Огонь вещей

Р. М. Рупова, 2022

В предлагаемой книге стихов заложена идея: наш мир, сотворенный с любовью Богом-Словом, имеет, в силу этого, смысловую, логосную природу. Логосы вещей и есть таящийся в них огонь. Поэзии, говорящей языком любви, доступен огонь вещей, которым пламенеет как природа, так и созданная человеком культура. Своим творчеством автор показывает, какую силу может иметь этот огонь – то согревающий и живящий человека, то выходящий из-под контроля и обжигающий – когда человек, нарушая установленные Богом законы бытия, начинает «играть с огнем». Так разгораются пожары страстей, войн и стихийных бедствий. Библейский образ Неопалимой Купины, пожалуй, может стать руководящим для нашего современника. Как пройти свой путь среди пламенеющих вещей и собственного огня, как не обжечься в этом мире, но и не тлеть, подобно потухшему очагу, как согреть любимых людей – над всеми этими вопросами размышляет поэт Розалия Рупова.

Раздел 2

Небо русской истории

«Высоколобая Россия…»

Высоколобая Россия,

Свои припомни имена —

Живая мысль огромной силы

Была тобою рождена.

Не средь житейского комфорта —

Травой в брусчатке мостовых —

Мысль, как ручей, как сок аорты

Текла сквозь толщу лет твоих.

То подведёт тебя к обрыву,

То вознесёт под облака…

А как безудержны разливы,

А как бездонно глубока!

И, словно мать, что увлеченья

Прощает сыну, помолясь,

Так ты прости все заблужденья,

Прими дитя, очисти грязь,

Опять наставь во благочестье,

Как прежде, Бога призови,

Венчай раскаявшихся честью

И вновь в полёт благослови!

Март 2003 г.

Русское действо

Картины из русской истории

Да будет славен средь людей Творец,

Дающий импульс творческим деяньям.

О, дай же мне, начавшей наконей,

Достичь в благом стремленье окончанья.

* * *

На злых ветрах несутся в бурю

Врагов умерших души птичьи

И, кровью пленников пируя,

Ночь оглашают громким кличем.

В лесах, полях, у рек, на бродах,

И при горах, и на болотах,

И на распутиях дорог

Не защитит от навий Бог.

Ему построили молельни,

Но в эти чудные строенья

Не очень Он спешит.

А идолов уже погнали —

Мы без покрова сразу стали —

И кто ж нас защитит?

Бежим в дома — там наши храмы,

Там всё прилежными руками

Украшено резьбой:

Не для красы, а для защиты

Узором солнечным покрыто —

Не страшен навий рой!

Щипец, причелины, оконца

Являют образ хода Солнца,

Небесных хлябей знак —

Чтоб тьма перемогалась светом,

Чтоб влаги было вдоволь летом,

И наливался злак.

Равноапостольный Князь Владимир

1

Послы с Востока:

— Прими, о, князь, дары из стран Востока.

Твои сомнения дошли до нас.

Позволь же почитателям Пророка

О вере нашей совершить рассказ.

Был Магомет создателем ислама —

Политик хитрый, воин и пророк.

От Исмаила, сына Авраама,

Нас произвёл Аллах, всесильный Бог.

Мы чтим Коран, на хадж приходим в Мекку,

Не пьём вина, но знаем много жен.

Наш рай сулит блаженство человеку —

Он гуриями будет окружен.

Князь Владимир:

— О рае вашем я с улыбкой внемлю,

Но вот запрет вина я не приемлю:

Руси веселие есть пити —

Без этого ей очень трудно быти.

2

Послы с Запада:

— Великий князь! Из Рима держим путь.

Тебя призвал святейший Римский папа

На Запад повнимательней взглянуть

И дать начало новому этапу

В истории народа твоего.

Узнай же, князь, основу нашей веры…

Князь Владимир:

— Из ваших рук не надо ничего.

Отеческому следую примеру:

Не знаться с папой, ни с людьми его!

3

Иудеи:

— Великий князь! Послушай наш совет:

Склони колена пред Творцом Вселенной!

Иного Бога не было и нет —

Так говорят пророков откровенья.

Он нас избрал из всех племён земных —

И ты народ свой сопричти к избра́нным.

Извёл из плена он людей своих

И обитал в Святых Святая Храма.

Князь Владимир:

— Велик твой Бог. Достойно чтить Его.

Посовещаюсь я с людьми моими.

Но где земля народа твоего?

Иудей:

— Она, о князь, во Иерусалиме.

Разрушен храм, рассеялся народ,

Карает Бог за наши прегрешенья.

В Земле родной презренный гой живёт…

Князь Владимир:

— Меня сие влечет на размышленье.

Всевышний и всемилостивый Бог

Отнял за грех святую землю вашу…

Отвергнуть твой совет велит мне долг —

Да мы земли не потеряем нашей!

4

Князь Владимир:

— Что скажешь ты, посланец Цареграда?

Чем знаменит тебя приведший Бог?

Речей пространных говорить не надо.

Грек:

— Не ритор я и мой не красен слог,

Но лишь гражданство Неземного Града

Даст власть словам, чтоб всё изречь я смог.

В единого Бога мы верим Творца,

Что небо и землю создал вдохновенно,

В Христа, односущного Сына Отца,

Рожденного Девой от Духа нетленно.

Он так возлюбил человеческий род,

Что крест претерпел для людского спасенья,

Положен был с плачем он в каменный грот,

И было в день третий Его воскресенье.

Отец Его взял в поднебесный чертог

Судить поколенья живых и умерших.

Грядёт Его Царство. И близится срок —

Нахлынет оно половодием вешним!

И в Духа Святого мы веруем, князь,

Он — Бог — Жизнодавец, могучая сила.

Самим Вседержителем послан для нас —

Ему равночестно Отца чтим и Сына.

И в Церковь Соборную — Истины столп —

Апостолов подвиг, святых восхищенье.

Премудрость Себе в ней воздвигла престол.

Ещё мы единое славим крещенье,

И чаем: умерших Господь воскресит

И в Царство блаженства на веки вселит.

Князь Владимир (в раздумье):

— Я помню, как люди мои в Цареграде

На службу пошли, послушания ради.

«Не знаем, на небе ли то, на земле» —

Они говорили, вернувшись ко мне.

Мудрейшая женщина Ольга была

И веру Христову душой приняла…

Сомнения прочь! Созрело решенье:

Вся Русь принимает святое крещенье!

Борис и Глеб

Князь Борис:

Князь у шатра. Возвращается, не догнав печенегов, против которых его с большим войском послал князь Владимир.

— И след простыл коварных печенегов…

И слава Богу — не прольётся кровь.

Устала Русь от дерзких их набегов.

Но отступающих я милую врагов.

Гонец:

Светлейший князь!

Из Киева, с докладом.

Плохие вести: умер Ваш отец.

И Святополк прибыл туда с отрядом —

Отцовский ищет княжеский венец.

Князь Борис:

— Кому нести мою печаль,

Тяжелое поведать горе!

Закат твой сердце надорвал,

Не исчерпать страданья море.

О, Солнце Красное Руси —

Померкло, нас во тьму ввергая.

Пошли, Господь, немного сил

Жить, труд отцовский продолжая.

Я знаю: брат мой Святополк

Моей и Глеба смерти жаждет.

И ясно мне, что пробил срок

За веру выступить отважно.

Дружина:

— Нас восемь тыщь, светлейший князь Борис!

Иди и сядь на киевском престоле.

Всея Руси владыкою зовись.

Все — за тебя, и ты сего достоин.

Князь Борис:

— О, воины и братия моя,

Поверьте мне, не в силе наша правда,

Но в правде — Бог. И твёрдо знаю я:

Он не велит идти мне против брата.

Простите и ступайте по домам.

Я в руки Божьи жизнь мою предам.

Князь Борис (один):

— О, Господи, перед крестом

Молюсь с томленьем Гефсиманским.

И чаши жду с напитком царским…

— Что, отче, утреню начнём?

Священник, сопровождавший войско:

— Слава в вышних Богу и на земли мир,

В человецех благоволение.

Князь Борис (читает 3-й псалом):

— «Господи, что ся умножиша стужающии ми?

Мнози восстают на мя, мнози глаголют души

моей: несть спасения ему в Бозе его»…

Приближаются убийцы. Князь закрывает книгу.

— Что ж. Мне пора. Любовь не знает страха.

И малодушия отражена атака.

Исполните наказанное вам.

Пусть с миром брат мой Святополк пребудет.

Я ж — в руки Божьи жизнь мою предам.

Князь Глеб:

— Отец мой умер, брат Борис убит…

Идут, я вижу, люди Святополка.

Но дух любви мне мстить им не велит.

И брат уж сыт, испивши крови столько.

— Приветствую вас, братия моя…

О, вижу, вы убить меня хотите!

Но — ради Бога! — В чём повинен я?

Молю вас, мою юность пощадите!

Не жните колос, он ещё незрел.

Иль не бойцы вы уж, а сырорезы?

Борис, ты это претерпел —

Взгляни с небес на брата слезы…

Всё. Господи, душа моя готова.

Прости мне малодушный этот плач.

Убийцы:

— Слуга Торчин, ты был у князя повар.

Теперь, мясник, ты будь ему палач.

Режь агнца, как ты резал к плову…

Преподобные Антоний и Феодосий Киево-Печерские

Преподобный Антоний:

— Немало лет в обителях Афона

Я ангелов во плоти наблюдал,

Им следуя с усердьем непреклонным,

Молитвы и труды я с ними разделял.

За годом год так жизни путь мой длился.

Но кто же знает, что назавтра ждёт?

Игумену во сне Господь явился,

И срочно он меня к себе зовёт.

— Послушай, сын мой, видно ты достоин —

Тебя Господь идти на Русь призвал,

Чтоб, как египетский великий наш Антоний,

Ты русским инокам премудрым аввой стал.

Да будь с тобой, — прощаясь, молвил он, —

Благословение святой горы Афон.

Нашёл я пещеру средь Киевских гор,

Её углубил и расширил.

В ней ревностно к Богу молитву простёр,

Надёжно сокрывшись от мира.

Неведомо как, но укрытье моё

Господь невзначай рассекретил,

И братия стала стекаться в него,

Мирской убежавшая сети.

Умножилось стадо. И вижу, что нам

Построить бы надобно каменный храм.

Мне ведомо: есть уж немало церквей,

Поставленных златом бояр и царей,

Но зиждятся храмы — да помним о том —

Слезами, молитвой святых и постом.

Отрок Феодосий:

— Прими меня, отче, в обитель твою,

Средь мира душа истомилась.

С младенчества жаждою к Богу горю,

Яви окаянному милость!

Преподобный Антоний:

— О, сын мой любезный, да ведаешь ты

На что по незнанью решился?

Какие тебя ожидают труды…

Отрок Феодосий:

— Отец мой, Господь мне открылся,

Велел Он к тебе в послушанье идти —

С тобой лишь возможно мне душу спасти.

Преподобный Антоний:

— С любовью тебя принимаю, сын мой,

Трудись и молись неустанно.

Господь укрепит и пребудет с тобой,

А я — наставлять тебя стану.

Мать:

Бросается на шею Феодосию

— Сынок, сколько лет я искала тебя,

Душа изнывает от муки.

Я много дорог исходила, скорбя,

Не вынести больше разлуки.

Сынок, возвращайся скорее домой,

Чтоб старость мою успокоить.

Когда же на вечный проводишь покой,

Ты путь свой сумеешь продолжить.

Отрок Феодосий:

— Родимая матушка, сына прости:

Не зря я из мира стремился.

Обратно домой мне уж нету пути,

Не жди, чтобы я возвратился.

В обители женской средь Киевских гор

Ты жизнь соверши в покаянье.

Поверь мне, что только лишь так с этих пор

Возможно нам будет свиданье.

Выборы игумена

Монахи:

— Нас, братия, благословил отец Антоний

Достойного игумена избрать.

Что скажете?

— По-моему, достоин

Лишь Феодосий нами управлять.

— Он молод. И в монастыре недавно.

— Зато какие подвиги несёт!

Он позже всех в обители ложится

И раньше всех в обители встаёт.

— А по ночам (скажу вам по секрету)

Он исполняет братии труды.

Я как-то раз случайно видел это —

Для монастырских нужд носил всю ночь воды.

— Послушайте, что видел я воочью:

В обитель я спешил из дальних мест

И, приближаясь к ней глубокой ночью,

Над келией его заметил свет.

Сим потрясён, взглянуть в окно решился

И что ж я, любопытный увидал:

Наш Феодосий пред крестом молился,

И дивный свет вокруг него сиял.

Монахи пред преподобным Антонием.

Преподобный Антоний:

— Ваш выбор мне, о, чадушки, известен,

И по сердцу мне братии решенье.

Вы Феодосию отныне будьте дети.

Да будет с ним моё благословенье.

Строительство храма

Преподобный Антоний:

— Умножилось стадо, и надо бы нам

Построить для братии каменный храм.

Скажи мне, брат мой добрый Феодосий,

Как, немощным, нам храм соорудить?

Преподобный Феодосий:

— У Бога, отче, мы всего испросим —

И мастеров, и то, чем заплатить.

Преподобный Антоний:

— К Тебе, мой Боже, Вышнему Тектону,

Я прибегаю с немощной мольбой:

Строительство Пречистой Девы дома

Да будет благословлено Тобой!

Строители:

(с молотами, мастерками и лопатами)

— Мы строить храм пришли из Цареграда.

Проект готов. Задаток нам вручен.

Братия:

— А кто ж заказчик этого подряда?

Строители:

— Игумен ваш и старец… вот же он!

(указывают на преподобного Антония)

Преподобный Антоний:

— Мы с Феодосием их наняли в Царьграде,

Там Богородица нам золото вручала.

Братия:

— Но вы же никуда не отлучались.

Преподобный Антоний:

— Об этом боле говорить не надо.

Устав

Преподобный Феодосий:

— Построен храм, стеной укрыто стадо,

Обитель крепнет, неприступной став.

Недостаёт лишь мысленной ограды:

Серьёзный нам необходим устав.

Он освятит вседневной жизни время,

Устроит ладно весь церковный ряд,

Чтоб подвига посильным было бремя

И возрастанию содействовал уклад.

Что скажешь, отче?

Преподобный Антоний:

— Бог все нужды знает.

Прислал монаха из Царьграда Он,

Тот нам устав Студийский предлагает,

Что с греческого был переведён.

Преподобный Феодосий:

— Велик Господь! Теперь по всем обителям,

Что после нас возникнут на Руси,

Устав сей утвердится общежительный,

Чтоб веру суетой не угасить.

Успение преподобного Феодосия

Преподобный Феодосий:

— О, братия и чадушки моя!

Мой путь земной прервётся на рассвете.

Господь развяжет путы бытия,

Но я душой пребуду с вами, дети.

Чтоб пламень веры вашей не угас,

Чтоб дух любви зла побеждал оковы —

Небесному Отцу вручаю вас,

Пречистой Девы верному покрову.

Вступление в поэму «Патриарх Никон»

1.

Словесный рай.

Мой Иерусалим…

Одна начну большую стройку века.

Пусть говорят: он неосуществим,

Но с Богом все возможно человеку.

2

Великий Никон!

Славен твой порыв

Создать трехмерную икону Палестины,

В святой Израиль перевоплотив

Смиренные российские равнины.

3

Блажен и славен,

Пред тобой склонясь,

Я созерцаю дивные творенья,

Что гений твой, задачей вдохновясь,

По Божьему воздвиг благословенью.

4

Сказал — и стала Истра — Иордан,

Холм сотворился садом Гефсиманским,

Такой как в Иерусалиме храм

В преображенном возведен пространстве.

5

Сдвигать пласты людей и вещества —

Власть велика десницы патриаршей,

А мне лишь только надобны слова,

Чтоб славе Божьей послужили вящщей.

6

Пусть сила Божья в немощи моей

Явит стократ могущество благое

И слово дельное на почве наших дней

Построит град без топора с пилою.

7

Я говорю: «Свет Истинный, приди!

Лишь кто не алчет — не обрящет Бога»

Деянье предстоит нам впереди,

Но как в тумане проложить дорогу?

8

Из кожи — вон.

Крут и неясен путь.

Да не обрящусь к Делу неготовой.

Так много слов! Но должен кто-нибудь

Сказать благое, действенное слово.

9

Пускай не жжет, не судит, не язвит,

Не мечет искр, не растравляет раны,

Но, полное любви, осуществит

Что Бог повелевает, без изъяна.

10

Я говорю любви моей: живи!

Ты ранена, но развернись, излейся

Восстань из праха на дела свои

И в ризы позлащенные оденься.

(июль 2005)

Патриарх Никон. Историческая драма

Действующие лица:

Патриарх Никон

Царь Алексей Михайлович

Царь Феодор Алексеевич

Княжна Татьяна Михайловна

Епископы

Монахи,

Народ,

Бояре

Скоморохи

Сцена 1.

Площадь перед Успенским собором Московского кремля.

Два боярина беседуют:

— Собинный друг тишайшего владыки

В сан патриарха ныне возведен —

Ревнитель благочестья, мудрый Никон —

Порядок в Церкви восстановит он.

Едва-едва отполыхала смута,

Привычный русский возмутив уклад…

— Боюсь, как бы не взялся слишком круто….

Из храма выходят Царь и Царица, патриарх Никон.

Царь:

— Тяжел в России посох патриарха

Патриарх Никон:

— Я трижды отрекался непреклонно

Царь:

— Народ просил коленопреклоненно,

А я даю ручательство монарха

Твоим деяниям усердно помогать

Хор народа:

— Твои наказы будем исполнять

И жить, как указует Церковь-мать

Царица:

— Святейший отче, помолись о нас…

От всей души приветствую тебя

И радуюсь сердечно о России

Великий муж такой духовной силы

О ней радеет, Господа любя.

Благословен да будет этот час,

Святейший отче, помолись о нас.

Хор:

— Благословен да будет этот час,

Святейший отче, помолись о нас.

Царице неба и земли,

Внемли молитве нашей

В Своих моленьях помяни

Сей жребий патриарший

Монах-старец:

— Тишайший и боголюбивый царь!

Когда б ты знал, какие нестроенья

Венец благих намерений твоих,

Как Церковь содрогнётся от раскола

И кровью неповинной истечет,

А патриарх — её ревнитель главный —

Судом неправым будет осуждён,

Коварством низведён с вершины славы

И в келье, как в темнице, заточен.

Народ:

— Ай — люли — люли — люли,

Унывать нам не вели!

Монах-старец:

— Тишайший и боголюбивый царь!

Когда б ты знал, какие потрясенья

При сыне твоём будут на Руси.

Он Церковь на столетья обезглавит

И лютеранам волю предоставит,

Он вздыбит Русь. На западный манер

Перекроит её обычай древний,

А семена, посеянные им,

Спустя два века страшный плод дадут.

Народ:

— Ай — люли — люли — люли,

Ждать ли счастья на земли?

Скоморохи:

— Вались, народ, от Яузских ворот!

Эх, дружки, нагревай брюшки!

Принялись гулять, так и дней не считать!

Народ:

— Принялись гулять, так и дней не считать!

Скоморохи:

— Мудрецы московские,

Грамотеи кремлёвские!

На кой ученость грецкая,

Пей воду москворецкую!

Народ:

— На кой ученость грецкая,

Пей воду москворецкую!

Сцена 2

Патриарх Никон один у себя в келье

— За Церковь русскую пред Богом я в ответе…

Пал первый Рим, под гнетом Рим второй.

Москва средь мира встала Римом Третьим —

Твердыней Православия…

Рассматривает подарки:

Бесценный саккос, прислан из Царьграда,

В нём Фотий литургию совершал…

На нём, чтоб в Церкви избежать разлада,

Он Символ веры выткать наказал.

Читает по-гречески:

— Піστέυω…

Не может быть! Сей древний Символ веры

От нашего разнится… Вот беда!

Так можно с Церковью Вселенской разлучиться,

Отпасть и не вернуться никогда.

В задумчивости:

— Невежество беду на Русь влечет…

Укрывшись за святыми именами.

Обряды сочиняют сами.

В язычество сбивается народ…

Решительно:

— Всё это обсудить соборно надо,

В избытке книг церковных навезти.

Пусть наши книжники потрудятся изрядно,

Чтобы постичь их и перевести.

Сцена 3

Соловецкий монастырь.

Ладья приплывает к берегу, разгружается.

— От Патриарха груз и грамота при нем!

Монахи распечатывают посылку с книгами и читают грамоту:

Первый:

— Достойно есть и праведно безмерно

В согласье с чином греческим свести

Весь строй богослужебный, чтобы верно

Российской Церкви веру соблюсти.

Служебники сии от нас примите

Их правкою Собор руководил,

И Богу, не сумнясь, по ним служите.

Другой:

— О, как же враг их души помрачил!

Вот пишут: греки… Им ли нас учить?

Уже два века турки ими правят.

Третий:

— Всю эту ересь надобно отставить,

По книгам старым праведно служить.

(Продолжает заглядывать в грамоту)

Смотри, смотри, триперстный крест вменяют

Взамен двуперстья древнего свершать

Четвертый:

— Неужто и того не понимают,

Что на святых дерзают клеветать!

Иль думают, Зосиме и Савватью

Двуперстье не давало благодати?

Первый:

— Внемлите: Соловецкая твердыня

Стояла неприступною поныне —

Пойдет ли кто на остров-бастион?

Здесь пушки есть, и к ним литые ядра,

Запасов продовольствия изрядно,

Кто Церковь тронет — будь ему неладно! —

Себе все зубы обломает он!

Все:

— Кто Церковь тронет — будь ему неладно! —

Себе все зубы обломает он!

Сцена 4

Патриарх Никон один. Читает из Псалтири:

— Аще забуду тебе, Иерусалиме

Забвена буди десница моя…

* * *

— Дай силы, Боже, это претерпеть:

Наветов ложь и зависти боярской,

И в патриаршем пастырстве успеть

При столь непостоянной дружбе царской.

Сквозь пальцы — время…

Долгих лет чреда.

Труды и скорбь сменяются трудами…

Но что сравнить с той радостью, когда

Я зрю Тебя духовными очами?

Когда Ты открываешься мольбам,

Иль тихим светом в алтаре струишься,

А то огнём из чаши пламенишься!

Ты даришь время. Помоги успеть

В земле Российской град святый устроить,

Чтоб крестную Твою прославить смерть —

Да Воскресенья Дух страну покроет.

Иконы пишут краской на доске

Намоленной и чистой без порока,

А я создам её в березняке —

На месте красном на горе высокой.

Чтобы не только вид, но воздух сам

Витал такой же, как и в Палестине.

Чтоб стала роща — Гефсиманский сад,

Река и холм, и даже небеса

Пусть явятся иконами живыми.

Чтоб знала Русь: коль пядь земли её

Во Град святый смогла вообразиться —

О, твердо упование моё:

В Святую Землю — вся — преобразится!

Сцена 5.

Прощание с Иерусалимом.

Силуэт Нового Иерусалима. Музыка умиротворенно — счастливая и возвышенная.

Вдруг звучат тревожно — призывные ноты, напоминающие военный горн. Появляется небольшая процессия: впереди епископ в дорожном облачении, монахи (не простые, асановитые), вооруженные стрельцы. Один из них оглашает указ:

— Решением московского царя,

Велением восточных патриархов

Явись в Москву на суд, не медля зря —

Священного собора и монарха.

Патриарх Никон:

— Собору я противостать не смею.

Лишь попрощаюсь с братией моею.

дает распоряжение иподиакону:

— Готовь в дорогу мне Псалтирь и крест

И к Утрене давайте благовест.

Колокольный звон к Утрене. Далее следуют элементы церковного богослужения на обычные распевы:

Хор:

— Слава в Вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение…

Патриарх Никон (читает начало Шестопсалмия): напряженно — трагично.

«Что ся умножашася стужающие ми, мнози возстают на мя, мнози глаголют душе моей: несть спасения ему в Бозе его…»

Хор (торжественно):

— Хвалите имя Господне…

Торжественный выход священства, каждение, вынос Евангелия.

Чтение зачала о суде над Иисусом Христом (Евангелие от Марка, 14, 53, 55, 56):

«Во время оно ведоша Иисуса ко архиерею, и снидошася к нему вси архиереи и книжницы, и старцы. Архиереи же и весь сонм искаху на Иисуса свидетельства, да умертвят его, и не обретаху. Мнози бо лжесвидетельствоваху на него».

Патриарху Никону приносят чашу с елеем и он помазывает сначала себя, а затем всю братию, которая со слезами поочередно, кланяясь, к нему подходит. При этом читается канон Страстям Христовым.

Сцена 6.

Патриарх Никон в своей келье с духовником.

Патриарх Никон:

— В последний раз в моем Иерусалиме

Я литургию отслужу святую

По чину патриаршему. А ныне

Покаяться пред Господом хочу я,

Чтоб с чистым сердцем пред судом предстать,

Готовым жизнь за истину отдать.

Становится на колени пред аналоем с Евангелием и крестом.

Сцена 7. Суд

В зале суда. На высоком троне царь. Множество епископов, восточные патриархи. Все ждут Никона. Переговариваются между собой:

— Как думаешь: вставать ли перед ним?

— Зачем вставать суду пред подсудимым?

— Пока еще он в патриаршем сане!

— Преступник он! Пусть ни один не встанет!

Входит патриарх Никон. Перед ним отрок — иподиакон (в белой одежде) несет патриарший крест. Первым встает царь. Весь зал, как один, встает. Патриарх разворачивается спиной к залу и читает молитву:

— О, Господи, Владыко, Царь!

Ты плоти всякой покровитель,

Все испытующий сердца

И тайн сокрытых обличитель.

Меня в сей час благослови

Сим, на отца восставшим чадам

Благовестить слова любви.

Патриарх разворачивается к собору. Кланяется царю, затем и всему собранию.

Царь:

— Великие вселенские святители

И правой веры мудрые ревнители!

Нас с патриархом честно рассудите

И к сведенью слова мои примите:

Обид к нему я личных не имею,

Чту, как отца, сего архиерея.

Сей пастырь истинный был, словно Моисей,

Что вёл народ наш к Богу неустанно.

Но только вдруг на горе Церкви всей

Он град Москву и свой престол оставил

На восемь лет!

Без пастыря страна

Была мятежникам и смуте отдана.

Патриарх Никон:

— Престол свой я, о, царь, не покидал,

Но от царева гнева удалился

В уединенье близ Москвы вселился,

Оттуда я и паствой управлял.

Обвинитель (епископ):

— Сей недостойнейший архиерей

Был столь суров в дни своего правленья,

Что множество почтеннейших людей

Подверг взысканиям и даже отлученью.

Патриарх Никон:

— Да, я горяч, признаться, по натуре —

Не раз гонял волков в овечьей шкуре.

Я строг к священству: пастырь свят быть должен.

Но лишь к себе я бесконечно строже.

Обвинитель (другой):

— Я подсудимому вменяю в преступленье:

Нагромоздил церковные реформы,

Не пощадил само богослуженье.

Стал выправлять каноны, стили, нормы

И даже наше крестное знаменье!

Его в расколе следует винить

И, как врага всей Церкви, осудить!

Патриарх Никон:

— Ревнитель веры, или ты не знаешь,

Что не меня — собор ты обличаешь!

Ты приписал мне всю эту реформу,

Но ведь решенье принято соборно.

В невежестве трагедия народа:

Страданья он приемлет веры ради,

А дело лишь в бессмысленном обряде.

Обвинитель:

— Он величал себя «великий государь»,

Дерзая тем на царское величье,

Что патриарху вовсе неприлично.

Патриарх Никон:

— О, нет, не сам я это званье принял!

Царь умолил сей титул взять мне,

За то, что спас его семейство в Вязьме.

Епископ Газский Паисий Лигарид:

Костюм его таков: ряса и крест, как у православного епископа, а головной убор как у католиков (похож на папскую тиару, или как у кардиналов). Он выбрит. Вообще, фигура несколько театрализована, почти сатирична.

— Наияснейший, христианнейший царю,

Я весь от возмущения горю!

Кощунственно и ради поруганья

Присвоил сей лихой архиерей

Конец ознакомительного фрагмента.