Живи в радости всегда!

Про100 АвтОр

Книга о своей жизни, о любви и о творчестве с позиции сегодняшнего видения. Для своих близких и для всех друзей. Искренне, открыто, с любовью.

Медаль «за мужество в замужестве!»

Конечно, писать об этом сейчас мне несколько трудновато, поскольку я уже не могу вспомнить всю ту степень своих страданий и душевной боли, которые испытывала тогда, ибо очень долгое время я даже не вспоминала об этом. Стёрла всё, простив его и себя за ошибку своего замужества от нелюбви к себе и очень низкой самооценки, заложенного понимания любви как жертвенности. Прощая, отпуская, я отпускаю и прощаю навсегда. И нет пути назад. Вспоминать о своих годах в браке без любви со своей стороны сегодня, будучи свободной от этой привязанности, это совсем не то, что было тогда.

Если ты не любишь себя, кто же тебя самого-то полюбит?

Ты встречаешь своё «зеркало» с такими же родовыми программами и страдаешь ещё больше.

Сострадание — это страдание вдвоём или, лучше сказать, одиночество вдвоём, страшная вещь.

Но, зная, что мы способны влиять не только на свой будущий сценарий, но и на прошлое, я непрерывно отправляю всему своему опыту прошлого свет и любовь, а всем участникам этой игры по моему освобождению и просветлению — низкий поклон за то, что сумели сделать то, что сумели. Особенно — за нанесённые боль и страдания. Иначе я бы так ничего и не поняла.

Сколько же нужно намучиться человеку, чтобы понять, что все ситуации осознанно ли, либо неосознанно, он создаёт в своей жизни сам — сама. И, пока душа не прошла своих духовных уроков, лучше не рожать детей и не связывать себя никакими узами, обещаниями, которые могут быть крепче алмазной проволоки. Это и так называется в этом мире — мире «наоборот» — браком (вещь, далёкая от совершенства по словарю).

Всем, кто не прошёл подготовку жизнью для того, чтобы совместно с другим тянуть эту лямку, называемую совместной жизнью, я бы не советовала активно стремиться к получению этой медали: «за мужество».

Но это сейчас. А тогда всё было иначе. В любом случае, это сегодняшнее видение всех тех процессов, тогда же это были одни мучения.

Один, обиженный на судьбу и родителей человек встречает такого же другого, ибо подобное тянется неосознанно к подобному, и начинается новая игра.

Мой отец много пил, в последние годы я практически его не видела трезвым вообще, пока он не положил себя в постель со словами, что его отец, дед и прадед умерли в возрасте семидесяти лет, значит, ему осталось всего шесть лет жизни, и вставать с постели он смысла не видит — всё равно скоро умирать.

Так, практически здоровое тело (не считая вреда, нанесённого алкоголем) было им самим и убито в апатии и депрессиях последних лет. Параллельно с унынием приходят агрессия, гнев той же силы, что и глубина страданий.

Маятник гнев-страдание.

Этот опыт, наблюдение за которым в своей близкой реальности привёл меня к пониманию, что все болезни идут от характера, а характер наследуется по роду, и каждая черта характера, каждая ошибочная мыслеформа приводит к пробоине на физике тела, был необходимым этапом для моей последующей работы над собой.

Ухаживать за ним было невозможно. Мозг превратился в воду. У него осталось сознание трёхлетнего ребёнка. Он кидался стульями, ломал мебель, сворачивал трубы, когда никого не было, а когда мы с сестрой приходили — притворялся лежачим и несчастным, крича от гнева так, что тряслись стены, а у меня ноги врастали от страха в пол, и я не могла сдвинуться с места от шока.

Он в жизни всегда страшился двух вещей — попасть в психиатрическую больницу и глотать трубку для проведения анализа желудка на сок.

За два года до смерти он прожил в стационаре полтора года, поскольку без сильных препаратов, которые нигде нельзя было достать, только в больнице их выдавали, жить рядом с другими людьми он уже не мог, он был опасен. Вернее, с ним уже никто не мог находиться рядом.

За полгода до ухода его выписали на недолго из больницы, это время для меня было тем, что называют люди адом.

С воспалением лёгких его отвезли в больницу в Москву, там после процедуры насильного (сестра говорила, что увидеть это издевательство над умирающим человеком для неё было пыткой, даже её крики на врачей, попытки остановить их мучительные для него процедуры — не повлияли) забора анализа из желудка он умер.

В желудке ничего не нашли. Причиной смерти указали пневмонию лёгких.

Вспоминая его, я думаю, что тогда мне казалось, что любовь и страх всегда едины. Я любила его так же сильно, как и боялась.

В детстве, когда он приходил домой пьяным, я не могла спать. Подо мной так сильно скрипела кровать от моей дрожи тела, что я не могла засыпать.

Но я всю жизнь ценила в нём отсутствие зависти к кому-либо или чему-либо, его щедрость, его бескорыстие, отсутствие жадности к деньгам, отсутствие ненависти к кому-либо, осуждения кого-либо или чего-либо, его скромность и тихую безмятежную благодарность за самую толику добра, которую ему давали другие. Никогда не слышала от него плохих слов ни о ком из чужих.

Когда мы купили с мужем новую машину, он подошёл и тихо сказал: «Алёнка, а ты не гордись!» Я запомнила эти слова. Я была единственным созданием в его жизни, которое он искренне любил. Он всегда понимал, что я ценю в нём то, что другие понять не в состоянии. Мы никогда не говорили об этом.

Последние слова, которые я ему произнесла, и он был в полном сознании, были: «я люблю тебя, и что бы не случилось — всегда буду рядом». Он моргнул обоими глазами. Улыбаться он был уже не в состоянии. Но взгляд, глаза были глазами моего любящего меня молодого отца. Боли уже не было — у него отнялись и руки и ноги.

Хотела написать про мужа, а руки написали про отца — к чему бы это? Сижу вот и думаю.

У мужчины есть лишь четыре основные потребности. За эти знания крупному психологу на Таганке пять лет назад я заплатила пять тысяч рублей, потом выставила в Интернете, и об этом все узнали.

Быть кормильцем.

Быть авторитетом.

Быть защитником.

Быть воспитателем.

Если женщина отнимает у мужчины эти функции, то он либо идёт налево, либо в алкоголизм, любые возникают другие формы мании, включая игроманию.

Если женщина мудрая, прошла курс психологии перед замужеством, то она, даже если её мужчина не таков, всё равно, поставив его на пьедестал, наделив его этими качествами, правильно сыграв свою роль, сделает его таковым.

Ни моя мама, ни я, ни моя свекровь, ни их родители такого курса не проходили, а потому забрали себе несколько из этих функций, тем самым, отодвинув от себя достойного себя человека, оттолкнув его из-за незнания законов семейной этики и семейного общения.

Когда встречаются Жертва и Преследователь, временами меняясь ролями из-за отсутствия знаний психологии семейного общения, ничего хорошего из такого брака получиться не может. Да и само это слово несёт в себе энергию разрушения изначально.

Через десять лет семейной жизни, поняв, что это — совсем не то, о чём я мечтала в детстве и в юности, что красочная любовь и божественный свет, которыми я наделяла ранее свои мечты о семейной жизни в любви и заботе друг о друге, я впала в уныние и тоску такой силы, что выразила намерение уйти из жизни.

Поскольку все мои намерения почти всегда сразу же проявлялись — я это уже заметила — то через неделю уже мне и предоставилась возможность уйти из этого мира. В ноябре, покрасив окошки в квартире, я почему-то открыла их настежь и улеглась спать там же, хотя могла уйти к маме. Через несколько дней мне поставили диагноз — двусторонняя пневмония.

Я много уже раз писала о своих ощущениях в момент своей смерти, когда задохнулась. Спасла меня моя мама. Её молитвы к Божьей Матери у моей постели вернули меня к жизни.

Муж мой меня оставил, поскольку ему сказали, что я той уже не буду. Скорее всего, останусь инвалидом. Я очень тогда хотела, чтобы его рядом больше не было. Помню свои слова и свои мысли тогда. Они всегда быстро воплощались в мою реальность.

Я была счастлива, что его больше не будет рядом. Видеть рядом с собой своё непрерывно страдающее от нелюбви к самой себе «зеркало» было уже невозможно.

Но мамин уход за мной, их с отчимом любовь и забота обо мне поставили меня снова на ноги.

Низкая самооценка, неуверенность в том, что я справлюсь с воспитанием сына одна, привели к тому, что я приняла мужа обратно, когда он пришёл проведать сына.

И круг сансары закрутился снова.

Я вышла замуж за самого умного из парней, которые в тот момент претендовали на роль моего жениха. Моё предубеждение в том, что самая важная часть мужчины — это его голова, его ум, выбрало именно его в спутники своей жизни. Он всегда говорил, что самое важное — это позволить мне любить его, а не любить самой, раз пока не получается.

Вячеслав — был моим Учителем, который, как я теперь понимаю, через совместные боль и страдания неосознанно помог мне избавиться от гордости, низкой самооценки, тщеславия и гордыни. Не благодаря, а, скорее — вопреки, я начала сильнее освобождаться от всего мусора в своей голове.

Многое в той семье случилось потому, что мои неосознанные слова и мысли всегда превращались в реальность очень быстро, но я этого тогда не замечала. Пока не начала «просыпаться» от гипноза, от глубокого летаргического сна, в котором мы все оказались.

Страдания от нелюбви к себе становились всё сильнее, и эмоции гнева, которые я отправляла в сторону мужа, уже не мог ни им, ни сыном оставаться незамеченными.

Гнев — это самая тяжёлая программа, убрать которую можно лишь очень глубокой внутренней работой над собой. Для этого мне нужна была полная свобода и самоизоляция, а тогда выхода я не видела никакого.

Семь лет медитации Хонопонопоно на свободе от брака убрали у меня агрессию и гнев, вообще все негативные эмоции позднее.

Это родовая программа гнева от внутренних страданий от рода по линии отца тогда четырежды привела меня в психиатрическую клинику.

В четвёртый раз я поняла, что появилось ещё нечто, что мешает мне с ним жить — другая женщина, колдовство, порча и их коллективные проклятия в мой адрес, чтобы навсегда я оставалась там, откуда не возвращаются вовсе. Было, увы, и покушение на жизнь.

Такое мой ум никак сам придумать не мог, никаких страхов, даже-мыслей на эту тему никогда у меня не было.

Это было новшеством, роковым безумием для меня в моей реальности. Это уже, видимо, сработала карма рода, в который я попала. Ад, который наступил в моей реальности, привёл меня к глубокому покаянию, изучению религий, поиску путей выхода из создавшейся ситуации; психологи, психотерапевты, сколько их было, разные учения, поиски выхода.

Я поняла тогда, что мой муж специально вызывал во мне состояние аффекта, после чего вызывал скорую, и меня силой увозили в психушку.

Теперь же я ему и маме, вместе с которой они принимали решение, очень благодарна за этот опыт. Честно. Поклон вам до земли.

Иначе во мне нельзя было пробудить желание сделать этот рывок, преодолеть этот барьер жертвенности собой, страхов, чувства вины, нелюбви к себе в полном комплекте, приводящих, в итоге, каждого из нас к глубочайшим страданиям. Я поняла, что меня, мою живую душу, убивают.

Медленно, мучительно, страдания были невозможными. После посещения больницы мне кололи какие-то препараты, я сама ходила в ПНД за уколами, они действовали три месяца. Я ничего не чувствовала, настроения хорошего не было никогда, ты как растение, у тебя эмоций нет вообще, на некоторые лекарства появлялась неусидчивость — ты с утра до вечера бегаешь по комнате, не в состоянии остановиться, как заведённая. Вспоминая это состояние, у меня раньше на лбу выступал холодный пот. Сейчас уже это как стёртое воспоминание, без чувственно-эмоционального вспоминания.

И при этом я ведь всегда работала. Я работала профессором на разных кафедрах. Мания величия подтрунивала надо мной, лелея мою давнюю мечту стать известной и знаменитой.

Мои книги продавались огромными тиражами. Мои учебники по высшей математике и моделированию пользовались бешеной популярностью не только в стране, но и за рубежом.

Периодически приходили отзывы и отклики от знакомых — кто-то в Питере видел, кто-то в Краснодаре, в других городах на книжных полках, в вузах, где учились, кто-то из преподавателей — у себя в библиотеке — я, однажды, набрав свою фамилию в Интернете ахнула — там было страниц про моё творчество больше, чем у любой знаменитости.

Однажды мне Тоня сказала, чтобы я больше не ходила на уколы, что хватит, «зачем ты сама туда ходишь, перестань пить все эти таблетки». Это было выходом. В том состоянии, в котором я тогда находилась, ты делаешь лишь то, что тебе говорят. Она это сказала единственная. И я это сделала.

Так постепенно действие лекарств начало уходить.

Я искала ответы у психологов, у гениев, у мудрецов, в Библии о том, как избавиться от гордости — гадости, которая мешала мне жить. И ничего не нашла, пока сама не получила подсказки изнутри себя. Путь был тяжёлым.

Вернувшись после своей смерти, я начала слушать и слышать своё второе живое сердце, свою душу, свою интуицию. Именно следование их подсказкам, красноречивее любых слов, приводило меня в нужном направлении. Либо книгу нужную встречала, либо взгляд падал на предмет, на который следовало обратить своё внимание, он подсказывал дорогу, либо встречался случайный человек, который так, невзначай, говорил, что сделать, куда направить своё внимание. Я стала наблюдать за подсказками из внешнего мира.

Мне нужно было освободиться от того, кто приводил меня к непрерывным страданиям — мужчины — мужа, который был рядом.

А я не знала, как это сделать, я ведь всё ещё была жертвой, призванной страдать, пока глаза видят, а сердце стучит, ведь, если вышла замуж — терпи — так говорили его родители и все мои предки.

И однажды у меня хватило сил тихо сказать ему: «уходи».

Cпровоцировав в четвёртый раз моё пребывание в психушке, а я уже была в состоянии наблюдать за ним осознанно, ибо давно не пила таблеток, мой муж сильно рассердил меня.

Было это в последний раз девять дет назад.

Вернувшись из заточения, в которое, по сути, я сама себя и отправляла «на отдых от мужа», я повторно тихо сказала ему: «уходи, собирай свои вещи», но эти слова были сказаны без единой нотки гнева и любой другой эмоции в голосе тихо и твёрдо.

За две недели в изоляции и после новых испытаний тогда я приняла осознанное решение, что «лучше смерть в одиночестве и от голода, чем от душевных страданий».

Так что, когда мне теперь говорят, что «бог терпел и нам велел», я просто отворачиваюсь и иду своей дорогой в противоположном направлении от говорящего.

Во всех смыслах.

Жизнь учит.

Через три месяца после того, как муж собрал свои вещи и освободил меня от себя, предоставив мне себя самой для дальнейшего поиска своего места в этом мире, в мою жизнь вошёл другой человек, второй учитель, и это было самым мощным уроком, проработавшим все остаточные без (с) сознателные программы моего рода.