Хроники неформала

Полина Сорокина, 2018

Моя книга о приключениях и внутреннем мире девочки-подростка неформальной субкультуры в лихие 90-е – 2000-е. Искренне хочу поделиться своими воспоминаниями и надеюсь книгу будет интересно прочитать не только бывшим подросткам, но и родителям подростков. Будьте демократичней к вашим детям!С любовью. Сорокина Полина.Содержит нецензурную брань.

Часть II. 2003 г

Глава 6. Лера. 20 февраля

А теперь грязь незаметна, мир стал белым, мир стал светлым. Только нафиг он мне сдался, лучше б друг со мной остался…

«Торба-на-Круче»

Тогда моя семья жила очень бедно. Иногда даже нечего было поесть. В своей однокомнатной квартире с драными обоями я сидела и по вечерам мечтала о том, что когда-нибудь у меня будет свой дом. Дом, куда я буду всегда спешить и где всё будет по-моему. Я мечтала завести кучу домашних животных. Ведь когда я приводила уличных кошек и собак, родители их сразу выгоняли, а я только плакала и злилась.

В этот знаменательный день у меня было всего четыре урока. После я зашла в туалет и увидела забавную картину: Анька из параллельного класса одной рукой держалась за полную раковину воды, а другой держала за волосы и макала в эту раковину какую-то девчонку со словами:

— А ну быстро трезвей! У тебя сейчас экзамен! Ну скажи что-нибудь по-французски!

— Жёпа́ с ушами́! — был невнятный ответ с полностью французским акцентом из-за проглоченной воды.

Я улыбнулась. Вдруг девчонка оторвалась от раковины, подняла голову и улыбнулась в ответ. Внезапно резко и приятно мурашки побежали по моей спине. Так бывает, когда встречаешь кого-то очень близкого. Я решила дождаться, пока она сдаст экзамен, и поговорить с ней.

Если меня спросят, существует ли настоящая дружба и тем более женская дружба, я отвечу, что конечно! И это чудесно. По крайней мере, в детстве, когда твои «сумасшедшинки» совпадают с кем-то ещё. Если меня спросят, существует ли вечная дружба, я отвечу, что такой не знаю, но время, проведённое с Лерой, было потрясающим по позитивности этапом в моей жизни. И, как ни странно, продолжает быть.

К тому времени во мне набралось слишком много чувств и переживаний, которыми я хотела поделиться с кем-нибудь, но те друзья, которые у меня были, этого не понимали.

Когда Лера спустилась с лестницы, я сидела в холле. Она сама подошла ко мне.

— Ну как, сдала французский?

— На три…

— Круто!

Дальше мы разговаривали о лошадях, о сигаретах, о музыке, и почти во всём наши мнения совпадали. Даже внешне мы с ней были похожи, а всё, в чём были разные, мы решили попробовать вместе.

Беда Леры была в том, что у неё были большие деньги, и все дружили с ней, как правило, из-за этого. Но мне это было не нужно, так как деньги никогда не имели места в моей жизни и я их не ценила. Она очень чётко это почувствовала.

После школы мы отправились в кинотеатр на фильм под названием «Недетское кино» (позже Мэрилин Мэнсон снимет на него клип). Потом, когда мы сидели в «Макдональдсе», она взяла мою руку и сказала, что я её единственный друг. Я сказала, что она мне тоже, и поклялась, что никогда её не предам. Потом мы курили Vogue и катались в парке на лошадях. Это был очень счастливый день, и, конечно, я поздно пришла домой. Родители, как всегда, орали, а я придумала отговорку, что долго делала с одноклассницей уроки.

Глава 7. Стрелка. 21 февраля — 4 марта

Два реальных пацана посрались из-за говна.

Совсем недавно были суровые 90-е, когда бандиты из разных районов, что-то не поделив, «забивали друг другу стрелку». На эти разборки приходила куча народа с оружием и начинала выяснять, «кто прав». Потом наступил какой-то момент, когда их поубивали и пересажали, но дети ещё долго им подражали в своём стремлении казаться крутыми.

Ничто не предвещало беды. Я, Лера и ещё несколько девочек после школы собирались с «плохими» ребятами из соседней простой школы (а мы были из гимназии) в беседке на территории соседнего детского сада. Пили пиво, курили, обсуждали разные «взрослые», порой непонятные нам темы. Девочка из класса Леры, Маша, была влюблена в одного из парней с района Люблино. А тусили вместе ребята из Люблино и Печатников. И вот она что-то ему сказала, а он высмеял её так, что она чуть не заплакала. Лена решила, что её подругу обидели сильно и несправедливо. А папа Леры высылал ей тогда из Америки приличные деньги на карманные расходы. И она подговорила ребят из Печатников «забить стрелку» ребятам из Люблино и обещала за это заплатить им 200 долларов — весьма немаленькие деньги по тем временам. Те, недолго думая, согласились.

Так «стрелка» была забита через день после школы на территории того же детского сада. Лера уже отдала 200 долларов главарю печатниковских ребят. На самой стрелке нас не было. Мы мирно сидели у Леры дома и делали вид, что учим уроки. Её мамы не было дома. Через какое-то время в нашу дверь начали дико стучать. Мы испугались, но решили открыть, чтобы не было проблем с соседями. У двери стояло человек 7 печатниковских и их главарь: весьма побитые, с синяками, кровоподтёками и битами в руках.

— Двое наших в больнице, одного убили. Отдавайте нам все бабки, которые у вас есть! Иначе будет плохо.

Я поняла, что к нам пришёл тот самый «пушной зверь».

— Хорошо, — сказала я. — Сейчас отдадим, — и с трудом закрыла дверь. На щеколду.

Нужно было срочно что-то делать, иначе неизвестно, что бы было. Единственное, что мы придумали, это позвонить маме Леры на работу и честно всё рассказать. Она работала в каком-то частном банке. А мы боялись, что нас убьют, и решили, что из дома нам вообще больше не стоит выходить. А ребята продолжали барабанить в железную дверь, но выломать её им было не под силу.

Через час жёсткого стресса приехали несколько мужиков в чёрных костюмах с оружием — это были охранники банка, в котором работала Лерина мама. Они просто и популярно объяснили ребятам, что денег больше не будет, а если они дальше будут вымогать у Леры деньги — всё для них очень плохо закончится. Ребята всё поняли и разошлись.

Больше к нам никто не приставал. Естественно, никого не убили, и в больницу никто не попал. Просто печатниковские и люблинские ребята подрались немного, а потом договорились, как поиметь с нас денег. Только Лерина мама позвонила её папе в Америку, и Леру лишили карманных денег. Теперь мама и бабушка сами покупали ей нужные вещи, а мы спокойно ходили дальше в школу и больше не тусовались в детском саду.

Глава 8. Побег. 5 марта

Я ищу таких, как я: сумасшедших и смешных, сумасшедших и больных. А когда я их найду, мы уйдём отсюда прочь, мы уйдём из зоопарка…

«Гражданская оборона»

Светило яркое солнце. Вместо учебников в школьный рюкзак я собирала вещи. Мы с Лерой решили сбежать из дома, отпустив все наши сомнения и предрассудки. Весна! Март! Свобода!

Мы встретились, не доходя школы, на автобусной остановке. Лера была в зелёной курточке, камелотах, тоже с рюкзаком и собакой на поводке. Её вишнёво-карие глаза на солнце казались золотистыми и сами сияли как два маленьких солнышка. Её каштановые волосы развевались от дуновений свежего ветра.

Она поймала машину, и мужик бесплатно согласился отвезти нас через всю Москву до Планерной. Мы сели в машину, и началась новая жизнь без запретов и упрёков…

Мы ехали и смотрели на Москву: старые здания, дома, скверы! Всё расцветало и дышало весной!

Доехали очень быстро. Её бабушка жила возле метро. Вышли с вещами, поднялись по лестнице и позвонили.

Инна Сергеевна открыла дверь. Из кухни доносился сладкий творожный аромат выпечки. Сырники! С вареньем!

Мы уже пили кофе с сырниками, а собака спала на кресле… рядом с бабушкиной кошкой.

— Ну что, девочки, не понимают вас родители? — участливо спросила Инна Сергеевна.

— Не понимают, достали…

— Ладно, сегодня я уезжаю на дачу. Вот вам деньги, — Лерина бабушка положила на стол несколько пятисотрублёвых бумажек. — Не курите дешёвые сигареты и не пейте с незнакомыми в подъездах. Продукты в холодильнике. Я буду через неделю.

Вот это да! Мы чуть ли не прыгали от счастья.

Как только за бабушкой закрылась дверь, мы открыли припасённую пачку «Парламента» и закурили прямо в комнате, попивая кофе с преглубоким удовольствием.

Квартира, надо сказать, была хоть и однокомнатная, но весьма необычная. В комнате по разным углам стояло три клетки: с хомяками, попугаем и морской свинкой. Кролик жил под ванной, а две кошки — по всей квартире. Мягкие кресла создавали потрясающий уют.

Наступил туманный вечер 5 марта 2003 года. Мы зажгли свечи и ароматные палочки и залезли в пенную ванну.

— У тебя потрясающая бабушка, — сказала я, закуривая.

— Помнишь у Задорнова тему?

— Какую?

— «Почему бабушки любят внуков больше, чем детей? — Потому что внуки отомстят их детям».

— Забавно. Моя бабушка тоже с мамой не в ладах, а я всегда являлась разменной монетой между ними. Как будто они меня делили.

— Куда завтра поедем?

— Саша говорила, что неформалы и толкиенисты собираются на «Эгладоре». Это на «Октябрьской», по четвергам, а завтра как раз четверг.

— Решено. Звоним Саше. Она как раз давно звала меня туда.

Мы ещё повалялись в ванной, позвонили и пошли гулять с собакой по вечернему скверу, попивая «Трофи».

Завтрашний день обещал большие изменения.

Глава 9. Старый «Эгладор». 6 марта

Мы верим, что есть свобода,

Пока жива мечта,

Верим в свою свободу,

И будет так всегда!

«Ария»

Творчество группы «Ария» было огромным этапом в жизни сотен тысяч.

Слушая их песни, я вдохновлялась, чтобы уйти в неизвестность на поиски чего-то настоящего, близкого мне изнутри.

На следующее утро мы даже поехали в школу. После я узнала, что наши родители созвонились и договорились, чтобы мы пожили под присмотром бабушки. Они действительно так думали, и мы не стали разрушать их светлых иллюзий.

После школы мы немного погуляли в сквере на «Планерной» и стали собираться: я надела свой кожаный пиджак, все серёжки, гриндерсы, бандану «Король и Шут», чёрную футболку и цепь на пояс — всё, что у меня было из этого стиля. Лера надела бандану «Кино», соответствующий балахон, камелоты и чёрные джинсы. Ещё я взяла с собой старенькую ленинградскую гитару, на которой училась играть.

А вечером мы встретились с Сашей на «Октябрьской» (кольцевой) «под небом» — так тамошний народ называл тупик у антуражной решётки. Там стояло несколько девушек в длинных шёлковых плащах и обсуждали «Чёрную книгу Арды». Я тогда ещё понятия не имела, что это за книга: мне впоследствии объяснили — это Толкин наоборот: как Библия и сатанинская библия. «Чёрная» противопоставлялась «Сильмариллиону» — самому грандиозному труду профессора.

Но не это привлекло моё внимание. Кроме нарядных девушек, в стороне стояла ещё толпа парней и девчонок в косухах и кожаных плащах. Глядя на них, я переполнялась восторгом, ведь раньше я думала, что в целом мире одна, когда по ночам с грустью слушала «Наше радио» и рок-кассеты. Теперь же для меня открылась новая субкультура, и моему детскому восторгу не было предела.

Надо сказать, что в те времена «Эгладор» ещё был легендарной тусовкой, а не местом сбора всякого сброда, и неформальный дух свободы витал над ним по четвергам… и не только. Я счастлива, что тогда застала эти времена.

Здесь можно было встретить байкера, пожимающего руку панку, или пьяного хиппи, обнимающегося с «киноманом» и поющего песни «Гражданской обороны» (обычно «Всё идёт по плану»). От косух рябило в глазах. Всеобщим приветствием было рукопожатие с последующим символическим ударом друг друга тем же кулаком в плечо. Носились какие-то сумасшедшие девушки в кожаных ошейниках с шипами, а за ними какие-то парни в повязках на лбу. Обычные люди, возвращаясь с работы и, очевидно, считая это всё жутким паноптикумом, обходили тусу стороной и спешили в метро.

В трубе-переходе, справа от выхода с «Октябрьской» (кольцевой), атмосфера была особенно дружески взрывная. Несколько человек играли на гитарах — некоторые так зарабатывали деньги с прохожих, а некоторые просто радовали друзей. Тот, кто тусовался на старом «Эгладоре», хорошо меня поймёт, ведь сейчас «загнил» и Арбат, и люди уже не те. Как говорится, «раньше были времена, а теперь мгновения: раньше поднимался… а теперь давление». Но вернусь в трубу.

Я шла как зачарованная, смотрела по сторонам, и меня всё радовало. Вдруг я услышала голос, который потом стал мне всех приятней. Но сейчас он выкрикнул одно лишь слово:

— Гитара!

Мы остановились.

Я достала сигарету и закурила, а он взял гитару и начал играть главный хит «Гражданской Обороны» — «Все идёт по плану». Я смотрела в его серо-голубые глаза и не могла оторваться. Я влюбилась с первого взгляда, что мне было совсем не свойственно. У него были длинные чёрные волосы. На нём была косуха, кожаные штаны и сапоги-казаки. Его звали Островом все его друзья.

Когда он закончил петь, я набралась смелости и спросила:

— У тебя есть девушка?

— Нет. Хочешь быть ею?

— Хочу!

— Энк, иди сюда! Нас надо поженить!

Подбежал его друг, и не успела я ничего сказать, как он сделал над нами крёстные движения баклажкой пива со словами:

— Во имя сальца и сыра и спиртного духа. Алюминий!

Через минуту мы уже стояли и целовались, а Саша не верила, что я первый день на «Эгладоре».

Глава 10. О неформалах (в целом и в частности)

Все они в кожаных куртках,

Все они большого роста…

«Кино»

Старый скинхед учит молодого:

— Есть такие ребята все в фенечках и цветных шмотках с длинными волосами и со знаком, похожим на эмблему мерседеса на шее: это хиппи — они драться не любят и не умеют, так что их бить — одно удовольствие. Есть толстые дядьки в коже и на мотоциклах — это байкеры: они драться любят и умеют — к ним вообще не подходи. Есть ребята с кастрюлями на головах, деревянной палкой в руках и занавеской на шее — это толкиенисты: они драться любят, но обычно не умеют — их тоже спокойно можно бить. А есть ещё такие ребята с длинными волосами в косухах, и не дай бог тебе перепутать их с хиппи!

Я точно знаю, что, вырвавшись из своего обыденного мира в свою мечту, хоть на мгновение, а затем вернувшись, ты уже никогда не останешься прежним.

В целом для меня неформал — это человек, который мыслит и чувствует не как все, человек, который не придерживается общих формальностей в своей жизни. Многие преступники и сумасшедшие тоже по-своему неформалы — просто у них не хватило сил выразить себя по-другому, столкнувшись со стеной непонимания: отсутствие сил при наличии боли обретает порой такие формы.

В более общем понятии это просто субкультура «человека в косухе», да и необязательно в ней. Те, кто имеют к этому хоть какое-то отношение, меня поймут.

По этому поводу сейчас надо покурить и перейти к описанию.

Поведаю немножко о некоторых совместимых субкультурах, которые будут встречаться в данной книге дальше. Эти категории сами по себе являются проявлением огромной доли максимализма, но так проще и понятней. При этом в одном человеке они могут как угодно совмещаться и пересекаться. Итак:

Панки «грязи не боятся». По структуре своей анархисты настолько, что большинство из них не может сформулировать, что же такое анархия, кроме «матери порядка». Придерживаются концепции «нам все по… пошли все на…». Принято не мыться, валяться в грязи, красить волосы в яркие кислотные цвета, самая популярная причёска — индейский ирокез. Обожают клёпки и булавки на одежде. Воюют против системы аморальным поведением. Обычно абсолютно счастливые и одновременно несчастные люди.

Рокеры и металлисты — собственно, длинноволосые ребята в косухах с гитарами и пивом, слушающие «тяжёлую музыку». Обычно весьма неглупые и талантливые. Сами по себе не агрессивные, но с удовольствием готовы подраться, особенно с гопниками (дворовой шпаной, которую и субкультурой-то назвать сложно. Про гопников, думаю, и так всем всё известно, но если что — это ребята, которые собираются по вечерам в подъездах, напиваются, колются, ведут «заумные беседы» на темы мобильных телефонов, «тачек», «тёлок» и «кто с кем подрался» в нецензурных выражениях). «Тусовка» рокеров плавно перетекает в «тусовку» блэк-металлистов. О них немного отдельно.

Блэк-металлисты — вообще особый народ. Пока они маленькие, слушают группы Cradle of fields и Dimmi Borger. Когда подрастают — надевают на себя кожано-шипованную одежду, обычно создают свою группу и устраивают своим друзьям «блэкушные» концерты. Мечтают о мотоциклах, но этим их мечты, конечно, не заканчиваются.

Готы. Как мне не так давно поведали, изначальная цель данной субкультуры — скорбеть по умершим и ухаживать за заброшенными могилами на кладбищах. Но, поскольку большинство готов этого не знают, они просто тусуются на кладбищах по ночам и Бог весть чем там занимаются. Возьмём самую добрую версию, что они там пьют красное вино и сочиняют тоскливые стихи. Из-за длинных кожаных чёрных плащей, чёрных волос и белого грима на вечно унылом лице готов часто путают с сатанистами. Часто так и есть, но обычно они любят представлять себя вампирами и фантазировать на эту тему.

Байкеры — повзрослевшие в сторону своей мечты о «стальном коне» рокеры, металлисты и блэк-металлисты. Дальше и так понятно.

Хиппи — пацифисты в фенечках. О них всем всё известно и понятно уже лет сорок.

Растаманы — главным образом произошли от хиппи. Только тут культура закручивается по большей части на курении «травки» и уже меньше на хиппарском принципе «make love — don’t war!». Но всё же, надо признать, очень добрые, позитивные и отзывчивые люди с широкими кругозором и зрачками. Чаще всего носят одежду в стиле ямайского флага. Любимая причёска — дреды. Музыка — регги.

Писать про эмо не буду — не хочу никого обижать. Поведаю также о других категориях неформалов, которые, пока их друзья собирались в ближнем радиусе станции метро «Октябрьская», тусовались в основном через четыре троллейбусные остановки — в Нескучном саду.

Всё началось с толкиенистов — сначала в Нескучном саду собирались только они. И всё было хорошо, пока все были толкиенистами, но потом и в этой тусовке появилась своя иерархия.

Толкиенисты — фанаты творчества Джона Рональда Руэла Толкина. Они, собственно, и основали ролевое движение. Вообще, субкультура ролевиков очень напоминает театр. Они шьют себе костюмы любимых персонажей книг, фильмов и даже комиксов и разыгрывают соответствующие сценки. Обычно это происходит в загородном лесу или специально выбранной местности. Иногда подобная игра может происходить за столом: она так и называется — «словеска-настолка», но вернёмся к толкиенистам, предпочитающим «полёвки». Также основной атрибут «толкиенизма» — постановочные бои. Но постановочные они только одеждой и деревянным оружием.

Ролевики — как уже сказано выше, те же толкиенисты, только с более широким кругозором фэнтезийных и фантастических тем. Они «придумали» не только деревянное, но также текстолитовое, дюраль-алюминиевое и даже стальное оружие.

Реконструкторы — как правило, бывшие толкиенисты и ролевики, которым надоело играть в «детские игры», и они решили всё сделать по-взрослому. Они ставят сценки из истории с мельчайшим воспроизведением исторической одежды, оружия и прочего антуража. Занимаются в клубах исторического фехтования, являющегося уже официальным видом спорта. Единственное, что не взаправду, — это незаточенное оружие, а так всё конкретно. Небольшая проблема разделения движения, таким образом, вызвала определённую «кастовую» неприязнь — реконструкторы невзлюбили молодых толкиенистов и ролевиков, оправдывая эту нелюбовь тем, что:

— «Да у него кастрюля на голове, занавеска вместо плаща, и он реально мнит из себя великого мага! Такие социально неадекватные люди позорят всё движение…».

Конечно же, это нелепые отговорки. Между человеком-мечтателем, живущим как будто в сказке, и реконструктором, старающимся максимально чётко изобразить то, что было на самом деле, такая же разница, как между арбузом и солёной рыбой — то есть их реально нельзя сравнивать. Но всё же некоторых ролевиков прозвали «толчками» и «занавесочниками», и периодически били, и купали в тёплую погоду на набережной у Нескучного сада. Обычно ролевики не могли дать им достойного отпора.

Анимешники — немного сторонняя группа ролевиков: фанаты анимэ, японских мультфильмов. По ним также делают разные игры.

Ещё одно лирическое отступление. Недавно прочитала в интернете статью о толкиенистах православного толка, направленную на предупреждение сердобольных родителей. Статья как раз из тех, после которых Русская Православная Церковь удивляется, почему её не уважают, а родители — почему дети не хотят слушать ересь, которую они пересказывают. В общем, там было сказано, что толкиенизм чуть ли не корень мирового зла. Более того — прямой путь к сатанизму! Юные поклонники творчества Толкина, по гнусному домыслу автора, совершают воистину ужасающие вещи: играют в похороны, причем хоронят друг друга заживо и реально закапывают (то есть если ваш ребёнок не вернулся домой — его закопали злостные толкиенисты!), режут себе вены, занимаются всякими сексуальными извращенствами и непотребствами (какими именно — в православной статье не было сказано… а жаль!), что детей периодически зарубают мечами насмерть (ещё одна версия, почему ваш ребёнок не вернулся домой), что это секта, которая вымогает у детей огромные деньги на костюмы и оружие и обманывает их (на экипировку тратятся в основном историчники-реконструкторы, и то — деньги, не сопоставимые с огромными суммами в этой статье). Дорогие родители! Если встретите подобный бред в интернете — не верьте. Максимум, что ваш ребёнок может получить в этой тусовке, — лёгкие травмы, ну и потерять невинность со всеми вытекающими последствиями… как и в любой другой тусовке. Кстати, именно в ролевой тусовке практически не бывает наркотиков.

Глава 11. Ночь. Той же ночью

Видели ночь, гуляли всю ночь до утра…

«Кино»

Этот замечательный день подходил к концу. Мы уже проехали четыре остановки на троллейбусе, вышли и направились к воротам Нескучного сада. Мы с Островом шли за руку сначала по дорожке, освещённой фонарями, затем по тёмному скверу к белеющей вдали библиотеке. За нами шли Саша, её компания и ещё какие-то случайные друзья, но мы их не замечали. Мы смотрели друг на друга и на окружающий нас вид. Вот мы уже спустились от библиотеки к набережной Москвы-реки. Мы смотрели, как окна домов, дрожа, отражались в реке мягким тёплым светом.

И вдруг он задал довольно неожиданный вопрос:

— В чём, по-твоему, смысл жизни?

— В самореализации, конечно… Эй, Лера! В чём, по-твоему, смысл жизни?

— Любить и быть любимой! — был ответ.

— А у тебя самого в чём?

— Прозвучит немного пафосно… Но так и есть. Смысл моей жизни — никогда не останавливаться в пути. Per aspera ad astra — через тернии к звёздам.

— Красиво.

Дальше мы поехали к Лере втроём и всю ночь смотрели по видаку обычные советские мультфильмы. Под утро я легла в обнимку со Странником под плюшевый плед и заснула крепким самозабвенным сном.

Глава 12. Старый Арбат. 7 марта

Ах, Арбат, мой Арбат, ты моё призвание.

Ты и радость моя, и моя беда…

Булат Окуджава

Наутро, а точнее, днём мы решили поехать на Старый Арбат. Мы, естественно, прогуляли школу! Странник сказал, что у него там куча друзей.

Мы встретились с Энком — лучшим другом Странника — на «Смоленской». Был чудный солнечный день: один из тех прекрасных дней, когда всем депрессивным особенно хочется сдохнуть. Мы отправились по самому обычному маршруту мимо «Макдональдса» в сторону «Арбатской». По дороге со Странником здоровались люди в косухах, а я, как всегда, наивно этим восхищалась. Периодически мы с Лерой останавливались у сувенирных палаток и покупали понравившийся нам пирсинг. И вот мы подошли к культовому месту всей культуры русского рока — стене памяти Виктора Цоя… или просто — стене Цоя. Если кто не знает, она находится практически в центре Арбата, сразу на повороте в переулок. Вся она исписана памятными надписями и цитатами из песен. В середине стены — небольшая ниша…

Конец ознакомительного фрагмента.