BD: Смирение

Полина Ордо, 2018

Она – успешная фотомодель. Кукольное фарфоровое лицо, искусственная улыбка и подруги, готовые воткнуть нож в спину в любой момент. Он – бывший спортсмен. Одна травма, разделившая все на «до» и «после». Изгой, чья жизнь потеряна давным-давно. Кто бы мог подумать, что один узел джутовой веревки свяжет намертво два одиночества? Роман из цикла "Клуб Допинг" Содержит нецензурную брань.

Глава первая

АВГУСТ 2018

Вечерний воздух уже заметно бодрил, когда я, усердно крутя педали, ехала по узким дорожкам парка. Вековые деревья окружали меня со всех сторон, пряча от чужих глаз. Непривычно тихо. Оттого вдвойне приятно, что мой выходной выпал на будний день.

Это то, что мне нужно. От этой бесовой работы уже пухнет голова, скоро стану слепой от яркого света и вечного напряжения из-за объектива. Привычным движением руки поправила очки.

И чего я себе линзы до сих пор не заказала?

В очках вся моя привлекательность?

Или…

Нашла о чём думать сейчас. Не ради ли этого я специально поехала в такую глушь?

Отдохнуть и забыть.

Вот и нечего ерундой маяться и страдать на пустом месте.

Вдыхая и выдыхая, наслаждалась тишиной. Дорожка изгибалась вбок, уводя меня в самую гущу парка.

Интересно, почему он не звонит? На этот раз всё, окончательно и бесповоротно? Не будет тысячного раунда? Отступился? Свобода?

Я победила?

Только от этой мысли стало совсем тоскливо. Не настолько он ужасен, как мне бы хотелось…

Задумавшись о своём, не заметила собаку. Она выскочила из кустов, слюнявя и грызя огромную палку. Взвизгнув, крутанула руль. Кусты приблизились настолько быстро, что спустя мгновение я уже лежала за ними. Велосипед так и остался торчать на невысоких зарослях, печально вращая колёсами по инерции.

Собака оставила палку в покое и подбежала ко мне. Осторожно нюхая воздух большим чёрным и влажным носом, опасливо оглядела мою тушку и рванула в глубину парка.

— Чтоб тебя!

С силой ударила руками по траве, спина мгновенно отозвалась болью. Кряхтя и постанывая, села, потирая ушибленную голову. Это самый лучший способ почувствовать себя старухой: всё тело будто разваливалось по частям.

Замечательно, просто замечательно…

Опираясь на колено, с трудом встала. Обойдя кусты, злобно выдохнула:

— Чёртова псина! Чтоб тебе икалось! И твоему хозяину-балбесу…

Перед довольно густыми зарослями была небольшая ямка. Не очень глубокая и широкая, но её хватило, чтобы переднее колесо теперь напоминало треугольник, а не круг.

— Зараза! — тряхнула велосипед, пытаясь вытащить его из злополучного куста.

Мерзко звякнул металл, верный конь свалился с колючих веток и сиротливо примостился у обочины.

До ближайших пешеходных дорожек полчаса езды. Уединилась блин. Теперь эту громадину на себе тащить. Потом ещё и через весь город с этой железной развалиной идти домой, ну или до ближайшей мастерской.

Интересно, можно хоть как-то путь срезать?

— Окей, гугл. — взглянув на экран телефона, протяжно выдохнула. — Круто, интернет не ловит. Просто супер!

Чуть не рыча от злости, с трудом удержалась, чтобы не швырнуть ни в чём не повинный мобильный оземь.

Как назло, ни одной живой души. Даже помощи не попросить. Схватилась спереди за раму, и покатила велосипед на заднем колесе. Стало холодать и стремительно темнеть. Подул ветер. Сейчас для полноты картины не хватало только тумана и маньяка-убийцы…

От этой мысли мурашки стройным рядом прошлись по коже.

Воровато оглядевшись, перехватила раму поудобнее и торопливо направилась к главной дорожке: там-то люди точно будут.

Резкая трель звонка заставила вздрогнуть. На экране телефона высветилось имя, которое я совсем не ожидала увидеть.

Он?

Внутри всё ёкнуло. Стоит только вспомнить, как на тебе. Подумав несколько секунд, решилась ответить на звонок.

— Привет! Что-то случилось? — постаралась изобразить полное безразличие, хотя во рту всё пересохло.

— Привет! Почему обязательно должно что-то случиться, Манюня?

— Не называй меня так. Ну так что?

Неловка пауза, Серый явно темнил. Его громкий смешок, только усилил мои сомнения.

— Опять работа? У меня каникулы. Ничего не хочу слышать, всё, аут! Тем более я сейчас немного травмирована.

— Может, выслушаешь? — повеяло холодом, аж мороз по коже.

И, как всегда, его совершенно не волновало моё состояние. Начхать и растереть. Даже не спросил, что случилось, и как я себя чувствую. С чего я удивляюсь?

Закатив глаза, подавила в себе сильное желание нажать на кнопку сброса.

— Я к тебе с просьбой.

— С просьбой?

В прошлый раз всё закончилось не так, как должно было бы. Коньяк, а потом ром. Обольстительный взгляд и вечер, перевернувший всю мою жизнь с ног на голову.

— Хм, мне нужно бояться? — едва уняв дрожь, остановилась у ближайшей скамейки и села отдохнуть.

— Я давал повод? — голос мужчины стал похожим на патоку, даже захотелось ухо протереть. — На самом деле действительно хотел предложить тебе немного поработать, но не фотографом, а моделью.

— Ты издеваешься? — хохотнув, взъерошила короткие волосы. — С каких пор мелкие конопатые девчонки становятся моделями?

— Это обвинение?

Сейчас я засмеялась в голос. Значит, теперь не Манюней буду, а Малышкой. Фу. Как-то это мерзко и противно.

— Мне нужна модель.

— Для очередного извращённого вечера? — меня аж передёрнуло от одной только мысли.

— Нет, для фотосъёмки. Но ты недалека от истины. Могу лишь сказать, что делать тебе ничего не придётся. Повисишь, отдохнёшь. Можешь сделать мученическое выражение лица, это только в плюс.

— Как тогда утром? Ушёл весь недовольный. Впрочем, это не помешало тебе вернуться во второй и в третий раз. С такой же кислой миной.

— За тобой заехать, Манюня?

Отведя телефон от уха, задумалась. Оно мне надо или как? Немного неожиданно было получить звонок после не самого приятного расставания. Если это было расставание вообще. Скорее было похоже на секс без обязательств.

Чёрт, я почти в него влюбилась! Только начала остывать, как держите, на блюдечке с голубой каёмочкой.

Серёга, Серёга… Что ты делаешь со мной?

Судя по мигающему экрану, трубку он не повесил, значит, ждёт ответа. Как тогда: да или нет?

Ладно, поддержим славную традицию.

— Хорошо. Ты, кстати, не мог бы меня забрать? Велосипед сломался…

— Давай адрес.

***

Ехать вместе с ним в одной машине было сплошным мучением. Создавалось удивительное ощущение иллюзорности и эфемерности происходящего. Вот сейчас я протяну руку, коснусь его лица, и она пройдёт сквозь невесомую пелену, разрушив хрупкий мираж.

Мазохизм какой-то. Мы были прямым доказательством поговорки: вместе тесно, скучно врозь. Нас тянуло друг к другу, но в то же время на атомном уровне приближались к состоянию ядерной бомбы. Вот и сейчас рванёт.

— Ты на меня обиделась?

Я взъерошила по привычке волосы и посмотрела в боковое зеркало. Ничуть не изменилась.

— Нет. Мы вроде бы взрослые люди. Не получилось, с кем не бывает. Или тебя напрягает наше «неформатное общение».

О, да. Я с разбегу прыгнула на его больную мозоль. Поморщился и одарил ледяным взглядом.

Вот в чём была настоящая причина нашего несоответствия: я не хотела быть частью этих извращённых отношений. Ему же было мало обычного секса, и когда он пересекал чёрту… Ба-бах!

— Фотосессия ведь тематическая, да? Я угадала?

— Ты сама проницательность, Малышка, — кислая улыбка скривила его рот.

Фыркнув, добавила очко в свою копилку. Новая кличка: Малышка. Я сама проницательность.

Удивительно, откуда во мне столько яда и желчи?

— Ты даже не поинтересовался, что со мной случилось.

— А нужно?

Эгоистичная скотина!

— Да. Я всё-таки девушка и…

— Раз ты так бодро дерзишь и привычно сочишься ядом, то всё в порядке. Помятая только немного. Плохо спишь?

Как же мне хочется стереть кулаком эту ехидную улыбочку!

— Между прочим, я упала с велосипеда и сильно ударилась.

— Вижу. Ты очень любишь всё ломать. У тебя нездоровая тяга к этому.

— Это сейчас обвинение? — я добавила льда своему голосу и, мысленно считая до десяти, подбирала как можно более мучительное и зверское наказание для этого… типа.

— Правда глаза колет?

— Угу, смотри, как бы обратно не прилетело.

— Что? — Серёга достаточно удивлённо посмотрел на меня.

— Слово.

Нахмурившись, наблюдала за лениво ползущими автомобилями: пробка.

— И что же ты хочешь мне сказать? Каким бумерангом метнуть?

— Ты хочешь скандала?

— Это твоя вторая поразительная способность.

— Не я ушла ночью без объяснений, хлопнув дверью. Ты поступил не просто некрасиво, а низко и подло.

— Я вернулся.

— Ненадолго.

— Ты сама меня прогнала.

— Да потому что ты с катушек слетел! Иногда жалею, что тебе нельзя тормоза этой машины в мозг запихнуть! Глядишь, не был бы таким… — я старательно подбирала слова, стараясь не так громко кричать.

Хотя, Серёге всё равно. Как всегда.

— Каким таким?

–…страшным.

Дико посмотрел на меня, отчего, каюсь, мои коленки задрожали, а сердце камнем пробило днище автомобиля.

— Как я обожаю говорить с тобой. Всегда что-то новое узнаю о себе.

— Врун.

Этот разговор меня тяготил. Всё равно ни к какому выводу не придём, только поругаемся и сделаем больно друг другу.

А сплю я действительно плохо.

Патовая ситуация: с ним хреново, а без него ещё хуже. Но когда он вернётся, я с наслаждением буду вспоминать о том времени, когда было хреново. Итак по кругу.

Надоело!

Скосив глаза, осторожно взглянула на Серёгу. Выглядит как всегда хорошо, маска ледяного спокойствия ничуть не сдвинулась. От него прямо-таки веяло холодом. Кто бы знал, какой он на самом деле. Мне открылся лишь на доли мгновения, этого хватило, чтобы конкретно опалиться, почти сгореть.

Страшно.

— С чего вдруг тебя стали интересовать подобные вещи? Ты же не любишь фотографироваться? — я вернулась к старой теме нашего разговора, отбросив все мрачные мысли и обиду.

— Нет, — бросил в ответ лёгкую усмешку в своём стиле.

Я напряглась.

Что-то не так…

— Ты не будешь фотографироваться?

— Нет, я буду инструктором.

— Инструктором? — поперхнувшись воздухом, возмущённо сжала кулаки. — Иуда…

— Кто бы говорил.

Один — один. В последний раз я нагло воспользовалась его… некоторой беспомощностью, намеренно, естественно, и теперь дома, в тайнике в паркетном полу у меня лежат его фотографии.

У-у-у, это было горячо, детка!

Не удержавшись, прыснула в кулак. Приятных воспоминаний, связанных с Серёгой, тоже было предостаточно.

Кто бы мог подумать, что такая козявка, как я, окажется строгому доминанту не по зубам. Проигрывать он не умел.

— И кого же ты будешь инструктировать? — с трудом подавила едкий смешок и невинным взглядом уставилась на Сергея.

— С каких это пор я должен перед тобой отчитываться, — вспыхнул, моментально растеряв всю холодность.

Чего это он сегодня такой горячий?

— Ну ты же сам меня пригласил. Так что, баш на баш, рассказывай. Может, я вообще передумаю.

— Раз ты сидишь в моей машине, то никуда не денешься.

Холод стал могильным, аж зубы свело.

— Это немного нечестно, не находишь?

— Приедешь и всё узнаешь. Ничего особенного, даже раздеваться не придётся. Наоборот. Там сзади лежат вещи.

Обернувшись, едва не задохнулась от возмущения и гнева: моя сумка с одеждой!

Он заранее знал, что я соглашусь, не смогу отказать.

Марька, какая ты слабая и предсказуемая!

— Ты был у меня дома? Значит, мне не показалось! Ты спёр мои ключи, говнюк! — с силой ударила его кулаком по ноге, но мужчина даже не поморщился.

Скотина! Осёл! Сволочь!

— Решил сменить специализацию и ударился в фетиш? То-то я гляжу, что мои трусики в красный горох пропали…

— Посмотри в ванной за корзиной для белья. Сдались мне твои трусы. — мужчина улыбнулся и прикусил нижнюю губу.

О, нет… Сейчас будет особенная мерзкая гадость, удар под дых.

— Ты замечала, что у тебя половица на кухне странно скрипит…

Гад!

— Ты забрал их? — я шипела как самая настоящая гадюка. Ещё чуть-чуть и утоплю его в луже яда.

— И жёсткий диск тоже. Хотя его я уже вернул.

— Ты был дважды в моей квартире?!

По спине пополз мерзкий холодок. Ну он и скотина! Такого я не ожидала.

— Должен же был я удостовериться, что с тобой всё хорошо.

— Со мной было всё хорошо ровно до этого момента, пока ты не сделал из меня маниакальную шизофреничку! Теперь замки придётся менять. Нет, лучше поменять квартиру.

Остаток дороги мы провели в гнетущем молчании. Я готова была рвать и метать, а он упивался своим раздутым самодовольством.

Утешало только одно: я сделала копии и закинула их на облако, но об этом он точно не знал.

— Кстати, поменяй пароль у своей почты, я случайно взломал её…

***

Задыхаясь от страха, но никак не от нежных пут на своей шее, ошалело смотрела на потолок, украшенный лепниной. В голове уже мутилось, когда натяжение верёвки спало, и сладкий воздух резко меня опьянил. Как же приятно дышать полной грудью.

Зачем я согласилась на эту авантюру?

Давление сместилось с шеи на плечи, холодная рука коснулась моей разгорячённой кожи. Качнувшись на натянутых верёвках, я чуть не задела лицом объектив.

Тяжело дыша, попыталась повести стянутыми руками. Несмотря на все узлы, тело было на удивление лёгким, не уставшим. Ему было комфортно в этом верёвочном коконе.

Едва уняв раздражение, старалась не смотреть на Сергея. Тот же только и ловил моменты, подсказывая фотографу, как и где снять особо ценный кадр.

Вот же скотина…

***

Большой зал с дубовым паркетом, гобеленами и белёной лепниной вызвал у меня приступ тошноты. Аляповатая роскошь с закосом под старину. Только вот выполнена похабно и топорно.

Какая пошлость!

Более вульгарного помещения Серёга найти не мог?

У муляжа камина лежали красные маты. Там же была установлена огромная металлическая тренога с различными креплениями и карабинами.

Непонимающе посмотрела на Серёгу, но тот сделал вид, что не заметил этого.

В зале не было никого, кроме нас и одиноко сидящей в кресле девушки. Брюнетка, с мягкими локонами и бледной кожей. Темно-красное платье спортивного плана только подчёркивало почти неестественную белизну. Незнакомка обладала всеми данными для хорошей фотомодели.

Какого же было моё удивление, когда, увидев лицо, я узнала её.

В середине марта мы делали заказ меховой фабрики. Шесть длинноногих красавиц долго вышагивали перед камерами в шикарных шубах.

Новая знакомая тогда щеголяла в соболином манто. Образ дополняла пилотка с крашеным страусиным пером. Помню, как отметила мраморность её кожи, подчёркнутую богатым, элегантным чёрным цветом меха. В кадре она выглядела феерично. Аристократичные черты лица только усиливали производимый эффект.

Стального цвета глаза смотрели так цепко и жёстко, что я поневоле вспоминала о Серёге.

Именно её фото я и взяла в свою подборку.

Это выглядит насмешкой судьбы. Почему я встречаюсь с такими людьми настолько часто? Какова вероятность встретить Тематика, ещё и знакомого, пусть и шапочно, в городе с населением под шесть миллионов?

Пора становиться параноиком и верить в теорию заговора.

— Здравствуйте! Я Юлия…, — девушка неловко замолкла на мгновение, затем с едва заметным прищуром решилась на вопрос. — Я вас знаю?

— Кажется, да. Я Марианна, фотограф. Салон «Меха России»? Кажется, так, да?

— Точно. Никогда бы не подумала…

— Привет! — Сергей нежно поцеловал Юлю в щеку, поселив на её лице лёгкий румянец.

От удивления у меня лицо перекосилось, не иначе. Другой причины таких странных взглядов в мою сторону я не знала.

— Так, значит, она будет нашим… подопытным кроликом? — девушка хмыкнула, нервно сцепив руки в замок.

— Ну, он-то точно ничего не узнает. Не переживай, всё пройдёт как по маслу. Манюня — отличный кролик, спокойный и покладистый.

Зажмурив глаза, представляла как со смаком и приятным хрустом ломаю ему стулом какую-нибудь часть тела, на худой конец просто подрихтую его прямой и такой красивый нос.

Выдавив из себя улыбку, лишний раз поразилась собственной глупости. Ведь как настоящая дура надеялась на что-то, любопытство с надеждой сыграли со мной злую шутку.

— Переодевайся, мы пока тут кое-что обсудим.

Они удалились в самый дальний угол. Я расстегнула сумку: чёрная водолазка и брюки.

Хм. Это было по меньшей мере странно. Ну ладно, посмотрим, что задумала сладкая парочка. В любом случае Серёга меня не обманул: голой я не буду.

Господи, лучше бы голой! Когда я узнала, что он задумал, отказываться было уже неудобно. Тем более что цель была благородной. Как мне показалось.

Это был своеобразный подарок.

Нет, я подарком не была. Моя скромная персона нужна была для демонстрации навыков и умений Серёгиной протеже. Оказалось, что она ходила к ним в клуб больше года, и он лично курировал её.

Никогда бы не подумала, что эта глыба ледяного спокойствия любит шибари. Оказывается, я многого не знаю о нём…

Нет, он был изощрённым садистом, танком, прущим напролом. Чёрствым, грубым и излишне самоуверенным. Но ни разу не эстетом.

Как же я ошибалась.

Так как Юля сама не особо сильная, модель искали ей под стать, чтобы она с лёгкостью справилась, не прибегая к посторонней помощи. Уж очень хотелось не ударить в грязь лицом.

Хотя до сих пор мне казалось, что Серёга просто давал скупую информацию, и техникой шибари он пользовался в отнюдь не прекрасных эстетических целях. И сейчас бы он с удовольствием сделал из меня цыплёнка табака.

Скрутил в узел так, что дышать бы стало трудно, и припомнил все косяки и промахи. О, да. В этом плане он не обладал хвалёным благородством и прочей аристократской или интеллигентской требухой. Совсем нет. Злопамятная, язвительная сволочь, которую я…

Додумать мысль не успела, так как упомянутый субъект натянул верёвку, и я, как сдувшийся воздушный шарик, беспомощно таращила глаза и открывала рот.

Холодные ладони Юли пришли на помощь почти мгновенно. Через мутную пелену слёз я видела, как она негодующе посмотрела на Сергея. Тот лишь гаденько ухмыльнулся, отойдя в сторону.

— Прости… — девушка тихо шепнула мне на ухо. — Так не всегда. Просто он…

— Сволочь, которую я задушу собственными руками! — громко шипела, беспомощно дёргаясь в мастерских путах.

Юля непонимающе посмотрела на Сергея. Похоже, он не сказал ей, кто я…

Тот пожал плечами и подмигнул мне. Я мгновенно вспыхнула, едва сдержавшись, чтобы вновь не обругать этого бесчувственного мужлана.

Яркая вспышка обожгла глаза, яростно моргая, тяжело дышала. Специально довёл. Эмоции ему, гад, подавай! Ну да, если буду притворяться — это не достоверно.

Девушка повернула меня боком и натянула одну из верёвок. Ноги резко пошли вверх, теперь я висела параллельно полу. Юля колдовала над затейливыми узлами, почти не касаясь меня. Слишком уж трепетно она относилась ко мне. Как к фарфоровой вазе. Не сказать, что это задевало, но лучше, чем садистские наклонности давнего знакомца. Очередной гневный взгляд не смог пробить его ледяную броню.

— У тебя как с вестибулярным?

— Что? — я отвлеклась от мысленных заслуженных пыток Серёги, вернувшись на бренную землю.

— Укачивает?

Я напряглась.

— Нет. Совсем, а что?

— Тогда держись…

«У-и-и-и, каруселька!» — примерно так хотелось завопить, если бы только могла. Не знаю, чего они там добивались, какого эффекта на фотографиях, но через пять минут таких трепыханий и полётов, резко начало мутить.

— Мне сейчас станет плохо.

Кто же знал, что полёты вниз головой, в непонятном положении внутри верёвочного кокона, подложат мне такую свинью.

— Ещё пара минут.

Я послушно закрыла глаза. Думать о хорошем.

***

— Какое мороженое ты любишь?

Жаркий майский день. В парке было немного прохладнее, чем на людных, душных улицах города. Я сидела на кованой ограде и, щурясь от ярких солнечных лучей, смотрела снизу вверх на Серёгу. Тот говорил по телефону, бросая на меня загадочные взгляды. Ни с того ни с сего решил встретиться.

Соскучился.

Можно было бы поверить, но почему-то я только и ждала от него подвоха. Даже когда его руки так крепко обнимали меня, а я задыхалась от ледяного запаха ментола. И пусть сердце бешено колотится и хочется мурлыкать от удовольствия, с ним нужно быть начеку. Он огонь, а я мотылёк, который устал опалять о него свои тощие, обломанные крылышки.

Заслонив солнце рукой, с интересом осматривала Серого. Сегодня он выбивался из своего стиля. Куда делись его потёртые джинсы и тёмные футболки, кожанка? Белая рубашка, идеально отутюженные брюки и стильный узкий галстук. Эва как…

Я даже почувствовала себя голодранцем на его фоне. Истрёпанные джинсовые шорты и футболка с единорогом. Чего он не предупредил, хотя бы платье надела бы. Оно у меня даже было.

Стыдливо натягивая футболку на голый пупок, нахмурила брови.

— Кто-то умер?

Улыбка лёгкой тенью мелькнула на его лице. Шутку оценил.

— Нет, шеф попросил. Я сегодня его сопровождаю на важную встречу.

— Тогда что ты тут делаешь?

— Обедаю.

— Мороженым? — я поперхнулась смехом. — Интересные у тебя вкусы, я бы даже сказала извращённые.

Горячий шёпот обжог моё ухо:

— Ты даже не знаешь насколько.

Мгновенно покрывшись мурашками от стыда, заметно покраснев, скосила взгляд на него. Как же, не знаю. Да как облупленного!

Мужчина ослепительно улыбался. Подмигнув мне, повторил вопрос:

— Так какое мороженое ты любишь?

Мы подходили к ларьку с мороженым, и я отчаянно не знала, куда деть свои руки.

— Ты попробуй угадать. Дам три попытки. Три вкуса. Угадаешь, хм… ну даже не знаю.

— В такие игры с маленькими девочками я не играю, особенно с неопытными. Но это отличный способ проверить свою интуицию.

Пожав плечами, отрешённо смотрела на носки своих старых кед. Почему мне так стыдно и неловко рядом с ним?

Он взял себе мороженое и, галантно отклонившись в сторону, уступил место. Я склонилась над холодильником, ища взглядом так любимый мной вафельный стаканчик. Где же он? Перерыв всю полку, радостно выдохнула: нашла!

Вкусы у меня те ещё, любимое мороженое попадается редко.

Сергей расплатился, и мы неторопливо двинулись вглубь парка. Он осторожно ел вафельную трубочку, кажется, крем-брюле, щедро залитую шоколадной глазурью и посыпанную сверху молотым орехом. Хм, неплохой выбор.

Я же держала своё мороженое в руках, не раскрывая его. Всё-таки кто-то хотел поиграть в угадайку.

— Ну так что, готов попытать счастье?

— Готов, — он облизнул губы и ехидно посмотрел на меня, отчего моё сердце ощутимо ёкнуло.

Я сейчас расплавлю своё мороженое. Уши болезненно покраснели.

— Фисташковое?

— Нет, — ухмыльнулась, подумав о том, что старт взят неплохой.

— Шоколадное?

— Опять мимо.

— Неужели обыкновенный пломбир?

— Узко мыслишь, — улыбаясь сама себе, с треском разорвала подмёрзшую бумажную обёртку. — Смородиновое.

Радостно укусив, блаженно расплылась в широкой улыбке. Как же я обожаю это мороженое. И редко кто меня понимает.

Тёплый палец коснулся моей верхней губы, смахнув следы сладкого лакомства. Поперхнувшись, посмотрела в ответ в знакомые глаза-ледышки:

— Как жаль, что я ошибся…

***

— Ещё пара кадров. — Сергей схватился за верёвку в районе моего живота и выгнул меня дугой навстречу камере.

Взвыв от резкой боли, только и смогла прошипеть:

— Су…

Окончание вышло смазанным. Но, думаю, всё и так было понятно.

— Спасибо, дальше я сама. Можно? — Юля настойчиво толкала Сергея вперёд.

Ого. Да у неё железные нервы и сила воли. Я ей завидую. Она даже решилась откровенно продемонстрировать, кто здесь хозяин. В её глазах появилось что-то пугающее, на что Серый только ухмыльнулся, но взгляда не отвёл. Она давила на него, шаг за шагом заставляя его отступать. Они как два барана, молча бодались, пока мужчина, вынужденно не сдался.

Как ей только храбрости хватило? Я бы так не смогла. Я с ним не бодалась, сразу трусливо ретировалась, избегая любого открытого столкновения.

Хотя, может, у неё сейчас поджилки трясутся, а сердце давно где-то в пятках.

Сергей неожиданно нежно погладил мою шею и отошёл. Его взгляд был каким-то странным, что не помешало мне с вызовом смотреть в ответ.

Я тебе ещё устрою Варфоломеевскую ночь и утро стрелецкой казни! Он только улыбнулся и направился к своим вещам, висевшим на вешалке.

— Я на перекур.

Мы с Юлей облегчённо выдохнули.

— Сейчас, погоди, я тебя сниму.

Спустя пару минут, сделав пару глотков воды, я растирала затёкшие руки и смотрела за дальнейшими приготовлениями девушки.

— Ты прости его, он сегодня не в духе.

— Угу, — я сделала страдальческое лицо, втайне надеясь, что она не знает про нас ничего.

— Всего пара позиций и всё. И Сергей больше тебя не коснётся.

Я смогла лишь благодарно улыбнуться. Шею жгло от его прикосновения. Чёрт, почему всё так сложно в этой дерьмовой реальности?

***

За окном темнело. Я сидела на большом подоконнике и смотрела на набережную реки. Её шумные, беспокойные волны пенились о гладкие гранитные плиты.

Сделав задумчивое лицо, старалась не замечать мельтешение сбоку: Серёга и Юля складывали вещи.

Эгоистичный, заносчивый, злобный гадёныш! Угу, модель он другую найти не мог. Я же как дура рада стараться. Господи, когда же уже, наконец, повзрослею? Это случится или нет?

Даже не посмотрела на него. И слова не скажу. Надоело. В конце концов, почему всегда я иду навстречу? Разве он не понимает, что мне тоже тяжело и больно? Воспринимает всё как игру.

Сергей вышел первым, громко хлопнув дверью. Трусливо втянула голову в плечи, поджав губы. Надо же, разозлился. Юля недоумённо посмотрела ему вслед и медленно подошла ко мне.

— Ты чего тут застыла?

— Что мне ещё делать? Не с этим же придурком идти.

— Как ты его, любя… — Юля улыбнулась.

— В этом то и беда, что любя.

Улыбка исчезла почти мгновенно, лицо девушки стало очень удивлённым.

— Я думала, что ты тоже из клуба.

Сердито посмотрела в окно. Злость внутри бурлила адовым котлом, грозя затопить всё вокруг. Даже руки зачесались.

— Нет, я не из клуба. Хотя бываю там. Я фотограф. Мы вместе с подругой снимаем их различные мероприятия, когда приглашают, конечно.

— Хм… — девушка недоверчиво вскинула бровь. — Ладно. Пошли хоть чаю попьём.

— Лучше кофе, — натянула рукава кофты до самых пальцев.

Уши предательски горели. Я была зла. Очень зла. Тогда почему щёки краснеют, и сердце замирает только от одного воспоминания о его прикосновениях ко мне?

Что вообще происходит со мной?

Разве можно любить и ненавидеть одновременно?

***

Кафе находилось в полуподвальном помещении, поэтому я имела удовольствие наблюдать огромное количество ног, спешащих куда-то. Юля старательно изучала меню, я же выжидательно замерла.

Теперь придётся сидеть незнамо сколько. И опять говорить с этим… паразитом. Потому что он и мою сумку прихватил, и велосипед, конечно же, не отдал. Отправила ему короткое смс. А в ответ тишина…

Что ж, раз у меня каникулы, и я никуда не тороплюсь, буду ждать.

— И давно ты его знаешь?

— Кого? Этого недоумка? — закатила глаза. — Год почти.

— Тебе нравится оскорблять его?

— Такой засранец, как он, другого не заслужил, — сдержанно фыркнула под красноречивым взглядом Юли. — Послушай, там в студии я болтнула лишнего. Ок? Просто забудем всё это и изобразим дружеское чаепитие.

— Просто стало любопытно, что может быть общего между вами?

— Ничего. Ты лучше скажи, почему я тебя в клубе не видела? Если вы с Сергеем прямо такие друзья-друзья.

— Я просто не хожу туда, — Юля очаровательно улыбнулась официанту, поблагодарив его за чашку ароматного горячего чая.

Мне же принесли кофе с коньяком. Зачем нарушать традицию? Сегодня прямо день верности себе.

Сдержанно буркнув: «Спасибо!», уткнулась в пряный напиток.

— Ты к нему домой ходила что ли?

— Да.

Под ложечкой засосало. Меня этот гад ни разу домой не приглашал. Резко стало грустно и обидно.

— Это высшая форма доверия?

— Нет, в клубе нам было не с руки. Пару раз там всего была. Неужели ты не знаешь, что он любит… как это говориться там… уединённый контакт! — Юля подпёрла подбородок рукой и внимательно посмотрела на меня.

Я почти представила, как мой кофе растекается по её ангельскому личику. Почти…

— Успокойся, просто он друг моего… учителя. Вот и всё.

Выдохнув, отвела взгляд.

— Он же тебе дорог и небезразличен, — Юля продолжила говорить как бы между прочим. — Я знаю этот взгляд.

— Да ты у нас сама проницательность! Тебе-то что?

— Интересно. Никогда не думала, что это самоуверенный осёл может кого-то полюбить.

От последних слов меня бросило в жар. Закрыв глаза, делала вид, что меня это не касается, хотя внутри всё задрожало и скрутилось в мерзкий маленький комочек.

— Никого он не любит. Просто не способен на такое. Глыба льда.

— Угу, я и смотрю. Чего это он так распсиховался. И тебя притащил. Можно подумать, в клубе бы не нашёл желающих.

— А мне почём знать? Ты решила выступить в роли свахи? Или как?

— Нет, — Юля сделала глоток и осторожно поставила чашку на блюдце. — Смотрю на вас и вижу нас.

— Нас?

— Да. Себя и ещё одного человека. Такое ощущение, что всё в мире зациклилось. Проклятый непрерывный круг боли и непонимания…

Я украдкой посмотрела на Юлю. Маска безразличия так и осталась неприкосновенной, хотя в голосе появились странные, тоскливые нотки.

— Смотрю и не хочу, чтобы кто-то повторял такую же ошибку. Ты просто не представляешь, как тебе повезло, что ты можешь позвонить Серёге и попытаться что-то исправить. Или что он может в любой момент приехать к тебе и сказать всё, что наболело. Что был неправ.

— Он-то? Не смеши…

— Если он тебе этого не говорит, не значит, что так не думает и не считает.

— Тебе это откуда знать?

— Так я такая же. И Серёгу знаю побольше твоего.

Я нервно постукивала пальцем по столешнице, отвлечённо смотря за окно. Даже если в её словах есть правда, это ничего не меняет. Серому придётся очень сильно постараться, чтобы исправить своё шаткое положение.

— И откуда такие познания? И ради чего весь этот фарс?

— Я же сказала, Серёга — хороший друг моего учителя, который решил помочь мне сделать подарок для него.

Слова прозвучали так искренне, что я даже не стала включать свой сарказм.

— Учитель?

— Это я его так называю. Учитель жизни… — Юля холодно улыбнулась. — Смешно, правда?

— Погоди, а в чём тогда ошибка? Или этот учитель не тот…

— Тот. Но у меня нет никакой физической возможности связаться с ним.

— Он что, умер?

— Нет. Вовсе нет… тут дело в другом, — женщина широко и вполне искренне улыбнулась.

Кофе, коньяк…

— Так, может, расскажешь, в чём дело и что за подарок? — я сделала глоток. — У меня уже целая традиция складывается. Под кофе с коньяком слушать излияния душевные. Если ты не против, конечно.

Юля задумалась, её взгляд стал каким-то тусклым.

— Почему бы и… да. Я давно перестала скрывать свою вторую натуру.

Глава вторая

АПРЕЛЬ 2016

Я безучастно наблюдала за спортсменами, выходящими на лёд. Двенадцать человек, которые будут сражаться ближайшие два часа за победу и выход в плей-офф. Чёрт меня дёрнул пойти на эту игру. Лучше бы дома посмотрела. Не думала, что до сих пор так тяжело.

Уже хотела было уйти, но жаба меня конкретно придушила: пусть я отдала всего лишь две тысячи за билет, но и этих денег оказалось жалко. Ведь их можно было отложить или выслать маме.

Решила себя порадовать — наслаждайся.

Бессильно выдохнув, взглянула на часы и обречённо подняла взгляд на табло. Ладно, вспомним юность.

Ярые болельщики уже начали подзуживать других зрителей своими громкими речёвками. Морщась, прикрыла уши. Часть мест на моём ряду была свободна. Люди постепенно подходили, и мне приходилось то и дело вставать или прятать ноги под сидение, чтобы пропустить всех желающих.

Последним был молодой мужчина, он прихрамывал на одну ногу. Уже прозвучал сигнал, и чёрная шайба упала на лёд. Стук клюшек заглушался одобряющим рёвом толпы.

Я с большим неудовольствием встала, чтобы пропустить его. Он закрыл лёд собой всего лишь на какое-то мгновение, но я всё равно дёргано выглядывала из-за его плеча. Игра стала жёсткой с первой минуты, она знакомо захватила меня, возбуждая азарт. Недовольно поджав губы, бросила взгляд на мужчину. Козырёк бейсболки скрывал его лицо. Футболка с логотипом одной из команд-участниц сегодняшней игры.

— Извините…

Цепко схватился за меня, оступившись и чуть не упав.

В нос ударил одуряюще свежий цитрусовый аромат. Закашлявшись, махнула рукой и с облегчением выдохнула, когда мужчина, наконец, протиснулся мимо меня и сел на своё место, всего через одно от меня.

Я вернулась к игре.

Как жаль, что я смотрю её одна. Почему-то никто из моих друзей и знакомых не любил хоккей. В этом, пожалуй, я была белой вороной.

Но лёд я обожала с детства. Мама грезила фигурным катанием. Но какие танцы на льду могут быть в богом забытом посёлке в самых дебрях нашей необъятной Родины. К тому же младший брат…

Мои детские мечты так и остались мечтами. Только зимой, когда замерзала небольшая речка возле нашего огромного дома, я, схватив коньки, неслась кататься и повторять все те пируэты, подсмотренные на мелком экране телевизора.

Годы шли, характер твердел. Не удивительно, что хоккейная клюшка заинтересовала меня не меньше.

Раздражающий запах вырвал меня из мимолётных воспоминаний. Чёрт, какой надоедливый. Свежие нотки наполнились непонятной сладкой пряностью и почти ледяной резкостью. Жёсткий, дерзкий аромат.

Поморщившись, мотнула головой.

Игра была под стать этому надоедливому запаху парфюма. Ещё чуть-чуть и дойдёт до грубости. Вот, судья уже вытянул руку со сжатым кулаком. Раздражённо выдохнула: из-за какого-то аромата не могу сосредоточиться на игре. Проклятье.

Не выдержав, едва склонилась, бросив осторожный взгляд на таинственного мужчину. Он сидел, опираясь руками на колени, сжав ладони в кулак, прислонил к ним свой подбородок, с интересом наблюдая за игрой. Делал это слишком спокойно и… равнодушно. Как для фаната. Фирменная бейсболка, футболка. Ему только шарфа не хватало.

Ладно я. Что дело до смазливой «красотки» с кукольной внешностью? Пусть даже сегодня я специально не выряжалась и не стала пользоваться косметикой. Дар природы таким не скроешь. Людям и невдомёк, насколько обманчива внешность.

Вот и этот незнакомец не выглядел таким, как все.

Первая шайба матча. Наша сторона трибуны восторженно взревела. Все подскочили, радостно улюлюкая. Сидеть остались только я и странный незнакомец.

С каждой минутой он интересовал меня всё больше и больше. Ну вот, теперь я откровенно пялюсь на него. Давненько такого со мной не было.

Пиликнул телефон. Оторвавшись от мужчины, ловко вытащила мобильный и открыла сообщения. Жека. И что ему неймётся? Как сводить меня на хоккейный матч — времени нет, а вот для пустотелой болтовни оно нашлось. Наша «платоническая любовь» совсем не хотела перерастать во что-то большее. И почему-то стыдно за кислую мину при плохой игре было только мне. Может, опять с очередной красавицей обжимается.

Ага, а прибежит всё равно ко мне. Странно, но ревности нет совсем.

И что мы нашли друг в друге?

Ничего. Просто удовлетворяем свои низменные интересы: я — меркантильный, он — сексуальный.

Следом прилетела смс-ка от Васи. Вот от этого сообщения я расстроилась. Мы собирались сходить с ней отдохнуть в клубе, развеяться. Только закончили вкусный и интересный заказ. Она обещала притащить часть исходников с последней съёмки. Уж не знаю, как только достала их.

Нет, знаю, конечно. Но платить такую цену за такое. Хотя у Васи с этим сложно.

Интересно, на что меня променяли? Трахальщик на час? Или это тот смазливый фотограф и Васин отжим исходников затянулся?

Ей определённо нужно делать что-то. Искать решение всех проблем в постели — это слишком. Сколько я ей говорила, что у неё есть гораздо больше, чем миленькое личико и красивое тело. На что получала ехидный смешок и презрительный взгляд. Ну да, ведь очередную фотосъёмку для престижного журнала или каталога получала она, а не я.

Тем противнее было от липких взглядов и сальных шуточек в свой адрес. Не все же такие, как Вася. Да и таких Василин можно найти везде, не только в индустрии моды.

Я вернулась к игре, пытаясь понять, что пропустила. Так, счёт не сравняли. Удивительно, насколько грязной стала игра. Кошмар.

Внутри ёкнуло. Почувствовав на себе чей-то взгляд, резко повернулась. Так и есть. Теперь незнакомец обратил внимание на меня.

Его глаза и нос были скрыты тенью козырька бейсболки, только мужественный подбородок, заросший такой же мужественной щетиной, был доступен моему взгляду. Чувственный, слегка полноватый рот, ехидно изогнулся.

Закатив глаза, отвернулась.

Надо паранджу покупать. И всё равно найдётся любитель и ценитель женских глаз.

Весь оставшийся матч я старалась не коситься на мужчину и наблюдать за игрой. Тем более что та становилась всё интересней и интересней.

Когда до конца последнего периода осталось меньше минуты, я торопливо застегнула сумочку, накинула толстую ветровку и поспешила к выходу. Чем раньше уйдёшь, тем меньше придётся ждать на выходе.

Почти вприпрыжку сбегая по широким ступенькам, крепко держала сумочку.

— Подождите!

Чей-то громкий оклик заставил меня дёрнуться и притормозить. Развернувшись на одной ноге, мельком оглянулась. Так и есть. Назойливый ароматный тип.

Твою налево!

Зло сжав губы, накинула капюшон и ещё быстрее побежала вниз. Ступени мелькали одна за одной, как и мои кеды. Те вообще бросались в глаза своей кричащей яркой расцветкой.

Финальный сигнал. Матч отшумел и отыграл своё время. Сейчас хлынет первая волна зрителей.

Чья-то рука крепко ухватила меня за плечо. В панике развернулась, наступив одной ногой на другую, слетела на три ступени вниз и, громко вскрикнув от боли, села на пятую точку. Моя ветровка осталась в руках незнакомца.

— Твою ж мать! Вас что, учили этому в школе? Уж лучше сразу дубиной по голове и в пещеру!

Встав на колени и потирая ушибленный копчик, зло возмущалась. Тем не менее с благодарностью схватилась за протянутую руку.

Уводя меня от толпы зрителей, незнакомец зажал меня в углу у развилки. Бессильно сжав кулаки, страдальчески смотрела на свои кеды и его довольно потрёпанные кроссовки. Ну и лыжа! Даже моя хрупкая ножка почти сорокового размера терялась рядом с его. Про руки вообще молчу.

Он закрыл меня собой, народ толпился на ступеньках, не обращая на нас никакого внимания.

Въедливый запах уже начал вызывать головную боль. Нельзя так! Сколько он на себя вылил? Литр? Два? Прекрасный аромат в лошадиных дозах не самый лучший показатель.

Нехотя подняла глаза. Мужчина смотрел вбок, наблюдая за спускающимися зрителями.

Он и выше меня. Почти на голову.

Вот это медведь!

Хотя для своего роста он достаточно жилистый. Как там Вася говорит: мясца не хватает.

Нет, в противном случае он был бы не медведем. Даже не знаю кем. Теряюсь. Впервые подвёл меня мой словарный запас.

Когда толпа значительно поредела, я предприняла попытку высвободиться. Но незнакомец и не думал опускать свои лапищи. Мои слабые толчки он и в расчёт не брал.

— Отпустите меня, — добавила в свой голос как можно больше твёрдости.

— Подождите, сейчас вторая волна будет.

Не успела я даже слово вставить, как на лестницу хлынула довольная толпа фанатов. Такие снесут, затопчут и не заметят.

Мы терпеливо ждали, когда станет свободнее. Мужчина молча сносил случайные тычки.

Въедливый запах уже не так бил по мозгам и носу. Почесав нос о плечо, с неудовольствием отметила, что с каждой минутой начинаю всё сильнее пахнуть его парфюмом. Ещё пара минут и провоняю насквозь.

Хм, может, после этого у Жэки возникнут вопросы о том, где и с кем я была? Хотя, мне кажется, он даже не увидит разницы между мужским и женским запахом. Если только от меня не начнёт нести карамелькой или сладкой ватой. В этом плане он профан.

Зато Вася сразу оценит. И разнесёт про меня очередную сплетню. Это она умеет мастерски! Увидела меня с моим преподавателем по колледжу, и рассказывала потом про какого-то богатого и некрасивого «папика». А мы с ним совершенно случайно пересеклись в кафе. Он искренне интересовался моей жизнью. Очень расстроился, что я не пошла учиться дальше. Но мне нужны живые деньги. Много денег. И за Жеку я держусь отчасти только из-за них. Иногда моя принципиальность начинает жёстко сбоить. Хотя тут, скорее, второй вариант: принципиально наступаю на горло своей принципиальности. Вот так.

Я потом два месяца доказывала, как дура, что это не так. А позже поняла: чем меньше опровергаешь, тем меньше верят.

Значит, пойдёт про меня ещё один сладкий и липкий слушок.

На лестнице стало свободнее. Мужчина убрал свои руки и молча протянул мне мою ветровку.

Фыркнув, силой вырвала её. Бросая яростные взгляды, надевала на себя. Только я открыла рот, чтобы сказать самую жгучую колкость, как мужчина хрипло перебил меня:

— Вы забыли.

На его ладони лежал мой телефон.

Сдувшись, растерянно посмотрела на незнакомца. Бейсболка съехала назад, и я смогла, наконец, разглядеть лицо.

— Спасибо, — сипло поблагодарила мужчину.

Осторожно взяла мобильный, отметив, что его ладонь была холодной и достаточно шершавой.

Замявшись, не знала, что делать дальше. Если бы я потеряла телефон, то это был бы конец света. Благодарность с радостью давили возмущение и злость.

Со стыдом залилась краской.

Проклятье!

Посмотрела ещё раз на мужчину. Незнакомец показался мне странно знакомым. Он снова повернул свою голову, смотря куда-то наверх. Я разглядывала профиль. Чудно. Память меня редко подводит. Где же я его видела? От пришедшей в голову идеи, покраснела ещё больше.

Прищурившись, склонила голову набок: сбриваем растительность, убираем бейсболку… Закрыла всё, что выше носа рукой. Мужчина повернулся ко мне и одарил озадаченным взглядом. Глаза. До чего они напоминали лёд арены, такие же серые и холодные. Добавим фирменную ухмылку…

Дьявол!

Испуганно убрала руку и покраснела ещё больше.

Вот это да!

— Вы Станислав Новак?

Мужчина дёрнулся как от удара, и удивлённо посмотрел на меня.

— Правильно — ударение на «и», — бывший хоккеист поправил меня всё тем же хриплым голосом. — Вот уж не думал, что кто-то меня помнит.

Когда-то знаменитый Станислав Новак. Хоккеист, подающий надежды. От него фанател мой брат. Вся спальня была заклеена постерами и вырезками из газет. Потом «пшик» и исчез. Сколько времени прошло? Три… Нет, наверное, уже четыре года. Или больше? Коля очень расстраивался, что Станислава нет в знакомой сине-красной команде. Но его не было не только там. Он будто растворился в неизвестности. Несмотря на всё это, братишка запретил мне снимать плакаты. До сих пор висят.

Мужчина уже собрался уходить, как теперь я в него вцепилась.

— Подождите! Я не фанатка, просто знаю вас. Вот и всё, — крепко держалась за сильную руку. — Хотя, кого я обманываю. Мой брат ваш фанат. Я же просто люблю хоккей.

— Ваш брат спортсмен?

— Нет.

— Вот и хорошо.

Я поёжилась от излишне холодного ответа. Отряхнулась от нахлынувшей грусти и схватилась за ледяную ладонь двумя руками.

— Спасибо вам большое! Если бы я потеряла телефон, это стало бы настоящей катастрофой! Я даже не знаю, как вас благодарить!

— Никак.

Мужчина вырвал свою руку и торопливо направился к выходу, заметно прихрамывая на правую ногу.

Чтоб тебя!

Прикусив губу, бросилась следом.

— Подождите! — снова вцепилась в его руку. — Если бы я вас не узнала, вы согласились бы на рюмку… чая?

Он остановился и со вздохом повернулся ко мне. Глаза уже не были такими пугающими.

Лёд тронулся.

***

ДАЛЁКОЕ ПРОШЛОЕ

…Зимний морозный воздух приятно щипал кожу. Завязав шапку потуже, шмыгнула носом и посмотрела на брата. Тот залихватски сдвинул свою набок, раскрасневшиеся щёки и нос влажно блестели. Колька только что получил снежком в лицо. Отряхивая колкие остатки, хитро смотрел на Ваню, который уже приноравливался для второго броска.

Внутри всё закипело. Мало того, что этот лоб старше меня на два года, так и такую мелочь, как Коля, задирает. Скрипнув коньками, подъехала к краю катка, свесилась за борт и слепила снежок побольше.

Свистнув как настоящий казак, обратила внимание Вани на себя, следом полетел плотно сбитый комок снега. Треск и оглушительный хохот.

— Ну что, силач? Так тоже нравится? — я отряхивала варежки и, подбоченясь, смотрела на поверженного противника.

Тот сплёвывал снег и злобно посверкивал своими карими глазами. Ну да, только что получил в жбан от мелкой девчонки. Какой урон его авторитету!

— Колька, а ты шапку поправь! Не то мне опять от мамы попадёт.

Взяла запасную клюшку и подкатила к Ване, обдав его ноги снежной пылью. Сунула её ему в руки.

— Лучше на льду свою силу показывай. Нам как раз не хватает человека. Хочешь, как это говорят… — с трудом вспомнила мудрёное слово, которое так мне понравилось, — сатисфакции, тогда победи меня на льду!

— Да легко! — Ванька осклабился и сбросил неудобную куртку, оставшись только в одном толстенном свитере.

Я утёрла варежкой нос и подмигнула брату. Сейчас мы этого болвана уделаем!…

***

АВГУСТ 2018

Белый потолок казался мне таким ослепительным, что невольно напоминал снег. Пришлось даже пару раз моргнуть, чтобы понять, что к чему. Нет, это всего лишь потолок. А это было только воспоминание.

Всё забыть невозможно.

Первое к чему я долго привыкала после переезда в город — белые потолки. Они казались мне странными и гнетущими, навевали мысли о больнице. Это, пожалуй, единственная вещь, сводившая меня с ума с самого переезда. Ещё с детства потолок в моей комнате был сродни ковру — его деревянный узор можно было рассматривать бесконечно. Лучшее средство, чтобы заснуть.

Здесь же он всегда одинаков.

Скучный. Пустой. Безликий.

Просто белый. Иногда с небольшим однообразным рисунком.

Этот как простыня. Необъятный, высокий, с обычной люстрой аж на восемь рожков.

Стоп!

Со стоном оторвала голову от подушки и привстала, опираясь на локти.

Где я?

Синее полосатое постельное бельё и… оглушающий храп. Медленно скосила глаза и тут же закрыла их.

Твою мать! Мать твою! Тудыть растудыть!

Складывая многоэтажные конструкции у себя в голове, легла обратно на подушку. Вцепившись в край одеяла, осторожно приподняла его. Фуф! Хоть футболка есть. Судя по размерам — его.

Натянула одеяло до самого носа и повернулась набок. В ярких лучах солнца, не находивших никакой преграды, дёргано танцевала пыль и прочая мелкая взвесь. Я осмотрела комнату. Светлая и визуально холодная. Она казалась мне громадной. И всё из-за того, что она была практически пустой. Большой белый шкаф с гладкими полированными дверцами, стол с компьютером и… всё. Возле двери куча неразобранных коробок, на которых даже отсюда видно вековую пыль. Кровать большая и белая, из массива, с решетчатыми спинками и простыми столбиками по углам. Ну да, такого-то выдержать.

От последней мысли покраснела как рак, потому что отчего-то воспоминания о сегодняшней ночи были только приятные. Очень приятные, настолько, что я накрылась одеялом с головой.

Воспоминания яркими отрывками врывались в моё сознание, заставляя краснеть всё отчаянней и отчаянней. Когда последний раз мои щёки заливались розоватым стыдливым румянцем? Когда мне было так приятно и хорошо?

Очень давно.

Настолько, что одних воспоминаний оказалось достаточно, чтобы снова начать тяжело дышать

Как же стыдно! Сама Ваську ругала… А тут такое! И как теперь Жеке в глаза смотреть?

Сделанного уже не воротишь.

С другой стороны, вряд ли Жека хранит мне верность. С его-то самолюбием. Ну, пока мы никак не связаны, даже словом. Вцепилась в него, с чего-то. И всё равно всё упирается только в одно: деньги. Будь они прокляты! Ненавижу! Чувство вины, словно змея зашипело и вновь подняло голову. Да, нужную мне сумму мне не заработать и за десять лет. А Жека… Он лишь способ получить желаемое, пусть и таким грязным путём.

Подумаешь, продам себя как можно дороже.

Какая-то до жути странная ситуация.

Мой мобильник оказался на полу возле кровати. Нажала на экран, высветившееся время не обрадовало. Восемь утра. Я должна быть у Васьки.

— Твою мать! — только и смогла, что прошипеть.

Сжав телефон в руке, осторожно повернулась на другой бок и приподнялась на локте.

Спит? Или притворяется.

Судя по заливистому храпу точно в объятиях Морфея.

Поморщившись, с сожалением отметила, что нос у него ломан верно не один раз. Как мозги ещё не отшибли. Даже зубы целы. Ему просто здорово везёт.

Едва коснулась его плеча и внимательно посмотрела ему в лицо. Мотнув головой и вдоволь проморгавшись, в упор разглядывала мужчину.

До сих пор не верится, что всё произошедшее правда. Ведь когда-то я с ума сходила по нему. А сейчас и думать забыла. Как и все.

Интересно: почему он так резко пропал? И эта странная хромота. Коля что-то говорил мне, но тогда моя голова была забита совершенно другим. Увлечённость молодым хоккеистом прошла, оставив за собой только уважение и почитание его таланта. Не более.

Да. На льду он был царь и бог. Интересно, как бы могла сложиться его жизнь по-другому? Хм…

Зависит от того, какое у него сейчас гражданство. Если наше, то как минимум мог бы уже иметь медаль. Наверное.

Проклятье, это должно быть чертовски обидно.

Нежно коснулась его щеки. Колючий.

Принципиально не бреется?

Отращивает сексуальную трёхдневную щетину?

Несмотря на полное пренебрежение бритвой, причёска у него стильная. Очень даже современная.

Дотронулась до его волос, слегка взъерошив короткие русые пряди, едва отдающие рыжиной. Густые и жёсткие, словно проволока. Высокие скулы и квадратная челюсть, с немного впалыми щеками.

Мало ест? Ну да… Судя по сегодняшней ночи он голоден во всех смыслах.

Хихикнула и обратила внимание на его насупленные брови. Даже во сне хмурится.

И с чего я взяла, что он медведь?

Это от страха так показалось? Или я всё ещё представляю его в хоккейной форме со всей этой защитой? Даже узнала не сразу. Пришлось воображение подключить. Хотя изменился он не сильно. Возмужал, стал крупнее, но не более того.

Насколько он старше меня? Пять? Шесть лет? А я вижу в нём того молодого, если не сказать юного хоккеиста. В моей памяти он отпечатался именно таким. Сложно теперь привыкнуть к более поздней версии. Даже если она мне нравится гораздо больше.

Так, это всё хорошо. Но время идёт.

Едва удержавшись, чтобы не поцеловать его, убрала свою руку.

Сбросив одеяло, взъерошила волосы и воровато огляделась по сторонам. Где мои вещи?

Память услужливо подкинула первую хлебную крошку. Сев в кровати, заглянула за невысокий бортик изножья: нижнее бельё сиротливо ютилось почти у самой стены. Рядом лежали мужские боксёры.

***

Значит, он голый? Как же сейчас хочется поднять край одеяла и посмотреть на него. Не знаю, чего я там не видела, но желание было просто адским.

Выдохнув, наклонилась и подцепила сначала лямку бюстгальтера, затем боковину трусиков-шортиков. Всё целое, уже радует.

Быстро и аккуратно одевшись, встала на холодный пол. Чёрт, да он просто ледяной. Бр-р-р! Поёжившись, поднялась на цыпочки и как можно тише открыла дверь. Щёлкнула ручка, мужчина недовольно заворочался.

Я испуганно обернулась. Не хватало разбудить его. Почему-то разговора с ним сейчас я очень боялась. Ощущение, что всё это ошибка, не покидало меня до сих пор. Нельзя было делать этого. Я усложнила свою и без того запутанную жизнь.

Стас долго щупал кровать, пока не дотянулся до моего одеяла, сжав его в руке, рывком накрылся им. Тихо выдохнула и вышла в коридор.

Опять коробки. Они стройными рядами высились вдоль стены. Как раз на одной из них, висели мои джинсы.

Да, мы были настолько нетерпеливыми, что раздевались прямо на ходу. Неожиданно оказалось, что его руки никак не могли справиться с молнией. Мне пришлось самой бороться с ней. А потом с превеликим удовольствием продолжить битву с его ремнём и джинсами, попутно оценивая превосходную физическую форму разгорячённого мужчины. С каким наслаждением я гладила его живот, заводясь от такой пылающей и немного шершавой кожи.

Закусив губу и улыбнувшись, подпрыгнула, сняла джинсы и тут же натянула их. На полу неподалёку лежала та самая фанатская футболка.

Да, я сама сняла её. Мне очень хотелось целовать его плечи и грудь, делать это бурно, жарко и настойчиво, опускаясь всё ниже. Задорно царапать его кожу и провоцировать новый всплеск яростной страсти, от которой просто взрывалось всё внутри.

Хмыкнув и пожав плечами, переступила через его футболку.

Моя рубашка была возле небольшого стола почти у самой входной двери. Там же валялась ветровка.

Точно. Именно оттуда мы и начали. Кажется, мы так и не поговорили. Словно щёлкнули тумблером, и режим «урагана» был включён. Как только закрылась дверь, он просто сжал моё лицо руками и так жадно впился в мой рот своими губами, что я напрочь потеряла разум. Торопливо снимала толстовку, пока он, отступая куда-то в сторону, одними ногами стягивал кроссовки. Ему пришлось вцепиться в мои плечи, чтобы я, не отрываясь от его сладких и манящих губ, наконец, расправилась со своими кедами.

Не давая мне опомниться, дерзким и уверенным движением подхватил меня за нижнюю часть бёдер и, будто пушинку, усадил на стол, сметая всё, что на нем стояло.

Едва не вырывая пуговицы с мясом, стремительно освобождал меня от рубашки. Я же от такого напора просто сошла с ума, только и могла, что держаться за него.

Пламенный, возбуждающий поцелуй в ложбинку и чересчур ненасытное поглаживание моей груди едва не заставили рычать. Теряя контроль от его шумного и жаркого дыхания, с удовольствием отдавалась той безудержной страсти, что плескалась в нас.

А какой у него был взгляд. Азарт, интерес и странный блеск, побуждающий во мне совсем необузданные желания.

Я забыла, что всё может быть вот так.

Страстно, несдержанно и дико приятно.

На полу валялась всякая мелочёвка вперемежку с нашей обувью.

Почти с сожалением набросила на себя рубашку и начала торопливо застёгивать чудом уцелевшие пуговицы. Приподняв за ворот ткань, принюхалась и чуть не тронулась умом от этого пьянящего, сладостного аромата. Не так уж плохо пахнуть им.

Проклятье! Он слишком хорош.

Выдохнув, усмехнулась: да уж, уборка ему тут предстоит капитальная. Ладно мебель под ноги не подвернулась, а то переломали бы всё. Поэтому у него так пусто?

Только моя сумочка преспокойно висела на крючке пустующей вешалки.

Достала резинку из наружного кармашка и как могла, причесалась своей пятернёй. Накрутив не пойми чего, выдохнула и посмотрелась в маленькое зеркальце. Выглядела я очень даже ничего. Сойдёт для сельской местности. Повесила сумочку на плечо.

Методом тыка нашла в откровенно большой и пустой квартире кухню. Квадратная, с окном на всю стену. Гарнитур из светлого дерева. Стол и два стула. Холодильник. Вот и всё. Спартанские условия. Подняла голову: даже люстры не было, только одинокая лампочка Ильича. Похоже, владелец и про шторы ничего не слышал. Карнизы висели пустыми. Словно переехал он сюда совсем недавно. Хотя пыль на коробках говорила об обратном. Открыла шкафчик, висевший над мойкой, достала стакан и налила себе из графина воды. Сполоснула его и вернула на место, задержавшись взглядом на полупустых полках. Три комплекта. Странно.

На холодильнике висела небольшая доска с маркером на тонкой цепочке. Там были записаны какие-то цифры и аббревиатуры, сбоку крупным печатным и очень аккуратным почерком приписка: «Купить!»

Ничего не поняв и пожав плечами, открыла маркер: нужно хоть фразу на прощанье написать. Хотя, вдруг он не один. Огляделась ещё раз. Нет, тут явно не хватает женской руки. Открыла холодильник. И там негусто. Точно, живёт один.

Как же некрасиво я поступаю. За такого мужчину нужно хвататься, а не бежать со всех ног. Сейчас мне надо было бы остаться в его футболке. Заботливо навести порядок в коридоре, собрать все вещи. Возможно, даже протереть пыль. Основательно переворошить его пустующий холодильник и шкафы на кухне, что бы состряпать как минимум завтрак из трёх блюд. И плевать, что это будет хуже каши из топора. Заварить ему вкусный чай или кофе. Вымыть посуду.

Вернуться к нему в тёплую постель, зарыться носом в его жёсткие и немного колючие волосы и с наслаждением вдохнуть этот одуряюще сладкий и аппетитный запах его тела и парфюма. Подарить целую гору пылких и невесомых поцелуев. Гладить его лицо и бормотать всякие благодарности и милые глупости.

Возможно, даже напроситься на продолжение.

***

Ведь я голодна не меньше, чем он.

От одной этой мысли у меня, почему-то, заурчало в животе.

Выдохнув и поджав губы, признала, что на такую щедрость я не способна. А если способна, то это будет обманом высшей пробы. И подарив надежду, я тут же её разрушу.

Поэтому остаётся только бегство. Торопливое, скрытное и трусливое. Я как Карлсон: навела бедлам, внесла смуту и исчезла в непонятном направлении. С одним только «но».

Я улечу, но не буду обещать вернуться.

Тем и хорошо это маленькое приключение.

Пройдясь рукой по доске, нервно царапнула глянцевое покрытие. Ну что я за человек-то такой?

Закусив нижнюю губу, всё думала над тем, что же написать. В голову наравне с яркими воспоминаниями о ночи, полной любви, лезли откровенно пошлые мысли. Мда, ну и настроение сегодня у меня. Нужно же как-то и ему его поднять. Мало ли, встанет, а меня и след простыл. Расстроится.

Хотя не стоит себе льстить.

Не верю, что у такого мужчины никого нет.

Холостяк почти равно бабник. Может быть. Проверять такой ли он сердцеед и ловелас мне совершенно не хотелось.

«Прости! Ты замечательный, но мне пора бежать. Считай, что мне вынесли матч-штраф».

Поставив жирную точку, хихикнула. Блин, так всегда делают во всех фильмах. Вот он шанс сделать так же!

Достала из сумочки помаду, жирно накрасила губы и уже собралась оставить след на память, как одна особенно приятная мысль, заставила смущённо вспыхнуть.

Снова взялась за маркер и дописала:

«P.S. Твой хет-трик был настолько великолепен, что его я не забуду никогда!»

Пошлячка!

Хихикнув, чмокнула доску, оставив тёмно-красный след.

Не став искать носки, надела кеды на босу ногу. Осторожно открыла дверь, и негромко хлопнула, закрывая её за собой. Хорошо, хоть так можно. Сбегая по ступенькам, подумала, что не оставила номер телефона.

Нет, это уже слишком. Он хорош, но… Помни, Жека. Точно.

А сейчас меня ждёт Васька. Глянула на время: вот засада, осталось надеяться только на её привычку просыпать.

Уже возле касс в метро телефон привычно запел голосом Ляписа.

— Да.

— Ну и где ты бродишь? Ты время видела? — раздражённый женский голос.

— Васюш, прости, пожалуйста! Я… — старательно пыталась придумать оправдание. — Я…

— Даже слушать не желаю! Если хочешь к Маринке попасть, у тебя есть ещё двадцать минут от силы. Больше держать место нельзя. Адрес-то помнишь?

— Помню! Васюш, спасибо тебе!

— Спасибо на хлеб не намажешь, — недовольное бурчание.

— Зато попа не вырастет от такого спасибо.

Натянуто улыбнувшись, завершила вызов. Нужно бежать, пока не профукала совсем мечту последних месяцев. Маринка та самая волшебница, что из волос делает настоящую конфетку. Васька ходит только к лучшим. Если успею, буду, как минимум, полгода щеголять роскошной шевелюрой.

Бросив последний взгляд на экран мобильного, тяжело вздохнула: придётся попотеть, чтобы успеть вовремя.

Повесив сумочку через плечо, бегом бросилась к эскалаторам.

Глава третья

ИЮНЬ 2016

Уже совсем стемнело. Лениво развалившись на диване, ждала звонка. Неужели не перезвонит?

Нет, я знаю, что он ко мне равнодушен, но сам же просил ничего не планировать. Это же такое особенное событие.

Да. Двадцать пять лет не каждый день исполняется. Вместо того чтобы отправиться к родным, осталась в городе. А теперь в любом случае не уехать, потому что билеты уже не взять.

Хотя, кого я обманываю? Я бы всё равно не поехала. Не могу.

Даже сегодня не получилось нормально поговорить с мамой. Всё опять свелось к деньгам. К нужной сумме. Я чуть не сорвалась. Не думала, что так устала. И соскучилась. Почти два года не была дома. Не видела маму и брата.

Папа.

Даже вспоминать о нем не хочу.

Слабак.

Трус и предатель.

Взвалил это ярмо на меня. И теперь я всё тащу. Больше некому.

Почему, вспомнив об отце, сразу разозлилась на Жеку? Такой же безответственный осёл.

Если не хочешь ты держать своё слово, почему сразу об этом не сказать? Ну что за свинское отношение? Или Жека прекрасно понимает причину моего внимания, и считает, что всё вполне оправданно?

Но я же не прошу чего-то из ряда вон выходящего. И конкретно деньги не тяну. Мне нужны лишь рекомендации. Такой, как он, может открыть двери в мир богачей и солидных людей.

Я же не Синди Кроуфорд, и не Кейт Мосс, чтобы заниматься модельным бизнесом так долго. Да и не бизнес — это, так, все мы птички мелкого пошиба. Деньга крутится, на жизнь хватает и слава богу. Чтобы пробиться выше, в любом случае нужна большая волосатая рука.

Но я и так вижу, чем всё закончится. Мне необходима другая перспектива: стабильная, хорошо оплачиваемая работа.

Потребности большие не по моей воле. Пусть так. И их не удовлетворишь обычной офисной работой.

Проще всего было запрыгнуть Жеке в постель и состроить глазки. Только на сколько его хватило бы? А меня?

Нет, тут нужен крючок. Да такой, чтобы рыбка не сорвалась. Недоступная гордячка — самое то. Интерес уже в нем есть.

Быть протеже такого человека — самый солидный куш. Голова на плечах у меня есть, мозги тоже. И хватка бульдожья. Справлюсь. Выхода нет.

Так с чего такая обида?

Ну, я хотя бы предельно честна, никогда его не кидала и старалась быть откровенной. Но сейчас он поступает крайне некрасиво.

Или злюсь, потому что крючок промазал?

Ладно, хватит висеть на телефоне. Ясно же, что трубку сегодня он не возьмёт.

Взяла мобильник и позвонила Васе. Потом ещё раз, и ещё. Хороша подружка. Бросила короткое сообщение и тишина.

Решила, что сегодня, наконец, Жеке обломится и занялась своими делами?

Откуда ей знать, что Жеке не обломится в любом случае. Иначе и смысла не было впутываться в эту авантюру.

Ладно, вечер накрылся медным тазом, а праздновать первую четверть века в одиночестве совсем не хотелось. Хм. Покрутила телефон в руках. Не хочу дома торчать, тем более что время ещё детское.

Думай, Юля, думай.

Как жаль, что… Да. Действительно, жаль. Маленькое приключение так и осталось в прошлом. Может, и не надо было быть такой принципиальной и отчаянной?

И усложнить свою жизнь до невозможности?

Проклятье! Теперь все мысли о Стасе. Думала, что всё забыла, а оно вон как.

Ладно. Можно позвонить кое-кому ещё. Набрала ещё один номер.

— Лиз, привет! — я начала разговор, даже не знаю зачем. — Ты сейчас занята?

— Ну… — девушка ответила как-то неуверенно. — Что-то случилось?

Тут уже я почувствовала себя не в своей тарелке. Ведь могу сейчас человека отрывать от какого-то дела или чего ещё поважнее.

— Слушай, если я тебя отвлекаю, так и скажи.

— Нет, не отвлекаешь. У меня Настя и мы решаем тут… кое-какой вопрос.

— Знаю, я вас звала в клуб только завтра. Но у Жеки что-то стряслось.

Лиза странно хмыкнула. Можно было бы напрячься, но она такой человек, если не хочет — ничего не добьёшься. Вот и я сейчас пытаться не буду.

Сев на диване обвела взглядом свою крошечную студию. Маленькая, уютная. Пусть и на краю города, зато по карману. Вот ещё шторы блэк-аут куплю и всё совсем в шоколаде будет. А то летом приходится спать в маске. Не привыкла я к белым ночам. У нас дома их почти нет.

— В общем, не хотите сходить куда-нибудь проветриться.

На другом конце трубки раздался заразительный смех. Настя и Лиза чему-то радовались.

Тому, что меня Жека кинул?

— Слушай, мы тут тебе сюрприз готовили. Но раз так сложилось. Даже хорошо, что Женя сегодня не смог. Потому что сегодня такой день…

— День моего рождения, — протяжно вздохнула и посмотрела на светлый ковёр под ногами, который было бы неплохо почистить. Нашла о чём думать в такой день.

— Не только.

Широкая улыбка расползлась по моему лицу: похоже, девчонки задумали что-то.

— И что же сегодня за день?

— Мы тут про интернет вспомнили. Оказывается, хоккейные матчи разных кубков… как их там, ну ты поняла. Они же не только у нас проводятся. В городе полно спортивных баров, где можно посмотреть трансляцию. Мы даже забронировали столик в одном из них. Но смысл тогда тянуть? Туда сходим в следующий раз. Я позвоню в парочку и узнаю, есть ли у них свободные места. В любом случае дома ты сегодня ночевать не будешь. Безобразие какое! Тебе двадцать пять исполнилось, а ты диван пролёживаешь!

У меня челюсть отпала. Никогда не думала, что девчонки могут такое. Пожалуй, это лучший подарок за всё время.

— Я тогда собираюсь?

— Ты ещё спрашиваешь? Конечно, собирайся! Я тебе перезвоню!

Как же хорошо, когда есть друзья. Особенно такие.

***

Громко хлопнула дверь такси. Мы втроём вышли где-то в самом центре, на пересечении двух проспектов. На втором этаже старинного здания, за полукруглым окном на всю стену, яркой неоновой подсветкой горело название: «Импульс».

Я только сильнее улыбнулась, смотря на радостные лица девчонок. Да, сюрприз удался!

Это, наверное, самое классное место в городе! Пусть мы и опоздали на начало трансляции, но всё равно. Моё двадцать пятое день рождение будет самым лучшим!

Я поправила лямки рюкзака и бросила взгляд на девчонок. Лиза решила особо не мудрствовать и надела светлые джинсы с тонким вязаным джемпером. Как это Вася называет — «стиль кэжуал». В общем то, что мы носим каждый день. Настя же немного переборщила, выбрав короткое коктейльное платье с юбкой плиссе. Да уж, она, как и Вася, любит быть звездой. Акценты она расставила верно: в баре, где будет полно мужчин, она будет в центре внимания. Только когда хоккей закончится. Но тогда большая часть будет не в том состоянии, чтобы ухлёстывать за девушками. Ладно, не буду ломать ей кайф, как говорится. Может ей и повезёт.

Я поступила практичнее всего: тёмное спортивное платье, напоминающее мешок, с большим и уютным капюшоном. Люблю всё такое: удобное, простое. Самой вызывающей вещью в моём наряде были кеды: белые с яркой шнуровкой. Пусть лучше на ноги смотрят, чем на сиськи.

Внутри было так красиво и необычно, что я чуть не запищала от восторга. Высокие потолки, с красивой росписью и лепниной, люстры, напоминающие канделябры и мраморные колонны. Кое-где поблёскивала позолота в неверном сиянии красного неона.

Чёрные квадратные столы в окружении мягких кресел, обитых бархатом цвета вишни. И ковёр на размер всего зала, тёмный, с лёгким растительным узором.

Я уже влюбилась в это место. Теперь буду частенько сюда заглядывать.

Рядом был второй зал, но его обстановка скрывалась в темноте. Только и видно было, что большой экран на всю стену.

Мы сели за один из свободных столиков. Большая плазма висела как раз напротив.

— Нам невероятно повезло. Здесь было всего два свободных места для резерва. Одно досталось нам.

— Девчонки, вы же не любите хоккей. С чего вдруг такое желание?

— Ну это же твой день рождения, — Настя села в кресло, аккуратно поправив свою пышную юбку. — Решили порадовать тебя.

— Да уж, это всё очень круто.

— Ты же нам объяснишь правила? — Лиза вальяжно расселась, изредка царапая обивку своими ярко-красными ногтями, демонстрируя совсем свежий маникюр.

— А что тут объяснять? — я с интересом смотрела на экран. — Шесть мужчин с одной стороны и шесть с другой. Все стараются забросить шайбу в ворота противника.

— Нужно выбрать команду? За которую будешь болеть? — Настя окинула цепким взглядом зал бара, до отказа забитый другими болельщиками.

— Да, примерно так. Выбирай любую и болей.

— Всё равно какую?

Господи, ну не такая же она тупая, какой хочет казаться. Или это спектакль для жадных мужских глаз? Нет, тактика верная. Но сейчас мы сидим женской компанией и смотрим хоккей. По крайней мере, пытаемся.

— Можем монетку бросить. Хочешь — по цвету выбирай. Или оцени внешние данные капитанов: у них латинская «С» на свитере на груди с левой стороны.

— А почему «С»?

Тут уже Лиза не выдержала:

— Насть, выключи режим «тупой блонди», тебе не идёт. И тут не таких девушек цепляют. Буква «С», потому что капитан в английском начинается именно с неё.

— Ладно, я выберу зелёненьких, у их капитана сексуальная борода.

Мы с Лизой засмеялись: Настя, как всегда, в своём репертуаре.

К нам подбежала девушка в чёрном переднике и принесла меню. Недолго посовещавшись, решили сначала заказать пива.

— Два тёмных и один «Крик», пожалуйста.

***

— Да-а-а! — мы с Лизой кричали до хрипоты. — Ура!

Подняв руки, я восторженно улюлюкала. Настя обиженно надула губки: «зелёненькие» продули со счётом четыре — шесть. Мы же с Лизкой даже обнялись на радостях. Давно мне не было так весело. С чего бы только?

Ай, да плевать!

— Давай закажем чего-нибудь ещё, — Лиза вцепилась в меню, пытаясь выбрать что-то по своему вкусу.

Настя на удивление спокойно облокотилась на стол и игриво надула губки.

Чего это она?

Отложив меню, я огляделась по сторонам и чуть не захохотала. Сдерживая смех, толкнула Лизу ногой под столом и кивнула сначала на Настю, а потом на компанию мужчин по соседству.

Лиза закатила глаза и, махнув рукой, продолжила изучать меню.

— Настя… — я шёпотом позвала подругу. — Лучше встань и покрасуйся, можешь в позу встать. Может, они тогда тебя и заметят. Сейчас же эта компашка смотрит не на тебя.

— Куда они ещё могут смотреть?

— Например, на экран. Который как раз за тобой, — я смешливо фыркнула, наблюдая за тем, как вытягивается лицо Насти.

Меню меня как-то не впечатлило, в задумчивости перелистывая страницы, то и дело бросала взгляд на расстроенную Настюху. Ладно, может, я потом пожалею об этом.

— Лиз, мы сейчас. Настька, пойдём! — схватила подружку и потащила её из-за стола.

— Куда?

— В бар! Пойдём!

Вот она возможность покрасоваться, продемонстрировать свои длинные ноги и такое элегантное, дорогое и красивое платье. Я же шла перекатом с пятки на носок. Настроение было шальное, весёлое и немного безумное. Так всегда бывает, когда гормоны бушуют. Радостно зажмурилась и сладко потянулась одними плечами вверх, сунув руки в карман.

— Это кто тебе такую красоту сделал? — Настя шутливо прошлась своими тонкими пальцами по моим волосам.

— Васька. Точнее, Маринка. А запись выбила Васька.

Настя завистливо вздохнула, я даже заметила тень зависти и обиды в её больших голубых глазах. Она всегда казалась мне такой чистой, аккуратной. Вот Лиза — куколка. Несмотря на свой рост всегда виделась миниатюрной и очень красивой. Такая вся немного округлая, ладная. Миленькое личико, почти детское и шикарная копна тёмно-русых волос, напоминающих тонкую проволоку. При этом мозги имелись в таком количестве, что даже мне завидно. Сейчас Настя ещё не решила чего хочет. Да и в двадцать лет это сложно сделать. Учёба и модельная школа. Подружка моя ещё в метаниях, не знает, что выбрать. Вот и сейчас напялила на себя очередную роль и примеряет её, сглаживает углы и ровняет лишнее. Ей бы в театральный. Поэтому Лиза и злится: знает, на что способна Настька, и на какой бисер она разменивается.

Я тряхнула волосами. Крупные локоны цвета воронова крыла волной рассыпались по плечам. Да, Маринка — волшебница. Пусть и прошло почти два месяца. Эффект обещали на полгода. Вот и проверим.

Настя посмотрела на меня и снова улыбнулась, кокетливо закусив губу.

О чём она сейчас думает?

О том, что я им неровня? Ну, к этому я привыкла. И никогда не обижалась. Чего стыдится, что я деревенская девчонка? Характер у меня правда…

Если Васе отказали в контракте, она пойдёт рыдать в подушку, жаловаться очередному ухажёру, потом начнётся качание прав и психи. Найдётся целая толпа жалельщиков, сочувствующих и сопереживающих бедной, униженной и оскорблённой королеве.

Если мне не дадут контракт… Я сменю туфли на кеды и помчусь в другое место, где мне смогут предложить съёмку. Пусть даже для этого придётся оббегать весь город. И всем на это будет плевать. Никому и в голову не придёт, что я тоже могу нуждаться в чьём-то крепком плече. Поэтому мне никто и не верит, что всего в своей жизни я добилась сама. И только сейчас, от безысходности хочу встать на самый хрупкий лёд в своей жизни.

Да, по мне только это и можно сказать: гордячка, красотка, «куколка». Сколько раз я это слышала? Сколько раз ловила на себе жёсткие, оценивающие взгляды? Как складно другие люди вешают ярлыки. И так же сложно ломаются стереотипы. Всё равно, что голыми руками пытаться сделать лунку в толще синего льда.

Мои руки уже давно сломаны, они по локоть в крови, поэтому в ход пошли зубы.

Насколько меня хватит?

Я всё равно сделаю и осуществлю задуманное. И никто мне в этом не помешает.

Что-то в моём взгляде выдало мои мысли. На Настином лице появилась лёгкая тень испуга. Я лишь ободряюще улыбнулась и сжала её руку.

Тебе, девочка, нечего боятся. Твоя жизнь — сказка.

Не то что моя.

Я тряхнула головой, прогоняя тоскливые мысли. Лёгким взмахом руки поправила волосы и окинула взглядом зал. Народу стало поменьше. Но всё равно оставалось ещё много желающих продолжить этот для кого-то радостный, а для кого-то грустный вечер.

Настя попросила коктейльную карту и с изяществом села на высокий стул. В ней полно этих благородных манер, мне же их не хватало как воздуха.

Что взять с дикой пацанки?

Я вцепилась пальцами в полированную барную стойку и заглянула в меню к Насте. Чтобы выбрать? Что я ещё не пробовала? Или остановится на «Крике» и больше не экспериментировать.

Отчётливый запах пива и мятного мужского парфюма заставил брезгливо поморщиться. Подвинув меня, на соседний стул приземлился какой-то парень. Судя по всему, Настины стрелы Амура попали точно в цель. Девушка смущённо покраснела и отвела взгляд.

Я только закатила глаза.

Ну что с неё взять?

Обернулась и посмотрела на наш столик. Возле Лизы тоже уже кто-то сидел.

Ну что, чисто женская компания прекратила своё существование и гибрид Белоснежки и Снежной королевы сейчас пойдёт в одиночестве пить «Крик» и продолжать отмечать свой день рождения. К этому я была готова ещё с самого начала. Удивительно, что ко мне никто не прицепился.

Хмыкнув, заказала себе ещё один бокал и села за освободившийся стол. Пиво было очень вкусным, с тёплыми нотками вишни и лёгкой кислинкой. Совсем похожие ягоды росли и у нас в саду…

***

ДАЛЁКОЕ ДЕТСТВО

…Болтая ногами, я крепко держалась за горячий и шершавый ствол вишни. Отковыривая небольшие красноватые капельки прозрачной, тягучей и такой ароматной смолы, отправляла их в рот. Слабая попытка заменить ещё совсем незрелые ягоды.

— Юлька! — громкий окрик заставил меня выглянуть из зелёной пышной кроны.

По густым, заросшим дорожкам, огибая теплицы и кусты смородины, ко мне нёсся Коля. Его светлые кудрявые волосы уже немного выгорели на солнце и оттого казались рыжими.

Мы совсем непохожи на брата и сестру. Колька уже возмужал, красавец-парень и я, тощий недомерок с угловатыми коленками и торчащими рёбрами. Не зря меня мама называла узником Бухенвальда.

По идее, я уже должна была опериться и обернуться из гадкого утёнка красивым лебедем. Но… Время шло, а гадость словно на смолу ко мне прилепили. И младший братишка, которому я недавно сопли вытирала, выглядел гораздо старше меня.

— Юлька! Пойдём! Мама разрешила на луг сгонять.

С трудом отодрав зубы друг от друга, радостно переспросила:

— Не врёшь?

— Нет! Поехали! Ребята уже ждут.

Да, смола получше ирисок пломбы может выдрать. Морщась от ноющей боли в зубах, схватилась за самую крупную ветку, прыгнула вниз, повиснув на ней. Секунда, и я на земле.

Подбежала к Коле, отряхиваясь от коры и сучков. Он взял меня за руку и потащил прямо через кусты.

— Коля! Ты что творишь?

— Ты ещё полдня все кочки обходить будешь.

Пробегая мимо дома, ухватилась за обналичник и заглянула в окно:

— М-а-а-м! Ты тут? Колька не врёт? Ты нас на луг отпускаешь?

Откуда-то из прохладной глубины дома донеслось её возмущённое ворчание:

— Да когда же вы меня в покое оставите, чумовые? Езжайте на свой луг, и чтобы до вечера я вас во дворе не видела!

Присвистнув, расцепила пальцы, позволяя утащить себя к гаражу, где были припаркованы наши «верные кони». Мой ещё советский «Аист» и братишкин неопознанный герой: нам отдали этот велосипед безо всяких отличительных знаков.

Как же приятно мчать по полупустым широким улицам навстречу тёплому, летнему ветру. Так хотелось расставить руки и обнять весь мир, со всеми его трещинками, неровностями и несовершенствами. Он такой же, как и я.

Колька ехал чуть впереди: он и его два друга решили поиграть в настоящие велогонки. Я же притормаживала, не желая потеть почём зря. Хватит того, что отпустили на луг. Где до небольшого озера рукой подать. И так как сейчас только начало послеобеденного времени, мы сможем искупаться. В речке не разрешали — вода слишком холодная. Ну а про озеро маме необязательно знать.

Что-то очень твёрдое ударило в левую лопатку. Вскрикнув от боли, выпустила руль и тут же улетела в канаву. Высокая трава обдирала голые колени, отбросив велосипед, кубарем падала вниз. Приземлившись со всего маху на колени, всхлипывая, потирала ушибленную спину. Повезло. Ничего не сломала, даже ноги не так болят. Шмыгнув подбитым носом, утёрла выступившую кровь и облизнулась. Ничего, это мелочи. Главное, я цела… Вспомнив про велосипед, испуганно бросилась к нему.

И он цел.

Радостно выдохнула: повезло!

Кряхтя и шипя от боли в ноющей спине, толкала велосипед наверх. Колька, наверное, даже не заметил, что я в канаву улетела.

Интересно, кто это меня в качестве мишени выбрал? Кому мне рёбра пересчитать?

Каким же было моё удивление, когда, выкарабкавшись из глубокой канавы, увидела Кольку и его друзей с палками в руках. Они гнали Ваню и ещё одного его подпевалу. Так вот кто это сделал. Гад!

Увидев меня, Ваня осклабился, показав свои щербатые зубы.

— Иди давай, трус! Со спины он камнями бросается! Это моя сестра! Слышишь, дурак? Не смей её трогать!

Бросив велосипед на обочине, устало села в высокую траву. Что-то чудовищно горячее стекало по моим щекам, оставляя свежие следы на запылённой коже. Удивлённо смахнула слёзы. Я плачу?

Колька, увидев меня, бросил палку и кинулся ко мне:

— Что у тебя болит? Домой?

Я лишь улыбалась и отрицательно мотала головой. Братишка… Ты повзрослел, а я и не заметила. Как же быстро время летит.

— Отстань ты от этого пустоголового. Не видишь, он неровно ко мне дышит. За косичку не дёрнуть, так камнем можно кинуть.

— Это он зря. Я взрослый и тебя в обиду не дам.

Я только усмехнулась, взъерошив здоровой рукой его пшенично-рыжие кудри…

***

ИЮНЬ 2016

Улыбнувшись, пригубила пива из бокала. Давно это было. Моё последнее лето дома. Потом учёба в колледже и работа. Первая зарплата…

Проклятье, это я вспоминать не хочу. Не нужно портить себе настроение почём зря. Что было, то прошло.

Хватит ностальгировать.

Обернулась: Лиза всё так же с кем-то флиртовала. А мужчина-то ничего, симпатичный. Она, встретившись со мной взглядом, хитро подмигнула и кивнула, указав на место рядом с собой. Склонившись вбок, рассмотрела второго: его не было видно из-за высоких изогнутых боковин кресел. Значит, теперь возле неё сидело уже двое довольно привлекательных мужчин.

Настя тоже куда-то просочилась, её и след простыл. Оглядев весь бар, так и не нашла её. Вздохнув, сжала руками потеплевшее стекло бокала. Ладно, у неё своя голова на плечах. Неглупая. Справится.

Вот что значит витать в облаках. Хоть вместе со столом выноси, я ничего и не замечу. Но, оказывается, так приятно хоть на минутку вернуться в такое прошлое. Где нет боли, обязательств и ответственности. И противного, гложущего чувства вины. Есть только свобода, с лёгким привкусом вишни и лета. Качнув головой, улыбнулась сама себе.

Вот и молодец.

Я махнула рукой Лизе, показывая полупустой бокал: допью и вернусь. Или нет.

Настроение всё ещё было бодрым. Меня посетила совершенно дикая мысль, что если домой пойти пешком. Сколько я буду идти? Три часа? Четыре? В крайнем случае всегда можно сесть на автобус или в метро. К тому времени оно уже откроется. Зато можно насладиться ночной свежестью и одиночеством спящего города.

Снова посмотрела на Лизу и поняла, что не хочу сейчас ничего и никого. Радостно-меланхоличное настроение требовало уединения. Хватит того, что мы провели здесь самых лучших три часа за несколько последних лет моей жизни.

Это был самый нужный, самый лучший и дорогой подарок.

Пусть даже вечер закончился не совсем так, как я ожидала. Но чертовски трудно устоять перед такими девушками, как Лиза и Настя.

Не то что я, холодная, гордая и недоступная. И всем всё равно, что я не такая. Они видят только то, что хотят. Довольно просто предугадывать чьи-то ожидания, эта игра оказалась слишком простой. Вот и Жека повёлся, но его разубеждать у меня нет желания. Это мне только на руку.

Я уже допила пиво, и мягко подвинув кресло, встала из-за стола. Нужно забрать рюкзак и идти домой. Опустив бокал на деревянную подставку, залюбовалась плавающей свечой в круглой вазе в центре стола.

Очень красиво.

Что-то неуловимое заставило инстинктивно напрячься. Нечто. Оно повисло в воздухе. Я дёргано обернулась. Тонкий, едва уловимый мираж прошлого, от которого уже покрылась мурашками, и в груди стало невыносимо тяжко и горячо. Что это?

Тяжело дыша, схватилась за столешницу. Я ничего не понимаю. Волны страха и возбуждения уже кружили голову. Облизнув губы, закрыла глаза и прислушалась сама к себе.

Нет, не показалось.

Я крутила головой, пытаясь понять: это пиво со мной так шутит или я просто переутомилась?

Не выдержав, резко шагнула назад.

Грохот.

Крик.

И адская боль.

Что-то горячее разливалось по моей спине, заставив громко взвыть.

— Ай!

Я засмотрелась и сбила официантку, точнее, это она налетела на меня, так неожиданно вставшую у неё на пути. Отряхивая платье, чуть ли не рыдала. Чай был невыносимо горячим. Спину нещадно пекло. Закусив губу, вполуха слушала сбивчивые извинения девушки.

Да ладно, сама хороша.

Чья-то холодная и грубая ладонь схватила меня за руку и потащила вдоль барной стойки. Плохо соображая от резкой, огненной боли, не сразу сообразила, что к чему.

Меня втолкнули в прохладный туалет. В нос неожиданно ярко ударил до боли знакомый запах морозного апельсина.

— Ты?

Стас?!

Вырвав руку из захвата мужчины, я дёрнула на себя дверь. Но тот положил свою крепкую ладонь поверх моей и не дал этого сделать.

— У тебя может быть ожог. С таким не шутят.

Щёлкнув дверным замком, повернул меня к себе спиной и аккуратно потянул платье вверх. Я было дёрнулась, но меня тут же осадили ледяным взглядом.

— Это могу и сама сделать.

Мужчина убрал руки, позволяя мне завершить начатое им. Закусив губу, повернулась боком к зеркалу: красное пятно на полспины. Взяв сухой край платья, намочила его в холодной воде и накинула на плечи. Почти мгновенно боль утихла. Да, ожог. Пусть и слабенький. Повезло, что платье плотное и обошлось.

Стас набегами ощупывал меня своим цепким взглядом. Я же просто ждала, когда мокрая ткань станет теплее, чтобы намочить её ещё раз.

Мужчину, похоже, обескуражил факт отсутствия стыда. А чего стесняться? После той ночи… гм… ну это была бы странная реакция. С неудовольствием заметила, что только от одного воспоминания мои щёки призывно раскраснелись.

— Очень больно?

Закусив губу, мотнула головой. Смотреть на Стаса не было никаких сил.

Что за идиотская ситуация?

Я осторожно сняла платье с плеч и вновь сунула ткань под холодную воду.

— Лучше не так…

Мужчина вновь развернул меня к себе спиной и слегка надавил обеими руками на мои плечи, заставив немного склониться вперёд. Затем он забрал платье, несильно отжал намоченный край и приложил к слабому ожогу. Попутно нежно задев шею, отчего моя кожа моментально покрылась болезненными мурашками. Я только и смогла, что выдохнуть сквозь зубы.

Удивительно, мы провели вместе в одном помещении почти весь вечер, а пересеклись только сейчас?

Словно отвечая на мой вопрос, Стас внимательно посмотрел на моё отражение в зеркале и неожиданно сказал:

— Что же подружки не ищут тебя?

— Они… — я было хотела ответить на вопрос, как вдруг до меня дошло. — Откуда ты знаешь, что я с подружками?

— Я тебя давно заметил. Всё ждал.

— Чего? — придерживая платье, повернулась к Стасу лицом. — Что я снова позову тебя на рюмку? Или чего покрепче?

Мужчина схватил меня за плечи, его близость становилась очень опасной. Я только и видела его губы, которые почему-то вдруг захотелось поцеловать. Очень сильно захотелось.

Я облизнулась.

— Между прочим… — меня вновь вернули в прежнюю позу, — в прошлый раз мы не пили, совсем. Действительно, был только чай.

Я фыркнула и закатила глаза. С трудом избавившись от цепких объятий, повернулась боком. Отлепив платье от раненой спины, глянула на неё в зеркало. Хорошо, уже на такая красная.

— И куда ты собралась?

— Домой. Мне что теперь торчать здесь весь оставшийся вечер?

— В таком виде?

— Прости, что? — я непонимающе переспросила, отжимая остатки воды в раковину.

Что это за претензии? Хам!

Стряхнув последние капли, натянула на себя мокрое, холодное платье.

— Тебе то что? Захочу — голой пойду. Теперь пусти, — дёрнула на себя дверь. — Пусти, говорю!

— Да, пожалуйста. Кто тебя держит, — мужчина развёл руками, ехидно улыбаясь.

Стас отпер дверь и я, сохраняя остатки гордости, молча вышла из туалета.

Вот это позор!

Дрожа от холода, ярости и унижения, почти бежала к столу. Лиза и Настя непонимающе посмотрели на меня. Я же не стала что-либо объяснять, просто взяла свой рюкзак, буркнула слова прощания и собралась уходить.

— Стоять!

Вздрогнув, замерла на месте, повернувшись на пятках, гневно посмотрела на Стаса.

Неугомонный!

— Ты с ума сошла в мокром платье ночью, да ещё не особо тёплой, идти домой?

— Я взрослая девочка и могу сама решить, сходить мне с ума или нет, — шипела и краснела, чувствуя, как закипает внутри злость. — Тебя спросить забыла.

Раздражённо заметила, что девчонок вся эта сцена очень заинтересовала. Они ничего не понимали, но судя по их возбуждённому виду, мне придётся многое объяснить.

Моя злость достигла уровня кипения.

— К твоему сведению, мне сегодня исполнилось двадцать пять, — ткнула в него пальцем и продолжила свою речь. — Даже не понимаю почему…

Последние слова застряли у меня в горле. Мужчина одним отточенным движением закинул меня на плечо, словно я была мешком картошки. Вырвал рюкзак из моих рук и пошёл на выход.

Испуганно хватая ртом воздух, смотрела на недоуменные лица девчонок.

От неожиданности в голове впервые царила пустота. Я пыталась что-либо сказать, но ни одной толковой мысли на ум не приходило. Настолько растерялась, что даже забыла, что можно закричать или позвать на помощь.

Только на улице оцепенение прошло. Открыла рот, чтобы высказать, всё, что думаю об этом, как меня также небрежно засунули в тёплый салон такси. Брыкаясь, попыталась встать. Но просто-таки ледяной взгляд остудил мой пыл. Выдохнув, вновь попыталась возмутиться, но следом прилетел мой же рюкзак. И если бы не хорошая реакция, то к ожогу добавились два фингала. Завтра я была бы ярким представителем полосатого енота.

Защёлкнув блокиратор на двери с моей стороны, Стас сел рядом, положив мои ноги к себе на колени. Молчаливая борьба и обмен гневными взглядами не увенчались успехом. Горячие руки мужчины впились в мою талию, одно ловкое движение и я оказалась на животе.

— Это что, похищение? — отбрыкиваясь, бросила мешающий мне рюкзак, и вновь попыталась встать.

— Нет, приглашение продолжить вечер.

Только этого мне не хватало!

— Эй! — я вцепилась в сидение водителя. Фыркая и сдувая волосы с лица, смотрела на его удивлённое лицо.

— Трогай!

Таксист попытался было что-то сказать, но Стас, положив руки на мои ягодицы и требовательно стиснув их, почти прорычал:

— Что непонятного?

Я всё ещё пыталась вырваться, но плавный и мягкий ход машины вырвал из меня стон разочарования.

Твою ж мать!

Шипя, перевернулась набок, но Стас, смерив меня ледяным взглядом, вновь уложил на живот.

— Ты даже не спросил, хочу ли я…

— У тебя было время уйти.

— Животное! Тебе только дубины не хватает… — всё ещё не веря в происходящее, повернула голову и бросила на мужчину взгляд полный презрения.

— Клюшка сойдёт?

На этом мой сарказм вывесил белый флаг. Сил бороться не осталось. Да и не хотелось.

Твою ж мать!

А потом все удивляются, куда пропадают девушки.

Клюшкой по голове и в пещеру!

Глава четвертая

ИЮЛЬ 2016

Ослепительная вспышка заставила прослезиться. Моргнув пару раз, сменила позу и ажурный, похожий на паутину палантин кокетливо сполз с плеча.

Странное состояние не покидало меня который день. Я ходила пришибленная и погруженная в себя. Необычные мысли и воспоминания, словно капли масла на воде: растекались, расплывались, но не исчезали. Даже если всё усиленно смазать рукой, перемешать и взболтать. Они всё равно появлялись на поверхности, плавая небольшими каплями, иногда сливаясь в одно целое. Так и мои разрозненные мысли сбивались во что-то большее, не позволяя ни на миг забыть… его.

Я повернулась боком к отражателю и приподняла подбородок, слегка склонив голову вправо.

Лера продолжала съёмку. Позади неё стояла Лиза и зачарованно смотрела на меня. Приподняв бровь, она не спускала глаз с моей скромной персоны, вглядываясь в каждое движение.

День что ли сегодня такой?

Я повернулась другим боком, задумчиво обратив внимание на потолок. Здесь, в студии он тоже белый. Слишком гладкий и ровный, почти глянцевый, как и верхняя часть стен.

Съёмка получается нежной и романтичной. Странно, что взяли меня и Лизу. Захотели сыграть на контрасте?

Лиза была необычным ребёнком смешения различных кровей. Бархатная кожа с лёгким золотистым оттенком, его девушка поддерживала с помощью солярия. Хотя это она опровергала, но я-то поймала её с поличным.

Тёмно-русые волосы меняли свой цвет на более светлый начиная от корней к самым концам. Тут уже Лизка ни при чём, это её так природа одарила.

Слегка раскосые глаза глубокого синего цвета, с лёгким блеском, так сильно отдающие средиземноморьем и его самыми известными плодами.

Точёный нос с немного вздёрнутым кончиком и в меру пухлые губы.

Лизка напоминала очаг: жаркий, уютный и невероятно согревающий. Никто не мог быть опалён возле неё, но не каждому будет дарована её искра. Мне повезло.

Тем страннее мне казался сегодняшний выбор. Хотя…

Не всё ли равно?

Лера прервалась, объясняя мне финальные штрихи, и что от меня требуется. Я слушала её вполуха и согласно кивала. Нет, сегодня мыслями я не на работе. Всем естеством стремилась в прошлое. Впервые в жизни. Туда, где большие белые раздвижные двери впустили меня в необычный и чарующий мир страсти.

Раз за разом я отпускала палантин, тот плавно съезжал вниз, оставляя за собой на коже приятное ощущение гладкости и мягкости.

Всё, теперь очередь Лизы. Отдав ей палантин, даже не обратила внимания на её восхищённую похвалу. По-моему, сегодня всё как обычно.

Занятно, что и Лера показала мне аж двумя руками поднятые кверху большие пальцы.

Накинув халат и поправив волосы, попавшие под воротник, направилась к Славе, который уже сидел на стуле в своём углу, как на насесте, и просматривал отснятый материал.

Кажется, это для какого-то магазина нижнего белья, для оформления сайта. Ну и ладно.

Я подошла к мужчине со спины и смотрела, как на экране один за другим, появляются исходники фотографий больше чем за три часа съёмок.

Обычно Слава контролирует процесс, говоря, что подправить, если Лера, вдруг, это выпустила из виду. Сегодня неожиданно молчал.

— Что-то стряслось? — я села на стул рядом, наблюдая за Лизой.

— Нет, всё в порядке. С чего ты взяла?

— Молчишь.

— Если всё отлично, с чего мне говорить?

Я хмыкнула: ну как же, а собирание всех шишек и замечаний? Это к кому?

— Не веришь, посмотри сама.

Он развернул одно фото, оглянувшись назад и окликнув Леру. Я даже не вслушивалась, о чём они говорят. Меня словно обухом огрели. В ушах звенело, а в глазах потемнело.

Не может быть!

Готова повторять эту фразу рефреном, пока не надоест или не охрипну.

Это я?!

Сколько раз я слышала фразу: «сделай лицо попроще». Не такая я холодная и гордая, какой выхожу на фото. Ещё страннее, что ценили меня за эту аристократичную надменность и манерность, которой в жизни и в помине не было! Мою внешность можно было бы смело назвать нордической, если бы не чернота волос, она только сильнее оттеняла мою бледность. Неудивительно, что по приезду в город, меня часто принимали за гота.

Сейчас же…

Откуда взялась эта текучая нежность и плавность изгибов? Теплота серых глаз, которые мой брат называл «обоюдоострыми бритвочками». Я получилась здесь очень романтичной, лёгкой и невесомой. Совсем как этот светло-голубой палантин на моих плечах.

Впервые мой образ вышел таким разноплановым, я смогла показать, что могу быть… другой.

Да, Славе придётся попотеть, чтобы выбрать, какие же кадры попадут в итоговый вариант. Наконец-то я смогла ему дать материал для отсева.

Уточнив ещё раз детали следующей съёмки, спросила, нужна ли я им ещё. Получив отрицательный ответ, засобиралась домой. В голове сейчас такой кисель, что даже ведра не хватит, чтобы разобраться с ним. Вычерпать всё и достать до дна, где хранятся все ответы.

Топчась на месте, почти у самой двери, хотела что-то сказать или даже спросить, но стоило поднять взгляд и увидеть белизну потолка, как прошлое радостно сжало меня своими тисками.

***

ИЮНЬ 2016

С трудом разлепила глаза, словно песка сыпанули. Голова отозвалась пустым звоном: неужели я всё-таки перепила пива? Два небольших бокала и меня можно на свалку? Сдаёшь, мать, позиции. Где же твоя молодецкая удаль?

Мда, настроение аховое.

Сухие губы и то самое гадкое ощущение во рту. Попыталась облизнуться, но язык, словно наждак — драл не хуже. Сейчас бы водички попить…

Передо мной снова белый потолок. Пару раз моргнула, прогоняя наваждение. Я дома? Что за ерунда? Голова отозвалась нудной болью. Ох, проклятье. Почему я ничего не помню? И тело, будто камнями побили.

Ненавижу эту едкую и надоедливую белизну очередного потолка. Очередного? Почему именно это слово? Мысль, от которой стало так плохо, что в глазах потемнело. Перевела взгляд и наткнулась на знакомую люстру. Те самые восемь рожков из прозрачного закалённого стекла.

— Твою ж мать! — из груди вырвалось какое-то глухое карканье.

Попыталась встать, но тело даже и не думало слушаться. Оно ответило такой ломотой, будто по мне танком проехали. Поморщилась. Шуточка-то прямо в десятку попала. По мне не проехались, а раскатали.

Задержав дыхание и закрыв глаза, взмолилась всем высшим силам. Пусть это просто сон. Сладкое воспоминание, но не более. Не хочу, чтобы эта дрема стала реальностью.

Ни за что!

Только не в этот раз. Ну, нет! Нет!

Как же не хотелось поворачивать голову, чтобы снова увидеть его.

Ё-моё! Что за день сурка? Сколько раз ещё мне суждено проснуться вот так в постели Стаса?

Я сейчас чертовски зла! Просто в бешенстве!

Выдохнув и сжав зубы, нехотя повернула голову: никого. Подушка, слегка примятая простынь и одеяло, небрежно накинутое на меня. Заботливый, гад!

Это чем же он меня огрел, что я с радостью запрыгнула к нему в постель? Хотя, это ещё нужно выяснить. В такси он меня засунул, не спрашивая моего разрешения.

Пустующая половина кровати почему-то навевала жуткую тоску.

Ещё лучше. Теперь не получится незаметно слинять. Хотя сил сейчас не было даже на то, чтобы голову поднять. Руки вообще как отнялись. Попыталась ими пошевелить.

— Скотина-а…

Рыча и шипя от злости, до сих пор не могла поверить, что всё это не кошмар и не больная фантазия. Холодная сталь наручников ярко блестела в тёплых лучах солнца. Мои руки были прочно прикованы к решетчатому изголовью кровати. Пошевелив пальцами, убедилась, что это точно не сон.

Свинья! Конец твоей кровати!

Выломаю всё с мясом!

Что он там про клюшку вчера говорил?

После кровати примусь за этого красавчика.

Все рёбра пересчитаю! И зубы!

Рванув на себя руки, тут же пожалела об этом: кровать оказалась крепкой, наручники — настоящими, а моя кожа — слишком нежной. Перевернувшись на живот, кряхтя и постанывая от неприятных напоминаний тела о прошлой ночи, встала на колени и потянула руки на себя. Короткая цепочка натянулась и только, а вот запястья сразу ухнули болью.

Зараза!

Упёрлась ногами в изголовье и, схватившись за цепь пальцами, вновь дёрнула её. Не поддаётся.

Да чтоб тебя!

В исступлении билась над неразрешимой трудностью. Почему всё сделано на совесть?

— Дьявол! — выкрикнула в сердцах и дала волю чувствам. — Стас, знаешь, кто ты? Ты… ты… ты…

Задыхаясь от злости и ярости, пыталась подобрать самое смачное и ёмкое слово, описывающее его натуру. Чтоб припечатать, да с размаху. Прямо в лоб! Нет! Между ног!

Не выдержав, закричала так, что аж в ушах зазвенело:

— Ст-а-а-а-с! Я прикончу тебя! Слышишь? Ты труп! Готовь себе прелестный деревянный макинтош! Собственноручно засуну туда твою тушку!

Я вопила и бесновалась в бессильной злобе, шатая и тряся кровать. Та ходила ходуном и жалобно поскрипывала.

— Тебе чай или кофе?

От спокойного тона, взорвалась такой отборной руганью, что мужчина невольно улыбнулся.

Сдувая пряди волос со своего лица, сверкая глазами и дыша как бешеный бык, смотрела на цинично-уравновешенного возмутителя спокойствия.

Он словно специально, лениво позёвывая, подпирал плечом косяк. Скрестил руки на груди, и устало смотрел на меня.

Недавно встал? Даже одеться толком не успел. Новая волна возмущения: сам-то трусы напялил, а я тут голая сижу.

— Я кричать буду!

— Да, пожалуйста. Соседи с ночи сидят глухими после твоих страстных воплей, — Стас равнодушно сдержал зевоту. — И у меня ещё уши побаливают.

— Побаливают? — опешив, хватала ртом воздух, чувствуя, как стремительно заливаюсь краской от гнева. — Ах ты ж скотина! Да я не знаю, что с тобой сделаю! Извращенец! Придурок!

Крича и дёргая наручники в приступе бешенства, закипала ещё больше. Мужчина качнул головой и со вздохом вышел из спальни.

— На помощь! Кто-нибудь! Помогите! — кричала изо всех сил. — Помогите!

Устав бороться с кроватью, завалилась набок, тяжело дыша и едва всхлипывая. Я думала, что разучилась бояться давным-давно. Но сейчас я, кажется, влипла. По полной. И самое обидное, что Стас мне чертовски понравился. Настолько, что, не поверив во всё произошедшее, после первой ночи сбежала, роняя тапки.

И всё равно каждый день я вспоминала о нём. Сбежать сбежала, а забыть не вышло. Более того, он стал тем недоступным идеалом, с которым я начала сравнивать любого другого.

Эта ночь только лишний раз доказала, что нужно внимательнее присмотреться к этому до жути симпатичному мужчине, и холодному во всех смыслах.

— Стас! Если это шутка, то она очень неудачная, — на кухне что-то позвякивало. — Ты меня слышишь? Стас?!

Только шум воды.

Твою ж мать!

— Стас! — кажется, от моего рявка даже стёкла задрожали.

Тишина и негромкие шаги. Дверь призывно приоткрылась, и мужчина внимательно окинул взглядом комнату, словно не замечая меня.

— Стас! — я пнула одеяло, и оно комом слетело с кровати. — Ах ты ж скотина!

Но тот лишь сделал вид, что ничего не заметил и уже собирался закрыть дверь, как я уже взмолилась:

— Стас, пожалуйста.

— Хм, — улыбнулся мне, чем породил новый виток гнева и ярости. — Успокоилась?

Закипая, с трудом держала себя в руках. Вот же самодовольный мужлан! Чтобы я успокоилась, мне нужно сейчас вцепиться в твою шею руками и трясти как грушу!

— Так что будешь: чай, кофе?

— Какао, — улыбнулась: поставим тебя в тупик.

— Или чай, или кофе, — Стас равнодушно смотрел на моё раскрасневшееся от натуги лицо. — Воды?

— Чай, с молоком и без сахара. От воды бы тоже не отказалась.

Мужчина резко хлопнул дверью, заставив меня вздрогнуть. Ошалело хлопая глазами, пыталась понять, что вообще происходит. Безумие какое-то. Он что, действительно похитил меня? И теперь не отпустит? Я стала его пленницей? Моя шутка оказалась вовсе не шуткой? И если бы он мог, то реально стукнул бы меня клюшкой, чтобы утащить к себе в пещеру?

Проклятье! Да я и без этого здесь!

Со стоном прижалась лбом к узорчатой обрешётке, с ненавистью наблюдая за этими дурацкими наручниками. Их неловкий звон напомнил кое-что о прошедшей ночи, отчего я густо залилась краской. Никаких слов не хватит, чтобы выразить, что я сейчас чувствую! Ну, Стас, ну, погоди! Тебе это так аукнется, сам рад не будешь. Обещаю.

Стас достаточно быстро вернулся с запотевшим стаканом, полным воды.

— Может, скажешь, зачем всё это? — я исподлобья смотрела на мужчину.

— Не хочу, чтобы ты снова сбежала. Я не прекрасный принц, а ты не золушка. Тем более что после себя ты оставила только пару не очень чистых носков. Не слишком приятная замена.

Наде же, сарказм-то у него тоже работает. Видать, не все мозги на льду отбили.

— Сказать нельзя было? Словами? Как это обычно люди делают.

— Обычно люди не сбегают рано утром, оставляя после себя обидные записки.

Поджав губы, зло посмотрела на мужчину: сейчас он наступил на самую больную мозоль. С чувством юмора у меня всегда были проблемы.

— Это был комплимент. Я думала, ты поймёшь.

— Да, всё было настолько хорошо, что женщина поутру сбегает, напуганная до чёртиков, оставив окровавленный след на холодильнике. Фильм ужасов какой-то, — Стас закатил глаза и всплеснул руками.

— Это была помада.

— Ты хоть видела, как он выглядел? Как будто помидором в дверцу вмазали.

Мой косяк. Не посмотрела.

— Повторяю: ты успокоилась?

Успокоилась? Он издевается? Ох, ну я тебе сейчас покажу…

Фыркнув и мотнув головой, отбросила волосы с лица и схватилась руками за обрешётку и села в кровати. Закинув ногу на ногу, как можно более равнодушно и спокойно посмотрела на Стаса:

— Да, — нагло соврала.

Он подошёл ко мне вплотную, ловко открыл замок наручников и встал надо мной, наблюдая, как я растираю затёкшие запястья с покрасневшими ссадинами.

— Между прочим, тебе самой вчера понравилось.

Бросив на невыносимого наглеца взгляд, прожигающий до костей, схватилась за ледяной стакан. Делая глоток за глотком, наслаждалась холодной водой. Как же хорошо.

— Можем повторить.

Поперхнувшись, вцепилась в закалённое стекло, скрипнув ногтями. Я ещё не успела ничего подумать, как рука сама дёрнулась. Но Стас быстро перехватил её, вырвав стакан.

Жаль. С каким удовольствием я бы сейчас устроила ему душ ледяной водичкой.

Мы смотрели друг на друга, не сводя глаз. Только если в моих глазах бушевало пламя ада, в его был только смертельный, пронизывающий холод. Никто не хотел сдаваться и признавать победителем другого. Эта игра разжигала в нас какие-то странные и неведомые чувства. Я почти физически ощущала это.

— Ах ты ж больной сукин сын! Ты совсем головой трёхнулся? Последних мозгов лишился? — шипела ему в лицо, пытаясь выдрать свою руку из захвата его ледяной ладони. — А я-то уже подумала…

Нежный, мягкий поцелуй со вкусом мяты пронзил током. Вытаращив глаза, тянула руку на себя. Губы Стаса настойчиво требовали капитуляции. Приятный холодок сменился сладостным теплом. Он разливался по моим губам, заставляя неметь и трепетать. Вот уже и дышать стало тяжело. И почему сопротивление так отчаянно тает?

Что он там говорил про повторить?

Вот же гадство! Я уже почти не против.

Я едва не застонала от разочарования, когда он прощально поцеловал меня в уголок рта, насмешливо наблюдая за моей реакцией.

Обольстительный, лживый, заносчивый, самовлюблённый, подлый… Ух! Список можно перечислять бесконечно. Вот угораздило же.

Одним словом — Дьявол!

— И что же ты подумала?

— Что ты хорош, — только и смогла, что выдохнуть.

— Хм, — лёгкая улыбка сделала его не таким холодным и заносчивым. Понизив голос, он почти перешёл на шёпот, — Ты тоже хороша. Особенно когда молчишь. Можешь дерзить сколько угодно, но именно от твоей нежности и робости просто кровь закипает.

Стас отпустил меня и залпом осушил стакан. Подмигнув, вальяжно вышел из спальни.

Просто не верю своим ушам!

— Где моя одежда? — громко переспросила и сердито замоталась в простыню.

— Где бросила, там и ищи. Чай остывает.

Неандерталец.

***

Грея чашку заледеневшего чая своими руками, хмуро смотрела на Стаса.

Платье, как и нижнее бельё, ожидаемо, оказалось насквозь мокрым. Замотавшись в простыню, недовольно пришла на кухню и села на свободный стул.

— Твой чай, — Стас придвинул ко мне полную чашку, свою он уже опустошил наполовину.

— Только чай? Будем кишки полоскать?

— Я этого-то с трудом добился от тебя. Поговорим, и можно будет думать о завтраке.

Недовольно хмыкнув, хлебнула остывшего чая.

— Прости, если напугал. Но по-другому ты бы меня и слушать не стала. Сразу бы сбежала. Уж если судьба сталкивает меня второй раз с женщиной моей мечты…

Я поперхнулась и вытаращила глаза. Это что сейчас было?!

Между нами определённо что-то было, и я не про секс. Нет. Химия, чувства, страсть. Мы оба теряли голову, когда оказывались рядом друг с другом. И мне до сих пор кажется, что я его знаю уже много-много лет.

Родство душ?

Фигня.

Но эта взрывная смесь, в которую превращалась моя кровь только при одном взгляде на него, так затуманивала сознание, будоражила и опьяняла, что… Глупости.

Его слова обескуражили меня.

— Это лесть? Или попытка извиниться?

— Нет, говорю, что думаю. Я всё пытался понять, где же я тебя видел. Почему твоё лицо показалось мне таким знакомым. Долго вспоминал, гадал.

Я замерла в ожидании. Что? В прошлой жизни были мужем и женой? Нет? Где-то пересекались?

— Платина.

У меня в очередной раз отвалилась челюсть.

— Странно, да? Твоё лицо было на множестве рекламных щитов в городе. Листовки, визитки, календари. Да у меня скопилась целая коллекция с тобой. И вот, мы не только встречаемся, но и оказывается, что ты меня знаешь. Даже больше этого.

Хм, интересно.

— Ты ловко сбежала от меня. Но во второй раз я уже не мог упустить тебя. Нет.

— Значит, ты охотился за мной?

— Если птица счастья перед носом, неужели ты не схватишься за неё?

Я улыбнулась. Мне всё это начало дико нравиться: впервые мужчина идёт на такую хитрую и искусную ложь.

— Ну, вот она, твоя птичка счастья. Дальше-то что? В клетку посадишь?

— Зачем?

— Тогда птичка улетит.

— Я её прикормлю.

Это наручниками, холодным чаем и скотским отношением? Не выдержав, захохотала в голос.

— Прости, но я не верю в эту чепуху. И без неё могло быть всё хорошо.

— Секс ради секса прекрасен. Только дело не в этом.

— Ты в меня влюбился?

— Боже упаси. Я ещё слишком молод для такого геморроя.

— Стас, я открою тебе секрет, — склонилась к нему и поманила пальчиком. — Юморной плохиш из тебя никакой. Сделай одолжение, оставайся тем прекрасным йети с минимальным словарным запасом.

Стас склонился в ответ и ехидно ухмыльнулся:

— Язвительная стерва из тебя тоже никакая. Ты всего лишь маленькая и ранимая девочка, изображающая кактус.

Один-один. Это последний период? Буллиты будут?

— Что же ты тогда хочешь?

— Две вещи.

Я пожала плечами: для начала не так уж и плохо. Список небольшой выходит.

— Валяй.

— Ну, во-первых, я до сих пор не знаю твоего имени.

Действительно. Он не спрашивал, а я просто-напросто забыла. Да, свела к минимуму его шансы поймать синюю птицу удачи.

— Юля. Дальше.

— Юля, ты не хочешь поработать на меня?

Проклятье! Я почти поверила в эту сказку. Почти.

На что он рассчитывает? Нет, понимаю, что сама виновата. Не фиг в постель прыгать с первым попавшимся. Ну вот совсем не стоит. Однако, если я сделала это только потому, что действительно хотела, то не нужно делать скоропалительных решений.

— Слушай, я не проститутка, — вскочила, но была сразу же поймана за руку.

— Я тоже. Если уж на то пошло, это мне нужно доплачивать. Ты вторую ночь ночуешь у меня. Сейчас вот чай пьёшь. С молоком, — Стас усадил меня обратно.

Расчётливая, мерзкая скотина! Жлоб! Больной на всю голову! Обезьяна!

— Слушай, ты чего добиваешься?

— Чтобы ты хоть на минуту убрала свои колючки и не порола горячку.

Фыркнув, отставила чашку и замоталась в простыню по самый нос. Даже видеть его не хочу.

— Ты модель. Вот и будешь работать моделью. Ничего больше.

Недоумённо посмотрела на него: модель? Серьёзно? Зачем бывшему хоккеисту модель? Для чего?

— И что же это будет? Фетишизм? Кого мне изображать? Секретаршу? Босса? Или переодеться в судейскую форму и петь тебе дифирамбы? Нет? В форму соперника, чтобы ты отомстил всем в моём лице?

Стас протяжно выдохнул и закатил глаза.

— Что? Я могу долго продолжать. Список большой, фантазия отменная, юмор, правда, подкачал. Ну спошлю чуток. Не страшно. Ну так что? Я хоть что-то угадала?

Мужчина допил чай и молча встал из-за стола, прихватив и мою чашку.

— Эй, я недопила!

— Меньше трепаться нужно.

Ну вот, мало того, что голодная, так и чай не дал выпить.

— С чего ты взял, что я вообще соглашусь на такое?

— Любопытство.

Дьявол! Сущий дьявол! Не так уж он и глуп. Подобрав ноги на сиденье, с интересом посмотрела на Стаса.

Похоже, в прошлый раз я немного погорячилась. Теперь он не кажется теперь таким большим. Широкоплечий, мускулистый, но при этом какой-то поджарый. Да, я его оценивала как хоккеиста, представляла в форме, с защитой. Но никак не таким.

Знаменитый Станислав Новак моет кружки, стоя передо мной в одних трусах. А без них он ещё лучше.

Почему я вообще согласилась на такое с первым встречным? Нет, хорошо, не первым встречным, а кумиром своего брата. Да и моим когда-то тоже. В этом всё дело?

Куда делась моя хвалёная принципиальность и осторожность? Я не девочка, и уж точно не скромница. Но это уже слишком даже для меня.

Вот и сейчас смотрю на него и невольно облизываюсь. Даже готова повторить эксперимент с наручниками.

Он что-то подсыпал мне в чай?

Или он сам ходячий афродизиак? Мощный, подтянутый, горячий и невероятно сексуальный.

Дьявол! Возбуждение заставило немного покраснеть.

Интересно, у него тоже на меня такая реакция? Или я действительно просто недосягаемая мечта? Сколько ночей он думал обо мне?

Как такое вообще возможно?

Я знаю его… лет шесть — семь, не меньше. Но активно им мы стали интересоваться только тогда, когда он стал играть за сине-красных.

А он?

Реклама в «Платине» была года три назад. Но тогда не только меня снимали, я была одной из многих. Тем более что рекламу довольно быстро пересняли, когда одна наша актриса согласилась быть их лицом. Счастье недолго длилось.

Значит, мы знакомы как минимум три года.

Три года воздыханий, влажных мечтаний и жарких снов? Так что ли?

Фу, Юлька, у тебя ужасное чувство юмора.

Ну, у меня точно ничего этого не было. Только интерес, восхищение и восторг. У него тоже? Или всё-таки…

Так, прочь пошли, пошлые мыслишки.

— И что это за работа?

— У меня есть одно увлечение. Немного странное. Я решил, что… в общем, мне нужно сделать что-то вроде портфолио. Вот ты и будешь моей моделью.

Перед глазами предстал Стас в гламурном блестящем пиджаке с ножницами наперевес. Броские яркие очки с кристаллами Сваровски и обувь на платформе.

Зверев и Юдашкин нервно сожрали пачку сигарет.

Гаденько захихикав, прикрыла рот ладонью.

— А если я скажу, что не хочу брать у тебя деньги.

Мужчина домыл посуду и повернулся ко мне.

— С чего такая щедрость?

— Ну ты же сам сказал, что я твоя женщина мечты. Не хочу быть опошленной.

Теперь Стас ехидно улыбнулся. Надо же, у него один зуб щербатый. Клюшкой или шайбой подправили?

Почему мне сейчас стало так не по себе. Он не так прост, как кажется на первый взгляд. Выглядит как дубина стоеросовая, а сам… Мозги, харизма, юмор — где вы прятались всё это время?

Заинтересовано окинула его взглядом. Он это заметил и расплылся в довольной улыбке.

Зараза!

Мужчина плавно, играючи подошёл ко мне, давай вдоволь насладиться собой и спереди.

Во рту пересохло. Жадно облизнувшись, с удовольствием смотрела на него. Своих желаний я никогда не стеснялась.

Дайте мне наручники, я сама его к кровати прикую.

Хм…

И даже такое чудовищное и жуткое утро забылось — не только у меня с юмором бывают проблемы. Да и цель-то какая благородная!

Стас склонился ко мне, буравя своим жёстким и холодным взглядом.

— Ты хочешь чего-то взамен?

Так. Этот период будет за мной.

Медленно встала, как бы невзначай выпустив простынь. Та плавно слетела на пол. Я сделала жутко удивлённое лицо. Даже позволила себе немножко покраснеть. Поёжилась, отчего мгновенно покрылась мурашками и моя, пусть и маленькая, но аккуратная грудь аппетитно набухла.

Томно прикрыла рот рукой и присела, поднимая простынь с пола, случайно задев при этом ноги Стаса.

— Прости.

Юркнула мимо него и быстрым шагом направилась в спальню.

Насколько его хватит? Ну же? Не поверю, что не бросится следом.

Кинула простынь на кровать.

Ну же, Стас, не разочаровывай меня. Неужели ты такой же твердолобый баран, как и я?

Так, считаю до десяти.

Раз поросёночек. Два поросёночек.

Недовольно надула губы.

Три поросёночек.

Взъерошила волосы и нервно посмотрела на дверь.

Четыре поросёночек. Пять поросёночек.

Дьявол! Зло села на кровать, раздражённо постукивая ногой.

Шесть поросёночек. Семь поросёночек. Восемь поросёночек.

Выдохнула и взяла наручники в руки.

Девять поросёночек.

Хлопнула дверь и меня с силой вжали в кровать. Требовательный, но нежный поцелуй. И вот уже такая холодная рука игриво легла на грудь.

Зарычав, перевернула его на спину. Облизнувшись, быстро щёлкнула замком наручников.

Десять поросёночек.

Попался.

Я всегда получаю то, что хочу.

Ох, Станислав Батькович, ох и не поздоровится вам сейчас…

С каким же удовлетворением и наслаждением я наблюдала за его реакцией. Он не сразу сообразил, что к чему. А когда дошло, до меня было недостать. Стоило ли говорить, что я почти мгновенно дала дёру. Перекатившись набок, свесила ноги с кровати и шлёпнула босыми ступнями по холодному полу. Схватив знакомую простынь, накинула её на плечи и бросилась в коридор.

Так. Моё всё сырое. Ну и чёрт с ним!

Удивительно, но Стас молчал. Не хочет терять лицо? На что он вообще рассчитывал? Что я так легко соглашусь? На не пойми что? Да за кого он меня принимает!

Дрожа от ярости и омерзения, брезгливо натягивала на себя влажное платье. Ткань казалась мне липкой и холодной. Гадость.

Нижнее бельё я просто засунула комом в рюкзак.

На этот раз я не буду тебе прощальных записок оставлять. Обойдёшься!

Птица счастья…

Чтоб тебя!

Полыхая от праведного гнева, зло толкнула входную дверь. Ещё раз. Щёлкнула замком и… ничего. Даже и не думала открываться. Вторая попытка. Но тяжёлая металлическая дверь, обшитая белыми деревянными рейками, не хотела меня выпускать.

Ключи! На столе в коридоре их не оказалось, как и в нише с вешалкой.

— Стас?! — мой вопль не произвёл никакого впечатления на этого засранца.

Теперь понятно, почему он молчит.

Ах ты ж подлая скотина!

Крышу снесло, и я почти не контролировала себя. С ноги открыв дверь в спальню, взбешенно взревела:

— Ключ!

Стас преспокойно лежал на кровати, закрыв глаза. На его лице красовалась улыбка победителя.

— Где он?

Улыбка стала шире. Как же он сейчас доволен собой! Так и хочется кулаком стереть её. А рука у меня тяжёлая, ох, тяжёлая.

— Стас, поросёночек мой сладкий, где ключ?

Кажется, мой милый и заискивающий тон ввёл его в заблуждение. Потому что, открыв глаза и, наткнувшись на мой острый как лезвие взгляд, он заметно растерялся. Я же, сжимая кулаки и сердито раздувая ноздри, нарочито медленно приближалась к кровати. В голове крутились такие зверства, что впору дьявольски хохотать и сотрясать воздух гневно сжатыми кулаками.

Улыбка стала более спокойной, но ответа я так и не добилась.

— Стас, ты хочешь, чтобы я тебя пытала?

— Рискни здоровьем.

— Ты ведёшь себя как ребёнок! Это уже не смешно.

— Это ты себя так ведёшь, что у меня не остаётся других способов задержать тебя рядом с собой хоть на пару минут, кроме, как затащить в постель и приковать к кровати, заперев все окна и двери.

— Ты не думал, что я могу просто этого не хотеть?

— Думал. Но твоё поведение говорит об обратном, — Стас посмотрел на меня с таким видом, будто я больная на голову и не понимаю очевидных вещей.

— Не льсти себе.

— Да?

Я закатила глаза. Хорошо. В чём-то он прав. Но только в чём-то.

— Окно, кстати, тоже хороший вариант.

— Пятый этаж. Валяй. Только не хотелось бы тебя, потом с асфальта отскребать.

— Я могу позвонить.

— Звони. Только адрес бы неплохо знать. Поставишь себя в глупое положение.

Похоже, на этот раз меня прижали к стенке.

Но больше всего меня бесило и раздражало не это.

Мне нравилась эта ситуация. Мне нравился Стас.

Мать, ты точно кукушечкой тронулась.

Выдохнув и демонстративно надув губы, села на край кровати.

— Ключ ты не отдашь?

— Не-а.

— И чего же ты хочешь? — сжала край матраса.

— Чтобы ты согласилась.

— Если я против?

— Не верю. Ты любопытна, как кошка. И также нетерпелива и своенравна, — пронизывающий взгляд его ледяных глаз довёл до дрожи.

— А ты осел! Такой же упрямый!

— Вот и отлично, обменялись любезностями.

— Ты действительно думал, что деньги меня удержат? — криво ухмыльнулась.

— Деньги кого угодно удержат.

— Как жаль, что я не вписалась в твою схему.

— Юль, ну чего ты артачишься?

Залезла на кровать с ногами и осторожно села Стасу на живот, чем разожгла интерес в его глазах.

— Не обольщайся. Я не артачусь. Ты сбиваешь меня с толку.

— Чем?

— Всем. В первую очередь самим собой, — съехала ниже и склонилась к лицу мужчины.

Я наблюдала за его лицом, пытаясь уловить каждую эмоцию и желание. Зачем ему я? Нельзя было найти кого-то другого? До последнего не верю в его сказочку. Я и женщина мечты. Ну не смешно.

Стас приподнял голову и тихо спросил:

— И как же мне тебя уговорить?

— Сказать правду. Почему я?

— Потому что ты мне нравишься.

— Внешне?

— До твоего внутреннего мира я ещё не добрался. Грызть кактус — болезненное и неблагодарное занятие. Однако же грызу и не ворчу.

— Лгун.

Склонилась ещё ниже, схватившись за обрешётку кровати. Впилась взглядом в его глаза. Как же мне хотелось найти хоть одно подтверждение и уличить его во лжи. Подловить и уложить на лопатки.

Потребовать незамедлительной сатисфакции.

Обожаю это слово, так редко получается его использовать.

Сатисфакция… Вновь произнесла это слово про себя, словно пробуя на вкус.

Ледяные пальцы вцепились мои запястья. Стас схватил зубами меня за платье и притянул к себе, переворачиваясь на живот и подминая под себя. Его ноги с силой сжали мои бёдра, лишая последней возможности к побегу.

Выпустив платье и отплёвываясь, внимательно смотрел на меня. Я лишь недовольно выдохнула. Ну вот, опять.

— Ты же согласилась. Если ты не хочешь денег, давай переберём другие варианты.

— Я не против денег, но не таким способом. Будем считать, ты мне должен. Вот прям по гроб жизни обязан. Сделаешь всё, что я ни попрошу. Сделаешь?

— Если в рамках разумного…

— Нет, ты не понял. Я говорю буквально. На такое ты готов? — мои глаза опасно сузились, а лицо вновь изобразило привычную надменность.

— Готов.

Ласковый поцелуй в очередной раз обезоружил меня.

Ненавижу, когда он так делает. Поросёнок.

Глава пятая

ИЮНЬ 2016

Стас коснулся моей руки, и я невольно вздрогнула. Впервые его ладонь была тёплой. Я уже привыкла, что он всегда холодный, как лёд. Его руки словно постоянно напоминали о его прошлом.

Белоснежная дверь плавно отъехала в сторону. Наконец-то я увижу, что там.

Вся его квартира скорее напоминала склад. Не берлогу отъявленного холостяка, а именно склад. Эти коробки, бесчисленные пакеты. Самая дальняя и маленькая комната оказалась совершенно пустой. Там даже ремонт был какой-то черновой, что ли. Просто стены, пол и потолок. Даже на окне не была до конца снята защитная плёнка. В другой комнате всё было накрыто простыням, зайдя туда, чихала полдня. Стас, видимо, ею не пользовался совсем.

Любопытно сдвинув одно из покрывал, залезла в коробку. Там оказалась знакомая форма. Дотронувшись рукой до холодной синтетической ткани, сдержанно выдохнула. Тяжело жить рядом с таким напоминанием о прошлом. Наверное, именно поэтому я и не вернулась. И до сих пор делаю всё возможное, чтобы не оказаться вновь в родительском доме.

Я просто сойду с ума.

Закрыв коробку, накрыла её простынкой и молча вышла, пока Стас не заметил, что же я нашла.

Большая четырёхкомнатная квартира, и жилыми были только спальня и кухня. Не понимаю…

Моё любопытство было удовлетворено не полностью. Стас не пустил меня в одну комнату. Будущее место работы? Сюрприз? Ну и ладно.

Теперь же он был готов показать мне её.

Внутри царил приятный полумрак. Плотные тёмно-серые шторы на окнах хорошо глушили солнечный свет. К моему удивлению, здесь не было ничего особенного. Я ожидала чего-то более… интересного.

Слева от двери вдоль стены стоял длинный узкий шкаф из светлого дерева. Возле него низкий стол в восточном стиле. Пара больших чёрных не то пуфов, не то громадных подушек. Два тёмно-синих мата по центру и громадное зеркало на всю стену, оно висело как раз напротив шкафа.

Это не комната, а какая-то студия медиативных практик. Хм, да Стас полон загадок.

Мужчина впустил меня внутрь и махнул рукой на один из пуфов.

— Садись, я кое-что захвачу и сейчас приду.

— Хорошо, — неуверенно протянула в ответ и, аккуратно переступая через маты, направилась к самому дальнему пуфу.

Пыли в этой комнате практически не было. Всё стерильно. Он проводит здесь много времени? В задумчивости провела рукой по тёплой и приятной на ощупь обивке.

А вот это уже интереснее.

Царапнув пуф ногтями, бросила взгляд на нечто странное, стоящее прямо за шкафом в чёрном чехле. Со стороны двери этого не было видно.

Довольно-таки большое и увесистое нечто. Плотный чехол занимал весь угол от пола до потолка. И я совершенно не догадывалась, что это. Ни одной мысли или идеи.

Осмотрела комнату ещё раз и, повернув голову к столу, невольно почувствовала лёгкий, едва уловимый аромат. Спокойный, нежный и очень чувственный. Да, это тебе не отмороженный апельсин. Улыбнувшись, посмотрела на дверь: Стас задерживался.

Ну и чёрт с ним!

Встала и подошла к столу: тёмная полировка была сплошь в мелких царапинах. С одного края лежали две салфетки, напоминающие циновки, свёрнутые в рулон и уложенные одна на другую. В центре красовалась небольшая керамическая аромалампа в виде куба, тёмная, шершавая поверхность которой была украшена нарисованными стеблями бамбука.

В задумчивости обмакнула палец в воде, налитой в небольшое углубление сверху. Тёплая, как и сама лампа. Странно, почему тогда запах такой слабый.

Поднесла руку к лицу. Да, тот самый нежный аромат. Потёрла пальцы и принюхалась снова. До чего же вкусно и необычно.

Вот теперь меня Стас удивил.

Запах был знакомым. Он казался невероятно тёплым и успокаивающим.

Встала на цыпочки и, пританцовывая, дотошно осматривала каждый предмет. Для чего здесь эти маты? Он здесь спаррингом занимается? Или как?

Можно в шкаф заглянуть. Провела пальцем по белой матовой боковине. Осторожно потянула на себя левую дверцу. Ряд полок с коробками. Снова они. Он что, скопидом? Или новая версия Плюшкина? Что за мания распихивать всё по коробочкам?

Поджав губы, потянула одну на себя. Не успела я снять крышку, как меня остановил рассерженный голос:

— У тебя что, шило в одном месте? Ты даже пяти минут посидеть не можешь? — Стас резво подошёл, задвинул коробку на место и закрыл шкаф, смерив меня хмурым взглядом. — Обязательно свой нос сунуть нужно, куда не следует?

— Ты не запрещал. Чётче озвучивай свои желания, — мило улыбнувшись, вернулась к пуфу и села на него.

— Держи, — мне на колени упал непонятный свёрток.

С сомнением взялась за приятную красную ткань. Лен, очень мягкий и необычный. Это халат? Точно, только уж очень он напоминает кимоно. Та же лента вдоль ворота и широкие прямоугольные рукава.

Я непонимающе посмотрела на Стаса. Так, вот сейчас всё окончательно запуталось. Что происходит? Сам-то он уже давно переоделся: белые свободные штаны из какой-то натуральной ткани и такая же белая обычная футболка. Угу, уже недовольно постукивает босой ногой.

— Мне это надеть?

— Да.

Ладно. Модель так модель. Версия со Зверевым номер два отпала.

— И у меня к тебе будет просьба.

Хитро прищурившись, наблюдала за тем, как меняется лицо Стаса. Чую, сейчас будет что-то очень странное. Какой загадочный и таинственный у него сейчас вид. Это чтобы я клюнула? Так без надобности, слово своё я всегда держу.

— Валяй.

— Надень только вот это.

— То есть я должна быть голой под ним?

Похоже, Стасу немного не комфортно говорить об этом. И это после той забавы с наручниками? Едва сдержалась, чтобы не хихикнуть. Какое у него было тогда лицо. Это стоило того. Увидеть его таким, как говорится, бесценно!

Пожав плечами, встала и стянула с себя кофту, затем привычно расстегнула молнию на джинсах и, всё так же смотря на Стаса, приспустила их до колен. Наклонившись, поочерёдно качаясь, то на одной ноге, то на другой, сняла их.

Совершенно не стесняясь, сняла бюстгальтер и трусики. Сложила стопкой вещи на пуф.

Когда дело касается съёмки, мораль и стеснение отступают на задний план. В первый раз мне было очень неудобно и неприятно, а потом привыкла. Работа может проходить в совершенно разных условиях. Что такого, если мою грудь увидят люди, которые уже до одури привыкли к таким вещам. Жёсткие временные рамки, спешка и вечные форс-мажоры во время съёмок и показов сводили на нет всё смущение и стеснение.

Стоит ли говорить о таких вещах рядом со Стасом, с которым, как говорится, я уже успела разделить ложе?

Халат оказался очень мягким и приятным, в нем не оказалось той жёсткости льна, на которую я рассчитывала. Подпоясавшись, обернулась к Стасу:

— Так?

Ну вот, стоит и глаза таращит. Можно подумать он меня голой не видел… Или это из-за халата? Что-то темнит, товарищ.

— Ещё кое-что.

Мужчина медленно подошёл ко мне. Я, не мигая, смотрела ему в лицо: теперь его глаза напоминали сталь. Странный блеск сделал их гораздо светлее, чем они есть. А выражение было таким чудным, что я с трудом сдерживалась от улыбки.

Так дети смотрят на новогодний подарок. С восхищением, трепетом и благоговением. Они не торопятся снять обёртку и узнать, что же там внутри. Нет, будут лишь осторожные поглаживания. Робкий осмотр и догадки.

Хм, что с меня снимать будут? И какой в этом интерес? Стас — фетишист? Нет, это даже не смешно.

— Завяжи, пожалуйста, волосы повыше. Боюсь, они будут мешать, и я могу сделать тебе больно.

От слова «больно» я напряглась. Ощутимо так. Насчёт этого мы точно не договаривались. Я могу терпеть боль, но как же она мне ненавистна.

Аккуратно взяла резинку, не удержавшись, провела пальцем по его раскрытой ладони и удивилась: сейчас она горячая как кипяток. Как же хотелось, чтобы он прикоснулся ко мне. Да и я сама бы не отказалась вновь пройтись своими ладонями по его крепкому и мускулистому торсу.

Кровь прилила к щекам. Я краснею? С чего бы это?

Поджав губы, сделала как можно более безразличный вид и тремя быстрыми движениями стянула волосы в пучок.

— Можно?

У Стаса было что-то ещё в другой руке. Я несмело кивнула. Он бережно поправил мне волосы, его пальцы несмело укладывали пряди, пока моей макушки не коснулось что-то твёрдое. Гребень?

Я только хотела поправить его, но Стас решительно схватил меня за руку и не дал этого сделать.

— Не надо.

Проклятье, да что с ним? Почему он так смотрит на меня? Словно…

Ну, конечно, я подумала совсем не о том, когда он сказал, что я женщина его мечты. Нет. Вот сейчас Стас претворяет свою мечту в жизнь. Дьявол, это какое-то безумие.

— До чего же ты красивая.

От такого признания я невольно улыбнулась.

Я пришла к нему, заметно волнуясь. Вся эта таинственность наводила на определённые мысли. Я не была до конца уверена в хороший исход этой затеи.

Мы, как всегда, пили чай, когда Стас решил приоткрыть завесу тайны.

— Слушай, я не буду делать ничего такого. Успокойся.

— Да я не нервничаю. Просто… Ну я же должна знать, что буду показывать.

— В смысле? — Стас подпёр щеку рукой и озадаченно посмотрел на меня.

— Настрой будет разным. Знаешь, съёмка для магазина будущих мам и съёмка для секс-шопа разные вещи. Одним нужна теплота, мягкость и уютность. Я должна быть милой, чертовски милой. Другим нужна дерзость или покорность, помноженная на страсть. Настрой очень сильно влияет на результат.

— Ты снималась для секс-шопа? — в глазах Стаса появился неподдельный интерес.

— Да, всякую одежду демонстрировала. Но даже не надейся, моего лица там нет. Так что это останется тайной.

На лице мужчины промелькнула тень разочарования.

— Но мне важно только твоё доверие и спокойствие. Ты будешь демонстрировать эмоции.

— Эмоции? — я переспросила, толком ничего не поняв.

— Да. Эмоции, чувства. Будешь таким ретранслятором. Так что тут бессмысленно подготавливаться. Подробностей ты не дождёшься, иначе эффект будет не тот.

Ну и скрытный же он. Напустил туману, и водит меня как слепыша какого-то. Поди, догадайся, какую мерзкую пакость он задумал.

— Только сделай одолжение: в следующий раз, перед тем как мы начнём, умойся, пожалуйста.

— Умыться?

— Да. Смой с себя это вульгарный раскрас. Без него ты гораздо красивее и милее.

Невольно мне вспомнилась фраза из сказки: «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?»

— Ты так действительно считаешь?

— Да. Поэтому увидеть тебя с утра в первозданном виде — истинное удовольствие.

Вот и сейчас он сделал мне очень приятный и неожиданный комплимент.

Я ему нравлюсь такой, какая есть. Ему не нужен весь этот маскарад, лишняя мишура.

Жар его рук заставил меня вздрогнуть, когда грубые мужские ладони коснулись моих щёк. От этого я только сильнее вспыхнула, заливаясь краской.

Теперь что-то ненормальное творится и со мной. Почему так тяжело дышать? Почему полыхает моё лицо? И почему мне так трудно смотреть ему в глаза?

— Ты мне веришь?

Дьявол.

Это какая-то извращённая игра. Чего он хочет? Откуда этот заискивающий тон?

Верю ли я ему?

Щёки болезненно зардели, их огонь словно обжёг мои глаза. Стало так горячо, что невольно выступили слёзы.

Вот только этого не хватало.

Я не могу плакать. Нельзя. Ведь я сильная. Сильные не плачут.

Шумно вдохнув носом воздух, еле слышно ответила:

— Верю.

— Тогда закрой глаза.

Сжав зубы, выполнила и эту просьбу. Что-то прохладное и немного шершавое коснулось моего лица. Плотная повязка легла на глаза.

Я не успела испугаться, как Стас поцеловал меня в шею и успокаивающе прошёлся рукой по моей спине.

Так, на это мы не договаривались.

— Успокойся. Я не сделаю тебе больно. Просто расслабься и ни о чём не думай. Хорошо?

Расслабиться и не думать? Легко сказать. Тело так напряжено, что я сейчас как заряженное ружьё: одно неловкое движение, и будет выстрел.

Он гладил мою спину и плечи, от жара его ладони я начала млеть. Лёгкие ласкающие движения напоминали массаж. Он словно втирал что-то в мою кожу. Теперь странное покалывающее тепло расползалось от моих лопаток к пояснице. Дыхание стало спокойным, но немного тяжёлым. С каких пор моё тело такое податливое и мягкое? И почему я не хочу, чтобы он останавливался.

— Встань, пожалуйста, на колени. Вот сюда.

Почувствовала холодное покрытие матов и поёжилась. Но Стас прижался ко мне и ласково обнял. Как же хорошо, будто тёплым пледом накрыли. Почему его объятия такие уютные, нежные и приятные? Не выдержав, положила голову ему на плечо. Запах его тела бередил ещё не угасшие желания и воспоминания, навевая странные мысли. Непонятная дрожь всё никак не хотела проходить. Он не отпускал меня до тех пор, пока я окончательно не успокоилась.

— Я спрошу тебя ещё раз: ты мне веришь?

Господи, что происходит? Что творится со мной? Что это за галлюциногенный сон? Я что, обкурилась или напилась? Или он травит меня чем-то? Гипнотизирует? Что творится?

Я ничего не понимаю…

— Верю. И не боюсь.

Страха нет. Томительное и пугающее ожидание затягивались, вызывая непонятную истому и нетерпение.

Работа. Он назвал это работой. Но сейчас это больше похоже на очередной наш взрыв страстей. Или это такое хитроумное соблазнение?

Проклятье!

Стас оставил меня, и я еле сдержалась от стона разочарования.

Крепись, Юлька. Это работа. Работа. Ты модель. Непонятно, правда, что будешь демонстрировать. Ну да ладно. Может, у него подпольный цех по пошиву халатов?

Улыбнулась, фыркнув себе под нос.

Ну, хоть немного разрядила ситуацию. А то совсем…

Мысль толчком вылетела из моей головы, Стас одним движением одёрнул халат вниз, освобождая мои плечи. Что-то мягкое, но в то же время колючее и жёсткое коснулось моих ключиц.

Верёвка?

Я хотела что-либо спросить, но вместо этого только ошарашенно молчала и нервно облизывала губы. Всё вылетело из головы. Первым порывом было желание бежать, бежать куда подальше. Но вместо этого тело расслабленно сдалось, неожиданно предав меня.

Юлька-а-а…

Второй виток выбил весь дух. Воздуха не хватало.

Нет, он не делал мне больно. Верёвка лишь намекала на своё присутствие и даже не сдавливала толком тело. Я так ничего и не сказала, замерев в каком-то странном оцепенении. Во мне появилась странная лёгкость. Но почему мне так тяжело дышать…

Третья петля легла над самой грудью, заставив просто трепетать. Я словно впадала в транс. Тот край верёвки, что касался кожи, просто сводил с ума. Казалось, я чувствовала каждый миллиметр, что сдавливал меня. Каждый завиток, что создавал иллюзию тёплого прикосновения. Каждую ворсинку, что так горячо впивалась и заставляла покрываться мурашками раз за разом.

Стас медленно стягивал верёвку, отчего я вдруг так остро почувствовала своё тело: руки, плечи. Каждая клеточка отзывалась непонятным трепетом, сладким наваждением и лёгким жжением. Я просто чувствовала…

Небольшой узел ощутимо надавил на позвоночник, отчего я моментально покрылась испариной.

И вновь эта беспощадная верёвка напомнила о себе: тугая петля легла под грудью, отчего та налилась и набухла под неплотной тканью. Случайно или нет, но Стас, делая очередной виток, задел мои соски.

Ослеплённая и оглушённая, я не сдержалась и тихо застонала. Этот предательский стон вконец уничтожил меня. Что он делает?

Мне стало невыносимо жарко. Кровь прилила к лицу. Я опустила голову, кусая губы и судорожно дыша, пыталась понять, что происходит со мной. И почему это так приятно.

Словно Стас знал все мои слабые места, каждую точку на моём теле, нажав на которую можно вызвать такое странное, но жгучее желание.

Следующий раз он сделал это намеренно.

Зажмурившись и сжав зубы, сдержалась, наперекор всему. Так сложно контролировать своё резко взбунтовавшееся, чувственное тело.

Он повторял это специально, словно выбивая из меня нужную реакцию. Дрожа и почти всхлипывая, изо всех сил сдерживалась. Как же сложно будет оставаться равнодушной на такой «работе».

Сведя мои локти вместе, продолжил колдовать над руками. Сложил странным образом ладони, и теперь я отчётливо чувствовала грубое плетение верёвки.

Мне хотелось, чтобы всё поскорей закончилось, и в то же время, чтобы не заканчивалось никогда.

Прогнувшись вперёд, я почти легла животом на собственные колени. Теперь я чувствовала приятную шершавость халата и эту резкую, но такую мягкую колкость верёвки.

Стас оставил меня, совсем ненадолго. Но этого оказалось достаточно, чтобы внутри появилось странное чувство неудовлетворённости. Желание продолжить было так велико, что я чуть не сказала это вслух.

Горячие пальцы ласково и нежно прошлись сначала по левой, а затем по правой ступне. Лёгкое поглаживание, прошибавшее током.

Теперь он неторопливо обматывал мои щиколотки, держа меня одной рукой за большие пальцы ног. Последняя петля легла именно на них.

— Почти всё. Ещё чуть-чуть…

Вот снова его ладонь коснулась моей руки. От жара его тела стало совсем тошно. Верёвка натянулась и мои запястья устремились вниз, заставив оторваться от колен и сильнее прогнуться в пояснице.

Всё тело горело непонятным, страстным огнём. Как же хотелось пошевелить руками, выпрямится. Тем слаще оказалось чувствовать себя невольной и уязвимой в этом верёвочном плену.

Что это? Откуда эти странные ощущения? Впервые за долгое время я действительно оказалась наедине сама с собой. Всё, что скрывалось и пряталось, стремительно рвалось на волю.

Я слышала, как щёлкает фотоаппарат, как Стас ходит возле меня. Чувствовала еле ощутимые колебания тёплого воздуха и приглушённое, размеренное дыхание мужчины, от которого моё желание и возбуждение только росли.

Он словно видел привычную картину. Он знал… Знал, что так будет. Предвидел мою реакцию. Она для него естественна и ожидаема.

Но как?

Я слышала, как громко бьётся моё сердце, как шумит кровь в ушах. Хриплое, жаркое дыхание, от которого так тяжело вздымалась грудь, вдруг оказалось моим собственным.

— Ляг, пожалуйста, набок.

Ведомая его обжигающей рукой, я послушно легла на холодный мат и с наслаждением прижалась к нему своей пылающей щекой. Как же приятно хоть немного остыть.

Конец ознакомительного фрагмента.