«Воробьев и Леонтий»

Петр Альшевский

Историк, кандидат наук Воробьев входит в соприкосновение с новгородским колдуном Леонтием. А рядом идет жизнь – древняя, современная, всегда, мягко говоря, непростая.

92

Из объятий позвонившего мне в квартиру художника Щитохина высвобождался я аккуратно. Не обидеть, не усугубить… одиночество на него навалилось. На меня практически ночью он пришел изливать.

Когда-то у него складывалось. Заказов не было, а подружки были, банки с маринованными огурцами и кабачковой икрой ему из магазина носили.

Стол под водку у меня, Воробьев, чисто русский…

Он не алкаш. Выпивал, закусывал, трезвыми, как стекло, немногие большие художники кистями у холста двигали.

Женщины наблюдали. С задней мыслью об осуществлении прорыва, заработанных деньгах, женщины не мы — они глядят в будущее…

Водку мы пьем. Годы мы набираем. С прибавлением у нас седины вера в нас женщин слабеет, и чем же их заманить? Исполнением роли сестры милосердия?

Кострище… пылай, раз не бог я, а днище…

ЕМУ нужен светлый рай.

По дешевке? Не мечтай.

Отвернувшийся от Сипиандра

Леонтий

чувствует на себе его взгляд.

Способности!

Растут они у меня, невозможное

возможным для меня делают!

Дополнительно чувствую — взгляд у Сипиандра

злобнейший.

Дороговато я запросил?

Колдун я преуспевающий,

за мелочовку, простите меня,

не включаюсь.