Полный курс уголовного права. Том I. Преступление и наказание

Коллектив авторов, 2008

Курс подготовлен известными российскими учеными в области уголовного права. В I томе курса рассматриваются понятие, предмет, метод, система, задачи, функции, наука уголовного права, показывается соотношение уголовного права с криминологией и уголовно-правовой политикой, анализируются институты и нормы, относящиеся к преступлению и наказанию, а также к освобождению от уголовной ответственности и наказания, амнистии, помилованию, судимости и др. Для преподавателей, аспирантов и студентов юридических вузов и факультетов, работников правоохранительных органов и судов.

Глава II

Уголовное право и преступность

§ 1. Уголовное право и криминология

История преступлений почти столь же продолжительна, как и история рода человеческого на Земле. Изменялись формы преступного поведения, уголовное законодательство также не оставалось неизменным. Социальная реальность во всем своем многообразии влияет на развитие уголовного законодательства. При этом необходимо учитывать:

— фактически совершаемые деяния, реально создающие высокую общественную опасность для людей, общества, различных социальных групп и институтов; результативность применяемых уголовно-правовых мер и др.;

— общественные настроения, требования разных социальных групп населения;

— научные оценки и рекомендации;

— политические, экономические, религиозные, социально-психологические, иные идеологические установки субъектов власти, способные приводить к корректировке объективных общественных оценок деяний, видов наказаний, принципов уголовной ответственности, научных рекомендации и даже к очевидному игнорированию общественного мнения;

— материальные и духовные характеристики социальной среды, в условиях которых применяется и исполняется уголовный закон. Материальные условия жизни, например, определяют возможности реального выявления и реагирования на те или иные нарушения уголовного закона. Духовный фактор определяет отношение к нарушениям уголовного закона и к субъектам преступлений, в том числе занимающим разное положение в обществе. Многое при этом зависит от правовой культуры членов общества, позитивной социально-правовой активности граждан и других обстоятельств.

В то же время при создании и изменении уголовного законодательства учитываются закономерности его функционирования; уголовно-правовые основы и принципы, зарекомендовавшие себя на практике как необходимые и важные; определенные правила юридической техники и все то, что составляет предмет и содержание науки уголовного права.

Эффективность уголовного законодательства во многом зависит от его криминологической обусловленности: насколько точно уголовный закон отражает характеристики реально совершаемых высоко общественно опасных деяний; учитывает данные о субъектах таких деяний, сложных системных взаимосвязях деяний и деятелей, а также факт их постоянного изменения, развития, мотивацию, причины и условия совершения преступлений, изменения их характеристик.

Давно уже сказано: “Bene diagnostitur, bene curatur” («Хорошо лечится то, что хорошо диагностируется»).

Криминология — общетеоретическая наука о преступности. В цикле наук так называемого криминологического цикла (уголовное право, уголовный процесс, уголовно-исполнительное право, оперативно-розыскное право, криминалистика и др.) она занимает то же место, что и теория государства и права применительно ко всем юридическим наукам.

Не имея четкого представления о реальных характеристиках преступлений и преступности, нельзя обеспечивать принятие адекватных и эффективных законов о борьбе с ними, разрабатывать результативные методы раскрытия преступлений, ресоциализации преступников.

Криминология изучает закономерности не только отдельных преступлений, индивидуального преступного поведения, но и преступности как массового явления. Отвечая на вопрос о причине совершения отдельного преступления конкретным человеком, она анализировала и другие вопросы: почему для решения своих проблем многие лица избирают преступный путь; что делать в целях недопущения этого; как преступность и преступники реагируют на изменения социальной ситуации, а также принимаемые в отношении них меры?

Длительное время практика борьбы с преступностью фактически основывалась на понимании преступления как проявления свободной воли преступника, которую называли «злой волей», и ограничивалась только применением установленных законом наказаний к виновным в совершении конкретных преступлений. Речь идет о так называемой классической школе права. Как отмечал в XIX в. профессор С. В. Познышев, «сторонники классического направления полагают, что наука уголовного права должна изучать преступление и наказание только как юридические явления, должна быть строго юридической наукой»^[32].

В конце XVIII в. стали отчетливо различаться два направления классической школы: «метафизическое» и «утилитарное». Вместе с тем существовали и «смешанные» теории.

Наиболее яркими представителями «метафизического» направления были авторы кантианской и гегельянской школ. «Чистые» метафизики и метафизики историко-философского плана стремились, как писал С. В. Познышев, построить систему вечного естественного уголовного права, опираясь на идею абсолютной справедливости. Однако существовала третья разновидность данного направления, которая впоследствии привела к позитивизму, суть которого сводилась к тому, чтобы от попыток найти «естественное уголовное право» перейти к разработке положительного уголовного законодательства. Наиболее видные русские юристы-криминалисты в XIX–XX вв. были приверженцами классического позитивистского направления или социологического направления в праве^[33].

Криминологическая обусловленность уголовного закона — это одно из проявлений его социальной обусловленности в широком смысле слова.

Существует точка зрения, что криминология производна от уголовного права и может рассматриваться как социология уголовного права. Однако такая позиция представляется необоснованной.

История криминологии как самостоятельной науки начинается в XIX в., в эпоху бурного развития наук об обществе, человеке, когда все большую популярность приобретало диалектико-материалистическое учение, в том числе о всеобщей взаимосвязи и взаимозависимости всех явлений и процессов. Бурное развитие наук привело к расширению при менения естественнонаучных методов. Они стали проникать и в общественные науки.

Становление криминологии определили следующие четыре вида исследований: 1) антропологические; 2) статистические; 3) социально-экономические, социологические и др., в процессе которых анализировались многообразные факторы преступности и механизм их влияния; 4) социально-правовые.

Основоположником антропологических исследований был френолог Галль. Он разделил людей, совершающих преступления, на три категории и положил начало биологической классификации преступников^[34]. Затем идею наличия врожденного преступника ярко обосновал итальянский профессор судебной медицины, бывший тюремным врачом Цезарь (или Чезаре) Ломброзо. «Преступниками рождаются», — настаивал Ломброзо в первых своих работах. Позднее он признавал, что прирожденный преступник — только один из типов, наряду с ним существуют другие, которые становятся преступниками под влиянием условий развития и жизни. В конце XIX — начале XX в. состоялся ряд международных конгрессов по уголовной антропологии, на которых многие участники критиковали теорию Ломброзо. Сам Ломброзо вел дискуссии, расширяя рамки исследования преступников и причин совершения преступлений. В его поздних работах значительное внимание уделялось различным факторам внешней среды, влиявшим на преступность, причем со временем он все большее значение стал придавать социальным факторам, хотя и не отказывался от своего учения о прирожденном преступнике^[35].

Взгляды Ломброзо развивали его ученики, известные итальянские ученые Рафаэль Гарофало и Энрико Ферри, но они гораздо большее внимание уделяли социальным факторам преступности. По мнению Ферри, специфической чертой антропологической школы было то, что она отличала преступников от нормальных людей по их органическим и психическим чертам (par des anormalites organiques et psychiques), наследственным и приобретенным, считая преступников особой разновидностью человеческого рода (une classe speciale, une variete de l’espece humaine)^[36].

Соответственно наказание рассматривалось в качестве защиты общества от этой «разновидности человеческого рода» — преступников.

Сторонники данного направления имелись во Франции, а также в других странах. В России антропологическому направлению были близки работы П. Н. Тарновской, Д. А. Чижа, в известной мере — Д. Дриля, Минцлова и ряда других авторов^[37].

Статистические исследования данных о преступлениях развивали А. Хвостов в России, А. Герри во Франции, Э. Дюкпетьо в Бельгии и другие авторы. Наиболее ярко их значение для изучения закономерностей преступности продемонстрировал бельгийский математик и статистик А. Кетле. В 1836 г. вышло в свет сочинение А. Кетле «Человек и развитие его способностей, или Опыт общественной физики», в котором автор писал: «Во всем, что касается преступлений, числа повторяются с таким постоянством, что этого нельзя не заметить…»^[38]

Позднее, во-первых, был совершен переход от изучения преступления или преступлений к преступности как массовому социальному явлению, обладающему статистическими закономерностями; во-вторых, показана взаимосвязь изменений статистических данных о преступности и изменений состояния общества.

При осуществлении социально-экономических, социологических исследований многие авторы показывали статистическую связь преступности с разными социальными факторами (Ферри, Гарофало, Марро, позднее — Ашшафенбург и др.). Особое место в ряду ранних исследований преступности с широких социологических позиций занимает изучение Ф. Энгельсом положения рабочего класса в Англии и соответственно преступности в рабочей среде и обществе в целом. В 1844–1845 гг. молодой Фридрих Энгельс написал книгу «Положение рабочего класса в Англии» с подзаголовком: «По собственным наблюдениям и достоверным источникам». Это было практически первое глубокое исследование не только факта влияния общественных условий на преступность, но и механизма такого влияния, социальной сущности преступности. «Неуважение к социальному порядку всего резче выражается в своем крайнем проявлении — в преступлении. Если причины, приводящие к деморализации рабочего, действуют сильнее, более концентрированным образом, чем обычно, то он так же неизбежно становится преступником, как вода переходит из жидкого состояния в газообразное при 80° по Реомюру», — писал Ф. Энгельс^[39].

В указанной работе Ф. Энгельса важно то, что, во-первых, обосновывались не причины вообще негативных социальных отклонений в поведении людей, а причины именно преступности; во-вторых, рассматривалась закономерность преступности в условиях безраздельного господства частного интереса, свободной конкуренции, полного игнорирования интересов и прав людей наемного труда, не обладающих частной собственностью. Отсюда следовал вывод о первоочередности таких мер в борьбе с преступностью, как изменение общественных и политических учреждений, экономического уклада общества. В таких условиях роль уголовных наказаний в предупреждении преступлений и преступности носит ограниченный характер.

Более поздние исследования подтверждали тезис о производности преступности от принципов существования «большого общества». Так, американский социолог Эдвин М. Шур в 70-х годах XX в. писал, что «американское общество пропитано… предпочтением к ценностям, в такой мере определяемым индивидуализмом, конкуренцией и жаждой прибыли, что это создает побудительные стимулы к преступлениям, причем стимулы настолько интенсивные, что это выходит далеко за пределы рационального в современном комплексном обществе, даже если оно и является в своей основе капиталистическим»^[40].

Развитие социально-правовых исследований, социологии права заставило обратить внимание на социальную основу преступлений, причины нарушения норм права, их учет при реагировании на преступления. Возникло учение об уголовной политике (Ф. Лист, М. В. Духовский, И. Я. Фойницкий, Н. С. Таганцев, М. П. Чубинский и др.).

Криминалисты стали больше интересоваться причинами преступлений и их предупреждением. Например, показательно, что профессор из Японии Кан Уэда связывает зарождение криминологических исследований в этой стране с реформой основ уголовной политики и тюремного дела^[41].

Все это привело к качественно новым, криминологическим исследованиям, послужило возникновению и развитию криминологии.

Прокурор кассационного суда в Риме барон Р. Гарофало впервые назвал свою книгу «Криминология»^[42]. Так криминология в XX в. окончательно определилась вне рамок уголовного права.

Важным, самостоятельным направлением уголовно-правовых исследований является социология уголовного права. Она, в частности, позволяет понять, как «работают» уголовно-правовые нормы в конкретных общественных условиях, как общие начала уголовного закона и уголовно-правовые принципы соотносятся с иными социальными и правовыми реалиями.

При анализе эффективности действия уголовно-правовой нормы выделяются: а) эффективность механизма ее действия и б) ее социальная эффективность.

Эффективность механизма действия указывает на то, удается ли вообще применять на практике данную норму, «работает» ли она. Бывает так, что запрещаемые деяния совершаются, но диспозиция уголовно-правовой нормы неточно отражает их признаки. Тогда соответствующая уголовно-правовая норма не применяется. Или диспозиция нормы сформулирована таким образом, что содержит признаки, не поддающиеся внешнему социальному контролю, в том числе и доказыванию. Ряд статей УК РФ, судя по данным уголовной статистики, не применяется. Однако они предусматривают ответственность за особо тяжкие преступления, и необходимость сохранения данных статей диктуется интересами общей и частной превенции преступлений. Например, в начале XXI в. ни разу не применялись ст. 248 «Нарушение правил безопасности при обращении с микробиологическими либо другими биологическими агентами или токсинами», ст. 271 «Нарушение правил международных полетов», ряд статей о преступлениях против мира и безопасности человечества.

Социальная эффективность показывает, достигаются ли цели, поставленные законодателем при принятии конкретной уголовно-правовой нормы и уголовного закона в целом, происходят ли фактические позитивные изменения, достигается ли реальный эффект общей и специальной превенции. Если, например, норма активно применяется, но меры уголовной ответственности и наказания таковы, что совершение предусмотренных данной нормой преступлений продолжает оставаться выгодным, то число таких деяний не снижается и следует искать иные уголовно-правовые решения.

Как и любая другая наука, криминология изучает закономерности. Ее специфический предмет — это закономерности преступности во всех ее проявлениях; детерминация и причинность преступности; подверженность преступности различным воздействиям.

Криминология, во-первых, рассматривает преступность как специфическое социальное явление, качественно отличное от иных негативных социальных отклонений; во-вторых, признает ее взаимосвязь с другими отрицательными явлениями (пьянством, наркоманией, проституцией, фиктивной экономикой и т. д.).

Детерминация и причинность преступности — это в целом процесс порождения преступности в обществе (социальная детерминация) и выделение в данном процессе производящих, причинных зависимостей (причинность).

При анализе закономерностей подверженности преступности различным воздействиям преследуется цель выработки наиболее эффективных мер борьбы с преступностью. Одновременно это позволяет полнее выявлять закономерности самой преступности, ее причины и условия.

«Борьба с преступностью» — сложная, многоаспектная деятельность, самостоятельная сфера социального управления, включающая:

1) общую организацию борьбы с преступностью (анализ, прогноз, программирование, правовое регулирование, кадровое обеспечение и т. д.);

2) предупреждение преступности, т. е. воздействие на процессы ее детерминации и причинности (или, как часто говорят, устранение причин и условий преступности);

3) правоохранительную деятельность: а) карающую, т. е. направленную на применение предусмотренных законом мер к лицам, совершившим преступления, б) правовосстановительную — по устранению причиненного преступлением вреда и возмещению ущерба.

Таким образом, применение уголовного закона — это только одна из составляющих сложной системы борьбы с преступностью.

Ранее в учебниках по криминологии, как правило, говорилось о «предупреждении», «контроле», «преодолении» преступности. На первых порах это было вызвано необходимостью подчеркнуть, что только криминологи разрабатывают рекомендации по предупреждению преступности. Однако они обращают внимание общества на моменты, касающиеся, например, совершенствования анализа преступности, программирования борьбы с ней, совершенствования законодательства, правоохранительной деятельности и на другие обстоятельства.

В первых учебниках по криминологии, издававшихся в 60-х годах прошлого столетия, при рассмотрении ее предмета и содержания не упоминалась личность преступника. Позднее личность преступника стали рассматривать наряду с преступностью, ее причинами, мерами предупреждения. Это было сделано с целью показать, что личность требует самостоятельного внимания криминологов. Изучение общественных отношений не может заменять изучение личности, а воздействие на преступность и ее причины — это во взаимодействии оздоровление условий жизнедеятельности человека и коррекция определенных личностных характеристик. Такой подход к определению предмета, содержания криминологии себя оправдал, послужив, например, развитию криминологических исследований личности преступника. Теперь значение таких исследований очевидно. Поэтому можно более строго подойти к определению предмета и содержания криминологии, не отрывая личность отдельно от преступности, ее причин и мер предупреждения.

Развитие криминологических исследований лиц, совершающих преступления, указывало на необходимость более тщательного учета законодателями и правоприменителями данных о характеристиках субъектов преступлений, мотивации преступных деяний. Криминологи активно настаивали на введении института так называемой ограниченной вменяемости. По данным судебно-психиатрических экспертиз, в 80-х годах XX в. примерно 40 % несовершеннолетних, обвинявшихся в убийстве, признавались вменяемыми с одновременной констатацией наличия у них ряда серьезных психических аномалий. В связи с этим вполне обоснованно в УК РФ была введена ст. 22 «Уголовная ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости».

Если говорить о реальных целях борьбы с преступностью в конкретном обществе и в конкретных пространственно-временных границах, то это — снижение преступности и уменьшение ее общественной опасности, причиняемого вреда как человеку, личности, так и обществу, государству, юридическим лицам. Все это приводит к оздоровлению общества в целом, является одной из предпосылок принятия научно обоснованных решений о социальных преобразованиях.

В то же время криминолог не может и не должен игнорировать явления, которые приводят к снижению преступности, — он обязан иметь в виду не только криминогенные обстоятельства (способные порождать преступление и преступность), но и антикриминогенные (препятствующие такому порождению)^[43]. Его информация об антикриминогенных процессах и явлениях поможет развитию действенных мер борьбы с преступностью, в том числе совершенствования уголовного законодательства в направлении развития не только санкций, но и поощрительных норм.

В реальной жизни трудно провести четкую границу между преступностью и иными негативными социальными отклонениями — любое их изолированное рассмотрение будет относительным, искусственным. И здесь возникает вопрос: в какой мере закономерности иных негативных социальных отклонений должны изучаться криминологией? Такая постановка вопроса возможна в условиях, когда действующий закон четко определяет границы преступного. И, казалось бы, закон должен задавать границы криминологического изучения. Однако не надо забывать, что социальные условия и формы поведения людей меняются, а вместе с ними изменяются и представления о преступном и непреступном.

Криминологи вносят свою лепту в вопрос о криминализации определенных деяний (признание их преступными по закону) и декриминализации (исключение соответствующих деяний из числа преступных по закону). Изучая лиц, совершающих преступления, криминологи наблюдают изменение форм их общественно опасного поведения в изменяющихся условиях и то, что с изменением этих форм поведение не только не теряет крайнюю степень общественной опасности, но даже становится порой еще более опасным, а уголовный закон остается прежним.

Подход, согласно которому криминологическое исследование должно быть ограничено только кругом деяний, предусмотренных уже действующим уголовным законом, можно назвать формально-юридическим. Он связан с признанием монополии на изменение уголовного закона только специалистов по уголовному праву. Между тем они не располагают достаточными данными об изменении форм общественно опасного поведения в изменяющихся условиях. Борьба с преступностью в таких случаях ориентирована лишь на те формы преступного поведения, которые уже отражены в действующем уголовном законе. Например, именно криминологи в XX — начале XXI в. поставили вопрос о криминализации фактов создания, руководства крупными преступными формированиями, а также участия в них, торговли людьми, обраще ния людей в рабство и использования их в качестве рабов и ряда других высоко общественно опасных деяний, не совершавшихся ранее.

Практически криминолог всегда оказывается в положении критика, указывающего обществу на его социальные язвы и просчеты в социальном управлении, ибо преступность порождают не достижения человечества и не положительные моменты. Но без его рекомендаций нельзя устранить то отрицательное, что стоит за преступностью и нередко просматривается именно при взгляде на общество «через преступность».

Учет криминологических рекомендаций — важный шаг на пути научно обоснованного, прогрессивного преобразования общественных отношений без крови и катаклизмов.

Изложенное важно иметь в виду, поскольку в СССР был период более чем тридцатилетнего запрета на криминологические исследования. Он длился с начала 30-х годов прошлого столетия, когда произошла реорганизация Государственного института по изучению преступности и преступника, а в ЦСУ был ликвидирован отдел моральной статистики, до 1963 г. — времени создания Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности^[44]. В этот период проводились отдельные научные разработки проблем преступности, но осуществлялись они в рамках уголовного права, криминалистики и других дисциплин. Практически речь шла о борьбе с отдельными преступлениями, а не о преступности как сложном, системном социальном явлении.

Содержание криминологии как науки — это исследование и оценка преступности, ее изменений, региональных и социально-групповых различий; исследование и оценка процессов детерминации и причинности соответствующей преступности, ее изменений и различий; разработка рекомендаций по борьбе с преступностью, а также методологии и методики криминологических исследований.

По сравнению с определением предмета криминологии здесь новым является, во-первых, указание на исследование и оценку преступности, процессов ее детерминации и причинности; во-вторых, разработка рекомендаций по борьбе с преступностью, методологии и методике криминологических исследований. В результате этого криминологи получают принципиально новую информацию об изменениях и характе ристиках преступности, процессах ее детерминации и причинности, эффективности борьбы с ней^[45].

Методология и методика любой науки имеют важное значение, ибо они всегда «привязываются» к предмету исследования и определяют надежность, достоверность его результатов. Не случайно немецкий ученый Ганс Йоахим Шнайдер свою книгу «Криминология» начинает с положения о том, что «криминология — это самостоятельная междисциплинарная наука со своей историей, характеризующаяся оригинальными методами исследования и своеобразными институтами и организациями, имеющимися во всех странах мира»^[46]. Указание на методы крайне важно. Их своеобразие также определяет необходимость выделения специалистов, владеющих этими методами, а также организацию специальных исследовательских учреждений.

§ 2. Криминологическое учение о преступлении, преступности и их уголовно-правовое значение

Преступление можно рассматривать и с позиции криминологии, и с позиции уголовного права. Эти два аспекта анализа имеют не только теоретическое, но и практическое значение.

Закон требует исследования преступления в единстве его уголовно-правовой и криминологической характеристик. В соответствии с ч. 3 ст. 60 УК РФ «при назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание». Статья 73 УПК РФ гласит, что при «производстве по уголовному делу подлежат доказыванию в том числе: мотивы преступления; обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; обстоятельства, способствовавшие совершению преступления».

При уголовно-правовом подходе внимание сосредоточивается на юридическом анализе состава преступления в единстве четырех его элементов: объекта, объективной стороны, субъекта и субъективной стороны. Преступление анализируется как относительно изолированный акт виновного нарушения человеком уголовного запрета. Уголовно-право вой анализ преступления позволяет выявлять систему признаков, необходимых и достаточных для признания того, что лицо совершило деяние, предусмотренное (запрещенное) конкретной нормой уголовного закона, и подлежит уголовной ответственности в соответствии с ней.

При криминологическом анализе преступление рассматривается, во-первых, в контексте взаимодействия внешней для человека среды и характеристик самого человека; во-вторых, не как одномоментный акт, а как определенный процесс, развертывающийся в пространстве и времени (см. схему 1)^[47].

Схема 1. Механизм преступного поведения

Мотивация включает в себя процесс возникновения, формирования мотива преступного поведения и его цели. Мотив поведения — это внутреннее побуждение к действию, желание, определяемое потребностями, интересами, чувствами, возникшими и обострившимися под влиянием внешней среды и конкретной ситуации. Вслед за мотивом формируется цель как предвидимый и желаемый результат определенного деяния. На первом этапе «работают» истинные побудительные мотивы. На четвертом, как правило, их замещают «защитные».

При принятии решения о совершении преступления происходит прогнозирование возможных последствий реализации возникшего желания, планирование поведения с учетом реальной обстановки, собственных возможностей и других обстоятельств, а также выбор средств.

При этом учитывается баланс потерь и приобретений при разоблачении и привлечении к уголовной ответственности. Если, например, речь идет о хищении крупной суммы денег, а возможное наказание — это штраф в гораздо меньшем размере, то ясно, что такое преступление становится выгодным. Вообще же осмысление факта противоречия принимаемого решения закону, а тем более уголовному, — это уже «последняя линия защиты», переступив через которую человек вступает в сферу действия уголовного закона.

Если человек не отказывается от решения нарушить уголовно-правовой запрет, он избирает те средства достижения цели, которые кажутся ему в соответствующей обстановке наиболее подходящими, учитывая при этом и свои собственные возможности, и возможности соучастников, если таковые имеются. Так, не обладающий большой физической силой субъект или инвалид с травмированной ногой не станет совершать разбойное нападение, при котором необходимо подавить сопротивление жертвы и быстро скрыться с места преступления. Следовательно, здесь играют роль и физические возможности личности. Также имеют значение профессиональные навыки: не станет совершать кражу из сейфа тот, кто не умеет его вскрывать.

Вслед за принятием решения наступает стадия его исполнения — собственно совершение преступления. Фактическая реализация решения может отличаться от запланированной, например при изменении внешней ситуации. Так, при активном сопротивлении потерпевшего грабеж может перерасти в разбой или, наоборот, последует отказ от доведения преступного намерения до конца.

И состояние человека, и состояние внешней среды на разных стадиях преступного поведения не остаются неизменными.

Правильная оценка преступного деяния предполагает выяснение того, как фактически выглядел процесс порождения и развития преступного поведения на каждом из выделенных первых трех этапов. В частности, под влиянием чего преимущественно сформировались мотивация и решение: устойчивых характеристик личности либо сложной, необычной ситуации.

Важно выяснять, почему принято решение об избрании именно преступного варианта поведения. Ведь сами по себе мотив и цель могут не носить антиобщественного характера, а преступным поведение способны делать избираемые средства достижения цели. Так, некоторые насильственные действия совершаются ради того, чтобы пресечь истязания, оскорбления. В таких случаях особенно важно анализировать поведение того, кто считает себя жертвой преступления, давать его поведению уголовно-правовую оценку.

Всегда важно выяснять характер взаимоотношений преступника и потерпевшего, причем не ограничиваясь только ситуацией совершения преступления. Нередки случаи, когда между ними существовал затяжной конфликт. Поведение жертвы преступления весьма значимо, и не случайно с 70-х годов XX в. большое внимание уделяется проблеме виктимологии — учению о жертве преступления^[48].

Криминологические исследования показывают, что нередко жертвами преступлений являются лица, имеющие аналогичные с преступником характеристики (тоже ранее судимые или алкоголики и т. п.). И тогда проблема виктимности практически может быть рассмотрена в плоскости конфликтов внутри криминальной или деморализованной среды^[49]. Но есть и другие жертвы: они характеризуются положительно, однако не готовы к встрече с преступниками, проявляют определенную беспечность (оставляют им на хранение вещи, соглашаются пойти к ним в гости и т. п.). Все эти вопросы требуют всестороннего изучения.

Подлежит установлению и то, почему решение о совершении преступления было реализовано в соответствующей форме. При этом отказ от доведения преступления до конца не всегда можно оценивать однозначно — как результат раскаяния преступника. Этот отказ может быть вызван и не зависящими от преступника обстоятельствами (скажем, внезапным появлением работников милиции).

На этапе посткриминального поведения преступник анализирует происшедшее, у него формируются «защитные» мотивы преступления, он скрывает следы преступления, распоряжается приобретенным преступным путем имуществом, принимает меры к легализации (отмыванию) такого имущества, а также к тому, чтобы избежать уголовной ответственности и наказания (угрозы, устранение свидетелей, подкуп сотрудников правоохранительных или контролирующих органов и т. п.).

Нередко на допросах обвиняемые выдвигают «защитные» мотивы, которые могут существенно отличаться от побудительных, характерных для первого этапа механизма преступного поведения.

Границы криминологического анализа преступления, как правило, шире, чем границы уголовно-правового исследования.

Во-первых, стадии мотивации и принятия решения могут включать такие поступки, которые уголовным законом не расцениваются как приготовление к совершению преступления, но они криминологически значимы — могут свидетельствовать о поисках криминального решения проблемы. Так, лицо, ориентированное на совершение крупного хищения, заранее подыскивает себе подходящий объект, последовательно устраивается на работу в разные организации, изучает всю систему охраны и контроля. И только через какое-то время начинает на одном из объектов создавать дополнительные условия для облегчения хищения.

Во-вторых, при криминологическом исследовании изучается посткриминальное поведение, имеющее отношение к реализации преступного решения. Анализируются социальные последствия деяния как для самого виновного, так и для среды. Кроме того, учитываются и такие моменты, как укрепление антиобщественной ориентации, приобретение криминальных навыков, нарушение нормального функционирования какой-то организации, создание условий для продолжения преступной деятельности.

Определенную специфику имеют так называемые «организованные» преступления^[50].

Организованное преступление представляет собой запланированное, «устроенное», заранее продуманное преступление. В дореволюционном российском законодательстве криминологически вполне обоснованно разграничивались предумышленные преступления, совершенные с заранее обдуманным намерением, и умышленные, совершенные в результате внезапного побуждения. В соответствии с Уложением о наказаниях уголовных и исправительных (1845 г.) прямой умысел подразделялся на умысел с заранее обдуманным намерением и умысел внезапный, когда «деяние учинено хотя и с намерением, но по внезапному побуждению, без предумышления» (ст. 4). Заранее обдуманный умысел, по Уложению, должен был наказываться строже.

Существует определенная логика развития организованных преступлений. В ее основе лежат изменения мотивации, логика криминального и посткриминального поведения. Так, с одной стороны, совершение крупного хищения сопровождается проблемами реализации похищенного и необходимостью находить его сбытчиков и приобретателей; с другой стороны, установление каналов сбыта создает соблазн совершения новых хищений и постановку цели получения постоянного источника преступного дохода. Последнее служит мотивом совершения новых хищений, за которые предусмотрены самые суровые меры наказания. В таких условиях расхитители уже не останавливаются перед применением подкупа или насилия в отношении свидетелей хищения или сотрудников контролирующих и правоохранительных органов, иногда — журналистов, а также иных лиц. Так организованное преступление перерастает в «организованную преступную деятельность».

В криминологии выделяется организованная преступная деятельность как система взаимосвязанных организованных преступных деяний какого-либо субъекта (одного человека или группы лиц). Она практически не находит адекватного отражения в действующем уголовном законе. Отдельные преступления в преступной деятельности — это ее составные органические части, каждая из которых теряет смысл и не приводит к желаемому результату вне связи с другими.

Логика развития организованной преступной деятельности приводит к тому, что субъектом преступления становится не одно лицо, а, по криминологической терминологии, «коллективный субъект», например группа лиц, действующих по единому плану, слаженно и организованно. В таком случае усилия разных ее членов взаимно дополняют друг друга. Масштабная коллективная преступная деятельность лежит в основе создания и функционирования крупных преступных формирований (банд, преступных сообществ, организаций, незаконных вооруженных формирований и т. д.).

Изучение преступлений в массе обнаруживает немало их новых свойств. Отмечаются определенные строгие отношения между разными преступлениями, видами преступности. Например, при снижении числа выявляемых и регистрируемых фактов причинения легкого вреда здоровью, истязаний, побоев, преступлений, связанных с ношением оружия, увеличивается число тяжких преступлений против жизни и здоровья.

За множеством преступлений просматриваются и устойчивость преступного поведения (рецидив), и организованность (групповое совершение преступлений), и общественная опасность уже массы преступлений, выражающаяся в том числе определенным соотношением преступлений разной тяжести.

Существенны следующие криминологические выводы.

Во-первых, преступность проявляется не только в виде фактов преступных деяний. В настоящее время статистический учет преступности осуществляется не только по фактам преступлений, но и по лицам, по числу разных организованных преступных формирований, числу жертв, материальному ущербу. Лиц, например, важно принимать во внимание^[51], поскольку нельзя разрывать деяния и деятелей — субъектов деяний. Организованные преступные формирования — это организованные группы, банды, незаконные вооруженные формирования и др. О преступности также судят по ряду факторов, которые порой называются «социальными последствиями преступности».

Во-вторых, речь идет не просто о множестве преступлений, не связанных друг с другом, а о сложной системе, в которой имеют значения и характеристики связей. Криминологические исследования указывают на то, что между различными преступными актами существуют многообразные взаимосвязи. Они бывают очевидны уже при анализе преступной деятельности, которая рассматривалась ранее.

Криминологические исследования фиксируют закономерные взаимосвязи разных элементов преступности, подтверждают ее способность «приспосабливаться» к изменениям среды и даже «приспосабливать» среду для своего выживания и развития. В новых условиях видоизменяются формы ее проявления, наблюдается и обратное влияние преступности на общество.

При анализе преступности всегда учитываются изменения уголовного, уголовно-процессуального и иного законодательства.

В частности, при наступлении преступности на здоровую часть общества под влиянием «лоббирования» криминального интереса и распространения криминальной психологии происходит криминологически не обусловленное изменение уголовно-правовых оценок тех или иных деяний, системы санкций и т. д.

Вместе с тем новеллы уголовного закона могут отражать и реальное неблагоприятное изменение криминальной ситуации. Например, возникновение в обществе таких крайне общественно опасных форм поведения, которые не наблюдались ранее. Так, до начала 90-х годов в УК РСФСР не было статей о терроризме, захвате заложников, похищении человека, торговле несовершеннолетними и ряда других.

§ 3. Изменения преступности в России и уголовное законодательство

Если судить по статистическим данным, то рубеж XX–XXI вв. и начало XXI в. можно было бы оценить как период некоторой стабилизации преступности после ее резкого подъема в первой половине 90-х годов и сложной, неоднозначной динамики количественных и качественных характеристик в 1996–1999 гг. (см. табл. 1).

Таблица 1. Основные показатели преступности в России в 1991–2004 гг.^[52] (по данным статистики)

Однако, во-первых, ежегодное устанавливавшееся число потерпевших от преступлений, в том числе погибших, в 1999–2004 гг. было выше, чем в 1997–1998 гг. (см. табл. 1);

во-вторых, не удалось преодолеть тот резкий разрыв в числе зарегистрированных преступлений, общем количестве выявленных преступников и числе осужденных, который образовался в первый период реформ 90-х годов: ситуация 2003–2004 гг. в этом отношении оказалась практически аналогичной обстановке десятилетней давности;

в-третьих, положение еще больше усугубляется тем, что на фоне роста числа зарегистрированных преступлений в 2003–2004 гг. зафиксировано уменьшение как числа всех выявленных преступников, так и числа осужденных^[53];

в-четвертых, после введения в действие нового Уголовно-процессуального кодекса РФ снижение числа осужденных происходило последовательно как в 2002, так и в 2003 г. Иными словами, все меньшее число лиц несло наказание за преступления по приговору суда.

Наглядно соотношение динамики чисел зарегистрированных преступлений и выявленных лиц, их совершивших, а также числа лиц, осужденных за преступления, просматривается на рисунке 1.

Рис 1. Динамика числа зарегистрированных преступлений, выявленных лиц, их совершивших, и осужденных в России в 1981–2004 гг.

Начало XXI в. ознаменовалось не только коренным изменением порядка уголовного судопроизводства с принятием нового УПК РФ, но и внесением большого числа кардинальных изменений в УК РФ. Если в 1998–1999 гг. было принято девять Федеральных законов, вносивших изменения и дополнения в УК РФ, то в 2001–2003 гг. их оказалось 23. В этих условиях некорректно просчитывать темп прироста числа зарегистрированных преступлений и других показателей к определенному базовому году — пришлось бы сравнивать несопоставимое.

Суть изменений Уголовного кодекса РФ заключалась как в криминализации, так и в декриминализации деяний, ином изложении диспозиций ряда норм, а также в трансформации санкций и даже их системы. На этом фоне криминологам трудно было использовать такой прием, как выделение массива сопоставимых и распространенных преступлений — изменялся подход даже к нормам с традиционно консервативными формулировками. В частности, только в 2002–2003 гг. дважды менялась ст. 158 УК РФ о краже.

В УПК РФ появилась глава 52 «Особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц», предусматривающая уголовно-процессуальные иммунитеты, в результате которых конституционная компетенция судебной власти практически не распространяется на широкий круг лиц, занимающих высокие государственные должности, если на это не дают согласие органы законодательной власти, коллегии, состоящие из трех судей Верховного Суда Российской Федерации, — по представлению Президента Российской Федерации и т. д. В результате впервые стало регистрироваться превышение числа выявленных взяткодателей над взяткополучателями.

В 2003–2004 гг. было опрошено более 1000 экспертов в 8 субъектах Федерации (табл. 2). Задавался вопрос: «За последние три года (2001–2003) состояние преступности в регионе улучшилось или ухудшилось?»

За исключением Чеченской Республики, наименьшим было количество тех экспертов, которые полагали, что в регионе положение дел с преступностью улучшилось. Отмечались утверждения, что в совершение преступлений втягиваются новые группы населения и при этом число одних преступлений снижается, других — растет, меняются их характеристики.

Если в динамике общественной опасности преступности конца 90-х годов прошлого столетия отчетливо прослеживались отрицательные изменения^[54], то, по статистическим данным, в 2000–2004 гг., данная динамика характеризовалась противоречивыми тенденциями.

Анализ показал, что на рост числа и удельного веса преступлений небольшой тяжести повлияла либерализация уголовного законодательства. Пороги максимальных сроков лишения свободы за многие преступления были снижены, и такие преступления перешли не толь ко в категорию преступлений небольшой тяжести, но также в разряд преступлений, по которым может производиться дознание^[55].

Таблица 2. Динамика зарегистрированных преступлений разной степени тяжести в России в 2000–2004 гг.

Таким образом, статистическая картина резкого снижения в 2003 г. числа зарегистрированных тяжких преступлений и значительного роста количества преступлений средней тяжести в основном складывалась за счет перераспределения законодателем преступных деяний по категориям (см. рис. 2).

Рис. 2. Динамика числа преступлений разной степени тяжести в 2000–2003 гг. в России

В то же время отмечался высокий прирост числа зарегистрированных организованных преступлений, для которых характерен заранее обдуманный умысел. Все чаще фиксировалась сложная системная структура организованной преступной деятельности.

Статистические данные по расследованным преступлениям показывают, что наиболее распространенной остается корыстная мотивация. Она стабильно усматривалась почти в половине всех расследованных преступлений (2000 г. — 48,6 %, 2003 г. — 45,6 %), хотя прослеживалась определенная тенденция к снижению ее доли.

Второе место по распространенности, судя по данным статистики, приходится на такие мотивы, как ревность, неприязненные личные отношения и др., характерные для преступлений, совершаемых на бытовой почве. Анализ материалов уголовных дел показывает, что во многих случаях формулировка «неприязненные личные отношения» становится практически стандартным объяснением целого ряда совершенных преступлений из-за неумения или нежелания следствия выявлять истинные мотивы. За такой формулировкой нередко скрываются и отношения между членами различных организованных преступных формирований, групп (межгрупповые конфликты) и даже отношения между вымогателями (рэкетирами) и жертвами их преступных посягательств.

Таким образом, часть преступлений, за которыми стоит организованная преступность, статистикой может быть отнесена в разряд бытовых. Это частично касается и так называемых хулиганских мотивов, которые нередко могут являться своеобразным способом самоутверждения, решения возникающих конфликтов.

Сексуальные мотивы встречались редко. Вместе с тем продолжали фиксироваться такие мотивы, как ненависть, вражда, месть на религиозной, а также национальной и расовой почве.

Последовательно увеличивалось число корыстных преступлений, совершенных с применением насилия, предполагающих специфический криминальный профессионализм.

Отмечалось существенное снижение числа зарегистрированных преступлений, совершенных в сфере экономической деятельности, как в целом, так и по отдельным видам преступлений. В 2004 г., по сравнению с 2000 г., снижение составило более 65 % (см. табл. 3). В значительной мере оно явилось следствием либерализации уголовной ответственности за указанные преступления.

Таблица 3. Динамика числа отдельных преступлений в сфере экономической деятельности в 2000–2004 гг.

Обман потребителя был декриминализирован в декабре 2003 г. Правоохранительные органы учитывают такие изменения закона заранее, уже на стадии прохождения законопроекта, имея в виду перспективу рассмотрения судами уголовных дел. Не случайно в 2002–2003 гг. отмечено резкое снижение числа зарегистрированных фактов обмана потребителя, хотя в 2000–2001 гг. оно заметно возросло. По опросам граждан, они чаще всего ощущали себя потерпевшими именно от обмана в качестве потребителей.

Сотрудники правоохранительных органов все чаще выявляли факты заведомо ложной рекламы: абсолютное число таких зарегистрированных фактов в 2001–2003 гг. возросло в два раза. Однако затем произошла декриминализация данного деяния — ст. 182 УК утратила силу в соответствии с Федеральным законом от 8 декабря 2003 г.

В то же время в Уголовный кодекс Российской Федерации были введены дополнительные статьи, применение которых способно повысить эффективность борьбы с терроризмом и его финансированием: ст. 205¹ УК «Вовлечение в совершение преступлений террористического характера или иное содействие их совершению», ст. 282¹ УК «Организация экстремистского сообщества», ст. 282² УК «Организация деятельности экстремистской организации», ст. 285¹ УК «Нецелевое расходование бюджетных средств» и ст. 285² УК «Нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов».

В соответствии с Федеральными законами «О противодействии экстремистской деятельности» и «О борьбе с терроризмом» в 2003 г. Верховным Судом РФ запрещена деятельность на территории Российской Федерации более 10 организаций, которые Верховный Суд РФ признал террористическими^[56].

Были криминализированы также: нарушение порядка финансирования избирательной кампании кандидата, избирательного объединения, избирательного блока, деятельности инициативной группы по проведению референдума, иной группы участников референдума (ст. 141¹), фальсификация избирательных документов (ст. 142¹). По указанным статьям в 2002–2004 гг. зарегистрированы лишь единичные факты, а выявленных лиц, их совершивших, оказалось еще меньше (см. табл. 4). Впрочем, такая ситуация характерна для начальных периодов правоприменительной практики.

Таблица 4. Зарегистрированные преступления и выявленные лица в 2002–2004 гг. в разрезе статей Особенной части УК РФ

Все отчетливее проявлялись тенденции эскалации организованной преступности, расширения ее деятельности в политической сфере жизни общества, более частого совершения преступлений против конституционных прав и свобод человека и гражданина.

Все преступления весьма условно (с определенными допусками, обусловленными формулировками действующего УК РФ) были сгруппированы на основании такого критерия, как укрупненный объект преступных посягательств. В результате выделены шесть групп преступных деяний:

1) человек и его неимущественные интересы (преступления против жизни, здоровья, свободы, прав, свобод, чести, достоинства, половой неприкосновенности, семьи и несовершеннолетних);

2) собственность (преступления против собственности);

3) правопорядок в экономической деятельности (преступления в сфере экономической деятельности, против интересов службы в коммерческих и иных организациях);

4) общественная безопасность (преступления против общественной безопасности и нравственности, здоровья населения, экологические преступления, преступления против безопасности на транспорте);

5) государственная безопасность (преступления против основ конституционного строя и безопасности государства, против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, против правосудия и порядка управления);

6) демократические основы жизнедеятельности человека, формирования и деятельности государственных и иных институтов (преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина).

Оказалось, что в начале XXI в.:

— динамику общего числа зарегистрированных преступлений определяла в основном динамика числа зарегистрированных преступлений против собственности;

— после 2001 г. нарастало число зарегистрированных преступлений против: а) демократических основ жизнедеятельности человека, формирования и деятельности государственных и иных институтов; б) государственной безопасности;

— в 2000–2001 гг. возросло, а в 2002 г. резко снизилось и продолжало снижаться число зарегистрированных преступлений против человека и его неимущественных интересов, правопорядка в экономической деятельности; общественной безопасности;

— в 2000–2004 гг. объектом преступных посягательств в несколько раз чаще оказывалась защищаемая законом информация, а также порядок оперирования с ней;

— в 2000–2004 гг. после некоторого снижения возросло число зарегистрированных фактов участия в бандах, незаконных вооруженных формированиях, преступных организациях (преступных сообществах) (см. табл. 5).

Фиксировались системные связи коррупционных преступлений, преступлений террористического характера и деятельности организованных преступных формирований.

Терроризм, за исключением отдельных эксцессов, служит элементом сложной системной преступной деятельности. Он используется субъектами внешней агрессии, вооруженного мятежа, в процессе криминальной деятельности банд и в иных случаях. Поэтому важно выяснять, в рамках какой криминальной системной деятельности он используется в качестве метода или одного из методов.

Терроризм, за исключением отдельных случаев, совершается на организованной основе коллективными субъектами — разного рода организованными преступными формированиями.

Как правило, такими субъектами организованной преступной деятельности используются в сочетании и терроризм, и экономические преступления, и коррупционные, и разного рода общеуголовные деяния. Зоны активной организованной террористической деятельности на Северном Кавказе характеризуются многообразными экономическими преступлениями, активным функционированием криминального рынка (наркотиков, оружия, людей и т. п.), распространенностью контрабанды, фальшивомонетничества.

Законодательство о борьбе с преступностью в России с криминологической точки зрения изменялось довольно бессистемно и противоречиво.

Прагматический подход (реагирование на изменение криминальных реалий, на перегруженность правоохранительной системы) сочетался с концептуально-либеральной позицией, а также следованием активно лоббируемым интересам^[57].

Действующий закон практически не ориентирует сотрудников правоохранительных органов и судей на полное исследование причин преступлений, т. е. обстоятельств, генетически связанных с преступным поведением, преступностью. Последнее требует выявления во взаимодействии характеристик лиц, совершающих преступления, и окружающей их внешней среды, включая особенности механизма такого взаимодействия, причем в динамике, а не только в момент совершения преступления.

С учетом изложенного необходимо обратить внимание на совершенствование борьбы с преступностью в единстве всех ее структурных элементов: а) общей организации борьбы, в том числе информационно-аналитической деятельности, определения стратегии борьбы, ее целевого программирования с должным ресурсным и правовым обеспечением и т. д.); б) предупредительной деятельности; в) правоохранительной деятельности в ее карающем и правовосстановительном аспектах.

Для повышения эффективности борьбы с преступностью необходимо внести серьезные коррективы в те реформаторские меры, которые оказались причинно связанными с качественно новыми негативными криминальной и криминогенной ситуациями в России. К таким негативным мерам относятся:

— развитие свободной конкуренции в российской экономике без одновременного введения тех ограничений и сдерживающих механизмов, которые нарабатывались в странах рыночной экономики десятилетиями, особенно после Второй мировой войны;

— расчет на самодостаточность рынка как регулятора общественных отношений, допуск обнищания большей части населения, установление явно заниженных размеров оплаты труда;

— тотальное введение рыночных механизмов практически во всех сферах жизнедеятельности без необходимых сдержек, использования эффективных компенсационных механизмов;

— несистемное преобразование общественных отношений: влияние экономики на другие сферы жизни трактовалось односторонне и механистически; отношение идеологов реформ к населению как к пассивному объекту, а не активному субъекту, способному внести существенные коррективы в их планы и своеобразно отреагировать на изменения привычного образа жизни и отношений;

— игнорирование исторических традиций народов России, их ценностно-нормативных ориентаций, нравственных и иных установок; отсечение подрастающего поколения от лучших достижений западной, восточной и других культур;

— активное внедрение в молодежную среду образцов поведения, которые бы пресекали духовную связь поколений и тем самым препятствовали влиянию духовного потенциала нации и человечества;

— игнорирование в процессе социальных преобразований особенностей преступности как относительно самостоятельного и специфического социального явления, способного поражать различные общественные отношения, активно наступать на ту часть общества, которая основана на праве и ориентирована на право, закон;

— фактическая неприкосновенность сколоченных криминальных состояний и непринятие эффективных правовых мер к возвращению преступно захваченного законным владельцам, особенно в условиях, когда организованные преступники, опираясь на криминальные капиталы, выходят на политическую и международную арену.

Одним из важнейших достижений цивилизации является использование в качестве рычага управления права, закона и признание в качестве высокой ценности режима законности. Это предполагает создание надежной и эффективной правовой базы борьбы с преступностью.

Для оптимальной организации такой борьбы необходима ратификация важных международно-правовых документов о борьбе с преступностью. Важно привести федеральные законы и иные нормативные правовые акты в соответствие с уже ратифицированными международно-правовыми документами, а также постоянно совершенствовать правовую базу борьбы с преступностью с учетом эффективности действующих нормативных правовых актов, их соответствия изменяющимся криминальным реалиям и широкой социальной ситуации, а также необходимости восприятия лучшего отечественного и зарубежного опыта.

Актуальны устранение противоречий в действующем законодательстве о борьбе с преступностью, обеспечение его криминологической обусловленности, соответствия апробированным временем уголовно-правовым принципам, высоким юридико-техническим стандартам^[58].

Примечания

32

В самых первых главах Ветхого Завета, Первой книге Моисеевой, говорится о нарушении первыми людьми на Земле, Адамом и Евой, запрета есть плоды с деревьев в раю (глава 3), а затем, в главе 4, — об убийстве, совершенном их сыном Каином.

33

Так, в Древнем Риме уголовное законодательство формировалось под влиянием философских, политических и других воззрений на преступление и наказание. Одновременно римляне многое постигали на практике. При этом высокие принципы провозглашались ими применительно к лицам, имеющим права римского гражданства, но не к рабам. И такие принципы нередко цинично предавались забвению в угоду практическим интересам тех лиц, которые их озвучивали. Позднее, до конца XV в., уголовно-правовые учения находились в полной зависимости от церкви.

34

Познышев С. В.Основные начала науки уголовного права. М., 1912.С. 10.–Вэтой книге автор подробно анализирует историю классической школы уголовного права.

35

См.: Познышев С. В. Указ. соч. С. 12–16; Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Т. 1, 1902; Казмер М. Э. Социологическое направление в русской дореволюционной правовой мысле. Рига, 1983.

36

Ferri. La sociologie criminelle. Paris, 1905. P. 42.

37

См.: Чубинский М.П. Курс уголовной политики. СПб., 1912. С. 245.

38

См.: Ломброзо Ч.: 1) Новейшие успехи науки о преступнике. СПб., 1892; 2) Преступный человек. М., СПб., 2005.

39

См.:Дриль Д. Малолетние преступники. Т. 1–2. 1884, 1888; Психофизические типыв их отношенииспреступностьюиееразновидностями. 1890;Преступностьипреступники. М., 1895; Минцлов. Особенности класса преступников. СПб., 1881. С. 216.

40

Кетле А. Человек и развитие его способностей, или Опыт общественной физики. СПб., 1865. С. 5–7.

41

Уэда Кан. Преступность и криминология в современной Японии. М., 1989. С. 23–26.

42

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2. С. 361.

43

Garofalo. La Criminologie. Paris, 1895. С. 177 и др.

44

Важно правильно оперировать терминами «криминогенный», «антикриминогенный», «криминальный». В частности, нередко говорят о «криминогенной обстановке», но имеют в виду состояние преступности. Правильнов этом случае говорить о «криминальной обстановке».

45

См.: Криминология. М., 1966. С. 25–29.

46

Шур Э. М. Наше преступное общество. М., 1977. С. 257.

47

Результаты криминологических исследований систематически публикуются (см., например: Преступность в России начала XXI века и реагирование на нее. М., 2004; Долгова А. И. Преступность, ее организованность и криминальное общество. М., 2003; Лунеев В.В.Преступность XX века: мировые, региональные и российские тенденции. М.,2005).

48

Схема механизма преступного поведения разработана академиком В. Н. Кудрявцевым (см.:Кудрявцев В. Н. 1) Причинность в криминологии. М., 1968; Механизм преступного поведения. М., 1981; 2) Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования. М., 1998. — Но здесь дополнительно введен блок «Посткриминальное поведение»).

49

Шнайдер Г. Й. Криминология. М., 1994. С. 9.

50

См.: Потерпевший от преступления. Владивосток, 1974; Франк Л. В. Потерпевший от преступления. Душанбе, 1977; Квашис В. Е. Основы виктимологии. М., 1999; Ривман Д. В., Устинов В. С. Виктимология. СПб., 2000.

51

Слово «организовать» произошло от греческого organon и французского organiser. Оrganon буквально означает «орудие, инструмент», а французский термин переводится на русский язык как «устроить, соединить в одно целое, упорядочить что-либо, придать чему-либо планомерность». В русском языке, как указывал, например, С. И. Ожегов, слово «организованный» означало или «планомерный, отличающийся строгим порядком, единством», или «дисциплинированный, действующий точно и планомерно».

52

Приведенные данные не включают сведения об уголовных делах, которые расследовались органами ФСБ.

53

См.: Забрянский Г. И. Методика статистического изучения преступности. Краснодар, 1976. С. 8; Коган В. М. Социальные свойства преступности. М., 1977. С. 37; Стручков Н. А. Преступность как социальное явление. Л., 1979.С.14; Долгова А. И.Социально-психологические аспекты преступности несовершеннолетних. М., 1980.С.36;Антонян Ю. М.,Кудрявцев В. Н., Эминов В. Е. Личность преступника. СПб., 2004.

54

В 2003 г. было раскрыто на 1,5 % меньше, чем в 2002 г., преступлений, дела и материалы о которых находились в производстве в отчетном периоде.

55

См.: Преступность в России и проблемы борьбы с ней. М., 2001. С. 19–22.

56

Из разряда особо тяжких преступлений в тяжкие переведены, например, такие деяния, как разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору и с применением оружия (ч.2 ст. 162 УК РФ); склонение к потреблению наркотических средств или психотропных веществ, совершенное группой лиц по предварительному сговору или организованной группой; в отношении заведомо несовершеннолетнего либо двух или более лиц; с применением насилия или с угрозой его применения, если они повлекли по неосторожности смерть потерпевшего или иные тяжкие последствия (ч. 3 ст. 230 УК РФ). // Среди преступлений, которые из разряда тяжких переведены законодателем в категорию преступлений средней тяжести, следует назвать следующие: нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой (ч. 1 ст. 360 УК РФ); мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору, а равно с причинением значительного ущерба гражданину(ч.2 ст. 159 УК РФ); нарушение правил безопасности при размещении, проектировании, строительстве и эксплуатации объектов атомной энергетики, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью или смерть человека либо радиоактивное заражение окружающей среды (ч. 2 ст. 215 УК РФ), заведомо ложный донос о совершении преступления, соединенный с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 2 ст. 306 УК РФ); побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, совершенный лицом, отбывающим наказание или находящимся в предварительном заключении, совершенный группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (ч. 2 ст. 313 УК РФ), а также целый ряд иных преступлений, общественная опасность которых может оцениваться как достаточно высокая.

57

К таким организациям отнесены: «Высший военный Маджлисуль Щура Объединенных сил моджахедов Кавказа»; «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «База» («Аль-Каида»); «Асбат аль-Ансар»; «Священная война» («Аль-Джихад», или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»);«Партия исламского освобождения» («Хизб ут-Тахрир аль-Ислами»); «Лашкар-И-Тайба»; «Исламская группа» («Джамаат-и-Ислами»); «Движение Талибан»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Общество социальных реформ» («Джамият аль-Ислах аль-Иджтимаи»); «Общество возрождения исламского наследия» («Джамият Ихья ат-Тураз аль-Ислами»); «Дом двух святых» («Аль-Харамейн»).

58

Зарубежный исследователь Томас Крюссман отмечал, что «модель, в соответствии с которой Россия преобразует и трансформирует свои институтыи стратегии, представляет собой удивительную смесь кардинальных изменений и болезненной инерции, значительно затрудняющую для западных наблюдателей выявление реального прогресса» (Organised Crime Policies: Russia. 2003).