Черная звезда

Равенна Ло, 2021

Вот уже два года Элизабет Тейлор справляется с последствиями событий, произошедшими в Портленде после перестрелки и встречи с Хаосом. Девушка оставила карьеру журналистки и открыла детективное агентство, чтобы посвятить свое время помощи людям и поискам ее главного врага – Темного, который оказался главарем известного преступного картеля. Отгородившись от семьи и друзей, она стремительно пытается разыскать человека, который чуть не убил ее и изменил всю ее жизнь. И пока Тейлор переживает не лучшие времена и старается преодолеть свои психологические травмы после смерти близкого человека, в ее жизни возникает старый знакомый из дальнего военного прошлого, который отчаянно нуждается в помощи. И сама того не ожидая, девушка с помощниками выходит на след своего заклятого врага. Кто объединится для победы над общим противником? Какие мрачные тайны будут раскрыты? Уготованные испытания, которые закалят сердца. Смертельная битва, которая остановит войну. Содержит нецензурную брань.

I

15 октября

Однажды мне приснился дом на холме. Уютный теплый небольшой коттедж из сруба, окруженный с одной стороны зеленым густым полотном летней мягкой травы, а с другой опавшими оранжевыми листьями, которые одиноко лежали без своих покровительственных деревьев, ожидая дуновения ветра, чтобы улететь повыше к небу. Я смотрю на эту странную потрясающую картину откуда-то свысока. Небо здесь бескрайне голубое и излучает тепло, но чем ближе я хочу приблизиться к дому, тем холоднее становятся краски вокруг. В мгновение небо уже не источало теплоту той голубизны, его затянули серые тучи. Опавшие листья, наконец-то дождавшись своего времени, улетают подальше с горы после дуновения прохладного ветра. Даже зеленая часть моего фантазийного холма из сна покрывается серым пеплом, будто здесь пролетел астероид и оставил о себе жгучее мрачное воспоминание.

И ведь именно это и происходило в моей жизни после тех самых ужасных событий, которые мне пришлось пережить пару лет назад. Все к чему я прикасаюсь — разрушается на глазах, как по велению сильного ветра, но я стараюсь стойко переносить все удары судьбы. По крайней мере, мне так кажется.

Я хочу в это верить.

— Хьюстон! Прием, как меня слышно? — мурлычет милашка Роби, слегка тыча мне в плечо рукой.

— Что? — я непонимающе мотаю головой.

Снова меня угораздило провалиться в свои мысли прямо посередине разговора со своей ассистенткой. Чертовы таблетки доктора Гутермана, кажется, скоро меня окончательно доконают.

Я взяла Робин Хейз своей помощницей в агентство почти сразу после открытия. Девчонка проникла ночью в мой офис, когда там уже заканчивался ремонт, и вдрызг пьяная увалилась спать прямо на упаковке с пробковыми подложками для пола. Любой адекватный человек при виде этой картины вызвал бы полицию и сдал пьянчугу с потрохами. Но мне отчего-то стало ее безумно жаль, учитывая, что ее руки все были покрыты синяками и кровоподтеками, а под глазом красовался огромный фингал. Всю ночь я просидела рядом, пока та посапывала без задних ног, а утром купила ей кофе, хотя она и попыталась сбежать. Но не так-то просто это было сделать, учитывая мою нынешнюю спортивную форму.

— Так и что в итоге? — она смотрела на меня своим юным вопросительным взглядом. Никто бы никогда не подумал, через какое пекло пришлось ей пройти, пока мы не встретились.

— Прости, я тебя не слушала, — виновато улыбнулась я.

— Ты неисправима, — пробубнила Роби, закатывая глаза. — Так, когда ты встретишься с клиентом? Нужно еще сообщить в полицию о том, что его жена попала в аварию не случайно.

— А, ты об этом, — я отстраненно махнула рукой. — Я уже все сделала. Сэмуэль возьмётся дальше за это дело. Больше это не наша работа.

— Отлично, потому что у нас куча забот, а ты постоянно в облаках где-то.

— Чарли объявлялся?

— Нет, конечно же, — бубнит себе под нос девушка. — Но это всего лишь значит, что он еще ничего не нашел.

Я устало вздохнула и завалилась с ногами на небольшой диванчик, стоящий посередине комнаты. С Чарли мы познакомились совсем недавно и это настоящее чудо, что нам удалось его поймать. Этот семнадцатилетний хакер пытался взломать базу данных Министерства обороны прямо в кафе за соседним столиком, чем и привлек мое внимание. Парень очень умный, но не дальновидный, поэтому постоянно подвергал себя опасности и не думал о последствиях. В обмен на мою поддержку и защиту, которые я ему обещала, он время от времени помогал нам по работе в агентстве. И в том числе в поисках Темного и его людей. Я уже собрала внушительное количество информации о некоторых предприятиях и махинациях, но нам все еще было почти ничего неизвестно лично о нем.

— У тебя сегодня сеанс с Джоном, помнишь? — спросила Роби, не отрываясь от компьютера и постукивая ноготками по клавиатуре.

— Не называй его так, он тебе в отцы годится, — возмутилась я.

— И что? Мой отец меня избивал. Так себе сравнение.

— Ладно, проехали.

Я лишь на секунду закрыла глаза, чтобы отдохнуть после бессонной ночи, и сразу провалилась в сон — еще один непредсказуемый эффект от моих седативных.

Последние месяцы были словно в тумане, я утопала в работе, чтобы отключать свои мысли и почти жила в своем офисе. Спала там, ела и даже принимала душ. Только бы не появляться в пустом холодном доме. Лишь в агентстве у меня было чувство защищенности. И только тогда, когда я закрывала армированную дверь на два замка. Каждое утро, просыпаясь, я жду подвоха. Каждый вечер, засыпая, я готова к тому, что не проснусь. Сейчас моя жизнь похожа на сплошные перетекания от туманных дней, в которых я закидываюсь дозой своих таблеток, до самых нервных моментов, когда приходится кого-то преследовать или искать.

— Тебе знакомо имя Кристофера Родмана? — из легкой дремоты меня вырвал нежный голос Роби. Я даже не сразу осознала ее вопрос, но все же имя прозвучало чертовски знакомо.

— Возможно. Кто это?

— Понятия не имею. Он прислал нам письмо. Просит разыскать его дочь. Говорит, что копы похерили дело о ее похищении и списали все на то, что она слишком буйная, типа просто сбежала куда-то. Хочет встретиться сегодня. Он прилетает в семь вечера в Портленд. Написал, что сам тебя разыщет.

— Интересно. Еще что-то есть?

— Нет, это все. Что значит, сам разыщет? — сощурила глаза Робин, уставившись на меня.

— Черт, какое же имя знакомое, — продолжала сокрушаться я, но все тщетно. После приема таблеток, я иногда не могу вспомнить какой сегодня день, не говоря уже что-то об именах.

— Возьми с собой детектива?

— Куда? Он же даже встречу не назначил. Ладно, плевать. Я к Гутерману, а дальше посмотрим. Закрой за мной.

Я лениво поднялась с дивана, чтобы накинуть пальто и отправиться на привычный сеанс психотерапии, хотя это уже больше походило на дружеские встречи, нежели на встречи доктора и пациента.

На улице моросил осенний дождь, а ветер снес пару дорожных знаков на парковке. Октябрь обещал быть холодным и мерзопакостным, хотя мне было плевать, капризы погоды меня больше не волновали, потому что каждый день все равно был похож на предыдущий.

Быстренько добежав до машины, я запрыгнула внутрь и съежилась от пробирающей мерзлоты. Со стороны мой небольшой офис казался бомбоубежищем или тюрьмой. Железные решетки на окнах, армированная входная дверь и высокий двухметровый бетонный забор. Но мало кто знал, что я подыскала помещение с маленьким уютным двориком, где сама же посадила несколько клумб с любимыми ирисами и пригвоздила к высокому бетону проволоку, чтобы высадить по периметру забора яркие вьющиеся настурции. Но все же, несмотря на всю защищенность, вместо обычных стеклянных дверей, ведущих в сад, установила пуленепробиваемые стекла.

Изначально это место должно было стать моим местом силы и медитаций. Иногда ранними утром я выходила во двор, чтобы послушать любимые мантры и помедитировать. Но со временем перестала это делать, потому что мысли уводили меня в пучину того самого дня, и мне снова приходилось глотать таблетки, чтобы отключить мозг. Поэтому теперь за садом следила Робин, только благодаря ей двор все еще выглядит живым. В противном случае это было бы скорее похоже на кладбище сухоцветов.

Доктор Гутерман, как всегда с улыбкой встретил меня на своем кресле с большой кружкой горячего чая. Он приготовил мне такую же, которую я никогда не допивала до дна, но так я чувствовала себя намного уютнее, и он это видел.

— Как непривычно видеть тебя с улыбкой, — психотерапевт в удивлении изогнул бровь, а я даже не поняла, почему улыбаюсь, поэтому оставила его замечание без комментария и безразлично пожала плечами. — Как настроение?

— Как и предыдущие двадцать пять месяцев назад.

— Элизабет, мне тут в голову пришла одна идея. Я хотел бы ее попробовать.

— Прошлый раз, когда у вас появилась идея, в моей аптечке появился барбитал. Дальше только героин. На него я не согласна, — съязвила я.

— Почему? — удивился доктор, отчего я даже немного растерялась.

— Говорят, под ним меткость стрельбы из пистолета снижается, — с насмешкой бросила я.

Гутерман расслабленно заулыбался и прикрыл глаза.

— Ты всегда прячешь свои настоящие чувства под пеленой сарказма и иронии. Я выучил каждое твое движение мускулов и знаю, что сейчас ты бы хотела сбежать с этого сеанса.

— Я всегда хочу сбежать, — призналась честно я. Наверное, это было самое правдивое из всего, что я сказала за два года.

— Я знаю. А я хочу тебе помочь. Ты не можешь вечно сидеть на таблетках. Твоя жизнь, словно в тумане от тех дозировок, что мы имеем на сегодняшний день. Поэтому я отменю тебе некоторые препараты.

Внутри взгромоздилась небольшая паника и страх. Я всегда ждала этого момента, но и больше всего на свете боялась его наступления. Отказаться от лечения означало появление частичной трезвости и здравомыслия, а значит, я снова не смогу спать из-за кошмаров.

— Не уверена, что готова к этому.

— Через две недели твой день рождения. Я хочу, чтобы ты отметила его в кругу близких, но при этом слышала окружающих, а не проваливалась в бесконечные черные ямы своего сознания, как ты обычно это делаешь, когда отключаешься от мира.

Через две недели мне нужно будет снова залечь на дно и исчезнуть из поля зрения всех близких и друзей, как я делала последние пару лет.

Праздновать надвигающийся день рождения совсем не хотелось, да и не имело смысла, потому что мне это было не нужно. Внутри я была давно мертва. Все, что оставалось во мне сейчас и все, ради чего я живу — это чувство мести и справедливости.

— Я не буду праздновать день рождения.

— Будешь, — настойчиво протянул доктор.

Его уверенный голос был настолько непоколебим, что на мгновение мне показалось, что он управляет моей жизнью, словно я марионетка на веревочках.

— Посмотрим, — парировала я, делая глоток вкусного ароматного чая.

Позже Гутерман все-таки отменил несколько препаратов, оставив только одно снотворное и успокоительное, но и те частично были на растительных компонентах. Предупредив о возможных появлениях признаков отмены и побочек, он выпроводил меня за дверь и сказал, что следующий прием будет лишь после моего дня рождения. А это значит, что придется пропустить целых шесть сеансов и разбираться с приближающейся бурей самой.

Он иногда придумывал резкие повороты в моем лечении, пропадая из поля зрения на несколько дней или даже недель. В такие моменты я ощущаю, что падаю в пропасть и остаюсь одна, но Джон утверждает, что его терапия всегда помогала вытянуть людей и не из таких передряг. А я, как не странно, склонна ему доверять, поэтому просто отпускаю ситуацию и плыву по течению.

Из здания клиники я вышла уже почти около восьми вечера. Солнце, прятавшееся весь день за тучами, уже вовсе село за горизонт и улицы освещались лишь фонарями и светом ярких витрин магазинов.

Я не спеша ехала обратно в офис, когда по пути на глаза попалось любимое неприметное кафе, в котором мы с Роби часто обедали или пользовались их доставкой. Войдя внутрь и разыскав самый крайний столик в углу, я бросила на соседний стул пальто и открыла меню, хотя помнила его практически наизусть, но это был неизменный ритуал.

— Непривычно увидеть тебя здесь вечером, — улыбнулась Мелани, которая пришла принять заказ. Это было ее кафе, и она здесь была директором, барменом, официанткой и уборщицей. Она искренне помогала своим сотрудникам, за что ее очень любили и уважали.

— Сама не ожидала. Давай начнем с кофе.

— Выглядишь как-то паршиво. Может, я угощу тебя за счет заведения? — лукаво улыбнулась она, намекая на выпивку.

— Не, мне нельзя, дурная становлюсь, — соврала я, чтобы не упоминать таблетки и Мелани, одобрительно кивнув, испарилась выполнять заказ.

В перерывах между моим туманным сознанием я думала лишь о том, почему не выходит собрать больше информации на Темного. Человек, который искалечил мою жизнь и чуть не убил меня, все еще на свободе. Его нет ни в одной базе данных, ни одного упоминания о нем, ни одного фото. Словно он призрак в этом мире или просто привиделся мне во сне.

— Элизабет, — послышался нерешительный голос рядом. Я не уверена, был ли это вопрос или утверждение, и не сразу поняла, что кто-то обращается ко мне.

Рядом с моим столиком стоял высокий крепкий темнокожий мужчина с растерянным и потухшим взглядом, устремленным прямо на меня. Его пухлые губы замерли будто на полуслове, но оставались неподвижны и лишь напряженные широкие острые скулы выдавали беспокойство. Я бы ни за что не узнала его из-за недельной небрежной щетины и припухшего лица. Если бы не ярко-голубые глаза, которые я видела только лишь у еще одного человека в своей жизни.

— Крис, — прошептала я против воли, мои губы сами произнесли его имя и он расплылся в грустной улыбке.

— Привет, Саламандра, — улыбнулся он, и я тут же вскочила со стула, со всей силы обвивая его шею. Его крепкие сильные руки впились в мою талию с безвыходным отчаянием, а дыхание на шее было такое неровное и быстрое, словно он бежал марафон. Никто уже несколько лет не называл меня так и внутри проснулось чувство ностальгии и родного тепла, связанного с лучшим временем моей жизни, пусть и смертельно опасным.

Я буквально отлипла от мужчины, чтобы взглянуть на него еще раз и удостовериться, что мне ничего не привиделось.

— Что ты здесь делаешь?

— Я думал, ты получила мое письмо, — удивляется он.

— Письмо? — не поняла я, но тут же вспомнила день в офисе, когда Роби прочитала входящую корреспонденцию. — Господи, это был ты?

Кристофер лишь обреченно кивнул в ответ, потупляя взгляд в пустоте.

— Помоги мне, Лиз, — его шепот сорвался на хрипотцу, он в отчаянии. — Я больше не знаю куда мне идти.

— Садись, — я повелительно усадила его на стул рядом со своим и села рядом, обхватывая его дрожащие ладони. Мужчина продолжал смотреть куда-то в одну точку опустошенным взглядом.

— Я не могу ее найти, Лиз. Я уже все перепробовал. Я ничего не понимаю. Она словно сквозь землю провалилась.

Один из самых смелых людей в Ираке, кого я только знала. Он был лучшим снайпером, лучший пехотинец, чудесный друг и товарищ. А еще парень, который тащил меня на себе, когда меня ранили.

— Нет, давай сделаем все по-другому.

Я мигом поднялась со стула и подбежала к барной стойке, оставляя Мелани деньги за не выпитый кофе. Затем подошла к нашему столику, накинула пальто и вывела своего приятеля под руку из кафе. Дорога к офису казалась бесконечно долгой, хотя ехать пришлось от силы минут десять. Кристофер всю дорогу бубнил что-то нечленораздельное, постоянно сбиваясь с мысли и путаясь в словах.

На входе в агентство мы наткнулись на Роби, которая уже закрывала помещение, чтобы уйти домой.

— Воу, — она непонятливо оглядела нас, но, не задавая лишних вопросов, пропустила внутрь и зашла следом.

— Ты можешь идти домой, если хочешь, — шепнула я ей.

— Обязательно, — съязвила девушка, улыбаясь, и бросила свой шарф на спинку стула. И я была благодарна ей за то, что она умеет понимать меня без слов. — Я налью кофе. Хотя вряд ли он поможет, — бубнила она, косясь на мужчину. Тот сидел на диване, облокотившись локтями на колени и обхватив голову.

— Давай, Крис, — я села перед ним на колени и обхватила его колючее от щетины лицо своими ладонями. — По порядку. Соберись.

Он тяжело вздохнул и в глазах появилась ясность. Мужчина прожигал меня своим голубым печальным взглядом, отчего сердце в груди сжималось до колющей боли.

— С самого начала, — повторила я.

— Я вернулся со службы почти два года назад, — начал он, опираясь спиной на диван, а я села рядом. — Ты же знаешь мою Сару? — он тепло улыбнулся и его взгляд смягчился, и я кивнула в ответ. — Пока я был в Ираке, отношения с ней были мечтой, не говоря уже о том, что меня примет моя дочь, которую я оставил пятнадцать лет назад. Но вот я вернулся, и Сара дала мне шанс. Шанс все исправить и наверстать упущенное. Кайли меня ненавидела. Она сказала, что никогда не примет меня, потому что я бросил их. Ее и ее мать. Полтора года я пытался наладить отношения с ней, из кожи вон лез. Если бы я мог только все исправить, Лиз… А затем она назвала меня папой. Впервые. Понимаешь?

Его глаза засияли ярче алмазов в свете софитов и наполнились мучительной влагой. Он быстро смахнул слезы, снова глубоко вздыхая, чтобы держать эмоции под контролем. Я безумно хотела обнять его, сжать руку, чтобы он мог почувствовать, что не один. Но я продолжала сидеть, не двигаясь. Думаю, что меньше всего ему сейчас нужна была жалость.

— Мне казалось, что я самый счастливый человек на свете. Мы с Сарой поженились с разрешения Кайли. Свадьба была с размахом, — он продолжал улыбаться, окунувшись в теплые воспоминания. — Мы обсуждали будущее: как Кайли пойдет в колледж и будет на выходные приезжать домой. Ты бы видела ее глаза, когда она узнала, что мы планируем с Сарой купить ей на выпускной машину. А затем она просто исчезла.

Он замолчал и в воздухе повисла приторная горечь обреченности. Кажется, даже бойкая разговорчивая Роби притихла, усевшись недалеко от нас на стуле за компьютером.

— Без следа? Хоть какие-то зацепки есть? Что говорит полиция? — я начала потихоньку задавать наводящие вопросы и Крис немного оживился.

— Ничего, Лиз, — шепнул он, словно нас может услышать кто-то чужой. — Она просто исчезла. Мы легли спать, а утром ее уже не было. Не заправленная постель, школьные принадлежности на столе, документы. Даже деньги, которые она копила и хранила в шкафу в коробке из-под обуви. И ее сотовый телефон на тумбочке рядом с кроватью. Она с ним даже в туалет ходила. Ни единого следа. Полиция лишь разводит руками, у них ничего нет. Но мне кажется, что им просто плевать.

— Но почему ты приехал в Портленд? Ты же из Сакраменто, нет?

— Последний раз девушку, похожую на Кайли, видели в окрестностях Портленда. Я решил, что обращаться в полицию и здесь — пустая трата времени и начал сразу искать частного детектива. А когда увидел твое фото в сети и узнал, что у тебя свое агентство, сразу же написал. Я не знаю к кому я еще могу обратиться, Элизабет.

— Я поняла, — я трепетно обхватила его руку и погладила ее успокаивающим жестом. — Мы ее найдем, Крис. Даю слово, мы ее найдем. У тебя есть ее фото?

— Да, да! Она пропала ровно неделю назад, — мужчина суетливо полез во внутренний карман куртки, доставая оттуда кучу бумажек и телефон. — Фото, документы и даже ее телефон взял, мало ли.

— Отлично, — я забрала у него все, что может пригодиться и набрала номер Чарли.

— Позвонить Сэмуэлю? — спросила Роби, включая компьютер.

— Нет, пока не надо. Сначала найдем больше информации.

Чего мне хотелось меньше всего, так это звонить детективу. Теперь я всегда звонила ему в последнюю очередь, и если только ситуация была совсем безвыходной. Наши отношения были натянутой струной, которая вот-вот норовила лопнуть. Последнее время он что-то скрывал и откровенно врал мне, даже о мелочах. Я видела это в его постоянно мечущемся взгляде, в его нервозном подрагивании пальцев. В том, как он часто оглядывался по сторонам, будто нас подслушивают, а затем всегда быстро куда-то ретировался, придумывая отговорки.

— Ты обычно никогда не звонишь, — слышится робкий голос подростка в трубке.

— Дело важное, нужна твоя помощь. Нужно найти человека и это очень срочно. Все, что сможешь раскопать. Прямо сейчас.

— Скинь, что есть, а я посмотрю что можно сделать, — протараторил он и отключился.

Вредный немногословный кибермальчишка.

— Тебе нужно отдохнуть, ты можешь остановиться у меня дома. У меня большая гостевая, — обратилась я к Кристоферу, но тот лишь напрягся в ответ.

— Нет, я не могу позволить себе отдых, пока она там где-то совсем одна.

— От того, что ты поспишь несколько часов, мир не рухнет, — буркнула Роби, не отрываясь от монитора. Девушка никогда не отличалась тактичностью, но тут она была права.

— Если пока не хочешь никуда ехать, можешь остаться здесь, в офисе. Мы с Роби тоже останемся. В моем кабинете есть диван, тебе и правда нужно поспать. В шкафу найдешь плед и подушку, — я указала ему на стеклянную матовую дверь, на которой красовалось мое напечатанное имя. Друг перестал сопротивляться, кивая в знак согласия, — Душ там же, разберешься.

— У тебя в офисе и душ есть? — он выгнул бровь в удивлении.

— Да она здесь живет, — снова, как ни в чем не бывало, бросила Робин.

— Завтра мне расскажешь, — улыбнулся он и неторопливо побрел в кабинет, закрывая за собой дверь.

— Все нормально? У тебя там пистолет хранится, — вспомнила девушка.

— Пистолет всегда со мной, — и словно, чтобы поверить своим же словам, я ощупала рукоять глока, заткнутого за пояс джинс за спиной и прикрытого теплой фланелевой рубашкой.

Разрешение на ношение оружия я уже давно получила, не без помощи детектива и своего психотерапевта. Это было долгое противостояние, в котором я в итоге выиграла. И теперь постоянно носила пистолет с собой. Да я даже с ним спала, положив его под подушку.

Какой безумной я стала.

Но милашка Роби была права, в кабинете был спрятан еще один. Тот самый, который я купила у местного главаря преступной банды, Дамиана, пару лет назад для перестраховки. Хотя о нем никто не знал, кроме меня и Хейз. Сэмуэль о нем и вовсе забыл после того раза, когда мы ловили вместе рыжую бестию.

— Как знаешь, — безразлично бросила она, и ее плечи заметно напряглись. — Чарли прислал несколько фото.

Я вплотную подошла к девушке, пока она быстро что-то щелкала на клавиатуре и на экране вспыли несколько фото с городских камер слежения Сакраменто. Ошибки быть не может — это Кайли Родман. В ту самую ночь. Камера на улице, где они живут, записала, как какие-то два мужика тащат ее к фургону. Беспробудная ночь не позволила бы определить личность девушки, но семья Родман живет в элитном квартале, где в округе висят камеры и стоят высокие яркие фонари.

Сомнений нет, дочь Криса похитили.

Но есть лишь один вопрос — почему эти фото, которые нашел Чарли меньше, чем за полчаса, за неделю не смогла найти полиция Сакраменто?

16 октября

— Тебе нужно поспать, — бросила Роби, не отрываясь от просмотра видеозаписей.

На часах было уже почти шесть утра, а мы все еще просматривали видео с городских камер наблюдения Портленда, которые нам сбросил Чарли следом за фотографиями Кайли из Сакраменто. Теперь нам предстояло отсмотреть все видеозаписи с тех улиц, где свидетели видели похожую по описанию девушку, а это десятки, а может даже сотни часов.

Девушку действительно видели в Портленде. На одной из пленок мы заметили тот же фургон, в который ее затащили при похищении. Размытое изображение черной тонированной машины без номеров — это все, что у нас сейчас было.

— Я не понимаю, почему в полиции не завели дело о похищении. Видно же, что ее насильно сажают в машину, — недоумевала я, игнорируя замечание девушки и свою усталость. Робин была права, сон мне был просто необходим, учитывая, что док отменил мои таблетки. Иначе это может очень хреново сказаться на моем самочувствии. Но внутри жажда докопаться до истины не давала покоя. Я просто была обязана помочь Кристоферу найти его дочь. И я сделаю это, даже если мне придется отказаться от сна насовсем.

— Позвони, — бурчит Роби и замолкает.

— Что?

— Ты знаешь. Позвони ему.

Меня передергивает. Конечно, я прекрасно поняла и с первого раза, о чем она говорит. Иногда мне приходилось обращаться за помощью к Дамиану Сантано, но я делала это, если выбора совсем не оставалось. Он оказывал мне иногда некоторые услуги, но взамен просил слишком большую плату.

— Нет, — отрезала я, — это крайние меры.

— Разве похищение подростка не относится именно к таким мерам?

— Роби, — нервно протянула я, потирая переносицу, и девушка замолчала, продолжая смотреть бесцветный ролик на мониторе.

— Вы спали? — в дверях появился Крис, словно бесшумное приведение. Выглядел он все также неважно — уставший и помятый.

— Нет, — Роби поднялась со стула, уступая мужчине место, а сама отхошла к кофемашине, заправляя ее кофейными зернами.

— Она всегда такая милая? — тихо спросил у меня мужчина с акцентом на последнее слово, усаживаясь на стул.

— Ты привыкнешь, — улыбнулась я.

— Что мы смотрим?

— Видеозаписи с городских камер наблюдения Портленда. Те дни и места, где возможно она появлялась. Чарли, наш юный хакер, прогнал ее фото, что ты дал, по серверам, чтобы найти совпадения с Кайли, — при упоминании имени дочери Кристофер заметно оживился и начал сосредоточено смотреть в экран. Я должна была показать ему фото из Сакраменто, что прислал Чарли, но для него это означало бы, что все его опасения подтвердятся. Его дочь похитили. Поэтому я бессовестно продолжала умалчивать об этом, чего нельзя сказать о прямолинейной Роби.

— Чарли нашел фото с камеры наблюдения, где Кайли запихивают в фургон, — спокойно заявила она, ставя перед гостем чашку свежесваренного кофе. Его лицо побледнело даже несмотря на темную кожу. Кажется, его вот-вот стошнит или он потеряет сознание. Он, уставившись на мою помощницу, сжал край стола так сильно, что послышался хруст дерева. Но она продолжала спокойно стоять и смотреть на него, будто ничего не произошло. В ее глазах полнейшая безмятежность и безразличие. Иногда мне кажется, что это она на таблетках, а не я.

Господи, Робин, зачем так резко.

— Я хочу видеть, — шепнул Крис хриплым голосом, и Роби, щелкнув пару раз мышкой, открыла фотографию.

Двое мужиков затаскивают сопротивляющегося подростка в открытую дверь, удерживая ее под руки, пока она отталкивается ногами о фургон. Кристофер тяжело вздохнул, но взгляда от фото не оторвал, продолжая рассматривать его в упор.

— А это кто?

— Ты о ком? — не поняла я.

— Вот здесь, — друг тыкнул пальцем в экран, где в углу виднелась машина, стоящая у соседнего дома. За рулем сидит мужчина, и он явно видит то, как девушку силой толкают в фургон, потому что с его ракурса виден вообще весь обзор.

— Твою… — шепчет Роби, приглядываясь к фото, — как мы его не заметили?

— Роб, пробей номер, — затараторила я, замечая отчетливые номерные знаки на машине. — Это что, регистрационные номера нашего штата?

Девушка быстро перебирает своими тонкими пальцами по клавиатуре.

— Да, штат Орегон. Машина зарегистрирована на… — она делает паузу, выискивая нужную информацию. — На Майкла Прайса.

Все конечности тут же простреливает электрическим током. Я не могу почувствовать ничего, кроме животного ужаса, который накрывает меня с головой. Я с силой сжимаю кулаки, чтобы успокоить предательскую дрожь в пальцах, но это не может остаться незамеченным. Я всматриваюсь в нечеткое лицо мужчины за рулем на фото, пытаясь отыскать на нем знакомые черты, но это не он. Это не тот Прайс, которого я знаю. Последний раз я слышала про Майкла в участке. Точнее там находилась его отрезанная голова.

— У тебя лицо, будто ты приведение увидела, — тихо бубнит Роби, будто нас могут подслушивать. Она всегда понижает свой голос, когда замечает, что я начинаю впадать в ступор. Девушка почти ничего не знала о моем последнем деле, когда я работала репортером Таймс. Но она знала о Маркусе, о том, что я его убила и винила себя за это и о его боссе, который хотел меня убить. Мне пришлось рассказать о них лишь потому, что она задавала слишком много вопросов по поводу моих кошмаров.

— Что о нем известно? — только и смогла выдавить я. Это может быть обычным совпадением, хотя уверенна, что это не так. Жизнь научила меня, что ничего не случается просто так.

— Он врач в Портленде. И он… умер?! — восклицает Роби, снова перечитывая информацию. — Два года назад он…

— Я знаю, — перебиваю я ее, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, а затем вскакиваю со стула и несусь в свой кабинет, чтобы засыпать с себя добрую часть успокоительных. Крис и Роби следуют за мной и в тишине наблюдают, как я трясущимися руками рассыпаю по своему рабочему столу белые маленькие таблетки, не в состоянии совладать с тремором.

Закинув в себя несколько таблеток, я усаживаюсь на стул и закрываю глаза, считая до десяти. До двадцати. До тридцати.

Но это не помогает.

Перед глазами образ молодого доктора, который работал на Темного. Который заказал мое похищение и убийство.

Меня касается нежная прохладная ладонь Роби, заставляя вздрогнуть и открыть глаза, но в итоге все сводится к одному — Его образ в моей памяти все еще остается слишком четким. Образ мужчины, которого я любила, который погиб от моей руки.

Маркус.

Воспоминания мерзким болезненным комком подошли к горлу, скручивая желудок и ускоряя сердцебиение. Все слишком связано. Слишком переплетается.

Я должна была отпустить его. Должна была стать холодной, как сталь и бесчувственной, как стихия. Но что-то пошло не так. Что-то постоянно идет не так в этом сраном городе, который пропах смертью и отчаянием.

— Лиз, — голос Роб выводит меня из транса, ее лицо беспокойно напряженно. А я начинаю ощущать долгожданную безмятежность, которую мне дарят таблетки.

В глазах немного плывет, но я уверенно встаю и молча иду в сад, открывая настежь непробиваемые стеклянные двери. На дворовом уличном диванчике лежат пожелтевшие листья, на которые я просто усаживаюсь сверху, будто так задумано декоратором.

— Это очень хреново, — шепчу я куда-то в пустоту, обхватывая голову руками, запуская в распущенные волосы потные ладони.

— Что нам нужно знать? — встревоженно спрашивает Кристофер, усаживаясь в кресло напротив. Робин стоят рядом с ним. Они ожидают, что я что-то скажу, но гребаный язык меня больше не слушается.

Что им нужно знать? Что им нужно знать?

Хотела бы я сама что-то знать.

Но я не знаю нихрена.

— Что Майкл Прайс был не очень хорошим парнем. А тот, на кого он работал, почти смог меня отправить на тот свет. Так что, если это похищение как-то связано… Мы в такой беспробудной жопе… Что я даже не знаю, что нам может помочь.

«Слова ранят сильнее ножа» — говорю я себе, но продолжаю резать Криса острием честного лезвия, избегая его взгляда. Мутная пелена перед глазами накрывает меня теперь с головой, и я начинаю куда-то понемногу падать.

— Твою мать, Лиз, ты снова приняла слишком много таблеток за раз, — рассерженно бубнит Роби, подхватывая меня под руки.

Она помогает мне подняться, и на ватных ногах я иду внутрь, уваливаясь на диван. Конечности онемели, голова кружится, будто после сильнейшей ночной попойки. Я больше ничего не говорю. Только слушаю.

— Док, она таблеток нажралась, — бубнит Роби. Она явно звонит моему психотерапевту, чтобы настучать на меня. Где-то слышатся непрекращающиеся тяжелые шаги Криса. Он наматывает по комнате круги.

Да какого хрена мое сознание не отключается. Я хочу провалиться в темноту и поспать.

— Чертова зависимая дура, — ругается себе под нос Робин, усаживаясь рядом, а затем, по-видимому, обращается к нашему гостю, — док сказал, что беспокоиться не о чем. Скоро эффект седативных пройдет.

Конечно, пройдет глупышка. Я же всегда так делаю.

А затем наступает тихая тьма.

Голова раскалывается, но это лишь доказывает, что я все еще жива. В комнате пусто и почти темно, как и на улице.

Сколько я проспала?

— Роб, — выкрикиваю я в сумрак офиса, но никто не отзывается. Отвратное тошнотворное чувство в желудке по-прежнему со мной. То ли от последней новой информации, то ли от таблеток. Я знала, что угроблю себя. Это был лишь вопрос времени.

С трудом прогнав туман в голове, я натянула пальто и нащупала на столе ключи от машины. Нужно было сказать Сэму о том, что мы сегодня узнали, потому что я просто не вытяну этого одна. Плевать, как сильно мы отдалились. Только он знает, что мне пришлось тогда пережить.

Я тягостно вышла из офиса, набирая номер Робин, закрывая армированную дверь. Легкий прохладный ветер потрепал мои волосы и освежил лицо, помогая понемногу преодолеть тошноту. Несмотря на опустившийся на город темный вечер, на улице было все еще оживленно. Люди куда-то торопились, а веселые парочки проходили мимо, хихикая.

Сразу же я пытаюсь отыскать чертову машину, но даже не могу вспомнить, где припарковалась вчера. Мой взгляд пробегается по гулкому авеню вдоль и поперек, пока не замирает на знакомом силуэте, застывшем через дорогу. В трубке слышится встревоженный голос Робин, которая ответила на мой звонок, но я не слышу, что она говорит. Она — шум в ушах. Потому что Он смотрит на меня глубоким и невозмутимым взглядом. В его глазах тьма, в сердце лед.

От одного его вида меня тут же выворачивает наизнанку. Желудок напрягается в резком спазме, а горло раздирают остатки немногочисленной еды, вылетая на тротуар под ногами. Несколько человек, проходящих мимо, в смятении отпрыгивают прочь, словно я чумная.

Спешно вытерев рот рукавом пальто, я поднимаю глаза, но через дорогу больше никого нет. Он испарился вместе с чужаками, которые пробегают куда-то прочь. Исчез, словно туман в ясную погоду.

Я сошла с ума.

Эта грань, которую я переступила, больше никогда не вернет меня обратно.

Всего лишь галлюцинация от передозировки.

Как полтора года назад, когда я перепутала свои таблетки.

Будто он здесь. Будто он снова жив.

Но еще никогда он не был настолько мертвецки холоден.

Валлес.

17 октября

Я просидела в офисе на диване всю ночь. В темноте, не снимая пальто. Пока телефон, лежащий рядом, несколько раз разрывался от звонков. Пока на улице не показался оранжевый рассвет и на армированный двери брякнул замок. Пока Робин и Крис не начали тормошить меня за плечо, пытаясь привести в чувства. Они что-то говорили, суетливо бегали по офису и кому-то звонили, но это было похоже лишь на немое кино. Я продолжала сидеть, уставившись в одну точку и теребя на запястье тонкий переплетенный кожаный браслет ручной работы, который подарил мне Чарли, когда мы начали работать вместе. Мальчишка заверил меня, что подарок обладает неимоверной силой, заговорен на удачу, а маленький камень, похожий на кристаллик из пещеры, который висел на ремешке, переливался разными цветами на свету. С тех пор я не снимала этот подарок. Никогда.

И перебирая свой браслет по запястью пальцами, я всю ночь думала о том, почему снова гребаные галлюцинации вернулись. Первым делом я даже набрала номер Гутермана, который помнила наизусть, но на кнопку вызова так и не нажала. Очевидно, что после подобного он попытается запихнуть меня в свою клинику для обследования. Я стала зависимой и психически нестабильной и, несмотря на то, что я пыталась это всячески скрыть, я понимала, что дела мои хуже некуда.

— Мне нужно проветриться, — заявила я, поднимаясь с дивана. В моей жизни нужно было что-то менять. И в первую очередь я планировала начать с себя. Нужно избавиться от таблеток и смириться с тем, что я теперь другой человек. И жизнь у меня другая. И забыть уже наконец-то призрака, который никогда не выходил из моей головы.

Я направилась в кабинет под удивленные взгляды Криса и моей помощницы, выгребла все оставшиеся пузырьки с таблетками из ящиков стола и направилась в ванную, где трясущимися, но уверенными руками, высыпала все их содержимое в унитаз и смыла.

— Твою мать, Лиз, — Роб стояла за моей спиной и ошарашенно пялилась, как я совершаю самый неожиданный поступок. Она как никто другой знала чего мне стоит засыпать без таблеток. — Я не думаю, что это хорошая идея. Разве не нужно это делать постепенно?

— Мне нужна ясность в голове, — уверила ее я.

Если дело снова касается Темного, у меня нет шансов, пока я травлю себя успокоительными.

— Мы с Кристофером ездили к Сэму, — тихо прошептала девушка.

— Что вы сделали? — переспросила я, хотя прекрасно поняла, что она сказала.

Я уставилась на нее, словно она приведение. Конечно, я планировала сделать это сама чуть раньше, но это было до того, как я словила чертовы галлюцинации от передоза.

Теперь, когда детектив в курсе, он обязательно приедет ко мне поговорить об этом. И я даже не хочу представлять, что он сделает, когда поймет в каком я состоянии.

— Да ты не в себе была, что мне оставалось, — виновато прошептала она. За ее спиной показался Крис, разглядывающий нас. Он приехал ко мне за помощью, а я схожу с ума и только лишь отнимаю зря его драгоценное время. С этим определенно что-то нужно было делать.

— Нет, все нормально, — успокоила ее я, хлопая по плечу и выдавливая улыбку. Робин настороженно отшатнулась.

Последний раз, когда она позвонила детективу без моего согласия, я швырнула в нее хрустальный бокал и поранила ей руку. Агрессия — один из побочных эффектов нейролептиков, которые мне прописывал док чуть больше года назад. Мы пробовали его новую методику, когда он поставил мне диагноз — посттравматическое стрессовое расстройство.

«Пэ тэ эс эр» — прозвучало в моей голове эхом, как автоматная очередь и приговор, означающий конец моей работе и всему, над чем я так долго трудилась. Но нам удалось выбраться из этого ада, и теперь я принимала только сильные седативные и легкие антидепрессанты. Чтобы не видеть ночные кошмары и не замкнуться в себе окончательно.

— Что сказал Сэмуэль?

— Приятный парень, — заключил Крис. — Твой бывший напарник?

— Можно и так сказать.

— Он не стал вдаваться в подробности вашего прошлого дела, но заверил, что Прайс мертв. Хотя он тоже был удивлен, что полиция Сакраменто пропустила такие важные зацепки. Сказал, что ему кое-что нужно проверить, а потом он свяжется с тобой, — пояснила девушка.

— Отлично, — я кивнула в ответ. — Как я и сказала, мне нужно проветриться. Продолжайте смотреть пленки, нам нужно хоть что-то найти. А я скоро вернусь.

— Куда ты? — Робин обеспокоено побрела за мной, когда я направилась к выходу.

— Нам предстоит много работы, а мне нужно прийти в себя.

Я медленно вошла в открытые ворота Лон Фер. Пробивающиеся через серость лучи утреннего солнца отсвечивали от некоторых серых мраморных и гранитных плит. Неподалеку стояла маленькая церковь, в которой я была лишь однажды. Я не спеша брела между надгробиями и крестами, пока не добралась до нужного мне склепа. Крохотное бетонное сооружение с декоративными колоннами было закрыто на замок, ключ от которого я всегда носила с собой у самого сердца. Я сняла его с шеи, где он висел на тонкой цепочке, и открыла им фамильную усыпальницу, где хранился прах моего дедушки.

После того, как я выяснила, что он не пропал, а умер от рака, а затем был кремирован — моя жизнь перевернулась. Я еще долго умоляла Шарлоту Дэвис, мою бабушку, рассказать о захоронении. В итоге она сдалась, рассказав, что после его смерти семья приобрела фамильный склеп, где однажды все мы окажемся на одной холодной бетонной полке.

И как бы грустно и нелепо это не выглядело, но в те минуты, когда моя жизнь висела на краю пропасти, я всегда приходила сюда. Только здесь я чувствовала, что он рядом и поддерживает меня. Только здесь я могла черпать силы, чтобы идти дальше.

— Привет, дедушка, — прошептала я вполголоса, рассматривая пыльную серую погребальную урну. Я смахнула с нее ладонями пыль и убрала тонкую незаметную паутину.

Через маленькие окошки под потолком усыпальницы сочился мягкий утренний свет. Внутри часовни в стенах были сделаны квадратные углубления, предназначенные для сгоревших останков моих предков и потомков. Пока здесь была занята только одна ячейка с прахом дедушки, где также стояла его фотография. Но каждый раз, как я появлялась здесь, меня не покидало чувство, что я не одна.

Я зажгла несколько свечей, которые стояли в нескольких пустых углублениях, а потом уселась на пол, облокотившись на стену. Прямо напротив урны, чтобы видеть его улыбающиеся с фото лицо.

— Я снова в дерьме, — сказала ему я, натягивая мучительную улыбку.

Каждый раз, как я приходила сюда, мне хотелось рыдать и выть от боли в груди, но я держалась. Ведь именно поэтому близкие не сказали мне о его болезни. Никто не хотел, чтобы я страдала. И я была сильной. Для него.

— Иногда мне кажется, что я застряла в каком-то водовороте, который периодически засасывает меня в какую-то беспробудную жопу.

Через приоткрытую дверь склепа ворвался легкий сквозняк, занося внутрь несколько сухих пожелтевших листьев.

«Не выражайся, Элизабет Дэвис!» — эхом сразу послышался в голове его голос, когда в детстве я впервые сказала бранное слово и получила от него за это оплеуху.

— Прости, — прошептала я с нескрываемой лучезарной улыбкой. Конечно, это все было лишь в моей голове, но ведь люди всегда ищут какие-то знаки свыше. — Не знаю, что мне делать. Два года я готовилась и ждала встречи с Темным. И теперь, когда он, возможно, снова появится в моей жизни, я все еще не готова. Мне так страшно, дедушка.

Голос надрывается, и по щекам текут предательские слезы, которым я не позволяла выхода. Которые сидели внутри меня, в самом сердце, царапая незажившие раны.

— Так страшно, что иногда хочется застрелиться, — шепчу я, не отрывая взгляда от фотографии, а он все так же улыбается мне. Легко и по-доброму, как он делал это всегда, когда бывал рядом. — Иногда во сне я вижу его пронзительные голубые глаза, и меня парализует страх. Я не могу дышать, не могу проснуться. Его взгляд уничтожает, как тогда в том отеле, когда он почти убил меня. Я думала, что хочу снова встретиться с ним, чтобы отомстить. Но еще никогда я не испытывала не перед одним человеком такого ужаса, дедушка. Как хорошо, что ты его никогда не встречал…

Я замолкаю, вспоминая Темного. Неестественно светло-голубые глаза, густая борода поредевшая сединой и копна волос, собранных в пучок на затылке. Его татуировки, выглядывающие на шее из-под рубашки и еще на костяшках пальцев. И ухмылка. Надменная мрачная ухмылка, которая снится мне по ночам, когда таблетки не в состоянии отключить мой разум.

— И что прикажешь делать, чтобы не сойти с ума? — спрашиваю я фото, но вокруг звучит лишь ожидаемая тишина. — Ко мне вернулись галлюцинации. Скоро я начну видеть во снах такое, что ни одному сценаристу ужасов не придет в голову.

Я стыдливо опускаю взгляд в пол, словно провинившийся ребенок.

— Поэтому я сплю с пистолетом, — бормочу вполголоса, — иногда я боюсь, что схожу с ума, и мне хочется застрелиться. И мне кажется, однажды я это сделаю, дедушка.

Я снова смотрю на него, его выражение на фотографии остается прежним.

— Но не сейчас. Я обещала помочь Кристоферу найти его дочь. И я сделаю все, чтобы разыскать ее. Даже если для этого мне придётся пройти через ад.

Не дождавшись (конечно же!) ответа моего дорогого старика, я встаю с пола, чтобы попрощаться и идти дальше. В этот раз, как мне кажется, его улыбка сияет сильнее прежнего.

Если мой телефон все еще молчит, значит, Роби и Крис еще ничего не нашли. И мне приходит в голову мысль. Не гениальная, а довольно таки даже примитивная. Но лучше, чем ничего.

— Ты отвлекаешь меня от важного онлайн матча, — бубнит Чарли, отвечая на звонок.

— Видеоигры тебя до добра не доведут, молокосос, — хмыкнула я, закрывая двери склепа.

— Я взломаю все твои банковские счета и куплю на все твои деньги… Сколько, кстати, у тебя есть денег? Мне нужно подумать, что я могу купить, — усмехается парень.

— Достаточно много, чтобы заказать тебя одному знакомому убийце, — смеюсь я. — Мы закончили язвить?

— Определенно.

— У меня к тебе дело.

— Я почему-то так и подумал, — бросает он, но я пропускаю его саркастический тон мимо ушей.

— Помнишь, ты нам фото сбросил? Там видно, как в машине сидит какой-то мужик. Лицо не совсем четкое и в тени, но все же очертания есть. Попробуй поискать его. Хочу знать кто он такой.

— Я не волшебник, — ноет Чарли.

— И не станешь им, если будешь дальше сидеть играть в видеоигры. Ты насколько мне помнится, хотел пополнить ряды Анонимус.

— А ты сказала, что если я продолжу творить всякую фигню — сдашь меня копам.

— Ты что, ноешь?

— Ничего я не ною!!

— Тогда найди мне этого парня, если хочешь заработать сотню баксов, — бросила я и отключилась от звонка.

С сотней я, конечно, погорячилась. Но мальчишка и в самом деле того заслуживал, учитывая сколько он нам помогал, несмотря на свой скверный ворчливый характер.

Чарли Рид был сиротой и сбежал с интерната, когда мы с ним познакомились. Постоянно ошивался, как бездомный по подворотням и даже умудрился украсть ноутбук. Понемногу воровал со счетов местных богатых бизнесменов, чтобы выжить. Но теперь он мог вполне не думать о пропитании и даже снять себе небольшую квартиру на деньги, которые я периодически платила ему за его услуги. И всех все устраивает. У меня есть информация, а парень не идет по наклонной, которая однажды все равно привела бы его к тюрьме.

Иногда мне казалось, что я просто притягиваю искалеченных жизнью людей, таких как Чарли и Робин. Но со временем я предпочла думать, что это судьба и мы просто помогаем друг другу не сломаться.

Я даже не успела покинуть кладбище, когда телефон зазвонил. Человек, которого я старалась настойчиво избегать, и который звонил мне уже не первый день, продолжал упрямо разрывать мой телефон. И пока я стояла, как вкопанная в центральных воротах, уставившись на экран и перебарывая желание отключить звонок, почти прямо над ухом раздался его грубый низкий голос.

— Что, даже не ответишь?

Дамиан стоял в метре от меня, держа свой сотовый около уха, и продолжал ожидать моего ответа на звонок. Его недовольный взгляд сверлил во мне огромную дыру.

— Как ты нашел меня? — холодно бросила я. Он отключил звонок и убрал телефон в карман своей черной кожаной косухи.

Дамиан старался со мной не общаться, потому что я сотрудничаю с полицией, а я избегала его, потому что в обмен на свои услуги он больше не просил деньги. Только некоторые просьбы, которые в основном предполагали нарушение закона и мне это не нравилось. Я не могла сказать, что отношения между нами были плохими, но и дружескими их вряд ли можно назвать. Хотя однажды мы вдвоем так сильно напились после очередного совместного дела в баре, что чуть не переспали. После этого дистанция между нами увеличилась и вместе мы больше не находились более получаса. Но я знала, что точно вхожу в круг лиц, кому Сантано может доверять.

У него дома часто собираются парни из его банды. Употребляют запрещенные вещества, развлекаются с девушками и заодно обсуждают все незаконные дела, от которых меня тошнит. Так и угораздило меня попасть на одну из таких закрытых вечеринок. Все бы ничего, но музыка у них в тот вечер была настолько отстойная, а мое настроение дерьмовым, что я имела некую неосторожность сказать об этом вслух, чем ниспослала на себя гнев великого и ужасного главаря. Мы иногда спорили, конечно, но чтобы чуть ли не поубивать друг друга из-за какой-то безвкусной песни — это было нечто. Даже ребята из его банды были в шоке, когда мы сцепились прямо в его кабинете. Я тогда знатно подбила ему глаз, а он пересчитал мне ребра, хотя готова поклясться — он точно бил не в полную силу. В итоге, на удивление всему и без того ошарашенному шабашу преступников, Дамиан дал мне пароль от его крутой стереосистемы с музыкой, чтобы я могла включить пару своих любимых треков, которые все в тот вечер оценили по достоинству. Теперь доступ к музыке Сантано был не только у него, но и у меня, что жутко возмущало его друзей. И как бы странно это не выглядело, но именно так я и поняла, что он на самом деле мне доверяет.

— Не забывай, с кем разговариваешь, — зло бросил он. — Ты специально избегаешь меня? Я звоню тебе третий день. Ты не выполнила свою часть сделки.

— Я помню про свой долг, — заверила его я. — Если я не отвечаю на звонок, значит, занята.

— Издеваешься, белла¹? Я похож на мальчика, который будет за тобой бегать? Так дела не делаются, — прошипел он, подходя вплотную, и мне пришлось задрать наверх голову, чтобы не упустить из вида его взбешенные глаза. Вблизи была особенно заметна наша большая разница в росте. — Ты такая маленькая и хрупкая, что я могу сломать твою шею одним только касанием.

— Не выводи меня из себя, Сантано, — бесстрашно рявкнула я. — Не забывай, что мой небольшой рост дает мне преимущество так быстро заехать своим коленом тебе между ног, что даже помолиться не успеешь.

Мужчина прыснул от смеха, потирая переносицу и отходя назад.

— Уверен, ты так и сделаешь, — улыбнулся он, отчего у меня даже потеплело на душе. Дамиан достал сигарету, захватив фильтр своими чувственными обветренными губами, и прикурил ее, затянувшись дымом. — Но давай серьезно. Мне нужно, чтобы ты все сделала сегодня.

— Шутишь?! — воскликнула я возмущенно. — Это ведь не чаепитие! Ты попросил стащить улику из хранилища полиции!

— Хватит так орать, — зашипел он, осматриваясь по сторонам. Но таким ранним утром возле кладбища можно было встретить разве что только не упокоенные души. — У тебя была неделя. Время вышло.

–Т-ц, — я нервно цокнула, разглядывая наглого мужчину, — как же бесишь. Будут тебе улики. А теперь отвяжись.

— Однажды я ее убью, — недовольно пробурчал себе под нос Дамиан, а я, притворившись, что не услышала, после чего молча уселась в машину и поехала в офис.

Внутрь я зашла в раздраженном состоянии. Чертов Сантано появился совершенно не вовремя, хотя он был прав. Я была ему должна. И мои проблемы его не касались. Сделка есть сделка.

Робин и Кристофер сидели возле компьютера, и пили кофе, продолжая смотреть записи.

— Ничего? — поинтересовалась я, бросая пальто на диван.

— Пока нет, — устало пробубнила Робин, не отрываясь от монитора.

— Сэм не звонил?

— Мне? — удивилась она. — Он сказал, что тебе позвонит.

— Я просто уточнила. Вы спали вообще?

— Подремали пару часов у тебя дома, — как ни в чем не бывало, ответил Крис.

— У меня?

— Ну не в моей же комнате нам было ютиться, — отпивая кофе, буркнула Роб, — ключи ты мне сама как-то дала, не помнишь?

Хотя я действительно не помнила этого, но тот факт, что Крис и Роби переночевали у меня дома, пока я переваривала пойманные галлюцинации, просидев всю ночь на диване, ничуть меня не беспокоил. Я лишь положительно кивнула и налила себе чашку холодного оставшегося в кофеварке кофе, а потом уселась удобнее на диване, чтобы можно было всем вместе просматривать видеозаписи с камер. Моя внимательность осталась где-то на заднем плане. За мыслями о том, как все-таки забраться в хранилище улик и стащить оттуда флешку, которую так усердно требовал от меня Дамиан. Дело, в котором она фигурировала, было уже давно закрыто, но информация на ней, по словам Сантано, была бесценна и очень ему нужна.

Я мысленно поклялась после этого больше никогда не связываться с этим уголовником и его бандой. Если, конечно, меня не застукают за кражей. Тогда я заставлю этого говнюка устраивать побег века и вызволять меня из-за решетки.

Теперь мне определенно нужен был план, в котором я быстро обворовываю полицию, а затем спасаю Кайли. И если с флешкой еще можно было что-то придумать, то с похищением мы были в полнейшем тупике.

В заднем кармане джинс завибрировал беззвучный телефон, и я молча уставилась на экран, игнорируя вибрацию. Роби покосилась на меня вполоборота, но затем молча снова продолжила смотреть видео. Хотя трубку взять все-таки стоило.

— Не разбудил? — послышался теплый дружеский голос.

— Давно не сплю.

Со вчерашнего вечера — добавила я про себя.

— Робин с твоим знакомым заезжали ко мне вчера, — детектив помедлил, будто пробуя на вкус каждое слово, которое он собирается произнести. — Лиз, я бы не хотел, чтобы ты бралась за это дело. Все, что хотя бы косвенно затрагивает Темного — это наша работа. Прошу, оставь это полиции.

Так и знала.

Я молча перевела дыхание, громко и глубоко вздохнула, привлекая внимание Робин, которая снова на меня косилась, а затем ответила настолько вежливо и спокойно, насколько только могла это сделать в своем состоянии. Таблеток больше не было, а действие последних в организме испарилось еще пару часов назад. Поэтому теперь у меня было активировано два режима — либо убивать, либо убиться самой.

— Сэм, — медленно начала я, подбирая более вежливые фразы, потому что на языке вертелся только лишь благой мат, — давай мы не будем поднимать эту тему. Если ты можешь как-то помочь нам с расследованием, я была бы тебе очень признательна. А если нет — мы справимся сами.

Я уставилась исподлобья на свою помощницу, та в ответ только молча кивнула, поощряя мою сдержанность.

— Мы пробили по базе данных этого парня. Это было нелегко из-за нечеткости изображения, но все же нам удалось.

Я тут же волнительно напряглась и теперь Роби окончательно повернулась ко мне. Она поняла, что разговор переходил из хмурого русла в заинтересованное. Крис, заметив небольшой переполох, поставил видео на паузу и последовал примеру девушки.

— Но я не могу сказать тебе личность этого человека, — наверняка в то же мгновение мимика моего лица показала десятки негативных эмоций, потому что сидящие напротив Роб и Кристофер заметно насторожились и придвинулись поближе. — Ты можешь меня ненавидеть за это, но я не могу тебе позволить снова вляпаться в…

Сэмуэль не успел закончить свой заботливый монолог, потому что я импульсивно отключила звонок и, уставившись в одну точку на стене напротив, пыталась перебороть огромнейшее желание швырнуть телефон куда подальше.

— Насколько все хреново по десятибалльной? — спросила девушка. Крис непонимающе перевел на нее взгляд, но от комментария воздержался.

— Сто, — пробубнила я.

Робин раздражительно ощетинилась и стукнула кулаком по столу.

— А вот теперь я нервничаю еще сильнее. Я бы хотел быть немного в курсе событий, если вы не против. Что случилось?

— Сэм отказался помогать, — констатировала помощница. — Снова.

— Почему? Он же коп? — не понял Кристофер.

— Он выбрал такой способ защиты — во всем чинить мне препятствия, — пояснила я.

— Мне по барабану от кого он там защищается. Это его работа.

— Он ни от кого не защищается. Он меня защищает, — вздохнула я, закрывая лицо руками.

— Ничего не понял, — немного помедлив, изумился Крис, но разговор продолжать не стал, а лишь молча уставился на меня.

Телефон в руке снова завибрировал, и я подавила в себе резкое желание разбить его о стену. Но увидев имя звонившего, в глубине души замаячила маленькая надежда, что все-таки мы не в такой беспробудной заднице, как кажется.

— Чарли, — ответила я на звонок.

— Я узнал, что это за паренек с фото. Признаюсь, это даже для меня было сложновато. Мужик не светился ни в одной полицейской базе, поэтому я не уверен насчет достоверности его личности.

— Что значит, не светился в базе? — не поняла я, потому что Сэмуэль только что сообщил мне о том, что он пробил его по базе.

— Вот так. Его нет в базе данных полиции, хотя я не смотрел в базе Бюро, но это заняло бы дольше времени. Поэтому я просто взломал серваки городских камер и запустил в них вирусный поиск по лицу. Так и нашел вашего парня. Короче, неважно. Забудь все, что я тебе сейчас сказал. Все равно у тебя гигабайт в мозгу не хватит все запомнить, — съязвил парень, а я лишь ухмыльнулась в ответ. Отчасти он был прав. — Зовут его Рико Мора. У него такой послужной список, что грохнуться можно.

— Не томи, — заныла я.

— Убийства, торговля наркотиками и оружием. Еще продажа органов, но документально это никак не подтверждено.

— И как, скажи мне на милость, с таким списком его нет в базе полиции? — возмутилась я.

— А мне откуда знать? Но если я докопался, то полиция наверняка должна быть в курсе. Я думаю это лишь верхушка айсберга.

— Есть какая-то информация, как мы можем его найти?

— Нет. Ни номеров, ни адресов. Ничего нет. Хотя… подожди, — Чарли сделал долгую паузу, я слышала, как он усердно стучит пальцами по клавиатуре. — Известно, что он сейчас является главарем банды под названием Дети Андромеды. Или одним из главарей, слишком разнящаяся информация в даркнете об этом. Но я без понятия, как тебе это поможет, это все, что есть.

Желудок скрутило в тошнотворном порыве при упоминании названия банды. Казалось, меня сейчас вывернет наизнанку, так нелепо все повторяется снова. Сначала Прайс, теперь это.

— Твою мать, — прошипела я. — Спасибо, Чарли.

— Сто баксов, куколка, — пробубнил парень.

— Чего? Куколка? — от возмущения мои брови поползли наверх. — Я сейчас приеду и такую куколку тебе устрою. Будет похоже на Культ Чаки²!

Я бросила трубку и взвыла во все горло. Новое дело возвращало нас в самую гущу всего преступного дерьма, которое мне пришлось пережить пару лет назад.

— Даже спрашивать не буду, — поморщилась Роб.

— А я буду, потому что вообще ничерта не понимаю, — возмутился Крис, по-прежнему сверля во мне дыру глазами. — Лиз, — он молебно посмотрел на меня, беззвучно требуя ответов.

— Мужчину с фотографии зовут Рико Мора, он главарь банды Детей Андромеды.

— Так, и это же хорошо, верно? Мы знаем, кто он, — оживился приятель, — нужно позвонить твоему другу из полиции и сказать об этом.

— Он сказал, что они в курсе его личности, — по крайней мере, так сказал Сэм, но теперь я была в этом не уверена.

Я молча перебирала в голове кучу вариантов, чтобы разузнать еще больше об этом человеке. Мне нужна была информация, чтобы найти его.

— Хорошо, тогда давай позвоним Дамиану, — предложила Роби, — может быть он сможет помочь.

— Кто это?

— Главарь местной группировки, — пояснила Кристоферу помощница, — мы иногда ведем вместе дела.

Шестеренки в моей голове прокручивались с невероятно быстрой скоростью, выдавая самые ненормальные варианты, но ничего не подходило и было обречено на полнейший провал, который мог в итоге нас рассекретить. Тогда Дети Андромеды поймут, что кто-то вышел на их след, поэтому сделать все нужно было тихо, но быстро.

— Вы якшаетесь с преступниками?! — воскликнул Крис, переводя взгляд с Роби на меня и обратно. — Из ума выжили?

— Ты удивишься, узнав, как много полезного можно вынести из таких деловых отношений, — язвительно ухмыльнулась Робин.

— Ничего полезного! Это неправильно! — продолжал кричать недовольный Родман. — Вы хоть понимаете, что связаны с преступниками! Когда-нибудь это может сказаться на вашем будущем, на вашей карьере, на ваших жизнях! Такие связи никогда не проходят бесследно, они откладывают отпечаток на все, что вы делаете, и будете делать! — от возмущения мужчина вскочил со стула и начал метаться по комнате.

— Прости, что не спросили разрешения, — огрызнулась Роб, от ее дерзкого тона Крис ошарашенно уставился на нее.

— Вот именно… — прошептала я. — Господи, Кристофер…

Я вскочила с дивана и вмиг подпрыгнула к парню, крепко обняв его за шею. Он неопределенно перекинулся взглядом с ничего непонимающей Робин. Мой чертов законопослушный друг, только что подбросил мне самую безумную, но судьбоносную идею. Которая могла бы окончиться полнейшим провалом. Но если не попробую, не узнаю наверняка.

— Значит, так, — пригрозила я своим двум партнёрам по сыску, — мне нужно, чтобы вы вытащили Сэмуэля из участка.

— Не понял, — Кристофер удивленно заморгал глазами, — в смысле силой?

— Нет, тупица, — улыбнулась я, — в смысле этим, — и указательным пальцем ткнула его в лоб.

— Нам нужно, чтобы он свалил с участка, потому что… — девушка хитро сощурилась, ожидая, что я закончу за нее фразу.

— Потому что мне нужно выяснить, как найти этого Рико. Но если Муссо будет в участке, он с меня глаз не спустит, так что надеюсь на вас, ребята, — подмигнула я ей и быстро направилась на улицу, прихватив свое пальто.

На улице снова начал моросить мелкий дождь, я быстро поймала такси и прыгнула внутрь салона. Ехать к участку на своей машине было бы глупо, учитывая бдительность детектива. Он мог легко заметить меня неподалеку. Я как можно скорее настрочила сообщение Чарли, чтобы тот прислал мне план здания участка, где работает Сэмуэль. А затем, укутавшись посильнее в воротник своей верхней одежды, чтобы избавится от озноба, набрала нужный мне телефонный номер.

Спустя пару гудков мне ответил по-прежнему милый и бархатистый голос моей хорошей знакомой.

— Лизи, как давно я тебя не слышала.

— Привет, Джен, — улыбнулась я и почувствовала, как она улыбнулась в ответ, — нужна твоя помощь. Только это охренительный секрет.

Уже спустя двадцать минут такси остановилось через дорогу от участка. За всю поездку детектив позвонил мне около семи раз, но я ни разу не ответила на звонок.

Не знаю, что там придумали эти засранцы, чтобы выманить его, но похоже Муссо чертовски на пределе.

Я ловко выскочила из машины и помчалась к нужному зданию, машины детектива нигде не было видно. Но думаю времени у меня все равно немного.

Джен, коллега Сэмуэля и моя хорошая знакомая, уже стояла на крыльце здания, дожидаясь моего появления. Она стиснула меня в крепких объятьях, когда я подбежала к ней, а затем тут же затянула внутрь участка.

— Господи, Лиз, как я рада тебя видеть, — засияла она. — Что бы тебе от меня не понадобилось, я рада, что это привело тебя ко мне.

— Я тоже рада тебя видеть, — засмеялась я, — никому не сказала?

— Имеешь в виду Муссо, — хитро покосилась она. — Нет, я ему не сказала, что ты едешь в участок. Ему кто-то позвонил, и он сорвался с места, как ошпаренный.

— Нужна твоя помощь, — я подавила внутри смешок, перебирая в голове варианты, из-за чего детектив мог так торопиться.

— Я вся во внимании.

— Не могла бы ты устроить мне встречу с Мирандой, — лихо выпалила я, словно попросила у знакомой налить мне чая. Улыбка тут же сползла с лица Джен, и она нахмурилась.

— Это ты так шутишь?

— Нет, я серьезно. Мне нужно с ней поговорить.

— Зачем? — девушка скрестила руки на груди, продолжая стоять в настороженной позе.

— Я пока не могу сказать, но это очень важно, — я попыталась сделать максимально умоляющее грустное лицо, но Джен лишь чуть не прыснула со смеху.

— Не делай такой взгляд, — улыбнулась она, — выглядишь, будто у тебя сейчас диарея начнется.

— Ты просто не видела, как я выгляжу, когда она начинается, — хмыкнула я.

— О боже, — Джен закатила глаза, — просто заткнись. Топай к моему столу, я сейчас узнаю, что можно сделать.

— Да, босс! — крикнула я ей вдогонку и тут же открыла сообщение от Чарли, которое он мне прислал, пока я ехала в участок.

Хранилище улик находилось в этом же здании, но точной дороги я туда не знала, поэтому карта была мне просто необходима, чтобы быстро выполнить всю грязную работу для Дамиана.

Я покрутила в руках телефон с картинкой и, сориентировавшись в направлении, помчалась в подвал, приветственно кивая проходящим мимо людям в форме, хотя никто из этих полицейских не был мне знаком. Но, как показывает практика, так вероятность не вызвать лишних подозрений была намного выше.

Не привлекая нежелательного внимания к своей персоне, я расслаблено подошла к нужной двери, которая, конечно же, была закрыта. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что вокруг нет лишних глаз и камер, я достала из кармана свои отмычки, которые всегда носила с собой, и принялась за дело. Вдалеке коридора послышались приближающиеся голоса, когда мне наконец-то удалось открыть дверь и проскочить внутрь незамеченной.

Я остановилась в темноте среди стеллажей и кучи пыли, витающей в воздухе, не понимая, что делать дальше. Огромную комнату освещал лишь маленький тусклый свет лампы в углу. Несомненно, здесь было и другое освещение, но темнота оставалась по-прежнему лучшим прикрытием всех воришек.

Никаких подписей, никакой иерархии или систематичности — не так я себе представляла хранилище улик полиции. Медленно пройдясь между полками, я все-таки поняла, как структурированы все хранящиеся здесь улики, и начала искать нужную мне фамилию. Парня, которого посадили уже больше полугода назад, и который без спроса захватил с собой чужую флешку. Флешку Дамиана. С ней его и арестовали, когда он решил ограбить магазин.

Время шло, а фамилия все еще была не найдена. Отчаявшись, я включила фонарик на телефоне, и — о, святая Дева Мария! — коробок с нужным именем сразу бросился в глаза. Осторожно оторвав защитную ленту, я порылась в содержимом картонного ящика, сразу отыскав нужную мне вещь. По правде говоря, особо и искать было не в чем. Внутри лежала лишь мелочь, бандана, какие-то бумажки и связка ключей.

Я сунула флешку в лифчик и с дрожащими от напряжения руками направилась к двери. Убедившись, что в коридоре тихо и никого нет, мигом выскочила наружу и, стараясь идти не торопясь и непринужденно, отправилась в офис к рабочему месту Джен.

Девушка уже ждала меня на месте, когда я не спеша подошла к ней.

— Ты куда пропала? Забыла дорогу к моему столу? — ухмыльнулась она, осматривая меня с ног до головы. — Ты собой полы что ли где-то вытирала?

Я оглядела себя — вся в слое пыли и грязи, рукава в паутине.

— Ходила в туалет и сережку обронила, пришлось по всему полу корячиться, чтобы ее найти, — торопливо соврала я, отряхивая одежду.

— И как вижу не нашла, — недоверчиво продолжала смотреть на меня Джен, осматривая мочки ушей, на которых не было ни единого признака аксессуаров.

— Бижутерия, — улыбнулась я, стараясь держаться максимально естественно. — Не в одной же ходить.

— Будем считать, что я поверила, — буркнула она и сунула мне какие-то бумажки. — Подпиши и поедем.

— Так скоро? Ты поедешь со мной?

— Без меня тебя не пропустят. Встречи с Мирандой под запретом после того, как она сбежала из-под стражи. У тебя будет минут десять на разговор, так что обдумай хорошенько все, что хочешь ей сказать или узнать.

— Десять минут — это роскошь, а я твоя должница, — я мигом поставила свои подписи, и мы с Джен направились на встречу, от которой меня уже начало трясти.

Миранда отбывала свое пожизненное в колонии закрытого типа — выгул разрешен только на несколько часов в неделю, под конвоем. Одиночные камеры с окнами и решетками на них размером меньше, чем дыра в унитазе. Здесь держали только самых опасных преступников. Здесь даже не было камер для тех, кто ожидал смертного приговора. Лишь те, кто будет всю жизнь видеть небо через маленькую дыру в бетоне. После всех совершенных ею преступлений, в этой тюрьме ее приняли с распростёртыми объятиями. Хотя в одиночку ее засунули не только за убийства, но и чтобы сократить шансы Темного добраться до своей протеже. Освободить ее или убить, чтобы замолчала навеки.

Но это было неважно. Думаю, он бы все равно до нее добрался. Это был лишь вопрос времени.

После последней нашей с ней встречи, когда она сбежала из-под ареста и скрылась, а я сумела ее отыскать, прошло чуть больше двух лет. Столько же мы и не виделись. Я не присутствовала, когда ей озвучили обвинительный приговор в суде, Гутерман посоветовал исключить с ней даже зрительного контакта, чтобы избежать любых стрессов. Хотя я бы с удовольствием посмотрела в ее глаза, когда она поняла, что всю оставшуюся жизнь проведет за решеткой.

Сунуться к ней после такого продолжительного периода затишья было не только волнительно, но и ужасающе страшно. Успокаивало только то, что она будет прикована цепями к чертовому полу и столу. И думаю, даже если бы я была последним человеком на земле, она бы не захотела со мной говорить.

Мы прошли череду охраняемых коридоров здания, перед тем, как вошли в комнату для допросов. Помещения для свиданий и дружеских бесед в тюрьме не было, и это была единственная комната, где я могла увидеть Миранду. Воробья. Розалию Торрес. Наемницу Хаоса. Много имен, но даже они не описывают всей сущности животного, что таилось внутри нее.

— Садись, ее сейчас приведут, — Джен кивнула на стул, стоящий чуть поодаль от стола.

Второй такой же, как и стол, были прикреплены за ножки к бетонному полу. На прочном металлическом столе и на полу также были закреплены небольшие толстые кольца, к которым, по всей видимости, крепились цепи и наручники преступника.

— Десять минут, Лиз. Камеры выключены, но дверь слегка приоткрыта, — предупредила она, выходя из комнаты. — Если что — кричи.

Если что — кричи, твою мать. Конечно.

Я отчётливо ощутила, как вспотели ладони, и колотилось сердце в груди. Слышала, как стучит кровь в висках, будто меня закрывают на какой-то арене со свирепым голодным зверем. Но Миранда единственная кто мог мне что-то сказать о банде Детей Андромеды. После ее откровенной исповеди о том, как собственный отец продал ее в эту банду, и что ей там пришлось пережить. Думаю, она бы не стала посвящать меня в трудности ее детства, если бы не думала, что вскоре меня убьет. Но к счастью, она не ожидала, что я окажусь немного хитрее.

В коридоре раздалось бренчание цепей и шорканье ног по бетону.

Назад пути не было. Я должна найти Кайли.

— Твою мать, — послышался в дверном проходе хрипловатый, но по-прежнему мягкий и невесомый голос рыжеволосой девушки.

Мы встретились взглядами, когда она остановилась, как вкопанная на входе, ошарашенно рассматривая меня. Конвоир грубо толкнул ее вперед. Розалия прошипела ему в лицо что-то на испанском, а затем снова вытаращилась на меня, пока мужчина приковывал ее руки и ноги. Но ее это ни сколько не тревожило, она буравила меня взглядом, постоянно щурясь, будто я приведение.

Тюремщик вышел из допросной, но мы все еще молчали, уставившись друг на друга. Слова застряли где-то в глотке, а потом я вовсе забыла, зачем пришла. Меня просто окутал ледяной ужас. Но не из-за девушки, сидевшей напротив меня, а из-за воспоминаний, которые пришли в эту комнату вместе с ней.

— Вот так не ожидала, — промурлыкала она, улыбаясь, и откинулась на спинку стула. — Элизабет Тейлор собственной персоны. Какая встреча. Что привело тебя в мою маленькую ублюдскую обитель?

Ее мурчание сменилось шипением, и она резко дернулась вперед, желая, кажется, разорвать меня на мелкие кусочки, но цепи не давали свободу движениям.

— Здравствуй, Миранда, — выдавила я.

Время, Элизабет, время.

— Из всех причин, по которым я ненавижу эти цепи на мне, невозможность разорвать тебя в клочья — самая главная из них, — яростно бросила она.

— Как сидится? — вдруг промямлила я. Самая тупая хрень, что только могла вылететь из моего рта в эти минуты. Как будто разозлить эту бестию еще больше, было моей главной задачей.

— До этого момента было скучновато, если честно. Но тепееерь… — протянула девушка и хитро улыбнулась. — Это даже лучше, чем день рождения. Ты знала, что в тюрьме не празднуют дни рождения? Обычно в этот день я пила кровь девственниц, а теперь могу похлебать только воду из унитаза своей темницы, — съязвила она.

— Смешно.

— Не особо вообще-то, ведь это правда. Какого черта приперлась, зорра³?

За помощью — хотелось мне сказать, но я бы услышала в ответ только циничный смех. Миранда не из тех людей, которые станут помогать.

— Мне помнится, — медленно и интригующе начала я. Нужна была актерская игра, на которую поведется рыжая, но в моем напряженном состоянии это будет сделать очень нелегко, учитывая, что у меня в рукаве нет ни одного козыря. — Ты мне рассказывала одну очень занимательную историю про Детей Андромеды.

Розалия снова дернулась вперед и, будучи не в силах сдержать собственный гнев, завопила на всю комнату.

— Ты мразь, только рявки еще раз это название и клянусь, никакие цепи меня не остановят!!

В комнату заглянула обеспокоенная Джен, но я показала ей жестом, что все под контролем. После нескольких секунд сомнений, девушка все-таки оставила нас вновь наедине.

— Успокойся ты. Чего завелась. Из меня хреновый переговорщик, — театрально вздохнула я и закатила глаза. Розалия отстранилась и продолжила молча пялиться. — Я не буду юлить, у меня нет на это времени. Ты единственная, кто может мне что-то сказать об этих ублюдках.

— С чего бы мне это делать?

— Я знаю, ты всегда только о себе пеклась, но они похитили девушку, школьницу. Ты как никто другой знаешь, что они могут с ней сделать.

— Или уже сделали, — яростно бросила рыжая, смачно плюнув на пол, словно упоминая Детей Андромеды, на языке у нее остался привкус тухлости.

— Так помоги ее найти.

— Нет, — отрезала она. — Даже если они заберут всех девушек этой гребанной планеты. Я не стану тебе помогать. Из-за тебя я вечно буду гнить в этом месте. Пусть твоя школьница, о которой ты так печешься, тоже сгниет. Надеюсь, тебе это доставит неимоверную боль.

Миранда больше не улыбалась. Каждое слово она произносила так, словно кто-то режет ее невидимым ножом. Она прекрасно понимала, на что обрекает подростка, но ненавидела меня сильнее, чем любого из банды. По крайней мере, прошло уже много лет, с тех пор, как она сумела вырваться оттуда. И было крайне глупо думать, что ее разжалобит история о похищенной девочке, особенно из моих уст.

У меня больше не оставалось времени, да и не было в рукаве ни одного убедительного аргумента, чтобы она передумала. Жалость не могла ее переубедить. Но Миранда всегда мстила своим обидчикам. Она карала их, словно демон в аду расправляется с грешниками. И только чувство мести могло бы развязать ей язык.

И все, что мне оставалось в такой ситуации — врать. Врать настолько умело, что ненависть ко мне потухнет на фоне того, что я выдумаю в эту секунду.

— Ну, тогда твой обожаемый покровитель останется безнаказанным, ты обманутой, а девушка, скорее всего, умрет, не протянув долго, — я поспешно встала со стула и, состроив безразличное лицо, направилась к выходу.

Розалия пыталась сделать максимально безучастную гримасу, но два года взаперти и без общения дали о себе знать. Она осознавала, что если я сейчас уйду — она еще на долгие годы останется одна, не получив ответа на вопрос, который сейчас крутился у нее в голове.

— Что ты имеешь в виду? — быстро бросила она, стараясь не выдавать заинтересованность. Но я уже заметила, как горят ее глаза.

Я облокотилась на стену возле двери, скрестив руки на груди, и безразлично пожала плечами.

— О чем именно ты спрашиваешь?

— Не строй из себя дуру, — прошипела она. — Почему я останусь обманутой? И о каком покровителе ты говоришь?

— У тебя их много было? — улыбнулась я, заметив, как нахмурились ее брови. — Темный, конечно же.

Тело девушки пробрала мелкая дрожь, в ее взгляде виднелось такое отчаяние, что это невозможно было скрыть ни за какой маской.

— Он дал о себе знать за эти два года?

— Не твое дело.

— Не дал, — бросила я, но была в этом не уверена. Возможно, Хаос связывался со своей подопечной, ведь у него везде были свои люди.

На мгновение Миранда оскалилась, но тут же взяла свои эмоции под контроль. И я поняла, что попала в точку. Она скучала по нему. Он был ей нужен. Она боготворила его. А он ее бросил гнить здесь, в тюрьме. В одиночной камере.

— Все эти годы ты жила и преклонялась ему, не зная, что именно по его указанию тебя выпороли хлыстами, когда ты попыталась покончить с собой в банде.

Я брякнула первое, что пришло в голову, вспомнив наш разговор двухлетней давности. Но эти слова сработали лучше запуска ядерной бомбы.

Вмиг Розалия побелела, ошарашенно уставившись на меня. Ее глаза яростно начали метаться по комнате, копаясь в воспоминаниях, но она не могла поверить в мои слова. Если бы она поверила, если бы все, что я сказала, было правдой — это означало бы, что все эти годы она работала на своего собственного дьявола.

— Ты врешь… — прохрипела она, не отрывая от меня настойчивый взгляд.

— Нет, — грубо отрезала я. — Ему нужна была опустошенная, сломанная девочка, из которой можно было бы воспитать лучшую и покорную убийцу. Он — твой спаситель, взамен ты служишь ему верой и правдой, не задавая вопросов. Или ты думала, что одна такая?

Лицо Миранды источало отчаяние и разочарование. Она оцепенела от осознания того, что человек, ради которого она бы отдала свою жизнь и есть тот, кто заставил ее пройти через ад. Ее глаза стали похожи на большие черные блюдца, в которых переливалось сияние черных алмазов в софитах.

Так выглядит тьма — подумала я, и внутри что-то сжалось в противной тошноте. Эти глаза видели девушки, которых она убила ради Темного.

Если бы ярость и злоба имели физическую оболочку — она стала бы их предводителем.

Она молчала. Переваривала в голове всю ту ложь, что я скормила ее больному рассудку.

Она сомневалась. Ведь в этот миг весь ее мир крошился на мелкие осколки.

В проходе появилась Джен, осматривая нас.

— Время вышло.

Я кивнула в ответ и, не произнесся больше ни слова, вышла в коридор. Конвоир зашел в допросную, чтобы отвести Миранду обратно в камеру.

Спешить было нельзя. Если начну настаивать на помощи, рыжая бестия засомневается в моих словах, мои попытки убедить ее будут выглядеть слишком подозрительно. Оставалось только ждать, в надежде, что она захочет выяснить всю правду и отомстить. Тогда она сама пожелает поговорить со мной.

— Если Миранда захочет со мной связаться, тебе сообщат? — уточнила я у Джен, когда мы вышли за территорию тюрьмы.

— Если захочет сообщить какую-то информацию — да. Но, Лиз, — девушка немного помедлила, — здесь не переговорный пункт. Только, если у нее будет какая-то важная информация.

— У нее много важной информации.

— И ни грамма той, что у нее есть — она не слила полиции.

— Я — не полиция, — ухмыльнулась я, и Джен засмеялась от моей самоуверенности.

— Это уж точно. Едем обратно в участок?

— Нет. Не хочу наткнуться на Сэма, — вспомнила я про друга, который позвонил мне еще десяток раз, пока мы были в тюрьме. — Мне еще нужно уладить кое-какие дела. Подкинь до Седьмой Авеню.

— Ну, тогда прыгай, — улыбнулась девушка, и мы не спеша поехали обратно на патрульной машине, попутно обсуждая житейские темы.

Должна отдать должное — Джен ни разу не упомянула в разговоре Миранду и не поинтересовалась, с какой целью я с ней встречалась. Хотя заметно напряглась, когда узнала, что мне нужно с ней поговорить. И я могла быть уверена, что об этой встрече Муссо точно не узнает. Не от нее.

Я брела по Седьмой Авеню без понятия, что делать дальше. Оставшись в тупике, я не знала, клюнет ли Миранда на мое враньё или нет. Мне нужен был запасной план, которого не было. И все же, несмотря на все проблемы, нужно было закрыть оставшиеся вопросы, которые висели тяжким грузом на моей шее.

Я набрала номер Дамиана, удостоверившись, что флешка лежит там, куда я ее спрятала.

— Белла, у тебя для меня хорошие новости? — пропел он мне в трубку.

— Смотря, что ты имеешь в виду, — пробубнила я. — Нужно встретиться. Сможешь подъехать?

— Боюсь, тебе самой придётся ехать ко мне. Я немного не в состоянии, — расхохотался мужчина.

— Ты обдолбанный что ли? — рявкнула я в трубку.

— Следи за языком, милая, — прорычал Сантано. — Адрес сейчас пришлю, езжай сюда.

Он отключился от звонка, не успела я даже ничего возразить.

Чертов придурок.

Сообщение на телефон пришло сразу же и, поймав такси, я направилась по адресу. Местом назначения оказался бордель на окраине района. И почему-то я была не удивлена. Заявиться в бордель лишь, когда только солнце начало понемногу скрываться за горизонтом — это в его духе. И осмотрев здание с разных сторон на всякий случай, как истинный параноик, я не торопясь вошла внутрь. На входе меня сразу встретил какой-то бритый громила, с бейджиком на груди — Чак.

Серьезно? Что за дурацкое имя.

Мы молча уставились друг на друга, словно два барана, пока он не решился прервать тишину.

— Пароль, — пробубнил он.

Тупоголовый идиот взбесил меня, произнесся одно лишь только слово. Я попыталась подавить в себе волну агрессии, но теперь без таблеток это давалось с трудом.

Какой еще нахрен пароль?! Чертов лысый Джеймс Бонд.

— Меня ждут.

— Пароль, — снова пробубнил он, не отводя от меня глаза.

Я спешно набрала номер Дамиана, но, кажется, он не посчитал важным ответить на мой звонок. Видимо в этот момент он либо пил со своими друзьями, либо развлекался с какой-нибудь красоткой легкого поведения. А может все вместе.

Только что тогда я здесь делаю?

— Не знаю я пароль, меня ждут, — убрав бесполезный сотовый в карман, повторила я.

— Пароль, — не унимался верзила. Он был спокоен и невозмутим, словно танк, что нельзя было сказать о моем внутреннем желании размозжить ему череп чем-нибудь тяжелым.

— У тебя пластинку что ли заело?! — рявкнула я. — Сказала же, не знаю пароль!

— Пароль.

То ли дурак, то ли дурак. Другого варианта не дано.

Общение с безмозглыми тюфяками и раньше давалось мне с трудом, еще со времен работы в Таймс. Сложно воспринимать всерьез глупого человека. Но сейчас я была готова расстрелять его из своего пистолета, который уже с нетерпением ожидал своего выхода, находясь за моей спиной.

С силой сжав кулаки, и мысленно досчитав до пяти, я сделала шаг навстречу громиле. Он был на две головы выше и шире меня в два раза. Опустив на меня свой презренный безразличный взгляд, словно я приставучий комар, мешающий ему жить, он скрестил руки на груди.

— Ты уж извини, — улыбнулась я и со всей силы заехала ему коленом между ног.

Верзила хотел было закричать, но моментально проглотил весь воздух и выпучил глаза, сжимая руками свой хозяйство и сгибаясь пополам, а затем медленно упал на колени, продолжая почти беззвучно завывать. Готова поклясться, что у него на глазах даже блеснули слезы и мне стало его немного жаль.

Но только совсем немного.

Я ободряюще похлопала его по плечу, пока он пытался преодолеть адскую боль в своих яичках, и прошла вглубь здания по коридору в главный зал, откуда доносилась громкая музыка.

Несмотря на раннее время суток, а шесть вечера — это определенно раннее время для начала работы борделя, здесь уже вовсю шла какая-то вечеринка. Повсюду в приглушенном свете мерцали огни и софиты, на сцене и на барной стойке за шестами танцевали почти голые девушки на высоченных каблуках, в центре танцпола плясали выпившие парни в сопровождении вычурных девиц. Парней я видела и раньше, они были членами банды Дамиана. Чуть поодаль от танцпола, в противоположной от меня стороне, вдоль стены располагались столы, которые были заняты гостями до отказа. Они стояли в полумраке и многие лица было невозможно рассмотреть через толпу. Найти наугад Дамиана здесь было практически невозможно.

Легкое волнение сжало мою грудь изнутри, когда я осознала, что почти никого здесь не знаю, и вряд ли кто-то мне здесь будет рад. Но я должна была отдать чертову флешку главарю и распрощаться с ним и его грязными делами, в надежде, что нас больше никогда и ничего не будет связывать. И поэтому, несмотря на всю ощущаемую тревогу и смятение, я направилась к столам.

— Сантано? — бросила я безразлично свой скрытый вопрос двум парням, которые стояли, переговариваясь возле танцпола, и попивали что-то из бокалов. Они смерили меня недопонимающими взглядами, но затем кивнули в сторону крайнего стола, который стоял чуть дальше от остальных, наполовину закрытой расписной черной ширмой.

Могла бы и догадаться, что его величество сидит отдельно от всей челяди.

Я засунула нервно подрагивающие ладони в карманы брюк и направилась к своей цели, параллельно осматривая помещение изнутри. Вип-лоджия на втором этаже была закрыта и не освещалась, значит, весь сброд сосредоточился лишь внизу. Кажется, это была частная вечеринка, рассчитанная на определенный круг лиц, поэтому второй этаж просто перекрыли за ненадобностью. Внутри помещения, расположившись по углам, стояло несколько вооруженных парней, которые постоянно переглядывались и осматривали танцующих гуляк — скорее всего охрана. Около пяти человек. Но я больше чем уверена, что наемников у Дамиана намного больше, просто они незаметно затесались среди толпы, контролируя ситуацию изнутри.

В любом случае, любое мое неловкое движение могло оказаться последним, и меня пристрелят здесь, даже не раздумывая. Но, если учитывать, что после разговора с Мирандой я была на взводе, а верзила на входе истратил оставшийся запас моего терпения — я бы с удовольствием пристрелила пару человек, а потом получила за это медаль, как частный детектив, которая обезвредила пару преступников. Если бы осталась жива, конечно.

Я не спеша подошла к столу, охрана вдалеке сразу же напряглась, заметив мою персону, а парочка мускулистых парней, которых я не заметила раньше, распихали танцующих и направились в мою сторону. За столом сидело пятеро мужчин, вокруг которых резвились полуголые девицы, то и дело постоянно бесцеремонно лапая их промежности. Настолько сильно эти малолетние девушки хотели сегодня заработать, что не стыдились никого вокруг. В середине стола сидел Дамиан, окруженный двумя барышнями в ярких коротких обтягивающих платьях, скорее похожих на цветной латекс, и посмеивался над рассказом какого-то бородатого мужика, сидящего рядом.

Выпивка, девушки и сплошные вечеринки, подразумевающие что-то нелегальное — в этом весь он.

Бородатый мужик, заметив мое появление, тут же смолк и уставился на меня, после чего Сантано и остальные сидящие за столом, повернулись в мою сторону.

— Белла, — улыбнулся Дамиан, отодвигая от себя девушек, чуть подавшись вперед всем телом, будто пытался рассмотреть меня получше. Я стиснула челюсти, чтобы изо рта не вырвалась очередная обидная колкость. — Я рад тебе. С чем пожаловала? А как ты вошла?

Он вдруг начал оглядываться по сторонам, что привлекло внимание охраны из дальнего угла, и они медленно пошли в нашу сторону.

— Ты не брал трубку, — буркнула я, сжимая в карманах кулаки, чтобы успокоить дрожь пальцев.

— Правда? — он вытащил телефон из своей кожаной куртки, в которой сидел и уставился на экран. — Правда. А зачем звонила? У тебя для меня что-то есть?

Сантано хитро улыбнулся. Он определенно был немного пьян и навеселе, но зрачки не были расширены, реакция не замедлена, а речь была внятной и четкой. Значит, он был чист, а его издевательские фразы — это лишь побочный эффект его скверного характера. И меня это определенно немного успокоило.

— Какая красотка! — рявкнул его пьяный лысый друг, сидящий рядом, с нахальной улыбкой осматривая меня с головы до ног. — Дамиан, где ты прятал такое сокровище!? — он вскочил с места, подходя ближе и демонстративно осматривая меня.

Началось, мать вашу.

Я, не отрываясь, продолжила смотреть на главаря. На мгновение он метнул едкий взгляд в своего пьяного дружка, который нагло крутился вокруг меня, но напряженного вида не выдал, продолжая улыбаться, хотя его челюсти стиснулись с неимоверной силой, а глаза стали стеклянными и холодными, словно лед. Его ублюдочный приятель подошел ко мне с левого бока еще ближе, проводя своими мерзкими пальцами по рукаву моего пальто и обдавая удушливым перегаром.

— Ты, наверное, меня искала, да? — ухмыльнулся он. — Пойдем, я покажу тебе это прекрасное здание. Я знаю несколько хороших мест, где нам никто не помешает.

Пьяные гуляки загоготали в один голос вместе со своими прекрасными барышнями, которые наиграно пытались изобразить веселье, дабы потешить самолюбие своих принцев на ночь. Но я по-прежнему смотрела лишь на Дамиана, стараясь изо всех сил сохранять спокойствие, чего нельзя было сказать о нем. Его веселая улыбка превратилась в оскал, а взгляд уничтожал мужчину, стоящего рядом со мной и сжимающего ткань моего пальто.

— Если сейчас не уберешь от меня свои грязные руки, будешь собирать остатки своих простреленных яиц по этому вонючему полу, — бросила я в адрес беспардонного урода, стоящего рядом, рассматривая как меняется мимика Сантано. Он глубоко вздохнул и, слегка расслабившись, попытался сдержать улыбку, сжимая губы. Громкий гогот его дружков прекратился, они переглянулись между собой, а ошеломленный пьянчуга, выйдя из ступора, злобно схватил меня за левый локоть и дернул к себе.

— Ты че, шлюха, свое место забыла? — вскрикнул он мне на ухо.

— Ну что же, — я злобно улыбнулась, а затем еще внимательнее посмотрела на Дамиана, чтобы он понял, что я обращаюсь именно к нему. — Помолись за него.

В мгновение я выхватила из-за пояса за спиной пистолет и направила прямо между ног его пьяного дружка, что стоял рядом. Мужчины ошарашенно вскочили из-за стола, хватаясь за свое оружие, нас окружила охрана, наставляя на меня свои пистолеты. Музыка в борделе замолкла, как и голоса вокруг. Даже Дамиан в ужасе подпрыгнул со стула, указывая жестами своим охранникам, чтобы те не открывали огонь.

— Лиз, — пробубнил он, нахмурено сдвигая брови. — Давай не будем, прошу. Это мои гости.

— Чего ты с ней в-возишься, — промямлил, заикаясь, испуганный мужик, которого я держала на прицеле.

— Еще слово и я сделаю тебя евнухом, — оскалилась я, разглядывая его глаза, и бандит сжал губы. По его напряженному морщинистому лбу скатилась капелька пота.

— Опустите оружие, — приказал Сантано. Охранники, окружившие меня, сначала переглянулись и снова уставились на своего босса, но тот ждал, когда они выполнят приказ, и они медленно убрали свои пистолеты.

— Дамиан, — настороженно прошипел бородатый мужик, который стоял рядом с ним. — Что за дела?

— Девчонку никто не тронет. Она — мой человек, — грозно произнес он, осматривая людей вокруг. — Того, кто хоть пальцем к ней прикоснется — застрелю лично.

Мой человек.

Я подавила в себе нервный смешок. Засмеяться в такой ситуации — было бы худшей идеей, и я прикусила свою щеку, чтобы убрать с лица нарастающую победную улыбку, почувствовав привкус крови во рту.

Не понимаю, как я оказалась в каком-то дешевом боевике с плохими актерами.

— Лиз, — снова обратился ко мне Сантано, ожидая, что я уберу пистолет.

Я равнодушно окинула взглядом в последний раз свою потенциальную жертву, и не торопясь убрала пистолет за пояс брюк за спиной, поправляя пальто. Дамиан благодарно кивнул и посмотрел мне в глаза. Еще несколько секунд гробовой тишины повисло в зале. Затем я сделала еще шаг в сторону стола, хладнокровно осмотрев напряженных приятелей главаря, плавно вытащила из лифчика флешку и бросила ее владельцу. Сантано поймал маленький кусочек пластика, осматривая со всех сторон, а потом ошарашенно уставился на меня.

В этот момент я поняла, что чертов засранец даже не подозревал, что я реально смогу вытащить ее из хранилища улик. По какой-то причине он дал мне совершенно, на его взгляд, невыполнимое задание и требовал его результата.

Я постаралась скрыть свое нарастающее недоумение, молча развернулась на месте и зашагала прочь к выходу, собирая все взгляды гостей борделя, за спиной послышалось перешептывание множества голосов. Почти у самого выхода из зала стоял тот самый крупный верзила, злобно уставившись на меня, который прежде требовал пароль. Он инстинктивно прикрыл пах, когда я проходила мимо.

На улице снова моросил мелкий дождь, солнце уже зашло за горизонт, и я осмотрела темную улицу в поисках такси, но в этой части района скорее легче было встретить пришельца. В такие моменты я даже жалела, что не курю. Наверное, сейчас было бы неплохо затянуться сигаретой, чтобы расслабить нервы.

Но все-таки, к счастью, я не курю.

— Шикарный денек, — еле слышно пробубнила я себе под нос.

Сзади послышались неспешные тяжелые шаги, но оборачиваться не имело смысла. Я знала, кому они принадлежали.

— Ну и навела же ты суету мне в клубе, — пробурчал Дамиан, вставая рядом со мной и закуривая сигарету. — Весь праздник испоганила, белла.

— Уж извини, что не трахнулась с твоим пьяным дружком, — злобно бросила я, уставившись пустым взглядом на здание через дорогу. Куда угодно, только бы не на него.

— Он бы не посмел тебя тронуть, — прошипел мужчина. — В таком случае я бы сам лично его пристрелил.

— И оставить все веселье тебе? — хмыкнула я, и медленно побрела по тротуару в сторону центра. Хоть и пешком, но только бы подальше отсюда.

— Ты куда собралась? Где твоя машина?

— Нигде, — пробормотала я, не останавливаясь.

— Да подожди ты, — подбежав, Дамиан ухватил меня за локоть и развернул к себе. — Дождь идет, куда ты вздумала идти? Мои люди отвезут тебя, если ты не на машине, — он помедлил, — или оставайся.

— На этом распрощаемся, Сантано, — тихо сказала я, и мужчина отпустил мою руку, вглядываясь в глаза. — Я тебе больше ничего не должна.

Он тяжело вздохнул и выбросил на асфальт тлеющий окурок.

— Как скажешь. Но пешком ты все равно не пойдешь, — заключил он. — Ты даже представить не можешь, на что способны люди из этого района.

— Ты даже представить не можешь, на что способна я.

— Не храбрись, белла, — протянул мужчина. — Я знаю тебя, ты не такая.

— Ты не знаешь, какая я, Дамиан. Не придумывай мне несуществующий образ паиньки. Я была готова его пристрелить, — заверила я главаря банды.

— Глупая белла, — заулыбался Сантано, мотая головой.

— И прекрати меня так называть, — огрызнулась я.

— Как пожелаешь. Пошли, я отвезу тебя, — мужчина подхватил мой локоть и потащил обратно к борделю.

— Куда ты меня можешь отвезти, ты пьян, — запричитала я.

— Если тебя это беспокоит, за руль сядет мой человек.

— Я тебе не настолько доверяю, чтобы сидеть смирно, пока ты или твои люди меня куда-то везут.

— О, Дева Мария, — взвыл Дамиан. — Тогда поезжай ты за рулем!

Я уставилась на него изумленным взглядом.

За рулем его машины? Которую он не позволял водить даже своим приближенным людям из банды? Той самой машины, к которой он относился, словно к своей самой горячей возлюбленной и сдувал с нее пылинки?

Я что, сплю?

— Хватит на меня так пялиться, белла, иначе я сейчас передумаю, — проворчал он и бросил мне ключи, а затем указал паре охранников, ожидавших нас у входа в здание, чтобы следовали за нами.

Мы обошли здание, где был припаркован его черный Додж Челленджер. Я всегда настолько восхищалась его машиной, что сейчас у меня сводило ноги в предвкушении ощущения этих пятисот лошадей под капотом. Я так разволновалась, что вспотели ладони. Она была, как мой черный ночной мото рыцарь, только на четырех колесах. Тот же сумрачный герой, оставляющий за собой шлейф громких звуков мотора. Но только я не сидела за рулем своего мотоцикла уже два года из-за принимаемых таблеток. Мой байк продолжал пылиться в гараже моего дома, который я тоже практически не посещала. Иногда мне даже казалось, что там все еще витает аромат духов Нейтона, и появляться там было адски больно. Но не потому что я все еще любила своего бывшего мужа, а потому что прошлое, оставившее в моем сердце раны, все еще причиняло мне боль. Мне было больно от осознания, что человек, который раньше был для меня всем, теперь стал чужим. И мне было больно из-за того, что человек, которого я полюбила потом, погиб.

Как порой цинично распоряжается нами судьба.

Я села вперед за руль, Дамиан уселся рядом на пассажирском сиденье, а двое его верзил уместились сзади. Он щелкнул пару кнопок на панели, и мое кресло чуть придвинулось вперед, а затем нажал какую-то кнопку за рулем.

— Вставляй ключ и проворачивай, — пояснил он.

— А тебя друзья твои не потеряют?

— Хочешь остаться? — удивился Сантано.

— Горю желанием, — бросила я и провернула ключ, под капотом раздался мощный рык мотора, а по спине пробежали мурашки. Кажется, я окончательно стала адреналиновым наркоманом. — Как опрометчиво — дать сесть за руль своей машины малознакомой девушке.

Мы были знакомы с ним больше двух лет, но по-прежнему почти ничего не знали друг о друге. Может быть, именно это и помогало нам держаться на определённом расстоянии, не привязываясь.

— Я люблю азарт, — прошептал Дамиан, напряженно пристегиваясь. Он хотел казаться уверенным в своих словах, но его пальцы слегка дрожали, защелкивая ремень безопасности.

— А я люблю азартных мужчин, — вырвалось у меня неожиданно. Я сглотнула подступающий к горлу ком. Он сидел неподвижно и молчал, но я чувствовала на себе его косой взгляд исподлобья. Как он прожигал во мне дыру.

Я никогда не скажу ему, как заметила нарастающее напряжение у него в штанах, когда я включила Skillet — Monster на дорогой магнитоле, а затем до упора выжала педаль газа.

19 октября

Время шло, а результатов по-прежнему у нас не было.

Мы пересмотрели все видеозаписи с камер наблюдения по два раза, и Крис был уже на грани. Он был готов на самые безрассудные поступки, только бы не сидеть на месте. Незнание и бессилие сводили его с ума.

Все мы были на пределе. Робин, несмотря на ее скверный вспыльчивый характер, почти постоянно молчала, безоговорочно выполняя все мои поручения. Чарли без пререканий искал какую-то информацию для нас, любые лица, которые казались нам на пленке подозрительными. Он даже один раз заезжал в офис, чтобы помочь нам. Но ничего не приносило результата. Телефон усердно молчал. Сэмуэль отмалчивался после того, как Роби придумала историю, что наш офис обокрали, и перевернула внутри все вверх дном, когда я уехала к Джен. Хотя он до сих пор не знал, что это было неправдой, но все же куда-то запропастился вместо того, чтобы начать сильнее меня опекать. И это даже для меня, человека, который ненавидит его чрезмерную заботу, было странно.

Но все это меркло по сравнению с тем, что после последнего приема таблеток мне удалось поспать от силы часов восемь. Восемь часов за три дня. Хотя сном это назвать было бы сложно. Каждую ночь я выпроваживала Роби и Криса из офиса и оставалась одна, чтобы они не слышали, как я просыпаюсь несколько раз за ночь с криками и в поту, а потом не могу уснуть, пытаясь забыть весь тот кошмар, который мне привиделся.

Нервное напряжение внутри меня собиралось тревожным и агрессивным комом, а усталость то и дело давала о себе знать. Снизилась концентрация и внимание, глаза постоянно слипались в неподходящий момент. От греха подальше я перестала водить машину и передвигалась на такси, хотя от ношения оружия не отказалась, в надежде, что его не придется использовать.

Я допивала уже пятую чашку кофе, который стал казаться мне обычной водой еще вчера, а на улице был лишь только полдень. Меня раздирало от негатива, но изнеможение не позволяло выплеснуть его в правильном русле.

— Ты, конечно, меня извини, но выглядишь ты хреново. Даже хуже, чем я, — заметил Кристофер. — Ты нормально себя чувствуешь? Я таких синяков под глазами еще никогда не видел.

— Все нормально, — отмахнулась я, — плохо сплю последние дни.

Робин косо взглянула на меня, нахмуривая брови. В таком отстойном состоянии я была впервые.

— Полагаю, уговаривать тебя поспать не имеет смысла, — спросила она, но вопрос был скорее риторический, поэтому я просто пожала плечами. — Тогда сходи в зал. Если сможешь доползти, конечно. Тебе нужно что-то сделать со своей агрессией, иначе мы не доживем до спасения Кайли.

Моя помощница была права.

У меня не было ни малейшего желания шевелить языком, чтобы что-то ответить, но я молча встала и зашла в свой кабинет, чтобы собрать спортивную сумку с одеждой для тренировки. Глупее этого поступка — только если я брошусь под поезд. Тренировка в моем состоянии не предвещала ничего хорошего, однако иногда помогала выпустить пар. Поеду туда, отлуплю боксерскую грушу и буду надеяться, что отключусь из-за бессилия мертвым сном до следующего дня.

— Ты серьезно собираешься в зал? — изумился друг, войдя за мной в кабинет, в ответ я лишь кивнула, не удостаивая его взглядом. — Тогда я с тобой. Мне тоже не помешает избавиться от лишней дури. Может, разрешу тебе даже пару раз потренироваться на мне. Если, конечно, сможешь, — ухмыльнулся он.

— Звучит как вызов, — я улыбнулась и бросила ему свои ключи от машины. — Ты водишь.

— Это вопрос?

— Это приказ, солдат, — хмыкнула я, натягивая пальто.

— Эй, девчонка, — засмеялся мужчина, — ты не можешь мне приказывать!

— Избавьте меня от ваших тошнотворных диалогов, — пробурчала Робин из гостевой комнаты, — и свалите наконец-то в туман.

— Господи, я никогда не привыкну к ее манере общения, — прошептал мне на ухо Кристофер, но в ответ я лишь неловко улыбнулась.

Он не знал ее так, как я.

Я уверена — он бы привык.

В полдень в спортклубе почти никого не было, особенно в зале для бокса. Лишь двое парней, которые разминались где-то в углу большого помещения, но и те вскоре ушли, прихватив свои вещи.

Я молча разогрела мышцы, пробежала несколько кругов, чтобы разомнутся, но в груди с каждым усилием появлялся новый поток жара. Он возрастал и отдавал сильным стуком крови в висках. В глазах пару раз потемнело, организм был слишком истомлен, чтобы подвергать его еще и физическим тренировкам. Кристофер разминался чуть поодаль от меня, но иногда бросал на меня косые взгляды. Видимо потому что, мои попытки начать усердную тренировку каждый раз оканчивались передышкой. Воздуха в легких не хватало, и я пила чрезмерно много воды из-за чего пот лил просто ручьем.

— Можем потренироваться вместе, — попытался он меня приободрить, когда я в очередной раз остановилась отдышаться. Вся моя футболка была уже напрочь мокрая, будто я пробежала марафон, а не сделала десятиминутную разминку.

— Давай, — согласилась я, переводя дыхание.

— Ты бей, а я буду уклоняться. Можешь бить в полную силу.

Без лишних слов мы приступили к тренировке. Я сжала кулаки, вставая в стойку, и пару раз попыталась попасть по Крису, но тот быстро увернулся, отскакивая от меня, как пушинка.

— Ты в отличной форме, даже не смотря на твое состояние, но лучше бы тебе поехать домой, ты вся белая, — пробурчал он и улыбнулся, крутясь вокруг меня на ринге, прикрывая лицо своими кулаками.

— Да заткнись ты, — зло рявкнула я, переводя дыхание. Чертова футболка полностью прилипла к моему телу, мешая дышать. Сейчас мне все мешало дышать. Казалось, что легкие сжаты в тиски.

Я подхватила край мокрой ткани и сняла одежду через голову, отбрасывая ее в сторону, а затем вытерла с глаз пот и снова встала в стойку. Обычно занятия боксом проходили с максимальной пользой — у меня повысилась выносливость, я стала изворотливее и сильнее. Но сейчас казалось, что спортивный топ, насквозь пропитавшийся потом, сжимал мне всю грудную клетку.

Крис весело ухмыльнулся и осмотрел меня с ног до головы.

Потом еще раз.

Его взгляд застыл где-то в районе моего живота, хотя точно сказать было сложно, потому что он тут же ошарашенно посмотрел мне в глаза и отскочил в сторону. На его лице сначала показалось недоумение, а затем гнев и ярость.

— Какого хера, Лиз… — прошипел он, отходя еще на шаг назад.

— Ты о чем? — я определенно не понимала его резкой смены настроения.

— Ты одна из них?! — завопил он во все горло, оскаливаясь. Его глаза свирепо блестели от ужаса и смятения. Я осмотрела себя, но затем снова подняла на него глаза. Крис аккуратно сделал мне шаг навстречу, сжимая кулаки. Это все перестало быть смешным, когда я увидела его тот самый взгляд, с которым он убивал боевиков в Ираке.

— Что ты имеешь в виду? Из кого из них? — я отступила назад, тщетно пытаясь понять, о чем говорит друг, с агрессией приближающийся ко мне.

— Я так и знал, что ты не зря водишь дружбу с преступниками, — прорычал он и бросился ко мне.

Даже если бы я сейчас находилась в своей самой лучшей форме, в противостоянии лучшему пехотинцу своего подразделения, у меня не было ни единого шанса. Кристофер в мгновение сбил меня с ног, жестко уложив на лопатки, и тут же сел сверху, не давая возможности выбраться или пошевелиться. От мощного падения в глазах потемнело, а дыхание перехватило. В груди все сжалось, а внутренности обдало огнем, будто легкие наполнились водой, а меня тянет на дно болота.

— Пусти меня, ненормальный! — я отчаянно пыталась бить его ослабшими руками, царапала его потную кожу, но Крис озлобленно схватил меня за запястья, стиснув их вместе одной рукой, и прижал над моей головой к прорезиненным матам.

— Ты предательница, — прошипел он мне в ухо, наклоняясь к моему лицу, а затем сжал своей свободной рукой мое горло с такой силой, что я окончательно осталась без кислорода.

Мужчина вдвое больше меня сидел сверху на моих бедрах и с полной серьезностью душил меня. Казалось, в его огромной ладони поместилась вся моя тонкая шея, а пальцы впились в кожу с неистовой злобой. От нехватки воздуха в легких на глаза накатили слезы. Я не могла даже моргнуть. Создалось впечатление, что мое лицо надувается, будто шарик, а глаза сейчас вылезут из глазниц. Кристофер смотрел на меня взглядом полным ярости и безумия.

Его глаза — это последнее, что я увижу в своей жизни.

Но я не понимала, почему я должна умереть сейчас от рук своего же друга, который несколько лет назад прикрывал мою спину от пуль в Ираке.

А значит, меня такой исход не устроит.

Я собрала все оставшиеся в себе силы и напрягла ноги, делая упор на стопы и, резко подняв наверх бедра, встала в мостик, сбросив своего соперника. От неожиданности Крис потерял равновесие и завалился вперед, приземлившись над моей головой. Он отпустил мои руки и горло, но умело сгруппировался и быстро перевернулся, готовый к реваншу. Я отползла в сторону, пытаясь заглотнуть больше воздуха, постоянно кашляя. В глазах стояла белая пелена от слез и бессилия, и мужчина стал похож на смазанное пятно. У меня не было больше ни единого шанса противостоять ему.

— Что ты делаешь? — прохрипела я, пятясь назад, словно червяк встречает перед собой препятствие и ползет в другую сторону. — Остановись.

— От кого угодно, только не от тебя, — запыхавшись, шипел он, — я мог ждать это от кого угодно, но не от тебя, Элизабет!

Кристофер снова бросился ко мне, но я отскочила на четвереньках вбок, перекрутившись по матам. В глазах все закружилось, и я распласталась на спине больше не в силах даже пошевелиться.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — стонала я.

— Вот об этом! — закричал он, вмиг оказавшись рядом, и сжал рукой мои ребра на правом боку. Мне показалось, я даже услышала хруст ломающихся костей. Кристофер был словно разъярённый зверь, сорвавшийся с цепи.

— Тебя не устраивает мой шрам? — не поняла я.

На моем правом боку остался небольшой рубец после встречи с Темным. Он вонзил мне меж ребер кинжал, которым я убила Маркуса. Я несколько дней пролежала без сознания в больнице, пока врачи пытались спасти меня и вытащить из комы. Но через какое-то время я смогла выбраться из забвения и вернуться к нормальной жизни. Относительно нормальной.

— Ты смеешься надо мной? — возмутился друг. — Что это, по-твоему?? Откуда это? — указывая на шрам.

— Меня пытались убить, — ответила я.

— Я не об этом, Элизабет, — прохрипел Крис, — меня не волнуют твои ранения и то, что остается после них. Я говорю о твоих черных капиллярах! Ты использовала Штамм?!

Я поняла, о каких капиллярах он говорил, хотя его вопрос ввел меня в абсолютный ступор. Не имела ни малейшего понятия о том что, по его мнению, я использовала.

Черные капилляры образовались вокруг моего шрама спустя пару месяцев после выписки из больницы. Они не были похожи на обычные фиолетовые поврежденные сосуды. Скорее на мертвые маленькие вены, проходившие под моей кожей, как ответвления усохшего гнилого дерева. Врачи понятия не имели, что это. Анализы на токсины и яды были отрицательными, сосуды в порядке, просто они приобрели черный цвет и тончайшими полосками рассекали кожу вокруг рубца.

— Они появились через несколько месяцев после ранения, и я не знаю почему. Врачи не могут ответить мне на этот вопрос, поэтому я просто живу дальше, — оправдывалась я.

Честно говоря, меня не беспокоил вопрос появления этой непонятной дряни на моем теле. Изначально мне было совершенно не до этого — я оплакивала Валлеса и все, что я чувствовала в тот момент, это продирающая до костей пустота в груди. Но со временем, когда прописанные доктором таблетки и антидепрессанты стали мне окончательно родными, появление черных капилляров заставляло все чаще задумываться об их происхождении.

Кристофер снова схватил меня за горло, но душить не стал. Он будто боялся, что я испарюсь в его руках, и ему было важно ощущать со мной физический контакт.

— Ты врешь, — прошептал он, — ты не можешь не знать, что это. Последствия употребления Штамма не встречаются у каждого раненого человека!

— Клянусь тебе, Крис, — хриплым голосом заверила его я, глаза друга выдали мимолетное сомнение. — Ты и правда думаешь, что я стала бы с тобой тренироваться вместе или помогать тебе в поисках, если бы мне было что скрывать?

Мужчина еще некоторое время смотрел на меня злобным взглядом, но потом отпустил мое горло и сел рядом, искоса посматривая на мои измученные попытки приподняться. Голова кружилась, а к горлу подступила тошнота, но я все-таки смогла сесть, поборов в себе рвотный позыв. Родман всегда был очень вспыльчивым и пару раз даже получил за свое поведение взыскания в армии. Но никогда бы я не могла подумать, что стану объектом его ярости.

— А теперь давай по порядку, — я облокотилась на угол ринга, тяжело дыша. — Расскажи, почему ты вдруг перестал быть моим другом и захотел меня убить.

— Ты правда не знаешь? — усомнился Кристофер.

— Ни малейшего понятия.

Родман недоверчиво посмотрел на меня и вздохнул, будто нехотя решил поверить моим словам.

— Эти черные отметины у нас в войсках называют меткой дьявола. Они появляются после использования экспериментальной сыворотки Штамм 13. Ткани кожи вокруг укола, после этой дряни временно умирают, но некроза не наступает, и остаются лишь черные мертвые сосуды. Хотя вот что еще более интересно — со временем это проходит, клетки регенерируют и восстанавливаются.

— Как это — регенерируют? Это какой-то бред, — возразила я. — Если бы такое средство на самом деле придумали, можно было бы лечить неизлечимые болезни или даже оживлять мертвых? Такого не может быть! Откуда у тебя такая информация? Откуда ты это взял?

— Я уже видел такое прежде, — буркнул он и указал на метку, — просто у всех людей это проходит по-разному. Сколько времени прошло с тех пор, как появились эти отметины?

— Около двух лет назад, — я все еще недоверчиво смотрела на друга, который рассказывал какие-то небылицы о чудодейственной сыворотке, оживляющей мертвые клетки.

— Пройдет через годик или два, — выдавил он.

— Крис, это какая-то нереальная хрень, ты понимаешь? — выпалила я, уставившись на него. — Так не бывает! Чушь полнейшая.

— Ну конечно! — злобно вскрикнул он и вскочил на ноги, развязывая шнурки на поясе своих тренировочных шортов.

— Что ты делаешь? — я смущено отвела в сторону глаза, когда Родман спустил шорты к голеням.

— Иди сюда, — проворчал он, но я, не двигаясь, продолжила пялиться, в другую сторону. — Господи, ты что, никогда мужика в трусах не видела!? — воскликнул он и, схватив меня за локоть, вмиг поставил на ноги рядом с собой.

Мы стояли рядом, почти касаясь друг друга телами. От легкого головокружения я ухватилась за его бицепс, когда он отпустил мою руку.

— Смотри, — пробурчал друг и задрал повыше часть своих боксеров на правой ноге, кивнув в сторону бедра. Я стыдливо опустила взгляд, скользя глазами по его мускулистому телу. Влага от пота блестела на его темной коже. На бедре, куда он указывал своим пальцем, виднелся большой круглый рубец, вокруг которого расположилась небольшая сеточка из черных тонких сосудов. Они не бросались в глаза, потому что их было сложнее заметить на коже цвета темного шоколада, но если знать что искать, это было реально.

— Твою мать… — прошептала я, касаясь шрама. Сосуды были похоже на мои, они никак не выделялись, не считая своего мертвецкого черного цвета. И точно также окружили края зарубцевавшегося шрама. — А у тебя откуда?

— Я же говорил тебе, что вернулся два года назад со службы. После ранения я больше не мог оставаться в пехоте. Я вообще не мог там оставаться, — грустно прошептал Кристофер, натягивая на себя обратно шорты. — Боевики окружили наш отряд со всех сторон, отступать было некуда, поэтому мы сначала отбивались, а потом пошли напролом. Мы многих потеряли… Врачи сказали, что, скорее всего, я лишусь ноги. После ранения я потерял много крови, месяц лежал в реанимации, начался некроз тканей. Мышцу так сильно раздробило разрывной пулей, что на месте этого шрама была огромная дыра. Врачи собирали ногу по кусочкам, но этого было недостаточно. И тогда я решился на отчаянный шаг. Нашел парней из своего гарнизона, которые сталкивались с работой сыворотки. Некоторые даже испробовали ее на себе. Мне было нечего терять, Лиз.

Друг виновато посмотрел на меня, будто боялся моего осуждения.

— Но ты же не сделал ничего плохого? Откуда эта сыворотка?

— Мне помог ее достать друг из главного штаба, хотя ее используют только в некоторых секретных спецподразделениях нашей армии. Это разработка военных. Сыворотка должна спасать жизни солдат, улучшая регенерацию клеток. Представь несокрушимое войско. На войне нам бы не было равных, — его глаза задорно блестели, но голос дрожал. — Больше не пришлось бы терять друзей и товарищей на поле боя.

— Но почему о ней никто не знает? Почему ее нельзя использовать открыто? — я чувствовала, как во мне просыпается репортерский азарт.

— Потому что у любого спасения есть побочные эффекты, Лиз, — грустно улыбнулся друг. — Нельзя просто так восстановить мертвые ткани, давая им жизнь. У любого чудодейственного средства есть последствия. Некоторым эта дрянь вообще не помогает. Люди, у которых слишком сильный иммунитет, например. Не зря же его назвали Штамм 13. Это не целительный укол. Прежде, чем выпустить небольшую партию, ученые провели тринадцать исследований, двенадцать из которых не увенчались успехом. И более того, подопытные рядовые умирали. Поэтому такое название, Саламандра.

Друг улыбнулся при упоминании моего прозвища, которое прицепилось ко мне со времен Ирака.

— После того, как я ввел себе сыворотку, оставалось два исхода — либо смерть, либо выздоровление. И как видишь, я стою здесь. Думаю, это из-за того, что после ранения мой иммунитет сказал мне «до свидания».

— Но скажи мне на милость, — возмутилась я. — Почему тебе можно ее использовать? А мне нет? Ты меня чуть не убил, когда увидел эти чертовы отметины! — я возмущенно вскрикнула, ударяя его в плечо и потирая шею в том месте, где наверняка остались следы его пальцев. Это было несправедливо, учитывая, что сывороткой я даже не пользовалась.

— Потому что я солдат, мы можем законно достать сыворотку, хотя это и не просто. Но откуда она у тебя? — снова разозлился Крис, скрещивая руки на груди. — Об этом не говорят, но в армии есть дезертиры и предатели. Причем эти ребята из элитных войск. Они воруют Штамм 13 и перепродают на черном рынке, преумножая возможности картелей, банд и синдикатов. Эта дрянь стоит нереальных денег, позволить ее себе могут лишь единицы.

— Но я тебе клянусь, Кристофер, я ничего себе не колола!

— Как тебя ранили?

— О Господи… — я закатила глаза, усаживаясь в угол ринга. Это была самая отстойная тренировка в моей жизни. Я не хотела рассказывать Родману о своем прошлом, но избежать этого теперь явно не получится. — Мы с Сэмом вели дело маньяка, который убивал девушек, но вскоре узнали, что делал это вовсе не маньяк. Хотя может, отчасти так и было. Одна наемница, которая работала на картель, по приказу главаря убирала предательниц, казнила их ужаснейшим способом. Мы поймали эту девчонку, сейчас она в тюрьме. Голову другого наемника прислали в полицейский участок в коробке, и мы до сих пор не знаем, кто его убил. Еще один… — я заметно замешкалась, не зная, что сказать дальше, Крис нахмурился. — Еще один его наемник тоже погиб. Я убила его.

— Ты убила? — уставился на меня друг.

— Это вышло случайно, я увидела, как он наставил оружие на Сэмуэля, и среагировала моментально. Я не хотела его убивать, — грустно, почти обреченно, добавила я. — И тогда главарь пришел за мной, — я указала на свой шрам. — После этого я несколько дней пролежала в коме, но когда очнулась, понемногу пошла на поправку, врачи сказали, что это чудо. Вскоре я выписалась и открыла свое детективное агентство. И вот веду расследования. У меня в команде моя помощница Робин и юный хакер Чарли, мы даже вроде как сдружились. Теперь ты все знаешь.

— И неужели у тебя ни разу не вызвало подозрений твое скоротечное улучшение здоровья? — друг уселся рядом, рассматривая мое лицо, будто все еще старался поймать на лжи.

— Издеваешься?! — воскликнула я. — Да я до сих пор пожинаю плоды тех гребанных дней! Все эти два года я сидела на снотворных, антидепрессантах, не говоря уже о других сильнодействующих препаратах, которые мне периодически назначает мой психотерапевт!

— У тебя посттравматический синдром? — грустно спросил Крис, придвигаясь ближе. Он сидел совсем рядом, касаясь своим плечом моего.

— Был, но я с этим справилась, — вздохнула я, стараясь не смотреть другу в глаза. — Но теперь без таблеток я становлюсь агрессивной, почти не могу спать. Меня мучают постоянные кошмары, иногда даже галлюцинации, — я резко замолчала, поняв, что осеклась, ожидая длительной тирады с возмущениями, но Кристофер лишь приобнял меня, сильнее прижав к себе.

— Не справилась, Лиз, — тихо проговорил он, а потом заговорил немного беспокойнее. — Кстати агрессия и галлюцинации — это одни из побочных эффектов сыворотки.

— Ну откуда этому Штамму взяться у меня. Ты же не думаешь, что обычные врачи, которые лечили меня, найдут где-то это чудодейственное средство, чтобы вколоть мне? Конечно, нет. А сама я ничего не вводила. Я бы определенно это запомнила.

— А вот это уже странно, ты права… — друг ненадолго замолчал, но затем его лицо засияло, будто от просветления. — Так, значит, этот Прайс, про которого говорил нам Сэм, и есть тот самый наемник главаря картеля?

— Да.

— И это его ты убила?

— Нет. Голову Прайса прислали в участок. Хотя его мне вообще нихрена не жаль. Сначала он отравил меня, а потом заказал каким-то отморозкам мое похищение, но я сбежала.

— Охринеть. Я всегда знал, что ты притягиваешь неприятности, — улыбнулся друг. — Кстати классная татуировка, закрывает твой шрам от пули.

Родман кивнул на моего красного дракона, который виднелся на талии, а я лишь тепло улыбнулась в ответ.

Мой дракон, который всегда был рядом и оберегал меня, не смотря ни на что.

В офис мы вернулись уже вечером, проболтав на ринге еще пару часов, пока в зале не начали собираться спортсмены. Я подробно рассказала Кристоферу о расследовании, о Темном и его делах. И о том, что похищение Кайли неспроста связано с людьми из Детей Андромеды. Я рассказала ему о рыжей бестии, о ее жизни и о том, как мне пришла в голову идея поймать ее после ее бегства. Рассказала о Дамиане, у которого заказала информацию про Миранду, о том, как купила у него пистолет и даже где его хранила в кабинете. Единственным пунктом, который не стала упоминать — это были отношения с Валлесом. Эта тема была для меня под запретом. Знал об этом только лишь один человек, и он сейчас лежал в земле.

Офис пустовал, свет везде был выключен. Агентство всегда окутывало меня ощущением тепла и уюта родного дома. И только недавно я поняла, что дом — это не коробка с четырьмя стенами и крышей, не уютная комната в общежитии и даже не шикарный особняк с бассейном. Дом — это люди, которые находятся рядом с нами, когда они нам так нужны.

Именно поэтому я обустроила так все в своем офисе — уютная гостевая с диваном и креслом, просторный компьютерный стол в углу для работы и приема клиентов агентства, собственный кабинет с отдельной ванной комнатой. И даже сад с плетеной мебелью. Здесь я собиралась не просто работать, а жить. Жить, пока рядом будут те, кто мне очень дорог.

Я сразу увалилась на диван в гостевой комнате, где мы просматривали пленки с видеокамер. Сил совсем не осталось, а откровенные разговоры по душам вымотали меня еще сильнее, чем долгие усердные тренировки.

— И что нам делать? — Кристофер устало уселся на пол рядом с диваном, уставившись куда-то в пустоту. — Как мне найти мою дочь, Лиз?

— Я что-нибудь придумаю, Крис, обещаю, — заверила его я, чувствуя, как слипаются глаза от усталости. — Если до завтра мы ничего не придумаем, если Сэм нам ничем не поможет, тогда я позвоню Дамиану.

— Я не хочу, чтобы ты это делала, — нахмурился друг, хотя и понимал, что возможно другого выбора у нас нет. — Ты не должна вести какие-либо дела с преступниками.

— Иногда, чтобы найти бандита, нужно узнать всю его среду обитания изнутри, а может даже стать им. Мы сделаем все, чтобы найти твою дочь, — я сжала его плечо, и Кристофер утомленно кивнул мне в ответ.

— Я еду закажу и позвоню Робин. Что тебе взять?

— На твой вкус, — пробормотала я, прикрывая глаза. Родман поднялся с пола и вышел во двор. Из открытой двери по комнате пронесся холодный сквозняк, заставив меня съежиться. Глаза предательски смыкались, не было никаких сил больше сопротивляться, поэтому я просто поддалась усталости. Тело моментально расслабилось, и разум окутала темная пелена предстоящего сна.

Я продолжала бежать. Бежать босиком через туман по темной улице, которая освещалась лишь несколькими фонарями. Я забежала в полуразвалившийся сарай, ноги были исцарапаны от грунта и щебня, а на запястьях все еще виднелись темные синяки от цепей, от которых я сумела освободиться, перед тем как броситься куда глядят глаза. Сильные порывы ветра прорывались через огромные щели прогнивших деревянных стен сарая, но мне удалось закрыть засов прежде, чем он со всей силы ударил в них.

— Тебе не убежать, милая, — прошептал он холодным безразличным голосом, снова ударив по хлипкой конструкции. Ржавые петли, на которых висела дверь, проскрипели с противным скрежетом.

Я продолжала метаться из стороны в сторону, пытаясь найти хоть какое-то укрытие или предмет, которым можно было бы обороняться, но вокруг были лишь сухие ветки, солома и старые дырявые ведра. Ветер выл все сильнее, продолжая в такт подыгрывать ударам моего преследователя. Он наваливался на дверь всем своим весом, разгоняясь и стукаясь об нее, словно рыба бьется об лед в безысходности.

Время вышло.

Дверь с оглушительным грохотом рухнула на землю, когда он в очередной раз со всей силы толкнул ее ногой. Сквозняк ворвался внутрь помещения, и в глаза полетела грунтовая пыль с улицы, на мгновенье ослепив меня. Когда мне все же удалось избавиться от режущей боли в глазах, он уже стоял рядом.

Вмиг щеку осушила резкая жгучая боль, и я повалилась наземь. Во рту тут же появилось много лишней густоватой влаги, а на языке почувствовался металлический привкус крови. Он схватил меня за воротник подранной рубашки и рывком поднял над землей, приблизился к моему лицу, обжигая дыханием.

Все мои попытки оттолкнуть его были тщетны. С таким же успехом можно было бы двигать айсберг.

— Я же предупреждал, — тихо зашипел он мне в лицо, а затем снова хлестнул своей ладонью по моей второй щеке.

Лицо горело, в голове все кружилось, и тошнота подкатила к горлу. Грудь сжало от страха и ужаса. Я чувствовала себя в ловушке, в западне. Бежать было некуда, без возможности освободиться. Я безвольно повисла в его тисках, как тряпичная кукла, которую разрывал на части разъяренный бойцовский пес. Сил для борьбы больше не оставалось.

Преследователь швырнул меня на землю и уселся сверху на мои бедра, отбрасывая мои слабые попытки сопротивляться. Несколько раз я поцарапала его, думая лишь о том, что когда меня найдут мертвой, смогут выделить из-под ногтей его ДНК. Он больно схватил меня за плечи и начал с силой трясти, а затем снова бить по лицу.

Я почувствовала, как опухает вся кожа, и лицо заплывает отеками. Я могла видеть только лишь его пронзительно серо-голубые глаза, они светились во тьме, преследовали меня. Вокруг нас смыкалась пустота, даже ветер и холод переставали существовать.

Только я и он.

Только жизнь и смерть.

— Лиз!! — Кристофер тряс меня, ухватив за плечи. От неожиданности и резкой смены обстановки я вскочила на диване, с силой оттолкнув его ногами. Друг, не удержав равновесия, повалился на пол, ошарашенно уставившись на меня.

Я быстро осмотрела комнату вокруг, пытаясь отдышаться и понять, что происходит. Только что я боролась с человеком, который набросился на меня, но в то же мгновенье я снова оказалась в родных стенах агентства.

— Господи, Лиз… — прошептал Крис, все еще не отрывая от меня испуганного взгляда. Казалось, он даже остолбенел и прирос к полу, не шевелясь. — Господи, как ты кричала… я не знал, что делать…

Мы безмолвно продолжали смотреть друг на друга, когда я поняла, что по моей спине и груди стекает холодная влага. Декоративная подушка, на которой я уснула, в некоторых местах потемнела, пропитанная потом, а волосы прилипли к мокрой шее и лицу.

Мне снова приснился кошмар.

Лишь кошмар.

— Извини, — пробормотала я, отводя взгляд в сторону. Я не хотела извиняться, но не знала, что сказать. Я привыкла к этим эмоциям, я часто видела, как умираю в своих снах. Иногда Робин помогала мне в такие моменты проснуться, она без слов пыталась вытащить меня с той помрачневшей стороны моей жизни. Но больше никто не заставал меня в таком состоянии, и я понимала, насколько тяжело Кристофер это воспринял.

— Извини?! — воскликнул он, округляя глаза. — За что ты извиняешься? Часто тебе снятся кошмары?!

Он медленно подполз ближе к дивану, на котором я сидела, и осторожно взял меня за руку.

— Иногда, — отрезала я, не желая поднимать эту тему. Друг грустно вздохнул, осознавая, что я не намерена обсуждать с ним свои проблемы.

— Ты неспокойно спала, постоянно ворочалась и стонала, но потом начала кричать, — тихо сказал он, поднимаясь на ноги, после неловкого молчания между нами. — Так громко, что я услышал твои вопли со двора, когда вышел туда подышать воздухом. Я пять минут пытался тебя разбудить.

— Сколько я спала? — я неумело постаралась перевести тему о моих кошмарах.

— Может часа четыре, не знаю. Еду давно привезли, но я не стал тебя будить, — Крис сразу понял смену направления разговора и решил галантно не настаивать на разборе моих психологических проблем. — И у тебя телефон звонил пару раз.

— Четыре — это хорошо, — пробубнила я себе под нос. — Четыре — уже прогресс.

Я поднялась с дивана и достала из пакета упаковку остывшей китайской еды. Аппетита не было еще с утра, но я все же нехотя быстро затолкала в себя холодную слипшуюся лапшу. Кристофер молча наблюдал за мной, пока я уплетала свой состоявшийся недоужин.

Часы нещадно показывали почти полночь, на телефоне красовались несколько пропущенных, но сердце екнуло только от одного.

Джен.

Родман слегка нахмурился, когда заметил мою резкую смену настроения и то, как я суматошно ищу что-то в телефоне. Несмотря на позднее время, я тут же набрала ее номер.

— Лиз, — пробубнила она сонным голосом.

— Прости, разбудила, — извинилась я, но не стала затягивать с длинным приветствием, — ты звонила, я подумала, что это важно.

— Да, наверное, — устало подтвердила знакомая. — Мне звонили из тюрьмы. Миранда хочет с тобой поговорить. Вообще-то я не думала, что нас к ней еще раз пустят. После твоего ухода она разнесла половину своей камеры. Пришлось вколоть ей успокоительное. Но надзиратель сказал, что у нее есть для тебя какая-то информация по делу Темного. Лишь поэтому тебе разрешат с ней встретиться. Хотя есть одно небольшое условие. Оно тебе не понравится.

20 октября

Сложно было назвать утро утром, если не спал всю ночь.

— Я поеду с тобой, — Крис суетливо бегал по гостиной, пока я искала свои ключи от машины, чтобы поехать в тюрьму. Дождаться или поймать с утра такси в будний день было практически невозможно, поэтому я решила рискнуть и поехать сама за рулем.

Я позвонила Джен, разбудив ее, но оно того стоило, хотя мы с Родманом всю оставшуюся ночь не смогли сомкнуть глаза, дожидаясь утра.

Миранда изъявила желание поговорить со мной лично, чтобы сообщить какую-то важную информацию. Моя ложь сработала, и теперь мы надеялись с ее помощью быстро выйти на Детей Андромеды.

Но была одна огромная загвоздка.

С тюрьмы позвонили в полицейский участок как раз, когда у Джен был выходной, и она отсыпалась дома после ночного дежурства. И тогда об этом сообщили ее куратору — Сэмуэлю Муссо. Сэм курировал ее работу после того, как она вернулась на службу после ранения в перестрелке на заводе. Это была лишь видимость, потому что девушка хорошо справлялась со своими обязанностями. Но в любом случае, по документам он был первым, кому сообщались все новости в случае ее недоступности.

И когда Сэм обо всем узнал и связал воедино выдуманный взлом в офисе и мою поездку к Миранде — он был в ярости. Детектив приехал к Джен домой и разъяренно кричал, словно очумелый, что она позволила мне снова во все это ввязаться. Ее на неделю отстранили от работы по его инициативе, и теперь в тюрьму мне предстояло ехать с ним.

Иногда Сэм может быть настоящим засранцем.

Я мечтала, чтобы Крис поехал в тюрьму со мной, только бы не оставаться с детективом наедине, но внутрь его все равно не пустят, а ожидать под высокими воротами с колючей проволокой каких-то новостей — не самая лучшая идея. Поэтому он оставался с Роби в офисе, которая приехала на работу с рассветом.

— Нет, тебя все равно туда не пустят. Я сразу же позвоню, как только что-то узнаю, — пыталась я успокоить своего старого друга, но его трясло от волнения.

— Если бы я только понимала, что происходит, — озадаченно пробубнила моя помощница, которая все еще была не в курсе моего разговора с Мирандой.

— Введи ее в курс дела, а я пока выясню все, что смогу, — я заботливо коснулась щеки Родмана, и он лишь нехотя кивнул в ответ.

Сэм позвонил мне утром и сказал, что будет ждать меня около въездных ворот на территории тюрьмы, а затем бросил трубку, не дожидаясь ответа. Поэтому чем ближе я подъезжала к назначенному месту, тем сильнее стучало сердце в груди. Когда я заприметила на въезде его машину, я уже не могла контролировать дрожь в пальцах.

Детектив стоял, облокотившись на капот и внимательно смотрел, как я паркуюсь, а потом сосредоточено вглядывался в мои глаза, когда я подходила к нему все ближе от своей машины.

— Привет, — бросила я виновато.

Я врала ему, он врал мне. Мы скрывали друг от друга все, что только могли, но при этом не могли отпустить нашу дружбу, которая висела на краю пропасти.

— Здравствуй, — угрюмо бросил детектив, осматривая меня с ног до головы. — Пистолет оставь у меня в машине.

— Прошлый раз я сдавала его на входе в тюрьму, где охрана, — запротестовала я. Если бы только можно было оставить при себе оружие — я бы так и сделала.

— Прошлый раз ты была с Джен, и это не был официальный допрос.

— Официальный допрос?

— Ваш разговор будет записываться. К заключенным здесь никого не пускают для бесед, только официальных представителей властей. Не знаю, как Джен удалось устроить тебе эту встречу, но теперь ты сможешь поговорить с Мирандой только лишь, если она согласна выдать тебе что-то по-настоящему стоящее.

Я неохотно кивнула и вытащила из-за пояса свой глок, передав его другу. Он положил его в бардачок своей машины, который всегда закрывался на ключ и, не произнеся больше ни слова, пошел в сторону входа.

Напряжение нарастало. Рядом с ним я всегда чувствовала себя спокойно и уверенно, но сейчас мне было неловко. И стыдно. Стыдно за то, что снова обвела его вокруг пальца, чтобы добиться своей цели.

Пока мы шли, Сэм постоянно сжимал и разжимал кулаки, он всегда так делал, когда нервничал. Не нужно было много наблюдать за ним, чтобы понять, что он хочет поговорить. Но детектив уперто продолжал молчать, стараясь не смотреть в мою сторону.

— Что с лицом? — вдруг спросил он, избегая со мной взгляда.

— А что с ним?

— Выглядишь ужасно, — все так же безразлично бросил он, пока нас осматривали очередные охранники на входе.

— Какие галантные мужчины меня все-таки окружают, — раздражительно съязвила я.

— Я серьезно. Ты видела свои синяки под глазами? Будто ты не спала несколько дней.

— Все нормально, просто немного не выспалась, — соврала я. Надеюсь, он никогда не узнает, как тяжело мне приходится, когда солнце опускается за горизонт и наступает ночь.

— Очередная ложь, — отрезал он, продолжая идти по коридору после досмотра, пока я молча семенила следом. — Я всегда знаю, когда ты мне врешь.

— Сэмуэль, давай мы не будем… — начала я, но детектив так резко остановился и обернулся ко мне, что я, не успев быстро среагировать, врезалась в его большую грудь, и в нос ударил легкий древесный аромат его парфюма. Он никогда не пользовался древесными нотками. Это всегда было что-то более резкое, бодрящее, но это… Этот запах ему не принадлежал.

— Нет, Элизабет, — прошипел он, распиливая меня взглядом на множество кусочков. — Мы будем.

Друг схватил меня за локоть и потянул куда-то в сторону за угол коридора. Он бесцеремонно впечатал меня спиной к стене и оперся ладонями по обе стороны от меня. Сэм смотрел мне прямо в глаза, находясь в нескольких сантиметрах от моего лица. Его частое горячее дыхание обжигало кожу.

— Я устал от твоих грязных игр, — измученно прошептал он. — Раньше мы могли поговорить обо всем, а сейчас…

— А сейчас ты ведешь себя, будто я тебе никто, — огрызнулась я, перебивая его поучительную тираду. — Ты постоянно игнорируешь мои просьбы о помощи, прикрываясь заботой и переживаниями обо мне. Ты отгородился от меня, ничего не рассказываешь, постоянно что-то скрываешь и недоговариваешь. Думаешь, я не замечала, как ты изобретательно старался избегать меня после моей выписки из больницы целых два года. Я не маленькая девочка, знаешь ли, чтобы бегать за тобой по пятам. Ты знал, что после того, как Темный хотел убить меня, и после развода с Нейтоном, больше всего я нуждалась в тебе и твоей поддержке. Но ты исчез. Испарился. Я думала мы друзья. Партнеры. Напарники. Ты как никто другой знаешь, что я всегда иду до конца, Сэм. И если я что-то начала — я это закончу. Поэтому или будь рядом или не путайся под ногами. Пришло время выбрать сторону.

Я грубо оттолкнула озлобленного друга и направилась в нужном направлении, оставив за спиной озадаченного мужчину, который осмысливал мое откровенное высказывание. И у него не было ни одного аргумента, чтобы парировать что-то в свою защиту.

Или он снова скрытно оставил свое мнение при себе, не договаривая чего-то.

Плевать.

Я здесь и никто не знает о сути моего разговора с Мирандой, хоть и ненадолго. Но это не имело значения, если мы сможем найти Кайли.

К нужной двери мы подошли почти одновременно, на входе нас встретил конвоир и сопроводил в допросную. Все по классике жанра — я веду беседу с Розалией, пока за стеклом за нами наблюдают несколько человек. В том числе и Муссо. Сбоку от меня стоит камера, которая направлена на девушку и записывает ее показания.

Я уселась на стул и все, что мне оставалось — дожидаться, когда бестию заведут в эту комнату. Долго ждать не пришлось. Минут через пять я услышала непривычный звон цепей и двое охранников завели девушку внутрь, приковывая наручниками ее руки и ноги к столу и полу.

Она была спокойна и невозмутима, глаза слегка опухли, а пронзительный взгляд был устремлен лишь на меня. Казалось, что ее абсолютно не волнует процедура допроса, ее мысли были заняты чем-то отдаленным и, судя по ее сверкающим черным глазам, чем-то ожесточенным.

На камере замигала маленькая красная лампочка, сигнализирующая о начале записи, но мы продолжали молчать, уставившись друг на друга. Думаю, Розалия тоже видела что-то в моих глазах, потому что после нашего душевного разговора с Сэмом несколько минут назад, меня трясло от злости и возмущения. Я подвинула свой стул к столу, чтобы быть ближе к девушке и слегла задела ножку штатива, камера слегка качнулась, но все еще устойчиво стояла на своем месте. Рыжая покосилась на штатив, но затем снова уставилась на меня.

— Я не хотела говорить на камеру, — прошептала огорченно Миранда, — но они сказали, что иначе никакой встречи не будет.

Девушка была явно подавлена.

Что происходило здесь с ней все это время, после того, как я осквернила враньем самого близкого для нее человека?

— Эта тюрьма не подразумевает встреч, — спокойно пояснила я. — Давай начнем.

— Я делаю это не ради тебя или твоей девчонки, — девушка озлобленно поморщилась. — У меня другие причины.

— Неважно, почему ты делаешь это. Мне нужна информация и у меня нет времени, Розалия.

— Миранда. Я Миранда, — девушка яростно оскалилась, чуть поддаваясь вперед. Цепи на ее ногах забренчали от движения.

— Миранда, я тебя слушаю, — не унималась я. Мой строгий взгляд был устремлен прямо на нее. Она решилась и не отступит.

— Прошло много лет с тех пор, как я видела людей из Детей Андромеды, — она ненадолго замерла. — Так думает Темный и это ложь. После того, как он вызволил меня… — девушка замолчала, сглатывая в горле ком. — После того, как я думала, что он вызволил меня, я начала разыскивать их. Одного за другим. Каждого, кто когда-либо прикасался ко мне. Темный научил меня свежевать людей. Он очень многому меня научил.

— Что, прости? — меня передернуло от ее спокойного тона, будто она говорила о каком-то развлечении, а не убийстве людей. Хрупкая девушка, сидевшая передо мной, которая сдирала с людей кожу и говорила об этом, словно пересказывала сказку для детей. Ей определенно нужно было сидеть не в тюрьме, а в месте более страшном. В Аду, например.

— Он свежует своих врагов и не только это, но я не буду вдаваться в подробности, — рявкнула она. По моему позвоночнику пробежал холод, покалывая кожу, а ноги онемели от ужаса. — Так вот. Я нашла многих тогда из Детей Андромеды.

— Ты знаешь человека по имени Рико Мора? — я решила действовать быстро и в лоб. Миранда тут же демонстративно харкнула на пол, поговаривая, на мой взгляд, какие-то проклятия на испанском.

— Это имя мне знакомо, — отрезала она. — Он один из немногих, кого мне не удалось поймать. Каждый раз, как я выходила на его след, он исчезал. Всегда был на шаг впереди. Рико был сыном главаря банды, когда я попала туда. Он выпорол меня плетью, когда я отказалась сосать член его жирного друга, а затем они оба изнасиловали меня. Трижды.

Я скривилась от отвращения и Миранда ухмыльнулась. Она явно прошла через адское пекло. И хотя я не оправдывала ее, мне было жаль ту маленькую девочку, которой пришлось пережить этот ужас. Даже со всей стойкостью своего характера, я бы не смогла выстоять и жить дальше после такого. И она не смогла, она просто сломалась.

— Ты знаешь, как его найти? — я через силу выдавила из себя первый, пришедший в голову, вопрос. Но единственное о чем я сейчас мечтала, это выбежать из этой комнаты и сбежать подальше от ее жутких рассказов.

— Нет, я не знаю где он. Но я знаю, где раньше находился один из складов банды. Они держали там грузы перед тем, как отправлять заказчикам. Именно там я выследила многих из тех, кого смогла поймать.

— Что они переправляли?

— Все. Людей, наркотики, оружие. Все, что можно было купить на черном рынке за высокую цену.

— С каких пор людей продают на рынке? — возмутилась я.

— Никому не нужны люди целиком, только их органы, дорогая, — мило улыбнулась Розалия, скучающе подперев рукой подбородок.

— И где это место?

Миранда продолжала молча улыбаться, но я заметила, как она быстро покосилась на камеру, закрепленную на штативе рядом со мной. Она не будет говорить, пока ее записывают.

— Дай все, что можешь, — просила я.

Я перебирала идеи, что можно сделать, чтобы бестия выдала мне место. Единственным вариантом было выключить камеру или убрать ее, но через непрозрачное стекло за нами наблюдают сотрудники полиции и тюрьмы, и скорее всего, слушают. Не уверена кто там был, но Сэмуэль точно стоял там и он сразу заметит, если я что-то сделаю. Вопрос был лишь только в том, выдаст он меня или нет. Я не могла так открыто рисковать.

— Хочу, чтобы ты все записала, — вдруг сказала она, уставившись на меня. Я непонятливо заморгала, пытаясь понять, о чем она говорит.

— Что записала?

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, зорра. Я вижу это в твоих глазах, — мило улыбнулась она. — Когда ты произнесла его имя, я увидела это в твоих зрачках. Одно условие — запись для меня, которую я хочу видеть больше всего.

Внутри все похолодело, и в груди появилась тяжесть груза. Я поняла, о чем говорит Миранда, но старалась не подавать вида, хотя ладони вспотели от нервов. Сердцебиение участилось, и я почувствовала легкое головокружение, которое сопровождалось тошнотой — на меня нахлынула паническая атака. Только дважды я переживала такое в своей жизни, но Гутерман помог мне войти в норму и посоветовал какое-то время избегать стрессовых ситуаций. Но сейчас бежать было некуда.

Только я и она. Она ждала моих действий.

— Идет, — прошептала я, сжимая кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, оставляя красные полумесяцы, и кожу защипало.

Улыбка сползла с ее лица так же мгновенно, как стреляет молния в тёмном небе. Она пристально посмотрела в мои глаза, а затем почти незаметно кивнула, давая понять, что готова к моим действиям, какими бы они не были.

Еще недолго я помедлила и кивнула в ответ. Богатого выбора в вариантах не было, и поэтому я бросила косой взгляд на камеру, а потом снова на девушку. Она сначала изумлено приподняла бровь, а затем улыбнулась. Я демонстративно ей моргнула, давая сигнал к действию.

Миранда подскочила со стула, насколько это позволяли цепи, и поддалась в мою сторону, а я в этот момент резко отодвинулась от нее, проезжая ножками стула по полу и сметая на своем пути штатив. Камера тут же повалилась с громким дребезгом, и в стороны полетело несколько деталей техники. За дверью послышался тяжелый топот множества шагов. Она слегка отвернула лицо от стекла с наблюдателями, и я замерла, остановив свой взгляд на ее губах.

— Северный Инсайд, доки пятнадцать, три дробь пять, — еле слышно прошептала она. Если бы я не смотрела на ее губы, то наверняка не разобрала бы и половины сказанного.

Все происходило так быстро, что я даже не успела отреагировать. В комнату вбежало двое охранников и с силой прижали ее грудью к столу, заламывая руки, скованные в цепях. Следом в допросную влетел Сэмуэль и двое каких-то мужчин в костюмах, которых я видела впервые. Он с ошарашенными глазами подбежал ко мне, осматривая с ног до головы и ощупывая мои руки и плечи.

— Пустите меня!! — кричала Миранда, а из ее глаз прыснули слезы, когда один их охранников скрутил ей руку, и послышался хруст костей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

(исп.) красивая.

2

Культ Чаки — американский фильм ужасов 2017 года режиссера Дона Манчини.

3

(исп.) лисичка.