Странник

Питер Ньюман, 2015

Его зовут Странник. Возможно, когда-то у него было настоящее имя, но теперь его нет. Возможно, когда-то он и говорил, но теперь лишен голоса. В этом разрушенном и сожженном мире, где правят чудовища, мутанты и демоны, где уже давно нет надежды, а люди зачастую не слишком похожи на людей, имена не нужны, а голос может только выдать. Странник ищет Сияющий Город. По слухам, это последний оплот человечества, и именно туда Странник надеется донести оружие, которое сможет переломить ход уже проигранной войны. Но, как это обычно бывает с преданиями, в легенде о Сияющем Городе кроется немало вымысла, а все вокруг превращается в пыль. Цель Странника далеко, и его путь пролегает по миру, где некогда великие цивилизации повержены во прах, повсюду царят хаос и насилие, и где жить куда сложнее, чем умереть.

Глава 10

Рыцари Нефрита и Пепла возвращаются к воротам с пустыми руками.

Их командир затаился под аркой. Застыл без движения, переопределяя границы своего естества, отбрасывая след в сущности, что был оставлен соприкосновением с Лоскутником, и эхо Нелюди. В разуме роятся новые мысли, появившиеся после смешения их душ. Лоскутник напуган появлением рыцарей, боится того, что им станет известна некая тайна. Он не ждал их прихода.

Отряд выстраивается в круг, и все наклоняются к его центру, соприкасаясь забралами. Их сущности сливаются, и мысли бегут как одна.

— Вы нашли Злость?

— Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Все не так, как должно быть.

— Вы обнаружили след оружия?

— Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Там, где должен быть седьмой, пустота.

— Лоскутник выйдет на контакт с врагом.

— Они будут сражаться с нами?

— Они будут искать то, что принадлежит нам. Мы должны продолжать охоту.

— Да. Да. Да. Да. Мы стали слабее. Меньше. Злость и нас заберет?

— Продолжаем. Охоту.

Рыцари разделяются и выстраиваются за спиной у командира, один в шаге от другого.

Люди убираются у них с дороги, прижимаются к стенам, таращатся. Командир ощущает неправильность происходящего. Видит, как люди отшатываются, но не разбегаются, их возросшая смелость беспокоит рыцаря.

Перед ними вырисовывается здание, изначальные стены которого скрылись под листами ремонтных материалов, а те поросли желтеющей кожей. Над домом гордо реет знамя Узурпатора. В отличие от остального Вердигриса, здесь ему сохраняют верность всегда.

Рыцари проталкиваются через неохраняемые двери и проходят в глубь дома, минуя дремлющих полукровок. Они проходят в полный живой плоти зал с пульсирующими стенами, обтянутыми кожей и испещренными кровеносными сосудами. Среди плоти угнездилось нечто. Существо вскакивает, приветствуя гостей, его черты скрыты под просторным облачением. Командир припоминает, что раньше оно было крупнее.

Чудовище уклоняется от прямого контакта, но командир не оставляет ему выбора, извлекая наружу его изорванную сущность.

— Ты… здесь… почему?

— По воле хозяина.

— З… зачем?

— Где остальные?

— Я…

— Где наши союзники?

— Они…

— Что они с тобой сделали?

Воспоминания разрозненны и сумбурны, но и того, что есть, достаточно. Командир сжимает кулаки, и опустевшая оболочка между ними рассыпается в прах. Вот что скрывал Лоскутник. Лояльные Узурпатору силы в Вердигрисе уничтожены. И произошло это не в последнее время, что позволило Нелюди укрепить власть в городе. Ее культы разрастаются, привлекая неофитов, ее некротех заполняет рынки. Она уже правит Дивенбургом и Слейком, а Вердигрис не принадлежит ей разве что номинально. И если переворот завершится успешно, то об этом прознают остальные инфернали, и тогда они усомнятся в величии Узурпатора и соберутся под знаменем Нелюди или самолично бросят вызов хозяину. Мысли командира полны беспокойных вопросов. Как Нелюдь стала настолько могущественной? Как это осталось незамеченным? Почему повелитель об этом не знал?

Небольшая группа плетется по главной улице Вердигриса. Людей вокруг почти нет, все бессознательно ищут укрытия до окончания Темного времени. Немногие отчаянные заканчивают дела, ухватывая товары по дешевке.

Внимание тех, кто остался на улицах, привлекает проходящая процессия в составе рабовладельца и трех принадлежащих ему жалких созданий, от которых разит смертью. Сперва они видят пускающего слюни и стонущего мальчишку, один глаз которого открыт, а второй намертво залит гноем. После замечают оскверненного человека с протекающим мертвым щупальцем. Всем понятно, что и сам он долго не протянет. А третье — убогого вида существо, искаженное мутацией, с растущими из всех возможных мест рогами и хвостами и вторым туловищем, отросшим над спиной и милосердно укрытым от чужих глаз. Оно еле движется, каждый шаг дается с трудом.

Очевидцы поспешно отворачиваются.

Машины прекращают работу, их свет больше не нужен. Вердигрис замирает. Он все еще не во власти Нелюди, но изменения уже ощущаются, воздух насыщен Стремным временем.

Оставшаяся одна на улице, группа продолжает идти. Никто не издает ни звука, кроме мальчика, который воет, будто под пыткой.

Обветшалые здания устало клонятся друг к другу, образуя арки. Местами они обрушились и перекрыли улицы, вынуждая прокладывать новые пути. Дома превращаются в проходы, окна становятся дверьми. В свою очередь груды развалин наполняются жизнью. Между обломками снуют рукотвари, сражаясь за место с вездесущими оскверненными крысами.

Здесь группа останавливается. Мальчишка снова начинает вопить, и жирный ком слизи падает на землю.

— И чего ты орешь, парень?

Окруженный гноем глаз открывается, моргает.

— Ты сказал мне, что я умираю, пап, вот я и издаю звуки умирания.

— Эй! Эззи сказал тебе выглядеть больным, и зачем Эззи так сказал?

— Чтобы мы всех обманули?

Отцовская рука хлещет мальчишке по уху.

— Ой!

— Именно! Это было нужно, чтобы на нас не смотрели. А весь этот шум вызывает у людей интерес, заставляет их нас запомнить. А если бы они пригляделись, то поняли бы, что ты не заразный, а больной только на голову! — Эззи прописывает сыну по уху еще раз.

— О-ой! За что ты меня опять ударил? Ты всегда меня бьешь. Это нечестно!

— Будь благодарен, что у тебя остались уши, по которым бить можно. Твоя тетя же была глупая?

— Да.

— И Эззи интересно, где же теперь тетя маленького Эза?

— Ее забрали.

— Именно! Ее увезли в плодильные ямы Слейка, и больше мы ее не увидим.

Эззи оборачивается к Страннику.

— На самом деле это по-своему милосердно, но… — Торговец продолжает, снова переключая внимание на надувшегося сына: — Она тупая, а это хуже, чем мертвая. Так что Эззи из тебя всю дурость выбьет, а ты будешь за это Эззи благодарен, да?

— Да. Спасибо, папа.

— Так-то лучше.

— А теперь иди сотри с себя этот гной и не забудь собрать его обратно в банку для следующего раза.

— Да, папа.

— Дома увидимся.

— Да, папа. — И мальчишка их оставляет.

— Хороший он парень, но глупый, очень глупый. Пошел скорее в тетю, чем в мать, но Эззи полагает, что тебе не больно-то интересна эта история. Итак, мы пришли, и наш договор исполнен.

Странник проводит взглядом слева направо, замечая вокруг только пустые улицы и дома.

— Интересуешься, где же наши друзья, да? Конечно, конечно. Доверься мне, друг, они придут. Стало быть, Эззи сейчас тебя покинет.

Странник раскрывает рот, готовясь возразить.

— Все расставания в Вердигрисе столь скоры, да? Но Эззи пора идти. Щупальце оставь себе. Быть может, оно будет напоминать тебе о нашей дружбе! — Меняла быстро удаляется. — Пусть все твои любовницы будут нежны, а пути их никогда не пересекутся, ха-ха!

Пока восходят солнца, бродяга переглядывается с козой. Стремное время настало. Двери закрываются, вывески переворачиваются, двери открываются — вдалеке слышатся звуки первых па дневного танца Вердигриса.

Из разрушенного здания показываются фигуры в одеждах, посеревших от тяжелой жизни и оттого напоминающих униформы. Рост делает эту группу приметной. Мужчина и женщина возвышаются над остальными. Подростки, мускулистые полукровки, покрытые позеленевшими шрамами — характерной для потомков демонов меткой, позволяющей отследить их родословную до Узурпатора. Клоки торчащих волос украшают их головы, точно черные флаги на изрытой дырами карте. Другой мужчина, нормального роста, уродливый и кривой, держит в руке пистолет. И целится бродяге в голову. Последняя — крохотная женщина, немногим больше метра высотой, рот ее не в состоянии вместить крысиные зубы.

Взмахом пистолета Страннику приказывают следовать за ними. Он поневоле соглашается. Чьи-то огромные руки отнимают у него поводок, и весь отряд возвращается в темноту. На мгновение коза сопротивляется, но следует резкий рывок поводка, и она отправляется в полет за остальными, словно пушистый воздушный шар, наполненный ненавистью.

Под землей все берутся за руки цепочкой, уводя Странника вниз, вглубь, через неосвещенные здания, следом через ступени и тоннели, по пути, который крысолюдка отыскивает в темноте. Здоровяки не единожды задевают скальную породу головами, после чего разражаются потоками ругательств, не смолкающими, пока на них не шикнут.

Бродягу ведут дальше, туда, где насквозь пробирает холод. Найденные по дороге обломки и предметы поднимают и переносят, создавая препятствия для тех, кто мог бы следовать за группой. Факел сияет желтым, переработанный свет солнц играет на дуле пистолета. Страннику тычут оружием прямо в глаза, вынуждая его щуриться.

— Что мы с ним делать будем? — бормочет невпечатленный парень из потомков Узурпатора.

Другая полукровка пожимает плечами.

— Может, на органы сгодится.

— На органы? — звучит третий голос, принадлежащий стрелку. — У нас тут действительно крутой парень. По крайней мере лучше бы ему таким оказаться. Мы точно достаточно заплатили, чтобы его заполучить.

Свет и голос становятся еще ближе.

— Я понимаю, о чем ты, но мы свои затраты отобьем, так или иначе.

Прищур Странника переходит в угрюмый взгляд. Под мантией он сжимает кулаки.

— Проверьте его, — приказывает голос из-за оружия.

Один из громадных полукровок удерживает бродягу, пока крысолюдка обнюхивает его, пробираясь костлявыми руками под мантию. Он жестко ее отталкивает, и женщина спотыкается о камень. Из-под ее мантии доносится тихая жалоба. Странник поворачивается, закрывая младенца от оружия своим телом.

— Попробуешь сделать так еще раз, приятель, и я в тебя пулю засажу. Если повезет, карапуза она не заденет.

Странник широко раскрывает глаза, несмотря на резкий свет.

— Да, ты меня слышал. Мы знаем про ребенка, которого ты носишь. Что, думал, можешь спрятать эту верещащую малявку в доме, а хозяин ничего не заметит? — Стрелок хмыкает. — Так что давай ее сюда, а заодно и все оружие, и тогда мы все сможем притвориться друзьями.

Он качает головой. Глаза снова выискивают меч, но он все еще прицеплен к козе и бесполезен.

— На тот случай, если ты простоват или типа того — это не просьба.

Со Странника срывают мантию и оборачивают ею щупальце — так за него можно будет схватиться и попытаться отодрать. Крысолюдка тянется к бродяге, чтобы забрать ребенка, но он вновь ее отталкивает.

— О, ради всего… Макси, заставь нашего друга сотрудничать.

Массивная рука обхватывает и сдавливает бродяге шею. Он тянет за нее, пинается и выворачивается, пока нехватка воздуха не лишает его сил. Следом ребенок выскальзывает из обмякших рук и начинает кричать. Глаза у Странника подергиваются, но сам он не движется. Его снова обыскивают, на сей раз не встречая сопротивления.

Полукровка перекидывает его через плечо, пока они проходят последние несколько поворотов.

— Я думала, ты его пристрелишь.

— Заткнись, Макси!

Как только они заходят в помещение, путь за ними запечатывается, камень скрежещет о камень, укладываемый подъемными блоками и множеством рук. Стены украшены замысловатым резным орнаментом, но освещение в зале сломано, драгоценные камни из него украдены, и сам он стал эхом эха своей былой красоты. Вместо самоцветов установлены сущностные лампы, открытие Нелюди, превращающее души в топливо. Их пламя, укрытое перевернутыми чашами, горит зеленым; его неестественное сияние, яркое, но холодное, освещает множество застывших в ожидании лиц.

Хрипящего Странника бросают на пол.

Вперед выходит однорукая женщина, с лицом, расписанным татуировками весьма агрессивного облика. Остальные расступаются перед ней.

— Здравствуй, — произносит она тихим по сравнению с криком малыша голосом. — Я надеюсь, они не были с тобой слишком грубы.

Она наклоняет голову, внимательно осматривая бродягу.

— Мне жаль, если были. Эти времена всех нас превращают в чудовищ. Мне сказали, что ты не разговариваешь, а вот слышишь хорошо.

Глаза Странника раскрываются во всю ширину. На миг он изумленно смотрит на нее, а затем переводит взгляд на малыша.

Женщина взмахом подзывает человека, который забирает ребенка у крысолюдки. Странник изучает его. Он одет так же бледно, как и все остальные, а глаза его зелены, как огни в зале. Он колеблется, глядит вниз, шепчет что-то. Крики младенца утихают до назойливого хныканья.

— А теперь нам с тобой пришло время поговорить. Но для начала позволь мне представиться и познакомить тебя с людьми. Меня здесь называют Жестокая Судьба, для краткости Жесть. Если мы поладим, я, может, даже скажу тебе однажды свое настоящее имя, но, судя по выражению твоего лица, я бы особо не обольщалась. Имена здесь важны, это едва ли не все, что у нас осталось. Я расскажу, как я получила свое, чтобы ты понимал, с каким человеком имеешь дело.

Мои родители были из крупнейших в Вердигрисе воротил. И поверь мне, они были сильны. Они всегда говорили мне: «Оставайся верна себе, не важно, какой ценой, а стоит чуть отступиться, и ты уже мертва». — Жестокая Судьба вздыхает. — Так что когда Вердигрис захватили Узурпатор и Нелюдь, а моих добрых людей пустили на одежду для демонов, обосновавшихся в моем доме, я обнаружила, что этому совету больно тяжело следовать. Но я последовала. По ходу дела встретила хороших людей, которые поступали так же.

В те дни мы много сражались и много умирали. Я вот руку потеряла. Ладно, это не совсем правда. Я точно знаю, где она, храню ее в комоде в задней комнате. Она все еще шевелится, даже сейчас. Я сама проклятую хреновину отрезала. Или так, или пришлось бы уступить мое тело скверне, и, не в обиду всем присутствующим, отдала я уже достаточно.

Коза зевает.

— Довольно обо мне. — Жестокая Судьба указывает на стрелка. — Это Честный Джо. На самом деле его зовут не Джо, да и не больно-то он и честный, но прозвище к нему прицепилось. Зато он умеет выживать и доказывает, что интеллект может сделать человека привлекательным.

— Эй! — перекрикивает смех Джо.

— Миниатюрную даму, которая помогла вам найти путь в темноте, зовут Тина, а близнецы — Макс и Макси, полностью выросшие полукровки, лоялисты первого поколения. Обычно они довольно тихие, если относиться к ним с уважением и никогда их не путать. — Жестокая Судьба указывает на остальных. — Здесь много народа, с которым ты еще не повстречался, но я хочу, чтобы ты понимал: у каждого из этих людей, решительных людей, есть свое имя и своя история. Они все достойные; как оказалось, скверна не всегда сводит с ума, просто становится чуть сложнее пользоваться разумом.

Я надеюсь, что ты поможешь нам, потому что ты действительно такой добросердечный рыцарь прямиком из прошлого, но если знать о нас и о нашей борьбе тебе недостаточно, то буду с тобой откровенна: ты поможешь нам, а мы поможем тебе убраться из Вердигриса, как ты и хотел. Откажешься — и мы заберем все твои вещи, а заодно получим награду, которую только что назначили за твою голову. Понял?

Странник кивает.

— Это хорошо, — Жестокая Судьба улыбается и кладет руку ему на плечо. — Но хватит о нас. Теперь поговорим о том, что тебе предстоит сделать. Ходят слухи, что равновесие сил в Вердигрисе нарушено, ситуация оборачивается против Узурпатора, и нам нужно, чтобы этого не произошло.

Странник бросает взгляд на гигантских близнецов из рода Узурпатора и обратно на нее.

— Нет, наследие Макса и Макси тут совершенно ни при чем. Это вопрос выживания. Будь подорвана власть Нелюди, было бы так же плохо. В сложившихся обстоятельствах мы не можем надеяться на победу в войне, но под землей, среди трещин, можем пережить их войну. Мы так делаем уже многие годы. Такая жизнь не прельщает, но это лучше, чем быть мертвым. Суть в том, что нам нужно, чтобы они сосредоточились друг на друге, а не обратили внимание на нас.

Лицо бродяги выражает безразличие.

— В руинах в центре города есть тайный склад с комплектом оружия высшего класса, доставленным прямо перед оккупацией. Его должны были отправить на юг для военных нужд, но к тому моменту, как его привезли, война уже закончилась. Мы можем использовать его огневую мощь, чтобы усилить наши позиции и ударить по агентам Нелюди. Единственная беда состоит в том, что мы не можем добраться до него, не привлекая ненужного внимания. — Жесть позволяет своей руке соскользнуть с плеча Странника. — Нам нужно, чтобы ты отвлек их от нас, чтобы мы могли пробраться на склад и забрать оружие. Так сложилось, что сегодня вербовщик Лоскутника проводит собрание в городе. Омерзительная тварь, причем буквально.

Кто-то из собравшихся в зале бормочет что-то в знак согласия.

— Ты убьешь его и столько его рекрутов-предателей, сколько сможешь. Пусть лучше сдохнут, чем будут сражаться в новой армии Нелюди. Мы проведем тебя прямо к нужному месту, так что никто о тебе не узнает, пока не будет слишком поздно. Ты появишься, нанесешь тяжелый и быстрый удар, а потом уберешься из Вердигриса ко всем чертям. Мы устроим так, что северные ворота будут для тебя открыты, и поможем до них добраться. А после ты сам по себе.

Нахмурив брови, Странник указывает на младенца, лепечущего на руках у зеленоглазого.

— Я распоряжусь, чтобы Вред доставил ребенка и твои вещи к северным воротам. Сделаешь все как надо, и они будут тебя ждать.

Зеленоглазый не сводит глаз с малыша, нашептывая слова печали, вины и стыда.

— Договорились? — спрашивает Жестокая Судьба.

Странник закрывает глаза и кивает.

— Хорошо. Джо, верни нашему человеку его меч.

Отвязанная коза беспрепятственно обливает пол. С ее спины снимают связку прутьев. Среди них лежит беспокойный меч. Джо к нему не притрагивается. Бродяга подходит и подбирает клинок, оставляя его в ножнах.

— Похоже, нас ждет напряженный день, — говорит Жестокая Судьба. — Удачи. Если все пройдет хорошо, мы друг друга больше не увидим.

Она кивает, завершая встречу, и поворачивается к своим людям.

Странник наблюдает за малышом, пока его силком не выводят из зала.