Пусть ты умрешь

Питер Джеймс, 2014

За два года близких отношений Рэд Уэствуд так и не узнала всей правды о своем любовнике – богатом, красивом и… опасном. Все, что Брайс Лорен рассказывал о себе, оказалось ложью, а его страстная привязанность со временем превратилась в террор. Прислушавшись наконец к советам близких, Рэд разорвала эту мучительную связь и с головой окунулась в новые отношения, на этот раз с «хорошим парнем», не подозревая, что кошмар только начинается… Чтобы погасить пламя своей страсти, Брайс намерен уничтожить все, что связывает его с Рэд. Очищающий огонь поглотит всех, кого она когда-либо знала и любила. Суперинтендент Рой Грейс остановит поджигателя-психопата, прежде чем станет слишком поздно…

22

Пятница, 25 октября

Поспать толком не получилось. Вечерний покер он закончил с минусом — двести пятьдесят фунтов, один из крупнейших проигрышей за все время. Засыпалось после покерных вечеров почти всегда плохо, но последний оказался хуже других. Беспокоил не только проигрыш — годы уравнивают баланс, и атмосфера товарищества таких вечеров значила для него больше, чем сама игра. Покоя не давала предсмертная записка — что-то в ней было не так.

В половине девятого утра пятницы Рой Грейс сидел за столом с уже вторым ультракрепким кофе, просматривая ночные сериалы — журнал происшествий, — самым значительным из которых был пожар в ресторане «Куба Либре». Ресторана было жаль — они с Клио провели там несколько отличных вечеров.

Но мысли снова и снова возвращались к записке самоубийцы, которую Грейс сфотографировал на свой айфон.

Мне так жаль. Мое завещание находится у солиситора Мод Опфер из «Опфер Декстер ассошиэйтс». Жизнь после смерти Ингрид потеряла смысл. Хочу снова с ней соединиться. Пожалуйста, передайте Дейну и Бену, что я люблю их и всегда буду любить, а еще скажите, что папа ушел, чтобы заботиться о маме. Люблю вас обоих. Когда-нибудь, повзрослев, вы, может быть, сможете простить меня. XX.

Было в этом что-то очень клиническое. Некая тщательная продуманность. Совместима ли эта продуманность с состоянием человека, облившего себя бензином? И кто станет выбирать столь ужасную смерть, если только он не выступает с неким заявлением, политическим или религиозным? Семейный доктор, такой как Карл Мерфи, должен быть в состоянии полного помешательства, чтобы сотворить с собой такое. А если он был в этом состоянии, то как мог написать лаконичный, связный текст?

Рой Грейс снял трубку, позвонил детективу-сержанту Норману Поттингу, одному из самых опытных членов следственной группы отдела тяжких преступлений, и дал ему задание: получить образец почерка доктора у его секретаря; найти графолога и попросить его проанализировать и образец, и записку с целью убедиться, что они написаны одним и тем же человеком.

Грейс посмотрел на часы. До прихода финансового следователя Эмили Гейлор — с ней он работал по некоторым неясным пунктам операции «Камбала» — оставалось несколько минут. Клио, когда он уходил рано утром, еще спала. Странное дело. Он всегда любил свою работу и ставил ее превыше всего, но теперь, став отцом, переживал из-за того, что работа отрывала его от сына. Надо позвонить Клио и узнать, как там Ной.

Она сняла трубку после третьего звонка.

— Привет, дорогой. — Судя по тону, ее что-то отвлекало.

— Ты в порядке?

— Кормлю Ноя. Как закончилась игра?

— Не спрашивай. Но еда ребятам понравилась — все просили сказать тебе спасибо.

— Они такие милые.

— Так и есть.

Клио вдруг вскрикнула:

— У-у-у!

— Что случилось?

— Ной так присосался, что даже больно!

— Кто же знал, как трудно быть родителем. Хотел бы я помочь…

— Попробуй отрастить себе груди!

— Ладно, буду принимать гормональные таблетки.

Она снова вскрикнула, еще громче:

— Черт! — И тут же добавила: — Знаешь, что самое странное?

— Вот ты мне и скажи.

— Может, прозвучит чудно, но когда я смотрела на Ноя ночью, то вдруг подумала, что когда-нибудь ты, может быть, будешь возить меня как согбенную старушку в инвалидном кресле.

— Надеюсь, это не случится в ближайшие годы.

— Ты прав, дорогой, нас никто не предупредил, как трудно быть родителем.

— Верно, но однажды Ной поймет, что ему крупно повезло в жизни. У него лучшая в мире мать. Ты только напомни ему об этом, когда он в следующий раз тебя укусит.

— У-у-у! — снова вскрикнула Клио. — Как же больно!

В дверь постучали.

— Мне пора. — Грейс послал по телефону поцелуй и, улыбаясь, положил трубку. Его вдруг окатила теплая волна любви к Клио и сыну. Но взгляд уже упал на предсмертную записку. Здесь было над чем подумать. — Войдите!