Игры виновных: сезон первый

Р.С. Кириченко, 2019

Люди перестали контролировать свой гнев: захотел ударить – ударил; захотел порезать – порезал; захотел убить – убил. Самое страшное то, что кто-то транслирует последствия в видеохостинге Youtube.Возможно ли остановить это безумие?Искать ответ на этот вопрос осмелились Саша и его друзья.Но чем дальше они заходят, тем больше погибает знакомых и близких им людей. Удастся ли им восстановить контроль, или же они станут теми, кто умрёт в очередном видео?

Глава 2

1

Из динамика телефона раздался восхищенный крик:

— Тебе сегодня двадцатка, дружище! — затем последовала короткая пауза, видимо, хозяину голоса было необходимо перевести дыхание. — Это же почти «очко», врубаешься, о чём я? — радостно продолжал сообщать голос. — Мы обязаны отметить твоё почти «очко», братик!

— Паш, я не уверен, что сейчас самое время так выражаться, — ответил Саша, торопливо выключая громкий режим. Он всегда его активировал, когда было лень подносить трубку к уху. — Иначе родители меня неправильно поймут, — и бросил извиняющийся взгляд в сторону своих создателей.

Мама, слегка покраснев, предпочла переступить порог кухни, вместо того чтобы зайти к своему сыну. Отец же принялся саркастически хихикать, удаляясь вслед за женщиной его мечты.

— Ну извини, братишка, я не экстрасенс. И не ведаю, что творится в твоей комнатушке, — обиженным тоном ответил Паша. — Итак, мой драгоценный человек, какие планы у тебя на вечер? — уже более оживлённо спросил он.

Саша уже догадывался, что Паша приготовил ему что-то незабываемое. Так он делал на каждый день рождения своего друга. У них было вроде что-то неофициального соревнования. Чем безумнее подарок, тем он круче. Им только не хватало ввести балльную систему оценок, чтобы было проще выявить победителя.

— Раз уж ты позвонил, то на сегодняшний вечер мой план — это ты, — тяжело вздохнув, ответил Саша. Выдержал короткую паузу и продолжил, прибавляя к словам оттенок сарказма: — Не могу сказать, что это лучший вариант в моей жизни. Но, учитывая, что других вариантов не предвидится, мне придется согласиться.

— И-и-и-и это правильный ответ! — воскликнул Паша. — Мои поздравления! Ты только что выиграл самый сумасшедший вечер в жизни! — Саша услышал, как он хлопает в ладоши. — К семнадцати ноль-ноль и ни минутой позже я заеду за тобой, Золушка. Иначе так и останешься оборванцем. До связи, дружище! — на этом Паша прервал разговор.

Нехотя Саша встал с кровати, накинул на себя шорты и банный халат. «Время омовения, господин», — произнес он голосом гоголевского Вия и начал злобно хихикать. На самом деле Саша всегда пытался пробудить себя нелепыми и зачастую несмешными шутками. Иногда получалось.

Когда Саша окончательно убедился в том, что от него не воняет, он отправился на кухню. Он решил пройтись медленно, держа правую руку перед лицом, в то время как левая нога, словно бесполезный деревянный брусок, тащилась по ковру. Его рот жутко-хрипловатым голосом произносил слово «жрать», при этом как следует протягивая букву «а».

— Малыш, хватит нас запугивать. Иначе в следующий раз поверю в то, что ты «ходячий», и посажу на цепь, как в том сериале.

Мама сказала это с таким серьёзным видом, что Саша уже призадумался о прохладе оков, накрепко закрепившихся на шее.

— Вот уж извини, — ответил он. — Я не виноват в том, что запах твоих, а впоследствии моих любимых пирожков так дурно влияет на мой мозг.

— М-да, вроде взрослый, а в то же время такой тупенький, — сдерживая смешок, сказал отец. Но не прошло и секунды, как он решил добавить: — Вот я, например, закрываю нос нашим котом, чтобы хоть как-то держать себя в руках при входе на кухню, — и издал короткий, но очень громкий смешок. Мама, прищурив глаза, с укором посмотрела на мужа, но всё-таки улыбнулась краем губ. Саше это не показалось таким уж смешным, но в этом что-то было.

Он всегда считал, что его семья — это восьмое чудо света. В это мало кто верит, но они вместе смотрели мультсериал «Симпсоны», когда Саше было около десяти лет. Вместе смотрели мультсериал «Южный парк», когда ему шел шестнадцатый год. Вместе начали смотреть мультсериал «Гриффины», когда ему исполнилось восемнадцать.

Потом Саша исчез.

* * *

Паша приехал, как и обещал, ровно в семнадцать ноль-ноль. Саша собрался уже выходить во двор, как вдруг вспомнил, что не сказал родителям о своих планах на вечер. И, зайдя в гостиную, он увидел на их лицах всё нарастающее беспокойство. Словно они только что услышали в новостях, что бешеный ураган вот-вот обрушится на их дом и дом соседей и весь район полетит к чертям (таким способом этот каприз природы намекнул бы, что кое-кому пора бы сделать ремонт в доме). Слава богу, в наших краях ураганов не было, а если бы и были, Паша наверняка предложил бы открыть свое шоу на «Ютубе», назвав его «Ремонт с нуля после урагана», и смог бы зарабатывать на этом деньги.

— Будь осторожен, — сказала мама. Она сжала руки перед своим нежным, слегка заостренным подбородком, два кулачка соединились в один — и без слов было понятно, какое слово подразумевал этот жест.

— Конечно, мам. Что может случиться? — ответил Саша настолько уверенным голосом, насколько мог изобразить таковой. — Я ведь буду не один, со мной будет Паша. Всё в порядке, не переживай.

— Переживать будешь ты, когда проснешься наутро с очаровательной девушкой, — тут папа выдержал паузу и добавил: — Если повезёт. — Далее сквозь смех произнёс: — И если не воспользуешься презервативами.

Сказать, что Саша любил смех отца, — ничего не сказать. Он обожал его. Твёрдый голос, звонкий громкий смех. Иногда казалось, что ещё минута, и от его смеха поедет крыша. И не только их дома.

— Всё будет в порядке, обещаю, — Саша прошел в прихожую, чтобы ещё раз посмотреть на себя в зеркало. В отражении на него смотрел человек с красивыми карими глазами. Его мягкие русые волосы спадали на глаза. Он был довольно худым и, пусть на это были причины, все равно старался надевать что-то поверх футболок, маек или рубашек. Вот и в этот раз на его плечах устроился чёрный пиджак, из-под которого выглядывала белоснежная футболка. Джинсы по моде порваны на коленях, а новые чёрные кожаные кроссовки блестят от чистоты. Он попрощался с родителями ещё раз и закрыл за собой дверь.

На улице его встретил высокий парень. Казалось, его голубые глаза нельзя было бы скрыть и плотной повязкой чёрного цвета. Его торс (он был таким же худым, как и Саша, но выглядел чуть стройнее) был облачён в белоснежную, аккуратно выглаженную рубашку с длинным рукавом. На поясе крепился чёрный кожаный ремень, удерживающий на месте тёмно-синего цвета брюки. На ногах сверкали отполированные туфли. Молодой человек стоял, облокотившись на капот машины, и медленно выдыхал дым.

— И на хрена я начал курить, не понимаю. Никакого вкуса, никаких расслабляющих ощущений. Всё, что я получаю, — это зависимость и вонь изо рта, — пробурчал он.

— Слабак, — ответил Саша и, закатив глаза, сел на переднее пассажирское сидение.

— Слабак? — возмущённо ответил ему друг. — Это я слабак?! Между прочим, дружище, это всё из-за тебя. Ты изрядно потрепал тогда всем нам нервы.

— Я пошутил, Паша, и не поднимай эту тему. Хватило родителей, — резко оборвал его Саша.

— Понял. Забудь. Расслабься и забудь, впереди нас ждёт увлекательный вечер, — ответил Паша, представив взору друга свою белоснежную широкую улыбку.

Наверно, за это Саша его и любил. Человек-счастье, человек-стенд-ап, человек, с которым все нелёгкое становится лёгким, а его улыбка настолько обаятельна, что однажды привлекла внимание парочки гомосексуалистов. Давно они так сильно не смеялись, как в тот вечер.

— Слушай, а куда ты вчера пропал?

— В смысле?

— В прямом. Когда я зашёл в бар, тебя там не нашел, как будто ты растворился.

— А-а-а, — хмыкнул Паша, — ну так я там познакомился с одной очаровашкой, братик, и не мог её упустить.

— Ну-ну, учитывая, что за шоу там происходило, сомневаюсь, что очаровашкой была девушка, а не парень, — подколол Саша.

— Да блин! Мужик, я серьёзно! Это прям теперь больная тема для меня, — бросил Паша извиняющийся или оправдывающийся взгляд. — Я реально не знал, и эта девушка была единственной девушкой там, вот я сразу и к ней!

— Да ладно, ладно, у всех свои предпочтения, — продолжал высмеивать друга Саша.

— Ну хватит! Ну я же серьёзно, ну! — теперь во взгляде Паши отчётливо читалась паника.

— Да я угораю же, придурок. Верю я тебе, — Саша хлопнул друга по плечу и спросил: — Так, и куда мы едем?

— Сейчас мы с тобой заедем в бар, он называется «Переулок». Я его недавно открыл для себя и скажу, что там довольно неплохо, — и, потирая живот ладонью, продолжил: — Я очень хочу есть, а там готовят самые вкусные бургеры на всей планете, — Паша поднял глаза вверх, мечтательно вздохнув: — Ты пробовал с ягнёнком?

— Нет.

— Значит, тебя ждёт чудо, дружище! — воскликнул Паша и подбавил газу.

Через пятнадцать минут они заехали в тихий, ничем не примечательный переулок. На улице не было ни машин, ни людей. Никаких окон, все здания повернуты задом к этому месту. Вода, которая собиралась на крышах, вся стекала вниз по водосточным трубам. Как будто они оказались на дне сельского туалета, того, что стоит в самом дальнем углу земельного участка. Неприятное ощущение.

Всё, что здесь было, — это сырость, лужи и пара дверей. Да и чего-то похожего на вывеску Саша тоже не заметил.

— Сейчас должна открыться какая-нибудь потайная дверь? — иронично спросил он. — Если нет, тогда я не понимаю, что мы делаем в этом сортире.

— Одну секунду, мсье, — ответил Паша, подняв кулак кверху и оттопырив указательный палец. Затем он подходит к ближайшей от них зелёной двери. Открывает ее, делает поклон и плавным движением руки приглашает Сашу войти. Тот как кот, который пробует температуру воды, сначала одной ногой, медленно и аккуратно, переступает через порог, и…

— Воу, — брови поднялись чуть ли не до линии роста волос, — неожиданно.

Это было действительно неожиданно. Саша рассчитывал увидеть типичную забегаловку типа «Шаверма 24 часа», а увидел очень даже неплохой бар. Примерно сто квадратов площади уюта, довольных гостей (это читалось по их лицам) и приятного аромата, витающего в воздухе. Стены из красного кирпича, не замаскированные никакой отделкой, лишь кое-где подкрашенные белой краской; вдоль стен расположены красные диваны, перед которыми стоят столики, сделанные из дерева, рассчитанные на компанию от четырех до шести человек, плюс перед каждым столиком стояло под два стула с закрученными ножками и на первый взгляд очень удобными сиденьями. В центре зала (это имениннику понравилось больше всего) стоял длинный стол, на вид сделанный из мрамора. Нет, он действительно был сделан из мрамора и вмещал вокруг себя около десяти — двенадцати человек.

В правом углу находилась барная стойка. Бармен, высокий юноша, о чём-то беседовал с девушкой. Она или рассказывала ему о своих проблемах, или влюблялась в его глаза. Их трудно было не заметить. Кристально-голубые, настолько яркие, что страшно было смотреть в них. Над штатной одеждой местный креативный директор явно не задумывался: белая рубашка с придающей молодость бабочкой на воротнике и чёрные брюки, плавно переходящие в такого же цвета туфли. Саша поднял голову вверх и не удивился, увидев голые трубы. Натяжной потолок явно сюда не вписывался. Он обратил внимание на большие настенные часы: классика, никакого электронного циферблата, стрелка, римские цифры и успокаивающий звук — тик-так, тик-так.

— Это отличное место, Паш. Мне нравится, — присаживаясь за стол, сказал он.

— О, дружище, ты убедишься в этом окончательно, когда попробуешь бургер с ягнёнком, — улыбаясь, ответил Паша и, поймав взглядом официанта, призвал того к их столику.

После того как им принесли заказ, между ними на полчаса воцарилась тишина. Саше и не требовалось говорить о хвалёном ягненке, всё было видно по выражению его лица. Он то закрывал глаза, то вскидывал брови вверх, а иногда и не сдерживал лёгкую улыбку — всё было так, словно они находились на съёмочной площадке, где снимали рекламный ролик про этот самый бургер. Заказав им по бокалу вишневого пива, Паша позволил себе нарушить тишину:

— Отличное место, надо бы сюда почаще заглядывать вместе.

Саша в ответ утвердительно покивал головой.

2

— Ладно, нам пора идти, — сказал Паша, указывая на настенные часы. Они показывали семь часов вечера.

— Во-первых, ты мне так и не сказал куда, а во-вторых, этот сочный, идеально прожаренный ягнёнок, которого я съел, требует ещё как минимум пятнадцати минут неподвижности, — ответил ему Саша, поглаживая живот.

— Пойдём-пойдём, нас уже ждут! — повышая голос и размахивая руками, произнёс Паша.

— Да блин, кто ждёт-то?! — недоумевающе переспросил Саша, но ответа так и не дождался, потому что его друг уже покидал бар.

Первым делом, когда они вышли на улицу, Паша закурил, не обращая внимания на укоризненный взгляд своего друга. Он уселся в машину. Зелёный двухдверный «Фольксваген Гольф». Паша любил это произведение немцев, и если под капотом что-то издавало лишний, не очень приятный звук, то он сразу отправлялся прямиком на СТО и ремонтировал необходимое.

Они объехали большую часть города, а Саша так и не оторвал глаз от окна. Он любил свой город, и по вечерам эта любовь разом усиливалась. Незагруженные дороги, освещаемые тусклым светом фонарей, проезжающие мимо автомобили и сидящие в них люди. Он любил подсматривать за ними. Будь то влюблённые пары, где она мирно посапывала на плече молодого человека, пока тот крутил руль. Будь то уставший, с затравленным, или угрюмым, или злым взглядом водитель такси. Будь то веселая компания из девушек, или парней, или и тех и других, что-то кричащих из открытых окон, или машущих бутылками с алкоголем. Ему нравилось ловить взглядом частичку чужих жизней, проезжающих мимо него.

После того, что случилось, он старался ловить каждый момент, каждое яркое впечатление, не жалея времени. Он часто брал такси, указывал неизвестный ему адрес и ехал туда, чтобы просто погулять. Он любил свой город, он восхищался им.

Тем временем Паша направлял автомобиль к окраине каменных джунглей, то сбавляя, то набирая скорость.

— Помнишь рассказы про старика, который слетел с катушек из-за того, что он стал стариком? — неожиданно спросил он.

— Припоминаю, ты хочешь меня с ним познакомить?

— Ха-ха-ха, боюсь, ты ему не понравишься, дружище! — хлопнув по плечу соседа, ответил Паша. — Я и куча моих знакомых и знакомых их знакомых сняли дом, точнее коттедж. И так вышло, что он находится рядом с его домом. Я говорю это к тому, что если ты его вдруг увидишь и услышишь, как он ругается матом, брызжа слюной вокруг себя в радиусе парочки метров, то не обращай внимания.

— Спасибо, что предупредил, — Саша облегчённо вздохнул, и они вместе посмеялись.

Частный сектор находился за городом, и дорога там была далеко не из лучших. Ямы вперемежку с грязью, кочками и кусками асфальта заставили Пашу сбавить скорость.

Чем ближе они подъезжали, тем больше Сашу сковывала тревога. Какая-то паника внутри — и он понимал, отчего это. Слова и взгляд его мамы, взгляд, наполненный страхом, переживаниями за него. И для этого был повод. Серьёзный повод.

Больше не пришлось спрашивать у Паши, как долго им ещё ехать. Пункт назначения выдал себя сам, не успели они свернуть на нужную улицу. Музыка играла так громко, что Саша удивился тому, как ещё не вызвали полицию и не прикрыли этот незаконный рейв.

Так же отчетливо были слышны и голоса, и он навскидку предположил, что там не меньше сорока, а то и пятидесяти человек. И был прав.

Подъезжая к дому, Паша сбавил скорость до десяти километров в час и, высунув руку в окно, сжав кулак, начал выкрикивать разные победные кличи, словно он супергерой, спасший мир, а все они — толпа, которая его ждала и восхваляла. Он то и дело поворачивался к Саше, толкал его в плечо — и снова в окно. Знаете, если бы до встречи с ним Саша был самым грустным человек в мире, то Паша бы с лёгкостью в один миг обернул своего друга в противоположную грусти обертку. Если для пиратов золотой жилой было торговое судно, наполненное драгоценностями, то для Саши этой сокровенной жилой был он. Настоящий друг. Спасибо, Паша.

Он не сказал ему этого вслух, при этом принялся повторять всё, что делает его друг. И ведь действительно — в нём проснулся такой заряд энергии, что на секунду он заволновался о том, что не успеет потратить её за этот вечер!

Друзья остановились в нескольких метрах от дома, чтобы припарковать машину. Саша не спешил выходить, решив осмотреться из салона.

Дом был построен из дерева. О таких ещё говорят «без единого гвоздя». Этакая избушка из старорусских сказок, только устроенная в современном стиле. Высокий каменный забор вперемежку с коваными ограждениями и нанесёнными на них невероятно красивыми узорами. Только глядя на этот забор, можно отметить, что у хозяев этого особняка достаточно средств, чтобы удивлять как минимум прохожих.

— Ты чё уселся? Пойдём! — прикрикнул Паша, заставив друга очнуться. Саша кивнул головой и вышел. И без всякого удивления отреагировал на то, что Паша снова с сигаретой в зубах.

— Даже не думай говорить об этом, — укоризненно сказал Паша, словно прочитав мысли друга.

— Без проблем, братишка.

Они вошли во двор. Первым их встретил смех, доносящийся слева. В беседке находилось человек семь, они что-то оживлённо обсуждали и в буквальном смысле ржали.

«Видимо, это курилка, — подумал Саша и улыбнулся, поглядывая на Пашу, — если он снова потеряется, то, кажется, я знаю, где его искать».

По правую руку находился небольшой фонтан в форме медведя, усевшегося на камень и пытающегося поймать рыбу, в то время как основной поток воды пробивался между лапой и выпрыгивающей из воды рыбой. «У здешних хозяев есть вкус, — отметил для себя Саша и, посмотрев на кусты, выстриженные в форме ёжиков (хотелось верить, что это ёжики, а не отсутствие креативности), добавил: — А вот садовник не очень».

Всё происходящее здесь напоминало ему американские студенческие тусовки из молодежных фильмов, когда местная команда футболистов вместе с их чирлидершами устраивает вечеринки дома у капитана команды, когда они все напиваются, тусуются, громко играет музыка, всё это снимают на видео, когда кого-то из перебравших алкоголя девочек несут в комнату на второй этаж, когда осмелевшие неудачники пытаются попасть на эту тусовку, чтобы казаться крутыми, но их не пускают на порог — или, что хуже, если им удается всё-таки попасть в помещение, они оказываются пойманными членами команды, которые, в свою очередь, уже знают, как унизить таких, как они.

Саша смотрел на всё это, не сдерживая улыбки, и тихим голосом произнёс:

— Лишь бы всё не закончилось как в фильме «Проект Х».

— Что ты сказал? Я не расслышал, дружище, — осматриваясь по сторонам, спросил Паша.

— Я говорю, лишь бы всё не закончилось как в фильме «Проект Х», помнишь такой? — ответил Саша уже чуть громче.

— Конечно помню, дружище! — Паша хлопнул его по полечу. — Твою мать, так ведь будет даже ещё круче. Запомнишь свой день рожденья! — Паша широко улыбнулся.

— Братишка, понимая, какое влияние имеют хозяева этого особняка, мне бы не хотелось, чтобы это был мой последний день рождения, — копируя его улыбку, ответил Саша.

— Ладно, зайдем-ка мы поглубже, — подытожил Паша, взяв друга за плечо и потащив в помещение.

Они шли не спеша по не очень широкому коридору, что-то типа удлинённой прихожей. Паша то и дело с кем-то здоровался, интересовался их настроением и делами в целом, некоторым девушками целовал руку — видимо, им нравился этот высокий коротко стриженный парнишка с синими, как глубины океана, глазами, шикарным (пусть иногда неуместным) чувством юмора и отличным вкусом в одежде. Видимо, да, нравился, раз уж они так охотно подсовывали ему ручку для поцелуя, словно они банковские работники, пытающиеся всунуть страховку неначитанному клиенту.

Некоторым он представлял и Сашу. И конечно же, в своём стиле. Паша запрыгнул на небольшой столик, вытянувшись во весь рост, прочистил горло и встал в стойку, как истинный и неповторимый оратор:

— Эй, вы все, послушайте! — начал он. — Многие находящиеся в этом месте знают меня, а я знаю их. Я запрыгнул сюда не просто так. Если честно, мне просто осточертело говорить одно и то же. Для начала вы все должны взять в руки вот такие стаканчики, — он поднял вверх руку и показал всем бумажный стаканчик красного цвета. Выждал пару минут, убеждаясь, что большая часть стоявших повторили за ним.

Саша нервно потрепал его за брюки, как бы намекая, что всё это ни к чему. Но его друг, конечно же, не обратил на это никакого внимания.

— Итак! — продолжил Паша. — Сегодня у моего друга, брата, товарища, воспринимайте как хотите, очень важный день! Нет, он не лишился девственности, — подчеркнул он, когда в зале кто-то что-то прокричал. — Тем более сзади! Молодой человек, кажется, вам нужно выйти, — сквозь смех ответил Паша на тот очень неэтичный вопрос и продолжил: — Так вот, очень важный день. У него сегодня день рождения! Сегодня ему исполнилось двадцать лет!

В зале поднялся шум, начали аплодировать и выкрикивать поздравления. Саша, кажется, немного покраснел от смущения, а Паша продолжал:

— Так давайте же поднимем и осушим бокалы! За тебя, братик, за Сашку! —

Договорив речь, он запрокинул голову и влил в себя всё, что находилось в бумажном стаканчике.

Кто по одному, кто по двое подходили и поздравляли именинника: хлопали по плечу, лезли обниматься, дергали за уши и растягивали щёки. «Я как будто к бабуле приехал», — подумал он.

Паша спрыгнул со стола и пошёл общаться с кем-то из своих знакомых. Тем временем Саша, закончив получать поздравления, отправился искать уборную. На первом этаже поиски не дали результатов — не потому что там не было этой специально отведённой комнаты, а потому что не хотелось пролезать и расталкивать людей. Он поднялся на второй этаж, повернул направо и, наткнувшись на пару дверей, выбрал верную. Припарковав свой бумажный стаканчик на углу раковины рядом с тюбиком жидкого мыла, он взглянул на себя в зеркало и тяжело выдохнул. Его по-прежнему что-то тревожило, он не мог расслабиться, даже несмотря на представление Паши.

«Брось, это всего лишь сон», — нервно прошептал он. Затем снял свой лёгкий, тоненький черный пиджак, осмотрел со всех сторон белую майку на предмет смятости, или пота, или каких-нибудь других грязных точек. Всё чисто. Он посмотрел в свои тёмные карие глаза, чуть пригладил волосы (хорошо, что он носит короткую причёску, меньше возни) и, взяв напиток, вышел из уборной.

На этаже в паре метров от него послышался смех. Он доносился из-за двери угловой комнаты. Девичий, тоненький, заигрывающий с его слухом смех. Саша замешкался — желание и совесть начали борьбу между собой. Вдруг она там не одна… хотя навряд ли она смеялась бы в одиночестве. Или же одна, но не желает никого видеть, или она, может быть, со своим парнем общается по Facetime или «Скайпу» и врёт ему, что она дома, а тут он. Возможно, она с подругой, и они того… топят за нетрадиционные связи.

Шквал мыслей обрушился на него, мешая определиться с тем, что делать. Поколебавшись ещё минуту, он выпил залпом почти всё, что у него было налито, — Саша решил, что надо всё-таки оставить немного напитка на тот случай, если у него завяжется разговор, чтобы в определённый момент молчания (а такие случаются часто) было чем занять себя.

Он подошел к той двери, откуда доносился смех, пригнулся и попытался всмотреться внутрь сквозь замочную скважину. «Ну ты и извращенец», — сказала совесть. «Давай же, мужик, открывай, не томи», — подсказало желание. Как назло, скважина была прикрыта с той стороны. «Была не была» — и, решившись, резко ворвался вовнутрь.

Оказалось, настолько резко, что в первые пять секунд на него никто не обратил внимания. Никто из этих двух. Пяти секунд хватило, чтобы Саша впал в ступор с приоткрытым ртом.

Первое, что он увидел, точнее кого, — рыжеволосая девушка. Она стояла перед открытым окном, задрав по самую шею чёрную футболку. Она кому-то махала в окно и что-то выкрикивала. её спина была обнаженной, что говорило об отсутствии лифчика, джинсы сползли вниз, открывая взгляду то, какой формы и цвета трусики.

Она махала руками, что-то выкрикивала и показывала кому-то грудь. Чертовски красивую и большую грудь. На неё Саша обратил внимание сразу же, когда она повернулась к нему. И только через секунду, только через одну секунду после того, как осознала его присутствие, опустила кофту — этого было достаточно, чтобы Саша оценил то, как повезло тому, кому она подарила возможность любоваться ею.

Вторая девушка стояла рядом и снимала всё происходящее на телефон. При взгляде на неё у Саши закралось подозрение, что она была полной противоположностью рыженькой подруге, но, оценив прикол, решила составить компанию. Она была ростом где-то под сто семьдесят сантиметров, темноволосая, худенькая. Азиатская внешность — так говорят про тех, кто имеет подобный разрез глаз. Она была потрясающая — это был первый Сашин вывод о ней. Что-то вроде влюблённости с первого взгляда. В этих блестящих, притягивающих карих глазах было столько уверенности и мужественности, что доброму количеству парней следовало бы брать с неё пример. На ней надето зелёное удлинённое платье, и в дополнение к этой красоте на шее висела золотая цепочка с именем, которое Саше не удалось разглядеть, но удалось услышать.

— А ну, пошёл к чертям отсюда! — опомнившись, крикнула рыженькая. — Ты кто, на фиг, такой?

— Извращенец какой-то, — примкнула чёрненькая к возмущению своей подруги. — Ты, козлина, решил, что тебе перепадёт здесь? — крикнула она вдобавок и принялась оглядываться по сторонам.

— Да я случ… — не успев начать оправдываться, Саша принялся уворачиваться. Та, что потемнее, решила кинуть в него то, что попалось под руку первым. Жаль, что это оказалась бутылка из-под шампанского.

И если от первой ему удалось увернуться, то, решив, что она единственная, он ошибся. Вторая бутылка полетела сразу же следом, и как только Саша начал поворачивать голову обратно — все ещё думая, что может оправдаться, — он получил донышком прямо в середочку между виском и правой бровью.

— Вали отсюда! Терпеть не могу таких задротов, как ты! — все не могла уняться чёрненькая, — отсюда и слухи всякие начинают появляться!

Что-то она совсем умом поехавшая, подумал Саша и резко шагнул за дверь.

— Блин, Румина, а не слишком ты его? — слегка испуганно сказала рыженькая. — Он вроде симпатичный такой.

Это последнее, что услышал от них Саша. «Румина. Сумасшедшая девочка Румина. Сложное и одновременно красивое имя, впрочем, как и она сама», — улыбался и бурчал про себя Саша.

Как ни странно, он был доволен собой. Скорее всего, тем, что всё-таки не струсил и был вознаграждён за это видом шикарной груди, ударом бутылкой из-под шампанского и лёгкой влюблённостью во взгляд Румины. Всё остальное, как обычно, не имело значения.

Подходя к лестнице, он не заметил, что она вышла за ним. Он и не мог этого заметить. Только ступив ногой на первую ступень, Саша почувствовал, как левая сторона челюсти начинает неметь и онемение плавно переходит к языку. Он поднял руку и слегка потрогал эти места. Затем онемение перешло и на руку, которая начала становиться ватной. В его глазах появился испуг. Саша начал осознавать, что не может ни крикнуть, не сказать ни слова, только издаёт какое-то мычание. Он почувствовал, что в голове что-то щёлкнуло, как будто кто-то передёрнул затвор. Если бы стоящие снизу люди обратили внимание на него, они бы увидели, как от страха у него округлились глаза. Ещё щелчок. Он уронил стаканчик и схватился ладонями за глаза, никто из стоящих ниже по-прежнему не обращал на него внимания. Если бы Паша был рядом. Если бы Паша сейчас был в его теле, он бы ничего не смог увидеть, так как перед глазами стояла белая пелена и какой-то отдалённый яркий свет. Если бы Паша был рядом, он бы понял, что нужна помощь, что он не может говорить, что он начинает слепнуть. Саша попытался присесть, но потом решил всё-таки встать, чтобы попробовать вернуться в уборную и… Щелчок. Он упал.