Лжедмитрий, отец Лжедмитрия. Иоанн Грозный и нашествие калмыков на Русь

Пюрвя Мендяев

Есть в мировой истории тайны, которые сотни лет не дают покоя потомкам. Одной из таких загадок, без всякого сомнения, является загадка Лжедмитриев. Для того чтобы разобраться в этой весьма запутанной истории, на мой взгляд, нужен новый взгляд на старую историю. По моей версии, отец Григория Отрепьева не погиб, когда сын был маленьким, а лишь имитировал свою смерть. Именно Богдан Отрепьев – главный герой моей повести, с которой я планирую начать описание жизненного пути этого великого человека.

Глава 3

Боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев вернулся в свой терем поздно ночью и сразу же собрал всех своих самых близких помощников на совет. Рассказал советникам своим без утайки всё, о чем рассказал ему царь, и о том, что увидел и услышал на пыточном дворе. Как только закончил боярин свою речь, так сразу же попросил слова старейший из советников, седой как лунь старец.

— Говори Андрей Степанович — приказал боярин.

— Дело великое царь тебе, Никита Романович, поручил — сказал степенно старец Андрей. — Это добрый знак всем нам. Не на один год рассчитано оно. Далеко царь глядит. Много ума дал ему бог. Но великое дело требует великой заботы. Всё за один раз мы сейчас не обсудим, много раз нужно будет нам собираться и совет держать. А сейчас нужно сделать самое спешное дело, связанное с царским поручением.

— Что за спешное дело? — спросил боярин Никита Романович.

— Не зря Малюта Скуратов в чести у царя, хоть и низкого рода. Умеет этот ирод следствие вести. Нет в этом деле равных ему ловцов человеческих. Если в юном князе усомнился Малюта, то дело там точно не чисто с этим парнем — сказал старец Андрей. — А раз так, то надо уже сейчас до света человека нам своего доверенного отправить в Углич провести расследование.

— Ценю я тебя старец за ум твой светлый, еще отцу моему ты был первый советчик, но тут понять тебя не могу. И так поедут люди Малюты в Углич и посмотрят, как встретит мать родного сына. Вот тут вся измена и выявится, если не признает парня мать. И даже если признает мать и родные князя Ярослава всё равно будет за ним присмотр. Зачем нам туда своего человека отправлять и тем более так срочно? — спросил боярин.

— Люди Малюты Скуратова для Углича чужие, никто им правды там не скажет доброй волей, а нам нужно правду всю узнать. Ведь для Малюты Скуратова это дело одно из многих, а для нас это дело наиважнейшее. Нам тут нельзя промашку дать, обязательно срочно надо человека послать в Углич для расследования — сказал старец Андрей.

— Как же мы тут можем промашку дать? И какую правду нам узнать так нужно в этом самом Угличе? — с раздражением спросил боярин. — Не пойму я.

— Никита Романович, дед всё правильно говорит — встрял в разговор князь Руцкой. — Суди сам. Ведь те калмыки не просто так парня своего под именем князя Ярослава к царю заслали. Они ведь наследники монгольской империи, а там разведка была лучшей в мире, у них все народы учились этому делу. Наверняка они все наперед продумали. Не могли они не предположить, что повезут молодого князя к родной матери. А раз так, то уверены они были в том, что признает мать княжича.

— Ты хочешь сказать, что живы, князь Димитрий Ярко и его настоящий сын, и находятся они в заложниках у калмыцких ханов? И что передали калмыцкие люди жене князя письмо от мужа с просьбой ради их спасения признать чужого парня? Так что ли? — спросил боярин.

— Так, Никита Романович — подтвердил старец Андрей. — Уверен я в том, что жив князь с сыном и что их держат заложниками калмыцкие владыки. И что калмыцкие люди используют их как-то для того чтобы мать признала их лазутчика, как родного сына. Если признают самозванца Ярославом, то по праву поступит он на службу в посольский приказ, ведь по наследству там его место. И тогда проникнет во все тайны задумок царских насчет калмыцких его хозяев их лазутчик.

— Ловко придумано — воскликнул восхищенно боярин Никита Романович.

— Им нужно человека своего в посольский приказ определить — сказал князь Руцкой убежденно. — А нам нужно дело великое царское исполнять, и для этого хорошо бы выручить из полона калмыцкого князя Димитрия Ярко и его сына Ярослава. Вот кто нам бы всё о властителях калмыцких нам рассказал. Вот кто бы нам помог исполнить царское повеление. Так что прав дед Андрей, нужно срочно верных людей отправлять в Углич, до того, как там появиться подмененный княжич с людьми Малюты Скуратова. Может, успеем и калмыцких людей перехватить в Угличе, если поторопимся.

— И к тому же у нас служит Борислав Отрепьев дворянин из тех мест, он там всех знает, ему люди правду и расскажут — сказал старец Андрей боярину. — Он нам там всё и сделает.

— Точно! Как же я забыл, что Борислав из Углича родом? Срочно зовите сюда Отрепьева — приказал боярин.

Очень скоро перед советом боярским стоял могучий воин дворянин из Углича Борислав Отрепьев. Боярин спросил:

— Борислав, ты вроде у нас из Углича родом был?

— Да, я родом из Углича, там мое захудалое имение расположено, семья там моя бедует — ответил Борислав.

— А слышал ли ты о князе Димитрии Ярко и его сыне Ярославе? — спросил боярин.

— С детства знаком я с Димитрием Ярко, дружил я с ним крепко, а сына его, Ярослава, еще в люльке качал — ответил Борислав. — Только нет их уже давно на белом свете, погибли в чужой стороне. Отправил их царь к басурманам и там отец и сын головы свои сложили.

— Рано ты их похоронил, жив, вроде, княжич Ярослав, скоро домой к себе вернется — сказал боярин.

— Радость великая! — воскликнул Борислав Отрепьев. — Не думал, что увижу на белом свете Ярослава. Хорошо бы его повидать. Обнять, расспросить об отце. Но служба. Разве вырвешься к родным своим.

— Хорошо, раз так хочется тебе обнять молодого княжича Ярослава, то поезжай сейчас домой к себе в Углич. Наверное, ведь и по семье своей, соскучился, по жене и детям своим — сказал боярин. — И не просто княжича обнимешь и проведаешь, как близкие люди твои живут, но еще и поручение важное мое выполнишь. А что делать нужно о том тебе старец Андрей и князь Руцкой всё подробно расскажут.

— Пойдем родной — сказал, обращаясь к Бориславу, старец Андрей. — Время не терпит. Поедешь ты не один. С тобой поедут люди для связи, так что не будем мешкать.

После того как князь Руцкой и старец Андрей вышли из горницы вместе с Бориславом Отрепьевым совет не был завершен. Боярин Никита Романович приказал привести того бывшего пленника ойратского, что был уличен в измене. Вскоре перед боярином и его советчиками встал измученный мужчина, который едва держался на ногах.

— Ответишь честно на мои вопросы, мой лекарь тебе поможет, а потом будешь отдыхать — сказал боярин. — А сейчас подайте кресло гостю нашему увечному.

— Благодарю вас, боярин Никита Романович — сказал бывший пленник, усевшись в кресло.

— Значит, знаешь мое имя — сказал боярин насторожено. — А откуда оно тебе известно?

— Я сам солевар Мина Анкудинов из волжского города Балахна, по торговым делам своим был не раз в Москве и слышал о твоей милости много добрых слов от моих товарищей — ответил бывший ойратский пленник.

— А в плен к ойратам как попал? — спросил боярин Никита Романович.

— Мы с князьями Пожарскими в большой дружбе состоим — ответил Мина Анкудинов. — У нас общее солеварное производство в городе Балахна, что рядом с Нижним Новгородом. Соль хоть товар и ходкий, но много народа ею торгуют у нас. Вот и решили мы расширить дело, начать торговать с бухарцами, менять соль на их товары. Мне один бухарский купец и подсказал отправиться в один из городов их. Там ойраты соль на скот свой охотно и очень выгодно меняют. А бычки и бараны у них самые лучшие. Быстро на том мясе разбогатеть можно, заверил бухарский купец.

Вот я и отправился с караваном туда вместе с двумя моими старшими сыновьями. Да на нас и напали разбойники. Схватили меня и сыновей. А потом, на счастье мне князь их ойратский выкупил нас для дара царю Иоанну. Но не просто так отпустил меня владыка ойратский. Он предложил мне побыть в Москве, разузнать всё, что возможно о планах русского царя насчет ойратов и все передать ему. Я должен буду вернуться во владения ойратского владыки с караваном соли и докладом о делах московских. И тогда владыка этот отпустит моих сыновей и наградит меня богато и еще и выгодно поменяет мою соль на свой скот. Вот такой уговор у нас был с ойратским правителем.

— Почему же ты сразу не признал свою вину перед государем? Почему только после пытки рассказал о том, что сговорился ты с ойратским владыкой? — спросил строго боярин.

— Поверь уж мне боярин. Не со зла. И не из верности ойратскому правителю я не открылся сразу людям царским — признался Мина Анкудинов. — А из здравого смысла.

— И в чем же тут здравый смысл заключен? — спросил боярин.

— Всё равно бы пытали меня — ответил Мина Анкудинов. — При мне двух человек так до смерти замучили. Рассказывали о себе много, вот их и мучили долго, а сказать им уже нечего было. А я помучился, сколько смог, а потом признал свою вину и всё и рассказал о своем сговоре с ойратским владыкой. Так что я остался в выигрыше. Да еще и не все рассказал, есть что новое и здесь рассказать.

— А ты хитрый купец — сказал боярин. — Может, и сейчас не всё мне рассказываешь?

— Всего сразу не упомнишь, может о чем-то я и забыл, но главное я всё рассказал верно — ответил Мина Анкудинов.

— Хорошо, пока поверю тебе — сказал боярин. — Когда к владыке ойратскому ты должен с караваном прибыть?

— Осенью — ответил Мина Анкудинов. — Всё у меня с ойратским повелителем обговорено. Когда должен я выйти с караваном, в какое место привести я должен его для того чтобы откуда меня до владений его воины ойратские сопроводили. А там сам владыка меня встретит с моими сыновьями. Чутье купеческое говорит мне, что ойратский владыка заинтересован в торговле, так что есть смысл мне вести туда караван. Тут не только в сыновьях моих дело. Торговля обещает быть взаимовыгодной.

— Хорошо ты придумал, соль на скот менять — сказал боярин. — Купец ты славный. А ответь мне. Не слышал ли ты у ойратов в плену что-то о князе Димитрии Ярко и о его сыне Ярославе?

— В плену у ойратов ничего я о князе Димитрии Ярко и о его сыне Ярославе не слышал — ответил Мина Анкудинов. — А вот когда вместе с прочими пленниками ехал в Москву, познакомился я с молодым князем Ярославом.

— А почему его сопровождал слуга ойрат? — спросил боярин.

— Так владыка ойратский волен распоряжаться своими людьми, как ему захочется — ответил Мина Анкудинов. — Многим знатным пленникам подарили слуг, не только молодому князю. Мне не подарили. Чином не вышел.

— Так значит, не всех пленников бывших ойратских на допрос приводили к Малюте Скуратову? — спросил боярин.

— Конечно, не всех — ответил Мина Анкудинов. — Всех родовитых и известных боярских детей сразу же забрали родители. Кто бы их позволил допрашивать. Ведь их всех знают. Они люди известные. Им полное доверие. И их никто ни о чем не спросил и слуг их ойратских никто трогать не стал.

— Как же так? — возмутился боярин Никита Романович. — Ведь теперь ойратские лазутчики может уже в домах у бояр наших служат и выведывают сведения для своего владыки?

Вскочил с места Никита Романович и сильно ударил в гневе кулаком по столу. Потом посмотрел зло на бывшего ойратского пленника и спросил:

— Что улыбаешься, торговец солью? Что тебе тут кажется смешным? Отвечай!

— Отвечу честно — сказал Мина Анкудинов. — Нет лазутчиков ойратских в домах боярских. Сам ведь боярин прекрасно знаешь, что в разведке у восточных людей только знатные люди служат. Так же и у ойратов. А дворяне у этих ойратов, как я понял там быстро люди исключительно гордые и своевольные. Никогда они не падут столь низко, чтобы их как скотину, как щенков, пусть даже их собственный правитель даже ради великой цели обратил в подарок чужим людям. Превратить в рабов пусть даже и не по-настоящему их князей никто из владык не может. А вот простым людям там у них жить тяжело, просто невозможно. Они полностью во власти у своих господ. И господа эти там с простыми людьми не церемонятся. Наказывают мучительной смертью за любую провинность. Наши холопы живут здесь как в раю по сравнению с их простым народом. Так что бояться простых рабов ойратских их нынешним хозяевам, смысла никакого нет.

— Всё ты знаешь об их жизни и нравах, купец, хоть и был у ойратов совсем недолго — сказал боярин. — Как же у тебя это так получается?

— Сам ведь боярин бывал, как я слышал не раз в орде ногайской и видел там, как жестоко правит там их государь и как жестоко с народом простым обращаются беки — сказал Мина Анкудинов.

— Был не раз я в орде ногайской, и видел, как жестоко правят там беки простыми людьми — ответил боярин. — Это ты верно подметил. У наших холопов жизнь намного легче.

— Был я у ойратов совсем немного, но скажу боярин — такой лютой власти, как у ойратов по отношению к простому народу не видел я нигде — сказал Мина Анкудинов. — Это я сразу понял, как оказался у них.

— Хорошо, отведите купца к моему лекарю — приказал боярин. — Пусть лекарь поможет. А сюда приведите калмыка этого Бадму.

Слуги увели Мину Анкудинова и ввели юного калмыка, почти ребенка. Допрос быстро показал, что Бадма русского языка не понимает. Боярин Никита Романович махнул рукой, и парня увели на двор и определили впоследствии на конюшню. И на том совет ночной у боярина завершился.