Ослиная порода. Повесть в рассказах

Полина Жеребцова, 2016

"Книга Полины Жеребцовой «Ослиная порода» посвящена ее предвоенному детству в Чечено-Ингушетии. У каждого человека есть детские воспоминания, о которых он предпочитает молчать или забыть. «И все-таки это самое лучшее время, поскольку потом пришла война, десять лет страха и ужаса», – считает автор книг «Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994—2004 гг.», «Тонкая серебристая нить», «Дневник Жеребцовой Полины». Со своим суровым опытом детства Полина справляется радикально: она о нем рассказывает – простодушно, наивно, иронично и бесстрашно. Полина Жеребцова – журналист, лауреат Международной премии им. Януша Корчака, финалист премии им. Андрея Сахарова «За журналистику как поступок»."

Старый холодильник

То ли дело были прогулки! Обычно мы начинали собираться, когда на улице было светло и ясно, а выходили гулять, когда все малыши во дворе шли спать. Ведь детей ослиной породы обязательно следует приучать к самостоятельности, иначе им не выжить в нашем суровом мире. Для этого начиная с трех лет они должны самостоятельно искать в шкафу свою одежду и, разумеется, самостоятельно одеваться. Ничего, если пару раз на них опрокинется полка с носками или пижамами — это им только на пользу. Ведь тогда придется вещи в шкаф складывать — благодаря чему знания расширятся, время прогулки сократится и дети узнают, каково это — быть неаккуратным.

Вот и в тот знаменательный день все шло по плану. На мне уже кое-как был застегнут красный, отороченный мехом комбинезончик, голову украшала белая вязаная шапочка. А нога побаливала — от удара ящика с колготками, коварно свалившегося на меня, когда я полезла в шкаф за шарфиком. Оставалось только ботинки надеть.

Тут я позволю себе краткое отступление. Дело в том, что в моей замечательной семье, о дворянском происхождении которой ходили необыкновенные легенды, был обычай — обувь хранить в холодильнике. Нет, любезные читатели, не подумайте, что это шутка! Наш дом располагался в местности, где обитало много крыс, и, естественно, крысы могли погрызть обувь. Поэтому у нас в доме было два холодильника: в одном из них, мы называли его «новый», хранились продукты, а в холодильнике под названием «старый» — обувь. Старый холодильник не был подключен к розетке и представлял собой шкаф, железный и прочный, в который не могли попасть грызуны.

Подойдя к старому холодильнику, я изо всех сил дернула ручку. Дверца была довольно тугой и не поддавалась с первого раза даже взрослым. Холодильник страшно затрясся, загудел, словно ожившая машина будущего, и на меня сверху что-то посыпалось. С удивлением я обнаружила, что это вовсе не мамины тычки. Подняв голову, я увидела, что на холодильнике лежит мешок с картошкой. Видимо, его положили туда с той же целью, что и обувь, — защитить от крыс. Мешок был в сеточку, и из-за того, что я дернула ручку на себя, маленькие картофелины начали выскакивать и больно лупить меня. Мне пришло в голову, что старый холодильник не одобряет моей прогулки.

Но тут появилась мама с вопросом:

— Что, копуша, достала свои сапожки?

От испуга я словно язык проглотила. Но мама оказалась доброй — она открыла жутко скрипучую дверцу холодильника и достала мои красные, под цвет комбинезона, сапожки. Несколько вреднющих картофелин еще пару раз стукнули меня по спине и укатились.

— Чего стоишь? — спросила меня мама и велела: — Обувайся!

Правая нога послушно влезла в сапожок, мама в это время надела свое пальто — на улице был февраль и завывала метель. Но левая нога отказывалась обуваться! Сколько я ни пыталась ее туда впихнуть, ничего не получалось.

— Опять упрямишься, как осел! — стала кричать на меня родительница. — Его бьешь палкой, а он ни с места!

— Я не могу надеть сапог.

— Врешь! Просто не хочешь!

— Не могу!

— Ты надо мной издеваешься!

— Нет!

— Ага, споришь, значит…

Тумаки посыпались на меня со всех сторон. Бабушки дома не было, дедушки тоже, и спасти меня никто не мог. В мои три года мне было страшно, но я старалась не подавать виду, а наоборот, попыталась еще раз объяснить:

— Мамочка, я не могу его надеть!

Мои слова странным образом обозлили мать. Совершенно впав в ярость, причины которой были мне неизвестны, она стала пинать меня ногами и дергать за руки так, как злые дети породы «от чертей остатки» дергают за лапки жуков. Поняв, что единственным и последним выходом остается бегство, я ринулась под шкаф — прятаться.

Мама ушла на кухню, выпила чай и успокоилась.

— Вылезай, ослик! Не буду больше ругаться, — пообещала она.

Я недоверчиво выглянула из-под шкафа. Бывало, ласковый голос мог обмануть и выманить для очередного наказания, но на этот раз я решила поверить.

Мама раздела меня и уложила спать, но на этом история о прогулке не закончилась.

На следующее утро мама проснулась в прекрасном настроении, много шутила, пела, и я даже заподозрила, что у меня две мамы. Одна как новый холодильник, от нее приятно пахнет, она веселая и радостная, а другая как старый, который дребезжит, обзывается и норовит стукнуть побольнее при каждой оплошности.

— Пойдем гулять, пока на улице солнышко! — позвала меня мама. — Будем на санках кататься! Уууух!

Быстро натянув комбинезон и шапочку, я подбежала к старому холодильнику и замерла в ужасе. Вдруг он опять не даст мне надеть мой маленький сапожок? И точно — левую ногу словно заколдовали.

— Мама, я не могу его надеть… — и зажмурилась.

Но ничего страшного не произошло. Мама вдруг сказала:

— Да что там не так? — и взяла сапожок в руки.

Она потрясла его, проверяя, не замялась ли стелька, и тут, к моему величайшему удивлению, из сапожка вывалилась малюсенькая картофелина. Вот что мешало мне вчера! Вероятно, она упала со старого холодильника!

— Ха-ха-ха-ха! — расхохоталась мама. — Вот это чудеса! Картофелина закатилась в сапожок!

Я ждала. Для меня это было так важно, как никогда больше в моей жизни. Я ждала, что мама повернется ко мне, возьмет за руку и скажет: «Прости меня, пожалуйста! Я вчера наказала тебя ни за что. Я так впредь делать не буду».

Я ждала.

Но мама, продолжая смеяться, взяла санки и крикнула:

— Ну что ты стоишь столбом? Идем!