Теряя корни. Когда ты разгневан, думай о последствиях

Петр Васильев

Что может произойти в охваченном предкризисным состоянием государстве, если трое студентов познакомятся друг с другом на отработке? Что они сделают, получив шанс повлиять на ход событий? И как поступят, если предаст даже тот, кто не может предать?

Глава 2. История наших основатлей

Хотя формально посещение церковных служб было необязательным (как и участие в профсоюзной организации), фактически студентов заставляли в них участвовать. Особенно усердствовал в этом Проректор, который долго (но безуспешно) пытался добиться ввода курса «Основы национальной религии» в качестве обязательного (факультативно он уже существовал).

Студент пришёл в молельню одним из первых и, к немалому удивлению, увидел Агиса уже сидящим на лавочке. Тот смотрел на идола Сварога.

— Привет, Агис. — сказал Студент, присаживаясь рядом с ним.

— Привет, Студент. — они пожали друг другу руки.

— Как-то ты рановато пришёл, никого ещё нет.

— Хотелось немного посидеть в тишине, поразмышлять.

— Это как раз то место, которое к этому… — тут Студент запнулся, поняв, что не знает — верящий Агис или нет.

— Ты веришь в богов? — внезапно спросил Агис напрямую.

Студент решил не отпираться:

— Честно говоря, не особо. Нет, я могу допускать, что где-то там, наверху, живут Триглав, Перун, Сварог, Хорс и прочие, но допускать — не значит подтверждать.

— Я вот верю — пока что, — но начинаю сомневаться. Моя мать очень религиозна и воспитывала меня в духе почитания к богам. Но, если они есть и прислушиваются к нашим молитвам — то почему всё ещё существуют пороки, зло, несправедливость?

— Я не знаю, как на это можно ответить.

— Но ты согласен, друг?

— Может быть… Я уже сказал, что лишь «допускаю» существование богов.

— Ты ведь читал «Книгу Триглава»?

— Разумеется, это же книга книг. Её в детстве все читали. Святой Владимир 30 лет объезжал всю территорию нашей страны, собирая все легенды, мифы и сказания, потом систематизировал их и написал эту книгу, превратив народные верования в строгую организованную религию, которую сейчас называют «национальной». В центре пантеона богов он поставил Триглава — насколько можно понять, чтобы уравновесить Сварога и Перуна, которые тоже играют важную роль. За ними идут Велес и Дажьбог. Их окружают Мокошь, Хорс и Симаргл — Сварожичи. И главным Антибогом является Чернобог — враг всего сущего. Хотя, в общем-то, кроме Триглава да Чернобога остальных богов нечасто упоминают в простонародье.

…главу перед Триглавом склоните!

Так мы начинали, великую славу Ему воспевали,

Сварога — Деда Богов восхваляли, что ожидает нас.

Сварог — старейший Бог Рода Божьего

и роду всему — вечно бьющий родник…

И Громовержцу — Богу Перуну,

Богу битв и борьбы…

И Велесу мы славу рекли.

Он есть и Прави, и Яви Бог!

Песни поем мы Ему,

ведь Велес — это Добро.³

— продекламировал Агис.

— «Восславим богов».

— Я всё могу рассказать — и её, и «Волю Триглава», и «День Сварога», и «Власть Перуна», и «Свет Дажьбога», и «Поучение Велеса», и «Песнь Мокоши», и «Ярость Симаргла», и «Дух Хорса». И обе общие — «Низвергнем Зло» и «Возвеличим Добро». И «Ночь Сварога» тоже. — понизив голос, добавил — И «Откровение Чернобога», но оно апокриф.

— Ого. — Студент явно был удивлён. — Я только «Низвергнем Зло» и «День Сварога» более-менее наизусть помню, остальное урывками.

Тут появилась и толпа не выглядевших радостными студентов, с которыми пришла и Девушка.

— Брратюни, привет.

— Привет. А почему сразу «брратюни»? Мы знакомы, считай, второй день всего.

— Потому что, Владимиров. Так ты наизусть «Книгу Триглава» знаешь?

— Мне её мама так часто читала, что — да.

— Неплохо. Я мало что помню оттуда. «Песнь Мокоши» более-менее, «Ярость Симаргла» немного. У нас в Северо-западном его особенно почитают, в отличие от Триглава и Перуна. Хотя зачем, собственно, нужно столько богов, когда одного Триглава вполне хватает?

— Ты, это, поаккуратней с такими словами. За них и влететь можно, если жрецы или Проректор услышат. Говорят, в Западном лютовал Орден Перуна, Преподобный много кого заподозрил в чернобожии.

— Нет дыма без огня, там действительно какая-то дикость была. Вроде, в одном монастыре группа жрецов устроила ритуал по призыву Чернобога в наш мир. Что-то с самкой шакала связанное. Наверняка на волне той движухи, что там была. Политотделовцы местные разбираться не стали — вызвали роту орденских, она всех там и положила. «Нет тела — нет дела», как говорят на юридическом.

— М-да, дела… Надеюсь, меня не туда распределят… — задумчиво протянул Студент.

— Не боись, в Орден берут только совсем уж отсталых дуболомов, а ты на такого явно не смахиваешь — вон какой щуплый, да и вроде не тупой.

— Спасибо на добром слове, утешила.

Девушка усмехнулась.

— Да не за что, обращайся. У меня ещё новость есть — ни за что не угадаете, какая.

— Профсоюзный босс опять играл с Проректором в покер и тот перевернул стол, когда слил восемь партий подряд? — Агис выдал первую пришедшую в голову мысль.

— Догадка интересная, но нет. Да и в прошлый раз это было после пятой. Студент, ты что скажешь?

Может быть, к нам едет ревизор из Венеденграда?

— Едет-то едет, только не ревизор. Эх вы, ничего угадать не можете. СДА-шники вернулись с актива — я их видела, они сейчас в ректорате сидят и с Проректором на повышенных тонах разговаривают. Похоже, их там здорово отчитали.

— За что?

— Ясно же, за что — за недостаточный охват студенческой массы и за большое количество отработок.

— Ха, да кому этот Союз демократических активистов нужен? Если бы за членство в нём доплачивали хотя бы…

— Не знаю, как по мне — всё-таки зря им втык сделали. Тут ещё неплохая организация, вот в Национальном университете в Юго-восточном, откуда наша легкомысленная знакомая — совсем слабая. Понабрали по разнарядке каких-то долбодятлов, а как первый отдел тамошний начал проверять — так ужаснулись, несколько человек оказались связаны с мольдийской «Молодой шлакогвардией», у одного отец сидел за организацию теракта, ещё кто-то по бытовухе имел нарекания. У многих головы полетели после такого.

Студенты подтягивались, появилось и начальство — Главный чекист неспешно вошёл в молельню и пристроился в дальнем углу, внимательно осматриваясь по сторонам. Жрец, трудясь у алтаря, зажёг благовония, чей вводящий в дурман запах наполнял помещение ароматом трав.

Проректор и Профсоюзный босс появились одними из последних — по их виду ясно было, что они шли из столовой, где снова играли в пятикарточный покер, причём второй, судя по довольному выражению лица, опять выиграл.

Наконец, все были в сборе. Жрец поднялся на амвон, простёр руки в стороны и начал:

— Братия и сёстры! Триглав учит нас почитанию старших, уважению к прошлому, взаимопониманию и взаимопрощению…

— Угу, конечно — хотел бы я поинтересоваться, как сами жрецы соблюдают эти заповеди… — чуть слышно сказал Студент.

–… доброте, вниманию к ближнему своему, патриотизму, единству и любви к Родине. Мы неустанно должны помнить — боги ежесекундно наблюдают за всеми нашими поступками, как хорошими, так и плохими. Чернобог не дремлет и пытается сбить каждого из нас с праведного пути. Чтобы не поддаться его тлетворному влиянию, необходимо искренне раскрыть свою душу, покаяться в своих грехах перед богами и молиться…

— Кстати, а ведь в пантеоне нет бога, покровительствующего студентам… — Студент не успел закончить, так как на него шикнул Агис:

— Не мешай слушать, боги услышат и покарают.

— Не услышат и не покарают, мир вокруг нас материален. Хорошо-хорошо, я молчу… — взгляд Агиса недвусмысленно намекал, что лучше не продолжать.

Так до конца службы Студент и молчал. Девушка вообще не слушала жреца, начавшего зачитывать «Свет Дажьбога», и в основном разглядывая впередисидящих, но периодически бросала взгляды на соседей.

Когда жрец, наконец, закончил читать «Книгу Триглава» и собравшиеся начали расходиться, троица студентов вместе пошла в холл. На стене всё так же висел суровый адмирал Эргер, бюст Рютина стоял как обычно, но Студент чувствовал какую-то необъяснимую тревожность, витавшую в воздухе. Разнос, устроенный Проректором партактиву, был уже известен всем, а усиление мер предосторожности, предпринятое Главным чекистом, не прибавляло спокойствия.

— Мне кажется, скоро начальство охватит паранойя. Ну вряд ли адмирал Эргер посетит «рютинку», что ему тут делать? Приедет в Аркону, положит белые розы к «Мечу Республики», поговорит с губером, проведёт смотр гарнизона да уедет. — Девушка не разделяла общей тревоги.

«Меч Республики», упомянутый ею — монумент в виде устремлённого ввысь обелиска, у основания которого была статуя стилизованного под древнего воина мужчины, державшего в поднятой правой руке меч, а в левой — раскрытую книгу с надписью: «5 вандемьера 10 года от Основания» — дата провозглашения государственности. Он был установлен в центре Арконы, на площади Свободы. После военного переворота новые власти в целом не стали проводить войну с памятниками, ограничившись разрушением только отдельных из них, поэтому «Меч Республики» не тронули. Хотя сторонники Новой социальной демократии нет да и бросали на символ Основания неприязненные взгляды.

— Ты слишком оптимистична. — заметил Агис. — Я бы на его месте как раз посетил бы наш универ, это ведь одно из ведущих учреждений страны. Будущее рождается здесь, в этих стенах — хоть в чём-то я солидарен с Главным чекистом. Убедиться в состоянии этого будущего любой руководитель счёл бы важным, и не думаю, что наш в этом исключение.

— Опять гонять начнут, раз актив не подготовился… — Студент прикидывал, что может последовать за этим. — Ну, сейчас всё равно на пары. Кому куда?

— У нас национальная история. — сказала Девушка, доставая расписание.

— Хм… А у меня тоже… — Агис разглядывал не без удивления своё расписание.

— Дайте угадаю не глядя — и у Студента тоже будет националка? Это же классика, канон канонов… — Девушку ситуация явно развеселила.

Студент тоже достал расписание, посмотрел в него и даже содрогнулся.

— Ну, угадала? — надавила на него Девушка.

— Угадала…

— Коллоквиум, надо ж… Ну, сядем вместе тогда? — Агис, как уже привычно, стал брать ситуацию в свои руки.

— Я не против. — протянула Девушка, всё ещё забавляясь.

— Ладно хоть не пересдача… — едва слышно сказал Студент.

Троица студентов направилась на пару.

По пути на историю Студент так над чем-то задумался, что столкнулся с проходящим мимо Проректором. Тот шёл, уткнувшись в какие-то бумаги и тоже не видел дороги,

— Ой… извините, господин Проректор. Я вам помогу! — сказал Студент, помогая Проректору подняться и собирая бумаги. Агис и Девушка были растеряны и не сразу пришли в себя.

— Да ничего страшного, юноша, Но в следующий раз постарайтесь быть внимательнее. — ответил чиновник и, взяв свои бумаги, пошёл дальше.

— Хвала Триглаву, пронесло… — шокировано сказал Агис. Девушка лишь облегчённо вздохнула.

Лекция ещё не началась, поэтому в аудитории было немноголюдно. Студенты поздоровались с Преподавателем истории — довольно подтянутым для своих 60-ти лысым стариком с резкими чертами лица, — который что-то писал на доске, затем прошли на средний ряд амфитеатра и заняли свободные места.

Рядом оказался одногруппник Агиса, Григорио Камачо из Юго-западного протектората. Этот человек считался «блатным» — его пристроил отец, крупный военный, до этого служивший в армии Мольдии:

— Привет, друг!

— Привет, Агис.

Оглядевшись вокруг, Камачо достал свежий номер «Вестника Высшего Военного совета» и протянул его тому.

— Адмирал Эргер написал статью к годовщине победы в Великой войне за Освобождение. Не нравится она мне. Нет, ты не подумай! — сразу поправляясь, добавил он. — Я не отрицаю, что мы победили мольдийцев и низвергли фашизм, освободили оккупированные страны и всё такое. Но смотри — он ткнул в текст статьи — тут сплошь высокопарная патетика и отрицание достижений Республики, а победа приписывается исключительно одному человеку — тут Григорио понизил голос. — Знаешь, друг, думаю, что всё куда-то не туда идёт.

— Григорио, друг, тебя Главный чекист покусал, что-ль?

Тот даже глаза выпучил:

— Да что ты, нет, конечно нет! Ты же знаешь, что я никогда… — тут он замолчал, так как сзади подсела Камилла Вальено, член Союза демократических активистов. Эффектная, чуть смугловатая, девушка с худыми плечами и длинной чёрной косой, перевязанной голубой ленточкой, раньше возглавляла актив Юго-западного университета, где активно протестовала против элитаризации образования (хотя сама была дочерью видного колониального чиновника) и добилась-таки некоторых успехов — ценой своего отчисления. Но СДА не бросил её и помог по своей линии продолжить обучение в «рютинке».

— Так-так, Камачо, антиправительственные речи толкаешь?

— Привет. — только и смог выдавить тот.

— Привет. — поздоровались с активистской Студент, Девушка и Агис.

— Привет, да. Смотри, Камачо, так можно и на отработку залететь, а уж Главный чекист точно разбираться не будет. А это я у тебя, если не возражаешь, заберу… — с этими словами она конфисковала газету со статьёй адмирала Эргера и спрятала её в сумку.

— Вальено, тебе никто никогда не говорил, что ты иногда просто невыносимая зануда? — спросил Агис.

— Нарываешься, Владимиров?

Тот лишь усмехнулся:

— Не больше, чем обычно. Это не я же занимаюсь самоуправством, а потом проигрываю Партизану выборы в «рютинской» СДА (Камилла претендовала на избрание председателем Руководящей группы актива в прошлом году, но её с перевесом в 4 голоса обошёл Васил Зорин, который был сыном Виктора Зорина — партизана, героя Великой войны за Освобождение, прославившегося ликвидацией мольдийского головореза Бирмейера по прозвищу «Картофельный фюрер». Своё поражение активистка восприняла больно и пыталась оспорить результаты, но безуспешно).

Южанка вспыхнула:

— Только попробуй ещё раз напомнить об этом!

— И что ты сделаешь?

— А пойду к Проректору и скажу, что ты… ты…

Девушка вставила:

— Просто невоспитанный тип.

— Да! — по инерции сказала Вальено, но потом развернулась к ней — Что ты сказала?

— Просто. Невоспитанный. Тип. — членораздельно, выделяя голосом ударения, повторила та и добавила — Но это неважно, потому что здесь есть ещё более невоспитанный, который не очень-то любит всяких там южанских борцов с несправедливостью, которые при этом сами промышляют этой же несправедливостью.

Посмотрев на Девушку убийственным взглядом, активистка удалилась на самый дальний ряд.

— Знаешь, Владимиров, у тебя не получается ставить на место таких вот зарвавшихся «активисток».

— Но газету она так и не вернула… — разочарованно вздохнул Камачо.

— Ничего, это мы сейчас исправим. — Девушка направилась вслед за Вальено и через несколько минут, сопровождавшихся небольшой перепалкой в конце аудитории, вернулась с искомым.

— Спасибо. — сказал Григорио, принимая обратно злосчастный выпуск.

— Да не за что. — Девушка, как видно, была в приподнятом настроении.

— Ты её там, часом, не поколотила? — спросил Студент.

Она лишь усмехнулась.

— Много чести…

Тут прозвенел звонок.

Дождавшись, пока все займут свои места, Преподаватель истории встал за кафедру.

— Итак, тема сегодняшней лекции — Великая война за Освобождение.

— О, вот это дело… — прошептал Агис.

— После победы Республики в Войне за Основание, — начал Преподаватель истории — наступил период относительного мира. Через четыре года после того, как последний феодал покинул нашу землю, международная блокада была прорвана — Каппстан официально признал Республику и установил с ней дипломатические отношения. Однако уже в следующем году состоялся пограничный конфликт на реке Тыр — подначиваемые белоэмиграцией и каппстанскими спецслужбами правители двух граничивших с нашей страной государств — Нордланда и Нидерстана — выдвинули территориальные претензии и попытались силой занять несколько спорных приграничных сопок. Армия обороны Республики разгромила объединенные силы нордландцев, нидерстанцев, белоэмигрантских вооружённых банд и каппстанских наёмников.

Это поражение совпало с очередным экономическом кризисом, вызванном падением Каппстанской биржи, что привело к разорению нескольких тысяч крупных и малых производств во всех западных странах и резкому росту националистических и шовинистических настроений. Ранее разрозненные, правые радикалы начали объединяться в кружки, группы и, в конечном счете, партии и парамилитарные организации. Фашисты рассматривали Республику как враждебное им государство, а её территория рассматривалась ими как «жизненное пространство», которое необходимо захватить и «очистить» от населения.

В 19-м году от Основания фашистская партия одерживает победу на парламентских выборах в Нордланде, сформировав правительство во главе с известным международным бандитом Алоизом ГиШлаком. В следующем году нидерстанские фашисты при военной и финансовой помощи ГиШлака захватили власть в Нидерстане. В течение четырех лет фашистcкие организации приходят к власти ещё в девяти странах, в том числе в Корвитоне, Куоре, Ухабаре и Калихаре, которые представляли собой сильные в военном плане государства. Отдельно мы будем разбирать гражданскую войну в Аустрии, когда попытка фашистского путча натолкнулась на сопротивление правительства, которому оказала помощь наша Республика. К сожалению, антифашистские силы потерпели поражение в этой войне, но она продемонстрировала, что фашисты готовы на любые преступления ради достижения своих агрессивных целей.

В 25 году от Основания Нордланд и Нидерстан по итогам произведённого фашистскими властями референдума объединились в новое государство по названием Мольдия. Её президентом и так называемым «вождём нации» стал ГиШлак, который начал тайные переговоры с Каппстаном о заключении союза против Республики. Вовремя разгадав намерения врага, по инициативе генерал-майора Савельева наши военные, вопреки позиции руководства Республики, надеявшегося «умиротворить агрессора», начали подготовку страны к отражению фашистской агрессии. Мольдия же объединила в военный союз под своим началом все девять стран, где у власти были фашисты.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

3

Несколько изменённая цитата из «Велесовой книги».