Зигфрид рассказывает истории

Полина Александрова

Девочка и дракон сидят на крыше в старом городе и под светом заходящего солнца рассказывают друг другу истории. Чья окажется интереснее?

История третья

Зигфрид откашлялся. Я долила себе еще чаю.

— Посмотри мне в глаза, — велел Зигфрид.

— Неа, — я отхлебнула из кружки, — запрещенный прием. Воспользуйся голосом.

— Никакого сочувствия к старику, — проворчал Зигфрид. — Я, может быть, вовсе не предназначен для того, чтобы говорить.

— Ты и для лазания по крышам с человеческими дамами не очень предназначен, — сказала я.

— Я бы тебя сейчас сожрал, если бы мне не было тебя жалко, — сообщил Зигфрид.

— Я должна выразить сочувствие?

— Просто посмотри мне в глаза, — потребовал Зигфрид таким голосом, что я еле удержалась от того, чтобы выполнить приказание. Поняв, что его замысел не удался, он смирился и заговорил:

— Поехал наш герой как-то к друзьям на дачу. Сидели они там, что-то пили, что-то ели, что-то рассказывали. И зашел у них разговор о фильмах ужасов, а потом перекинулся на книги. Кто-то из присутствовавших посетовал, что давно не читал ничего действительно интересного и качественного из этого жанра. Ему ответили: хочешь почитать интересное — напиши это интересное сам. Разгорелся нешуточный спор. В результате разгоряченная спиртным компания решила, что каждый, кто хочет, может написать на спор страшную историю. Срок — сегодняшняя ночь и весь следующий день. Завтрашним вечером все собираются здесь же, у камина, и читают свои истории. Наш герой в споре участия не принимал, да и не пил почти, но решил, что написание страшного рассказа — развлечение не хуже прочих. Так что немедленно стребовал с хозяев полагавшуюся ему как участнику игры пачку бумаги, несколько ручек и карандашей, ушел в свою комнату и принялся писать. История, которую он придумал, настолько его захватила, что он не спал всю ночь — писал, перечеркивал, писал заново, комкал и выбрасывал в угол комнаты листы с неудавшимися фрагментами. В какой-то момент ему показалось, что в углу кто-то есть.

— Чего надо? — спросил наш герой, не прерывая своего занятия.

— Дык это, — сказали из угла, — гениальности не желаете? Всемирной известности, славы, почитания, блондинок воз?

— Ага, а взамен душу и договор кровью подписать? — герой поднял голову и присмотрелся к серой тени, стремительно густевшей и принимавшей форму.

— Именно! Приятно иметь дело с понимающим человеком! — чертик цокнул копытами и рванул было к столу, но герой махнул рукой — стой где стоишь — и сказал:

— Я блондинок не очень, извини. Так что справлюсь как-нибудь сам. Не отвлекай, ладно?

Чертик обиженно засопел и развоплотился.

Следующим вечером все готовые рассказы, не подписывая, опустили в большую шляпу, устроили чтения и голосование. Победила история про зомби-апокалипсис, написанная, как впоследствии выяснилось, женой хозяина дома — бледной худой черноглазой девицей.

— И в чем прикол? — хмыкнула я.

— Слушай дальше, — сказал Зигфрид. — Герой забрал свой рассказ себе — на память. Бросил его где-то дома и совсем бы забыл и о нем, и о произошедшем, если бы буквально в течение нескольких месяцев после этого дня автор победившего рассказа не стала знаменитостью и не издала два романа сразу. А герою вдруг начали сниться интереснейшие сны. Он рассказал пару из них своей тогдашней подружке — брюнетке, кстати — та в шутку сказала: записывай, продашь потом на телевидение. Герой так и поступил.

— И стал сценаристом сериалов?

— Не совсем. В итоге он стал писать романы. Хотя первые сценарии он все-таки продал и все-таки на телевидение. В конце концов он купил дом и поселился там отшельником. Каждый день подолгу гулял в лесу — в любое время года и в любую погоду — с двумя огромными собаками, потом писал. Иногда ездил в ближайший город за продуктами или развеяться, если становилось скучно — впрочем, такого почти не происходило. Как-то так.

— Не очень на него похоже…

— А бегать за санями — очень на него похоже? — хмыкнул Зигфрид.

— Ладно, принято, — я почесала затылок. — Хотя история странноватая.

— Люди вообще существа странноватые, — заметил мой чешуйчатый друг и мне показалось, что в его тоне промелькнула легкая язвительность. — Не нравится моя история — расскажи лучше.

— Ты же в курсе, что чем дальше, тем сложнее рассказывать лучше? — уточнила я на всякий случай.

— Безусловно, — ухмыльнулся Зигфрид. — Но ты же не ищешь легких путей? Давай, жги.

В этот самый момент небеса разверзлись и на нас хлынул дождь. Зигфрид зашипел так, будто он был раскаленным угольком, и метнулся под ту самую площадку, на месте которой предполагалась терраса. Я быстро и осторожно, стараясь не соскользнуть с крыши, последовала за ним.

— И что это такое? — Зигфрид пытался выглядеть очень рассерженным. — Во-первых, на улице зима, с какого перепугу дождь? Во-вторых, если тебе нужно время подумать, могла бы сказать и так, я, может быть, и снизошел бы. Вообще испытываю непреодолимое желание отшлепать тебя, поставить в угол и оставить без сладкого.

— Так очевидно, да? — я вытерла мокрое лицо рукавом. — Не сердись, видишь — я пострадала куда больше тебя. Теперь вот замерзну, простыну, заболею и умру.

— Потому что сама дура, — фыркнул Зигфрид. — Ты еще скажи, что единственный твой шанс на спасение — это посидеть в обнимку со мной, пока не высохнешь, потому что я, видите ли, теплый.

Я радостно покивала.

— Пффф, — сказал Зигфрид и отполз так далеко, как позволяло пространство.

Я уселась под навесом, обхватила себя руками за плечи, посмотрела вниз. Льющаяся с неба вода быстро смывала с улиц снег, прохожие, изумленные таким внезапным вывертом погоды, жались под козырьками подъездов, кто-то быстро вынимал из сумки завалявшийся там с осени зонт. Одна темная фигура стояла прямо под дождем и смотрел вверх — в нашу с Зигфридом сторону. Я пригляделась и тихо выругалась — там, где ему совсем не следовало быть, находился тот самый человек, о котором мы тут сказки рассказывали. Не прекращая смотреть наверх, он вынул из кармана телефон.

— Ой, нет, не надо, пожалуйста! — прошептала я.

В этот самый момент я ощутила горячее прикосновение — Зигфрид сменил гнев на милость и пришел меня спасать.

— Один-один? — прошипел он мне на ухо. Я буквально на полсекунды обернулась к нему, а когда снова посмотрела вниз, там уже никого не было.

— Чучело, — я выдохнула с облегчением. — Отомстил за дождь? Доволен?

— Вполне, — морда Зигфрида выглядела совершенно счастливой.

— Как ты ему глаза отвел?

— О боги, до чего ж глупа эта женщина, — хихикнул Зигфрид. — Его тут и не было, он тебе по-ме-ре-щил-ся.

— Дважды чучело, — я погладила Зигфрида, тот состроил сложную физиономию — насколько позволяла его мимика.

Помолчали, слушая, как дождь стучит по крыше.

— Это надолго вообще? — спросил Зигфрид.

— Чтоб я знала. Я просто хотела дождя, безо всякой конкретики.

— Кто ж так делает, — проворчал Зигфрид, — чудо должно быть строго ограничено рамками — как минимум временными. О людях не думаешь — о себе бы подумала. А что если и в самом деле простудишься?

— Ай, один раз живем!

Зигфрид странно на меня посмотрел, потом глубокомысленно изрек:

— Не сказал бы.

— А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.

Он попытался улизнуть, но я успела его поймать за лапу.

— Да легко, — согласился Зигфрид, делая вид, что и не собирался убегать. — Как только с историями закончим, так сразу и будет тебе твое поподробнее.

— Вот ведь гад, — грустно сказала я. — Я же почти было поверила.

— Естественно, гад, кто ж еще! А ты стрелки не переводи, давай историю.

Я посмотрела на залитый водой уже совершенно весенний город и кивнула:

— Ну ладно. Моя история. Только она, наверное, получится не очень веселой.

Зигфрид закатил глаза.