Истории, пожалуй, круче, чем у Вашего браузера. Сборник рассказов

Петр Ингвин, 2017

В сборник вошли заставляющее плакать светлое «Такси Деда Мороза», переносящий в Одессу юмористический «Сын своей матери», оставляющее в задумчивости «Любить значит верить», провокационная «Цель», дерзкая «Перфекционистка», мудрое «Пробуждение», басня «Главное птичье правило», сказка «Вася и волшебники» и другие рассказы и миниатюры на взрослые и детские темы, от юмора до трагедии. Автор обложки – Галина Николаиди.

Перфекционистка

Собранная со стула и пола одежда всей охапкой отправилась в шкаф. Мусор — под диван. Веник с совком — для ускорения процесса — туда же. Впервые встретились в одной стопке книги, на которые не хватало времени. Беспорядок, царивший в комнате до звонка Алины, на глазах исчезал из картины мира вместе с планом до ночи мурыжить автореферат диссертации. Все еще кандидатской. А чуть обогнавший в возрасте брат Ярослав в свои тридцать два защитил докторскую. Уже доцент. Со дня на день станет профессором. Еще он блестящий оратор, красавчик и душа компании. Тьфу. Нельзя быть столь безупречным. Робот с телом пловца и мозгами суперкомпьютера — как жизнелюбивой Алине с таким жить? Виктор знал, убежденный трудами классиков: личностью делают не достоинства, а недостатки.

Впрочем, Алина тоже идеальна внешне и внутренне, истинная Мисс Совершенство. Любопытно: что у двух совершенств могло случиться в ночь перед свадьбой? Поссорились? Она уходит от Ярослава? Уходит к нему, к Виктору?

Мечты, мечты.

Пылесос выводил арию лесопилки, в ванной билась в припадке стиральная машина, но Виктор не слышал. В голове звучал короткий телефонный разговор — бесконечно повторяемый, закольцованный с конца в начало:

— Ты один?

— Да.

— Скоро буду.

Алина не поинтересовалась, есть ли у него кто-то сейчас. Даже не поздоровалась. Виктор не жаловался. Увидеть Алину — счастье. Увидеть после того, как брат перестал общаться, не удостоив даже приглашением на свадьбу, — больше, чем счастье. Нечто выше. Названия чему еще не придумали.

«Ты один? — Да. — Скоро буду». Ух. Нет слов.

Алина была идеальна от золотой (в смысле цвета и сообразительности) головы до кончиков ногтей. Мучимая в спортзале фигура заставляла прохожих оглядываться, а дразнящая походка — спотыкаться. Вопреки расхожему мнению, ум природной блондинки соответствовал красоте, а мысли, что высказывались редко, но метко, — влекущим обводам. Васильковые глаза поражали глубиной, затягивали в омут чувственности, а там утопшего добивало веслом интеллекта.

Сначала пришедшая после университета ассистентка работала с Виктором. Он боролся за внимание, ухаживал, уламывал, умолял… Не получилось. Они были разными: Виктор жил настоящим, Алина — мечтами. Она с детства ждала идеала. Идеал нашелся. Обидно — Виктор сам их познакомил, хотелось произвести на девушку впечатление достойным братом. Получилось. Ярослав забрал сногсшибательную сотрудницу на свою кафедру. Через пару месяцев Алина переехала к Ярославу.

С тех пор прошел год. Виктор не женился. Даже подружку не завел. Не мог. Болезнь «Алина» сковала мысли и желания. Чуточку полегчало, когда объявили о помолвке.

Алина и Ярослав — чудесная пара. Про таких говорят — перфекционисты. У них все по высшему разряду, все как надо — слова, действия, планы. Будущих племянников уже жалко, их с пеленок будут пичкать самым лучшим и дорогим — от марки памперсов до учебного заведения, которое подберут задолго до получения аттестата.

Брат не сомневался, что Алину с Виктором связывала не только работа. Смешно, но Виктор полжизни отдал бы за то, чтобы это было правдой. В бытность ассистенткой Виктора Алина, соглашаясь на походы в кафе и в кино, не допускала даже поцелуев. Ярослава, к сожалению, разуверить не удалось, и между братьями будто черная кошка пробежала.

Звонок в дверь заставил вздрогнуть, взгляд на часы — усомниться. Откуда бы Алина ни добиралась — слишком быстро. Может, не она? Уборка только вышла на финишную прямую, Виктор не успел привести в порядок ни комнату, ни себя. Как был, в халате поверх голого тела, он прошлепал к двери. В зеркале прихожей мелькнул мутный двойник, ступни ощутили грязь коврика. Виктор приник к глазку.

С той стороны глядели необычайно светлые глаза с поволокой. Алина. Напряженное лицо, решительный взгляд, прикушенные губы… Ниже — скромное декольте над нескромным содержанием и теребящие сумочку нервные пальцы. Безукоризненную фигуру обтягивало красное, до пят, вечернее платье. Голову венчала необычная прическа. Сказочная принцесса явилась на бал покорять принца.

Покорять не требовалось. Виктор бездумно отпер, только тогда сообразив, что голые ноги и стянутый пояском единственный предмет одежды как бы намекают…

Щеки бросило в жар.

— Не ждал так рано. — Извиняющимся жестом он указал в комнату, оккупированную пылесосом. — Проходи, я переоденусь.

Алина протиснулась мимо него, Виктор закрыл дверь и шагнул в сторону ванной. Пытался шагнуть. Девичьи руки перехватили его за плечи и обернули к себе.

— Я ненадолго, такси ждет. Ты один?

Виктор тупо кивнул. На большее не хватило сил. Смысл, тон и взгляд подразумевали…

Но это невозможно!

— Никто не должен прийти? — упал следующий вопрос.

Виктор отрицательно помотал головой.

Они стояли во тьме прихожей. Ни один из них не захотел включить свет. Ни один не шелохнулся. Только взгляды — застрявшие друг на друге, неотрывные, пронзительные. Только полыхавшее во взглядах безумие. Сумочка Алины тихо опустилась на пол. У Виктора поплыло перед глазами, дыхание перехватило, сердце забилось в режиме боевой тревоги, что пахла блаженством и неприятностями. И пусть грозят неприятности. Пусть мир летит к чертям. Взлетевшие руки сами собой оплели гостью. Прижали. Замерли. Лицо зарылось в щекочущие волосы.

Ответные объятия сомкнулись на его шее. Это было невозможно, но было.

Ни о чем не хотелось думать, но как не думать? Что-то же случилось, если в ночь перед свадьбой…

— Ты уверена? — спросил он для очистки совести.

Алина кивнула. Она всегда знала, что и зачем делала. Если что-то происходит — риски оценены, плюсы-минусы сведены в сальдо, итог признан рентабельным.

Впитанная телом фигурка высвободилась, на ладонь Виктора лег квадратик из фольги, где прощупывалось мягкое кольцо.

Не то чтобы Виктор настолько любил Ярослава, но Алина — девушка брата. Завтра может стать женой. Что-то явно произошло.

— Почему ты здесь? — глухо спросил он.

— Мне это нужно.

— Он изменил тебе? Хочешь отомстить?

— Глупости. Если бы изменил, я уже ехала бы к родителям. Ярик не может изменить. Он… Да что же такое, что мы, вообще, обсуждаем? Говорю же, машина ждет. Нужно успеть, пока меня не хватились.

— Девичник?

— Да.

— А Ярослав?

— У него мальчишник. Не теряй время.

Нежные пальцы развязали пояс на халате Виктора.

Слова больше не требовались. Сумбурно произошли два одновременных процесса: пока вынутое из фольги раскатывалось, подхваченное снизу платье в противофазе взмывало к пояснице. Алина повернулась спиной. Одной ладонью она уперлась в дверь, второй придерживала платье, собранное выше талии. Открылось ничем не прикрытое чудо, о котором грезилось, но о реальности которого даже не мечталось.

— Девичник… — Организм требовал погружения в счастье, но Виктор медлил. — Завтрашняя свадьба не под сомнением?

— Сплюнь. Это мечта жизни, и она осуществится, даже если Луна упадет на Землю — если не прямо на голову. — Алина нетерпеливо взбрыкнула серединой. — И если ты сейчас же не начнешь…

Виктор не узнал, что будет в противном случае. Он «начал».

Тела дернулись, пробил сладкий электрический разряд. Словно открылись врата в мир, где время и чувства живут по другим законам. «Она совершенна», — витало в оставшейся вменяемой части мозга.

А сам Виктор? Бледная тень брата, недокандидат наук, вместо денег и признания к тридцати годам заработавший только сутулость и осень на голове. Почему же Алина сейчас здесь, с ним?

— Вы поругались?

— С Яриком нельзя поругаться. — Алина впитывала удары, как пляж океанские волны, уложенная прическа приказала долго жить, витые пряди свалились и размеренно колыхались. — Он понимает с полувзгляда, чувствует состояние, мысли и желания. Я купаюсь в неге и восхищении. В целом мире мне нужен только он один. Мой Ярослав.

— Если он настолько идеален…

— Он почти идеален, — поправила Алина.

— Почти?

— Поэтому я здесь.

— Проблемы в постели?

Если Алина пришла за добавкой или новым опытом… Чего же не давал Ярослав — нежности? Жесткости? Длительности? Размера? Буйства фантазии? Разнузданности и наплевательского отношения к чувствам партнера или, наоборот, мазохистской покорности?

— В постели он ангел. — Обернувшись, насколько позволила анатомия, Алина закатила глаза — не от ощущений, что обидно, а от воспоминаний. — И бес. По очереди и одновременно. Когда мы вместе, я улетаю в космос, я кричу и реву, я рву простыни и царапаю мебель. Он единственный, кого я хочу, и быть с ним — единственное, о чем мечтаю.

— Значит, быт заел? — догадался Виктор.

Думал, что догадался.

— Ярик бросается на помощь, едва увидит, что я за что-то взялась. Когда отгоняю — настаивает, ходит кругами, грозится нанять домработницу. А мне не нужно! Есть обязанности сугубо женские, которые нельзя доверить мужчине. Вот это, — она пошевелила разносимым вдрызг богатством, в котором с боков увязли пальцы Виктора, — со временем меняется не в лучшую сторону, красота блекнет, а женщине нужно оставаться для мужчины необходимой. Чтобы он не представлял жизни без моего присутствия рядом. Я воюю с Яриком за право делать по дому как можно больше, но когда мы чем-то занимаемся вместе… это лучшие часы жизни.

— Тогда ничего не понимаю.

Алина отвернула лицо, ее поза проиллюстрировала оставшееся непроизнесенным: «И не надо».

Разговоры разговорами, а движения не прерывались. Партнерша стоически выносила любовь не того, чью идеальность декларировала. Может, не настолько брат идеален? Не зря Ярослав ревновал к Виктору. Будто предвидел. На последней встрече он высказал с пренебрежением: «Посмотри на имена. Алина и Ярослав. Тем, что находится между А и Я, можно описать все, внутри заключена Вселенная. Между вашими А и В — только Б». Сказанное выглядело плевком в душу, но Ярослав, как всегда, был прав.

— Ты же любишь его. — Ощущения заставляли сердце Виктора биться люстрой об пол, и только разговоры сбивали накал. — Любишь так, что при выборе «он или все остальное» даже не задумаешься. Почему же?

— Потому что он — единственное, что есть, что было и что будет. Ради него все отдам, на все пойду. Он — мои потрясающие восходы и до изнеможения сладкие закаты. Безоблачные дни, не повторяющие друг друга, и «ночи, полные огня». Мой редкий лед и частый жар. Обнимать его — держать в руках весь мир. Любить Ярика — это обрести смысл жизни.

Приторные фразы пролетали мимо ушей, Алина говорила искренне, но говорила не о том.

— Ревнует к каждому столбу? — шумно дыша, выпихнул из горла Виктор.

— Никогда. Я не даю повода.

Это так. Проще экскаватор заставить летать, чем раскрутить Алину на маленькое удовольствие. Тем непостижимее происходящее. Но больше не хотелось ни говорить, ни думать — только чувствовать. Только двигаться. Только наслаждаться моментом. Виктор ушел в ощущения, с головой окунулся в их вкус, цвет и аромат, утонул в них… Цепная реакция снесла последние барьеры, прихожую сотрясло рычание, перешедшее в вой дикого опустошения.

Виктора с силой отпихнуло, Алина распрямилась освобожденной пружиной.

— Мне пора.

— Когда? — спросил он. — Когда увидимся еще раз?

— Никогда. Я приходила из-за Ярика. — Алина умолкла на миг, вести беседу и одновременно изворачиваться всем телом, возвращая обтягивающую ткань на место, оказалось сложно. — Он не верил, что у нас с тобой ничего не было.

Виктор включил свет, чтобы Алина привела себя в порядок.

— Спасибо. — Она сосредоточенно покрутилась перед зеркалом и достала расческу. — Ярик всегда просчитывает на сто шагов вперед. Он знает все. Не было случая, чтобы он был неправ. — Вернув прическе приемлемый вид, Алина огладила платье и еще раз придирчиво оглядела себя. — Ярик не переживет, если поколебать эту уверенность. Факт, что между мной и тобой ничего не было, означал, что мой мужчина ошибся. Если ошибся в одном — есть вероятность, что ошибается в прочем. Мироздание рухнет и погребет Ярика под обломками. Он не сможет быть прежним. Начнет сомневаться во всем. Станет как все. — Виктора коснулся прощальный поцелуй в щеку. — Я не могла этого допустить.

Дверь открылась, Алина сказочным видением выпорхнула наружу. Уже на площадке она обернулась и закончила со счастливой улыбкой:

— Теперь он идеален.