Страшные сказки народов мира

Пётр Гуляев, 2022

Тысячелетиями параллельно с человечеством существует другой мир – мир духов, монстров и колдунов, чёрной магии и злых проклятий. Загадочный мир необъяснимых явлений. Иногда сущности из другого мира просачиваются в нашу реальность, и тогда не позавидуешь тому, кто окажется у них на пути! Будь то первобытный североамериканский охотник, средневековый самурай или простой мальчишка из революционной Франции – столкновение с другим миром не предвещает ничего хорошего. Перед вами сборник из десяти рассказов, герои которых поневоле приоткрыли занавес, отделяющий нашу реальность от другого мира. И пусть все они – из разных стран и эпох, их объединяет одно: судьба каждого героя стала основой для страшной сказки, не знающей границ и культурных различий.

Возвращение

Степь жарилась под палящим солнцем. Ни единого облачка не виднелось в ясном небе. Уже несколько дней не было ни дождя, ни малейшего дуновения ветра, и степная трава изнывала от жары — необычно долгой для здешних краёв в последнем месяце лета. Этот тягостный зной мог свести с ума любого, даже самого выносливого воина великой армии. Любого, кроме Очира. Очир был счастлив. Он наконец-то возвращался домой.

Настроение хозяина передавалось Кровинке, и та тоже как будто бы не замечала жары. Кровинкой Очир назвал свою гнедую за редкий рубиновый оттенок, который принимали её мохнатые бока в лучах закатного солнца. Кроме того, для настоящего монгола нет существа, более родного по крови, чем его боевая лошадь. Не один раз во время долгих зимних походов покорная Кровинка выручала своего всадника, предоставляя ему несколько глотков своей густой горячей крови для обогрева и насыщения. Очир отдавал долг боевой подруге, ухаживая за ней так, как никогда не ухаживал ни за саблей или луком, ни тем более — за женщиной. При каждой возможности, будь то ночлег или кратковременная дневная стоянка, Очир тщательно расчёсывал роскошную медную гриву Кровинки, шепча ей в ухо ласковые слова.

Кровинка бойко шла рысью, расталкивая круглыми боками высокую, в половину человеческого роста, жёлтую траву. Копыта лошадки гулко стучали по высохшей плотной земле. В такт её шагам по стремени Очира весело постукивала притороченная к седлу связка из трёх отрубленных голов. Наездник коротко взглянул на свой груз, и по его круглому лицу расплылась широкая улыбка. Хан будет доволен. Эти трое бандитов были известными дайсанами, они служили кровным врагам хана. За то, что Очир принесёт своему господину головы этих неверных псов, он получит богатое вознаграждение. Разве может что-либо порадовать монгола сильнее, чем вид мёртвого тела его недруга?

Очир тут же сам ответил на свой вопрос. Нет, не баснословная награда в виде увесистого мешочка с золотом, подаренная ему Ринчен-нойоном за долгую верную службу, когда тот отпускал Очира домой. И не пастбища и стада, которыми, несомненно, вознаградит его хан за доставленные головы злосчастных дайсанов. И даже не женщины и рабы, которыми теперь до глубокой старости обеспечит себя бывалый воин. Всё это приятно, но не главное. Острее всего сердце Очира начинало щемить, когда он думал о том, что совсем скоро вернётся домой. Снова увидит восход над родной равниной, прикоснётся к плакучему дереву над ручьём, вдохнёт благоухание полевых цветов.

Долгий десятилетний поход в неизвестные западные земли, затеянный ещё благословенным Чингисханом, наконец-то закончился. Много чудных народов и стран повстречал Очир на этом пути, дослужившись от обычного бойца до сотника — командира конных лучников. За эти десять лет он срубил тысячу вражеских голов, сжёг десятки городов и селений, попортил сотни женщин и девушек. Испробовал на вкус множество дивных блюд и напитков, увидел высокие горы и бурные реки, бескрайние леса и жаркие пустыни. Очир ночевал в обнимку с лошадью то под звёздным, то под снежным или мокрым небом. Но нигде ни на миг он не забывал своей далёкой родины, и нигде не встретил места чудеснее.

И вот заветная мечта осуществлялась: до родных кочевий оставалось не больше четырёх дней пути. Это если двигаться южным обходным путём, мимо Чёрного Кургана. Чтобы обойти его стороной за тридцать три полёта стрелы, как того требовала традиция, нужно было сделать огромную дугу — обойти широкий овраг, пересечь вброд две речушки и затем долго идти вдоль непроходимо глубокой степной балки, сначала на юг, а потом обратно на север по другой стороне. Был и другой путь — пройти прямо у подножия Чёрного Кургана, срезать путь и быть дома уже к завтрашнему вечеру. Разумеется, Очир выбрал короткую дорогу. Старинные суеверия уже не занимали его голову, как когда-то. Во время своих ратных приключений он многого насмотрелся и почти перестал верить в тёмные силы потустороннего мира. Самым злым и опасным существом, по наблюдению опытного сотника, был человек. А на целом свете не было человека, который мог бы напугать Очира.

Раскалённое солнце сдвинулось по небу ещё на полторы ладони, когда зоркие глаза всадника выхватили на краю плоского блюдца горизонта мглистую выпуклость. Чёрный Курган. Очир улыбнулся знакомому с детства силуэту и легонько пришпорил Кровинку. Та послушно отозвалась и ускорила шаг. Вскоре Очир уже спешивался у подножия запретного холма.

Чёрным этот курган был прозван неспроста. Когда его насыпали, и чьё тело упокоилось в этом месте, не помнили даже самые древние старцы. Однако название своё он оправдывал: на высоком земляном валу, окружённом плоскими выветренными камнями, не росло ни травинки. Зловещей проплешиной он возвышался на три человеческих роста над бесконечным травяным морем. Люди верили, что тому, кто окажется слишком близко к Чёрному Кургану, не видать больше счастья. Когда-то верил в это и Очир. Когда был глупым юнцом. Теперь он — взрослый мужчина, испытанный воин, настоящий монгол. Очир начал готовиться к ужину и ко сну.

Солнце садилось, окутывая остывающую степь в мягкие розовые тона. Кровинка неторопливо жевала травку, Очир сидел на камне у подножия кургана спиной к заходящему светилу и мечтательно смотрел в сторону дома. Когда совсем стемнело, и воздух наполнился пением сверчков, сотник пожелал своей кобылке добрых снов и лёг спать.

По ночам к Очиру часто приходили люди, убитые им во время походов. Вот и сейчас снился сон, которого он не видел уже несколько лет. Тогда Очир только стал десятником за проявленную в сражении удаль. Первым его боем в новом ранге стало взятие маленького деревянного городка в далёкой северной стране, населённой бородатыми светловолосыми людьми. Десяток Очира первым вскарабкался на невысокие стены бревенчатого укрепления. Сам десятник привычным движением срубил голову местному молодому нойону — безусому ещё юноше в нелепо сидевшем на нём островерхом золочёном шлеме. Потерявшие командира враги мигом запаниковали и бросились врассыпную. Часть из них укрылась вместе с женщинами и детьми в единственном каменном здании городка — большой белой башне с серебристым полукруглым куполом. Позже Очир узнал, что в этом доме жили местные жрецы.

Когда бойцы Очира выбили дверь в башню, навстречу им вышел старший жрец вражеского города — высокий седобородый старик в чёрном балахоне и высокой шапке. Он протягивал к Очиру руку и что-то говорил ему на своём шуршащем языке, но десятник не стал слушать. Он просто рассёк жреца пополам и вошёл в чужое святилище. Внутри было темно и дымно, визжали дети и плакали женщины, глухо бубнили длиннобородые жрецы. Лишь одна из женщин средних лет, по виду мать убитого им юного нойона — высокая и статная, в дорогом одеянии, указывала на Очира пальцем и кричала что-то угрожающее. Он убил и её. А потом приказал своим воинам разграбить святилище и спалить его дотла. Та же участь постигла и сам город со всеми жителями. Чтобы другим было неповадно сопротивляться воле великого хана.

Переводчик из местных, опасливо глядя на пожар, рассказал Очиру, что женщина прокляла его, посулив «желтолицому демону» никогда не познать счастья. На всякий случай Очир принёс тогда своим духам-хранителям в жертву годовалого бычка. Вдруг колдунья окажется могучей? Но годы шли, а с Очиром ничего плохого не происходило: он рос по службе, становился сильнее и богаче, обрастал верными друзьями и влиятельными покровителями. То ли колдовство чужеземки не работало, то ли древние духи монгольских степей оказались сильнее. А скорее всего — это лишь пустые суеверия.

Очир проснулся от тёплого дыхания лошади. Кровинка лизнула лицо хозяина и требовательно фыркнула. Солнце взошло над горизонтом уже на ладонь. Пора было двигаться в путь. Быстро собрав вещи, сотник по-молодецки впрыгнул в седло и поскакал навстречу солнечному диску, оставив Чёрный Курган за спиной. Настроение было чудесное: уже до наступления темноты он будет дома. Очиру хотелось петь. Его тягучая песня раздалась по безветренной степи на многие вёрсты, но некому было оценить её красоты. Только Кровинка изредка всхрапывала на какой-нибудь особо высокой ноте.

После полудня Очир прекратил петь. Он цокнул языком и привстал в стременах. Кровинка замерла. Сотник вгляделся вперёд. Странно. По его прикидкам ещё пару песен назад он должен был пересечь небольшой ручей, служивший границей кочевий его рода. А там уже начиналась холмистая равнина родных мест. Однако впереди, насколько видно до самого горизонта, простирался лишь жёлтый степной ковыль. Возможно, за давностью лет Очир запамятовал и немного попутал расстояния? Не страшно, проедем ещё чуть-чуть. Просто окажемся дома попозже — ближе к сумеркам. Очир похлопал кобылку по шее и поехал дальше.

Но ни к сумеркам, ни к полуночи Очир дома не оказался. Более того, он так и не проехал заветный ручей. Сотник был твёрдо уверен, что держит правильный курс, но травяное море всё никак не кончалось. Когда луна скрылась среди туч, всадник остановился и слез с седла. Пора было на привал. Не хватало ещё, чтобы в темноте Кровинка сломала ногу, свалившись в овраг или балку.

Утром Очир не стал завтракать. Едва проснувшись, он отправился в путь. Солнце продолжало жестоко печь, по лбу всадника струился пот, заливая глаза и губы. Головы преступников, покачиваясь, били его по ноге. В очередной раз скосив взгляд и посмотрев на свою ношу, Очир нахмурился. Он был готов поклясться, что раньше этих ехидных улыбок на лицах мертвецов не было. Но эту мысль сразу же перебила другая, вызванная куда более странным явлением. Впереди, на горизонте маячил знакомый тёмный силуэт. Чёрный Курган!

Очир не мог поверить своим глазам. В тумене Субудай-багатура он лучше всех умел определять направление по звёздам и солнцу. Здесь, в родных местах, он просто не мог заплутать. Но и не верить своим собственным глазам Очир тоже не мог. Они всегда точно вычисляли расстояние до цели, чтобы затем верная рука направила в неё смертоносную стрелу. И сейчас Очир знал: впереди тот самый курган. И курган этот находится не там, где ему положено. Разворачиваться назад было глупо: в правильности направления Очир был так же уверен. Тогда он принял единственное правильное, как ему показалось, решение: нужно идти обходным путем. Пусть это и займет ещё три дня. Воин развернул лошадь на юг — туда, где должна была пролегать широкая непроходимая балка.

Балка не встретилась Очиру ни в тот день, ни в следующий, ни четыре дня спустя. Зато дорога неизменно вновь и вновь выводила его к Чёрному Кургану. Выйти на верный путь не помогали ни оставляемые сотником вешки в виде обрывков яркой ткани на колючих кустарниках, ни жертвы духам предков. Ослепительно белое солнце жгло сотнику лицо, воздух вокруг плавился и звенел. Кровинка мелко дрожала под седлом от усталости.

На двенадцатое утро, проснувшись под кустарником с повязанной им же несколько дней назад вешкой, Очир понял, что нужно делать. Он расчесал гриву Кровинки, чего за последние безумные дни не делал ни разу, не спеша оседлал её и направился прямиком к привычно уже чернеющей вдали проплешине кургана.

Поднявшись на вершину кургана с лошадью в поводу, Очир сглотнул. Предстоящее было самым страшным, но другого пути у него не было. Очевидно, злой дух этого места нужно задобрить. Очир мог бы оставить ему всё золото, добычу в виде бандитских голов или своё оружие, но он всё-таки был настоящим монголом, а потому знал, что ничего из этого не поможет. Обняв за шею Кровинку, сотник долго стоял так, вдыхая пряный аромат конской гривы. Дождавшись заката, Очир поцеловал любимую лошадь между больших доверчивых глаз, отошёл на пару шагов, выхватил из ножен саблю и одним ударом отсёк животному голову.

Не помня себя, перемазанный в лошадиной крови и своих слезах, сотник ещё долго бился головой о голую землю на вершине мрачного холма. Его горькие стоны разносились по бескрайней степи, но никто их не мог услышать. Потом обессилевший Очир уснул.

Сны были бредовыми и жуткими. Вот он, Очир, маленький — бежит с другом через ручей, спотыкается о камень, падает и начинает тонуть. Друг подаёт ему руку, Очир хватает её, но та превращается в конское копыто, и всё вокруг растворяется в ослепительной вспышке палящего солнца. Очир видит себя словно со стороны на поле боя. Навстречу его сотне несутся враги — закованные с ног до головы в железо воины верхом на гигантских огнедышащих конях. Очир отдаёт приказ, и его бойцы выпускают в сторону вражеского строя стрелы. Но, слетев с тетив, стрелы превращаются в рой сверчков и разлетаются в разные стороны, противно стрекоча. Лавина врагов сметает сотню Очира и погребает под копытами его самого. И вот он, бездыханный, лежит на бранном поле лицом вверх, среди прочих убитых. Небо затягивается багровыми тучами. Первая капля падает ему на переносицу. Вторая. Вскоре всё лицо Очира окрашивается красным. С неба шумными потоками хлещет кровь, заполняя собой всю степь — до самого горизонта…

Из плена кошмарного сна Очира вырвало ощущение чего-то мокрого на лице. Открыв глаза, сотник онемел. Прямо на него своим вечно добрым взглядом смотрела Кровинка. Лошадь снова лизнула его лицо и всхрапнула. Очир медленно встал и осмотрелся. Он всё так же был на вершине проклятого кургана, но на голой поверхности холма не было ни капли крови. Сотник вынул из ножен саблю — она была вся в следах засохшей крови. Удивлённый Очир вновь взглянул на лошадь и остолбенел.

Одна из отрубленных голов, висевших на боку Кровинки, весело глядела на Очира. Она с издевательской ухмылкой подмигнула воину. Тут свои веки разомкнула вторая, а за ней и третья. Глумливые глаза мёртвых излучали триумф. Одна за другой головы принялись громко хохотать. Очир пятился прочь с заколдованного кургана, не в силах оторвать взгляд от жуткого зрелища. Зловещий смех заполнял всё его сознание. Сердце пустилось в галоп. Когда к смеху мертвецов примешалось оглушительное конское ржание, в котором явственно раздавались нотки мстительного торжества, сотник схватился за грудь и медленно осел на горячую землю. Побагровевшее небо опустилось и поглотило его вместе с курганом.