Странное происшествие в области сердца. Сборник рассказов

Р. В. Рудин

Повествовательные нити десяти рассказов пронизывают эпохи и соединяют континенты, сплетаясь в разноцветную ткань событий, которые приведут к странному происшествию в области сердца.

Песни Мальдорора

Прогуливаясь по набережной, я был застигнут внезапным дождем и спрятался в магазине сувениров. Благодушный хозяин напоил меня горячим кофе и предложил выбрать что-нибудь себе на память. Меня привлекла книга, на которой золотом было выдавлено название — «Песни Мальдорора», — и картина, изображавшая бесконечную шахматную доску. Я понял, что где-то на витрине должны быть и шахматы.

Дождь зарядил надолго, и хозяин предложил мне сыграть партию. Он сказал, что у него нет белых фигур — незадолго до моего прихода он продал их кому-то вместе с доской — но у него осталась висящая на стене картина, и мы могли бы разыграть партию в уме, объявляя свои ходы вслух.

Надо отметить, что до того момента, как я был застигнут дождем, я как раз размышлял над моей партией с Сарагосой. Мы отложили ее еще на один день, на доске по-прежнему оставалось много фигур, и после такого предложения мне стало немного скучно. Всегда и везде каждый считал своим долгом сыграть со мной в шахматы. Наверняка, хозяин узнал меня по фотографиям из газет и горел желанием поделиться затем впечатлениями и бахвальством со своими приятелями.

Я согласился с условием, что мы разыграем Староиндийскую защиту, а не Испанскую, как в моей отложенной партии с Сарагосой.

Существовали разные версии того, почему именно Мальдорор был выбран местом проведения матча. Может быть, это было сделано умышленно, потому что чемпионом был я и помочь Сарагосе могли только стены, но скорее всего причиной стало известное всем пристрастие Маркеса, Почетного председателя шахматной федерации, к звучным названиям и странным поступкам, словно собственной славы ему было мало. Говорили, что в его родовом поместье близ Кали в Колумбии есть зоопарк, а из Индии он привез себе слепого белого слоненка, которого назвал Борхес.

Мы начали играть, и хозяин надолго задумался, уставившись взглядом в картину на стене.

Мне этот город сразу показался необычным, но я все никак не мог понять, что в нем было странным, хотя провел в нем уже три дня. Сначала я подумал, что дело в многочисленных неправдоподобных слухах, ходивших про Мальдорор. Например, говорили, что у его жителей существуют различные нелепые предубеждения, вроде табу на имена, начинающиеся с гласных звуков. Первым делом, приехав сюда, я полистал телефонный справочник и не нашел этому подтверждения.

Другой нелепицей были заявления газетчиков о том, что жители этого города всегда ели в одиночестве, потому что употребление пищи считали неприличным. Однако в отеле, где я остановился, был ресторан и там готовили довольно вкусно, хотя повар мог быть приезжим, а спросить об этом у персонала отеля я почему-то не решался. Но вот сегодня хозяин лавки, сосредоточенно размышлявший над своим ходом, угостил меня кофе, и я забыл о своем абсурдном подозрении.

Он объявил шах моему королю, и я улыбнулся его смелости, принимая жертву. Однако через несколько ходов я понял, что недооценил противника и тем самым поступил опрометчиво. Еще какое-то время я сомневался в своей догадке и надеялся, что он не видит моего отдаленного проигрыша, но это оказалось не так.

Когда все было кончено и я отвел свой взгляд от бескрайней доски, я спросил, как его зовут. Он ответил, что в Мальдороре не принято называть свое имя, но мне он скажет, потому что, во-первых, ему было известно, как зовут меня, и, во-вторых, его имя всегда знал Сарагоса, который был здесь за несколько минут до моего прихода.

Я понял, что Сарагоса тоже потерпел поражение от хозяина лавки сувениров, потому что у него была забавная привычка забирать с собой и сжигать шахматы, которыми он проигрывал.

Сейчас он, наверное, по обыкновению задумчиво смотрит на догорающие обломки коней и слонов, а я, наконец, начинаю понимать, что слишком долго гляжу на эту картину. Дождь уже давно закончился, хозяин в комнате, скрытый от моих глаз, гремит посудой и, судя по всему, зачем-то хочет остаться один. Поэтому я не приму его предложения сыграть, а куплю у него книгу со звучным названием на память о Мальдороре, где наверняка оставлю свой чемпионский титул, потому что больше никогда не буду играть в шахматы, хотя бы и в отличие от бедняги Сарагосы, у которого теперь будет такая дорогая и такая бесполезная корона.