Живые тридцать сребреников

Петр Ингвин, 2019

Космическая история о любви и "любви". Цитата: "Говорить о партнерстве в школьной среде считалось неприличным. Если не смог показать себя в предыдущие годы, пенять не на кого. Получай, что дадут. Вариант с "не дадут" большинством не рассматривался, но нервишки пошаливали, поэтому каждый выкладывался в учебе и старался показать себя лучшим образом. Ничто так не стимулировало, как существование одиночек". (Дизайнер обложки – Вениамин Скородумов)

Пролог

Он знал, что так случится. Он «видел». В человеческих языках нет нужного слова, чтобы описать невероятное ощущение. Предвидеть, чувствовать, черпать информацию из вселенского потока образов, мыслей и событий… Всезнание? Нет. Он «видел» не все, а только часть событий. Ясновидение? Тоже не то. Ясным оно быть не может, свободу воли никто не отменял, и корень «вид» намекает на зрение, что неправильно. Взгляд направлен вовне, а «видение» — внутрь, в глубину сердца, где скрывается истинное знание о мироздании. Из определений наиболее точно подходит ныне забытое «пророческий дар». Тоже неверно, но другие формулировки хуже.

Он закрыл глаза. Обидно, что сделано так мало.

Всему свое время. Раньше он не понял бы.

Сейчас его время кончилось.

Висок похолодила сталь древнего оружия. Разрывная пуля взломает черепную коробку, мозг превратится в кашу, по стенам комнаты брызнут кровавые ошметки. Оставшийся без контроля кишечник опорожнится. Глазам тех, кто скоро придет, предстанет мерзкое зрелище. Каждая клетка организма протестовала, мысли метались, инстинкты взывали к разуму: «То, что ты задумал, делать нельзя, это худший вариант заповеди"Не убий"!»

Покаявшийся убийца достоин снисхождения, самоубийца — нет. К сожалению, альтернативы не существует. Он просчитал каждый вариант. Без его личности тело с его лицом, голосом и привычками властям не нужно. Чтобы воздействовать на личность, нужен неповрежденный мозг. Возможный подлог легко распознать. Без свойственных личности выходных данных тело не послужит чужим целям, оно выдаст себя на первой же идентификации, власти проиграют.

Пусть самой страшной ценой, но он не даст воспользоваться собой и обмануть тех, кто поверил. Он тоже проиграет. Но человечество выиграет.

За ним пришли, они войдут примерно через минуту. На спуск следует жать раньше, чем гвардейцы вломятся в комнату и луч парализера коснется кожи.

Еще целая минута жизни. Самое время поговорить с той, к кому ежеминутно возвращались мысли. Можно все объяснить.

Нельзя. Едва увидев его, она все поймет без слов. Это разобьет ее жизнь. Пусть она узнает потом, от других. А чтобы она не разочаровалась в людях и в жизни, он набрал номер бывшего друга.

— Это я. — Он не убрал оружие от виска, гвардейцы были рядом, они блокировали соседние ярусы и готовились к штурму. — Ей не говори.

— О чем? — Друг смотрел на него с экрана как на врага. Собственно, друг всегда был врагом, но даже в качестве врага он оставался другом.

— Не говори, что именно ты навел их на меня. Не спрашивай, откуда я знаю. Просто знаю. Не говори ей о своем участии, пусть она будет счастлива. И постарайся любить всех людей так же, как любишь ее. Я знаю, у тебя получится. А когда я говорю «знаю», я действительно знаю.

Он хотел улыбнуться, но губы воспротивились, вымученная улыбка получилась горькой. За дверью послышался шум. Прежде чем нажать на спуск, он сказал другу:

— Прощай. Я буду молиться за вас.