Ребёнок для бывшего

Полина Рей

– И как часто он её сюда приводит? Я еле стою на ватных ногах и смотрю на соседку. – Так считай, как ты из дому, она тут как тут. Хозяйничает. Хватаюсь за воздух рукой, голова идёт кругом. – Да не убивайся ты так… Не стоят они того. Ни единой твоей слезинки! В тот день, когда я узнала о своей беременности, оказалось, что у мужа давно есть любовница. И что он уходит к ней.

Часть 2

Сколько я так просидела, пока в замке не стал поворачиваться ключ, не знала. Слёзы высохли, вместо них на щеках ощущалась лишь соль. С привкусом полыни, которая пропитала всё моё существо.

Я была в ужасе от происходящего. От своего бессилия, от непонимания, как так вышло и что будет дальше. Хотя, нет… Конечно, представляла, чем именно всё завершится, но даже вообразить не могла, как действовать, когда увижу мужа. Начать бросаться в него тарелками с порога? Угрожать? Рыдать? Что мне делать, чёрт бы всё побрал?

Когда он вошёл в квартиру, я поднялась ему навстречу.

Им навстречу. Ибо его треклятая Веро следовала за Славой по пятам.

— В гостиной подожди, — бросил он ей через плечо.

Шагнул ко мне и я испугалась. Этот незнакомый человек, стоящий напротив, вызывал во мне чувство страха. Я не знала, чего теперь от него можно ожидать.

— Почему не позвонила?

Он задал этот вопрос и у меня внутри всё окончательно выгорело дотла. Никаких дурацких фраз вроде того, что я всё не так поняла. Или никаких — прости, я не знаю, меня чёрт попутал. Просто требовательный и сухой безэмоциональный вопрос.

— Как всё это понимать, Слава? — выдавила я из себя, мысленно взвыв от того, как жалко прозвучал мой голос.

Надломленный, какой-то каркающий. Когда каждое слово приходилось выталкивать из себя, а оно при этом царапало горло изнутри.

— Давай только без истерик, хорошо? — мягко предложил муж. Такой чужой, что выть хотелось. — Сядем и поговорим.

— Поговорим? Сейчас, когда я приезжаю домой, а здесь… Здесь чужая баба! И ты так спокойно мне предлагаешь просто поговорить?

Мой голос тоже был чужим. Визгливые нотки пронизывали его насквозь. И для себя я сама была тоже чужой и незнакомой.

— Веро беременна… Я думал, что ты приедешь позже. Она бы на этот день уехала и мы бы с тобой всё обсудили. Но вышло как вышло.

Слава пожал плечами, а я смотрела на него и видела словно через пелену. Муж был каким-то нечётким, размытым… Я вдруг поняла, что это пространство просто плывёт вокруг меня, а мне кажется, что я барахтаюсь в нём, как муха, увязшая в смоле.

— Тихо-тихо! — донёсся до меня встревоженный голос Славы.

Я ощутила, как меня подхватывают под локоть и куда-то ведут. Как усаживают на кровать. И только тогда сообразила, что еда не шлёпнулась в обморок.

Любовница мужа беременна… Господи, за что мне это?

— Ксюш… Прости, что всё выходит именно так. Я знаю, что ты заслуживаешь совсем другого расставания, но если бы ты просто сообщила, что прилетаешь…

Муж присел передо мной на корточки. Смотрел на меня снизу-вверх, и на его лице и впрямь было сожаление. Только жалел он не о нашем браке, что рушился прямо здесь и сейчас, а о том, что я всего лишь не сообщила…

— Я хотел тебе рассказать сразу, как только ты бы вернулась. Понимаю, что скрывать всё и прятаться от тебя — это предательство. Потому мы с Веро обсудили всё и решили, что пора разрубать этот Гордиев узел.

Меня захлестнул ужас. Совсем недавно, когда я только собиралась лететь к дяде Жене, рядом со мной был другой человек. Мы с ним вместе позавтракали, он проводил меня в аэропорт, он звонил мне каждый день… И всё это время, каждое мгновение он знал, что когда я вернусь обратно, он ошарашит меня новостями? Всё это время у него была любовница?

— Как давно всё это у вас? — хрипло прошептала я.

Это было, если так разобраться, неважным. Какая разница, десять лет муж изменяет, или десять минут? Суть от этого не меняется. Но я хотела знать… мне это было нужно. Я хотела, чёрт бы всё побрал, услышать, как долго хожу с увесистой короной в виде рогов, которыми впору потолки прошибать? Наверное, я нуждалась в этом, чтобы окончательно поверить. Ведь даже сейчас, когда правда была вывалена мне на голову, у меня нет-нет, да и мелькали мысли, не розыгрыш ли это.

— Чуть больше года, — немного помедлив, сказал Слава.

Он поднялся на ноги и, отойдя к окну, заложил руки в карманы брюк. Я же чутко прислушалась к тому, что происходило в квартире. Где сейчас эта беременная змея Веро? Стоит и подслушивает, как у нас проходит разговор?

— Пока ты можешь пожить здесь, с нами, — тихо и спокойно сказал муж, не поворачиваясь ко мне.

Я ушам своим не поверила. Он и вправду предлагает мне остаться? Точнее, не так. Он говорит, что здесь останутся они с любовницей, а я стану третьей?

— Ты с ума сошёл?! Это мой дом! Пусть эта дрянь выметается отсюда к чертям! И ты вместе с ней, урод!

Вновь не сдержавшись, я вскочила на ноги и, подлетев к мужу, замолотила его кулаками по спине, плечам, затылку. Он резко развернулся и перехватил мои руки. Сжал с такой силой, что я охнула.

— Это моя квартира, Ксения. Так что если кто и должен отсюда выметаться — так это совсем не я.

В глазах напротив полыхнуло пламя. О, я знала этот огонь во взгляде Славы. Муж был вспыльчивым, мог завестись с пол-оборота, но никогда это его качество не было направлено на меня. До этого момента.

— Это и моя квартира тоже! — выкрикнула я, высвобождаясь. — Вспомни, в каком состоянии она была, когда мы только сюда переехали!

Тогда я действительно вложила много сил в ремонт. Средства добывались практически отовсюду. Я продала свою старенькую машину, купленную в кредит. На то, чтобы привести жильё в порядок, пошли все деньги, подаренные на свадьбу.

— Дядя Женя тогда дал крупную сумму, ты разве забыл?

Слава усмехнулся. Потом тяжело вздохнул и, взъерошив волосы пятернёй, пожал плечами.

— Неотделимые улучшения. Да и у вас нет доказательств, что деньги дал именно твой родственник.

Он сказал это ровным тоном, в котором, впрочем, прозвучали нотки вызова. Потом, словно бы одумавшись, скорчил умильно-жалостливую «моську».

— Ксюх… послушай. Конечно, я не выгоню тебя на улицу ни с чем.

Он подошёл ко мне, положил руки на плечи. Провёл ладонями вниз и вверх. Смотрел так, как смотрят на несчастных обездоленных животных, которые бегают под проливным дождём и выпрашивают кусок чёрствого хлеба.

— Я дам тебе компенсацию. Но на многое не рассчитывай, сейчас с деньгами туговато.

Я испытывала такой ужас, какой не ощущала даже когда была маленькой и наткнулась на «Кошмар на улице Вязов», идущий по телевизору. Помню то оцепенение, желание спрятаться, парализованность… То же самое было со мной и сейчас. Я закаменела, застыла. Я почти умерла.

— Какая же ты тварь… — прошептала неслушающимися губами.

Размахнулась и залепила мужу звонкую пощёчину. А после всё, на что мне хватило сил — промчаться в прихожую, сунуть ноги в кроссовки и, схватив сумку, выбежать прочь из квартиры.

— Извини, Ксю… но я просто в охренении… — в который раз округлила глаза Надя, к которой я и отправилась, едва покинула порог некогда родного дома.

— А я-то в каком, — шмыгнув носом, ответила, не зная, что ещё сказать.

Вроде бы уже успокоилась, по крайней мере, поток слёз иссяк, а на душе было так погано, что хотелось только одного — лечь и тихонечко скулить.

— Как я уже сказала — считаю, что он должен знать о ребёнке! — горячо заявила Надя и, встав со стула, заходила по небольшой кухне своей съёмной квартиры. — Нет, ну вы подумайте! Я собирался уйти от тебя, что ж ты не позвонила? — передразнивая Славу, показала свои таланты к пародии подруга. — Тьфу!

— Исключено, — повторила то, что уже озвучила раньше. — Спекулировать ребёнком я точно не стану.

Допив чай, я уткнулась взглядом в дно кружки. Там себя примерно я и чувствовала. На дне. Не представляла, что делать дальше с учётом всего, что со мной произошло.

Дядя Женя, конечно, очень обрадуется новости о моей беременности. Даже наверняка начнёт заверять, что мы справимся и без Славы. Но ему уже под восемьдесят. И со здоровьем в последнее время всё совсем нехорошо. Так что падать ему на голову, да ещё и с ребёнком наперевес — худшее, что можно придумать. Оставались родители. Они не то чтобы очень интересовались делами взрослой замужней дочери. Жили заграницей и наши отношения на расстоянии их полностью устраивали. Другое дело, что всё могло измениться, узнай они о положении, в котором я очутилась.

— Попробую связаться с мамой или папой. Мне же надо где-то жить, пока не встану на ноги, — сказала я, вздохнув.

Надька ударила себя по лбу.

— Точно! У вас же студия есть! Только она, кажется, сдаётся?

— Сдаётся, угу, — кивнула я и, взяв телефон, постучала им по раскрытой ладони.

Бросила взгляд на часы, убедилась, что хотя бы папа уже не на работе и сможет со мной поговорить по видеосвязи.

— Надеюсь, что обстоятельства значимы, чтобы поселить в квартиру дочь вместо квартиросъёмщика, — мрачно проговорила я, глядя на Надю и, когда та кивнула, начала набирать номер папы.

С самого детства я была предоставлена самой себе. Родители, конечно, интересовались, скажем, как я учусь, или куда планирую поступать по окончании школы, но на этом всё их любопытство относительно того, что со мной ещё происходит, заканчивалось. Когда мне исполнилось шестнадцать, они уехали за границу на поиски лучшей жизни. С тех пор я осталась одна, но в целом, ничего в моей судьбе от этого не изменилось.

Поступила на журфак, там и встретила своего будущего мужа, который пришёл получать профессию после армии. Мне было девятнадцать, когда мы с ним поженились. Красивый, высокий, статный. Способный привлечь внимание всего женского пола в радиусе сотни километров. Устоять перед его ухаживаниями было невозможно, хотя я тогда и была несвободна.

— Да, дочь? — сразу же, без приветствия, ответил на мой звонок отец.

На экране появилось его недовольное лицо, и я с первых секунд редкого общения поняла — ничего хорошего от этого разговора ждать не стоит. Да и беседа наверняка будет короткой, потому что папа приподнял бровь и зевнул.

А я, отбросив малодушное желание тут же отключить связь и неожиданно для самой себя разозлившись, бросилась в омут с головой:

— Много времени не отниму, — холодно проговорила под одобрительный кивок Нади. — Я расхожусь со Славой и мне теперь нужно где-то жить. Я бы хотела занять ту студию, что в центре.

Как будто у нас имелись ещё какие-то квартиры… Впрочем, за последние несколько часов я поняла, что самые близкие люди способны ошарашить самыми неприятными сюрпризами.

Глаза папы округлились. А мнимую усталость как рукой сняло.

— Ты расходишься со Славой? С ума сошла?

— Не я, — отрезала в ответ, хотя папа, судя по всему, собирался начать читать нотацию, даже не разобравшись в ситуации. — У моего мужа появилась другая, так что мы разводимся.

Отец смотрел на меня так, будто видел впервые. Что происходило в его голове — знать я не знала, да и не уверена, что хотела бы обладать данной информацией.

Мне нужно было жильё, остальное — неважно.

— Так и знал, что этим закончится, — проговорил отец тихо, и в его голосе и словах мне отчётливо послышалось «Сама виновата, дура!».

— В следующий раз, когда стану выходить замуж, попрошу тебя посмотреть на будущего супруга третьим глазом, — мрачно пошутила я.

Надька не сдержалась и хохотнула.

— У тебя что, нет никаких накоплений? — задал вопрос отец, и я поняла — он будет изыскивать поводы отказать мне в проживании.

— Есть немного, но если я сейчас потрачу их на аренду…

Я не стала продолжать, всё было ясно и без дальнейших объяснений.

— Мы можем прислать тебе немного, — предложил отец.

— Зачем, если я могу жить в студии? — вскинула я брови. — Или с этим есть какие-то проблемы?

Отец поджал губы и прежде, чем отключить связь, скороговоркой ответил:

— Пока не знаю. Буду говорить с мамой. Но особо на квартиру не рассчитывай. Она нам на старость куплена, она приносит неплохой доход. Наберу тебя.

После чего его лицо исчезло с экрана. Разговор был завершён.

— Пипец! — выдохнула Надька. Пояснять ничего было не нужно, подруга слышала всё собственными ушами. — Это не родители, это враги какие-то.

Она устроилась за столом напротив, до этого находившись вдоволь по кухне.

— Ну, если честно, особой надежды ни на что у меня и не было, — развела я руками, игнорируя горечь, которая появилась на кончике языке.

Я не врала. Действительно ни на что не надеялась. Согласись папа сразу на моё проживание в той квартире — я бы сильно удивилась подобному исходу событий.

— Так. Пока поживи у меня. Хозяйка, конечно, не обрадуется. Но на пару-тройку дней точно остаться сможешь. Что с вещами? Когда забираем?

Я смотрела на Надю и у меня в голове была целая карусель спутанных мыслей. Вновь возникло ощущение, что всё это шутка. Не со стороны мужа, так со стороны судьбы. Такая злая насмешка, претворившийся в жизнь не смешной анекдот. Ещё сегодня утром я и думать не думала, чем завершится этот день.

— Спасибо, — просто поблагодарила подругу. — Пока возвращаться туда совсем не хочется. Хотя, ты права. Вещи забрать нужно.

Я сцепила зубы, потому что мне снова захотелось плакать. Не любила жалость в любом её проявлении, а тут испытывала именно это чувство. И именно по отношению к себе. Ни к прожитым годам, выброшенным, по сути, на помойку, а к себе…

— А ребёнок? Я не пойму, правда, почему эта скотина не должен делить с тобой эту ответственность? — вновь раздухарилась Надя, видимо, понимая, в каком состоянии я нахожусь и по-своему меня поддерживая.

— Я не знаю… смогу ли его оставить, — тихо проговорила, глядя на свои руки.

Прозвучало просто ужасно. Мне показалось, что я предаю этого кроху, которого только-только обрела. Да, возможно, это пока был всего лишь набор клеток, но он для меня с самого начала, с момента, когда увидела две полоски на тесте, стал живым. Настоящим. У него ведь уже даже приданое стало появляться. Черт, кажется, покупать вещи заранее и впрямь плохая примета.

— Ксюнь… тут вообще не знаю, что сказать, — вздохнула подруга. — Правда. Дело твоё и тело — только твоё. Но ты хорошо подумай над этим. Чтобы потом не жалеть о том, что уже вернуть будет нельзя.

Я сжала переносицу пальцами. Кажется, в ближайшее время мне придётся погрузиться в миллиард самых разнообразных мыслей и принять множество решений, которые могут стать фатальными.

Но я не была к этому готова. Меня словно бы выдернули из привычной жизни, подержали под водой, где я едва не задохнулась, а затем вернули обратно, только теперь мир, что меня окружал, стал перевёрнутым с ног на голову.

Да и можно ли быть готовым к подобному? Сейчас я в принципе сомневалась, что даже самому стойкому и разумно мыслящему человеку это под силу.

Но раскисать мне было нельзя. Никто вместо меня Ксению Теплову из этого болота не вытянет.

— Я хорошо подумаю, — кивнула подруге. И добавила: — Давай уже о чём-нибудь отвлечённом. А то я с ума сойду…

***

— Ксюш! Ксюша-а! — позвала меня Надя, и я резко распахнула глаза.

Казалось, только заснула и вот уже утро. Перед сном всё никак не могла успокоиться. Представляла, как в квартире, которую я до этого дня считала своей, властвует Веро, и меня корёжило. Наверняка теперь она считает себя полноправной хозяйкой. Может, даже уже продумывает, как сделает детскую…

— Чёрт! — подскочила я с постели, и сердце моё застучало, как бешеное.

— Что случилось? — испугалась подруга.

— Чёрт! Ну почему я так ступила?

Я начала метаться по комнате, при этом кровь по венам у меня неслась с такой скоростью, что начало закладывать уши. И почему я вчера не подумала об уликах, оставленных в той квартире, где теперь жили муж с любовницей?

— Да что случилось-то? — не могла понять Надька. — Ещё немного, и я побегу за корвалолом.

— Лавандовая пенка-а-а! — простонала в ответ.

Подруга смотрела на меня так, как будто размышляла, не вызывать ли санитаров.

— Пенка, которую я купила для малыша! Она осталась в пакетах… Ну, вчерашние покупки!

— А-а-а! Ты об этом? И что тут такого?

Я взвыла в буквальном смысле этого слова. Неужели Надя не понимает? Я категорически решила, что Слава о ребёнке не узнает, а тут ему на блюдечке доказательство того, что у нас будет малыш.

— Я сама пользуюсь детским кремом, — успокаивающе сказала Надя, когда я мрачно взглянула на неё, подбирая ответ на её вопрос. — И это вовсе не значит, что я беспрестанно беременна.

Подойдя ко мне, подруга взяла меня за плечи и несильно встряхнула.

— Возьми себя в руки, Теплова! И кстати, я пришла тебя будить, потому что отпросилась с работы — сказала, что приеду позже. Едем за твоими вещами!

Успокоившееся, было, сердце застучало быстрее снова. Конечно, мне рано или поздно предстояло вернуться в свой дом и забрать оттуда всё своё имущество. Но как-то сейчас, пожалуй, я не была к этому готова.

— Думаешь, это хорошая идея? — вяло спросила я у Нади.

Та решительно кивнула.

— Ещё какая! Не станешь же ты оставлять барахло этой змее подколодной? А в другой день я могу и занята быть. Так что давай-ка… Завтракаем и в путь.

Вздохнув, я растёрла лицо руками. Обещала же самой себе стать сильной. А большой путь в тысячу километров, как известно, всегда начинается с маленького шага.

— Хорошо, — кивнула подруге, и когда та приняла решительно-боевой вид, с облегчением рассмеялась.

— Пройдёмся пешком, — сказала я Наде, когда мы добрались до моего района.

Вышли из автобуса на остановку раньше и неспешно направились к дому. Глупо, но я словно выторговывала время, не желая вновь встречаться с Веро или Славой. Или же с обоими вместе.

— Наверное, всё не поместится, — в который раз посетовала подруга, несущая большую полиэтиленовую сумку, в которой лежало ещё несколько пустых пакетов.

— Я же сказала — берём самое необходимое, — ответила ей.

— И ценное! — добавила Надька.

То, что я осталась почти «на бобах», было исключительно моей виной. Но если бы я знала, что попаду в такой переплёт, конечно, откладывала бы понемногу на чёрный день. Так что ценное, как его назвала подруга, мне сейчас очень пригодится. Правда, не особо-то и много у меня его накопилось. Несколько комплектов серёжек, в основном, бижутерия. Цепочки и кулоны, которые дарил мне муж. А ещё подарок от дяди — массивный браслет из золота, который достался ему от отца. Конечно, его я постоянно не носила, надевая лишь по праздникам. А вчера, находясь в смятении, напрочь забыла забрать первым делом.

— Ксюх! Господи, а это что такое? — ужаснулась Надя, когда мы добрались до дома.

Я посмотрела туда, куда она указывала, и обомлела. На ветвях деревьев, на кустах, на газоне — всюду валялись мои вещи. И то, что их никто не забрал, можно было назвать чудом, если бы не одно «но». Потому Перед тем, как выбросить, Веро порезала их на куски и перепачкала в чём-то.

А потом попросту отправила в полёт из окна, как это сделала вчера я с её скарбом.

Проклятая дрянь…

— Трындец, Ксень… У меня руки чешутся вырвать кому-то патлы! — донёсся рык Нади словно через толщу воды.

Меня повело в сторону, подруга в последний момент подхватила под локоть и повела к скамейке. Усадила, заговорила быстро, как будто опасалась, что я в любой момент могу шлёпнуться в обморок, а она не успеет сказать главного.

— Не волнуйся! Барахло купим! Главное у этой тварюшки забрать твои драгоценности. Прямо сейчас я звоню в полицию.

— Подожди, — остановила её, когда она уже вынула из кармана телефон. — Давай сначала поднимемся наверх. Может, дома никого нет и браслет на месте?

К чёрту все кулоны и копеечные серёжки. Я хотела вернуть то, что было по-настоящему ценным. И вовсе не в денежном эквиваленте.

— Ладно. Но потом — полиция.

Кивнув, я поднялась со скамейки и пошла к подъезду на негнущихся ногах. Забрать вещи и забыть хотя бы на время о случившемся как о страшном сне не получится. Интересно, а Слава был в курсе того, как вещи его жены летели из окон квартиры? Стоял ли рядом и посмеивался? Или вообще поучаствовал в этом?

Я так и представляла себе, как муж подтаскивает своей Веро мои блузки, юбки, платья…

— Ксю, не волновайся только! — намеренно исказила Надя слово, натянуто улыбаясь. — Думай не только о себе. Всё решим!

Видимо, моя мертвенная бледность, которую я ощущала физически, пугала даже Надьку, которая лицезрела меня не раз ещё и не в таком виде. Я и сама опасалась, что отключусь. Такие нервные перегрузки в моём положении были под запретом. И организм, похоже, реагировал на них так, чтобы максимально оградить ребёнка от угрозы.

— Не подходит! Ключ не подходит! — воскликнула я, с третьего раза пытаясь открыть дверь.

— Они что, поменяли замки? — округлила глаза Надя. — Ну-ка, отодвинься!

Оттеснив меня плечом, подруга принялась с усилием вставлять ключ в замочную скважину, но её попытки, как и мои, не увенчались успехом.

— Сволочи! — раздасадованно выкрикнула она, на эмоциях саданув по двери ногой. — Нет, ну какие же сволочи!

Она обернулась ко мне, я же вдруг испытала ледяное спокойствие. Хватит эмоций. Это война и значит, мне нужна холодная голова.

— Звоню Славе. Запишу разговор. А потом давай вызывать наряд, — сказала отстранённо.

Надька кивнула, а я принялась набирать номер мужа.

— Да! — рявкнул он в трубку, сразу расставляя все акценты в предстоящей беседе.

Ясно. Муж не только мысленно уже со мной распрощался, но ещё и теперь давал понять, что я — лишний элемент его бытия с первых букв нашего общения.

— Я возле нашей квартиры. Вы поменяли замки? — спросила безо всякого приветствия.

— Веро настояла. — Голос Славы был спокойным, даже ленивым. — Вещи можешь забрать.

Я не сдержалась и горько расхохоталась. Грешным делом даже начала подозревать, что у мужа на меня зуб. Как это порой бывает в женских романах, когда героиню зазря обвиняют во всех смертных грехах, а потом оказывается, что напрасно её казнили. Ну не может же быть так, чтобы за какие-то считанные дни человек стал настолько другим?

— Вещи забрать могу, да. Изрезанные, испачканные, выброшенные из окна.

Я произнесла это, стараясь изо всех сил сделать так, чтобы голос не дрогнул, однако, не вышло. А когда взглянула на одежду, разбросанную то там, то сям, к глазам подступили злые обжигающие слёзы.

— Что? — Слава, после некоторого молчания, вдруг сделал то, чего я никак не ожидала. Начал смеяться. — Веро выбросила твои вещи в окно? Ну, теперь, мои девочки, счёт между вам один-один.

Мне стало так мерзко, что к горлу подкатил рвотный позыв. И эта сволочь ещё называет меня и свою любовницу «мои девочки»?

— Я имею право зайти в квартиру. Мне нужен мой браслет. И всё, что там ещё осталось целого, — процедила в трубку.

Чувство гадливости заместилось агрессией. Такой лютой, что мне от собственных ощущений стало не по себе. От них даже на месте подбрасывало, чего со мной никогда в жизни не бывало.

— Вечером приеду и пущу, — сказал Слава. — А сейчас извини, мне нужно работать.

Он, видимо, уже собирался отключить связь, когда я выпалила скороговоркой:

— Я сейчас же вызываю полицию. Имею полное право пользоваться той жилплощадью, на которой прописана! Так что изволь оторвать свою задницу от дел и приехать пустить меня в квартиру!

Судя по всему, муж такого не ожидал. Он довольно продолжительное время молчал, после чего зашипел в трубку:

— Послушай, Ксюха, очень внимательно. Я хочу разойтись по-хорошему. Без истерик, склок и прочего. Я готов дать тебе компенсацию. Вещи, ну, точнее, что от них осталось, ты сможешь забрать вечером. Захочешь пожить втроём — велкам. Но не парь мой мозг всякой хренью, ты поняла? Квартира моя. Выписать тебя — дело времени. Шмотки ты первая начала из окон выкидывать, а это всего лишь ответка. Не нравится получать то же, что творишь сама — думай, прежде чем делать фигню. А сейчас поезжай… откуда ты там приехала и жди моего звонка. И не тревожь Веро, ей сейчас не до тебя. Ясно?

Он не дождался ответа и положил трубку. А мне и нечего было ему отвечать. Всхлипнув, я до боли закусила губу, чтобы снова не разреветься.

Чем я заслужила такое отношение? Что такого сделала? И ведь самое поганое, что мне ещё очень многое предстоит перед тем, как мы со Славой разойдёмся официально.

— Поняла, звоню в полицию, — мрачно сказала Надя и я, после короткого раздумья, кивнула.