Личики. Темные сказки

Петр Зубров, 2023

Эта книга знает про вас всё. Да, да, вы не ослышались! Совершенно всё. И если вы будете плохо себя вести, то книга узнает об этом. Она придёт к вам ночью и убьёт вас. Она разрежет вас по частям своими острыми страницами. Знаете про такую казнь – «тысяча порезов»? Вот так вы и умрёте. И вы даже крикнуть не сможете, потому что книга забьёт ваши ротики своими страничками. Потом книга закопает ваши трупики в степи, а сама подожжёт себя и сгорит. И никто вас никогда не найдёт. Вот так.

Откопай мою голову

Лёва приехал жить к бабушке с дедушкой. У калитки встречает его один дедушка.

— Деда, а где бабушка? — спрашивает Лёва.

А дедушка отвечает хриплым голосом:

— Да вот, уехала куда-то баба да пока не вернулась.

— А что у тебя с голосом, дедушка? — спрашивает Лёва.

— Да простудился я, Лёвочка, с открытым окошком поспал, и горлышко заболело.

Поселил его деда в терраске, где сам спать любит. Тут дедушкины вещи. Вот печатная машинка без трёх буковок — эл, бэ и вэ. Вот абажур, его бабушка сама сшила. Вот самодельная полка с книжками.

А вот на вешалке бабушкино чёрное платье.

Лёг Лёва на диван, лежит, книжку читает, черешню с тарелки ест.

В окно муха бьётся: бззз. Бззз. Бзззз.

Дядя Игнат закричал где-то и затих.

В сенях затопал дедушка в носках и уронил на пол стеклянную банку. Банка покатилась, как шар в боулинге, вот так: Гхыыыыыыы.

Дедушка крикнул Лёве через стенку:

— Лёвка, абрикосики будешь? Я баночку открыть хочу.

— Нет, дедушка, спасибо! — крикнул Лёва и дальше читает.

Вот за окном стемнело. Лёва включил бабушкин абажур. Хорошо под абажуром лежать!

Читает Лёва под абажуром, а вокруг него — тьма.

Вдруг на вешалке шевельнулось чёрное платье. Лёва поднял голову — ничего. Наверное, ветер.

Платье ещё раз качнулось. Лёва снова поднял голову.

Платье качнулось ещё раз. И еще раз Лёва поднял голову.

И платье на пол спрыгнуло.

Тут Лёва книжку отложил. Сел на кровати, сидит. Смотрит на платье. А платье — на Лёву смотрит. Ну, не в смысле «смотрит»: головы-то у него нет.

— Ты кто? — спрашивает Лёва.

Платье подходит к Лёве на невидимых ногах и рядом садится на кроватку. Сидит на кроватке и на Лёву смотрит.

Вот так они с Лёвой сидят молча. И тут Лёва уставать начинает. Глазки у него закрываются, клюёт носик.

Лёг Лёва, а платье его кружевным рукавом по щеке гладит. Вдруг Лёва слышит в голове страшный голос:

— Откопай мою голову! Откопай мою голову!

Просыпается Лёва утром, смотрит — а чёрное платье на вешалке висит.

«Наверное, мне просто это приснилось».

Днём пошёл Лёва с дедушкой в огород, клубнику собирать. Жарко, солнышко печёт. У Лёвы щёчки красные стали.

— Лёвушка, тебе хорошо? — спрашивает дедушка.

— Да, дедушка! — отвечает Лёва.

— Смотри, а то хочешь, в теньке иди посиди, я вон утром уже насобирал клубнички. Пощёлкай, птенчик.

Но Лёвушке нравится с дедушкой клубничку собирать, деде помогать.

— Нет, дедушка, я с тобой.

Щёлк-щёлк, — щёлкают дедушкины ножницы, обрезающие листочки с ягоды. Щёлк-щёлк.

— Дедушка, — говорит Лёва, — а когда бабушка придёт?

Дедушка помолчал, помолчал, а потом и отвечает:

— Знаешь, Лёва, а она, наверное, больше не придёт.

— Почему? — спрашивает Лёва.

— Потому, — говорит дедушка, — что она больше не хочет быть бабушкой.

Щёлк-щёлк.

Лёва одну ягодку — в корзинку.

Одну в рот.

Одну в корзинку.

Одну в рот.

И ещё одну в рот.

А собака вдалеке всё лает, лает. Гау. Гау-гау! Гау-гау-гау!

И дедушка песню поёт: «Прощай радость, жизнь моя».

А ножницы всё щёлк-щёлк. Щёлк-щёлк.

А Лёва одну в корзинку, одну в рот.

«Знать один должон остаться».

Щёлк-щёлк. Щёлк-щёлк.

Гау. Щёлк. «Как купаться вместе шли».

Вдруг смотрит Лёва — из дома бабушкино чёрное платье вышло и к нему идёт, а в руках у платья — лопата.

Лёва хочет дедушку позвать, кричит, да дедушка не слышит его, песню свою поёт.

А платье подходит к забору и копать начинает. Копает-копает, и вдруг бросило лопату, и в яму прыгнуло.

Подходит Лёва к яме на цыпочках — а ямы-то и нет никакой.

— Дедушка, — говорит Лёва. — Что-то мне нехорошо.

Сказал это Лёва и на землю упал.

Просыпается он в терраске. Ночь на дворе. За окном ливень. А чёрное платье висит на вешалке.

Трогает Лёва себя за голову, а там — полотенце душистое, а рядом — тарелочка с клубничкой от дедушки. Добрый дедушка стал, ласковый. Лёва — ам ягодку в рот. Ам — другую. Вкусная клубничка!

Посмотрел Лёва снова на бабушкино платье.

И вдруг слышит шёпот:

— Откопай мою голову… Откопай мою голову…

Замер Лёва ни жив ни мёртв. Он дедушку кликнуть хочет, да не может. Всё рот открывает — а воздух больше не идёт в нос. И задыхается Лёва.

А платье с вешалки вдруг как спрыгнет, как крикнет — и на Лёву наскакивает. И визжит:

— Откопай мою голову! Откопай мою голову!

Схватил Лёва лопату и бегом из дома — через яблоньку, через помидорки, через клубничку — к забору. Дождь хлещет, ночь на дворе.

Начал Лёва копать, а чёрное платье вокруг него летает и верещит:

— Откопай мою голову! Откопай мою голову!

Лёва копает, копает, и вдруг из ямы дедушкина голова вылетает. Вылетела, на платье села и закружилась. Глазик у дедушкиной головы один вытек, а из другого червячок вылезает.

Дедушка, дедушка, почему ты мёртв?

Обернулся Лёва, а сзади него — живой дедушка стоит. Только это не дедушка вовсе, а бабушка, просто в дедушкиной одежде. Под дождём у неё борода отклеилась, а бабушка не замечает этого, стоит, смеётся. И глаза у неё добрые-добрые.