как бешено забилось от волнения ее сердце, и тут же заставила себя глубоко вздохнуть, силясь успокоиться.

— Возможно, — скупо ответила она и медленно забрала у него свою руку. — Вряд ли ты сможешь устроиться работать в замке, но аптекарь в селении давно ищет посыльного, — она благосклонно одарила его еле заметной улыбкой и, вновь отвернувшись, направилась в сторону замка.

— А часто ли вы хвораете? — не без издевки, спросил Кай.

— Бывает, — не оборачиваясь, ответила Мирам.

ГЛАВА 4

Таинственные символы и странного вида закорючки выплясывали свой магический танец на листе пергамента, всецело подвластные перу старого мага. Брут старательно вывел последний символ заклинания и торжествующе поднял взгляд на сидевшую напротив юную чародейку. Слова уже хотели слететь с его уст, но он неожиданно замер, против воли зачарованный магией ее красоты.

Точеный, будто марионеточный профиль девушки был мечтательно обращен в сторону высокого стрельчатого окна, широко распахнутого, за которым в ясном лазурном небе, средь тонких перистых облаков кружил красный дракон. Но глаза ее смотрели не на него. Полуприкрытые, они явно рисовали в уме девушки что-то куда более интересное. Наконец, она томно вздохнула и перевела взгляд на своего наставника.

— Вы, юная леди, чувствую, не настроены сегодня на учебу, — заметил он, дружелюбно улыбаясь.

Мирам улыбнулась в ответ, немного смутившись.

— Нет, Брут, просто задумалась, прости, — спешно ответила она и тут же наклонилась к исписанному пергаменту. — Да, — она впечатлено вздохнула, — довольно длинное заклинание.

— Ну, когда речь идет о смешении стихий, нет места спешке.

— Не скажи, у отца все получается как-то очень уж легко…

— Мирам, — Брут положил на стол перед собой сцепленные замком руки и в упор посмотрел на девушку. — Тебе нет никакого смысла сравнивать себя с ним. У каждого мага, свои преимущества. Сэнджел — великолепный визуализатор с невероятной ментальной силой. Ему нет надобности читать заклинания, он видит их сразу, целиком, в виде образа. Но ты, твоя сила в искусстве манипуляции. То что ты не можешь визуализировать, ты прекрасно компенсируешь руками. Замечу, как и твоя мать. Фий-Этт тоже, надо признать, не так уж сильна ментально, и ей, как и тебе, далеко до твоего отца. Но! На то он и магистр, чтобы быть лучшим из нас.

— Но я же не могу все делать с помощью манипуляций! — простонала Мирам. — Отец убьет меня, если узнает, что я не практикуюсь в визуализации.

— А с чего ты взяла, что я разрешу тебе перестать практиковаться в визуализации? — тон Брута на миг стал строгим, но улыбка выдала его добродушное настроение. — Продолжай практиковаться, просто, если ты понимаешь, что стоишь на месте, не бойся помочь себе манипуляцией. Магия — единый непрерывный поток, где-то мы можем использовать ментальную силу, где-то манипуляции. Одно должно дополнять другое, но никак не исключать.

Брут встал из-за стола и, подойдя к окну, выглянул во двор.

— Ладно, довольно на сегодня, — заключил он, вновь обернувшись к Мирам. — Оставим разбор этого заклинания на завтра. А пока иди отдыхай, только, будь добра, пошли кого-нибудь из прислуги за пергаментом в скорняжную лавку. А то я сегодня стащил у Сэнджела последние два листа.

Мирам на миг затаила дыхание и тут же быстро спросила.

— Разреши, я сама схожу в селение за пергаментом?

— Не уверен, что это понравится твоему отцу…

— Брут, — она подошла ближе к старому магу и снизу вверх, будто лукавая лиса, также, как умела это Фий-Этт, заглянула ему в глаза, — я же все равно сбегу из замка, а так, ты можешь сказать ему, что приучаешь меня к самостоятельности.

— Мирам, — он попытался сделать строгое лицо, но сам себе признался, что сердиться на нее просто не может. — Ладно, иди. Но шустро, Сэнджел вернется к ужину, так что у тебя пара часов, не больше.

Мирам с готовностью кивнула и уже бросилась в дверной проем, но вдруг замерла на пороге кабинета и оглянулась на мага.

— Кстати, я тут на днях читала устав ордена, и так и не поняла один момент, — спросила она, старательно изображая задумчивость. — А как маги-поисковики определяют наличие дара в человеке?

— Хм… — Брут ненадолго задумался. — При должном опыте, маг чувствует дар, но чтобы определить наверняка, нужно использовать обсидиановый маятник с наложенным на него заклятием ауры.

— Маятник? А у тебя есть такой?…

— Нет, мне ни к чему… он точно есть у Гирона, он когда-то занимался поисковой работой. Но тебе-то он зачем? — маг подозрительно прищурился.

— А, — отмахнулась Мирам, — просто любопытно. В уставе этому вопросу уделяется крайне мало внимания, а я как раз изучаю теорию наследования магических способностей. Хочу понять, почему у кого-то более развиты ментальные способности, кто-то рождается визуализатором и также искусен в манипуляциях, кто-то одарен даром предвидения… просто любопытно проверить свою теорию.

— Ну, раз так, — улыбнулся Брут, — тебе вовсе не нужен маятник. У тебя же есть отец, он, как колдун прекрасно видит дар. Дар сродни жизненной энергии, а уж в энергиях колдуны знают толк.

— Да? — Мирам явно смутилась, знакомить Кая с отцом ей почему-то вовсе не хотелось. — Боюсь, отец слишком занят в ордене, чтобы отвлекать его моей ерундой… ладно, это не так уж и важно.

Она улыбнулась Бруту и вышла из кабинета, оставив мага в одиночестве. В считанные секунды она пронеслась по коридору и, оказавшись на лестнице, одним прыжком вскочила на мраморные перила, быстро съехала по ним вниз и побежала к парадным дверям. Оказавшись на улице, в припрыжку преодолела высокую лестницу и, не обращая внимания на снующую под ногами домашнюю птицу, побежала прямиком в конюшню. Пешком она, даже короткой дорогой, доберется да селения лишь за четверть часа, и назад в этом случае придется возвращаться в гору, что займет не меньше получаса. Верхом же, на всю дорогу уйдет всего ничего.

Не тратя времени на то, чтобы искать конюха, она быстро взгромоздила седло на любимую рыжую кобылку матери, затянула подпругу и накинула ей на голову первую попавшуюся под руку уздечку. Вывела во двор и, запрыгнув в седло, погнала лошадь к воротам. Лошадь уже преодолела подъемный мост, когда над головой Мирам промелькнула быстрая тень и недалеко впереди на дорогу плавно приземлился красный дракон, заставив лошадь резко затормозить и испуганно отпрянуть в сторону.

— Морок! — возмущенно выкрикнула Мирам, натягивая поводья, чтобы успокоить пятящуюся назад лошадь. — Ты хочешь, чтоб она меня скинула?!

Красный дракон неспешно отряхнулся и направился в ее сторону, когда же он подошел ближе, перед Мирам уже стоял молодой маг из ордена Красного дракона, приставленный следить за юной чародейкой.

— Леди Мирам, — довольно холодно произнес маг, глядя на девушку снизу вверх, — вы и без моей подсказки знаете, что вам не стоит покидать замок.

— Я еду в скорняжную лавку за пергаментом по поручению Брута, — уже спокойно ответила Мирам. — Если сомневаешься, можешь спросить у него сам.

Она ударила пятками по бокам лошади, побуждая продолжить движение, но Морок удержал ее за повод.

— Вы же понимаете, что мне придется сказать об этом магистру…

— Так чего же ты ждешь?! — раздраженно перебила Мирам, одним рывком вырвав повод из его руки. — Лети, расскажи ему! Тебе же выглядеть дураком, когда Брут подтвердит мои слова.

Она резко подняла лошадь в галоп и помчалась вниз по дороге, оставив молодого мага стоять под воротами замка.

Скрывшись от его глаз за поворотом дороги, Мирам чуть притормозила лошадь и продолжила путь на легкой рыси. Короткий разговор с Мороком слегка вывел из равновесия. Обычно маг Строкуса следил за ней лишь, когда Сэнджел подолгу задерживался в ордене, в остальное же время он дежурил на стенах замка. Поэтому то, что Морок спустился на землю, могло означать только одно, отец явно не в восторге от ее частых незаконных вылазок, а значит, теперь, за ней следят регулярно. Это весьма нарушало ее планы и могло доставить немало хлопот.

Она остановила лошадь и оглянулась назад. Дракон вновь взмыл над замком. Это вовсе не означало, что он перестал ее контролировать. Но, по крайней мере, он точно не будет мешаться под ногами и вмешиваться в ее дела.

Мирам расстроено вздохнула и вновь направила лошадь к селению. Она вовсе не ожидала от отца, что тот ни с того ни с сего начнет ей доверять. К тому же, было абсолютно ясно и без подсказки, что будучи магистром, он действительно имеет не мало врагов, каждый из которых вполне может захотеть навредить ему через его дочь или жену. Так что в подобной опеке не было ничего удивительного. Но все же, иногда, очень хотелось, чтобы отец хотя бы пытался объяснить ей эти прописные истины, чтобы, пусть только внешне, но все это не выглядело деспотичным контролем, а хоть как-то напоминало отцовскую заботу.

Въехав на центральную улицу селения, она направилась прямиком к лавке лекаря. А спустя, несколько минут, уже привязывала повод лошади возле скромного крылечка аптекарской лавки.

Когда она открыла дверь, над головой у нее приветственно звякнул небольшой колокольчик. В след за звоном, из-за высокой стойки, уставленной склянками и пузырьками, раздался шорох и сверху показалась седеющая макушка щуплого мужчины. Увидев девушку, лекарь широко улыбнулся.

— Госпожа, Мирам, — он вышел из-за стойки и трепетно обнял на секунду ее руку сухими ладонями. — Неужели у лорда Монрата снова закончился бальзам? Боюсь, я не успею его приготовить быстро… — он оглянулся на стойку, пошарил рукой в пузырьках, то и дело поднимая то один, то другой и рассматривая маленькие привязанные к ним ярлычки. — Да, — наконец, сокрушенно закивал он, — к сожалению, у меня сейчас нет готовой камфорной настойки. Но я смогу приготовить все к утру и составлю баночку бальзама.

— Спасибо, Григор, — Мирам улыбнулась лекарю. — Это вовсе не к спеху, скорее про запас. Только вот, вряд ли я смогу завтра прийти сама, придется послать к тебе кого-то из прислуги.

— О! Не беспокойтесь госпожа! Я, к счастью, нанял вчера отличного посыльного. Мальчик очень толковый и шустрый, он все принесет, сразу, как будет готово.

— Да? — притворно удивилась Мирам. — И что же это за мальчик?

— Сын лекаря Варгуса из Старого Гайта, на удивление толковый парень! Кай! — крикнул он, заглянув за занавеску, отделяющую лавку от основного дома.

За занавеской послышались шаги и вскоре в лавку вышел Кай с плетеным берестяным коробом в руках.

— Мастер Григор, я собрал заказ для мясника, как вы велели, — разглядывая пузырьки в коробе, сказал Кай и, подняв взгляд на лекаря и Мирам, на мгновение замер, но тут же губы его растянулись в улыбке. — Леди Мирам, — он галантно поклонился.

— Кай, эта юная госпожа, дочь нашего лорда, — будто не слыша, слов своего нового помощника, сказал лекарь. — Тебе надо будет завтра отнести в замок бальзам для лорда Монрата.

— Конечно, мастер, как скажете, — согласно кивнул Кай. — Я пойду сейчас схожу до мясника, а то он с утра ждет свою микстуру.

— Иди, — Григор одобрительно похлопал Кая по плечу и, когда тот вышел из лавки, уверенно заявил. — Невероятно толковый парень! Схватывает все на лету и такой исполнительный!

— Я рада, что ты, наконец, сумел подобрать хорошего помощника, — ответила Мирам. — Спасибо.

Она еще раз, на прощанье, улыбнулась лекарю и вышла из лавки. На улице, видимо совершенно не спеша к мяснику, прислонившись к глиняной стене дома, стоял Кай.

— Ты разве не должен был отнести микстуру? — спросила Мирам и отвязала повод лошади.

— Ничего, мясник с утра ждет, так подождет и еще пару минут.

— Не боишься разочаровать Григора?

— Нет, — уверенно заявил Кай, — я вполне качественно убедил его в своей незаменимости.

Мирам, не спешила садиться в седло, ведя лошадь в поводу, направилась вдоль улицы. Кай шел рядом, держа под мышкой короб с микстурой.

— Я знаю, как определить, обладаешь ли ты магическим даром, — неожиданно заявила она.

— Да? Интересно, — Кай, шедший по другую сторону от лошади, обошел ее, оказавшись совсем рядом с девушкой.

— Нам нужен обсидиановый маятник.

— Ты знаешь, где его найти?

— Я знаю, как его сделать, — торжествующе сказала Мирам, не глядя на Кая.

— А сможешь? — тут же спросил Кай, застав ее врасплох.

Мирам некоторое время молчала в задумчивости, потом уверенно кивнула.

— Да, смогу. Нам нужен обсидиановый камень и заклинание ауры. Камень мы легко найдем в замке, а заклинание точно есть в одной из отцовских книг. Завтра утром родители уедут в орден, там ежегодный совет магов. Брут, мой учитель, раньше полудня не вылезет из кровати. Так что у нас будет полно времени, — она остановилась возле скобяной лавки и, повернувшись лицом к Каю, встретилась с ним взглядом. — Приходи как можно раньше, но не строй никаких иллюзий, — строго заявила она. — Мне просто самой интересно проверить, ничего более.

— Я ни на что и не претендую, — согласно кивнул Кай. — Мне тоже интересно.

Она привязала лошадь возле лавки, но на пороге вновь обернулась.

— Замок охраняет красный дракон, — предупредила она, — постарайся не попадаться ему на глаза. Я бы не хотела, чтобы о твоем визите узнал отец.

— Поверь, я тоже вовсе не готов к личному знакомству с ним, — ответил Кай и Мирам явственно услышала в этих словах двусмысленность.

Она некоторое время пристально смотрела на Кая, потом резко отвернулась и скрылась за дверью лавки. Кай лишь хмыкнул и быстро направился к дому мясника, расположенному на противоположной окраине селения.

***

Подчиняясь голосу разума, Мирам не стала задерживаться в селении дольше, чем требовалось. Так что Сэнджел, войдя в каминный зал, застал ее сидевшей на невысоком табурете возле огня. Рядом, непринужденно болтая с Брутом, полулежала в большом кресле Фий-Этт, а старый маг стоял напротив, облокотившись на край стола. Беседа у них, однако, была, видимо, не самая интересная, так как при появлении Сэнджела, взгляды обоих тут же обратились к нему.

— Неужели, ты сегодня вовремя? — едко спросила Фий-Этт, сдвинувшись на край кресла и выпрямив спину. — Я была уверена, что твои студенты не отпустят тебя так скоро.

— Студенты в академическом отпуске, готовятся к пересдаче, — напомнил Сэнджел и, подойдя к колдунье, одним рывком поднял ее, притянув за руку. — А Гирон согласился обсудить отчеты после ужина, — он сел в кресло, усадив Фий-Этт себе на колени.

— Ты пригласил Гирона? Надеюсь он к ужину не опоздает? — она нежно провела рукой по его щеке. — Ты совсем замучил его, я уже и забыла, как он выглядит.

— Все также. Сколько его помню, он не меняется.

— Ну, не скажи! — возмутилась Фий-Этт. — При моем первом знакомстве с ним, он был весьма нелюдим.

— Будь к нему снисходительна, — заметил Брут. — Гирону было весьма непросто, он был преемником Сэнджела, а наш магистр тогда находился не в самом радушном настроении.

Сэнджел ничего не ответил, но улыбнулся. Фий-Этт же, напротив, неприятно вздрогнула от тех давних воспоминаний. С тех пор прошло немало лет, но те первые дни в замке до сих пор заставляли ее сердце тревожно биться.

— Пойду распоряжусь насчет ужина, — она поцеловала Сэнджела в щеку и встала с его колен.

Он на секунду удержал ее за руку, будто спрашивая, все ли в порядке.

— Лорд Монрат! — с притворной строгостью произнесла она. — Позвольте вашей супруге выполнить ее законные обязанности, — она вновь улыбнулась, давая понять, что все хорошо.

— Ах, так, — он отпустил ее руку и, сцепив пальцы в замок на животе, облокотился на высокую спинку кресла. — В таком случае, поторопитесь, леди Фий-Этт, ваш муж весьма устал и не намерен долго ждать.

Фий-Этт, приняв правила игры, изящно присела в реверансе и плавно, горделиво выпрямив спину, направилась на кухню.

Закрыв за собой дверь, ведущую в зал, она остановилась и глубоко вздохнула, приводя мысли в порядок. Потом резко обеими руками встряхнула волосы и осмотрелась в поисках Марты. Женщина в противоположной части кухни возилась возле очага. Она что-то недовольно бубнила себе под нос, перемежая слова чирканьем старого огнива.

— О, боги, Марта! Да, выброси ты уже это орудие пытки! — простонала колдунья, легким движением руки кинув в очаг огненную искру. — В конце концов, посели уже на кухни один из вечных факелов из подземелья.

— Ну, уж нет! — фыркнула Марта. — Вы меня уж простите, госпожа, но я туда по доброй воле лишний раз не спущусь.

— Что за вздор! Чего там бояться?…

— Может, и нечего, но мне не по себе даже от одной мысли об этом. Так что, я уж как-нибудь по старинке, — Марта миролюбиво улыбнулась и водрузила над очагом большой медный чан.

— А, как знаешь, — отмахнулась Фий-Этт и села на скамейку возле стола. — Сегодня к ужину будет мастер Гирон, вели накрыть еще для одного гостя.

Марта на миг оторвалась от своих дел и внимательно посмотрела на хозяйку.

— Вас это печалит? — спросила она осторожно.

— О! Нет, что ты! Я всегда рада Гирону, — тут же ответила Фий-Этт и, уперев подбородок в сцепленные замком руки, покоящиеся на столе, устало прикрыла глаза. — Просто, если приедет Гирон, значит, Сэнджел до ночи будет решать с ним свои дела. Следовательно, меня снова ждет ночь в одиночестве. Ты даже не представляешь, насколько мне тоскливо… Я колдовские книги вижу чаще, чем мужа. При этом мне даже некуда приложить свои навыки. Разве что огонь разжечь. Вот, скажи, ради чего мне нужна вся эта сила, если я ей совершенно не пользуюсь. Раньше Сэнджел хоть изредка со мной занимался, но теперь, в лучшем случае, он лишь на бегу дает мне какое-либо задание и даже не всегда вспоминает о его проверке. При этом в университет мне нельзя, в лекторий нельзя, из замка лишний раз выйти и то проблема! Я просто умираю от скуки… Не представляю, как Сэнджел когда-то прожил в замке шестнадцать лет вообще в полном одиночестве…

— Ну, наш лорд не особо нуждается в обществе, — пожала плечами Марта, не спеша, помешивая в чане густой суп. — Иногда мне кажется, что люди его весьма раздражают одним только своим присутствием.

— Согласна, — Фий-Этт вздохнула и закрыла лицо ладонями, — но я-то так не умею.

— Может, вам стоит поговорить об этом с ним?

— Думаешь, он не знает?! Ха! Ему нет до этого дела. Его беспокоит только его личный комфорт и его личное спокойствие… Но! — она встряхнула головой и резко встала. — Завтра меня ждет хоть какое-то развлечение.

— Вы едете в орден?

— Да, будет ежегодный совет.

— А господин Брут? — осторожно спросила Марта, слегка зардев, от чего Фий-Этт против воли улыбнулась.

— К сожалению, Сэнджел хотел, чтобы в этот раз Брут присутствовал на совете, — она сокрушенно развела руками. — Мирам осенью будет поступать в университет, и Сэнджел планировал назначить Брута на какую-то кафедру, чтобы он мог присматривать за ней.

— А Мирам?

— А что, Мирам? — Фий-Этт хмыкнула. — Разумеется сбежит куда-нибудь. Разве она сможет упустить такой шанс?

Марта укоризненно покачала головой.

— В чем-то я согласна с лордом Монратом, вы обе слишком легкомысленно относитесь к собственной безопасности. Мирам — дочь лорда, а за стенами замка полно тех, кто не в восторге от нашего хозяина.

— Ты всерьез считаешь, что кто-то решится обидеть дочь Монрата?! Не смеши меня! К тому же, — Фий-Этт помахала Марте рукой в золотом браслете, — ничто не останется незамеченным для Сэнджела.

— А если он не успеет?…

— Хватит! — уже строго прервала ее Фий-Этт, но тут же смягчилась. — Нет ничего плохого, если хоть одна из нас двоих будет жить более менее нормальной человеческой жизнью. Так что успокойся, и не подливай масла в огонь.

Хозяйка замка отвернулась и вышла из кухни. «О! Гирон, как я рада тебя видеть!» — раздалось из-за закрывшейся за ней двери.

ГЛАВА 5

Из-за поворота показалась голова Кая в сером сложенном полосой платке. Она мерно покачивалась в такт неровностям старой, разбитой телегами дороги. Еще немного, и он вновь скрылся за стеной густого кустарника. Мирам раздраженно застонала и резко отвернулась от окна, прекрасно понимая, что ни ее нетерпение, ни недовольство, не побудят ее нового знакомого двигаться быстрее. Кай явно не спешил, и его уж точно совершенно не тревожил сидевший на крепостной стене красный дракон, внимательно следивший за окрестностями.

Наконец, он остановился у самых ворот и через открытое окно отцовского кабинета, Мирам отчетливо услышала:

— Прошу простить мне мою дерзость, — крикнул Кай, обращаясь не к слугам, не даже к привратнику, но непосредственно к крылатому охраннику замка, — не скажете ли, где я могу найти лорда Монрата?

Морок повернул голову в сторону Кая, прищурил огромные ромбовидные глаза, внимательно его разглядывая.

— Я принес лечебный бальзам от лекаря, — добавил Кай подняв вверх руку с глиняным горшочком, аккуратно закупоренным деревянной крышкой.

— Передай бальзам управляющей, ты найдешь ее в доме, — спокойно ответил дракон, отворачивая от гостя голову.

— Благодарю, — Кай поклонился и уверенно направился к дому.

Мирам облегченно выдохнула, не смотря на безрассудство Кая, Морок явно потерял к нему всякий интерес. Быстро спустившись вниз, она бегом пронеслась через зал приемов и, когда Кай открыл дверь, без лишних прелюдий схватила его за руку и одним рывком затащила в нишу справа от парадных дверей.

— Ты что, ум потерял?! — зло зашипела она. — Ты зачем к Мороку полез, он же отцу все доложит?!

— Что доложит? — театрально удивился Кай. — Что помощник аптекаря принес бальзам?

Мирам уже хотела возразить, но лишь удивленно моргнула.

— Я вызвал бы куда больше подозрений, если б попытался проникнуть сюда незамеченным, — улыбнулся он. — Так что для тревог нет никаких причин.

— Хорошо, возможно, ты и прав, — недовольно, но все же согласилась она. — Идем, — Мирам дернула его за рукав рубашки, побуждая следовать за собой.

Вместе они поднялись по темной винтовой лестнице для прислуги и вышли в широкий коридор, стены которого закрывали тяжелые гобелены и большие картины в массивных золоченых рамах. Мирам спешно огляделась по сторонам и направилась прямиком через коридор.

— Нам нужно попасть в кабинет отца, через главный зал было бы ближе, но там полно слуг, — пояснила она.

Кай согласно кивнул, идя следом и без стеснения рассматривая красочные полотнища. В основном на картинах были изображены люди в богатых одеждах, строгого вида мужи, иногда в обществе женщин сплошь в темных платьях. Кто-то был изображен, сидящим в кресле, кто-то верхом на коне; на одной из картин стоял старец в темно синем балахоне, на другой задорный юнец под руку со стройной белокурой красавицей.

— Это все твои предки? — с неподдельным интересом спросил Кай, задержавшись напротив изображения молодой пары.

— Да, — горделиво вздернув голову, ответила Мирам, так же обратив взгляд на картину. — Это мой дед, лорд Кевил и моя бабушка Мирам, меня назвали в ее честь.

— Красивая у тебя была бабушка, — восхищенно присвистнул Кай, но заметив как нахмурилась его спутница, добавил, — ты на нее очень похожа.

— Да? — с притворным равнодушием спросила она. — Не замечала…

— А здесь есть твой отец? — переводя разговор в более безопасное русло, поинтересовался Кай.

Мирам задумалась, пытаясь припомнить.

— Нет… здесь нет портретов ни его ни матери… хотя! — она схватила его за руку и потащила назад по коридору. — Вот!

Она указала рукой на огромный портрет. На картине был изображен седовласый мужчина, восседающий в золоченом кресле с высокой резной спинкой на фоне большого облицованного серым мрамором камина. Рядом с мужчиной, положив руку на его плечо, стоял худощавый мальчик лет десяти, с бледным, даже чуть отливающим в синеву лицом, обрамленным длинными черными волосами, спускавшимися на ладонь ниже плеч. Строгий мужчина выглядел грозным, но его взгляд буквально излучал тепло и уверенность. Взгляд же мальчика, напротив, был холодным, и почти синие глаза его, против обыкновения, смотрели не на изображавшего его художника, но в сторону, будто выражали презрение ко всему происходящему.

Конец ознакомительного фрагмента.