Шарлатан

Поуп Брок, 2008

В 1917 году Джон Р. Бринкли прибыл в крошечный городок Милфорд, штат Канзас. Здесь он открыл медицинскую практику и представил диковинный метод восстановления угасающей мужской силы – с использованием козлиных желез. Тысячи клиентов быстро превратили «доктора» в самого богатого и знаменитого хирурга Америки. Его слава привлекла внимание другого великого шарлатана – Морриса Фишбейна, который поклялся выбросить из бизнеса «самого дерзкого и опасного» мошенника страны. Но все его усилия, казалось, только подстегивали Бринкли к новым вершинам – он занялся радиовещанием и политикой, причем его методы предвыборной агитации используются до сих пор. Чем закончилась их игра в «кошки-мышки»? И был ли на самом деле Бринкли изобретательным шарлатаном, искалечившим сотни пациентов, или медиком-экспериментатором, как профессор Преображенский из булгаковского «Собачьего сердца»? В этой книге Поуп Брок раскрывает тайны одной из самых громких афер в истории Америки.

Глава 4

В 1912 году Моррис Фишбейн окончил Медицинский колледж Раша. В колледже он преуспел, пользуясь благосклонностью такого уважаемого лица, как старший преподаватель доктор Макс Торек, венгр по происхождению, являвшийся главой хирургического отделения крупнейшей больницы Чикаго. Теперь же, после выпуска, молодой человек был готов к тому, чтобы… готов к чему? Он не мог решить. Колеблясь между патологией и педиатрией, он проработал несколько месяцев в штате Института инфекционных болезней Маккормика, так и не выбрав специализации. Но выяснилось, что этого и не требовалось: ему было суждено вскоре навсегда оставить карьеру врача. В августе 1913 года (в месяц, когда состоялась свадьба Бринкли) Фишбейну предложили временную работу помощника редактора журнала Американской медицинской ассоциации, органа АМА — предложили в основном потому, что он хорошо владел стенографией. Эта должность, которую он воспринимал в качестве временной заминки на пути, стала первым шагом в его долгой и неправдоподобно успешной карьере великого гонителя современных ему шарлатанов, а позднее — главного преследователя Бринкли.

В скромное помещение журнала Фишбейн привнес свой живой ум и свою фотографическую память, которые и стал применять в решении самых животрепещущих проблем дня. Говорил он быстро и много. («Это потому, что у меня есть много что сказать».) В ответ на довод, что та или иная тема может показаться читателям скучной, «он лишь удивленно таращил глаза», как вспоминал один из его коллег. Уже лысоватый, с наметившимся брюшком, он при первом же знакомстве вызывал чувство, что перед тобой вундеркинд. «Когда мы впервые встретились, он еще не был главой АМА, но было ясно, что вскоре он непременно им станет».

На самого же Фишбейна впечатление произвел мистер Артур Крамп — человек, которому перед самым началом кампании в «Кольерс» АМА поручила возглавить собственное бюро расследований. Елейно вкрадчивый, педантичный и сдержанный, любивший в свободное время послушать пение птиц, Крамп мог даже показаться человеком, не умеющим отстаивать собственное мнение. Но в Милуоки, где преподавал, он пережил трагедию, потеряв дочь в результате неумелых действия врача-шарлатана, и с тех пор посвятил себя задаче разоблачения преступного сообщества. С 1906 года из-под его пера потоком лились громовые статьи. Но чувство возмущения происходившим в медицине абсурдом у него не иссякало. Прежде чем наброситься на очередную жертву, он любил прочитать главу из «Алисы в Стране чудес». Говорил, что это его настраивает на нужный лад.

Однажды Крамп продемонстрировал помощнику редактора собранную им коллекцию патентованных лекарств. Это стало похоже на экскурсию в пещеру, полную черепов, или винный погреб Джефферсона. Даже Фишбейн потерял дар речи. На письменном столе Крампа стояла бутыль с его последней добычей — «вином Кардена», стопроцентно надежным «успокоительным средством от маточных недугов», борющимся, как утверждалось, с «опущением матки». Двое мужчин занялись совместной работой над статьей для журнала медицинской ассоциации, в которой разоблачали этот обман. Так завязалось сотрудничество, длившееся более двадцати лет. Начав как наставник Фишбейна, Крамп постепенно стал играть при Фишбейне роль, подобную той, что играл Билли Стрэйхорн^[4] при Эллингтоне — закулисного альтер эго, кормильца и антрепренера маэстро.

Электролечению между тем пошло на пользу даже количество фальшивых чеков. Юристы объединили все жалобы, предложив гринвиллским торговцам выдвинуть единый иск на общую сумму в несколько тысяч долларов. Те согласились. Бóльшую часть суммы, чтобы удовлетворить истца, заплатил Кроуфорд. Партнер его заплатил минимум или вообще ничего. Две сотни долларов телеграфным переводом прислал отец Минни. Либо его дочери удалось своими мольбами тронуть отцовское сердце, либо он обладал даром предвидения, потому что впоследствии, когда Бринкли добился громадного успеха, он щедро заплатил и старику, и Минни, и ее сестре. Получили ли от него что-либо обманутые им гринвиллские пациенты, неизвестно — их списка не осталось, возможно, потому что те постеснялись объявиться.

Сделка состоялась, и дело было закрыто 31 декабря. Торопясь поскорее убраться из города, как сообщала «Дейли ньюс», Бринкли и Кроуфорд даже забыли об оставленных в тюрьме вещах. Партнерство потерпело фиаско.

В Мемфисе ждала верная, как Джульетта, и твердая, как коготь, Минни. В течение последующих трех лет все еще не совсем законная пара разъезжала по Канзасу и Арканзасу, что позволяло Бринкли как-то наскребать на жизнь в качестве бродячего медика. Мало-помалу, подобно Страшиле из «Волшебника из страны Оз», Бринкли стал обладателем всего необходимого, кроме диплома, который он решил купить.

Седьмого мая 1915 года Медицинский университет травничества в Канзасе вручил ему соответствующий документ за подписью ректора университета доктора Дейта Р. Александера. Стать дипломированным выпускником МУТ’а (охарактеризованного позднее в судебных протоколах как «учебное заведение весьма сомнительного статуса, не имевшее ясных научных принципов и давно почившее») стоило Бринкли сотню долларов, но давало ему лицензию на право лечить в восьми штатах.

Сперва он попытался обосноваться в Джадсонии, Арканзас, в качестве врача общей практики. Для того чтобы наладить дело, он воспользовался маленьким трюком — время от времени арендовал на конюшенном дворе лошадь и бодрым галопом устремлялся из города — якобы по срочному вызову, но хитрость не сработала, и паре нашей вновь пришлось пуститься в путь. Наконец-то состоялся развод, и они с Минни официально стали мужем и женой, узаконив любовные узы, прочность которых впоследствии подтвердили годы их брака.

Некоторую часть 1916 года Бринкли прослужил в Канзас-Сити в качестве «медика и клерка» мясоразделочного предприятия. В долгие часы безделья он наблюдал за тем, как козлы совокупляются в загонах за несколько минут до своего смертного часа — тема, достойная размышлений философа. Его поразило, как заметил он впоследствии, «необыкновенное сладострастие» этих животных. От мясного инспектора он узнал, что козы менее другой скотины подвержены болезням.

Глядя на это, Бринкли мучился неясными порывами. Ему уже тридцать один год, ну когда же наконец он сможет выбраться из непроглядной тьмы? Как мечтал бы он сравняться величием, например, с доктором Абрамсом — Альбертом Абрамсом из Сан-Франциско, колоссом знахарского искусства, служившим примером для подражания всем шарлатанам той эпохи. Обзаведясь вандейковской бородкой и золотым пенсне на черном шнурке, Абрамс прославился, выпустив в 1910 году труд под названием «Спондилотерапия»^[5], в котором утверждал, что болезни можно диагностировать и лечить «последовательными и мелкими ударами молотка по позвоночнику». Вскоре к этой теории им была добавлена новая — реостатического активатора, представлявшего собой коробку с проводами, внутрь которой надлежало капнуть кровью пациента. Другие провода подключались к голове здорового человека, повернутого лицом к Западу. Постукивая по брюшному отделу позвоночника здорового человека, доктор Абрамс мог не только диагностировать недуг пациента, но и определить его вероисповедание. Позднее эта машина была заменена осциллоколебателем усиленной мощности, изготовленным доктором собственноручно и даваемым им в аренду другим шарлатанам.

Вот это была область, в которой желал трудиться Бринкли. Отвоевать себе, как он думал, местечко среди груды всего этого хлама — виброметров, спектрохромных гипофизарных стимуляторов и ножных увеличителей объема грудной клетки.

Примечания

4

Билли Стрэйхорн (1915–1967) — американский джазовый композитор, пианист и аранжировщик, известен своим успешным сотрудничеством с оркестром Дюка Эллингтона. — Примеч. ред.

5

Как писал однажды с поразительным чистосердечием доктор Абрамс: «Врачу дозволено лишь допускать, что он знает все, в то время как знахарь, которого никак не сковывает совесть, уверен, что знает все. И у правды никогда не хватит сил успешно конкурировать с ложью, обладающей плодоносной способностью мошенничества». — Примеч. авт.