Иномир

Петр Степанович Санников

Герои книжки пытаются найти ответ на вечные вопросы — в чем человеческое счастье, смысл жизни? Создавая свои миры, они неожиданно сталкиваются с реальностью более высокого плана.

Глава 3

В кабинете шефа, Войткевича Алексея Альбертовича, происходит «разбор полетов». Кабинет просторен, с одним огромным окном в пол стены, теперь закрытом светлыми жалюзи. Большие окна — слабость Алексея Альбертовича. Кабинет оснащен всем не только необходимым но и не очень нужным оборудованием. За окном серый дождливый день.

Алексей Альбертович человек еще молодой, лет тридцати пяти, худощавый энергичный, цепкий — руководитель от Бога. Центр, его собственность, его материализованная идея, это большое предприятие по производству виртуальных миров — индивидуальных, а в перспективе и коллективных. В тайне, в глубине его беспокойной души, зрела надежда, что дело это разростется до мирового масштаба. Он не мог даже предположить на какие масштабы они выйдут в самое ближайшее время.

За длинным, широким столом собрались начальники основных отделов центра, создатели системы «Иной мир.» Народ все не простой — в основном признаные и не признанные пока гении, знающие себе цену. На особицу, напротив них, за отдельным столом расположились люди рангом пониже — испытатели. Это народ, собранный по принципу «С бору по сосенке».

Алексей Альбертович, опасавшийся и не без оснований происков конкурентов, держал сотрудников в постоянном напряжении — требовал ускорения работ, сокращения сроков изготовления и особенно испытания все новых и новых «миров». По — другому нельзя.

Испытателей в этот раз было трое. Сергей Васильевич поместился с краю стола. Рядом с ним сидит Устин Виктор Викторович. Он русоволос, бородат, «крепко сложен и ладно сшит», борода его густа и растет мощно и быстро, так, что он вынужден облагораживать ее в парикмахерской еженедельно. Под бородой скрывается глубокий шрам, память о каких — то приключениях юных лет. О приключениях тех он ни кому не рассказывает, любопытным остается только гадать или же махнуть рукой и забыть, что более разумно.

Далее, облокотясь на стол, скрытая от Сергея Васильевича бородою Устина скромненько посиживает Татьяна Ольшевская, тайная любовь его. Тайна это только для супруги Сергея Людмиды Ивановны, начальницы отдела кадров. Все остальные сотрудники фирмы прекрасно обо всем осведомлены. Информация не слишком интересная, в наше время такие отношения распространены. В общем ни кому нет дела.

Людмила Ивановна его — женщина вполне еще в соку: полная, кареглазая, яркая от природы, и косметикой не брезгует. С Сергеем Васильевичем живут дружно, без каких бы то ни было серьезных срывов и катастроф. Совместная жизнь их не тяготит. У них взрослая уже дочь и малыш внук, ненаглядный Славочка.

Старинная любовь его Танечка — это статья отдельная. К семейной жизни как бы отношения не имеющая..

Алексей Альбертович, сберегая драгоценное время, обычно обходился без предисловий. Вот и сейчас сразу «взял быка за рога».

— С отчетами испытателей, надеюсь все ознакомились. Озвучивать их сейчас необходимости нет. Поэтому переходим прямо к обсуждению. У Белова откуда — то появились акула в море и девушка легкого поведения на суше. Насколько мне известно в его мире ни чего подобного не предусматривалось. Александр Аванесович, может быть ты прояснишь для нас ситуацию?

— Алексей Альбертович, мы сами удивлены. Похожие сюжеты, вы знаете, нарабатываются, планируются на самое ближайшее время. Откуда это взялось у него сейчас не понятно. Есть предположения…

Депонян обнажил в добродушной улыбке свои белые зубы.

— Вы хотите сказать, программа самостоятельно, без вашего участия вводит новые сущности?!

— Алексей Альбертович — вклинился Торгунаков, главный инженер проекта, большой, сильный и флегматичный человек. — у нас есть некоторые соображения на этот счет. Требуется время для проверки.

— То есть дополнительные испытания?! Что это за соображения?

— Программа в этот раз могла действовать без нашего участия, но с участием пожеланий других людей. — заметил главный инженер, и с усмешкой покосился на испытателей. Сергей Васильевич с удивлением осознал, что не смотря на прожитые годы не разучился краснеть. Коллеги испытатели напряглись. Татьяна выпрямилась, как стальная пружинка, готовая ринуться на его защиту. Что это такое в самом деле? Проектировщики намудрили, а вину хотят свалить на испытателя.

— Программа могла не правильно интерпретировать желания испытателя. — Не возмутимо продолжал Торгунаков. — Она же работает, в определенных рамках, самостоятельно. Сопоставление различных аспектов создаваемых миров, гармонизация информации абсолютно необходимы для ее работы.

— Амир Рустемович, я спрашиваю вас, как специалистов, программа может самостоятельно вводить в инореальности некие сущности, сюжеты и т. д. Или это в принципе не возможно?

— Алексей Альбертович, я об этом и говорю. Пределы её автономности жесткие и не допускают ни каких, скажем так, вольностей. Но в этих пределах она свободна. Это абсолютно необходимое условие её работы. Что произошло в данном кокретном случае мы пока можем только предполагать.

— У вас есть уже какие — то мысли на этот счет?

— Да, есть кое что.

— Хорошо. А как вы можете объяснить, что такие сбои случились только в одном входе из сотен?

— Возможны несколько вариантов…. Первый, только один испытатель оказался достаточно профессиональным, честно отработал ситуации и все указал в отчете. Второй, только один он страдает достаточно сильными фобиями и вожделениями. Третий, программа, по каким — то своим причинам, выделяет Сергея Васильевича из среды испытателей. Я склонен считать этот вариант наиболее вероятным.…Осталось выяснить сами причины.-

Он пожал плечами.

В кабинете повисла напряженная тишина.

Шеф повернулся к испытателям. Танюша, взволнованная, порозовевшая лицом, похорошевшая от волнения, не знала что делать — оправдываться или возмущаться. Сергей Васильевич, все еще красневший, как дитя, постепенно приходил в себя и начинал уже злиться. И только Устин был совершенно спокоен, сидел со скучающим видом.

— Не вижу ни каких причин для того чтобы кто ни будь что либо мог скрывать в данной ситуации. — заявил он. — Нравятся мужику красивые девушки. И что? Всем мужикам нравятся, все готовы при случае порезвиться. Боятся люди акул? Разумеется. Опять же ни чего особенного. Для чего бы темнить в отчете? Думаю, прав Рустем Амирович. Что то чудит прогамма. Вопросы не к нам, а как раз к Депоняну.

— Что — ж, разумно. Александр Аванесович, можете сказать хотя бы приблизительно, сколько времени вам понадобится для выяснения причин этого сбоя? —

Повернулся шеф к Депоняну. Тот только продемонстрировал свою добродушную и хитрую улыбку и пожал плечами. Ответил за него опять Торгунаков.

— Точно сказать не возможно, но вероятно недели две понадобится.

— Хорошо. — только и сказал Войткевич.

По отчетам Ольшевской и Устина ни каких особых замечаний не было. Так текучка и мелочи, решаемые на раз. Наконец прозвучало — «Все свободны.» Народ стал не спеша расходиться, не громко переговариваясь на ходу.

По дороге в отдел ипытания, «Испыталище», на их жаргоне Сергей Васильевич хотел было поговорить с Татьяной. Но она в этот момент оказалась обиженной, гордой и не доступной. «Резвитесь, Сергей Васильевич, при случае.» И прошла мимо, вздернув носик, не взглянув даже в его сторону. Разговор таким образом не состоялся. «Может быть так оно и лучше.» Белов вздохнул и решил направить стопы в сторону дома родного, в лоно семьи. Выходя из испыталища, тяжко вздыхал, стараясь выбросить из головы всех посторонних женщин — и искусственных и натуральных.