Метод подчинения

Полина Ветер, 2022

– Девочка моя, если бы я выслушивал все просьбы и «деловые предложения», с которыми ко мне приходят каждый день, мне просто некогда было бы вести бизнес… – мужчина наклоняется ко мне и заговорщически добавляет: – к тому же, я бы разорился… Я задыхаюсь от возмущения. Он будто видит меня насквозь. Как и причину моего визита. Хотя… На что я вообще рассчитывала?.. – Тогда почему вы со мной разговариваете? – решаю бросить вызов. Смотрю прямо в глаза. Удальцов подходит ко мне вплотную, так, что его ширинка находится на уровне моего лица. Проводит ладонью по моей щеке и берет за подбородок. От его прикосновения меня будто бьет током. – Ты можешь предложить мне кое-что другое… Комментарий Редакции: Полина Ветер тонко и талантливо балансирует на явных полярностях – между откровенностью и чувственностью, похотью и любовью, страстью и спокойствием. Именно при таком ювелирном симбиозе и рождается этот спелый, жаркий и по-своему искренний роман с говорящим названием.

Глава 2

* * *

Сильные мужские руки сжимают мою талию. Пальцы медленно гуляют по телу, вызывая волну мурашек. Горячее дыхание обжигает кожу, заставляя плавиться, губы настойчиво исследуют шею и плечи, спускаются ниже. А в это время меня методично наполняет большое, твердое мужское достоинство, вбиваясь сзади, безжалостно распаляя и растягивая. Чувствую, как он пульсирует внутри меня, не оставляя и миллиметра свободного пространства, входит полностью, до основания, жестко, сильно, глубоко.

Я извиваюсь и издаю лишь жалобные стоны, подаваясь навстречу уверенным движениям, тону в диких ласках, окутанная аурой дорогого парфюма и тестостерона, источаемого этим мужчиной. Не думаю ни о чем, кроме крепкого, невероятно мужественного тела, и ощущения полной эйфории, что дарят мне его уверенные движения. Я практически рассыпаюсь на мелкие кусочки от невыносимого удовольствия, и разрядка кажется такой близкой…

Выгибаюсь настолько, что встречаюсь взглядом с пронзительными серыми глазами и…

Просыпаюсь.

Боже мой…

Судорожно оглядываюсь по сторонам.

Вроде я, как обычно, дома, в своей спальне.

Рядом сопит Лёшка, как младенец, раскинув руки звездочкой.

Меня охватывает паника.

Начинает мелко трясти.

Когда понимаю, что только что видела во сне.

Какого черта этот напыщенный индюк вдруг врывается ко мне ночью непристойными фантазиями?

Господи…

Крыша совсем едет.

Нет, так дело не пойдет.

Надо успокоиться.

Вылезаю из теплой постели и плетусь на кухню, водички попить.

Всего неделя прошла с той встречи на перекрестке, а я уже три раза видела его во снах, и все они были эротического характера.

Я и не знала, что могу испытывать такие ощущения, пусть даже и во сне. Наша сексуальная жизнь с мужем отличается размеренностью, качеством выполняемых действий и расчетом потраченного времени. Это практически никогда не бывает спонтанно. Сначала обязательно недолгая прелюдия, для возбуждения, потом несколько выверенных поз, в которых нам максимально удобно, и после того, как я заканчиваю, приходит к финалу Лёшка.

Эта схема выработалась у нас с годами. И мне никогда и в голову не приходило что-то менять. А тут такие сны…

В них все по-другому.

Дико, необузданно и грязно.

От этого становится страшно.

Ведь я, даже после того, как получаю проверенный оргазм с мужем, все равно занимаюсь сексом во сне с человеком, который окатил меня грязью из лужи.

Это полный привет…

* * *

Утро врывается ко мне пронзительной трелью телефона. И это не будильник, как я думаю в начале, а демон с именем моей матери.

У нас сложные отношения с мамой. После того, как я вышла замуж и переехала от них, моя родительница почему-то решила, что я нуждаюсь в особой опеке и тотальном контроле, из-за чего у нас и стали возникать постоянные стычки. Я тоже не подарок, конечно, и могу быть грубой и резкой иногда, но чаще всего просто молчу или не беру трубку, когда она звонит.

— Да, мам.

— Привет, соня! Сколько можно дрыхнуть? Я уже давно на ногах!

— Семь часов утра… Сегодня же воскресенье…

— Ну и что! — Голос её удивляет своей бодростью. Она наверняка сейчас на беговой дорожке или в позе лотоса на полу. — Вообще-то у тебя семья, которой требуется твое внимание. Нельзя бесполезно растрачивать время.

Мама болезненно отнеслась к тому, что я так «резко и неожиданно», после двух лет отношений, вышла замуж за Лёшу. Ей почему-то казалось, что моё время ещё не пришло, и надо бы поискать получше себе жениха. И до сих пор не устает мне об этом напоминать. Я её не виню, вроде она же за меня беспокоится, но иногда это становится невыносимо. Её стремление показать неверность моего выбора.

— Это все, что ты хотела мне сказать?

— Нет. Я вообще-то звоню, чтобы спросить, ты давно с братом разговаривала?

— Давненько. А что случилось?

— Он не отвечает на мои звонки. Я уж не знаю, что думать. Опять куда-то вляпался, не иначе.

— Мам, может хватит с ним нянчиться? Сашке уже двадцать два. Он взрослый.

— Ага. Все вы взрослые! Я мать вообще-то. И я переживаю. Позвони ему.

— Ладно, позвоню. Это все? Можно теперь сон досмотреть?

— Какой сон! Прямо сейчас звони!

— Мама, сейчас семь утра. Даже я еще сплю, а Сашка-то и подавно у кого-нибудь из друзей дрыхнет. Поди опять под утро приперся, выходные же.

— Ну вот что за наказание?

— Я позвоню попозже, не волнуйся. Просто не хочет выслушивать очередной раз, какой он непутевый сын.

— Если так и есть. Это он в отца весь. Тот тоже куролесил, как хотел.

— Все, мамуль. Я отключаюсь. Пока.

Может это не очень хорошо, но почему-то нет никакого желания с утра в выходной выслушивать, какой мой брат безалаберный и безответственный балбес. В принципе, так и есть. Только эта информация не новая, и сейчас об этом думать и говорить не хочу.

У нас с братом разные отцы. Мой умер, когда мне было семь. Они с мамой уже тогда не жили вместе. Она встретила Сашкиного папашу и потратила на этого козла пятнадцать лет, прежде чем мозги её встали на место, и мужик был выставлен из квартиры со скромными пожитками.

Брат не отчитывается передо мной о своей веселой жизни, но у нас довольно теплые отношения, несмотря на то, что он — редкостный говнюк.

Я люблю свою семью. Хоть они изрядно портят мне нервы.

В итоге, Сашка не берет трубку три дня.

Раньше никогда такого не было. Он может долго динамить маму или отца, но друг другу отвечаем сразу, по возможности. Я набираю его снова и снова, дома и во время работы на зачуханном складе, где тружусь кладовщицей уже добрых три года. Признаюсь, желание сбежать оттуда у меня зародилось с первого дня, но у нас ипотека, а у Лёши тогда был «не лучший» период, поэтому батрачу я пять дней в неделю за несчастные копейки, которых и хватает только на оплату наших долгов.

Еще через два дня мой брат, наконец, объявился. И жизнь моя стала насыщенной, как никогда.

* * *

— Сколько ты должен?!

— Пятьсот, Лёлик. Это если быстро все отдам, без процентов.

Мы сидим на моей кухне, пьем чай. Точнее Сашка пьет один, потому что мне вообще ничего в горло не лезет.

— Да как тебя угораздило…

— Ну ты же знаешь, меня нельзя подначивать, а он: «Поехали! Братан тебе тачку дает, че как девочка…»

Он передразнивает своего «знакомого», а у меня кровь в венах стынет.

Этот полоумный разбил машину своего так называемого «друга», и теперь тот требует полмиллиона на ремонт.

— А если ты не отдашь эти деньги?

— Мне хана, Лёлик. У него папаша — главный прокурор города, точно задницу живой не унесу…

— Господи…

— Я не знаю, что делать, это пиздец какой-то.

— А как же страховка? Машина что же, не застрахована была?

— Да он только купил, говорит, даже не заморачивался этим. Хотел быстрее опробовать. Лёлик, мне сейчас удавиться хочется…

— Ты только глупостей не делай! Посиди дома несколько дней, я попробую что-нибудь придумать.

— Да что тут можно придумать, попрошу отсрочку, придется материну квартиру разменивать.

— Так, слушай, давай договоримся: два дня ничего не предпринимай и маме — ни слова. Если за это время я не найду деньги, тогда будем решать с квартирой, хорошо?

— Лады.

Мы еще немного беседуем о том — о сем, а потом я провожаю любимого, но такого непутного брата домой.

Квартира, в которой живет моя мать, оформлена на две доли — её и брата. Правда Сашка хоть и числится наполовину хозяином, появляется там крайне редко, в основном тусит у друзей и каких-то постоянно меняющихся баб. И если её разменять, матушке совсем некуда будет пойти, ведь в нашем городе за такие деньги можно купить разве что комнатушку в задрипанной общаге, но мы не должны этого допустить, ведь её точно хватит сердечный приступ…

Вечером меня ожидает неприятный разговор с мужем.

Лёшка не то, что не в восторге от моей заботы о брате, он просто в бешенстве.

— И сколько ты будешь его нянчить? До старости?

— Лёш, послушай…

— Нет, это ты послушай! Мне надоела твоя чокнутая семейка до смерти! Что ты строишь из себя Мать Терезу? Без тебя что ли не разберутся?

— Не нужно так говорить о моей семье.

— Но если это так! — Он размахивает руками в стороны. — Они там все у тебя долбанутые! И этот твой братан, знаешь, вконец меня достал. Чтобы ноги его не было в нашем доме!

— Ты не можешь мне запретить общаться с ним.

— Да? Еще как могу!

— Лёша, пожалуйста! Я не хочу ругаться из-за этого. Я всего-навсего спросила твоего совета, не нужно теперь всех собак спускать и оскорблять моих родных!

— Да не прикидывайся! Мои советы тебе на хрен не сдались. Ты если решила — уже бежишь деньги искать. Только вот знай, — Он тычет длинным пальцем практически мне в лицо. — Если узнаю, что помогала ему, мое терпение кончится. Выбирай: или он, или я.

— Ты же это несерьёзно…

Я стараюсь сдерживать эмоции. Но проклятые слёзы все равно бегут по щекам.

— Не ожидала, что вот так придется выбирать.

Пытаюсь отыскать последние капли здравого смысла в этом разговоре.

Кажется, тщетно.

Муж молча разглядывает пейзаж за окном, сложив руки на груди.

— Давай поговорим, как взрослые люди. — Подхожу, касаюсь ладонью его плеча, но он его одёргивает.

— Я все сказал. Думай. Я пока у родителей переночую.

Вслед унизительному указанию слышится хлопок входной двери.

Какая-то грёбаная полоса… Что же это такое?

Как помочь Сашке?

Где взять деньги?

Как помирить их с мужем?

Миллион вопросов.

Главный — один.

Хочу ли я сама мириться после этого?