Прекрасна и очень несчастна, или Кто кинул маленькую принцессу

Полина Раевская, 2015

Сурикаты – удивительно обаятельные маленькие существа, пришедшие к нам как будто из мультипликационного мира, чтобы заставить нас улыбнуться и поднять нам настроение, даже когда весь мир рушится у нас на глазах и земля уходит из-под ног. У народов Африки есть поверье, связанное с этими милейшими существами. Этих пушистых зверьков называют солнечными ангелами. И не только потому, что они любят понежиться на солнце. Издревле считается, что они защищают людей от лунных дьяволов, зла, врагов и оборотней, которые нападают на них. Так и наша героиня Елена Маленькая, попавшая в большую заварушку, получает помощь совершенно с неожиданной стороны – от невидимых ангелов, которые нас окружают повсюду. Надо только в них верить, и помощь обязательно придет! Вам предстоит путешествие во взрослую реальную сказку, где существуют настоящие принцессы, которых преследуют злодеи, настоящие принцы на настоящих роскошных автомобилях, криминальные злоключения, настоящая любовь, настолько настоящая, что она осталась только в сказках… и конечно же, хеппи-энд. Добро всегда побеждает, даже если это происходит на минуту после контрольного момента…

Глава пятая

Судьба без чувства юмора

Я себя чувствую, но плохо.

Ф. Раневская

Первая ночь в заключении прошла без сна. Беззвучно глотая слезы, я тщетно пыталась забыться, хотя бы в дреме. Уснуть мешало и довольно ощутимое урчание в желудке — оказывается, по местной традиции свою «баланду» новички обязаны отдавать «на общак». Не то чтобы я очень жаждала отведать подобную еду, но учитывая, что у меня с утра маковой росинки во рту не было, порадовалась бы и такой пище. Но «бабовщина» есть «бабовщина» — в конце концов, меня не фуа-гра же лишили. Хотя даже если бы речь шла и о нем, я не стала бы затевать скандал с сокамерницами в первый же тюремный день.

Только под утро Морфею удалось заманить меня в свои объятия, и то ненадолго. Очень скоро громкий окрик «подъем» вырвал меня из не слишком цепких лап сна, и я, пошатываясь, встала около кровати, следуя примеру подруг по несчастью.

Дверная пасть распахнулась с металлическим лязгом, и в помещение вошли две надсмотрщицы. Одна застыла истуканом у входа, вторая приступила к осмотру. Бросив беглый взгляд на меня, тюремщица хмыкнула, явно оценив по достоинству мое новое одеяние, но промолчала и принялась проверять вещи. Причем особое внимание уделила именно моей сумке, в то время как сумки остальных удосужились лишь беглого осмотра.

* * *

После завтрака, во время которого порядком уставшие друг от друга женщины обменивались лишь редкими репликами, они решили устроить ток-шоу «Пусть говорит», сделав меня главной его героиней. Тюремная жизнь, судя по всему, не слишком богата на события, что делает любое отклонение от обычного порядка значимым явлением. Очень скоро я поняла, что мне уготована роль Шахерезады — рассказчицы, призванной развлекать местных жительниц своими повествованиями о жизни на воле.

К новой роли я отнеслась со всей ответственностью, понимая, что это единственный способ завоевать расположение сокамерниц и избежать насмешек и издевательств с их стороны. Ловко лавируя между правдой и вымыслом, вела я свое повествование. Лед, по которому я шагала, рассказывая о своих бизнес-успехах, был слишком тонок: ни в коем случае нельзя было позволить дамам заподозрить меня в снобизме или высокомерии, ни при каких обстоятельствах нельзя было возбудить у них чувство зависти. Благо годы успешного предпринимательства научили меня общению с самыми разными людьми.

Пока все складывалось достаточно сносно, за исключением того, что все эти расспросы и разговоры отвлекали меня от самого главного — разработки плана действия. Мне следовало что-то предпринимать. Но поразмыслить о том, что именно, никак не удавалось.

— Слушай, ты действительно думаешь, кто-то тебе поверит? — Майка повторила вопрос, наверное, уже в десятый раз. — То есть вот никто в комнату не входил, не выходил, все окна были заперты, иных дверей нет, но есть труп, и ты вообще тут не при делах. Лихо! — Майка насмешливо присвистнула, но тут же получила подзатыльник от Любови Павловны.

— Дай человека послушать, чего пристала, — прокаркала она.

— Ленка, — обратилась ко мне Светлана, которая до этого только внимательно слушала, но никак не комментировала мой рассказ. — Я, знаешь, тут чего подумала? — Женщина почесала пальцем нос. — Я в детстве жила в том старом здании… Ну, знаешь, в начале города? И вот однажды батенька мой, покойничек нынче, решил повесить на стену картину — ему ее на заводе дали. За хорошую работу. Папенька мой и впрямь знатный токарь был, хотя речь сейчас не об этом. Так вот, стал отец гвоздь в стену вбивать, да не удержался на шаткой табуретке. Возьми, да и упади. Стенка же, на которую он хотел полотно повесить, оказалась дряхлой. В отличие от папки моего. Тот, наоборот, мужчина был дородный, здоровый. В общем, в их схватке победа за ним оказалась. Потому перегородочка-то возьми, да и обрушься. А за ней ниша оказалась, а из ниши дверка потайная, аккурат к соседям в ванную комнату. С их стороны она, к слову, тоже была замурована. Дом-то — бывшая помещичья усадьба, а потом, как его под жилой-то передали, так и перестроили кое-чего. Я это к чему? — Светлана торжественно подняла указательный палец к потолку. — Я это все к тому, что в таких старых постройках всякие потайные ходы бывают. Может, и в твоем случае так есть? Я тут пока сижу, всякое повидала. Майка вон, дурында, умудрилась прохожего ограбить аккурат под видеокамерами.

— Дык, они незаметные были, — обиженно закричала девица.

— Ну да, ну да, — закачала головой Светлана. — Любовь Павловна тоже муженька-то пристукнула, да и в полицию сама пошла сдаваться. Но ты-то — другое дело. По всему видать — девка умная. Ну ладно б убила в порыве гнева, но тогда перчатки тебе зачем? Опять же не хотела отпечатков оставлять, а сама все улики прямо под окнами и выбросила. Почему не побежала, а стояла и ждала, когда тебя задержат? Или я в тебе ошибаюсь, и ты полная идиотка, или тут и впрямь подставой пахнет.

Мое сердце переполнилось благодарностью — наконец-то хоть кто-то усомнился в моей виновности.

— А я что говорю! — воскликнула я, едва сдержавшись, чтобы не кинуться к Светлане на шею. — Только почему же следователь этого не видит?

— Да что следователь? — равнодушно пожала плечами женщина. — Ему главное дело закрыть. Улик против тебя более чем достаточно, а появись сомнения, придется расследование проводить. А там еще неизвестно, чем оно закончится. Висяк ему на фиг не нужен. Вот и получается то, что получается.

— И как же мне быть? — в отчаянии воскликнула я.

Светлана равнодушно пожала плечами.

— Да кто ж его знает, — спокойно ответила она. — Тебе бы адвоката хорошего, а лучше — частного сыщика. Только ты же сама говорила, денег у тебя нет. Может, квартиру продать?

— Продала бы, но она в залоге — ипотечная, — вспыхнувшая было надежда погасла вновь. — Будь я на свободе, сама бы занялась расследованием. А из тюрьмы что сделаешь?

Сокамерницы только равнодушно пожали плечами да головами покачали, признавая отсутствие возможностей для активных действий.

Воцарившуюся в камере тишину нарушил скрежет затвора и скрип железной двери, возвестившие о прибытии посетителя. Женщины лениво встали, и я последовала их примеру. Утренняя надзирательница, видимо, сдала свою смену, поэтому на пороге стояла незнакомая женщина, практически не отличимая от своей коллеги.

— Маленькая, на выход, — злобно прокричала она, и я даже сразу не поняла, что ее слова адресованы мне.

— А куда меня поведут? — закономерный и вполне резонный вопрос почему-то вывел тюремщицу из себя.

— Поговори у меня тут, — злобно прошипела тюремщица. — Куда надо, туда и поведут, — и добавила, грубо рассмеявшись: — На расстрел пойдешь.

У обитателей дома скорби, как я про себя окрестила вынужденное жилище, было своеобразное чувство юмора. Но ничего не поделаешь — придется привыкать. А там, кто знает, — возможно, когда-нибудь и я научусь ценить подобные шутки, аплодируя их авторам. Представляю себе, как лет через десять, вряд ли за преднамеренное убийство меньше дают, я буду гоготать щербатым ртом над плоскими шутками надзирателей. Меня передернуло от этой мысли — очень надеюсь, такого никогда не произойдет.

Понуро плелась я впереди надзирательницы, сложив руки за спиной и четко следуя ее указаниям — направо, налево, к стене, прямо. Длинным извилистым коридором, бесконечно унылым, как и все это заведение в целом, шла я неведомо куда. А ведь знай я, что ждет меня впереди, право слово, инсценировала бы побег, чтобы погибнуть при его попытке.

Как будто мало мне неприятностей! Но что поделать, если мой ангел-хранитель, по всей вероятности, отправился в отпуск и лежит себе где-нибудь на Венере, греет крылышки. Иначе как еще объяснить тот факт, что за последние сутки беды преследуют меня буквально по пятам?

И лучшим тому доказательством является визит человека, свидание с которым и при более благоприятных обстоятельствах не сулило ничего хорошего, а уж теперь видеть его мне хотелось меньше всего.

Увы! Ничего не поделаешь — мой крылатый защитник своими обязанностями явно манкирует, зато вовсю резвятся злые силы, которые, я уверена, и привели Борисова в этот день и в этот час на встречу со мной.

Мужчина встал на звук открывающейся двери, оторвавшись от изучения каких-то бумаг. Этот джентльменский поступок, мог бы и не вставать, настолько не вязался с характером посетителя, что я усмехнулась, вскинув бровь. Мне показалось, или мужчина и впрямь смутился?

Одернув рукава, я машинально взглянула на свои руки и тут только вспомнила о своем новом одеянии. Щеки и уши заполыхали огнем. Задержав рвущийся из груди стон, я нацепила на лицо нагловатую ухмылку и развязно развалилась на стуле — именно так ведут себя заключенные в телевизионных сериалах.

Если подобное поведение и удивило Борисова, виду он не подал. Внимательно меня осмотрев, он вновь уткнулся в бумаги.

Хлопнувшая дверь возвестила уход конвоира, и мы остались с моим врагом наедине. В голове роился миллион вопросов, но задавать их я посчитала ниже своего достоинства, предпочтя ожидать, когда ситуация разъяснится сама собой. В конце концов, я об этом свидании не просила, значит, и не мне начинать беседу.

Но и визитер с этим не торопился — он продолжал внимательно изучать какие-то документы, время от времени нарушая тишину шуршанием бумаг. Однако это даже интересно! Ему больше почитать, что ли, негде?

Наконец Борисов оторвался от своего увлекательного занятия и поднял на меня глаза.

— Меня Коллегия прислала, — непонятно к чему заявил он. — Я дежурный адвокат, бесплатный защитник для вас. Вы же ходатайствовали о его предоставлении?

Я недоуменно уставилась на собеседника. Открыла было рот, чтобы что-то сказать, но так ничего путного не придумав, его и закрыла. Ничего себе финт судьбы! Обдумав неожиданное сообщение, наконец-то смогла выдавить из себя вопрос:

— С каких это пор лучшие адвокаты города, а то и страны, занимаются бесплатными делами?

Мужчина скривился в насмешливой улыбке и пожал плечами.

— Всегда, — ответил он. — В Коллегии нет иерархии, и защитники не делятся на «лучших» и «худших». Есть дежурный адвокат, который обязан представлять интересы тех граждан, которые не могут по тем или иным причинам нанять себе защитника за деньги.

Я недоверчиво смотрела на мужчину, ища в его словах подвох. Но как ни старалась, ничего дельного в голову не приходило. Можно было бы предположить, что Борисов в свойственной ему манере решил надо мной поиздеваться, но тогда пришлось бы признать, что моя скромная персона заслуживает таких серьезных усилий с его стороны. Поверить в это было куда сложнее, чем принять за истину правдивость его утверждений.

Я кивнула в знак того, что уяснила преподнесенную мне информацию, а затем более внимательно присмотрелась к лежащим на столе бумагам. Поняв, что Борисов все это время читал материалы моего дела, спросила его, затаив дыхание:

— Ну, что, доктор, плохи мои дела, да? Больной скорее мертв, чем жив?

Вряд ли кого-то мог обмануть мой делано беззаботный тон, да и голос предательски дрожал от волнения. Борисов внимательно смотрел на меня, не торопясь с вердиктом. Наконец он произнес:

— Конечно, улик против вас более чем достаточно, но и к следствию вопросов не меньше.

Бросив на адвоката взгляд, полный благодарности, я медленно проговорила:

— А вы действительно на моей стороне?

Мужчина удивленно вскинул бровь:

— Конечно, я же ваш защитник.

— Ну, мало ли, — я пожала плечами. — Всякое, знаете ли, бывает. С другой стороны, — я усмехнулась, — выбор-то у меня невелик.

— Это правда, — усмехнулся Борисов. — У вас есть хоть какие-то соображения относительно того, кто мог убить Захарова?

— Знал бы прикуп… — начала я и тут же осеклась. Господи, только день в тюрьме, а уже начинаю разговаривать на местном сленге.

— Нет, — спокойно проговорила я. — Не имею ни малейшего представления о том, что произошло.

— Подумайте, — попросил мужчина, — может быть, все же что-нибудь вспомните.

Я отрицательно помотала головой.

— Но зато знаете что?! — неожиданно вспомнив утренний разговор, оживилась я. — Мы тут с девочками в камере подумали, — поймав удивленный взгляд Борисова, только рукой махнула, — и кое до чего все же додумались.

— Неужели? — адвокат усмехнулся и откинулся на стуле. — Девочки в тюрьме — они такие, они много до чего могут додуматься.

Я обиженно засопела, решив не реагировать на выпад.

— Ну, так вот… — продолжила свою мысль. — В общем, знаете, офис Захарова располагается в старинном дореволюционном здании. А что, если там есть какие-то потайные ходы или скрытые комнаты имеются?

— Как в рыцарских замках, что ли? — усмехнулся Борисов. Еще один юморист-самоучка.

— Понимаю, — я виновато улыбнулась. — Это звучит дико, но ведь проверить-то стоит? — словно утопающий, хваталась я за любую соломинку. — В конце концов, не мог же убийца испариться без следа. Где-то же он прятался все это время и как-то же вышел в итоге незамеченным.

— Да, я тоже об этом думал. Не переживайте, я рассмотрю все варианты, вплоть до проверки воздуховодов.

В тот момент все былые обиды были забыты. По крайней мере, на минуту уж точно! Волна благодарности сбила меня с ног, отбросив едва ли не в объятия Борисова — я еле сдержалась, чтобы не кинуться ему на шею. А все потому, что он не выказал ни малейшего сомнения в моей невиновности, он мне верил, хотя и совершенно не знал. Но может, я его просто не так поняла?

— Так, значит, вы мне верите? — решила уточнить я на всякий случай.

— Конечно! А не стоит? — недоуменно воскликнул адвокат.

— Нет… Да… То есть… Я не знаю… Просто… Ведь все улики против меня, сами же сказали.

Борисов как-то странно посмотрел на меня, а затем неожиданно скользнул взглядом вниз и брезгливо поморщившись, спросил:

— А что у вас за наряд?

Все! Этого оказалось достаточно, чтобы чары развеялись, прекрасный принц вновь превратился в злейшего врага. О, как же хорошо знаком мне этот его взгляд. Сколько лет я пыталась его забыть, и вот снова. Но на этот раз Борисову не удастся насладиться моим унижением. Довольно! Гордо вскинув голову, я сложила руки на груди и ответила:

— А что? Не нравится? — я обнажила зубы в улыбке. — Конечно, не Коко Шанель, так здесь и не дом моды. Я уж не говорю о том, что у меня отродясь вкус не водился, откуда ему взяться-то у меня, у деревенщины.

В этот момент я поймала себя на мысли, что неосознанно переняла манеру разговора Майи, и ужаснулась — ниже падать некуда.

— Простите, — я устало провела руками по волосам. — Просто день выдался тяжелый, — исподлобья бросив взгляд на Борисова, крайне удивилась, заметив его смущение.

— Да нет, — ответил он, — это мне следует извиниться за свою бестактность. Просто вырвалось.

Ага, плавали, знаем эту твою несдержанность.

— В общем, — мужчина захлопнул папку и поднялся, — я прямо сейчас займусь вашим делом, а вы уж потерпите немного. Уверен, мне удастся добиться вашего освобождения в самое ближайшее время.

Столь обнадеживающее заявление заставило мое сердце биться так часто, что казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Неужели это возможно? А я-то уже собралась здесь провести если не остаток жизни, то значительную ее часть.

— Правда? Вы думаете, у вас получится? — если бы надежда могла открывать двери, я бы прямо сейчас оказалась на свободе.

— А почему нет? Вы невиновны, а я, как вы сами сказали, лучший в городе адвокат. А то и во всей стране, — Борисов весело мне подмигнул. — По-моему, поводов для оптимизма более чем достаточно!