Моя жизнь – ужасная сказка

ПиКэй (2024)

Она мечтала поступить в академию, встретить своего единственного и жить с ним у берега моря. Но судьба выбрала другой сюжет для её жизни и ее мечтам не суждено было сбыться… Каково узнать о том, что ты оплатила собой долг в несколько миллионов долларов? Каково узнать об этом спустя несколько лет и выйти замуж за нелюбимого человека?

10 ГЛАВА

Холодный и теперь мрачный номер, белоснежная постель и девушка посреди неё. Она сидела, обхватив колени своими дрожащими руками. На руках, обхвативших колени через одеяло, виднелись красные следы от пальцев, ранее сжимающих её белоснежное тело. Чёрные волосы растрепались и свисали на её лице, не сумев прикрыть опухшее и красное лицо, слёзы, боль и обиду в глазах…

Она боялась шевельнуться и сделать резкое движение, боялась разогнуть худые ноги, которые, прижимаясь к телу, приглушали боль… Ей было страшно находиться в этом номере, в этом отеле. Всё пространство как будто исчезло, и сейчас существовали только боль и страх…. Она смотрела в пустоту. В голове не было никаких мыслей, не было ничего, кроме отчетливого чувства боли и ненависти… Хоа слышала за стеной звонкие быстрые удары капель воды о поддон душа — от этого ей становилось ещё хуже. Она одна, и никто её не защитит; никто её не смог защитить и уберечь…

Чувства бессилия и опустошенности полностью поглотили её. С ней ужасно поступили: растоптали, закопали, убили её честь и достоинство. Не пожалели и уничтожили морально, оставили навсегда след этой ужасной ночи…

Мраморные простыни были скручены и сжаты, не закрывая и половины матраса. Посреди постели ярко выделялись красные пятна, недавно пропитавшиеся через ткань… Благодаря им Юнхо уничтожил невинность и чувственность девушки, но взамен получил ненависть и неприязнь, недоверие и отвращение…

Черное платье, туфли, подушки — всё разбросано по комнате.

Набрав воздуха и в очередной раз всхлипнув, девушка попыталась сделать нерезкое движение, чтобы встать, но боль внизу живота будто током сразу же ударила по всему телу, не давая возможности сделать какое-либо движение. Она тихо айкнула от боли и снова схватилась за живот бледной рукой. Слёзы продолжали стекать по щекам, не переставая. Безумно больно, страшно и непонятно, что делать дальше… Теперь девушка поняла, какой Юнхо на самом деле: он страшный человек, жестокий, ужасный, безжалостный. Чувство ненависти к нему росло с каждым сигналом боли и становилась всё сильнее и сильнее.

Не сумев встать с постели, Хоа медленно сдвинулась на середину кровати и уснула, всё так же прижимая ноги к телу. Одна, дрожащая, не защищенная и униженная, посреди большого номера…

***

УТРО

Юнхо сидел за круглым столом со своими друзьями — они завтракали. Гостей было в половину меньше, чем вчера, но зал всё равно был полон людей. Играла спокойная, классическая мелодия, однако кому-то всё равно не удавалось расслабиться.

— Ты как-то напряжен. Что-то случилось? — подметил Минхёк, когда Юнхо начал постукивать костяшками пальцев по столу.

— Вы вчера так неожиданно пропали, не дождавшись окончания праздника. Я подумала, у вас что-то случилось и вы уехали, — Джио, обладая удивительной женской способностью, которая называется «шестым чувством» или по-другому «интуицией», чувствовала, что между Юнхо и Хоа вчера что-то произошло. — Но сотрудник отеля сказал, что вы отправились в свой номер. Вы поссорились?

— Хоа просто немного нездоровилось, ничего серьезного, — коротко ответил парень. — Я уехал сегодня ночью из отеля и только вернулся, поэтому ещё не был в номере. Возможно она забыла про завтрак — я отправлю за ней, — как только парень посмотрел в сторону и хотел поднять руку, чтобы позвать сотрудника отеля, к нему подошла молодая девушка из персонала и, извинившись, что отвлекает, обеспокоенно обратилась к Юнхо:

— Господин Мин! Госпоже Ли плохо.

— Что случилось? — парень резко вскочил, отчего посуда на столе пошатнулась и содержимое бокалов немного полилось, испачкав белоснежную скатерть.

— Госпожа пару минут назад вышла из ванной и ей стало плохо! Меня позвали горничные, так как не знали что делать, потому что она сидела на полу в коридоре и плакала. Как бы мы ни старалась уговорить её встать, госпожа отнекивалась и просто всех прогнала, — растерянно говорила девушка, стараясь как можно тише. — Поэтому я решила сообщить об этом вам!

Юнхо бросил хлопковую салфетку на стол и, заметив, что Джио тоже подорвалась с места, намереваясь проведать Хоа, сказал ей оставаться с мужем, а сам ускоренным шагом направился к выходу.

~~~

Говорят, что утро вечера мудренее… Когда, казалось бы, вчерашние проблемы чудным образом начинают быть не такими большими, появляются более разумные идеи для каких-то дел, а обиды забываются… Однако такого чуда с Хоа не произошло. Напротив… Ей стало ещё хуже от осознания, что всё произошедшее вчера оказалось не плохим сном — в комнате царил всё тот же беспорядок. Горничные здесь ещё даже не были, потому что на часах было только около семи утра.

В этот раз Хоа удалось встать с кровати, хотя она боялась снова почувствовать ту боль, которая была ночью, но сейчас было намного легче. По пути в ванную комнату девушка надела своё чёрное платье, валявшееся на полу, не застёгивая его. Неуверенным шагом она открыла дверь и направилась к зеркалу. Ей было страшно посмотреть и увидеть себя в отражении: увидеть то, каким стало её тело после прикосновений Юнхо. Подойдя к зеркалу, девушка медленно прошлась взглядом по своему внешнему облику. Нерешительным движением руки она дернула платье, которое сразу же соскользнуло с её хрупкого тельца. Увидев себя… она не поверила; зрачки расширились, а по телу пробежала дрожь. Её руки были покрыты красными пятнами — свежими синяками. Так произошло, потому что Юнхо крепко держал её руки в тот момент, когда насильно целовал и рывками подтягивал к себе, едва она успевала хоть немного выскользнуть из-под его тяжелого тела. Болели даже рёбра, потому что когда он снимал с неё платье, то сильно прижимал к кровати, чтобы из-за боли Хоа переставала сопротивляться.

Ужасно… Безжалостно…

Хоа безмолвно закричала, опускаясь на коленки, нервно приложив руку ко рту, чтобы не издать какой-либо звук. Всё, абсолютно всё тело подвергалось насилию со стороны её мужа. Слёзы снова подступили и девушка заплакала, смотря на своё отражение.

«Чудовище! Монстр!» — только это было в мыслях.

Ванная наполнилась до самых краев, и Хоа медленно погрузилась в неё. Как только она попыталась лечь на спину, боль резко ударила по всему телу, ведь даже на спине были следы безжалостной ночи из-за царапин на теле, которые сделала девушка сама себе, в истерике убирая руки Юнхо. Она снова сморщилась, чтобы не заплакать, набрала воздух в легкие, сдерживая слезы. Хоа начала медленно тереть тело мыльной мочалкой, пытаясь смыть с себя следы прикосновений монстра.

Спустя полчаса времени Хоа сидела в ванной неподвижно, смотря в одну точку, думая обо всём, что с ней произошло за такой короткий период времени. Как её жизнь в один миг изменилась: день рождения, договор десятилетней давности, встреча с будущим мужем, свадьба, медовый месяц и безжалостный муж. Как много изменений и как мало сил, чтобы всё это суметь выдержать. Как ей жить после случившегося? А что, если теперь Юнхо будет поступать так каждый раз, не считаясь с её мнением и чувствами? От этого становилось ещё страшнее…

Прошло ещё около часа, и девушка вылезла из ванной. Она неловко надела белый халат, висевший на вешалке. Совсем измученная и уставшая, обессиленная, ей было сложно даже завязать тоненький поясок на талии. Не расчесав волосы и не сделав макияж, как поступала раньше, вышла из комнаты и медленным шагом направилась в гардеробную, чтобы переодеться. Но как только она сделала пару шагов, в голове всё сжалось, и в глазах появились черные точки. Она сморщилась от боли и схватилась рукой за голову. В глазах всё обретало размытый вид, и тело становилось ватным, она не чувствовала ни рук, ни ног… Во входных дверях виднелось размытое очертание горничных и, опираясь на стену, она медленно скатилась на пол.

— Госпожа! Что с вами? — одна из горничных тревожно подбежала и начала трогать её за лицо. — Госпожа! — увидев на лице слёзы, она запаниковала ещё больше.

В ушах всё отдавалось эхом и искажёнными звуками, и чем громче они были, тем сильнее начинала болеть голова.

— Позови начальницу, пусть она сообщит господину Мин! — обратилась женщина к своей молодой помощнице.

Ещё один человек расплывчато суетился у неё перед глазами, уговаривая издать хоть звук. Так продолжалось около пяти минут, пока в ушах не появился противный писк, отчего Хоа взялась за голову и измученно прокричала, чтобы её оставили.

~~~

Юнхо быстро добрался к нужному номеру и обеими руками распахнул графитовую дверь; там он увидел безумно вымотанную и истощённую девушку, лежащую на мраморной плитке в коридоре. За ним сразу же забежали горничные, которые до этого ждали у дверей номера, оказавшись выгнанными Хоа. Быстрым шагом парень подошёл к жене и присел рядом, начав руками убирать волосы с её лица. Чёрные пряди были мокрыми от слёз. Её глаза были закрыты, а на правой щеке осталась не высохшая солёная дорожка, скатившаяся из уголка века. Наверное только сейчас он понял, как много вреда причинил этой девушке, когда взял её на руки, и белая ткань её халата соскользнула с плеча, открыв кроваво-красное пятно. Юнхо недоверчиво взялся рукой за мягкую ткань и потянул её ещё сильнее, открывая и другие покраснения.

— Чего вы стоите?! — нервно крикнул, натягивая рукав обратно. — Уберитесь в номере и скажите, чтобы подготовили мою машину!

***

Юнхо обнимал Хоа на заднем сиденье автомобиля, чтобы голова девушки не съехала с его плеча. Он тревожно поглаживал пальцем её ладонь, в очередной раз говоря водителю, чтобы тот ехал быстрее. Врач уже ждал их дома, чтобы сразу же осмотреть девушку.

— Господин Мин… — доктор закончил осматривать девушку и положил маленький фонарик в карман. — Я так понимаю, это её первая интимная связь?

— Да, — уверенно ответил парень со скрещенными руками, опёршись о белый комод.

— Её тело и организм не были готовы к половому акту. Падение в обморок вызвано состоянием стресса, а, значит, она была не готова и морально. Сюда добавляются и резкие спазмы в нижней части живота. Однозначно, её психическое, и как видите, физическое состояния заметно пошатнулись, поэтому из-за стресса, который перенёс организм, она может часто терять сознание, так что будьте всегда начеку. Не мне судить, но вам стоило бы быть осторожнее, — с немалой долей осуждения на лице, врач, лет тридцати пяти, посмотрел на Юнхо. — Ваша жена очень молода и красива. Возрастом, как моя сестра и мне, как брату, случись бы такое с ней, непростительно было бы закрыть глаза на это. Госпожа Ли может смело заявить о домашнем насилии… На её руках синяки и она может использовать их, как доказательство.

— Поверь, меня собственная совесть мучает не меньше, чем твои слова о том, что я непростительно с ней поступил! — парень раздражённо выдохнул. — Что сделано, то сделано. Если ей станет легче от того, что она пожалуется, то я не буду ей запрещать этого делать. Но станет ли ей от этого легче? Тем более она знает, что её слова будут равны звучанию топота пробегающей мурашки.

Мужчина кивнул головой:

— В течении трёх недель госпожа Ли должна пить успокоительные, которые помогут справиться со стрессом. Но! При условии, что никто и ничто не будет негативно влиять на неё морально или физически… Нужно больше находиться на воздухе и всё это время быть в спокойствии. Она будет у меня под присмотром, поэтому всё будет хорошо, — мужчина встал с кровати и немного понизил голос, начиная говорить убедительным тоном. — Прошу вас, не доводите совсем юную девушку до нервного срыва. Она ещё молода, и у неё может сформироваться психологическая травма, если уже не сформировалась… Проявляйте заботу и любовь. В случае ухудшений, её нужно будет отправить в больницу для полного обследования… — врач достал две маленькие баночки таблеток. — Принимать два раза в день по одной из каждой, — ставит на тумбочку около кровати. — Я сделал ей капельницу. Она придет в себя через пару часов.

— Спасибо, что так быстро приехал, — Юнхо поблагодарил Джимёна и подошёл к нему, дабы пожать руку. — За все десять лет ты ни разу меня не подвел, и в этот раз тоже — я отблагодарю тебя вдвойне.

— Как будто у меня был выбор, — Джимён усмехнулся. — Быть личным врачом господина Мин Юнхо для меня честь. Чего мы только не пережили…

— Ты прав, — он дружески похлопал мужчину по плечу. — И хватит на «Вы». Два года назад, когда в Техасе ты живьём доставал пулю из моего плеча, то так вежливо и аккуратно со мной не обращался…

В ответ на слова Юнхо врач засмеялся и ещё добавил:

— Тебе придётся очень хорошо постараться, чтобы она простила тебя… Да и вообще, на тебя это не похоже: говорил о том, что хочешь жениться на той, которую полюбишь — в итоге женишься и портишь всё сам же. В чём дело?

— Всё не так однозначно… — парень задержал свой взгляд на Хоа. — Да и я не хочу обсуждать свою постель с кем-либо.

— Что ж… Ты прекрасно знаешь, как устроены женщины и мне не нужно рассказывать о том, что ты навсегда оставил шрам в её сердце. А сейчас, если позволишь, я ухожу, — он начал собирать медикаменты в большой контейнер. — Мне нужно успеть на операцию.

— Спасибо тебе ещё раз. Не буду задерживать, — мужчины попрощались, а к выходу Джимёна провела работница дома.

***

За окном слышен звук дождя, на улице стемнело, и видно только очертание луны. Сейчас совсем тихо и спокойно, в теле легкость, и нет боли. На руке чувствуется что-то стягивающее кожу при движении и слегка покалывающее. Медленно открыв глаза, перед девушкой предстала совсем другая картинка… Это помещение было светлым, в пастельных тонах. Хоа посмотрела на свою руку с прикрепленным катетером и осмотрела комнату.

Она дома… В своей спальне.

Но девушка не помнила, что произошло и каким образом уехала из отеля. В кресле, около кровати, сидела женщина пятидесяти лет:

— Госпожа, как вы себя чувствуете? — обеспокоено спросила старшая горничная, О Сарра.

Пытаясь вернуться в этот мир и в эту реальность, Хоа выдохнула и сморщилась:

— Никак, — еле слышно произнесла. — Ничего не чувствую, совсем не чувствую своё тело…

— Не переживайте, это всё обезболивающее… Так будет ещё пару часов.

— Разве здесь был врач? Я ничего не помню.

— Насколько мне известно, в отеле вам стало плохо, поэтому вы с господином Мином вернулись домой. Господин Мин был очень обеспо…

— Пожалуйста, не говорите о нём… — Хоа перебила горничную и повернула голову в другую сторону, давая понять, что не будет продолжать разговор.

— Как скажете… — уныло произнесла женщина. — Господин сказал сообщить ему, как только вы очнетесь, — вставая с кресла, добавила Сарра. — Отдыхайте.

— Пожалуйста, не зовите его, — своими словами девушка остановила её.

— Госпожа, — работница с жалостью посмотрела на Хоа, — таков приказ и я не могу ослу…

Их разговор был прерван звуком открывающейся двери — в комнату зашёл Юхо. Поклонившись, женщина поспешила удалиться, аккуратно проскользнув между дверью и хозяином. В этот момент Хоа оживилась, а точнее — испугалась. И хотя успокоительное давало какой-то эффект бесстрашия и спокойствия, её зрачки всё равно немного расширились. Она снова отвернулась и закрыла глаза, чтобы не видеть Юнги.

Парень тихо закрыл дверь и направился к жене. По дороге он захватил небольшое винтажное кресло и поставил его возле кровати. Едва слышное шуршание и Юнхо оказался сидящим на дорогой обшивке кресла.

— Хоа? — спокойно позвал девушку, но она не отреагировала. — Как ты себя чувствуешь? — в ответ ничего не прозвучало.

Девушка натянула на себя одеяло и отодвинулась подальше. Она быстро моргала, чтобы не дать слезам вылезть наружу.

— Хоа… — снова позвал, легонько дотронувшись её плеча.

— Не трогай! — она в панике отдернула руку мужа, осуждающе посмотрев на него.

Юнхо по-настоящему жалел о том, что сделал. Хотя на тот момент, когда разум был затуманен ревностью и злостью, а здравый рассудок покинул его, он не считал свои действия неправильными. Но даже сейчас он не мог показать свою слабость жене, да и понимал, что теперь не имеет смысла оправдываться — назад ничего не вернуть. И всё же, мысли о том, что Хоа тайно хотела с кем-то встретиться, снова возвращали его в прежнюю холодную позицию. Он знал, что если снова даст слабину перед слезами жены — она почувствует себя уверенно, как уже и было однажды.

— Хорошо, я тебя не трогаю, — он убрал свою руку. — Если ты забеременела, тогда не переживай — больше я к тебе не притронусь и пальцем.

Хоа непонимающе закачала головой, закрыв лицо руками. Слова мужа окончательно добили её. Ни раскаяния, ни оправдания — только обещание больше не дотрагиваться. Она не могла остановить свои слёзы и оттого чувствовала себя очень слабой, хотя ей так хотелось высказаться и обвинить Юнги в содеянном, выплеснуть всё то, что внутри.

— А что, если нет?! Если я не забеременела? Ты снова будешь надо мной издеваться?! — проговорила девушка, вытирая руками беспрерывный поток слёз. — А? Даже если я тебе не нравлюсь и нужна только для того, чтобы родить наследника, неужели совесть не осуждает тебя за то, что ты насильно переспал со мной, зная, что я не хотела за тебя замуж, зная, что даже вчера не хотела тебя?! Разве ты не говорил, что не будешь ни к чему меня принуждать? Как? Как ты мог поиздеваться надо мной?

— Если бы не любовные интрижки у меня за спиной, то и сейчас жила бы счастливой жизнью, — чтобы не разозлиться и не наговорить лишнего, Юнхо решил уйти.

— Я не сделала ничего плохого! — в истерике крикнула девушка, когда парень встал с кресла. — Ты не дал мне даже объясниться! Я так много раз просила тебя выслушать меня, но ты не стал!

— Мне достаточно того, что я сам услышал, — он снова намеревался уйти, но Хоа его остановила.

— Нет. Я расскажу тебе о том, кто для меня этот парень, и если в тебе есть хоть немного человеческого, то ты будешь терзать себя из-за того, как поступил со мной! — уверенно произнесла Хоа, испепеляя его осуждающим взглядом. — Мой отец умер. С самого детства все знали, что меня некому защитить и поэтому я всегда была лёгкой добычей для богатых и избалованных школьников в гимназии. Однако мой друг, Ынгю, был одним из тех, кого в школе уважали — для меня он был старшим братом и защитником. Последние полгода он учился заграницей и для него было потрясением узнать о том, что я так неожиданно вышла замуж. Неправильно встретиться с ним вживую и поговорить, дабы он не переживал за меня? Разве я нарушила что-то из того, о чём ты просил меня?

— Хоа! — неожиданно крикнул Юнхо, отчего девушка сжалась. — О каких встречах идёт речь?! Статус твоего мужа в обществе — вот, о чем ты должна переживать! Репутация мужа! — ещё раз повторил парень. — Неужели мне стоит рассказывать тебе о том, что это стало бы новой горячей сплетней среди людей? Что за глупости?! — разозлённый, он направился к выходу.

— Ты не слышишь меня и не понимаешь! И я жалею, что когда-то могла подумать, что с тобой я в безопасности! — шмыгая носом, прокричала ему вслед Хоа.

Дверь с громким звуком захлопнулась. Гордость была задета…