Теннисистка

Пётр Пигаревский, 2023

Психологическая спортивная драма. Мир спорта – это сжатая модель жизни. Спорт, как противоборство, конфликтен по своей сути и поэтому позволяет литератору наиболее полно раскрыть образы героев в самые острые и драматичные периоды их жизни. История никому неведомой девочки-сироты с редким теннисным талантом. После случайной встречи с тренером Кротовым ее судьба резко меняется. Теперь она должна постоянно бороться на теннисном корте и за его пределами, чтобы победить зло и превратиться из “гадкого утенка” в прекрасного “лебедя”. Все против нее: руководство детского дома, богатые сверстники-теннисисты, околоспортивная мафия. Сумеет ли она преодолеть то, что кажется непреодолимым? Настоящий роман – не только спортивная, но и психологическая драма. Напряженный “триллерный” сюжет – не самоцель. Он помогает понять читателю, что главным в жизни является не достижение успеха любой ценой.

Глава 1

Даша медленно шла по аллее Каменного острова и постоянно оглядывалась вокруг. Ей нравилось здесь все. И пышные, аккуратно подстриженные деревья, на которых нежно шелестела весенняя листва, и дачи, похожие на средневековые замки, которые скрывались за высокими заборами, и каналы, заполненные темной водой, в глубинах которой чудилась какая-то тайна.

Дашина жизнь была небогата яркими, новыми впечатлениями и эти прогулки значили для нее очень много. Она тем более дорожила ими, поскольку случались они нечасто.

Не так давно ей исполнилось 11 лет. Даша воспитывалась в детском доме. Своих родителей она не помнила. Воспитательница, когда Даша однажды спросила о них, почему-то отвернулась, помолчала, а затем сказала, что они погибли сразу после ее рождения в Ленинграде. Никаких подробностей о том, как и почему это случилось, ей узнать не удалось. Родственников в этом городе у нее не оказалось. Вроде имелась какая-то дальняя родня за Уралом, но разыскать ее так и не смогли. В результате, она попала в детский дом, который располагался почти в центре Петербурга на Вяземской улице, недалеко от площади Льва Толстого.

Даша была тихим и покладистым ребенком, не перечила старшим и училась, хоть и неровно, но все-таки лучше большинства детдомовцев, поэтому воспитательница Клавдия Васильевна, несмотря на запрет, иногда, в воскресный день, отпускала ее одну погулять на Каменный остров. Тем более, что детский дом находился недалеко — сразу за мостом через Неву. Клавдия Васильевна давно перестала волноваться за Дашу, та возвращалась всегда вовремя, чистой, опрятной, а летом — с букетиком полевых цветов для своей воспитательницы.

Гуляя по Каменному острову, Даша всегда обращала внимание на загадочные спортивные площадки. Зимой их покрывали пушистые сугробы, и если дул ветер, то по их поверхности кружились тонкие струйки поземки. Летом их посыпали песком краснокирпичного цвета, на который наносили непонятные белые линии. Между этими площадками, стояли зеленые скамейки, на которых были разбросаны яркие спортивные сумки, разноцветные ракетки и мотки струн, похожие на толстую рыболовную леску. Среди всего этого беспорядка постоянно сновали дети, их родители, пузатые дядьки в диковинных майках и шортах, девицы с немыслимыми прическами и Бог знает кто еще. Даше эти люди очень нравились, они казались ей красивыми, веселыми и беззаботными. Среди всего, что она видела и знала, этот мир был самым ярким, но одновременно и самым недоступным. ''Не зря он отгорожен сеткой, которая выше многих заборов, окружающих белокаменные дачи, — думала Даша, останавливаясь около кортов. — Нет, конечно, в сетке есть калитка, но разве ее может открыть посторонний, чужаков туда наверняка не пускают''. В этом она не сомневалась.

Сегодня, как обычно, она подошла к мелкоячеистой сетке-загородке, прислонилась к толстому, шершавому стволу дерева и с удовольствием устремила взгляд на теннисные площадки. Она сразу увидела его, того, кто ей особенно нравился. Это был уже немолодой мужчина с животом, выпирающим из под желтой футболки и черных шорт, на голове у него красовалась оранжевая бейсбольная шапочка с очень длинным козырьком. В этом человеке сразу привлекали внимание загорелые, мускулистые руки. Теннисная ракетка казалась их естественным продолжением, совершенно им послушная. Впечатление о неспортивности его фигуры, которое могло сложиться в первый момент, было обманчивым. Когда он появлялся на корте, то сразу превращался в ловкую, пластичную рысь, которая своей лапой-ракеткой доставала любой мяч и направляла в ту точку корта противника, в которую хотела. Вот и сейчас Даша, как завороженная, следила за движениями тренера или Крота. Так многие, кто был постарше, по-свойски, сокращенно называли его. Даша знала и настоящее имя этого человека — Андрей Кротов.

На ближней к Даше площадке Крот тренировал мальчика и девочку, примерно ее возраста. Он стоял у самой сетки и, как сачком, струнами своей ракетки ловил все посылаемые ему мячи. И тут же мягко возвращал их обратно под удобную руку тренируемого. Как обычно, он был скуп на слова и лишь изредка кричал: ''Миша, делай проводку, дольше держи мяч на струнах при ударе справа! — Или, — Настя, сгибай ноги, больше разворачивай корпус, ты же играешь слева двумя руками! — Или, — смотрите на мяч, концентрируйте все внимание только на нем!"Даша чувствовала, что эти редкие замечания делались в самый нужный момент и помогали игрокам исправлять ошибки. Еще ее поражало, как Кротов, сам играя на одной площадке, успевал контролировать все происходящее на остальных семи кортах. Периодически она слышала:"Саша, какой у вас счет с Катей? Все, заканчивай, переходи к Жене, играйте на половинке корта. А ты, Катя, иди к стенке, тренируй удар справа, через 15 минут встанешь со мной. Аня! — кричал он другому тренеру, своей помощнице, — возьми Виолетту, почему она сидит на скамейке?” Даша видела, что Кротов тренирует и молодых спортсменов, и взрослых неспортивного вида дядек, и детей-увальней, которых родители насильно выпихивали на площадку, и платиновых блондинок, неспособных долго удерживать ракетку в своих изнеженных руках. Пока Крот был на площадке, а на ней он был всегда, так, по крайней мере, казалось Даше, вся эта пестрая публика, подобно разноцветным бабочкам, постоянно перемещалась, кружилась, порхала, словно по воле невидимой дирижерской палочки.

Внезапно Даша почувствовала как что-то прошелестело у нее над головой и плюхнулось рядом в густую траву. Она была так увлечена, что не сразу поняла, что случилось.

— Девочка, кинь мяч! — услышала она вдруг знакомый, надтреснутый голос, принадлежавший Кротову.

Даша сорвалась с места, встала на колени и начала поиски в густых лопухах. Через минуту, впервые в жизни, она держала в руках теннисный мяч. Резиновые мячи, которыми играли в детдоме, были ей хорошо знакомы, но теннисный — она видела только издалека. Он был шершавый, ворсистый, ярко-зеленый и с двумя параллельными бороздками по всей окружности. Даше он показался теплым и ей было очень приятно держать его в руке.

— Бросай скорей, что, мяча никогда не видела, ну тормозная девчонка! — голос мальчишки, которого тренировал Кротов, вывел ее из оцепенения.

Она размахнулась и бросила. Мяч долетел только до середины сетки и безвольно скатился по ее поверхности в траву. Вторая попытка принесла тот же результат.

— Ты что, убогая? — разозлился мальчишка, ему было лень бежать за ограду.

— Подожди, Вадик, — оборвал его Кротов и обратился к Даше. — Возьми мяч в правую руку, согни ее в локте, теперь заведи за спину, еще ниже, еще, а теперь бросай!

Даша разжала кисть, и мяч по высокой траектории, плавно, с большим запасом перелетел через загородку. Крот что-то хмыкнул себе под нос и продолжил тренировку.

Отбитый неумелой рукой мяч еще трижды перелетал через ограду и падал рядом с Дашей. Теперь, каждый раз, без всякого труда и с видимым удовольствием она возвращала его на корт. После ее бросков он летел высоко над сеткой и попадал точно на ракетку Кротова.

— Вадик, Ира, посмотрите, как она сгибает и заводит назад руку перед броском. Покажи им еще раз! — крикнул Кротов оторопевшей Даше и специально перекинул через загородку мяч. Даша подняла его, повернулась боком, чтобы им было лучше видно, и повторила все движение.

— Понимаете, для чего я вам это показываю? — Не унимался Крот. — У вас, и даже у многих мастеров, плохая, корявая подача. Неправильно сгибаете руку, потом не в той последовательности ее разгибаете, все делаете судорожно, словно в конвульсиях. А у нее получается идеальное, слитное движение, когда в работу включается одна нужная группа мышц за другой. Вложи ей сейчас в руку не мяч, а ракетку, все будет также правильно. Идеальное движение. Оно врожденное. Такому трудно научиться, если вообще возможно, уж я то в этом толк знаю, насмотрелся за тридцать лет, — задумчиво произнес Кротов.

— Крот, ты когда меня возьмешь? — Крикнул кто-то из великовозрастных игроков с дальнего корта.

Андрей никак не отреагировал и обратился к Даше:

— Ты когда-нибудь раньше играла в теннис?

Даша энергично замотала головой: “Нет, никогда.”

— А хотела бы попробовать?

— Да, — с трудом произнесла она.

— Ну, тогда заходи, видишь калитку?

Даша кивнула, медленно подошла к калитке и взялась обеими руками за железные прутья. Раздался пронзительный скрип, дверца распахнулась во всю ширь. Она сделала шаг вперед.