Чьи чары сильнее

Петр Петрович Савченко, 2023

Два народа живут рядом многие века. Одни называют себя чародеями – делающие чары, а вторые чаровеями – они их веют. И не проходит и дня, чтобы кто-то не пытался доказать, что их чары сильнее. В постоянных склоках и соревнованиях они не замечают, что проснулась тёмная сила, уничтожающая всё живое вокруг. В круговорот событий попадает множество героев, которые сталкиваются с чудовищной, кровожадной силой, в разные моменты своего пути. Они объединяются, и встают плечом к плечу. Применяя все свои умения и знания, стараясь примерить и сплотить два народа, они бесстрашно идут навстречу врагу.

Здравствуй, мой любимый читатель. Спешу порадовать тебя моим новым повествованием, моими фантазиями, новыми идеями. Этой выдумке девять лет. Шли как-то с детьми по-весеннему Питеру, и лицо овеяло тёплом дуновением ветра. «М, — почему-то подумал я, — а могут же существовать чаровеи?» И фантазия меня привела к размышлению, из которой появилось название, а потом уже и вся идея — чьи чары всё же сильнее, чародеев или чаровеев?

Я пробую себя совершенно в другом направлении. Этот проект в корне отличается от всего того, что было создано мной до этого. Хочется, как можно скорее, выложить всё на бумагу и представить его тебе на обозрение и, конечно, же на честный суд.

В мире много чего написано, рассказано и даже снято на тему фэнтези, однако, я рассчитываю, что мне удастся тебя заинтересовать и возможно удивить. Заговорился. Добро пожаловать в мир чар! Добро пожаловать в «Чьи чары сильнее»!

Для начала, хочу озвучить список основных действующих лиц:

Барк Неджер — молодой человек, он же беглый пират.

Агат Кри — чаровей, сыщик при Канцлере Чаровеев.

Кей Цельт — чародей, сыщик при Канцлере Чародеев.

Рихтер Фейс — расхититель гробниц, любитель и обольститель женщин.

Гарт — расхититель гробниц, друг и соратник Рихтера.

Соул — рыцарь Храма Души, борющейся за жизнь каждой души.

Орбэл Холл — Командир Святых воинов Ламинаров. Всегда действующий по своему усмотрению.

Лост Мак’Вей — Канцлер народа Чаровеев.

Графф Родарбал — Канцлер народа Чародеев.

Коэн Тербу — грабитель и убийца.

Капрал Велюр — воин охраны замка Канцлера Чаровеев.

Варт Стайн — один из заместителей Канцлера Чаровеев.

Кузнец Морт — кузнец.

И многие, многие другие.

Глава I.

Ночь мягким покрывалом накрыла землю, утопив в темноте поля, леса и дороги. Убывающий месяц тусклым серпом висел на небосводе. Сова, парившая в порывах тёплого ночного воздуха, не нуждалась в дорогах. Выискивая место для ночлега, она летела к людскому поселению. В лесу ей было бы уютней, но чутьё животного подсказывало, что у людей будет проще раздобыть пищу. Небесный путь совы лежал в Пардокс, ставший городом сравнительно недавно. Этот высший статус разросшейся деревне присвоил лично Канцлер Мак’Вей, десять лет назад. На ночных улицах смотрители огней, зажгли фонари. Их в городе было всего десять, они стояли на основных улицах и единственной площади, поэтому в большей его части властвовала ночь. Фитили, напитанные маслом, медленно разгорались, нехотя отдавая свет темноте. Ещё не успев обзавестись своей городской стеной (она была отстроена только на половину), город был доступен любому путешественнику, в том числе и непрошеному. Город спал, изредка похрапывая разговорами патрульных, да лаем собак.

Сделав круг над тёмными улицами городка, сова пролетела вдоль недостроенной оборонительной стены. Спланировала над новыми городскими воротами. И наметила свой полет к дому, а если быть более точным, уже к поместью мэрла города Пардокс, в котором проживал сам мэрл Пар занимавший должность управляющего города уже много лет. Он великолепно справлялся с делами, и горожане относились к нему с уважением. Должность мэрла Пар получил ещё в годы своей молодости, встав на защиту тогда ещё деревушки. Разбойники с Западных земель бесчинствовали в округе, но Пар сумел собрать местных и отстоять Пардо. Приставку «кс» к названию, для презентабельности, добавил канцлер Мак’Вей уже позже. Сова, спланировав над фонарём, около поместья мэрла, уселась на коньке крыши, и тихо ухнула. Где-то во дворе поместья встрепенулась мышь. Птица молниеносно сорвалась с места и беззвучной тенью спланировала на добычу. Мышь успела только коротко пискнуть, затихнув в когтях ночной охотницы. Вернувшись на крышу, сова принялась поглощать добычу, отрывая мощным клювом куски мышиной плоти.

Факел, висящий у дверей поместья, осветил медленно идущую сгорбленную фигуру, волочащую зазубренный меч по камням мостовой. Меч был настолько ржавый, что даже не давал отблесков от пламени факела. Фигура дошла до входной двери дома мэрла и уперлась в неё головой. Открыв её и что-то промычав, тихо прошла внутрь. Дверь закрылась, защемив меч, он вырвался из руки фигуры и упал на каменный пол. Лязг раздался у парадного входа в местный замок и дошёл до арки, ведущей к основным воротам. Сова оторвалась от трапезы, провернула голову и осмотрелась. Караульные, нёсшие службу двумя парами, патрулировали по разным сторонам поместья, их алебарды были высоко подняты, а голоса гулко разносились в ночном воздухе, на лязг не обратили внимания, увлечённые своими разговорами. Сова ещё раз провернула головой, осмотрелась и вернулась к ужину, оторвав кусок мяса от жертвы.

Фигура, извергая из себя непонятные звуки, наклонилась к мечу, жидкие волосы упали на бледное, сильно обветренное лицо, и подобрала оружие. Сухие пальцы мёртвой хваткой зажали рукоять. Только сейчас клинок был взят правильно, остриём вперёд. Посмотрев на меч, фигура шаркающими шагами медленно пошла вглубь дома. Задев стул, стоявший в проходе, она сдвинула его с места, при этом на подлокотнике стула, остался лоскут грязной, обветшалой материи. Клок волос упал с головы, когда фигура задела рога, висевшие в коридоре. В темноте она легко находила куда идти, хоть один глаз и был наполовину закрыт, а второго небыли вовсе. Фигура начала подниматься по лестнице на второй этаж поместья, в закрытом помещении дома распространяя вокруг себя приторно сладкий трупный запах. Чем ближе она подходила к спальне мэрла Пара, тем сильнее становился запах, тем больше кусков обветшалой одежды фигура оставляла за собой, не обращая никого внимания на этот факт. У мертвеца была цель, и он двигался к ней, не взирая ни на что. Спальню мэрла мертвец нашёл безошибочно, снова упершись головой, он открыл дверь и вошёл в комнату. Внутри, освещаемой слабым светом магической ночной свечи, на небольшой кровати спал Пар.

Мэрл не сразу понял, что происходит. Он проснулся в тот самый момент, когда ржавая твердь меча вошла ему в грудь, а над самим Паром нависало ужасное лицо мертвеца. Пар выпучил глаза, схватился за ржавый меч, пытаясь его остановить, но зазубренное лезвие только разорвало ему ладони, не сбавляя свое погружение в живую плоть. Изо рта струей полилась кровь, между губ забурлила красная пена, на ночной рубашке расползалось кровавое пятно. Мертвец приблизился к лицу Пара, как будто пытаясь увидеть момент смерти. Меч вошёл в грудь человека по рукоять, пробив соломенный матрац кровати насквозь. Пар дёрнулся и затих, кровавая пена у рта медленно опадала. Мертвец расцепил костяные пальцы, оставив меч в теле мэрла, выпрямился, насколько позволяла сгорбленная спина, и вышел из поместья незамеченным.

— Дорогой, пора вставать, лежебока. Сегодня же не день вселенской лени. Дела ждут! — поздним утром жена мэрла пришла будить его к завтраку. Открыв дверь в комнату спиной, она вошла, неся поднос с кувшином парного молока, так горячо любимого Паром. Развернувшись и увидев мужа, лежащего в кровати, она улыбнулась, а когда подошла поближе завизжала от ужаса. Кувшин с молоком соскользнул с подноса и разбился вдребезги. Молоко залило пол, протекло под кровать, где медленно смешалось с загустевшей кровью мэрла.

***

Городской чаровей Ворк был пожилым, седовласым стариком, жившим в отдельном двухэтажном доме в центре города. Каждое утро чаровей встречал чашкой ячменного напитка, попивая его в спальне на втором этаже. Городской стражник вбежал к чаровею в покои без стука, старческие руки мага от неожиданности выронили чашку и Ворк облил себя горячим напитком.

— Что случилось? — вскипел старик. Мало того, что он облился, так ещё его застали в неглиже, на нём был любимый халат, ночная рубашка и ночной колпак с помпоном.

— Мэрл! — выдавил из себя стражник, глубоко дыша, он пробежал от дома мэрла без остановки.

— Меня вызывает мэрл? К чему такая спешка, сейчас всего лишь полдень! — старик пытался заклинанием убрать с себя пролитый кофе. Заставив магические искры затирать пятно с одежды.

— Мэрл мёртв! Убит у себя в кровати, — выпалил стражник.

— Как мёртв? — старик сел на стул, забыв о пролитом на себя кофе, магический искры растворились в воздухе.

— Жена нашла его мёртвым у себя в кровати.

— Как мёртв? — повторил чаровей, не в силах собраться с мыслями.

— Что нам делать Чаровей Ворк? — вопросом на вопрос ответил стражник.

— Мне надо доложить Канцлеру! Оставьте меня! — поразмыслив, ответил Ворк.

Старый чаровей встрепенулся, вскочил и поковылял в рабочий кабинет. Раскрыв дверцу шкафа, чаровей осмотрел склянки, стоявшие на полке. Склянки, бутыльки, баночки различного цвета и разного наполнения. Какие-то были запыленные, какие-то пустые. Он начал их перебирать, поднося каждую к подслеповатым глазам, пытаясь лучше рассмотреть их содержимое: «это не та… эта закончилась… эта подходит к концу… кажется вот эта». Удостоверившись в правильности выбора, он сунул её в карман ночного халата и вернулся в покои. Стражник продолжал стоять на месте.

— Что ты стоишь, как истукан? — воззрился на него чаровей.

— Стража города в панике! Мы не знаем, что делать?

— Несите службу дальше как раньше, только в тысячу раз бдительнее. В дом мэрла никого не пускать! Это место преступления. Я убыл к Канцлеру и скорее всего, вернусь не один, — отдал последние напутствия старик, и в чём был, начал спускаться на первый этаж дома, на ходу добавив, — отправьте сообщение в замок канцлера о случившемся!

Пройдя по первому этажу, он вошёл в складскую, где всегда была тьма тьмущая. Маг щёлкнул пальцами и в воздухе появился небольшой огненный шар, осветивший помещении. Сдёрнув покрывало с груды вещей, чаровей нашёл то что искал. Старый, деревянный двухколёсник, вырезанный лучшими мастерами Туманных земель из ствола железного дерева. Он служил Ворку добрых сорок, а то и сорок пять лет. Правда, в последнее время он им не пользовался, разъезжая больше на повозках с лошадьми, но сейчас время требовало воспользоваться старым механизмом. Сделав жест рукой и произнеся шёпотом заклинание, чаровей заставил входные ворота в складскую, медленно вползти под потолок. Как только комната осветилась дневным светом, огненный шар тут же погас, растворившись в воздухе. Ворк вытащил двухколёсник из-под горы вещей, держа его за рулевую скобу, выполненную из рогов оленя. Проверив стеклянные трубочки, расположенные по раме, он удостоверился, что они целы и не разбиты. На рулевой скобе были установлены кожаные меха, он проверил и их. Нажав на мягкую кожу, он услышал легкое шипение около заднего колеса. Значит всё в порядке, воздух не выходит через уплотнения. Старик влил содержимое бутылька в сосуд под кожаным сиденьем. Жидкость взбурлила и заискрилась. Чаровей присмотрелся и увидев переливающиеся краски в жемчужно-пурпурной субстанции, остался доволен. Ворк выпрямился и гордо выкатил двухколёсник из складской комнаты на улицу. Деревянные колёса, оббитые по ободу буйволовый кожей, мягко ехали по мостовой. Спицы, вырезанные в виде различных диковинных фигур, при вращении колёс создавали эффект бегущего зверя. Рама сверкала полированными до блеска изгибами. Уличная ребятня тут же обступила чаровея. Да что там ребятня, всякий кто попадался на пути Ворка, бросал свои дела и с раскрытым ртом, провожал старика до новых городских ворот. Чаровей гордо вышагивал, ведя двухколёсник по улице, он даже не вспомнил о том, что идёт в ночном халате с пятном от кофе, домашних тапках и ночном колпаке. Выйдя за ворота города одним движением, казалось бы, давно забытым, Ворк перекинул ногу через сиденье и нажал на меха. Меха создали давление в стеклянных трубках, воздух надавил на жемчужно-пурпурную субстанцию, выдавив небольшую каплю через отверстие, направленное на заднее колесо. Как только капля субстанции упала на кожу колеса, оно начало медленное вращение. Двухколёсник сдвинулся с места и покатил по дороге. Чаровей нажал ещё раз на меха и крепче взялся за рога. Вторая капля, оказавшись на колесе, заставила двухколёсник всё быстрее и быстрее набирать скорость. Ворк вырулил на Прямой тракт и взял направление к замку канцлера, оставляя на земле и в воздухе чуть заметный магический след.

Чаровей обгонял повозки, всадников, посыльных и пеших крестьян. Ему уступали дорогу, шарахаясь на обочины. Ворк давно не был на приёмах главного чаровея земель. Все указания от ведомства чаровеев он получал по средству «служебных магических сообщений». Последний раз он удостоился аудиенции канцлера, когда тот приезжал десять лет назад и присваивал деревне статус города, а когда он был в самом замке, то и не вспомнить. И проведя в пути четыре часа, со скоростью восемьдесят тысяч пяток в час, он даже испугался, что позабыл дорогу, но, когда начали появляться большие деревянные щиты, с выведенным краской красивым писарским шрифтом: «При движении на магических механизмах сбавьте скорость. Вы приближаетесь к караулу дорожной службы», Ворк облегченно выдохнул, это означало, что он близок к своей цели.

Посты охраны замка были выставлены на Прямом и Кленовом трактах, ведущих к замку Канцлера. Караульные башни находились на удалении тысячи пяток от стен замка. Службу на каждом посту несло по дюжине солдат и по два чаровея. Караульная смена состояла из четырех солдат. Смена несла службу, проверяя у прибывающих в замок разрешительные документы, досматривая повозки и заигрывая с молодыми крестьянками. Остальные солдаты делали, кто что хочет, кто спал, кто играл в кости за караульней.

О приближение магического механизма караульных чаровеев оповестил кристалл, засветившись красным светом. Передав информацию старшему смены, капралу Велюру, маги быстро заняли свои боевые места на башнях по обе стороны тракта, как указывал Устав магической караульной службы. Получив сообщение, Велюр сдвинул заполняемый график смен на середину стола, отложил перо и взял шлем. Скорым шагом, выйдя из караульни, он гаркнул во весь голос:

— Караул, на копьё! Тревога!

Караульные встрепенулись, один солдат кинулся в караульню будить спящих, а те, кто играл в кости и так услышали команду. Через положенные пятнадцать секунд, пост в полном составе стоял на тракте. Солдаты подняли щиты и проверили свечение магических штампов на их тыльных сторонах. Пять воинов взяли копья наизготовку. Остальные достали короткие мечи. Чаровеи удостоверились, что защитные обереги и сигнальные снаряды в рабочем состоянии.

— Валите с тракта! — крикнул Велюр всем, кто в этот момент находился на дороге и, рассекая мечом воздух, выступил перед строем караула. Простой люд кинулся в россыпную, побросав телеги и повозки. Находится рядом с магической битвой или иным проявлением чуждой силы никто не хотел. Не любили, непосвященные, магию, хотя и любовались ею на всех мало-мальски праздниках.

Велюр проверил небольшую склянку из чёрного стекла, висевшую поверх кирасы на кожаном ремешке. Он не чаровей и магический оберег ему полагался по статусу и должности, как и всем капралам охраны замка Канцлера. Хотя, он ни разу его не использовал по назначению, но всегда, когда возникала напряженная ситуация, проверял на месте ли тот. На самом деле он даже не знал, как этот оберег работает, получив его от старшего товарища, когда получал должность, а Устав на его счёт давал только инструкцию по применению, не описывая эффект проявление артефакта. Караульные же обходились только магическими печатями защиты на щитах. Капрал надел шлем, и поднял забрало, всё тот же Устав караульной службы предписывал встречать врага с открытым взором, и опустил меч острием в землю. Караул замер в ожидании.

— Приближается! — оповестил чаровей с караульной башни.

Очередной щит проинформировал, что за поворотом, путника ожидает караульный пост. Ворк снизил скорость, применив разрушающее заклинание. Магическая жидкость тут же испарилась, двухколёсник заметно замедлился. Чаровей выкатился из-за поворота и сразу увидел две башни по обе стороны тракта, и то, что отряд до зубов вооруженных солдат преграждал ему путь. Впереди стоял высокий воин с мечом в одной руке, а вторую он держал поднятой перед собой с раскрытой ладонью.

— Остановите магический механизм! — отдал команду воин с поднятой рукой, — остановитесь и предоставьте право на управление!

— С большим удовольствием, — прокряхтел Ворк и с облегчением разжал пальцы с рулевой скобы из рога оленя. Остановившись, он поставил двухколёсник на подпорку и взглянул на караул, — я городской чаровей Пардокса, моё имя Ворк Лодьё, и у меня важное дело к Канцлеру.

— Медленно, без резких движений, предъявите право на управление магическим механизмом и докажите имя чаровея, — произнёс Велюр.

— Стража Пардокса должна была сообщить о случившемся в моем городе, — Ворк был знаком с процедурой и не стал испытывать судьбу, медленно откинув ворот халата выставив на обозрение медальон чаровея, висевшего на шее. Только сейчас он понял, что даже не переоделся и всё это время находился в ночном халате и пижаме, — вот мой жетон, а механизм не магический, он двигается с помощью магической жидкости. Старый он уже, такими давно никто не пользуется.

— Он чист, — послышалось с одной из караульных башен, — чаровей Ворк подтвердил свою личность. Жетон подлинный.

Караульные сразу расслабились. Велюр облегченно выдохнул.

— Нас предупредили о вашем визите, но не сказали, что вы пребудете так скоро, — Велюр убрал меч в ножны

— Ничего страшного, почтенный, — деловито произнёс Ворк, — я могу двигаться дальше?

— Несомненно, чаровей Ворк, — Велюр снял шлем.

— А к чему такая осторожность? — старик оглядел караульных, они опустили щиты, подняли копья, но расходиться не спешили.

— Не спокойно нынче, — проговорил капрал, — я дам вам провожатого, он проследует с вами верхом до замка.

— Боюсь, что за моим конём из дерева, ваш воин не угонится, — чаровей горделиво похлопал ладонью по сиденью.

— Так будет надежнее. И не вздумайте отказываться.

Чаровей только пожал плечами, спорить не было смысла. К тому же старик порядком устал, так долго он не был верхом на двухколёснике уже лет пятнадцать, и ему хотелось скорее прибыть к канцлеру. Велюр распорядился, чтобы один из воинов взял самого быстрого скакуна и сопроводил чаровея к замку. Ворк дождался пока всадник оседлает коня, нажал на меха. Пурпурная капля упала на поверхность заднего колеса и чаровей медленно покатил по тракту. Всадник сначала двигался вровень с чаровеем, но постепенно стал отставать, а затем и вовсе остался далеко позади.

Канцлер чаровеев Лост Мак’Вей стоял, склонившись над рабочим столом в зале аудиенций. Будучи в возрасте, Мак´Вей выглядел моложе своих лет. Когда-то чёрные, как смоль, волосы сейчас были подёрнуты сединой и безукоризненно уложены. Спина была всегда прямой, взгляд открытый, а мысли предельно сконцентрированы. Он был отличным стратегом на бумагах, грамотным тактиком в действиях и разумным политиком в отношениях.

Рабочий день подходил к концу, закатное солнце ещё ярко заливало зал через большие окна, но прислуга уже готовила свечи к вечеру. С самого утра к канцлеру прибывают городские чаровеи с разных уголков подвластных земель. Волна убийств выкосила мэрлов пяти городов. Это обстоятельство тревожило и озадачивало. Происки чародеев? Козни ненавистников? Или просто внутригородские распри? Вопросов было больше чем ответов и это беспокоило канцлера. Настроения не было. Лост Мак´Вей склонился над картой, развёрнутой на столе. Пять убийств и все в разных местах. Статуэтки диких зверей стояли на карте и отмечали места происшествий. Мак´Вей провёл рукой над картой и тонкая магическая линия, серебряного цвета, связала все статуэтки между собой. Образовался рисунок в виде звезды с разными по длине острыми лучами. Всматриваясь в полученную фигуру чаровей добрых пятнадцать минут, пытался найти, понять, вычислить закономерность убийств, но усилия не принесли результата. Перекрещивание линий от статуэтки к статуэтке, черчение окружностей, квадратов, измерение расстояний, проекции на вертикальную плоскость, ничего не принесло успеха. Мак´Вей раздосадовано сел в кресло, оббитое чёрным бархатом, протёр глаза, размял пальцы. Мысли роились в голове и никак не хотели логически выстраиваться.

Канцлер развернулся на кресле, и его взор уперся в скрижаль. Огромная каменная плита, вырезанная из цельного куска рубина, занимала на стене восемь квадратных пяток. Буквы, инкрустированные серебром, гласили:

За тысячу времён,

Из века в век,

Стоят на страже мира,

Владыки чар, едины в силе духе.

Умельцы веять чар виденья.

Идущие в бой с открытым шлемом,

И в твердь вдохнуть дыханье жизни.

Призванье их законы защищать и соблюдать порядки,

Быть всем примером и оплотом слова.

Владыки веять чары — Чаровеи.

Эти слова всегда вдохновляли канцлера, заставляя его мозг работать быстрее. Он читает эти строки уже двадцать лет изо дня в день, с того самого момента, как впервые вступил в этот зал избранным канцлером чаровеев. Это сработало и сейчас, проскользнула мысль, он попытался ухватиться за неё, раскрутить, но ход его мыслей прервал глашатай.

— Чаровей Ворк Лодьё, городской чаровей города Пардокс, — оповестил глашатай.

— Пусть войдёт, — ответил Лост и тут же услышал быстрые, шаркающие шаги.

Развернувшись на кресле, канцлер увидел картину, в которую не сразу поверил. По залу шёл старик в ночном халате, ночных тапках и ночном колпаке. Старик суетился, пытаясь придать себе официальный вид. Такого наряда, зал аудиенций никогда не видел, канцлер еле сдержал улыбку

— Ваше превосходительство, — на ходу начал Ворк, — разрешите с визитом?

— Конечно, уважаемый, я жду вас, — канцлер поднялся и вышел навстречу чаровею из-за стола.

— Благодарю вас, канцлер Мак´Вей. У меня в Пардоксе случилось страшное. Убит мэрл, при очень странных обстоятельствах. В ночное время, — затараторил Ворк.

— Не бегите вперёд, — перебил чаровея канцлер, — давайте по порядку. Вы хотите выпить, перекусить? Присядьте.

— Я в дороге с полудня, но я очень возбуждён, чтобы есть, — Ворк присел на мягкий стул рядом со столом канцлера, — но выпить выпью. Лимонад, пожалуйста.

Канцлер отошёл к маленькому столу с напитками и лично, ведь он был политиком в отношениях, налил в хрустальный бокал лимонную воду. Проведя над бокалом рукой, канцлер создал безобидное заклинание, восстанавливающее силы и немного развязывающее язык. Старый чаровей с благодарностью выпил содержимое бокала, тут же расслабившись и поудобнее устроившись на стуле.

— Начинайте, — вежливо предложил канцлер, вернувшись за стол.

— Убийство. Жестокое. Убит мэрл города, — только и смог выдавить Ворк.

— Давайте по порядку, — взял разговор в свои руки канцлер, — как вы узнали о случившимся?

— Мне сообщила стража. Начальник городской стражи сегодня утром доложил о случившемся.

— Есть свидетели происшествия? — уточнил Лост.

— Нет.

— Кто нашёл тело? — поинтересовался канцлер.

— Жена мэрла. Утром, — выложил старый чаровей, ведь это он знал из доклада стражника.

— Как был убит мэрл?

— Я, — начал старик и осекся, — я не знаю.

— То есть вы не были на месте убийства? — изумился Лост.

— Да, — растерянно ответил Ворк, его глаза забегали, и он сник, запоздало ощутив в себе магию канцлера, — я растерялся, запаниковал. У меня ещё не было такого, что убивают мэрла в своей кровати. На поле битвы было, но в своей кровати… Утром, для меня было наиболее верное решение доложить вам лично, — старый маг пытался найти оправданиям своим поступкам, — поэтому я здесь.

— Это верное решение, хоть и принятое второпях. Ваши предположения? Кто мог это совершить? — Мак’Вей провёл по бородке длинными пальцами.

— Я теряюсь в догадках. Я приказал городской страже оцепить дом мэрла и никого не пускать на место происшествия, — продолжал тараторить старик, — я немедленно вернусь в Пардокс и обследую место происшествия лично.

— Не торопитесь, друг мой, — остановил чаровея Лост, — к вам в город будет отправлен опытный чаровей-сыщик. Вам останется только оказать ему содействие.

— Я согласен на содействие, — Ворк кивнул головой, и помпон колпака колыхнулся, подтверждая слова городского чаровея.

— Замечательно, — канцлер удовлетворительно потёр руки, — но для начала, нам с вами надо самим обследовать место убийства.

— Но как!? — удивился Ворк, — Пардокс не близко.

— Прогресс в магии не стоит на месте, — Мак’Вей вышел из-за стола в центр зала и произнёс:

Всё далёкое стань близким

Открой взору скрытый вид

Мэрла Пара из Пардокса

Бездыханного яви.

После слов заклинания воздух вокруг Канцлера замерцал, исказился и чаровеи увидели висящую в воздухе картинку. Но она была недостаточно большой, чтобы можно было разглядеть детали.

— Всё же, далековат ваш Пардокс, — поразмыслив, произнёс канцлер. Он сложил указательный и большой палец вместе, направил руку на картинку в воздухе и раздвинул пальцы. По мере удаления пальцев друг от друга, картинка увеличивалась, становясь более объёмной, четкой и более детализированной.

Через мгновение, канцлер и городской чаровей, оказались внутри спальни убитого мэрла. Изображение было достаточно обзорным, чтобы можно было разглядеть обстановку в спальне и уловить детали. Тело оставалось лежать на кровати. Рукоять ржавого меча всё так же торчала из груди мэрла. На полу застыла кровь, смешанная с молоком, образовав замысловатый рисунок. Дверь в комнату была закрыта. Видимо стража взялась за ум и сейчас исправно несла свою службу.

— И никто ничего не слышали и не видели? — задал вопрос Мак’Вей, рассматривая спальню. Канцлер ходил по магической проекции комнаты и старался разглядеть всё до мелочей.

— Мне очень жаль, что я не опросил семью и домашних мэрла, — Ворк ответил и отвёл глаза в сторону.

— Такое убийство не могло пройти бесшумно, — канцлер склонился над магической проекцией тела мэрла и пристально всмотрелся в рукоять меча, — насколько я помню мэрл Пар герой войны за независимость своей деревни. И насколько я его помню, просто так он бы не сдался.

— Стража мне ничего не доложила по этому поводу, — Ворк не знал, куда деться от стыда. Впервые в жизни он допустил такую неслыханную оплошность. Тем боле в такой момент.

— Я вам откроюсь, дорогой друг, — начал медленно Лост, пытаясь тоном голоса успокоить старого чаровея, — только прошу вас оставить эту тайну в этом зале.

— Мне можно доверить любую тайну, — воспрянул духом Ворк, — слово Чаровея!

— Слово Чаровея дорого стоит, а больше стоит его честь, — ответил канцлер известной на всю округу поговоркой, — но это и хорошо, что вы цените своё слово. Нам сейчас нужны такие люди как вы, но сейчас не об этом.

— Я весь во внимании!

— Это убийство, — Мак’Вей кивнул в сторону исчезающей магической проекции, — не единственное. Сегодня ко мне прибыли чаровеи ещё пяти городов. В каждом этом городе убиты мэрлы. Убиты при не менее загадочных обстоятельствах. Скажу вам честно, мы не знаем, будут ли продолжаться убийства или нет. Сейчас основная задача — это найти и покарать виновных, и естественно, не дать повториться этому вновь.

— У меня есть предположение, что это совершили чародеи, — высказался городской чаровей, чуть понизив голос.

— Эта версия в разработке моего кабинета, — тут же ответил канцлер, — хоть своеобразная вражда между чародеями и чародеями длится века и были даже полномасштабные магические войны, как мы с вами знаем, но, чтобы дело дошло до убийства, да ещё в разных частях наших земель… в это верится с трудом. Но, как я уже сказал, версию отрабатываем.

— Чародеи всегда строили козни, — продолжал гнуть свое чаровей Ворк.

— Этот вопрос очень серьезный. Голословные обвинения могут привести к осложнению и так непростой ситуации, — канцлер пытался отвести разговор от больной темы, — давайте вернёмся к происшествию. Вы задумывались о том, кто будет исполнять обязанности мэрла?

— Пар имел сына, но тот ещё мал. У него был помощник, Туман, — Ворк сделал ударение на звук «у», произнеся имя, — горожане его уважают, они с Паром всегда были вместе и всё делали сообща. Ему даже не придётся вникать в дела, он и так их все знает.

— Кстати, а этот ваш Туман, он сам не мог убить мэрла?

— Упаси Святыни, они были как братья, — поразился вопросу старик, — и вообще, у нас в Пардоксе убийств не было несколько лет. Нет, нет! Это точно не Туман.

— А были ли у мэрла недоброжелатели, соперники, может интрижка на стороне? — Мак’Вей пытался рассмотреть ситуацию под разными углами.

— Семья у мэрла была счастливая, во всех смыслах, — ответил, не задумываясь чаровей, — а на счёт недоброжелателей, нельзя в городе найти человека настолько уважаемого и любимого, как Пар, будь ему земля пухом.

— Я услышал достаточно, — выйдя из раздумий, произнёс канцлер, — вам будут предоставлены апартаменты на ночь. Завтра вы возвратитесь в Пардокс. Все указания вы получите письменно.

— Спасибо, Ваша Светлость, что приняли меня. Для меня это честь, — старик поднялся со стула, — я сделаю все, чтобы найти виновного.

— Я в вас не сомневаюсь, — канцлер взял чаровея под локоть и направился с ним к выходу из зала, — вас проводят.

Распрощавшись с чаровеем, канцлер вернулся за стол. За время разговора солнце зашло за горизонт и в зале заметно потемнело. Лост щёлкнул пальцами и сделал жест, как будто засеивает семена на поле. По всему залу разом зажглись все свечи. Стало гораздо светлее. Мак’Вей склонился над картой и мягким движение кисти, магически, придвинул подсвечник ближе. Достав из стола ещё одну статуэтку, он поставил её на карту, в то место где был нанесён Пардокс. Снова зажёг магическую нить, соединив уже шесть статуэток. Всмотрелся в образовавшийся силуэт. И опять ничего не увидел. С добавлением нового угла не добавилось смысла или иной подсказки. Канцлер взъерошил волосы, опустился в кресло, откинувшись на спинку. Мысли снова зароились в голове. Но чем дольше он размышлял, тем чаще он вспоминал разговор с Ворком по поводу чародеев. Не то чтобы чародеи были сверхпроблемой, но то, что они были проблемой, это однозначно. Он не соврал старому чаровею, его люди вплотную разрабатывают версию причастия к событиям чародеев, но как бы они не старались, как бы они не пытались притянуть чародеев, ничего не получалось. Все убийства были совершены по разным сценариям, и никто из жителей городов ничего не видел и не слышал. А самое главное, все убийства исполнены без применения чар, все действа были реализованы физически. Просидев ещё с полчаса, канцлер вызвал слугу.

— Вызовите ко мне чародея-сыщика Агата Кри, немедленно! — отдал приказ канцлер. Слуга удалился выполнять приказ, а Лост свернул карту и убрал её в стол. Затем, достал чистый лист бумаги и начал писать указания городскому чаровею Пардокса, обмакивая перо в чернильницу.

Глава II.

Барк обессилено прислонился спиной к мачте, выпустив из рук окровавленный пальник. Ноги подкосились и пират осел на палубу. Сил не осталось. Тяжело дыша, Барк поднял трясущиеся руки к лицу и стёр кровь. Нос жгло от порохового дыма, глаза слезились от тлеющих снастей и крови. Когда пелена в глазах прошла, он огляделся. Вокруг стояла тишина, бой закончился. Палуба была завалена трупами и кусками человеческих тел. Чародей, с торгового корабля, применил заклинание защиты и дюжина пиратов, да не только пиратов, но и самих защитников, разорвало на куски. Самого Барка чудом не тронуло. Уши начали различать стоны раненых. «Почему не празднуют победу? Или мы проиграли?» — возникла мысль в голове, но то, что он услышал в следующий миг, удивило и обрадовало его одновременно.

— Есть кто живой из Содружества Петли? — донеслось до Барка.

Молодой пират поднялся на ватные ноги и подошёл к борту. Он сразу узнал обводы «Бешеной твари», правда после боя корабль лишился части одной из мачт и имел множество пробоин в корпусе. Барк огляделся и понял, что сам он находится на борту торгового судна. Но почему он здесь, а не на своём корабле? Через мгновение из глубин памяти всплыло поручение боцмана, в разгар абордажного боя.

— Сопляк, или ты убьешь чародея или мы все отправимся кормить рыб! — боцман был в ярости. Бой шёл, не так как планировали. Всему виной был корабельный чародей, создавший магическую защиту вокруг корабля. Ядра не могли пробить её, а если и пробивали, то не наносили ущерб. Картечь пиратских мушкетов просто отскакивала от неё как горох.

— Но это же чародей! Он убьёт меня как муху! — возразил Барк.

— Выбирай, или он или я!? — боцман сверкнул глазами и удобней перехватил абордажный топор.

Барк выполнил приказ. Он и ещё несколько пират перебрались по реям на торговый корабль. Напав на чародея и его охрану, они смогли на время переломить ход сражения, ранив самого мага и убив часть охраны. Охранные чары корабля ослабли, и пираты с «Бешеной Твари» кинулись в бой, воодушевлённые малой победой собратьев. Пушкари тут же открыли огонь из палубных орудий, дырявя корпус торгового судна залпами ядер. Корабельному чародею потребовалось не много время, чтобы прийти в себя, и он нанёс удар заклинанием разрушения. Барк в тот самый момент выронил саблю и нагнулся за ней, когда волна магии пронеслась над ним и уничтожила всех, кто был на палубе. Чаровей не ожидал от себя проявления такой мощи и опешил от того, что убил всех, в том числе и своих товарищей. Маг попытался восстановить охранение корабля, но Барк, заляпанный кровью с ног до головы, схватил первое, что ему попалось под руки, это оказался пальник, и убил чародея. Потом молодой пират сражался с гвардейцем, рядом прогремел взрыв, его врага убило щепой, а самого пирата оглушило. Потом была ещё схватка, защитники выбегали из трюмов и держали оборону до последнего живого.

— О, это же сопляк! — крикнули с «Твари», — я же говорил, что кто-то ещё мог очнуться!

— Парниша, корыто сейчас затонет. Лучше тебе перебраться к нам! — услышал Барк второй голос. К борту начали подходить любопытные и выкрикивать различные советы.

— Пусть там остаётся, — к борту вышел боцман с перевязанным глазом, грязной тряпкой, — он бесполезный как мешок с дерьмом.

— Бросьте, сэр, — возразил кто-то из толпы, — он лично отправил кормить рыб чародея. Если бы не Сопляк, мы бы все встретились с Дейви Джонсом.

Пираты зашумели, требуя справедливости. Боцман не стал протестовать, махнул рукой и удалился, выкрикнув на ходу:

— Руби абордажные концы! Поднять паруса!

Несколько пиратов тут же принялись выполнять приказ, обрубая концы, соединяющие оба корабля. Абордажные крюки с тупым звуком начали падать на палубу торгового судна.

— Прыгай в воду! — Барк услышал голос Грота, своего лучшего и единственного друга на «Твари», — прыгай, я кину линь!

Барк огляделся в поисках своей сабли, но ничего не смог рассмотреть, по палубе разрастался огонь, заполняя едким дымом всё вокруг. Молодой пират залез на борт, проверил наличие кулона, висевшего на шее, неуклюже оттолкнулся. Из-за того, что сапоги были выпачканы кровью, он поскользнулся и рухнул с борта в воду. Упав животом на волны, Барк вызвал взрыв смеха среди пиратов. Соленая вода тут же защипала глаза и ранее незамеченный порез на плече. Барк вынырнул, жадно хватая воздух. Рядом упала верёвка, и пират ухватился за неё. Его тут же потянуло за кораблём, расправившим паруса и начавшим отходить от ограбленного судна. Пиратам следовало поскорее убираться, пожарище с абордажного корабля может привлечь эскадру, а там морских магов намного больше, чем один.

Остальные пираты не стали дожидаться пока молодой заберётся на палубу, и разошлись зализывать раны, как свои, так и корабельные. Грот помог взобраться Барку на борт «Твари». Молодой пират повалился на палубу, тяжело дыша. Он ещё не отошёл от боя, а здесь ещё пришлось удерживаться среди волн. Открыв глаза и сплюнув морскую воду, Барк увидел, как к ним подходит боцман.

— Сопляк, пошёл вниз помогать пушкарям вязать орудия, — небрежно произнёс боцман, слегка пнув того в бок, — ты, Грот, тоже с ним. Бегом!

Грот помог другу подняться, и они вместе отправились на нижнюю палубу, где располагались две дюжины пушек. Пушкари готовились к ходу корабля, укрепляя пушки в своих гнёздах, чтоб они не смещались во время качки. Что и как надо делать Грот и Барк знали, боцман постоянно их отправлял на эти работы после каждого набега на торговые грузы. Чтобы выполнить поручение, они отправились за новой снастью, для замены, повреждённой во время обстрела. Им следовало спуститься ниже, в трюмы, где хранились запасы верёвок, досок для ремонта корабля и ещё много чего. Всегда они ходили через нос корабля, но во время боя была разрушена часть перекрытия и лестница, ведущая вниз, поэтому сейчас там усердно носили доски, пилили, стучали топорами и киянками, восстанавливая корабль. Из-за этого Гроту с Барком, пришлось отправиться через корму. Этой дорогой ходить никто из команды не любил. Путь проходил мимо кают боцмана и капитана, и здесь можно было нарваться на любую работу, или в лучшем случае на пинок под зад, а причиной тому могло быть даже солнце, быстро севшее за горизонт. Друзья шли быстро и без разговоров, стараясь производить как можно меньше шума, несмотря на то, что по всему кораблю шли работы. Но услышав звон монет, они разом остановились. Дверь в каюту капитана была приоткрыта. Сквозь дверную щель пираты увидели капитана, квартмейстера и боцмана. Капитан с горящими глазами загребал ладонями золотые монеты из сундука. Монеты звонко возвращались назад сквозь пальцы, золотым водопадом. Боцман переглядывался с что-то говорящим квартмейстером.

— Здесь золота хватит на всю… — расслышал Барк часть фразы, Грот дёрнул его за рукав и головой показал, что надо быстро уходить, но Барк завороженно смотрел на золотые монеты. Друг оттащил его от двери и уволок от неприятностей.

— Ты представляешь, сколько там золота? — шёпотом спросил Грот, когда они спустились в тёмный трюм.

— Нет, — так же шёпотом ответил Барк, — квартмейстер сказал, что хватит на всю команду. Они раздадут добычу команде, и мы все станем богатыми, Грот!

— У меня будет самая большая шляпа и самая длинная шпага, — мечтательно произнёс Грот.

— Куплю себе шхуну и буду сам промышлять, — поддержал друга Барк, — а ты дружище, будешь на ней вторым капитаном. Станем флибустьерами!

— Вторых капитанов не бывает! — возразил Грот, кряхтя поднимая на плечо упругую бухту веревки.

— Значит, будешь моим боцманом! — уже в голос произнёс Барк и закинул себе на плечо вторую бухту.

— Иди, поиграй с Веселым Роджером! Чтобы я прислуживал тебе!? Ни за что!

— Иди, иди, раб, — произнёс Барк, и друзья рассмеялись.

Позже, когда команда перевязала раны, отстирала от крови одежду и привела корабль в подобающий для пиратов вид, все выстроились на верхней палубе.

— Встали смирно! — прикрикнул на всех боцман, — капитан на мостике!

Команда зашумела, приветствуя своего предводителя. Капитан вышел на мостик и поднял руку, перевязанную как у многих. За спиной капитана встал квартмейстер. Грот и Барк переглянулись, улыбаясь друг другу, предвкушая вожделенное золото, которое они сейчас получат.

— Пираты! — начал капитан, — друзья Содружества Петли! Мы провели хорошую охоту! — пираты взревели улюлюканьями, Барк кричал и радовался вместе со всеми, как никогда до этого не радовался. Капитан поднял руку, успокаивая команду и продолжил, — но, много наших братьев отправились за сундуком Дейви Джонса, почтим их память! И пусть их тела заберёт море!

— Пусть заберёт море, — произнесли все хором, и пираты опустили головы. Наступила тишина. В этом набеге полегло три дюжины пиратов. Такое количество в последний раз было потеряно, когда пришлось убегать от чародейских кораблей, только быстроходность «Бешеной Твари» и попутный ветер спас всех от виселицы.

— И пусть, сожрут их акулы! — выкрикнул капитан через несколько секунд. Команда поддержала предводителя криками. Дань погибшим была отдана, теперь следовало переходить к главному, — мы проявили мужество, отвагу и нам воздалось! Каждый из нас получит по серебряной монете!

Пираты закричали и заулюлюкали вновь. Кто-то даже разрядил мушкет в небо от радости. Команда шумела и радовалась, а Грот с Барком сникли, растерянно переглянувшись. На палубу вышел боцман с кожаным мешком, набитым моментами до отказа, и начал раздачу победной премии, вкладывая в ладонь каждого пирата по серебрянику. Пройдя к Барку, боцман задержал руку с монетой над ладонью молодого пирата, но поразмыслив, небрежно кинул её. Барк поймал монету на лету и зло посмотрел в глаз боцмана. Последний не оставил это без внимания и уже хотел отвесить Барка оплеуху, как ему из-за спины задали вопрос.

— Боцман, сэр, а что будет с серебряниками тех, кто больше не с нами? Им деньги не нужны в пучинах Нептуна. Их добыча — наша добыча!

Боцман обернулся к задавшему вопрос, беззубому пушкарю, которого уже начали поддерживать остальные пираты, стоявшие рядом, потом перевёл взгляд на капитана.

— За погибших, всей команде рома! — не растерявшись, выкриком ответил капитан, на безмолвный вопрос боцмана. Они заранее были готовы к такому развитию событий и были подготовлены. Из трюмов начали выкатывать дубовые двухсотлитровые бочки с ромом. Пираты тут же забыли про деньги погибших товарищей, выпивка на тот момент была на вес золота. А Грот, уличив момент в очередной раз, потащил друга прочь от неприятностей.

— Тебе шкуры своей не жалко? — прошипел он на друга, когда они отошли подальше от боцмана.

— Это же не честно! У них золото, а остальным серебро!? И всего по одной монете! — начал возмущаться Барк, — как же слова кодекса, что предательство — это самое страшное преступление.

— Кодекс так же говорит, что пират обязан подчиняться старшему по рангу и не заглядывать ему в рот, — Грот уже начал повышать голос, пытаясь вразумить друга, — ты правды не найдёшь, а будешь её искать, то тебя на рее вздёрнут за бунт!

— Пошли вниз, хоть выспимся, — осмотревшись, произнёс Барк, поняв, что друг прав, — лакать это пойло я не собираюсь.

— А, вот вы где, — к друзьям подошёл первый помощник Фишер, он уже был хмельной, и поэтому был подозрительно добр, — вам, соплякам, есть поручение.

— Мы все во внимании, — пробурчал Барк.

— Не дерзи, Барк, — проговорил более серьезным тоном Фишер, — Грот, сбегай, принеси старому пирату чем промочить горло, — подождав пока Грот удалится, первый помощник продолжил, обратившись к Барку, — ты ещё не отправлен на дно, только потому, что напоминаешь меня в молодости, а то старина Слоувотер давно отправил бы тебя на корм акулам.

— Да что я ему сделал? — возмутился Барк, — постоянно цепляется.

— Ты есть и в этом причина, — произнёс Фишер пьяным голосом, вырвав из рук прибежавшего Грота деревянную кружку, — слушайте сюда. Корабль сегодня уже не тронется с места. Ваша задача подтянуть все снасти на грот-стеньгах, проверить грот-бык-гордени и не допусти Дейви Джонс, чтобы ночью всё провисло с грота-марс-гитовых.

— Но, сэр! — хором возмутились Барк с Гротом.

— Первая ночная вахта на вороньем гнезде ваша, — спокойно ответил первый помощник, пошатываясь.

— Мы тоже хотим выпить! — продолжил Барк, больше для того, чтобы разжалобить первого помощника.

— И вторая ночная, — произнёс Фишер и сделал большой глоток из кружки. Барк открыл было рот, но Грот заехал ему локтем в бок. Барк воззрился на друга. Первый помощник громко отрыгнул и сделал умный вид, — что по кодексу корабль для пирата?

— Дом, — хором уныло ответили Грот и Барк.

— Вот и ухаживайте за домом, — произнёс Фишер и удалился, расталкивая широкими плечами пьющих на палубе.

— Полезли, — выдохнул Грот и пошёл к веревочной лестнице, ведущей на верх к марса-реи.

Солнце опустилось за горизонт. Темнота облепила борта корабля. Факелы, стоявшие по бортам, освещали команду «Бешеной Твари», вовсю гудевшую на палубе. Пираты заливали в себя ром сверх нормы. Те, кто не получил ранения в бою, выплясывали вокруг грот-мачты, остальные орали песни. Капитан, квартмейстер и боцман стояли на мостике и что-то оживленно обсуждали, временами громко смеясь. Барк и Грот ползали по реям, завязывая, подтягивая узлы верёвок, удерживающих паруса в собранном состоянии. Управившись с парусами, пираты забрались в бочку вороньего гнезда.

— Я так больше не хочу, — высказался Барк глядя в звёздное небо.

— Так уже всё сделали, — Грот обвёл взглядом паруса.

— Нет, я не хочу больше служить на этом судне. Служить на корабле под предводительством воров и пьянчуг.

— Так что ты хотел от пирата? — грустно улыбнулся Грот.

— Я решил сбежать, — решительно произнёс Барк, — сегодня все будут дрыхнуть, как за пазухой у Дейви Джонса. Самый шанс.

— Куда? Мы посредине Безбрежного моря. Тысячи миль вокруг ни одного клочка суши! — начал отговаривать друга Грот, — лучшее время для побега — это любой порт, но никак не открытое море.

— Я думал над этим, но я хочу это сделать сегодня ночью. Шлюпка есть, вёсла есть, руки тоже есть. Ты со мной? — Барк посмотрел в лицо Гроту.

— Я скоро могу стать стюардом капитана или квартмейстера. Моя жизнь изменится, — ответил Грот.

— Пойму, если ты откажешься. Но как гласит кодекс: «пират должен всегда быть готовым рисковать своей жизнью».

— Когда ты стал жить по кодексу, пират?

— Я хочу жить по кодексу, если по нему живут остальные. А если его не соблюдает капитан, то зачем он нужен?

— А что дальше? В каком направление направишь корвет?

— Я хочу найти родителей.

— А они есть?

— У всех есть родители. Они должны быть где-то в Туманных землях, на материке, точного названия я уже не помню, но думаю, что смогу узнать местность. Там была такая большая каменная стена. Она мне снится постоянно.

— Может это тебе приснилось? И ты её никогда не найдешь.

— Нет. Она точно существует, я её помню, — то ли мечтательно, то ли с грустью ответил Барк.

— Ты точно решил? — после продолжительной паузы задал вопрос Грот.

— Да! Боцман Слоувотер мне всё равно не даст жизни, а отправиться кормить рыб во время следующего абордажа я не хочу.

— Я пойду с тобой! — твёрдо произнёс Грот, поразмыслив, — каков план?

— План простой, — воодушевился Барк, он приблизился к Гроту, насколько это было возможно в вороньем гнезде, и начал обрисовывать план, указывая рукой на элементы корабля, — на корме есть шлюпка, она капитанская, будет самый раз. Спускаем её на воду, берём запас воды и провианта на камбузе. И в путь! Пока команда проспится, мы уже будем далеко. Утренний туман нас скроет от преследования, если оно будет вообще. А может, нас с тобой, вообще, никто не хватится.

— А время хватит? — озадачено произнёс Грот.

— У нас две ночные вахты, а это полночи. У нас всё получится. Я в этом уверен! — Барк положил руку на плечо друга и прижал его к себе, — сейчас остаётся ждать, пока все отгуляют и уснут.

Прошло несколько часов, прежде корабль затих. Волны пели колыбельную тихим плеском о борта «Твари». Пьяные пираты спали по всему кораблю: на верхней палубе, на нижней, на лестницах, среди пушек, в камбузе. Барк и Грот спустились с вороньего гнезда и пробирались во владения кока. Переступая через мертвецки пьяных пиратов, они прошли по верхней палубе и спустились, по новой лестнице, в камбуз. На нижней палубе стоял жуткий храп, властвовал спёртый запах перегара, испускаемых газов и потных тел. Войдя на камбуз, Барк начал наполнять мешок, прихваченный с собой, луком, вяленым мясом, кусками сыра и сухарями. Грот же подошёл к бочке с питьевой водой и принялся наполнять бурдюк.

— Держите его! — раздался дикий крик. Друзья застыли в страхе, холодный пот прошиб обоих. Грот выронил бурдюк, а Барк рассыпал содержимое мешка, так тщательно им наполняемый, — держите, тысячи чертей, — прозвучало ещё раз, но уже тише и невнятнее, следом раздался жуткий храп.

— Будь он проклят, — Барк выдохнул и опёрся на стол. Руки затряслись, в ногах проявилась слабость.

— Надо торопиться, — пытался унять дрожь в теле Грот. Он поднял бурдюк и продолжил наполнять его.

— Нам этого хватит, в шлюпке должен быть запас воды. Пошли, Грот, — Барк взвалил туго набитый мешок на плечо, и прошёл к выходу.

Друзья вышли на верхнюю палубу. Факелы догорели и сейчас только луна и звезды освещали её. Вдруг Барк заметил, как им на встречу идёт пират, Грот, идущий сзади, врезался в его спину и чертыхнулся, но увидев идущего пирата встал как вкопанный. А пират резко сменил направление движения, даже не заметив их, повернул к борту, через пару секунд молодые пираты услышали, как тот начал справлять малую нужду. По окончанию процесса, пират не стал возвращаться на своё место, а просто лёг там же где и стоял. Друзья переглянулись и пошли дальше. По пути, Барк снял с одного пирата саблю, взамен своей потерянной, а Грот прихватил с собой два мушкета. Добравшись до шлюпки, всегда находившейся над каютой капитана, они покидали в неё бурдюк, оружие и мешок с провизией. Заглянув за борт, Грот удостоверился, что в каюте капитана не горит свет, и кивнул головой в знак одобрения. Молодые пираты отвязали тросы, удерживающие шлюпку, забрались в неё и при помощи блоков начали спуск на воду, аккуратно подтравливая концы.

Опускаясь мимо окон капитанской каюты, Барк заглянул внутрь. Капитан спал на кровати, в руке спящего была зажата бутылка. У стены был различим тот самый сундук с золотом.

— Стой! — шёпотом произнёс Барк.

— Ты что задумал? — прошипел Грот в ответ.

— У меня есть превосходная идея. А ну, подержи мою сторону, — не дожидаясь ответа со стороны Грота, Барк сунул ему в руки свой трос.

— Не смей! — запротестовал пират, поняв задумку Барка.

Тем временем, Барк достал нож, просунул в щель между окон и приподнял защёлку. Грот продолжал выражать протест, но молодой пират не слушал друга. Проникнув в каюту капитана, он на цыпочках прошёл к сундуку и открыл его крышку. Золото! Сундук был полон золота. Барк опустился на колени и положил руки на монеты. Осмотрев сундук Барк понял, что не сможет даже сдвинуть его с места, а Грот не придёт на помощь, удерживая шлюпку. Поискав глазами вокруг, он смог разглядеть суму. Тихо, чтобы монеты не производили звон, Барк принялся заполнять её. Капитан заворочался, бормоча что-то во сне. Бутылка выпала из его руки и покатилась по полу, расплескивая содержимое. Барк замер. Грот чуть не выпустил тросы из рук. Закрыв набитую золотом суму, Барк улыбнулся себе и поднялся на ноги. Тихо вернулся к окну. Посмотрев на стол под окном, он увидел карту. Аккуратно свернув, он сунул её за пазуху, прихватил компас и перелез в лодку. Грот со злостью отдал ему его трос, и пираты продолжили спуск шлюпки в уже легкий утренний туман.

Капитан сел на кровати и почесал живот. Звук текущего из бутылки рома вызвал у него желание к нужде. Он встал и отправился в гальюн, шатаясь и бормоча себе под нос проклятья на головную боль. Вернувшись в каюту, он осмотрелся в поисках бутылки. Увидев её на полу, поднял и сделал пару глотков. Вытер рукавом губы. Вдруг капитан заметил, что открыто окно. Хмельная голова тут же протрезвела. За всю бытность капитана он ни разу не открывал окна у себя в каюте. Схватив мушкет, он крикнул во всю глотку протяжное:

— Полундра!

Барк и Грот сидели на вёслах и гребли от «Бешеной Твари», как услышали вопль капитана. На корабле тут же зажглись факелы, послышались команды боцмана и первого помощника Фишера. Друзья налегли на весла, пытаясь как можно дальше удалиться от корабля, пока не сошла волна неразберихи. Раздались оружейные выстрелы, корабль наполнился гомоном и криками пиратов. Рядом со шлюпкой в воду, с чавкающим звуком, влетали пули, несколько выбили из верхнего края борта щепки. Молодые пираты знали, что через некоторое время корабль стихнет, и вся команда будет жадно вслушиваться в звуки моря, чтобы определить место расположения сбежавших, и чем дальше они отойдут от корабля, тем больше шансов укрыться в утреннем тумане.

— У нас всё получилось! — радовался Барк, — дружище, мы богаты и свободны!

— Да, друг, да, — вяло произнёс Грот, продолжая натужно грести.

«Бешеная тварь» начала затихать, как и ожидалось. Барк и Грот тут же вытащили вёсла из воды и уложили их в шлюпке. Теперь грести нельзя. Боцман что-то выкрикнул несколько раз, и звуки корабля полностью растворились в тумане. Тем временем, белая пелена сильнее окутывала лодку. Оставалось молиться всем богам, морским и пиратским, чтобы лодку не снесло течением обратно к кораблю. Друзья улеглись на дно шлюпки спиной к спине, накрылись парусиной, прячась от морской прохлады. Каждый положил рядом с собой по мушкету, готовые в любой момент их применить. Барк прислушивался к звукам моря, но не заметно для себя уснул.

— Команда, всем на палубу! — боцман сгонял всех пиратов на верхнюю палубу, — все до единой души!

Утро на «Твари» выдалось паршивое. Мало того, что никто не выспался, так ещё все просидели на палубе, вслушиваясь в звуки моря. Головы у всех раскалывались. Сначала не нашли никакой пропажи, вроде все было на месте. Но потом штурвальный заметил отсутствие капитанской шлюпки. Затем капитан заметил, что сундук с золотом стал более пустым. Вот тогда-то стало ещё хуже. Всё утро капитан ходил в одной рубашке, без мундира, размахивая клинком и мушкетом, пиная всех налево и направо, осыпая бранью и проклятиями всю команду. Обвиняя всех и каждого в краже добычи, отложенной на чёрный день.

— По рангам, доложить о личном составе, — взревел капитан, когда команда собралась на палубе.

— По камбузу все, — доложил кок, первым.

— Пушкари, канониры, все на месте, — пробасил главный пушкарь.

— Нет двоих, — первый помощник оглядел пиратов, — кто видел Грота и Сопляка?

Пираты зашумели, переглядываясь, но никто так и не вспомнил, когда видели их в последний раз. Первый помощник сплюнул себе под ноги. Пираты рассыпались по кораблю, ища недосчитавшихся, но поиски не принесли результат. Их не нашли.

— Я отправлю его кормить рыб вот этими руками, — Слоувотер тряс кулаками, когда туман рассеялся. Он, жадно всматривался в море с надеждой увидеть одинокую шлюпку.

— Тысячи чертей, я помогу тебе в этом, — поддержал его Фишер, — клянусь кишками Дейви Джонса.

Молодой пират открыл глаза и тут же их закрыл. Яркое солнце заливало шлюпку. Барк перевернулся на живот, протёр глаза и аккуратно посмотрел поверх борта, горизонт был чист. Не было видно ни одного паруса. Осмотревшись вокруг, парень так же ничего не увидел. Он сел и ещё раз осмотрелся, пожалев, что не прихватил с собой подзорную трубу капитана, но насколько позволяло зрение юноши, он не увидел ни одного корабля. Барк вскочил на ноги и закричал:

— Да! Грот, дружище, у нас получилось! Мы свободны! Мы свободны и богаты! Тысячи чертей, Грот! — но Грот не отвечал, он даже не пошевелился, хотя Барк пытался бегать по шлюпке, размахивая саблей, — что такое? Ты не рад?

Барк скинул с Грота парусину и замолк, улыбка сползла с лица, глаза наполнились слезами. Он опустился к другу, лежавшему на животе и сжимающему в руках свой мушкет. Кровавое пятно занимало всю спину друга. Одна из пуль, выпущенных в темноту с корабля, всё же настигла цель. Барк запричитал, просил Грота ответить, но когда он перевернул его на спину, то из глаз потекли слезы. Лицо Грота было мертвецки белым. Глаза смотрели вникуда. Барк зарыдал, тряся друга за грудки.

— Очнись мать твою! Очнись пират! Ты не можешь меня бросить, у нас получилось! Очнись друг!

Позже, когда слезы высохли, а нервы успокоились, молодой пират завернул тело Грота в парусину и скинул его за борт, как требовал кодекс. Отдав последнюю дань своему единственному другу, Барк свернулся калачом в лодке. Ему стало одиноко. Он часами лежал без движения и размышлял, что было бы, если Грот остался жив, и как им сейчас было бы весело. Он пытался вспомнить момент, когда они сблизились, но не смог, всё получилось как-то само собой, когда они ещё были сопливыми подростками. Потом Барк углубился ещё дальше в воспоминания, пытаясь вспомнить, что было до появления на «Твари». В памяти, как и всегда, всплывали, высокие деревья, их толстые стволы, прячущиеся в тумане. Дорогу, проложенную среди огромных валунов. Потом вспоминался порт, запахи тухлой рыбы и водорослей. Следом впечатления о первой качке, как его полоскало полдня. Вспомнилось, как он оттаскивал раненых в его первый абордаж. Тогда было ему сколько, пять или шесть лет? Он не смог вспомнить. Барку, вообще, было сложно сказать, сколько ему лет даже сейчас. Он никогда не праздновал своего дня рождения, и его никогда никто не поздравлял с ним. В какой-то момент все воспоминания завертелись в круговерть. День сменялся мыслями, ночь приходила взамен воспоминаний.

Сколько Барк провёл время в море, гонимый течением, он не считал. Потеряв счёт дням, он даже не сразу понял, что на борту шлюпки сидит чайка. Пират лежал на дне лодки и просто разглядывал её. А когда до него дошло, что чайка — это признак земли, он подскочил и жадно начал всматриваться в горизонт. В этот момент, он вспомнил про карту и компас, валявшиеся где-то за пустым мешком из-под провизии. Он выудил её из-за мешка и расправил на доске, рядом положил компас. Он видел несколько раз, как навигаторы на корабле сверяли ход корабля с картой, правда, там был ещё прибор со смешным названием астролябия. Но сейчас Барку думалось, что он справится, что он вычислит, куда сможет прибыть. Ему удалось, отчасти. Он смог, как ему казалось, определить, где он находится и в каком направлении идёт на шлюпке. И он определил, что он сможет высадиться на берег в тихом месте, через сутки, где его никто не сможет узнать.

Но Барк ошибся во всём. В месте своего расположения и в месте и время высадки. Только через пять дней его шлюпку прибило к берегу недалёко от порта Лорфакт. Этот порт имел дурную славу среди пиратов, здесь вешали их брата на каждом углу. В этих землях он точно не планировал ступить на берег. Обессиленный он выполз из лодки и укрылся под развалинами одной из хижин на берегу. Ему понадобилась неделя, чтобы освоиться. Барк раздобыл новую одежду, хоть и с чужого плеча. Обрезал пиратские косички и сбрил жиденькие усы. Благо хватало денег, да что там хватало, денег у юноши было с избытком. Деньги с размена всего одного серебряника представляли собой целое состояние. Питаясь в портовых тавернах, молодой пират восстановил силы. Он учился жить на земле, которая не убегала из-под ног, ходить, не расставляя широко ноги, учился говорить, не используя пиратского жаргона.

А вот когда Барк попытался разменять золотую монету, ему пришлось убегать от погони. Его посчитали вором и ему пришлось бегать от портовой охраны по узким вонючим закоулкам и отлеживаться под хижиной. После этого он решил убраться из Лорфакта и осуществить свои планы, добраться до Туманных земель и найти семью. Да и жить с золотыми монетами следовало в большом городе, чтобы не приходилось постоянно бегать при каждом размене.

Барк купил билет на ближайший дилижанс, уходящий из порта. Расположившись у окна в кабинке на шестерых пассажиров, он небрежно кинул суму с золотом под лавку, чтобы не привлекать к ней внимание. Дилижанс дёрнулся и покатил по мостовой. Кучер выкрикивал предостережения прохожим, чтобы никто не попал под лошадей или под кнут. Через пару кварталов под колёса дилижанса чуть не угодил мужчину в шляпе с очень уж широкими полями.

Слоувотер прибыл в Лорфакт на лодке, под покровом ночи. Подходить на пиратском корабле к береговой линии порта не дерзнул даже капитан. Боцман надел одежду с длинными рукавами, чтобы спрятать наколки на руках, и шляпу с широкими полями, чтобы укрыть ухо, растянутое тяжестью золотого кольца. Выйдя на утренние улицы порта, он твёрдым шагом направился в отделение береговой охраны. Пройдя пару кварталов, Слоувотер пропустил проезжающий по мостовой дилижанс. Подмигнул портовой шлюхе, проходя мимо уличного фонтана, и собрав всю свою наглость в кулак, вошёл в отдельно стоящее здание с вывеской над дверью: «ОБОП».

— К кому? — спросил дежурный капрал из-за стойки, заваленной свитками бумаг даже, не подняв головы.

— Я хочу объявить в розыск вора, — произнёс Слоувотер.

— Что украл? — дежурный достал чистый бланк и приготовился к его заполнению, обмокнув перо в банку с чернилами, всё так же, не подняв головы.

— Имущество корабля.

— Астраляблю? — произнёс капрал и сам рассмеялся своей шутке. В этот момент, он поднял взгляд на боцмана и перестал смеяться, пристально посмотрев на посетителя. Годы работы в отряде «ОБОП» не прошли даром, он тут же выявил в боцмане пирата. Капрал сразу изменился в лице, и его рука легла на эфес короткого клинка, — а ну, не с места, тварь морская!

Слоувотер невозмутимо положил перед носом капрала золотую монету. Взгляд дежурного тут же примагнитило к золоту, рука с эфеса переместилась на монету, и в мгновение она исчезла со стойки. Капрал ещё какое-то время буравил боцмана, но затем произнёс:

— Имя и фамилия вора?

— Барк Неджер, — ответил Слоувотер и облегченно выдохнул.

Дилижанс, запряженный шестью лошадьми, выкатил из сухопутных ворот Лорфакта, и направились вглубь страны. С каждой секундой Барк всё дальше уезжал от моря, от своей прежней жизни. Молодой пират уставился в окно и не сводил глаз с мимо проносящегося городского пейзажа, пригорода, а потом и лесов, полей и речушек. Со временем, однообразие утомило Барка и он, как и все остальные пассажиры то проваливался в сон, то вновь таращился в окно. Путь, намеченный молодым пиратом, пролегал до города Шансгард, там он должен был пересесть до Пардокса, а оттуда семь дней до Туманных земель, в крайний город Смокгард. Так гласил информационный рисунок, висевший в кабинке дилижанса. Судя по временным расчётам, дорога в шестьсот тысяч пяток, до Шансгарда должна составлять тринадцать дней.

К исходу четвёртого дня пути, дилижанс резко остановился. Барк открыл заспанные глаза, и попытался рассмотреть через окно, из-за чего произошла остановка. По началу он подумал, что они приехали в очередной перевалочный пункт, для остановки на ночь, но услышав громкие голоса и отблески факелов Барк насторожился. Присмотревшись, он понял, что что-то идёт не так. Около дилижанса, на небольшой опушке, стояла дюжина всадников с высоко поднятыми факелами. Один из всадников что-то втолковывал кучеру, который не сильно сопротивляясь требованиям остановивших дилижанс, слез с козел, и прошёл внутрь к пассажирам.

— Уважаемые, пассажиры, — начал он, чуть взволнованным голосом, — нас остановил дорожный патруль. Они разыскивают беглеца. Вам требуется выйти из кабины и показать разрешительные грамоты. После проверки мы двинемся дальше. До таверны рукой подать.

— Что за произвол? Есть ли у них на это право? — зашумели люди.

— Да, — как можно спокойнее ответил кучер, — у патруля есть все необходимые бумаги. Прошу вас выйти и встать вдоль дилижанса.

Народ начал медленно выходить на улицу. Барка прошиб холодный пот. Он вцепился в суму с золотом и прижал её к себе. Лихорадочно думая, что делать и куда бежать.

— Всем открыть лица, — послышались приказы всадников, — снять шляпы и платки. Чем быстрее закончим, тем быстрее поедете дальше!

Люди выстроились в шеренгу. Двое всадников спрыгнули с лошадей и приготовились осматривать лица. Один из них развернул свёрток, с магическим рисунком разыскиваемого. Второй выше поднял факел. Барк встал на последнюю ступеньку и уже был готов спрыгнуть на землю, как вдруг один мужик из шеренги оттолкнул от себя патрульного и кинулся с дороги в лес.

— Лови его! — тут же раздались возгласы всадников, двое из них сорвались с места и погнались за беглецом, — хей-я!

Громко щёлкнули затворы и прозвучали мушкетные выстрелы в след убегающего. Лошади шарахнулись, люди у дилижанса в панике присели. Барк уличил момент и, спрыгнув на землю со ступеньки, юркнул под дилижанс, забрался на кронштейн колесной пары и затих.

То, что произошло дальше, Барк пережил благодаря тому, что он был скрыт. Из леса раздался дикий, душераздирающий крик человека. Затем, прогремели два выстрела и жуткое ржание лошадей. После этого из леса на опушку выскочил всадник и, хлеща скакуна по бокам, проскакал прочь, мимо своих сослуживцев.

— Эй, Герх, ты куда? Что там произошло?

Герх даже не обернулся, он хлестал бока скакуна и явно не хотел останавливаться. Из леса выбежала вторая лошадь, она прихрамывала на заднюю ногу. Наездника на ней не было. Из леса донёсся второй жуткий предсмертный, человеческий крик, резко оборвавшийся. Стало тихо. Только легкий ветер играл с листвой в верхушках деревьев. Всадники выше подняли факелы, пытаясь осветить лес за краем опушки.

— Дорн? — крикнул один из всадников, — Дорн, выходи!

Вдруг ветер стих, вокруг стало ещё тише. Только треск веток, приближался к опушке. Всадники с поднятыми факелами и оголенными мечами, подъехали к кромке леса, не переставая звать товарища. Свет от факелов осветил человеческие фигуры, бегущие к опушке через лес. Их глаза, отражая пламя, светились на искаженных, мёртвых лицах. Мгновение, и из леса выбежали мёртвые. Лошади тут же встали на дыбы. Один всадник не удержался в седле и упал на землю. На него сразу навалилось четверо мертвецов. Наполовину сгнившие пальцы мёртвых вцепились в живую плоть всадника. Мёртвые начали раздирать мышцы человека, зубами вырывать куски мяса. Всадник кричал от нечеловеческой боли, кровь хлынула изо рта, он издал булькающий звук и затих. Остальные всадники попятились назад, но мертвецы последовали за ними, обступая сжираемого заживо человека. Протягивая мёртвые руки к людям, мертвецы появлялись из леса всё больше и больше. Всадники, не сговариваясь, кинули факелы на землю и начали рубить мечами напирающих мёртвых. Мёртвые, наступая на огонь факелов, возгорались. Их одежда легко сжиралась пламенем, а волосы с треском вспыхивали, прибавляя к запаху мертвечины запах жженых волос. Огонь начал переходить с одного мёртвого на другого. Но это их не останавливало, они тянули свои руки к живым, пытаясь вцепиться мёртвой хваткой, в желанную плоть.

Лошади вставали на дыбы и давили сильными копытами давно умершие тела. Всадники отсекали пальцы, кисти, руки, но это не сдерживало тех, кто не чувствует боль. Мёртвые бесстрашно шли вперёд, им удались вырвать мышцу из задней ноги одной из лошади, она тут же завалилась на землю, придавив крупом наездника. Человек даже не сразу понял, что произошло, как ему в шею вонзились чёрные зубы одного из мёртвых. Лошадь какое-то время брыкалась, ломая копытами бедренные кости, дробя коленные суставы нападающих, не перестающих напирать. Мёртвые ползли на руках, вонзая в ноги и корпус лошади зубы и костяные пальца.

Что начало происходить у края опушки пассажиры дилижанса поняли не сразу. Выстрелы, крики людей и ржание лошадей было обычным делом на дорогах, не человеческие фигуры, охваченные пламенем и бегущие к ним, теряющие части одежды и куски собственной плоти. Паника возникла, когда в сторону дилижанса побежали человеческие фигуры, охваченные пламенем и слабый ветер, донёс запах мёртвых тел, вперемешку с вонью тлеющих волос и обугленного мяса. Люди кинулись в дилижанс, ища укрытия. Создалось толчея у дверей. Мертвецы начали накидываться на спины живых, сдирая кожу с лиц, отрывая уши и прокусывая шеи. Запряженные лошади не двигались с места, они были приучены к шуму и запаху огня, а шоры не давали им видеть всего ужаса, творившегося рядом с ними. Когда запах крови дошёл до запряженных лошадей, тогда до них и дошли мёртвые.

Всадники продержались не долго, мёртвые не смогли пробиться через заслон мечей в руках обученных солдат, но смогли атаковать беззащитных лошадей. Падали лошади, падали и всадники. Потеря превосходства тут же приводила к смерти. Один всадник имел при себе два мушкета и только с помощью выстрелов мёртвым в головы, он смог отсрочить свою смерть. Один выстрел, второй выстрел. Всадника разорвали на куски, растащив тело в стороны. Барк всё видел через щель в фальшборте, прикрывавший колёса дилижанса. Он вцепился в кронштейн и не мог расцепить пальцы ещё долго. На его глазах были убиты все пассажиры дилижанса и выпотрошены лошади. Одну женщину убили совсем рядом с ним. Мертвец, как заправский повар, достающий мягкую плоть из устрицы, выцарапал ей глаза, и с чавкающим звуком раздавил их беззубыми челюстями. Барк еле сдержал в себе скудное содержание своего желудка. Через пол дилижанса потекли ручьи крови убитых внутри, кровавая лужа начала скапливаться между колёс. Даже когда мертвецы ушли, обглодав лица, распотрошив тела людей и лошадей, Барк продолжал прятаться с бледным лицом и дикими глазами от ужаса глазами, смотря в узкую щель фальшборта.

С предрассветными лучами солнца, над землёй начал появляться туман, скрывая под собой останки ночного пиршества. Вокруг начал толи просыпаться, толи отходить от ужаса лес. Защебетали птицы. Лучи солнца осветили верхушки деревьев. К дороге вышла лиса, она настороженно принюхалась. Не притронувшихся к останкам тел, она ушла в лес.

Барк, наконец, разжал пальцы, свалился на землю и вылез из-под дилижанса, на сторону где не было трупов. Его забила дрожь и скудное содержимое желудка вывернуло в траву. Глубоко дыша и оглядываясь по сторонам, Барк кинулся прочь от дилижанса. Пробираясь через лес, проламывая кусты и огибая заросли, молодой пират постепенно успокаивался, тело перестало трясти, он почувствовал, как сума с золотом приятно давила на плечо. Солнце уже поднялось выше, стало душно, живот затребовал пищи. Барк привел одежду в порядок, заправился и убрал вывалившийся кулон, висевший на шее, обратно за пазуху. На ходу перекусил, доев остатки еды, взятой с последней остановки в придорожной таверне. Откуда появился мертвец, он не заметил. Мёртвый накинулся на него и повалил в траву. Барк умудрился защититься сумой с золотом, выставив её между собой и мертвецом. Гнилые зубы щёлкнули рядом с носом парня. Лицо обдало зловонием тухлого мяса. Молодой пират закричал от страха, пользуясь сумой как щитом, отжал ею от себя мёртвого, всячески пытающегося укусить его. Мушкет появился в руке парня, неожиданно для него самого. Барк упёр ствол в костлявый бок мертвеца и нажал на курок. Выстрел откинул истлевшее тело мёртвого на ствол дерева. Мертвеца пронзило несколько сучьев, один из которых заставил мертвеца дёрнуться и затихнуть, пробив ему череп. Но Барк этого уже не заметил, вскочив на ноги, он кинулся изо всех сил через кусты. Пират пробежал несколько тысяч пяток, прежде чем оказался на тракте. Озираясь по сторонам, Барк шарахался от любого звука и движения в лесу. Ему, стало спокойнее, когда он увидел безмятежно проезжавших навстречу крестьян на повозке, а когда мимо него промчался конный отряд с боевым магом, он успокоился окончательно.

Пройдя по тракту две тысячи пяток, Барк вышел к трактиру «Пивной медвежонок». Около него было оживленно. Люди стояли, явно ожидая очереди войти внутрь, но, когда парень попытался пройти в трактир, его никто не остановил. Только несколько мужиков проводили его насмешливыми взглядами, в предвкушении, что паренька вышвырнут взашей. Осмотревшись и выдохнув, Барк проверил ремешки на суме и вошёл в трактир, с мыслью, что внутри будет безопасней, чем снаружи.

Глава III.

Проливной дождь лил весь дождь, превратив улицы селения в сплошной слой грязи. Не спасали даже проложенные по земле доски. Чародей Кей Цельт, промокший до нитки, измазанный по колено грязью, четвертый час ходил по селению, Подхвостье, и выслушивал жалобы селян. За последние двое суток в округе произошло много необъяснимого и странного: пропала корова, с десяток коз, ребёнок пяти лет от роду и старуха.

Корова и козы не занимали чародея, он даже не хотел тратить на скот своё время. Лесные звери часто заходят в селения и убивают домашних животных, это не редкость. А вот на поиски людей, Кей пустил все свои знания и умения. Опрос жителей не принёс результатов. Никто не смог назвать в какое время и в каком месте видели пропавших последний раз.

Родители пятилетнего Анфия, так звали пропавшего ребёнка, уложили его, как и остальных десятерых его братьев и сестёр, спать. В течение ночи, конкретно на него, внимания не обращали, спал он в общей массе детей, и заметить в тёмной комнате тощее тело спящего было проблематично, да и не столь необходимо. Его отсутствие стало явным только в обед, когда его место за столом осталось пустовать. Цельту, вообще, показалось, что родители не сильно расстроились, даже беременная мать пропавшего не уронила и слезинки, только обтерла грязной тряпкой руки, после дойки козы, и шлепнула этой же тряпкой пробегавшую рядом босоногую дочь. Отец мальчика грустно смотрел на чародея и ждал окончания потока вопросов, ему натерпелось вернуться к ремонту забора, завалившегося ночью.

Со старухой дело обстояло практически так же. Её бы никто не хватился, если бы она не должна была принести яйца в лавку на продажу. Общаться ни с кем она не общалась, а яйца приносила всегда грязные и маленькие, но в тот день яиц в лавке вообще не было, и хозяин лавки отправился к старухе узнать, есть ли у нее, что на продажу. Но он её не нашёл, как не нашёл и самих кур.

И вообще, чем дольше Кей находился в этом селении, тем устойчивее становилось ощущение, что люди здесь каждый за себя, и проблемы других никого не волнуют. Пропала корова — ну, бывает. Пропал ребёнок — да, кто их считает. Это поражало чародея. В местах, где он вырос, такого не было.

Чародей переходил от дома к дому, производя допрос населения. Задавая множество вопросов и выслушивая множество ответов, версий и предположений, Кей понял, что показания расходились в деталях и времени. И в итоге, расследование зашло в тупик. Сетуя, что не сделал это сразу, Кей после недолгих размышлений, решил применить заклинание поиска. Это простое, но эффективное действо, могло приоткрыть тайну исчезновения людей.

Вернувшись в дом пятилетнего Анфия, Кей прошёл в комнату, где ночуют дети. Взяв вещицу мальчика в руку, коня, вырезанного из дерева, он сосредоточился, насколько это было возможно в месте, где живут двенадцать человек. Цельт произнёс заклинание и топнул ногой. В тоже мгновение, воздух вокруг исказился, замерцал. Все контуры стен, углы скудной мебели, изломы занавесок, линии пола, единственное окно, окрасилась магическим, легким ярко—золотым свечением. Всё стало прозрачным. Исчезли стены. Стали видны соседние комнаты большого дома. На полу проявились силуэты детей, что спали в этой комнате. Одиннадцать детей, от шестнадцати до года, спали под жёсткими одеялами, прижимаясь друг к другу. Один силуэт был более чётким, это и был пропавший Анфий. Мальчик спал беспокойно, ёрзая ногами. Было видно, что мальчугана что-то беспокоит во сне. Анфий открыл глаза и ощупал пах, поняв, что он сухой, мальчик облегченно выдохнул и сел на лежанке. Ночного горшка в комнате не оказалось. Анфий поднялся и вышел из комнаты. Кей Цельт проследовал за магической проекцией. Мальчик, не найдя горшок и за дверью комнаты, остановился в коридоре, переминаясь с ноги на ногу, потёр глаза кулаками и пошёл из дома. Выйдя на двор, мальчик добежал до чахлого куста и не сходил какое-то время с места. Ливень пробивая каплями проекцию мальчугана, оставлял резкие прочерки в его образе. Кей подошёл ближе, чтобы не упустить детали. Возвращаясь в дом, внимание мальчика что-то привлекло, он остановился и посмотрел в сторону. Цельт проследил за взглядом Анфия, он смотрел в сторону забора, который сейчас восстанавливал отец мальчика. «Что его привлекло? Что он увидел тёмной ночью?». Вдруг лицо мальчика изменилось, появилась гримаса страха. Анфий сделал пару шагов назад, как вдруг его тело изогнулось, как будто его грудь пронзило копьё. Что-то подняло тело мальчика в воздух, на уровень колена и унесло со двора. Проекция потухла. Чародей остался стоять посредине двора, заливаемым ливнем, и смотрел в сторону, в которую странным образом унесло мальчика.

Дождь упругими струями бил по плащу. Кей с укоризной посмотрел на небо, по всем признакам дождю ещё лить часа четыре не меньше. Произнеся одними губами несложное заклинание, чародей разжал и сжал кулак. Его одежда разом выдавали из себя всю воду, но через считанные секунды опять пропиталась дождём. Цельт оставил затею с сушкой, развернулся и отправился к сломанному забору. Отец семейства, в кожаной плотной накидке, забивал гвоздь в верхнюю жердь. Чародей, не проронив ни слова, под раздражённый взгляд мужика, пролез между жердями и оказался за двором семьи. Каких-либо следов, Цельт не обнаружил, только трава местами была примята. С таким дождём это было не удивительно, но нечто заставило присмотреться более внимательно, и чародей приметил, что от леса есть некая тропа, не выделяющаяся на общем фоне, но заметна под определенным углом зрения. Плюнув на хлюпающую воду в сапогах, Кей пошёл по траве к лесу. Под деревьями было сухо, плотные кроны защищали землю от дождя. Вновь применив нехитрое заклинание, он высушил одежду и осмотрелся. Здесь, под деревьями, Цельт и нашёл, то, что хотел найти. Вся поверхность земли, укрытая ветвями от струй воды, была исколота, как будто множество копий разом ударили в землю, тяжёлыми, острыми наконечниками. Это была единственная зацепка в этом странном деле.

Цельт, топнул ногой и провёл раскрытой ладонью параллельно земле, вызывая заклинание отображения. Между его пальцами пробежали всполохи магической энергии, но заклинание на удивление не сработало. Чародей не увидел того, что рассчитывал. Заклинание не показало людей, выполнившие это действо, оно вообще ничего не показало. Кей с недоумением посмотрел на руку, сжал кулак, как на сломанный механизм. Ещё раз повторил заклинание отображения, но снова ничего не вышло. Пространство вокруг не преобразилось, не окрасилось магическими красками и не показало проекции людей или действие магии. Цельт задумался, повертел головой, обследовав взглядом лес. Присев на корточки, он взял щепотку земли, поднёс к носу и перетёр её пальцами, принюхавшись. Запах листвы, сгнивших корней и мокрой земли. Ничего особенного или не объяснимого. Кей достал из-под плаща небольшую кожаную сумку, вынул бумажный сверток, с гипсовым порошок внутри. Смешав его с дождевой водой, он сделал слепок с отпечатка в земле. Дав время гипсу отвердеть, Цельт решил пройти по обнаруженному следу. Плотные кроны деревьев хорошо сохранили его, но он исчезал в поле под проливным дождём.

Вернувшись в поселение, чародей отправился к дому пропавшей старухи. Уже зная, что искать, он быстро нашёл искомые отпечатки. Дом старухи оказался полностью окружён исколотой землей, хотя уже часть была смыта водой. Зайдя в дом, чародей нашёл эти следы и внутри. Деревянный пол покрывали отпечатки чего-то острого. Часть мебели была разломана, не обнаружилась одна перегородка, как и одна стена. Чародей выглянул наружу и увидел сломанным курятник и снесенный дряхлый забор. Дальше след уходил в лес с другой стороны поселения. Заклинание поиска показало, что старуха спала в своём доме и то, что её что-то унесло вместе с собственной кроватью.

По всем признакам выходило, что нечто появилось не понятно откуда, проследовало от дома Анфия до дома старухи и забрало обоих в неизвестном направлении. То, что это были не люди, было ясно. То, что это было нечто чужое разумному, показывали факты. Перед убытием чародей нашёл главу поселения и обрисовал ему картину происшедшего.

— А как нам жить дальше? — спросил глава поселения.

— Я считаю, что вам надо обзавестись городским валом. В ночное время запретить ходить по улицам и укрепить или построить новые дома, взамен уже старых и обветшалых. В ночное время установить патрулирование по главной улице и наконец, взять на службу чародея, который сможет придумать, как в дальнейшем избежать подобные инциденты, — сухо, но твёрдо высказался Кей.

— Это потребует капиталовложения, мы не можем этого себе позволить, — на выдохе произнёс глава, — да и программа сноса верховой жилья, займёт не один сезон.

— Глава, вам следует отправиться на поклон к Канцлеру, с чародеем он точно поможет, а тот в свою очередь поможет со всем остальным, — дал совет Цельт, — вы должны помнить и учить детей тому, что чародеи всегда приходят на помощь.

— Учим, учим, — глава опустил голову, — только это и остаётся.

Чародей, распрощавшись с главой поселения, дошёл до упряжки и прежде чем залезть внутрь, снова применил чары для сушки одежды. Одежда, в который раз, стала сухой, и Цельт поторопился укрыться в коляске.

— Трогай, — отдал команду Кей. Кучер укрытый плащом из толстой кожи, не оборачиваясь, дёрнул поводья и лошади двинулись с места.

— Куда путь держать? — задал вопрос кучер, когда коляска выехала за пределы поселения.

— Возвращаемся в замок, — сухо ответил Цельт.

Через десять минут пути дождь прекратился, небо прояснилось и солнце залило лес вокруг. Кучер тут же скинул с плеч напитавшийся водой тяжёлый плащ. Чародей раскрыл ладонь, направив её в сторону кучера, и сжал кулак. Одежда мужика не была мокрой, но излишняя влага испарилась, и он довольный что-то буркнул себе под нос. Цельт улыбнулся, посчитав бурчание знаком благодарности.

Время в пути — это то самое время, когда можно поразмышлять. Кей уставился в одну точку, и принялся прокручивать всё увиденное и услышанное в голове. Такую практику ведения расследования он освоил на факультете магической криминалистики при Канцлере Чародеев. Старый профессор часто задумывался или засыпал во время занятий, и Цельт выдумал себе игру, прокручивать всё, что он слышал на занятиях, а потом это переросло в профессиональную привычку. Все разговоры заново были прослушаны. Всё что он видел заново просмотрено. Это позволяло заметить то, что сразу не бросилось в глаза. Что таить греха, Кей Цельт был чародеем, в какой-то момент медленно соображавшим, но достаточно быстро, потом, в размышлениях, находившим правильное решение. Следы проходили по всему селению, при этом, не затронув других домов или иных построек. Хотя стоп, пропажа скота. Где находилось пастбище домашних любимцев? Цельт достал магическую доску, размером полпятки в каждой стороне, и начертил на ней контуры селения, затем пунктиром путь неизведанного. Через пять секунд набросок начал приобретать объём, вырисовывая селение над доской. Получалось, что путь отрезал небольшую долю домов от основного объёма и в этих домах никто не пострадал. Домашние животные паслись далеко от мест пропажи людей, и посему выходило, что их или съели дикие звери, или убили сами селяне.

Остановка коляски вывела чародея из раздумий. Сфокусировав взгляд и мысли, он увидел на дороге заслон из отряда вооруженных солдат. Во главе стоял всадник с гербом чаровеев на щите. Кей чертыхнулся в сердцах, этих ему ещё не хватало, но виду не подал. Он спокойно встал в коляске и произнёс:

— Прошу представиться и назвать причину остановки!

— Прошу, в свою очередь, назвать себя, — ответил в ответ чаровей.

— Чародей Кей Цельт, криминальный магистрат, жетон подтверждён канцелярией, — не без гордости ответил чародей.

Услышав, что перед ними чародей, воины в отряде подняли щиты повыше и крепче сжали рукояти мечей. По щитам забегали разноцветные всполохи, обозначающие применение магической защиты. Кучер слез с козел, и не торопясь отошёл от коляски. Это было негласное соглашение между магами — не ввязывать простой люд. Люди, работавшие и на тех, и на тех, пользовались своим правом, при первом удобном случае убраться подальше от места спора магов.

— По чьему велению вы находитесь в этих землях? — задал вопрос всадник, он не проявил никаких эмоций, что навело Кельта на мысль, что перед ним чаровей уверенный в своих силах и наделённый полномочиями.

— Я двигаюсь из селения Подхвостье, находящееся под покровительством Канцлера чародеев, и сейчас направляюсь в сторону замка Канцлера, — всё так же спокойно ответил Кей.

— Ошибаетесь, вы нарушили границу владений чаровеев. Вам следует или предъявить разрешающую грамоту или убраться восвояси, — при этих словах, конь всадника ударил копытом о землю и фыркнув мотнул головой.

Цельт посмотрел на кучера, мужик в свою очередь посмотрел на чародея, затем полез за пазуху и достал небольшое блюдце. Как только блюдце оказалась на ладони человека, по донышку покатились два лесных ореха. Прошло некоторое время, прежде чем в центре блюдца возникла плоская карта. Всмотревшись в изображение, кучер вжал голову в плечи и что-то пробормотал под нос.

— Мы уезжаем, — поняв оплошность извозчика, выдавил из себя Кей. Вот так, на ровном месте уступать чаровеям, это минимум не уважительно к самому себе, но здесь была правда на стороне всадника.

История противостояния магов длилась уже не одно столетие. Причин возникшего конфликта уже никто не помнил и о них даже не сохранились записи в анналах. В какой-то момент времени маги разделились на чародеев и чаровеев. Шли года, и неприязнь друг к другу только росла. Сменялись поколения, проходили магические войны, хрупкий мир то возникал, то рушился вновь. Заключались соглашения и договоренности, но это могло в любой момент нарушиться из-за одного неловкого взгляда или пророненного слова. Так и жили чародеи и чаровеи, каждые на своей земле писали законы и требовали их соблюдения, не только простыми людьми, но и магами противоборствующей стороны.

— Виноват, ваше чародейство, — кучер управлял коляской и пытался оправдаться, — приспал чуток, а кобылка сама пошла. Травка вон, какая сочная после дождя.

— Ты, Грым, верно хочешь не спать неделю или месяц? — запугивал кучера чародей, больше для проформы, чем всерьёз. Сам-то хорош, не усмотрел, куда путь его лежит, — и вообще, ты меня выставил в плохом свете. Мне не хватало, чтобы пошла молва о том, что чародей веям подчинился.

— Да кому они расскажут? — попытался успокоить Кея кучер Грым, — к утру уже всё забудут поди.

— Держи язык за зубами, а то не доедешь до замка, — высказался чародей.

— Держу-держу, ваше чародейство, — притих Грым, но он видимо устал постоянно разговаривать с лошадью, поэтому не смог остановиться, — а отряд то видели, как ощетинился? Щиты с защитой.

— Да, заметил, — сухо ответил Цельт. Он понимал, что стоит только начать поддерживать разговор, так Грыма можно будет остановить только заклятием молчания. Но мужик был прав, просто так не создают защиту. Значит что-то случилось.

— А этот вей их, главный который, спокойный такой, видимо чиновитый…

— Я заметил, Грым, — повторил Цельт уже с нажимом. Мужик замолк, снова пробурчав что-то себе под нос.

Замок Канцлера Чародеев находился на холме. Вырубленный из практически цельного камня чародеями-камнетесами. Строение возвышалось над окрестностью красным драконом. Стены, выполненные по образу сложённых чешуйчатых крыльев, защищали неприступную крепость. Множество башен, тянулись к небу грозными гребнями, три из которых были шире и выше остальных. Коляска чародея поднялась по извилистой дороге к замку, миновала мост и беспрепятственно проехав тройные ворота, въехала на гулкие замковые улицы. Через несколько сот пяток к коляске присоседился провожатый, обязанность которого заключалась в сопровождении прибывшего к Канцлеру. Канцлер был личностью осторожной и имел привычку менять своё место расположения в течение дня. Провожатый проводил коляску до центральной площади и попросил Цельта проследовать за ним в одну из основных башен. Внутри башни стоял полумрак. Стены, завешанные гобеленами, прятали звуки шагов. Узкие окна слабо пропускали дневной свет. С центральной широкой лестницы Кей и провожатый свернули в узкий проход, служивший переходом между башнями. Пройдя по нему, пользуясь для освещения магическим фаером, чародеи вышли на узкую лестницу соседней башни и, пройдя лабиринты коридоров, поворотов и лестниц, прибыли к мало примечательной двери, похожую на десятки, встречающихся им по пути до неё.

— Канцлер ожидает вас, Кей, — произнёс провожатый и приоткрыл дверь. Та беззвучно открылась и Цельт вошёл в комнату.

В этих покоях Кей Цельт был десятки раз. Он знал, что есть ещё три двери, ведущие в это место. Учась на факультете магической криминалистики, располагающимся в этом замке, Цельт был самым прилежным слушателем. Его заметил Канцлер, в те времена лично ведущий предмет криминалистической медицины. С тех пор юный чародей часто посещал эти покои, он знал, что это любимое место нахождения Канцлера. Воспоминания всегда были приятными, в комнате, как и тогда, в юношестве, было тепло, камин, выполненный в виде капли, свисающий с потолка, распространял вокруг себя приятный запах сандала, дрова потрескивали, успокаивая мозг и упорядочивая мысли. Стены комнаты всегда покрывали ковры, привезенные с южных земель. Дверь, выходящая на террасу, была выполнена из разноцветного стекла и сейчас, пропускала в покои последние лучи заходящего солнца.

За громоздким столом, стоявшим под главной скрижалью чародеев, сидел Канцлер Чародеев Графф Родарбал. Он взглянул на вошедшего, на его сосредоточенном лице появилась улыбка.

— Позвольте войти? — Кей спросил разрешение, будучи уже в покоях.

— Входи, мальчик мой, входи — произнёс Канцлер и поднялся навстречу молодому чародею. Цельт склонил голову и стал на одно колено перед Родарбалом, в знак почтения. Канцлер поднял его и обнял, похлопав по спине.

— Рад вас видеть в здравии, — радушно произнёс Цельт. Чародей кинул взор на скрижаль, и по его телу пробежала легкая дрожь. Так было всегда, сколько помнил себя Кей, скрижаль из раза в раз заставляла трепетать его нутро.

— И мне приятно видеть тебя, — в ответ произнёс Графф Родарбал и тут же перешёл к делу, — как твоё расследование, что удалось обнаружить?

— Расследование завело меня в тупик, — начал свой рассказ чародей, — в деревне упадок нравственности и полное отсутствие социальных ценностей. Пропали два человека, одну женщину не хватились бы, если она не носила продукты на продажу в лавку, а ребёнка, на мой взгляд, прировняли к домашнему скоту…

— Суть, Кей, — поторопил канцлер. Осмотревшись, Графф щёлкнул пальцами и на стенах ярче загорелись свечи в канделябрах.

— Мною обнаружены чуждые следы, они не относятся к разряду рукотворных и не поддаются классификации. Эти следы обнаружены на месте пропажи женщины…

— А ребёнка? — нетерпеливо перебил Графф.

— Проведённый магический следственный эксперимент выявил, что мальчик, ребёнок оказался мальчиком по имени Анфий, так вот, эксперимент выявил, что мальчик пропал, находясь на улице в ночное время.

— Кто позволяет в ночное время выходить детям на двор? — возмутился канцлер. Он взглянул на записную книгу и сделал пальцами движение, напоминающее движение пером для правописания. В ту же секунду из серебряного держателя в воздух вспорхнуло перо, аккуратно окунуло кончик в чернила и само произвело запись на страницах книги, шрифтом понятном только канцлеру.

— Я это и имел ввиду, говоря о падении социальных ценностей. Мальчик не обнаружил ночного горшка, вышел на улицу, где и был похищен.

— Кто его похитил? Где искать виновного?

— В этом и состоит мой тупик. Ливень смыл все следы. Мне удалось найти причудливые отпечатки в лесу, на земле под защитой деревьев. Но эти следы проследовали из просторов и в просторы ушли. Я не смог выявить тех, кто их оставил.

— Интересно, — задумался Канцлер. Все дела об исчезновении людей в его землях, он курировал лично. Самый главный ресурс — это люди, крестьяне, рабочие. Исчезает ресурс, уменьшается доходы от налогов, чего никак нельзя допускать. Поэтому он лично собирал информацию о таких происшествиях, — магию обнаружения использовал?

— Да! Заклятие ничего не показало. Как ничего не показало заклинания присутствия, отображения и выявления, — доложил Кей, — я снял с одного найденного отпечатка слепок. Может он будет полезен.

— Странные обстоятельства, — Родарбал задумался, — что в округе?

— В соседних сёлах и деревнях люди не пропадали.

— Или о пропажах никто не заявлял, — протянул Графф. Он поднялся с кресла и прошёл до камина. В покои вошёл слуга и на подносе подал канцлеру письмо. Чародей повертел конверт и пристально осмотрел сургучную печать, щёлкнул над ней пальцами, создавая заклятие подлинности. Крохотные паутинки магического света пробежали по оттиску на печати, проявляя взору крест на фоне острова. Удостоверившись, что печать подлинная, он взломал сургуч и вскрыл конверт. Прочитав содержимое, канцлер вернулся за стол, опустился в кресло и задумался.

— Хм, — тихо произнёс Кей, после того, как простоял двадцать минут в тишине.

— Я знаю, что ты здесь, — в ответ сказал канцлер, — вести плохие. Тебе, мальчик мой, немедленно следует отправиться в Храм на озере. Там, в одной из бережных поселений пропали люди. Следует поскорее разобраться с этой опухолью. Поезжай немедленно. Я знаю, что ты с дороги. Тебе будет предоставлена карета на магической тяге. Время не ждёт. Доклад мне через магические сообщения.

— А что делать с этим делом? Со слепком? С пропавшими?

— Слепок сдай для изучения в лабораторию. Людей уже не вернуть, но мы ещё можем спасти руку, отрезав часть её, — в момент волнения, канцлер начинал говорить медицинскими изречениями, — ступай! — подытожил разговор Канцлер.

Кей Цельт склонил голову в поклоне и вышел из покоев, а Графф Родарбал развернулся на кресле и ярче зажёг свечи на стенах, всё тем же щелчком пальцев. Над столом чётче прояснилась занимающая полстены скрижаль, выполненная из цельного куска рубина. Буквы, инкрустированные серебром, заиграли отблесками, цвет камня, стал более глубоким.

Из века в век,

Стоят на страже мира,

Владыки чар, едины в силе духе.

Возделать волшебство умельцы.

Без страха, не жалея сил,

Способные сойтись с врагом мечом и словом.

Способные соткать из пустоты живую твердь,

И без упрека караул нести на страже всех границ.

Разлады мирные решать,

И доброту в народе сеять.

Владыки делать чары — Чародеи.

Эти слова всегда вдохновляли канцлера чародеев. Они всегда успокаивали мысли и охлаждали разум. Перечитывая скрижаль, из раза в раз, Граффа переполняла уверенность, что чародеи преодолеют все проблемы и выйдут из любой ситуации победителями. Он принял множество решений благодаря именно словам, отображенным на скрижали. Сколько дипломатических столкновений было обращено во благо чародеям, сколько конфликтов удалось избежать. Отношения с чаровеями всегда были напряжены, между магическими школами постоянно шла конкуренция в магии, в управление земель, в сдерживании катаклизмов, а о спорах в моде вообще можно рассказывать вечно. Был период, когда простой люд начинал перенимать неприязнь к той или иной магической структуре, в итоге это перерастало в конфликт между магами, и порой доходило до открытых столкновений. Время тогда было смутное, но веселое. Графф в те годы был ещё слушателем при магистратуре Канцлера. Подростком, только-только начавшим изучать азы управления магическими силами. Это сейчас, управляя всеми чародеями, Родарбал стремился не допускать таких конфликтов. Поэтому письмо, полученное из Храма на озере, так расстроило канцлера. Неужели началось, неужели чаровеи всё-таки в открытую начали противостоять чародеям. Нет, сначала надо во всём разобраться, надо найти виновных и если это чаровеи, то выдвинуть им официальную претензию, решить дипломатическим путём. Поэтому пришлось отправить Кея Цельта на следственные работы, он способный, и сможет увидеть всё без предвзятости. И, да позволят все силы, ему это удастся. Канцлер отдал приказ на Каретный двор, чтобы для Цельта подготовили экипаж на магической тяге. Сел за стол и начал составлять проект письма для Канцлера чаровеев Мак’Вея.

Кей отправил гипсовый слепок через служку в лабораторию и спустился в Каретный двор, где его уже ждал кучер. Через считанные минуты карета на магической тяге выехала из ворот замка. Вечер был тёмным и кучеру пришлось зажечь магические огни, свет от которых, усиленный зеркалами, установленными в специальных цилиндрах, освещал дорогу перед повозкой. По прикидкам чародея, в дороге ему предстоит провести семь часов, благо карета оснащена системой рессор. Как только они выехали на тракт, салон, отделанный мягкой кожей, мерным покачиванием расслабил Кея, весь день на ногах дал о себе знать, и он уснул, уперевшись лбом в стекло.

Глава IV.

Рихтер и Гарт расхищали древние храмы, гробницы и захоронения. Промысел был сомнительный, но ничего другого они не хотели. Прислуживать чародеям или чаровеям, нет, лучше промышлять в удовольствие. Спуститься через проломы в крышах, пролезть через трещины в стенах, обойти ловушки мыслимые или не мыслимые, оказаться без пищи и света в катакомбах вот что доставляло наслаждение, давало чувство, что ты живешь, а не прозябаешь. А если еще, получается, раздобыть золото или древние артефакты, которые можно хорошенько продать, то наслаждение увеличивается в десятки раз. Сам Рихтер был небольшого роста, щуплого телосложения, с повязкой на голове и редкими усами. Широкие штаны, заправленные в короткие сапоги, были подпоясаны кожаным ремнём. Рубашка с объёмными рукавами, в которых не редко пряталось не только оружие, но и кошельки прохожих ротозеев. На шее и запястьях Рихтер носил множество амулетов от сглаза, порчи и защиты от загробной нечисти. За спиной, в кожаных ножнах, висели небольшие мечи, в голенище сапога всегда прятался нож. Гарт же напротив был огромным и тяжёлым, бритым налысо и с густой бородой. Он круглый код ходил в штабюке (мужская одежда северян, в виде комбинированных шорт с утеплённой мужской юбкой) и кофте в большую сетку. Через шею был перекинут ремешок, с висевшим на нём серебреным медальоном. За спиной в чехле висел топор с двойным топорищем, на боку всегда размещался небольших размеров щит. Сильные руки по локти были закрыты кожаными нарукавниками с нашитыми на них медными пластинами.

Карту к одной из катакомб Рихтер Фейс выиграл у пьяного монаха в одной из таверн. Монах долго и много рассказывал о несметных сокровищах, собранных древними служителями Вечности. Потом долго сопротивлялся, чтобы выставить карту на кон, но поддавшись на уговоры Фейса, проиграл её в кости.

Сейчас Рихтер стоял на цыпочках, на блоке из песчаника, в недрах горы, где располагался древний храм служителей Вечности, пальцами обследуя стену на предмет скрытой клавиши. Его роста не хватало, чтобы обследовать поверхность выше, а его напарник наотрез отказывался ему помогать. Стена осыпалась песком и мелкой пылью, заставляя Рихтера чихать и чертыхаться. Клавиша всё не хотела попадаться под руку, факелы были на исходе, как и терпение Гарта, сидевшего на каменном полу.

— Дружище, мы ещё долго будем торчать в этих катакомбах? Я есть хочу, да и факелы страшно чадят и готовы нас погрузить во тьму, — Гарт явно скучал, уже давно изучив все статуи, непонятные символы и причудливые орнаменты на стенах.

— Гарт, ты шнур от выхода тянул? Тянул. Выйдем в любом случае, — кряхтя, отвечал Рихтер, — нам осталось пройти только эту стену.

— Ты говорил это три стены назад? — съязвил напарник.

— Кто же знал, что древние были такими осторожными, — Рихтер с облегчением опустил затёкшие руки и из его рукавов посыпался песок, — я уже весь в песке, нос забит пылью, а ты только знаешь, что жалуешься и причитаешь. Взял бы и помог, в конце концов.

— У нас с тобой дружба с ограниченной ответственностью. Ты же сам это говорил. Ты у нас мозг, а я сила. Твоё дело думать, а мое действовать, — Гарт погладил бурлящий живот, просящий еду.

— Вот и подействуй, сидя дело не сделаешь! — начал закипать Рихтер.

— А вот и подействую, — Гарт поднялся на ноги и подошёл к Рихтеру. Даже стоя на блоке песчаника, Фейс был ниже друга на голову. Гарт поднял руку, и кулаком нажал на небольшой выступающий блок, недосягаемый для Рихтера. В глубине стены что-то щёлкнуло, проскрежетало и стена медленно, натужно поползла в сторону, осыпаясь пылью.

— Святые аллилуйи, у тебя получилось с первого раза! — выпучив глаза на друга, воскликнул Рихтер.

— Да я его давно приметил, — улыбаясь, ответил Гарт, отходя на два шага от напарника.

— Как давно? — замер Фейс, — ты знал, где потай и молчал?! Ты, заставил меня три часа торчать на этом блоке и гладить эту проклятую стену?!

— Да! Ты забавный! Похож на паука, который пытается влезть по гладкой бутылке, — гоготнул Гарт, карикатурно изобразив паука, с тупым выражением лица расставив руки в стороны.

— Это я паук?! — Рихтер соскочил с блока и вплотную подошёл к смеющемуся напарнику. Настрой его был решительным, хоть и был намного ниже Гарта, — а ну повтори, как ты меня назвал? Если не скажешь, то я тебя ушатаю, на раз-два! Ты меня знаешь, Гарт! Как ты меня назвал?!

— Не кипятись, Рихтер, — улыбаясь, Гарт положил широкие ладони ему на плечи, и без особых усилий развернул в сторону проёма, образовавшегося после того, как стена ушла в сторону, — лучше взгляни туда.

В отблесках затухающих факелов Рихтер увидел золотые блики. Он мгновенно забыл о Гарте, развернувшись на каблуках, и как мотыль на свет, пошёл на так манящие золотые отблески. Гарт проследовал за другом, прихватив с собой факел. Пройдя проём в стене, они оказались в большем зале, чьи стены утопали во мраке. Свет от факела не достигал дальних его углов, так же он не освещал всех сундуков, стоявших рядами на полу. Друзья спустились на десяток ступеней вниз и увидели, что ближний сундук был сломан, передняя стенка прохудилась от времени и золотые монеты застывшей лавой лежали под ним.

— Блок поставь, — проговорил Фейс, не отрываясь от зрелища.

— Да что будет? Механизм поди вышел из строя? — среагировал Гарт.

— Поставь! — с нажимом произнёс Рихтер.

Гарт вышел из зала и взяв блок, на котором не так давно стоял Фейс, перенёс его к проёму и поставил так, чтобы дверная плита не смогла закрыться полностью, отрезав собой путь из зала. Тем временем, Рихтер прошёл до сундука и взял одну монету. Покрутив её перед глазами, он попробовал кругляш на зуб. Монета поддалась, на её поверхности остался след от зубов. Фейс радостно улыбнулся.

— Гарт, святые аллилуйи, мы чертовски богаты! Наконец-то мы нашли его!

Гарт подошёл к другу и встал рядом на колени, зачерпнул золото ладонями и осыпал их на пол, широко улыбаясь.

— Я хочу тебе признаться, — пробасил он.

— В чём же? — Фейс в свою очередь зачерпнул монеты и осыпал золотом здоровяка.

— Я хотел уйти после этой вылазки, но сейчас точно уйду. Ты смотри сколько золото! Это чёртово золото всё наше!

— То есть, как это уйти?! А как же я? И почему раньше мне не сказал? — Фейс вытаращился на друга, забыв о золоте.

— Не было момента, — ответил Гарт, перебирая пальцами монеты.

— То есть когда я мучился с дверьми, его не было, а сейчас он появился? — развёл руки Фейс.

— Да, — широко улыбаясь, ответил здоровяк, — тогда я бы тебя демонизировал, а здесь момент самый подходящий. Золото, смотри, сколько его, золото!

— Остановись, дружище, то есть ты покидаешь нашу команду?

— Не заводись! Плохого ничего не случилось? — Гарт осматривал зал блестящими от радости глазами.

Внезапно в стене, за спинами расхитителей, что-то громко хрустнуло, как будто молния хлестнула в ствол дерева, и затем где-то глубоко в стене камень упал на камень, и видимо большой камень, потому-то пол заметно содрогнулся. С потолка осыпался мелкий песок. Факел моргнул последним всполохом и потух. Вокруг воцарилась темнота и тишина.

— Что это было, Рихтер? — пробасил Гарт.

— Случилось, что-то плохое, — не успел Фейс договорить, как раздался ползущий звук, как если бы камень волокли по камню.

— Это что, стена поползла? — вопросил Гарт.

— Похоже на то! Ты же блок поставил? — уточнил Рихтер.

— Да, — тихо ответил напарник.

— Тогда бояться нечего, — расхитители стояли на месте и не двигались. Каждый понимал, что пришло в действие некое устройство, и любое их движение, тем более в темноте, может стать фатальным, — сейчас всё успокоится, и мы будем выбираться отсюда. Факел с собой есть?

— Нет, это был последний, а если бы и был, то остался бы там за дверью, — тем временем, стена уперлась в блок и остановилось, послышался хруст расколовшегося блока, — ой, Рихтер, мне кто-то лижет колени, — Гарт продолжал стоять на коленях перед сундуком

— Ты чего, кто здесь может лизать колени?

— А теперь выше! — уже смущенно произнёс громила.

— А у меня ноги замёрзли!

— Рихтер, это вода! — проговорил Гарт.

— Что?! — Фейс переступил с ноги на ноги и понял, что он стоит по щиколотку в воде, уровень которой ощутимо поднимался, — а ну, пошли отсюда!

Рихтер запустил руки в сундук и запихал несколько горстей с монетами в походную сумку, висевшую через плечо. Гарт поднялся с колен. Вода резко стала прибывать. Мгновение, и Фейс уже стоял по пояс в бурлящих волнах.

— О, чёрт! — выкрикнул Гарт. Подхватив друга под мышки, он в три шага оказался рядом со ступенями. Вода всё прибывала и прибывала, набегая на расхитителей.

На ощупь пробираясь на верх Фейс и Гарт добрались до проёма в стене.

Переступив через блок и сделав несколько шагов вперёд, чтобы не задерживать Гарта с той стороны, Фейс достал из сумки несколько склянок с магическими составами и попытался определить нужную. Вода добралась до блока, препятствующего закрыться стене. Фейс молча, стараясь не паниковать, перебирал пальцами пробки склянок. На каждой был шнурок с узелками, для определения нужного в полной темноте. Найдя нужное количество узелков, он размахнулся склянкой и кинул её в сторону. Бутылочка врезалась в стену и разбилась. Содержимое, разлетевшись по стене нелепой кляксой, вспыхнуло изумрудным светом. Зал тут же осветился. Молча без лишних слов, Фейс и Гарт, кинулись к вещам, схватив каждый свой заплечный мешок, они вскинули их на плечи. Фейс взял два использованных факела и подошёл к изумрудной кляксе на стене, повозил ими по жидкости, пока та не потеряла своих магических свойств. Факелы ожили, загорелись изумрудным пламенем. Кинув один Гарту, Фейс посмотрел на воду, уже переливающуюся через блок. Гарт, тем временем, взялся за путеводный шнур и начал движение из зала.

— Отличная защита у монахов! — проговорил Фейс, когда он переступил блок, предохраняющий первую потайную дверь, — от воды защиты практически нет. Можно остаться без света в темноте, без еды. Но если не будет воздуха, то точно не выживешь.

— Но здесь то сухо, — вмешался в размышления друга Гарт. Сейчас они уже поднимались по галерее, идущей под углом вверх.

— Механизм старый, возможно сработал не так как должен, — высказался Фейс. В подтверждении его слов, часть стены, которую они только что прошли, обвалилась и сильный поток воды, бурля, устремился вниз, — святые аллилуйи, нам надо поторопиться.

Эхо затопляемых катакомб гулко разносилось по коридорам и шахтам. Пол вздрагивал, стены дрожали, сверху постоянно сыпалась мелкая пыль. Навстречу расхитителям потекли ручьи воды. Факелы потухли в тот самый момент, когда в дали уже был виден дневной свет. Друзья с облегчением выдохнули, когда, выйдя из галереи, они оказались в неприметной пещерке, через которую и вошли в гору, два дня назад. Стоило им оказаться на дневном свету, как внутри горы что-то ухнуло и обвалилось, заставив гору содрогнуться. Наступила тишина. Напарники переглянулись, без слов радуясь своему спасению и одновременно огорчаясь, что остались без самой большой находки в их жизни.

День приближался к полудню, солнце стояло высоко. Их временный лагерь оставался не тронутым, за исключением подранного кожаного мешка, с запасом провизии, какой-то местный зверёк полакомился вяленым мясом.

Через полчаса Фейс и Гарт уже сидели около костра. Одежда сохла на ветвях. Гарт мешал похлёбку в котелке, а Фейс раз за разом пересчитывал добытые монеты.

— Я задам тебе вопрос, — нарушил молчание Фейс, — только ответь честно.

— Без портков сложно врать, — ответил Гарт, посмотрев на свои мускулистые ноги, покрытые густыми волосами. Фейс при этом скривился, но сам пониже натянул свою рубаху.

— Ты точно собрался уйти?

— Я с тобой до конца. Никуда не уйду, — помешивая похлебку, ответил Гарт.

— Как тебя понимать? — Рихтер был в недоумении, — что тогда были за слова, там внизу?

— Найдём ещё золото, тогда и уйду, а пока не нашли, будем дальше промышлять.

— Мы нашли. Оно там внизу, в катакомбах под водой.

— Тогда нам надо найти способ его достать.

— То есть мне?

— Нам! Наймём мага какого, заплатим или возьмём в долю. Там золото столько, что нашим правнукам хватит, — Гарт произнёс слова и задумчиво посмотрел вдаль на вершины гор, где сверкали молнии и, судя по всему, шли ливневые дожди.

— Э, как у тебя всё просто. Мага какого. А какого? Чаровея или чародея?

— Рихтер, нам без разницы какого, что по мне, в них разницы нет. Одни гадят, вторые воняют, — друзья рассмеялись.

— Это ты точно подметил, дружище! — произнёс Фейс, успокоившись, — ну, вот где его найти? Они же все там важные и типа честные.

— Вернёмся в города, присмотримся, а там и гляди, сам кто прибьётся. Похлебка готова, давай обедать, — здоровяк деловито достал деревянные миски и начал раскладывать пищу, — сколько монет удалось вынести?

— Сорок пять монет, — с досадой произнёс Рихтер, произведя подсчёт, — лучше, чем, когда либо, но хуже, чем хотелось бы.

— Будем рады тому, что имеем. А сейчас надо поторопиться, чтобы не попасть под непогоду, — Гарт ложкой указал на сверкающие молнии над вершинами.

В обратный путь расхитители отправились только тогда, когда скрупулёзно зафиксировали место нахождения пещеры. Ранняя звезда, склоны вершин, скудный кустарник, пирамидки из камней, обломанные ветки, воткнутые в щели каменных стен. Рихтер на максимум запустил свой мозг, придумывая опознавательные знаки, тайные послания. Они ушли от пещеры только утром следующего дня, и ещё два дня спускались к подножью горы, в недрах которой осталась их лучшая добыча за всю жизнь, да что там за жизнь, за всю вечность. Циклон до них так и не добрался, но отголоски грома были слышны, разносимые эхом.

— Будь проклят тот зверь, что сожрал наши запасы! — ругался Гарт к концу спуска. Его живот издавал жуткие звуки.

— Осталось немного пути, — Фейс успокаивал Гарта, готового сожрать любое съедобное, что попадётся под руку, — вот сейчас перейдём мост каменный, помнишь, над речушкой, и там, на дереве основной провиант. Вон смотри, мост уже виден.

Мост через горную чистую речку они прошли две недели назад, ведомые старинной картой, выигранной Фейсом в кости у пьяного монаха. Но сейчас один пролёт моста был разрушен, а сама река представляла собой бурлящий, бурный поток грязной воды, который и снес его часть. Поток воды был таким сильным, что остатки моста содрогались, под его напором. Фейс и Гарт подошли к потоку и оба почесали затылки.

— Нам не перебраться на ту сторону, — проговорил Гарт, а его живот предательски заурчал, пытаясь заглушить шум бурлящей воды.

— Если мы закинем веревку на ту сторону, то я смогу перелезть и усилить крепление, чтобы ты смог перебраться, — начал размышлять Рихтер. Закапал дождь. Фейс замолчал и поежился. Оглядевшись, он не обнаружил рядом Гарта, — дружище, ты где?

Гарт нашёлся в двадцати шагах позади, он шёл от моста к кусту, расчехляя топор. Фейс окликнул его ещё раз, но тот не реагировал. Рихтер кинулся к другу.

— Ты чего делаешь? — задал он вопрос, подбежав.

— Он там, — прошептал Гарт.

— Кто? — Фейс понизил голос и присмотрелся к кустам. Рука инстинктивно потянулась к эфесу меча.

— Наш обед!

Фейс был голоден не меньше друга, поэтому он соблазнился. Разделившись, они начали обходить заросли кустарника. Рихтер достал меч, Гарт взял удобнее топор. В кустах и впрямь кто-то был, а когда Фейс увидел, кто это было, то он застыл на месте, изменился в лице и громко сглотнул.

— Гарт, уносим отсюда ноги! — громко прошептал Рихтер.

— Я сейчас. Один удар и готово. Пожарим, и я его без чеснока сожру, — проговорил Гарт с блестящими глазами, — вот он, вижу его.

— Это детёныш кларыга, — настороженно и уже громче произнёс Фейс, он начал отходить от куста, но меч в ножны не вернул, — а если детёныш один, то рядом должна быть мать. Святые аллилуйи!

Фейс увидел самку кларыга, выходящую из-за поворота дороги. Грозный, сильный зверь угольно-чёрного окраса, изобретательный охотник и безжалостный боец. Мускулистые лапы с острыми когтями, плоская морда с умными глазами, и хитиновый гребень от макушки до кончика мощного хвоста. Зверь посмотрел на детеныша, затем на людей. Втянув воздух, самка кларыга прижала уши и оскалила крепкие зубы, из глубины её глотки раздался утробный рык. Детеныш, увидев мамку, кинулся к ней, виляя хвостом от радости, людей он даже не заметил. Она же, на него не обратила внимание. Мать была нацелена на двуногую угрозу.

— Гарт, бежим, — крикнул Фейс, — бежим, твою мать!

— Ты его спугнул! — раздосадовано произнёс Гарт и вышел из-за куста, но тут же остановился, увидев зверя, — что за чёрт?!

Кларыг присела, готовясь к прыжку, расхитители побежали. Единственный верный путь к бегству был разрушенный мост, дорога в горы означала верную смерть. Самка сорвалась с места огромным прыжком и помчалась за убегающими. В считанные шаги Гарт уже бежал впереди Рихтера, сверкая голыми ногами.

— Надо прыгать, Гарт, — прокричал Рихтер, пытаясь перекричать рёв бурлящего потока, когда они выбежали на мост.

— Куда?

— Через пролом!

Кларыг догнала Фейса и замахнулась лапой для удара, но поскользнулась на мокрых камнях, завалилась на бок, сбавив скорость. Люди прыгнули через неистовый поток. Гарт перескочил пролом и распластался на камнях. Фейс же не долетел, он стукнулся грудью о край моста, но умудрился ухватиться за выступ в поверхности. Кларыг оправилась от падения, разбежалась, но мост пошатнулся, и вода снесла ту часть, на которой была преследовательница. Самка взвизгнула и опрокинулась в воду. Гарт помог другу забраться на край моста. Вместе они с облегчением проследили, как кларыг выбралась на противоположный берег и громко взревела в сторону людей. Фейс и Гарт посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Откуда ты знал, что мы перепрыгнем, здесь же добрых двадцать пяток? — спросил Гарт, смотря на Фейса.

— Я и не знал! Но другого выхода просто не было, — Рихтер погладил ушибленную грудь, — хорошо же я приложился.

— То есть как это? У тебя не было это просчитано? — воззрился на поднимающегося друга Гарт, — я же полностью положился на твои слова!

— Это нас и спасло, — Фейс постучал друга по плечу, — пошли отсюда, а то и эта часть рухнет.

Дождь усилился, люди промокли, не успев покинуть мост. Сам мост рухнул окончательно, сразу же, как Гарт сошёл с последнего его камня. В считанные секунды его останки были поглощены бурлящим потоком. Сверкнула молния, видимость упала до нескольких шагов. Люди нашли дерево, на котором был схоронен основной запас провианта, сняв мешок с дерева, они пошли прочь от моста, от катакомб, от кларыга, сетуя на то, что в последние дни в их жизни уж очень много воды.

Внезапно им путь преградил невзрачный человек, его одежда была пропитана водой и прилипала к телу, от чего казалось, что перед ними высушенный скелет, насколько это было возможно под проливным дождём. Крупные капли стекали с бритой головы незнакомца. Но Фейс сразу узнал в человеке того монаха, проигравшего ему карту.

— Ты! — монах поднял кривой палец и нацелил его в лицо Рихтера, — ты мошенник и грабитель! Где карта, которую ты у меня забрал нечестным способом?

— Ой ли, — скривился Фейс, — нечего было играть, я тебя не заставлял.

— Что происходит, Рихтер? — Гарт наклонился к другу и тихо задал вопрос.

— Это тот, кто дал нам карту, — в лицо друга ответил Фейс.

— А он маг? — задал вопрос Гарт, всё так же тихо.

— Я всё слышу! — возмутился монах.

— Не думаю, — ответил Гарту напарник.

— Где она? — провизжал монах.

— На, забери, — морщась, Фейс достал из-за пазухи карту и сунул её в руки монаху, — она всё равно тебе не поможет.

— Не отдавай её, — высказался Гарт, — может ещё пригодится.

— Не думаю, — устало произнёс Фейс и толкнул друга плечом. Напарники двинулись с места, обходя старика.

Монах дрожащими руками схватил карту и развернул её. Капли дождя вмиг размочили краску с папируса и напрочь смыли рисунок. Старик упал на колени, смотря на пустую, чистую поверхность карты. Его глаза наполнились слезами, руки затряслись ещё больше, он вскочил на ноги и закричал, тыча пальцем в спины расхитителей:

— Схватить их!

Две дюжины монахов, таких же щуплых, в таких же скудных одеждах, как и старый монах, появились вокруг Фейса и Гарта. Каждый держал в руках по длинному посоху, одним концом, направленным в сторону друзей.

— Именем Вечности, вы будете наказаны, — прокричал старый монах, — связать их!

Монахи сблизились с расхитителями. Гарт поднял боевой топор, чтобы дать отпор, но Фейс положил ему на локоть ладонь и кивнул головой в знак «остынь, не надо драться».

— Мы сдаемся, — как можно громче произнёс Рихтер. Монахи обступили пленных и изъяли оружие.

Как оказалось, не далеко их ждали две повозки, в каждой была установлена клетка, накрытая кожаными накидками. Монахи запихали Фейса и Гарта по клеткам и распотрошили содержимое их мешков и сумок. Фейс только улыбнулся, оказавшись под навесом, хоть и в клетке. Он лёг на спину и потёр ушибленную грудь. Через минуту он уже спал.

***

Проснулся Фейс от громкого крика Гарта, требовавшего, чтоб его накормили.

— Во имя вечных святых, — требовал Гарт, — дайте хоть хлеба краюшку. У нас он был с собой.

— Не велено! — отвечал монах, идущий рядом с повозкой, — и у нас нет таких святых.

— Во имя святой вечности, — начал перебирать варианты Гарт.

— И таких нет! — строго ответил монах, ударив посохом по прутьям клетки.

— Не трать силы, дружище, — проговорил, зевая Рихтер. Он стащил накидку с клетки, и ему в глаза ударило яркое солнце. Он зажмурился, — у них обед по распорядку, солнце через зенит перевалит и будет тебе еда. Ведь так, монах?

— Так, — нехотя согласился бритоголовый.

Гарт успокоился, отпустил прутья и свернулся калачом в клетке, сидеть он в ней долго не мог, она была ему тесновата. Рихтер осмотрелся. К повозкам было приставлено по одному монаху, присматривающему за пленёнными, все остальные служители веры шли пешком позади. Процессию возглавлял старый монах. Дорога шла через лес, и по ощущению Фейса, от горы они отъехали уже на достаточное расстояние.

— А ты чего проснулся? Спал и спал бы дальше, — съязвил Гарт.

— Долго спал?

— Не то слово! Я подумал, что ты уже копыта откинул. Два дня продрых.

— Да ладно?!

— Зуб даю. А эти, — Гарт махнул головой в сторону монахов, — меня не кормят со вчерашнего дня. Хорошо, что хоть воду дают. И вообще, странно, что мы едем, а они ногами топают уже второй день к ряду.

— Они же монахи Вечности, — произнёс Рихтер, потягиваясь, — к вечности только пешком, по-другому никак, а мы едем, потому что за нами так следить проще. Едят они мало и не часто, чтобы ничего их не держало на этом свете.

— Ты это откуда знаешь?

— Да встречался я как-то с их братом…

Фейс не договорил. Прозвучала команда к привалу. Повозки остановились на небольшой поляне, съехав с дороги. Монахи засуетились, обустраивая временное пристанище. Отпустили пастись лошадей, развели костер, из запасов Гарта и Рихтера приступили к приготовлению обеда. Когда еда была готова, поели сами и остатки отдали пленным. Гарт долго просил, умолял, и даже угрожал, чтоб ему дали добавки, но монахи были непреклонны, ему досталась одна миска и ни ложки больше. После трапезы все монахи, даже те, что смотрели за пленными, дружно сели в круг для молитвы. Старый монах, прошёл в центр круга и последним закрыл глаза, обратив раскрытые ладони к голубому небу. Мерно мыча и произнося извечное: «Ом», монахи начали синхронно раскачиваться из стороны в сторону.

Сначала Рихтер подумал, что поднялся ветер. Потому что зашумела высокая трава в пятидесяти пятках от обеденной остановки. Но странное дело, листва на деревьях при этом оставалась без движения. Монахи сидели в своём кругу и не обращали внимания на внешний мир. Высокая трава начала колыхаться ближе и ближе к молящимся. Гарт приподнял голову, зло смотря на бритые головы. Рихтер с интересом смотрел на явление природы. Мозг Фейса не сразу осознал тот факт, что из травы появилась огромные жуки. Их было такое множество, что они разом покрыли собой всю землю вокруг повозок. Монахи даже не успели понять, в чём дело. Несколько жуков, размером с овцу, пробили своими жвалами с десяток монахов со спин. Поднялся крик и ор, монахи вскочили с мест, но были тут же затоптаны острыми, как наконечники копий, лапами. Лошади с ржанием умчались по дороге. Старый монах, находясь в центре круга, продержался дольше всех, он применял магию, воздвигая вокруг себя защитные, магические барьеры и сыпал на жуков раскалённые искры, прожигающие хитин насквозь. Но жуков было несчетное количество, а магия монаха недостаточно сильной. Они накрыли старика, смяв его защиту и затоптав тело лапами-копьями.

Гарт и Фейс вытаращились на это полчище, без команд и указаний, уничтожившие двадцать пять человек. Жуки, издавая панцирями звуки похожие на шелест сухих листьев на ветру, ещё некоторое время топтались вокруг повозок, двигаясь так близко друг к другу, что не было видно ни клочка земли. Повозки трясло и дёргало из стороны в сторону, Фейс зажал рот руками, чтобы не выдать своего присутствия. Гарт лежал и не двигался, чтобы не опрокинуть ненароком телегу. Рядом с ним громадный жук пробил дно повозки, громила закрыл глаза и только его губы шевелились в молитве. Жуки ушли так же внезапно, как и появились. Они убрались обратно в траву, и только удаляющийся шелест, оповестил друзей об их уходе. На поляне лежали растерзанные останки монахов. Назвать телами, то, что осталось от людей, было сложно. Сплошное месиво из костей, мяса, мозгов и одежды, как будто тела перемололо через огромную мясорубку и выплюнуло на поляну. Насекомые даже не поедали останки, они просто убили, просто убили и ушли.

— Что это было? — дрожащим голосом проговорил Гарт.

— Я, я не знаю, — оторвав ото рта ладони, выдавил из себя Фейс, — я первый раз такое вижу.

— Я ненавижу жуков и пауков, а огромных тем более…, — Гарта пробила дрожь, — ты видел, какие они здоровые?

— Мне они точно в пояс, — сглотнул Фейс, — святые аллилуйи.

— Что делать будем? — Гарту требовалось поговорить, чтобы снять стресс.

— Давай посидим ещё в клетках немного, а там видно будет. Может кто из жуков отстал от своих. Не хочу столкнуться с ними в чистом поле.

— А как выбираться будем, замки то магические?

— Есть отмычка, — ответил Фейс, доставая из рукава склянку со светлой жидкостью, — на два замка её точно хватит.

— Всё хотел тебя спросить. Монеты где? — не унимался Гарт, — мы по—прежнему богаты?

— Жулика обманет только хитрый жулик. А я и есть тот самый хитрый жулик. Всё в целости и сохранности, все сорок пять монет, — Фейс похлопал себе по сапогам.

Просидев в клетках ещё с час, друзья начали выбираться из заточения. Фейс применив магическую отмычку, отомкнул замки со своей клетки и клетки Гарта, налив на каждый замок жидкость из склянки. Собрав своё оружие, на счастье друзьям, монахи, «Дорога им в вечность», взяли все вещи расхитителей с собой. Вот, правда, с большинством имущества им пришлось всё же распрощаться, мешки оказались разодраны жуками, походная утварь сломана. Спаслось только то, что было на повозках. Собрав, что могло быть полезно в дороге, они отправились в путь, поскорее покинув жуткое место.

Постоянно прислушиваясь к лесу, чтобы предугадать появление жуков, Фейс обнаружил сбежавших лошадей, спокойно пасшихся, пощипывая траву неподалеку. Оседлав лошадей, дорога показалась более радужной и безопасной. Пролетали поля, леса, показались первые тракты, сначала запущенные, затем более обхоженные и объезженные. На четвёртый день пути они подъехали к трактиру с приятным названием «Пивной медвежонок». Спрыгнув с лошадей, они с удовольствием выпрямили спины, сдали животных пареньку при тактике на обслуживание, и сами отправились трапезничать.

Трактир встретил путников приглушённым освещением внутренних залов и взором мага охранника. Внутри была особая, явно создана магией, атмосфера. Было уютно, одновременно тепло и прохладно. В воздухе витали ароматы свежеприготовленной еды. Посредине трактира была сцена, на ней вдоль задника сидели музыканты, играющие неназойливую мелодию. В залах были расставлены широкие столы, рассчитанные на компанию в восемь человек. За один такой стол и уселись путники. Не успели они оглядеться, как к ним подошла девушка, настолько пышных форм, что от их лицезрения у Рихтера загорелись глаза и приподнялись кончики усов.

— Что изволите? — низким голосом спросила девушка.

— Душечка, — промурлыкал Рихтер, — что у вас сегодня в меню из самых лучших блюд?

— Прям из самых лучших? — девушка расплылась в улыбке, показав на обозрение отсутствие одного переднего зуба, — ну… это…

— Нет! Нет! Молчи, прелесть моя, — Рихтер придвинулся к краю стола, чтобы быть ближе к необъятному бюсту девушки. Гарт закатил глаза, а напарник продолжил, — неси всё что есть, мы с моим приятелем голодны, как тысячи кларыгов.

— Гы, прелесть, — протянула девушки и, покраснев до кончиков ушей, ушла на кухню, кротко оглядываясь.

Ей на смену прибежал плотный мужчина в белом фартуке и белоснежном берете.

— Господа, — начал он, быстро произнося слова, — я шеф этого заведения, Марио Дроздофф. Для начала исполнения ваших кулинарных фантазий прошу подтвердить вашу платёжеспособность.

— Милейший, а вы всех посетителей проверяете на неё? — уточнил Гарт.

— Нет, — Марио сложил руки в замок перед грудью и услужливо наклонился вперёд, — только у тех, кто заказывает лучшие блюда.

Фейс опустил на стол ладонь и продвинул её к шефу, а когда убрал руку, то на столе остался лежать золотой кругляш. Марио Дроздофф расплылся в самой широкой улыбке. Он скромно взял монету в руки и аккуратно проверил её на зуб, но сделал это так, как будто пробует величайшее лакомство на всей земле. Даже чуть присев от удовольствия, когда поверхность монеты продавилась под зубами.

— Всё будет подано в кратчайшие сроки, — растёкся шеф, — что изволите пить? Вина, пиво, более крепкие напитки?

— Тёмного эля, два кувшина, — пробасил Гарт, его живот в очередной раз предательски заурчал.

— Есть ли у вас настойка на таких, круглых…, — Фейс пытался вспомнить название плода.

— Желудях? — подсказал шеф.

–Да! Начну с настойки на желудях, а там видно будет, — сделал заказ Фейс, — и вот ещё что, Марио. Позвольте вас так называть?

— Да, — улыбнулся Марио и наклонился ещё ниже.

— Можно попросить милейшего ангела, который только что была у нашего стола, вернуться и составить нам компанию?

— Э, — протянул Марио, задумавшись, — конечно, будет сделано.

Милейший ангел прибыла с кувшином тёмного эля и кувшином настойки на желудях. Разлив напитки по бокалам, она скромно присела за край стола, улыбаясь своей очаровательной улыбкой и каждый раз краснея, от комплиментов Рихтера, залпом осушившего свой бокал с настойкой, от чего его взгляд стал ещё более масляным, а слова красноречивее.

Тем временем, на сцену вышел худенький мальчонок, он что-то прокричал, представляя номер. До ушей Гарта долетело последнее слово: «…буря». Все, кто были в зале, обернулись к сцене. Свет над столами стал приглушенным. На сцену упали несколько ярких лучей, осветившие пять танцовщиц. Увидев их, Рихтер потерял дар речи, его рука с очередным бокалом, опустилась на стол, так и не донеся выпивку до губ. Пять девушек, чьим размерам, могли позавидовать ромовые трехсотлитровые бочки на кораблях Канцлера, да и неважно чаровеев или чародеев. Наряженные в юбки из перьев кастарских павлинов, скрывающие пухлые ножки до колен, обутые в туфли на плоской подошве, закреплёнными шёлковыми лентами, с прическами с вплетёнными лилиями, и необъятными бюстами, обрамлёнными декольте, способными посрамить модниц обеих столиц, взбудоражили зал, который взревел овациями и гиками. Фейс соскочил с места, запрыгнул на скамью и громко свистнул. К нему тут же подошли сотрудники охраны и попросили сесть на место.

С обеих сторон сцены висели большие блюда, в рост человека каждое, по ободу которых навстречу друг другу задвигались по два кокосовых ореха, как только танцовщицы вышли на сцену. Поверхность каждого блюда тут же проявило изображение девушек, настолько детально, что давало возможность посетителям с дальних столиков, лучше их рассмотреть.

Заиграла мелодичная музыка, танцовщицы начали перемещаться по сцене, выстраиваясь то в линию, то расходясь по сцене, изображая руками волны. Перья павлинов плавно двигались вверх-вниз при каждом движении танцовщиц. Лучи магического света освещали кружащихся, высвечивая изящные пасы руками, то влево, то вправо. Музыка набирала темп, играя всё громче и быстрее, и в один момент девушки встали уперевшись руками в колени, спинами к залу, и в такт ритмичной музыки задвигали бёдрами и ягодицами вверх-вниз, перья кастарских павлинов завораживающе выписывали узоры вокруг пышных форм выступающих. Фейс был в восторге от танца. Он даже на время забыл о девушке, сидевшей за их столом, хотя та этого даже не заметила, она сама была увлечена действом на сцене, временами повторяя руками движения танцовщиц. Танец закончился и зал взорвался рукоплесканиями, долго не успокаивался.

Время шло к обеду, трактир наполнялся посетителями, постепенно набиваясь до отказа, за каждым столом сидели посетители по восемь человек. Только столик Рихтера и Гарта оставался в их распоряжении. За этим строго смотрела охрана заведения. Ведь не каждый день расплачиваются золотом вперёд. В трактир вошёл молодой парень с явно тяжёлой сумой через плечо. Что-то, сказав магу у входа, он дождался пока к нему вышел Марио Дроздофф. Они некоторое время разговаривали, молодой человек что-то объяснял, Марио извинялся и разводил руками в стороны. После некой заминки, парень достал что-то из сумы и вложил шефу в руку. Поведение Марио сразу изменилось, он широко улыбнулся, сложил руки замком перед грудью и пригласил пройти посетителя за собой. Всё это действо Рихтер наблюдал, с балкончика трактира, куда он отправился за названным ангелом для оказания ей помощи в припудривание носика. Когда Фейс вернулся к столу, то за ним сидел тот самый молодой человек и жадно поедал рагу из свинины. Гарт сидел напротив и смотрел на паренька, потягивая эль.

— Я, Рихтер Фейс, — произнёс расхититель хмельным тоном и протянул руку сидевшему.

— Барк, — оторвавшись от тарелки, произнёс парень и ответил на рукопожатие, предварительно вытерев ладонь об штаны.

— А это Гарт, — пошатываясь, представил друга Фейс.

— Мы уже познакомились, — произнёс спокойно Гарт. Рихтер хотел, что-то произнести, но напарник его перебил, — пусть человек поест с дороги.

Глава V.

Приказ на расследование поступил сыщику при Канцлере Агату Кри поздним вечером, по средству служебного магического сообщения, от самого Канцлера Мак’Вея. Поручение было важным, тревожным и на первый взгляд не укладывающимся в голове. Ему было предписано отправиться по ряду городов и выведать следы, причины, и в лучшем случае найти виновных в убийствах мэрлов, при этом, все тонкости дел он должен был выявить самостоятельно, непосредственно на местах, во избежание предвзятого отношения.

Поручение польстило и огорчило Кри, польстило, что ему вручили ответственную задачу, а огорчило, что ему опять разъезжать по всем землям чаровеев и заниматься оперативной работой. Агат любил работать, он выходил на неё даже в субботу, но годы брали своё, в тридцать восемь уже не хотелось использовать навыки следственно-розыскной магической деятельности, а хотелось обучать и учить молодых чаровеев, передавать знания, накопленные за двадцать два года следственной работы. Да, да, именно двадцать два. Опыта, как говориться, было дилижанс и маленькая тележка, а Канцлер всё не переводил его на должность при факультете криминалистики.

Рано утром, не успев позавтракать, Агат Кри выехал из замка Канцлера Чародеев в сторону ближайшего городка Пардокса, на повозке с магической тягой. Кучера не было, да и незачем он был, Кри лично сидел за рулевым штурвалом и сам направлял повозку по тракту. Две капли энергожидкости на ведущую ось и скорости достаточно, чтобы к десяти утра прибыть на место ближайшего преступления. Караульные со сторожевых башен проводили повозку с чаровеем тревожными взглядами, не часто ведущий сыщик выезжает ранним утром на служебном транспорте и даже не останавливается, чтобы узнать новости с полей. Капрал Велюр глубоко вздохнул, смотря в уносящиеся по тракту задние магические габаритные огни красного цвета.

— Три смерти в разных городках, — управляя повозкой сыщик размышлял над новым заданием, — три разные смерти по форме и исполнению, — канцлер только вкратце обрисовал суть происшествий, но даже это описание заставило его поёжится, — три смерти по своей жестокости, граничащие с ужасом, понукающие саму человеческую суть. Зверские, безжалостные, нечеловечные, хотя какая насильственная смерть бывает человечной. Убиты три уважаемых человека. Убиты никто иные, а мэрлы. Они помогали людям налаживать быт, устраивать жизни в своих городах. Интересно и то, что города, в которых были совершены убийства, располагались далеко друг от друга. Фордин и Ордеж, находились между собой в двухстах тысячах стоптанных пятках, а это не близко, даже если пользуешь повозку на магической тяге. Пардокс от них был ещё дальше, хоть и ближе к замку Канцлера. В смс канцлера оговаривалось, что произошли ещё убийства, но расследование по ним было поручено другим следователям.

В Пардоксе чаровея встретила городская охрана наконечниками копий.

— Кто таков? — задал вопрос начальник стражи, когда Агат остановил повозку.

— Я, чаровей Агат Кри, сыщик при Канцлере, — представился маг, доставая на обозрение магический жетон чаровея, висевший на цепочке через шею, — проведите меня к дому мэрла Пара и вызовите ко мне Лодьё.

— Я не обязан выполнять приказы первого встречного! У меня свои начальники, — возразил стражник и вплотную подошёл к Кри, всем видом показывая своё презрение к его чину.

— Я имею полномочия казнить тебя на месте за препятствие расследованию, — Кри посмотрел в глаза стражнику, ничуть не смутившись его размерами, тот был на полголовы выше и в плечо шире, — и если вы немедленно не укажите дорогу, то я это сделаю.

— Не стоит, не стоит, — услышал Кри старческий голос из-за спины. Обернувшись, он увидел старика в ночном халате и ночном колпаке, тормозящего двухколёсник, — я, Ворк Лодьё, чаровей этого города, я вас провожу. Не ожидал, что Канцлер начнёт расследование так скоро, пришлось торопиться, — кряхтя, старик слез с двухколёсника и набросился на стражу, — что вы стоите как истуканы?! А ну, разошлись! Дайте дорогу!

Стражники с опаской расступились, пропуская через недостроенные новые ворота чаровеев. Агат вошёл в город и осмотрелся. Город как город, таких в землях канцлера десятки. Люди на улицах отводили глаза, дети не бегали по проулкам, хоть и было позднее утро, данное поведение добрый знак. Нет заговора против мэрла. Кри читал в старых сводках, что были случаи, когда селяне сговаривались и убивали мэрла, скидывая вину на неких неизвестных. А здесь, боятся смотреть в глаза, значит скрывать нечего, хуже, когда смотрят, не отводя взора. Агат шёл впереди, а старик указывал дорогу, семеня сзади. На протяжении всей дороги, Ворк не умолкал, тараторил околёсицу, рассказывая о Пардоксе. Кри его слушал в пол уха, он внимательно смотрел по сторонам, примечая на первый взгляд незначительные детали. Царапина на камнях улицы, ведущей к дому или от него, примятая трава у окон, закрытые ставни ближайших домов к месту преступления, кровь на коньке крыши.

Около дома мэрла стояла стража, но внутри дома явно кто-то был, это выдавали движения в окнах. Кри ускорил шаг и вбежал в дом, как раз вовремя. Несколько молодых девушек возились с тазами полными водой, явно собираясь мыть полы.

— Замри, — кинул Агат, выставив перед собой раскрытую ладонь. Девушки застыли на месте. Одна в этот момент поднимала таз, он вырвался из рук, и вода начала разливаться по полу. Агат среагировал мгновенно, второй рукой произвёл жест, раскрывая ладонь, с широко расправленными пальцами направив её к разливающейся воде. Через долю мгновения, чаровей приподнял руку и чуть сомкнул пальцы. По ладони пробежали магические искорки, вода в тот же миг воспарила с пола и зависла в воздухе на уровне колена. Кри отвёл руку в сторону и отправил всю воду обратно в таз. Жидкость вернулась в ёмкость без малейшего всплеска.

— В чём такая спешка? — Ворк вбежал за сыщиком, но тут же замолчал, увидев застывших девушек и тазы с водой.

— Кто дал разрешение убирать место убийства? — Кри посмотрел на Ворка с раздражением.

— Я…, — начал было оправдываться чаровей, но его перебили.

— Это мой дом, и я решаю, когда в нём убирать, а когда нет, — произнесла женщина, входящая в прихожую, и как истинная хозяйка встала, уперев руки в бока, — в доме грязно и натоптано. Я не намерена это терпеть.

— Кто вы? — задал вопрос Кри, обернувшись к вошедшей.

— Это жена убитого, — представил Ворк женщину, — Марли.

— Я запрещаю вам что-либо трогать в этом доме, — строго произнёс Агат. Он снял заклинание замирания и девушки начали переминаться на месте в нерешительности, начинать уборку или продолжать стоять на месте.

— Это мой дом! — женщина запротестовала. Кри провернул пальцы в воздухе, и Марли замолчала, её губы сомкнулись, не давая ей говорить.

— Ворк, уберите всех людей из этого дома, — отдал приказ сыщик, — немедленно. Дом мне нужен пустой. И если стража пропустит хоть одну живую душу, я отправлю их служить далеко в Снежные земли!

В считанные секунды прихожая опустела. Девушки убежали, прихватив с собой тазы с водой. Ворк вывел мычащую, сопротивляющуюся Марли во двор, и тут же стал раздавать указания стражникам. Подождав, пока солдаты выведут остальную прислугу из дома, Кри махнул рукой, и входная дверь захлопнулась, в доме сразу стало тихо. Тишина. Вот что он любил больше всего в работе, чтобы его никто и ничто не отвлекало. Агат поднял согнутую в локте руку и, сжав кулак, притянул её к себе. Разом все ставни в доме закрылись, в доме воцарился полумрак. Чаровей выдохнул, успокоил сердце и произнёс заклинание отображения, проведя раскрытой ладонью вокруг себя. Воздух вокруг замерцал, слабая волна концентрированного фиолетового света распространилась по всему дому. В то же мгновении в комнатах появились магические проекции людей. Бегала прислуга, ходила хозяйка Марли, Пар шлепнул по попке молоденькую служанку. «Слишком рано», — подумал Кей и сделал жест обеими руками, как будто он прокручивает пустую бочку, насаженную на шест. Проекции задвигались по коридорам дома во сто крат быстрее. Пять секунд, и они появлялись реже и реже. В какой-то момент, мэрл Пар выскочил из комнаты прислуги, огляделся, и пошёл по лестнице на второй этаж. Это было последнее движение в коридорах. Дом успокоился, уснул. Движением рук, чаровей ускорил изображение, до того момента пока не открылась входная дверь дома. Стоп! Кри выставил ладони перед собой, и изображение стало отображать действо в реальном времени. Дверь закрылась, в дом никто не вошёл, через несколько мгновений сдвинулся стул в коридоре. Всполох магического фиолетового света на ступени лестницы привлёк внимание Агата. Циновка, лежавшая на ступенях, сдвигалась по мере продвижения кого-то вверх. Чаровей быстрым шагом направился к лестнице и увидел, как открывается дверь на втором этаже. «Покои мэрла должно быть», — предположил Кри. Вбежав на второй этаж и войдя в комнату чаровей понял, что догадка была верна. На кровати лежала проекция Пара, державшего руки сложенными на груди. Через мгновение мэрл застыл с кровью на устах, а ещё через десяток секунд дверь в спальню закрылась. Магия кончилась, фиолетовые искры опали на пол, медленно истлевая.

Кри почесал подбородок. Заклятие ничего не отобразило. Ни одна живая душе не проникала в дом. Но кто-то всё же был, двери не могли открыться сквозняком? Кто-то же пронзил Пара мечом?

Поразмыслив, Агат решил применить иное заклинание. Он вернулся к входной двери. Настроился и произнёс:

Яви мне скрытое от глаза,

Отобрази — упущенное взором!

От ног чаровея по всему полу пробежала волна, но уже красного магического света. Все, что было на полу, во всех коридорах дома медленно начало подниматься в воздух: пыль, земля, комки шерсти, волосы. «Много, очень много. Надо отсеять. Известен путь убийцы, оставим только его», — просматривая частицы, размышлял Кри. Стряхнув одной ладонью, Агат оставил только то, что было на пути от входной двери до спальни мэрла. Всё остальные опало на пол. Осторожно ступая, он рассматривал витавшие в воздухе частицы. «А вот и оно», — произнёс чаровей, увидев витающий около стула кусок материи. Достав из сумки статическую магическую сферу для улик, он раскрыл её, и аккуратно поднёс к парящему куску ткани. Медленно сомкнул сферу, как только ткань оказалась внутри, затем убрал её в сумку. На втором этаже он нашёл клок волос и ещё несколько лоскутов дряхлой матери. Они, так же, как и первая улика, были зафиксированы в сферы, чтобы избежать механического воздействия. В комнате Пара подозрительных следов Агат не обнаружил, только край кровати был испачкан землей. «Убийца прошёл к кровати, сделал своё дело и убрался восвояси, — размышлял чаровей, — жестоко, без раздумий, вошёл, сделал свое дело и вышел». Щелчком пальца, заставив возникнуть над головой магический шар повышенного свечения, Агат начал обследовать меч, вынуждено вынув его из трупа. Зажав пальцами обеих рук эфес и лезвие, Кри обследовал ржавую поверхность, поднеся оружие как можно ближе к глазам. Клинок был бы идеальным лет сто назад, сталь хорошо обработана, ржа не проникла глубоко, она съела только поверхность лезвия. Символы и орнаменты на эфесе подтвердили догадку чаровея, что ему уже не один десяток лет. «Такие уже не делают. Сейчас сталь обрабатывается более быстрым способом, а иногда просто магически, — вёл сам с собой беседу Кри, — а это полностью ручная работа. Странно, почему взяли его, а не новое оружие. Ведь его следовало для начала выкопать из земли. И почему его оставили на месте преступления, если потратили силы на его находку?». Вопросов возникло всё больше и больше. Крутанув клинок в руке, он отметил, что клинок хорошо сбалансирован. На острие он увидел сточенную, чистую от ржавчины плоскость. В голове сразу всплыла отметина на камнях мостовой, как будто по ним тащили металлический, острый предмет. Кри быстрым шагом спустился вниз и вышел из дома. Марли всё ещё не могла раскрыть рот. Увидев чаровея, она кинулась к нему с кулаками, но разглядев в его руках ржавый, окровавленный клинок, тут же потеряла сознание. Ворк кинулся ей на помощь.

Сделав жест в воздухе, как будто ладонью проводит по отпечатку на камнях, Агат создал заклинание следа. Царапина на камнях вспыхнула ярко-жёлтым светом, отчётливее проявившись при дневном свете.

— За мной, — кинул он стражникам и пошёл по следу. Стражники последовали за чаровеем, нехотя подчинившись.

След оборвался в двухстах пятках от дома мэрла, царапина сворачивала с улицы и уходила среди двух домов, между которыми начиналась трава. Несколько шагов его ещё можно было рассмотреть, но дальше магия не выявляла отпечатка, рассеиваясь на сырой земле.

— Идите туда и ищите любой след, — отдал распоряжение Агат, указывая рукой по направлению исчезающего отпечатка, — я хочу знать, откуда пришёл убийца.

— Что мы должны найти? Там нет городской стены, мы можем уйти далеко в лес, — поинтересовался один из стражников.

— Куски одежды, сломанные ветки, всё что угодно. Мне докладывайте незамедлительно, что бы вы не нашли, — закончив раздавать указания, Агат развернулся и пошёл обратно. Проходя мимо Ворка, продолжающего приводить Марли в чувства, он остановился, — опросите всех жителей на этой улице. Кто-то должен был что-то видеть или слышать.

— Начну немедленно, — затараторил городской чародей, но Агат его уже не слышал, он зашёл в дом и закрыл за собой дверь.

Чаровей прошёл на кухню, здесь был самый большой стол в доме, положил на него окровавленный меч, достал из сумки все магические сферы, с зафиксированными найденными уликами в них, и снял заклинание сдерживания. Три куска ткани и клок волос легли перед Кри в линию. Одну за другой он заставлял улики подниматься на уровень глаз и проворачиваться в воздухе. Куски ткани были старые, и истончены, покрытые плесенью и вымазаны землей, они были готовы в любой момент рассыпаться на нити. Если клочки материи, найденные на первом этаже, пахли затхлой почвой, то найденные в спальне мэрла источали другой запах, запах разложенной человеческой плоти. Особенно слышимый запах исходил от клока волос. Агат прикрыл глаза и не поверил версии, возникшей у него в голове. Ладони вспотели, могильный запах стал отчётливей, сердце застучало быстрее. Кри растерялся. Он никогда не сталкивался с таким. Поразмыслив, Агат вернулся к входной двери, и целый час пытался создать заклинание, способное отобразить мёртвое существо, пришедшее в дом, но все его попытки были безрезультатны. Чаровей осознал, что в его арсенале нет заклятий, способных обнаружить мёртвого, живого мёртвого. Понять, что делал умерший человек в последние дни своей жизни он мог, при наличие самого тела, так же, как и отобразить пропавшего при помощи его вещей. Здесь же совершенно другой случай. После десятка попыток Агат вернулся к уликам, и вновь заточил их в магические сферы. Обнаруженное, следовало отправить в замок Канцлера для более детального исследования. Выходя из дома, он увидел стражника, бегущего к нему.

— Мы нашли! Нашли! — кричал стражник, его глаза были раскрыты от испуга, а лицо искажено от страха, — там… там… он ползёт…

— Что нашли? — насторожился Кри.

— Там в лесу… мы шли по следу… он там… оно там…, — стражник махал руками в сторону дороги.

— Веди!

Стражник почти бежал впереди, постоянно оглядываясь на Агата. Сразу за домами чаровей со стражником наткнулись на алебарду, воткнутую в землю.

— Мы воткнули, как метку. Посмотрите, что там, в траве, — стражник указал трясущимся пальцем на землю. Агат наклонился и увидел кость, которая оказалась пальцем ноги, — отсюда и туда, — стражник пальцем указал в сторону леса, его рука затряслась ещё больше, — дальше костей больше.

Они шли по лесу от алебарды к алебарде, затем от воткнутой в землю ветки, до ветки. Чем глубже они продвигались в лес, тем больше становилось меток. Через пятьсот пяток стражник вывел чародея к основной поисковой группе, стоявшей полукругом около чего-то, что лежало на земле. Расступившись, стражники дали пройти Агату. На первый взгляд ему показалось, что лежит груда костей и тряпья, но когда куча зашевелилась, то маг вздрогнул, как и все, кто стоял рядом. Инстинктивно Агат выстроит магическую защиту, полупрозрачный щит в рост чаровея возник перед ним и замерцал серебряными искрами. Мертвец же не обращал на людей внимания. Цепляясь остатками пальцев за стебли и траву, он полз прочь от города. Пол своего туловища он растерял в лесу. Череп был лысый, последние части скальпа он оставил в кустах, через которые пробирался десять пяток назад. Мёртвый то и дело двигал челюстью, как будто пытался хватать воздух прогнившими зубами. Агат убрал магическую защиту и знаком показал стражникам отойти. Обойдя скелет, Кри присел на пути мёртвого. Только тогда мертвец поднял череп и посмотрел пустыми глазницами на живого.

— Кто ты? Кто тебя поднял? — тихо задал вопрос чаровей, наклонив голову.

Мертвец открыл челюсть, и все услышали мерзкое шипение. Он поднял своё тело, уперевшись одной рукой в землю, а второй потянулся к лицу человека, но рука подломилась в суставе и скелет упав на землю рассыпался. Просидев ещё какое-то время, рассматривая неподвижные кости, Кри встал на ноги и пнул череп ногой. Черепушка прокатилась по траве под ноги стражникам. Воины отскочили, закрываясь своими щитами, при этом каждый освятил себя знамением.

— Жизненные силы, если так можно сказать, покинули его, — резюмировал чаровей, — следует собрать все останки и отправить их в замок Канцлера для изучения.

— Уважаемый, — тихо проговорил начальник стражи, — а вы не могли бы собрать его магическим способом. А то…

— Что, «то»? — Агат поддел носком грудные кости, — ваши караульные позволили этому пройти по улицам, и убить мэрла. А теперь я должен делать работу за вас? Этому не бывать.

— Но…

— Никаких «но», выполняйте, — чаровей закончил разговор и пошёл обратно в город. Вдруг его остановила возникшая мысль, он развернулся и задал вопрос, — где городское кладбище?

— Там, — хором ответили стражники, показав руками в сторону противоположную движению живого скелета.

— Отправьте туда человека, пусть он узнает, не было ли разграбление могил за последние дни. И вообще, вызовите ко мне могильщика.

До конца дня Агат проводил беседы с могильщиком, утверждающим, что все могилы в целости и сохранности. Общался с женой мэрла, которая больше обвиняла чаровея в жестоком обращении к ней и к телу супруга, чем отвечала на вопросы. Беседовал с прислугой дома, всё отрицающей и ничего не видевшей, и не слышавшей. Опрашивал стражников и караульных, хором утверждающих, что ночью было всё тихо и посторонних звуков не слышали. Он несколько раз обследовал тело мэрла и не нашёл других повреждений кроме колотой раны на груди и выходящей раны из спины. Заставил залезть одного из стражников на крышу и достать пробу крови с конька крыши.

Время шло к вечеру. Стемнело. Агат сидел на кухне в доме мэрла и готовил к отправлению смс в замок Канцлера. Сообщение никак не хотело складываться в текст. Перед глазами стоял скелет, ползущий по лесу. Как он пытается дотянуться до его лица. Пустые глазницы, источавшие ненависть. Костлявые пальцы, трясущиеся от желания вцепиться в живую плоть. Он с неудовлетворением всё же отправил текст, казавшейся ему сумбурным и не основательным.

— Только один человек, точнее ребёнок, видел ночью человека, хм, фигуру, идущую по улице и волочащую меч по камням, — Ворк начал без предисловия, деловито войдя на кухню.

— Это уже не важно, Лодьё, — Агат откинулся на стул, — убийца установлен. Не известны только мотивы. Надеюсь, что-то прояснится после того, как я посещу ещё два места преступления.

— Вы уже убываете? — изумился чаровей.

— Да, здесь закончено. Сообщение Канцлеру я отправил. С вас остается немедленно отправить гонца в замок, для доставки останков убийцы и магических сфер для изучения, — Агат встал и растёр лицо, — лично вам, я бы порекомендовал, начинать достраивать крепостную стену, причём высотой в пяток пять не меньше. С магией у горожан это получится гораздо быстрее. Ничего не говорите, Ворк. Все слова только обличат в вас лентяя. Чем быстрее вы её возведёте, тем безопаснее будут спать люди, а стража сможет контролировать все подходы. От стены лес должен быть вырублен минимум на пятьдесят шагов, это обеспечит обзор вокруг города. Не хватит стражи для суточных дежурств, нанимайте из гражданских, но наблюдение должно быть организовано. Тело мэрла разрешаю предать земле.

Солнце окончательно село за горизонт, когда Агат Кри выехал из Пардокса. Стражники с долей облегчения проводили взглядами повозку чаровея. Этот сыщик заставил их поработать на год вперёд. Закрыв недостроенные ворота на засов, все стражники отправились отдыхать. Ворк проводив Кри, тоже с облегчением выдохнул. Вот невидаль, магией создавать защитный вал для города. Он, конечно, поможет, но это будет городу дорого стоить. Развернувшись, Лодьё укутался в ночной халат, который сейчас уже не так нелепо смотрелся, и отправился ужинать в дом вдовы мэрла.

***

Повозка стремительно продвигалась по трактам. В тёмное время суток запрещалось использовать магическую тягу, но сейчас были иные обстоятельства. Следовало как можно быстрее прибыть на места убийств. Улики могут исчезнуть в любой момент. Как показывала практика, городские чаровеи плохо знакомы с азами криминалистики. «Кстати, на эту тему можно издать и защитить труд», — размышлял Агат проезжая мимо постоялых дворов, подходящих для ночного отдыха, но когда опомнился, то было уже поздно. В радиусе быстрого доступа трактиров не было, а ехать всю ночь и потом день напролёт вести расследование это было выше сил чаровея. К сожалению, годы брали своё, хоть сыщик и имел опыт ведения расследований по двое, а то и по трое суток без сна. Кри решил остановиться прямо тракте, глаза слипались, требовался отдых. За безопасность он не переживал, к повозке со знаком чаровея-сыщика ночью приблизится только сумасшедший или нуждающийся, а Агат умел работать и с теми, и с теми. Достав одеяло и укутавшись в него, чаровей закрыл глаза. Голове сразу полегчало. Постепенно, напряжение дня начало отпускать сыщика, он начал погружаться в сон. Вдруг сквозь навалившуюся дрему Агат услышал шум леса. Сложилось впечатление, что деревья ждали пока человек, уснёт, чтобы начать свою, ночную жизнь. Ветер усилился, повозку качнуло, через мгновение ещё раз, но уже сильнее. Сон как рукой сняло. Агат приоткрыл глаза, но ничего не увидел. Стояла непроглядная ночная темнота, только повозку тряхнуло ещё раз. Чаровей приподнялся и зажёг фаер.

— Кто здесь? Именем Канцлера приказываю вам выйти из темноты! — громко произнёс чаровей.

Вокруг стало тихо. На свет магического огня воззрились тысячи не моргающих фасетчатых глаз. Насекомые, чьи размеры были равны размеру овцы, застыли на месте и не двигались, безразлично смотря на человека. В тот момент Агату показалось, что их, вокруг повозки, был миллион. На инстинктах, выработанных сложной работой, чаровей в мгновение создал защитный купол, оградив повозку от полчища жуков.

По беззвучной команде, в один миг, все жуки кинулись на повозку. Те, что были у её бортов, в момент оказались задавлены своими сородичами. Всё вокруг наполнилось шумом хитиновых тел. Купол остановил натиск, но жуки продолжали напирать, давя тех, кто был ближе к нему. В считанные секунды магическая защита над повозкой была облеплена насекомыми. Кри почувствовал, что купол не выдержит. Лапы жуков, острые как наконечники копий, начинали пробивать магический заслон. Следовало выбираться и немедленно. Опустив ладони к земле, Агат начал поднимать их вверх, свёл перед грудью и резко поднял над головой. Щит отвердел. Обрезанные магией лапы жуков, посыпались на землю, жуки заверещали. Кри кинулся за рулевое колесо, нажав на меха несколько раз, он направил на ведущую ось не капли, а струю энергожидкости. Колёса бешено закрутились, вспыхнув ярким фиолетовым светом. «Хоть бы не оборвало оси», — проскочила мысль. Но, не смотря на магию, повозка не сдвинулась с места, блокированная армией жуков. Агат на мгновение опешил, но затем выставил руки перед собой, расправил ладони, толкнул тело, направив магическую силу вперёд. Находящихся перед повозкой жуков расплющило невидимой стеной. Повозка тронулась с места, постепенно набирая скорость. Агат тут же сомкнул ладони и развёл их вновь, оставив в соприкосновении только кончики пальцев. Перед повозкой возник магический щит клиновидной формы. Жуки, тем временем, пробили магический купол, проламывая его своими хитиновыми телами, но чаровея под ним уже не было. Повозка расчищала себе дорогу магическим клиновидным щитом. Насекомые бесстрашно бросались, пытаясь её остановить, но щит разбивал тела, выкидывая в ночной воздух внутренности жуков, размазывая останки по поверхности тракта. Повозку трясло и кидало из стороны в сторону, пока она не вынырнула из хитинового моря. Усилив свечение передних фонарей, чаровей какое-то время ехал по тракту с щитом, опасаясь появления нового полчища, но потом снял его, скорость повозки тут же увеличилась до свиста в ушах. А щит медленно истлевал, распадаясь искрами. Больше Кри не решался останавливаться на отдых, приняв решение добраться до Ордежа без остановок.

Когда ночная темнота уступила место предрассветному утру, повозка, не дотянув триста стоптанных пяток до города остановилась. Действие магической жидкости закончилось, как и весь её запас в склянке. Кри дождался, когда повозка остановится полностью и, соскочив с подножки, быстрым шагом направился к городским воротам.

— Кто таков? — услышал чаровей со стены.

— Пустить его, — перебил другой голос, — это Агат Кри. Совет города ожидает его.

Послышался лязг засова, и калитка в городских воротах приоткрылись, впуская чаровея в утренний город. Навстречу Кри вышла делегация из пяти человек в дорогих нарядах, видимо это и был Совет города

— Что вам известно о полчище жуков на тракте? — задал вопрос Кри, без каких-либо приветствий.

— О полчище жуков? — чуть ли не хором переспросили вельможи.

— Да! Я был атакован жуками размером с большую собаку, — чаровей показал рукой размер жука.

— У нас нет данных о таких насекомых, — вперёд вышел высокий, смуглый человек, — может вы устали в дороге и вам почудилось?

— Вы явно принимаете меня за сумасшедшего, но я их видел своими глазами. Они большие и лапы как наконечники копий, — высказался Кри. При его словах, все пятеро встречающих напряглись, но тут же взяли себя в руки. Стараясь не заводится, Агат дал указания, — прошу затянуть мою повозку в город и пополнить запас энергожидкости. Отправьте вооруженный отряд на тракт, присутствие боевого мага обязательно…

— Зачем? — недослушав, спросил высокий человек.

— Необходимость проверки моих слов важна, — взяв себя в руки, ответил Агат. Спорить он не собирался. Лучше один раз увидеть, как говориться, — маг нужен для усиления.

— Мы выполним вашу просьбу, — произнёс один из встречающих, без особого энтузиазма.

— Хорошо, — сыщику не терпелось покинуть общество встречающих, — отведите меня на место убийства.

Сопровождающим для Кри был выделен солдат из стражи, он шёл впереди, указывая дорогу. Агат следовал чуть позади, по привычке рассматривая и изучая всё вокруг. Утренние улицы были пусты, город ещё спал. Ордеж был намного старше Пардокса и гораздо больше его. Каменная городская стена была высока, дома, сложенные из камня, мостовые выложены брусчаткой. Со слов солдата, город имел систему канализации, магическое освещение и холодное водоснабжение в богатой его части. Стражник вёл чаровея к дому мэрла с полчаса. За это время они прошли две площади, несколько скверов и перешли небольшой мост через пустой канал, разделяющий город на богатую и, хм, скромную его части.

Дом мэрла Авила, находился на центральной площади города. Здание было трёхэтажным, с высокой башней, возвышающейся над всеми постройками города. Около парадного входа стояло два солдата, с перекрещенными алебардами, преграждающие путь в дом.

— Пришли, — стражник остановился перед домом мэрла.

— У вас есть помощники? — задал неожиданный вопрос Кри.

— Нет, — чуть растерялся стражник, — на кой они мне сдались? Я сам на побегушках. Всё умею и всё могу.

— Хорошо, — спокойно произнёс, — где произошло убийство?

— Там? — ответил стражник и рукой указал на башню дома, при этом голос его заметно дрогнул.

— Ну, пошли, посмотрим, — Кри пригласил стражника в дом, — и где городской чаровей?

— В Ордеже гильдия чаровеев, поэтому сложно сказать, где они сейчас все. Скорее всего, спят по домам, — стражник обвёл рукой дома за площадью.

— При мэрла был чаровей? — уточнил Агат.

— Да, — подтвердил солдат, — он не отходил от мэрла ни на шаг.

— И где он сейчас?

— В ту ночь, он был вместе с мэрлом Авилом, с ним и погиб, — опустил голову стражник, — новый ещё не назначен.

— Хм, — слова стражника удивили Агата, такую информацию он не получал от Канцлера. Это означало, только одно, что до Мак’Вея она просто не дошла. Поразмыслив, Кри произнёс, — тогда мне нужен Глава Гильдии. Вызовите его ко мне.

Стражник с облегчением и без лишних слов подчинился. Развернувшись на каблуках, он отправился выполнять поручение. Его дело маленькое, а дела магов — это дела магов.

Солдаты у дверей разомкнули алебарды и впустили Агата в дом. Внутри было светло. Большие окна с радостью пропускали утренний свет, лучи которого, проходя через идеально чистые стекла, мягко распространялись по всем помещениям. Чувствовалось явное использование бытовой магии. Весь первый этаж бы выделен под деловую часть, на стенах висели портреты с мэрлами, управляющими городом с первых дней его основания. Сами стены были отделаны мрамором, на полах лежали мягкие ковры, в углах стояли статуи древних людей. Кри решил обойти все помещения дома, чтобы оценить обстановку и проверить наличие возможных улик. В рабочем кабинете мэрла стояло два стола, второй видимо предназначался чаровею, на нём лежали книги с магическими рунами на обложках. В коридорах стояли мягкие диваны, для ожидающих приёма. Обойдя первый этаж, Кри обнаружил ещё два выхода из дома, оба использовались прислугой. Осмотрев двери, он не нашёл следов взлома или иного проникновения, замки были обычные, не магические. Использовав магию, Агат не нашёл никаких улик, полы были чисты, не было ничего, что указывало бы на присутствие ходячих мертвецов, а ведь они были главными подозреваемыми у сыщика. По широкой светлой лестнице Кри поднялся на второй этаж, лестница вела сразу в большой зал с выходом на балкон. Здесь тоже было всё чисто. В соседних с залом комнатах так же царил порядок, цветы в вазонах были свежими, посуда, сверкающая в лучах утреннего солнца, стояла в шкафах целая, как и сами шкафы. Одежда мэрла, расшитая золотом, в которой он видимо, выступал перед горожанами, висела в отведённых для неё местах. Осмотрев рабочую часть дома, Кри попытался пройти в жилую, но у него не получилось. Все двери в жилую часть дома были закрыты на замки, на каждой висела магическая печать Гильдии чаровеев города. Сняв с шеи жетон чаровея-сыщика, Агат приложил его к одной из двухстворчатой двери. Статус Агата Кри, как чаровея-сыщика при Канцлере, давал ему множество привилегий и полномочий, но маг пользовался ими очень и очень редко. Жетон сработал, магическая печать замыкающая дверь с легким шипением растворилась в воздухе. Замок щёлкнул и двери приоткрылась. Кри толкнул их, распахнув. В нос ударил запах недавнего пожара. Стены коридора были обожжены, видно было, что часть горела и довольно основательно. Потолок был покрыт копотью. На полу валялись элементы декора, сломанные кресла, разбитые вазы, обугленные ковры. В стенах были дыры. Медленно шагая, Кри прошёл по коридору и остановился на перекрестке. Посмотрев по сторонам, он обнаружил, что одна часть жилых помещений менее подвержена разрушению. Он отправился туда, где не так давно явно шёл бой. Чаровей мэрла, другого не дано, яростно защищал своего хозяина. Когда Агат вошёл в одну из комнат, то всё его внимание привлек пол, исколотый тысячами наконечниками стрел. «Стрелы? — удивился Агат, — кто-то пользовал боевую магию в малых помещениях?». Но чем глубже он проходил в комнату, тем отчётливее видел, что след на полу был подчинён определенному правилу. Следы на полу сужались у одной двери и расширялись, распространялись по всей комнате, затем опять сужались у другого дверного проёма, при этом все наличники двери были так же исколоты, но самих стрел нигде не было. Пройдя по следу, Агат обнаружил, что следы начинаются из кухни, вернее это была сервировочная, и далее распространялись по всему этажу. В самой комнате вся мебель была разломана, длинный стол, для сортировки еды, валялся с подломленными ножками, стены исцарапаны на высоту пояса человека. Место, откуда появился след, было окно лифта для поднятия пищи с кухни, расположенной в подвале. Запирающие дверцы были выломаны изнутри, вся стена покрыта проколами. Заглянув в шахту лифта, Агат запустил магический шар для освещения. Стены шахты были повреждены тысячами сколами, на дне лежала кирпичная крошка. Кри осмотрелся еще раз. Дверь из сервировочной была исцарапана. Дверной замок выломан наружу. По движению следа было видно, что нападающий не применял другой магии кроме стрел, а вот чаровей мэрла применял различные заклинания из своего арсенала. Следы применения огненных шаров, молний, в совокупности с магическими щитами, фризами и циркулярами, были видны всюду, что приводило к мысли, что чаровей бил наугад и в разные стороны. Чем дальше проходил Кри, тем больше было разрушенной мебели и дыр в стенах.

Первую человеческую кровь он обнаружил на лестнице ведущую вверх по башне дома. «Скорее всего, мэрл с магом решили отступить в башню, чтобы возыметь преимущество перед нападавшими, — размышлял Агат, — но что-то пошло не так». Но на лестнице была не только кровь, была ещё какая-то жёлто-зелёная жидкость, покрывающая всё вплоть до потолка. Жидкость кляксами была расплескана по стенам, сгустками свисала с элементов декора, потеками проливаясь на ступени. Большую лужу запекшейся крови чаровей нашёл на следующем пролёте. Она была большая. Создалось впечатление, что человека не убили, а грубо расплющили об каменный пол. Ещё два пролёта прослеживались сколы на ступенях, и как итог вторая большая лужа крови, такая же большая, как и первая. Кри остановился, последовательность была понятна, оставалось найти, кто это сделал. Агат протёр глаза, растёт лоб, голова гудела от напряжения. Следовало начать применять магию, для выявления всех действий в данном происшествии, но его прервали.

— Как вы прошли в покои мэрла? — раздался голос из-за спины.

— Вы явно забыли кто я? — вопросом ответил Кри. Он тысячи раз слышал этот нелепый вопрос и уже выработал на него реакцию.

— Извините, чаровей-сыщик, но посторонним воспрещено входить в эти залы, — кто-то за спиной унял свой пыл, но продолжал задавать вопросы.

— А я и не посторонний, — спокойно ответил Агат, всё так же изучая лестницу, и тут же перешёл к делу, — где тела убитых?

— Простите? — человек вошёл в поле зрения чаровея и Кри увидел щупленького мужичка, одетого на скорую руку, явно поднятого из кровати.

— Я думал, что прибудет кто-то из тех, кто встретил меня у ворот города, — холодно произнёс Агат.

— Нет, это не их поле деятельности, — ответил мужичок.

— Кто вы? — задал вопрос Кри.

— Чаровей-сыщик при городе Ордеж, Пион Упач, — представился пришедший.

— Чаровей-сыщик при Канцлере Агат Кри, — в ответ представился чаровей.

— Мне очень приятно видеть вас лично, — начал было Пион, но Агат отмахнулся от его слов.

— Давайте к делу. Где тела убитых?

— Э, — замялся Упач, — останки мэрла и городского чаровея сейчас в ледниковых подвалах. Для пущей сохранности.

— Замечательно, — Кри растёт руки, — вы проводили следствие? Изучили, куда уходят следы из шахты лифта?

— Да. Из кухни след уходит ещё ниже, в подвалы, а там в колодец, — доложил Пион.

То, что городской чаровей ответил на вопрос не задумываясь, удовлетворила Кри. Хоть кто-то выполняет свою работу в этом городе.

— Есть возможность проследить дальше колодца?

— В сам колодец мы не спускались, во избежание дополнительных потерь, — официально ответил чаровей.

— В доме был бой и, судя по тому, что по всюду отпечатки боевой магии, — продолжил Агат, — со стороны нападавших должны быть потери.

— Мы не нашли ничего…

— То есть как «ничего»!? Здесь пользовали магию и достаточно сильную, и никто не пострадал, кроме тех, кто оборонялся!?

— Так точно, — опустил взгляд Пион, как будто он был в этом виноват, — мы проверили всё что можно, но ничего не обнаружили. Кроме вот этой жидкости на стенах и полу. Химический состав её я изучаю.

— Мне будут нужны результаты.

— Как только я закончу, то я сразу предоставлю.

— Буду ждать. А сейчас, ведите меня к телам, — закончил диалог Кри. Пион помялся на месте, но начал спускаться вниз.

В подвалы Агат шёл, размышляя: «враг сильный и это не живые мёртвые, тот магию вообще не применял, а здесь совершенно другое дело. Множество следов, два человека убито…, — вдруг Кри увидел маленького паучка, сидевшего в углу под сводом коридора и остановился на полушаге. Паучок сидел на середине паутинки, медленно двигая лапками. Агата осенила чудовищная догадка. Он вспомнил нападение на него самого. Вспомнил отрубленные острые жучиные лапы, когда он усилил магический щит, перед бегством. С каким упорством жуки лезли на магию, не боясь смерти. В Агата врезался стражник, идущий сзади с факелом. Кри на это даже не обратил внимание, ошарашенный своей догадкой, — это был тот самый отряд, на который я напоролся? Или другой? Кто ими управляет? Кто они такие? Зачем они это делают?».

Вопросы завертелись в голове и тут же пришли ответы по расследованию. Вот почему след проколов сужался у дверей и на стенах не достигал головы человека. Вот почему они смяли защиту мага, их было слишком много! Слишком много бесстрашных убийц. Слишком много, чтобы их мог удержать один чаровей. Он представил картину, как жуки напирают на чаровея, стараясь, во что бы то ни стало, добраться до людей. По спине прошёл холод.

Тем временем, они дошли по узкому коридору до двери, оббитой металлическими листами и покрытой изморозью. Воздух стал холоднее, изо рта пошёл пар. Пион произвёл жест руками, и дверь медленно отворилась, тёмный зев дверного проёма осветился магическим холодным, белым светом. Стражник дальше не пошёл, оставшись перед дверью с факелом. На каменных стенах комнаты толстым слоем искрился лёд, источая холод. В центре небольшого помещения стоял металлический, отполированный стол, на нём лежало два тела, укрытые белыми простынями.

— Вот они, — произнёс Пион и отступил, давая Кри пройти к столу.

Медленно выдохнув, Агат резко сорвал простыни с тел. Ему пришлось приложить усилия, чтобы сдержать приступ тошноты от увиденного. Кри отвернулся, продышался и заставил себя вновь посмотреть на то, что лежало на столе. Назвать останками это было невозможно. Месиво кожи, костей, внутренностей, одежды и содержимого кишечника, всё было перемешано, как будто люди попали в механизм по производству отбивных. Тела были исколоты множеством острых предметов, каждый миллиметр пробит чем-то острым, тонким, безжалостным.

— Я встречаю такое впервые, — произнёс Кри, закончив осмотр. Он не стал искать скрытые улики, возможные элементы нападавших, настолько тела были в чудовищном состоянии, — но я знаю, кто это совершил?

— Уже!? — изумился Пион, — вот так быстро? Вы же даже не использовали магию!

— Здесь есть предыстория. У меня была с ним встреча, пока я ехал в город, — сказал Кри и посмотрел в глаза Пиону.

— С кем? С теми, кто совершил это? — чаровей указал на останки.

— Да…

— Кто они? Сколько их было? — оживился Пион.

— Стояла тёмная ночь, и я не смог их сосчитать. Но могу утверждать, что жуков было много. Сотни, тысячи, а может и больше.

— Жуков? — удивился городской сыщик, — но как жуки могли убить двух здоровых человек, тем более чаровея. Они же маленькие.

Пион развернул ладонь и на ней появилась магическая проекция маленького, обычного жучка. Проекция поднялась над ладонью и медленно закрутилась в воздухе. Кри посмотрел на магического жука, направил руку к проекции, сложил большой и указательный палец, и развёл их, потом свёл и развел их ещё три раза. Проекция увеличилась в сотню раз, став длинною с руку Пиона.

— Да, жуки, — Агат посмотрел на округлившиеся глаза сыщика, — только лапы тех были острые как клинки. И они не убегали при виде опасности, а сами были опасностью.

Пион стал белее льда. Агат провёл по воздуху рукой. Простыни накрыли тела. Подойдя к городскому сыщику, он вывел его из каменной комнаты. Свет за ними погас.

— Вы отправили отряд? — задал вопрос Агат, вернувшись к дому мэрла, около которого их с Пионом, ожидали пять высших чинов города.

— Да, — ответил высокий чиновник.

— Боевой маг с ними? — уточнил Кри.

— Нет, — ничуть не смутившись произнёс городской муж.

— Вы не прислушались к моим словам?

— Все чаровеи задействованы в предстоящих похоронах мэрла и подготовке к выборам нового. Они заняты.

— Моя повозка готова? — спокойно произнёс Кри. Ему стоило больших усилий, чтобы не сорваться на крик. Ему не поверили, его слова посчитали смешными и нелепыми.

— Да…

— Немедленно подайте! Время не ждёт, — не стал дослушивать ответ сыщик, ему захотелось как можно быстрее убраться из города, — я должен убыть в Фордин.

— Но, вы даже ещё не приступили к расследованию? — изумился небольшого роста чиновник.

— Я его уже закончил. Чаровей Пион ознакомлен с результатами, и передаст Канцлеру всю информацию через смс. Для городского правления есть одно поручение, — чаровей пристально осмотрел лица чиновников, — поставить наблюдателей у каждого городского погоста. Глаз с них не спускать ни днем, ни ночью. Усилить освещение улиц и увеличить охрану на городских стенах. Всем магам объявите сбор.

— Можно ли подготовить тело мэрла к погребению? — пропустив слова Агата, поинтересовался высокий чиновник.

— Да. Как и тело чаровея, — произнёс Кри.

За время беседы подогнали повозку. Агат с нетерпением взобрался за рулевой штурвал и тут же надавил на меха, повозка тронулась с места.

— Позвольте вас проводить? — вызвался Пион.

— Сочту за честь, — сухо ответил чаровей.

— Вы без отдыха и еды? — спросил городской сыщик, когда они отъехали от чиновников, — может задержитесь? У меня жена готовит чудесные завтраки. Я буду рад принять вас в своём доме.

— Пион, благодарен за предложение, но я откажусь. Долгие годы я вырабатывал в себе привычку не отвлекаться от работы. Сбивается настрой. Я буду возвращаться и заскочу к вам. Будьте осторожны и берегите семью.

Когда повозка выехала за ворота, Пион покинул её. Чаровеи пожали руки и Агат нажал на меха. Повозка всё быстрее удалялась от городских стен, а сыщик глубже погружался в размышления. Странные дела творятся. За всю свою практику, да что за всю практику, ни в одном из учебников не было описано нападение жуков на людей. Кусали, да, пугали, естественно, но это всё не в счёт, это всё ерунда, это совершенно другое дело, выходящее за рамки разумного понимания и осознания.

Тем временем, на тракте стало оживленно. Крестьяне и ремесленники выезжали из ближайших деревень и стекались в город, на ярмарки, для продажи продуктов, скота, одежды. Агату пришлось сбавить скорость, а когда поток встречного транспорта, всадников, да и просто пеших крестьян увеличился, ему пришлось зажечь проблесковый магический шар, чей свет переливался из красного в синий и обратно, при этом издавая звуки визжавшей свиньи. Народ задолго до его приближения сходил на обочины тракта и с возмущением смотрел на мчащуюся повозку с одним единственным пассажиром. Контрольные пропускные посты не задерживая, пропускали Кри без досмотра.

До города Фордин оставалось треть пути, когда Кри окончательно принял для себя решение отдохнуть. Сказывалось напряжение последних двух дней, да и годы диктовали свое, всё-таки он уже не тот прыткий молодой маг, готовый днями напролёт вести расследования без сна и еды. Руки затекли, спину ломило, глаза устали от постоянного слежения за дорогой, уши болели от переливающегося звука сигнала, похожего на вопль резаной свиньи. На пути попался указатель, красовавшийся свеженанесёнными словами: «Вы приближаетесь к лучшему городу на тракте. Трактир, отель, лучший приём». Не размышляя, он свернул с тракта и направился в город. Городок оказался не большим и разнился с милой вывеской на тракте. Дома стояли заброшенными, улицы пустынны. Но в центре, на площади, всё же стояло два каменных строения, трактир и отель. Они были сравнительно ухоженными и оживленными. «Сойдёт и это, — подумал Кри и припарковал повозку».

Внутри трактира было грязно. Давно нечищеные столы стояли покрытые слоем жира, вперемешку с крошками и разлитым пивом. Не мытые полы, с заметёнными в углы упавшими кусками пищи. Наполовину грязные занавески на окнах. На стенах коптили свечи в давно не чищеных подсвечниках. Воздух был спёртым и тяжёлым. Агат выбрал стол в углу зала и прошёл к нему. Провёл рукой над столешницей, слой жира стружкой упал на пол, оголив чистые доски стола. Сделав жест, как будто он отмахивает тополиный пух от себя, Агат заставил отчиститься пол, под и вокруг стола. Усевшись, он жестом руки подал знак трактирщику о готовности сделать заказ. К нему подошёл мужик, до этого стоящий за стойкой.

— Что изволите? — безразлично задал вопрос мужик.

— Свинину с фасолью и кружку кваса.

— Квас есть, свинины нет.

— Что есть?

— Сегодня индейка и крольчатина.

— Крольчатину.

— Всё? — безразлично уточнил трактирщик.

— Всё, — в тон ответил Агат.

Трактирщик удалился, оставив чаровея. Кри потёр руки в ожидании еды, живот предательски буркнул. В зал вошла компания крестьян и ремесленников, шумно обсуждающая повозку Агата. Увидев чаровея, компания притихла и заняла дальний столик в зале. Принесли обед. На удивление еда оказалась вкусной и свежей, а квас приятно освежающим. Пока Агат обедал, трактир набивался посетителями. Трактирщик начал ходить больше по заведению принимая и разнося заказы. Вышел мальчонка и принялся убирать зал, обильно смачивая пол давно не меняной водой. Пообедав, Агата сразу начало клонить в сон. Кри решил дождаться мужика, чтобы уточнить про съем комнаты. Трактирщик, заметив, что клиент сидит без обслуживания, подошёл к нему.

— Счёт, — произнёс Кри, — и подскажите где можно снять комнату?

— С вас три медянка, — ответил трактирщик, не обратив внимание на вопрос про комнату.

Кри снял с пояса кошель и, вывалив на ладонь часть содержимого, отсчитал три медных монеты, при этом сверкнув двумя золотыми и одним серебряником. Мужик оживился, по его невидимому приказу, к столу Кри тут же поднесли ещё одну кружку с квасом.

— От заведения, — произнёс мужик и удалился. Кри хмыкнул, но кружку взял.

Попивая квас, Агат не сразу почувствовал слабое касание к своим ногам. Посмотрев под стол, он ничего не увидел, кроме стоячей лужи, оставшейся после помывки пола. На середине кружки кваса, прикосновение повторилось, но уже у коленей. Краем глаза сыщик уловил отражение в стекле окна, в котором из лужи под столом к его поясу тянется человеческая рука. Рука медленно, аккуратно, стараясь не касаться человека, поднималась к кошелю на поясе. Резким движением Агат схватил руку за запястье и дёрнул на себя. Из-за барной стойки послушался возглас и гулкий удар о дерево. Схватить схватил, а что дальше? Какое заклинание применить? Кри растерялся.

— Именем Канцлера, приказываю…, — крикнул сыщик, первое, что пришло на ум, но не успел договорить.

Рука вырвалась от хвата и исчезла в луже. В тот же миг за стойкой появился трактирщик, придерживая себя за локоть. Кри вскочил на ноги и кинулся за мужиком. Трактирщик схватил кружку со стола и, выплеснув её содержимое на пол, вступил в воду. Когда Кри добежал до стойки, то мужика уже за ней не было, только по луже на полу шла слабая рябь. Трактирщик появился у стола дальней компании. Выскочив из поверхности грязной воды, он побежал к двери, ведущей во внутренние коридоры трактира. Посетители шарахнулись от бегущего.

— Замри! — отдал команду Агат и выставил раскрытую ладонь перед собой. Мужик замер на месте, — именем Канцлера Чаровеев… — но и в этот раз договорить не удалось, удар по голове отключил чаровея и Кри кулем упал на грязный пол.

Открыв глаза, Кри не сразу понял, где он. Он даже не понял, открыл ли он глаза или нет, насколько вокруг было темно. Постепенно проступил запах тухлого мяса. Где-то мерно капала вода. Сверху, отдаленно, доносились звуки трактира. Пошевелиться чаровею не удалось, руки и ноги были привязаны к чему-то, руки широко расставлены, ноги предельно разведены. Пальцы были ограничены в движении. Рот заткнут кляпом из грязной тряпки. Помычав и подёргавшись, Кри понял, что из-за этого больше начинает болеть голова. Бросив безрезультатные попытки высвободиться, он постарался уснуть, приняв для себя решение, использовать удачный момент, чтобы собрать силы.

Свет ударил в лицо, заставив Кри проснуться. Медленно размокнув веки, сыщик увидел перед собой трактирщика, сидевшего за небольшим письменным столом, в школах использовали такие, для обучения письму молодых магов. Трактирщик сидел, закусив язык и аккуратно, выводил пером буквы на листе пергамента. На столе среди бумаг, лежал жетон мага, снятый с шеи Агата. Рядом с письменным столом стоял другой, побольше, накрытый серой простыней. Тут же стояла деревянное корыто с запекшейся кровью на дне, из стены торчал кран, из которого мерно капала вода. Осмотревшись, Агат увидел, что на пальцах были одеты ограничители движения, такие применялись для обезвреживания магов, применяющих магию не во благо обществу. Пальцы были вставлены в колодку с отверстиями, а сама колодка спицами соединилась с застегнутым на запястье кожаным, широким ремнём.

Не обращая никакого внимания на мычание Кри, трактирщик закончил писать, осыпал бумагу мелким песком, сдул излишек и удовлетворенно улыбнулся.

— Зря ты дёрнулся, — практически себе под нос, произнёс он, — всё обошлось бы. Но ты вынудил нас возбудить дело, и ты проиграл. Тебе нечего мне возразить. Видишь? Я прав! Впрочем, как и всегда.

— М-мм, — мычал Кри с кляпом во рту.

— Выношу приговор, — гордо произнёс трактирщик вставая. Он поднял листок на уровень глаз и начал зачитывать, — я, судья-палач Коэн Тэрбу, лицензия канцлера от прошлого года, признал данного мага чародеем, вором и сластолюбцем, и волей данной мне, приговариваю его к смертной казни, приговор привести в исполнение немедленно. Оплату за исполнение взыскать имуществом виновного.

Произнеся последние слова, трактирщик скинул грязную простынь с соседнего стола, оголив множество инструментов для казни и пыток. Кри задёргался, судорожно задвигал пальцами, пытаясь высвободить хоть один. Коэн аккуратно отложил листок и взял в руки изогнутый нож, посмотрев на грязное лезвие, он двинулся на сыщика.

— Я тебе сначала пропорю вены на руках, — начал хладнокровно описывать последовательность своих действий палач Коэн, — потом порежу сухожилия на ногах, оголю ключицу и выколю глаза, а дальше посмотрим, мало кто и это выдержал, — закончил трактирщик и надрезал ткань на рукаве Кри.

Как сыщику удалось дёрнуть рукой, настолько, что обрезался удерживающий ремень на запястье, он не смог себе объяснить. Но как только рука высвободилась, он сдёрнул колодку с пальцев и резко выставил ладонь перед собой. Перед Кри возник магический щит, встав на защиту мага. Глаза у палача округлились от неожиданности и удивления, но он не растерялся, замахнувшись ножом, он ударил им в магическую преграду. Грязное, но великолепно заточенное лезвие ножа пробило магию и только длина лезвия не позволила воткнуться в глаз Агата. Кончик лезвия застыл в пяти миллиметрах от роговицы чаровея. Собрав силы, чаровей оттолкнул щит от себя, тем самым увеличивая расстояние между собой и палачом, давая себе время и пространство для манёвра. Вытащив кляп изо рта, Агат попытался произнести слово, но сухой язык не послушался и из горла Кри вылетело лишь слабое шипение. Чаровей высвободил вторую руку, судорожно сняв колодку с пальцев, произвёл толчок обеими ладонными в сторону палача. Магическая сила отбросила старающегося избавиться от преграды трактирщика к стене. Он ударился головой, приложившись об стену, но чувств не лишился. Упав на пол, он потянулся к спасательной луже посреди подвала. Поняв намерения палача, Кри смахнул ладонью и вся вода стекла к сточному отверстию. Коэн бессильно опустил руку на пол. Тем временем, Агат высвободил от пут ноги. В попытке сделать шаг упал на колени, на четвереньках он дополз до крана, торчавшего из стены и припав к нему открыл вентиль. Вода смочила сухое горло, язык ожил. Напившись, Кри поднялся на ватные ноги и подошёл к палачу.

— Именем Канцлера Чаровеев, вы обвиняетесь в нападении на чаровея-сыщика при исполнении магической розыскной деятельности, — Агат сел сверху на трактирщика и заломил ему руки за спину. Поверх его рук наложил ладонь и сжал кулак, вокруг рук трактирщика возникло свечение, постепенно преобразовываясь в магические оковы, затем Кри схватил свой жетон с письменного стола и приложил его к ним, защитив заклинание правами сыщика при Канцлере, — вы будете отправлены в Замок Канцлера для вынесения приговора.

Конец ознакомительного фрагмента.