Правда или борода

Пенни Рид, 2015

Братья-близнецы Бо и Дуэйн чертовски хороши собой, но на этом их сходства заканчиваются. Общительный и раскрепощенный Бо – настоящая душа компании. Дуэйн всегда сдержан и абсолютно невозмутим. Неудивительно, что Джессика, юная выпускница колледжа, выбрала Бо. В своей голове. Скромная, наивная Джессика… Как часто ты краснела, когда ловила взгляд Бо. Как расплывалось все перед глазами, когда он улыбался и заставлял чаще биться твое сердце. Но почему ты так не любишь Дуэйна? Что плохого он тебе сделал? Да ты же ненавидишь его! Судьба подкидывает Джессике забавный случай. Она принимает Дуэйна за Бо, и теперь ей предстоит переосмыслить все, что она знала о сдержанном Дуэйне. Так держать, Джессика. Может, ты и права. Хорошим девочкам не всегда нравятся плохие мальчики, а скромность действительно украшает. Умный, красивый, веселый Дуэйн. На что ты готова ради любви, Джесс?

Глава 2

Дорога, проложенная с надеждой, приятнее для путника, чем дорога, проложенная от отчаяния, пусть даже их пункт назначения одинаков.

Марион Зиммер Брэдли, «Падение Атлантиды»

~ Джессика ~

Как только я уставилась на него, Дуэйн вздрогнул, словно получил от меня удар исподтишка, и отвернулся. Я видела, как в одном большом вздохе поднялась и опала его мускулистая грудь, а потом он натянул на себя поднятую с пола футболку.

Откашлявшись, Дуэйн отозвался:

— Да, малость приватности не помешает.

— Кто там с тобой? Тина, что ли? — Ох уж этот глубокий бархатистый смех Бо, и внутри вдруг все болезненно сжалось.

Мне показалось, что меня вот-вот вырвет. Глаза закрылись сами собой, а голова стукнулась затылком о стену. Легкие будто чем-то прижало, не давая вздохнуть. Какая я дура… Мне захотелось, чтобы у ног разверзлась черная дыра и поглотила меня, отправив на другой конец вселенной.

Тина — это, конечно, Тина Паттерсон, подружка Дуэйна. Уже бывшая. Следить за их расставаниями и примирениями означало наживать себе инфаркт. Тина приходилась мне двоюродной сестрой с папиной стороны и лучшей подружкой школьных лет (правда, после школы мы пошли в очень разных направлениях).

— Не твое дело, урод. Проваливай, — ответил Дуэйн брату. Голос его звучал натужно и хрипло. Даже с закрытыми глазами я чувствовала на себе его взгляд.

— Ладно-ладно, как скажешь. Передавай Тине привет, но учти, что через двадцать минут мы уезжаем на Бандитское озеро, — сказал Бо, и тяжелые ботинки загрохотали по лестнице.

В голове началась новая песня — на этот раз радиохедовский «Слизняк»^[5]. В жилах образовался лед, а румянец нестерпимого стыда пополз по шее на щеки и выше, до самых корней волос. Скрипнув зубами, я открыла глаза и уставилась на Дуэйна Уинстона.

Если он думал, что раньше я на него бросала пламенные взгляды, то теперь мои глаза источали арктический холод. Я превратилась в ночь на Северном полюсе.

Дуэйн так и стоял подбоченясь и медленно покусывая нижнюю губу, будто пробуя ее на вкус. Так он пробовал на вкус меня. Он упорно разглядывал пол и дышал уже ровнее, хотя еще не перевел дух.

У меня мелькнула бредовая мысль, обдав волной стыда и вины: я изменила Бо, предала его. Конечно, это очередная идиотская выдумка — мое безрассудное увлечение Бо изначально было односторонним. Может, я и посмешище, но не в розовых очках.

Тем не менее сжигавшие меня вина, стыд и ярость означали, что мне еще никогда так не хотелось пырнуть и/или настучать кому-то по башке, как мне захотелось пырнуть и/или настучать по башке Дуэйна Уинстона. И я даже не удивилась, когда у меня с языка сорвалось:

— Какая же ты скотина!

Он поднял глаза — сверкающие сапфиры, в которых тень горького удивления едва угадывалась под очередным испепеляющим лучом.

— Смотрите, кто заговорил, — ровно произнес он.

— Что?! В смысле?

— Язык-то, гляжу, развязался, — обвиняюще бросил Дуэйн. Я вообще не понимала, как я могла не узнать этот голос.

Вместо приятного во всех отношениях Бо я отчетливо услышала Дуэйна. Саркастичного, мрачного, резкого Дуэйна.

— За то время, что я здесь, ты не произнесла ни слова — ни когда я оторвал тебя от подруги, ни когда вел через кафетерий, ни когда сюда пришли, ни когда моя рука была у тебя в трусах, а твоя грудь у меня во рту. А теперь — как расколдовали: очнулась!

Господи, как я его ненавидела!

— Какая же ты скотина! — повторила я громче, изо всех сил стараясь не замечать непонятного вихрящегося, гудящего желания, все еще сводившего все внутри. Неутихшую страсть я бросила в топку моего гнева.

— Рад снова видеть прежнюю Джесс. Должен признаться, ты очень складно изменилась в нужных местах, но… — его глаза прожгли на мне дорожку от босоножек до грудей, — осталась такой же нахалкой, как раньше.

Я прянула вперед и толкнула его в грудь.

— Лживый козел! Я думала, ты — Бо!

Прежде чем я успела выцарапать ему глаза, Дуэйн поймал меня за запястья и повел обратно к стене, удерживая мои руки над головой. Он навалился на меня всем телом, не давая двинуться. Я попыталась ударить его коленом в пах, но он проворно отступил в сторону и прижал мои ноги к стене.

— Нет уж, принцесса, такого нам не надо.

Столь неудачная позиция означала, что его впечатляющая эрекция вдавилась мне в живот, а мои груди распластались о его пресс. И снова странное вибрирующее желание вихрем поднялось во мне, и я сжала зубы, чтобы не начать тереться о Дуэйна. Наши взгляды пересеклись. Он смотрел на меня по-прежнему горячо, но горячность сдерживалась чем-то похожим на презрение, приправленное горечью.

— Чтоб тебе на гнездо шершней наступить и сдохнуть от передоза ацетилхолина, — прошипела я.

— Умеешь ты делать комплименты.

— Отпусти меня!

— Не отпущу, пока не успокоишься.

Это прозвучало невыносимо менторски.

— Успокоиться? Успокоиться?! — заорала я.

Еще никогда меня так не доводили, и я не представляла, как прийти в себя. Может, я уже никогда не успокоюсь и проведу остаток жизни в теле невысокого светловолосого Халка (Женщины-Халка, после ее трансформации из адвокатши)! Мне хотелось крушить все подряд, начав с Дуэйна Уинстона.

— Да. Успокойся.

— Я НИКОГДА НЕ УСПОКОЮСЬ!!! — завопила я в лицо Дуэйну.

— ТОГДА БУДЕМ ЗДЕСЬ СТОЯТЬ ДО СКОНЧАНИЯ ВЕКОВ! — рявкнул Дуэйн мне в лицо.

Я зверем смотрела на него. Он зверем смотрел на меня. Вокруг образовалась эмоциональная воронка, грозившая утянуть нас за собой. Я ужасно ненавидела Дуэйна, но какая-то незначительная (и явно психически больная) часть сознания испытывала облегчение от того, что его вывели на чистую воду.

Дуэйн никогда не пробуждал во мне восторженных мечтаний, потому что он по жизни не герой. Дуэйн лишал меня дара речи, но только потому, что доводил до исступления. Он не кумир и не совершенство, он вполне земной и плотский. А еще он надменная сволочь. Да, он непозволительно красив, но еще он любит спорить и нарываться на скандал.

Тем не менее мною явно руководила обезумевшая часть моего мозга, потому что я страшно хотела, чтобы он снова начал меня целовать. Целовать, трогать, тянуть за волосы и покусывать самые мягкие части моего тела. Я страстно хотела его ненасытных губ и ловких пальцев.

Я хотела Дуэйна.

Его зрачки, окончательно разблестевшиеся от гнева, сузились, взгляд то и дело притягивался к моим губам. У меня даже мелькнула мысль — может, Дуэйн читает мои мысли? Неужели я по-прежнему невольно бросаю на него пылкие взгляды? Попутно я удивилась несправедливости судьбы: такие красивые, яркие, блестящие, завораживающие глаза — да вот достались же Сатане!

— Ненавижу тебя, — прошептала я с яростью.

Хватка Дуэйна едва заметно ослабла, и большой палец погладил мне кожу с внутренней стороны запястья. По мне пробежала дрожь, и я возненавидела себя за эту невольную реакцию.

Он приподнял бровь и тихо прошептал:

— Я тоже ненавижу тебя, Джесс. Я тебя так ненавижу…

Отчего-то мое дыхание участилось. Окончательно запутав дело, прекрасные глаза Дуэйна не отрывались от моего рта, и его губы медленно-медленно приближались к моим. Будто их что-то притягивало. Будто они у нас намагничены, наши губы. Я приподняла голову…

И тут Дуэйн выпрямился. И я опять ощутила потерю его тепла, но на этот раз он словно столкнул меня с моста: я падала в пустоту. Голубые глаза, уже не затуманенные желанием, стали насмешливыми и равнодушными.

Он пожал плечами, сунул руки в карманы и криво улыбнулся:

— Ты что, забыла? Я не Бо.

Я оттолкнулась от стены, выпрямила спину, встала поустойчивее и ответила:

— Конечно, ты не Бо. Ему не приходится притворяться тобой, чтобы мне понравиться.

Дуэйн еле заметно вздрогнул — если бы я в тот момент моргнула, я бы ничего не заметила. На виске у него дернулся мускул, взгляд стал жестче. Он явно готовился бросить мне новое оскорбление, поэтому я нагнулась и подобрала с пола бороду, посох и шляпу. Скрученный плащ повис за плечами. Я собиралась уйти от Дуэйна как можно быстрее и как можно дальше.

— Знаешь, это все ерунда, забудь. Иди куда хочешь и оставь меня в покое. — Я отвернулась, сунув посох под мышку, и успела сделать три шага к занавесу, прежде чем рука Дуэйна ухватила меня за запястье.

— Ты что?! — прошипел он.

Я попыталась вырвать руку, но Дуэйн только крепче стиснул пальцы.

— Ухожу.

— Только не этой дорогой!

Я фыркнула, не оборачиваясь:

— Это еще почему?

Не отвечая, Дуэйн развернул меня к себе и взял за руку. Я тут же вырвалась.

Тогда он притянул меня к себе и оттеснил от лестницы, уставившись на меня с угрозой и еле сдерживаемой яростью:

— Слушай, принцесса, скорее всего, братья меня поджидают у занавеса. Если выйдем — нас увидят. Вместе. И Бо тоже увидит. Дошло теперь?

Я нахмурилась, обдумывая это нелюбезное заявление, и нехотя кивнула. Придется принять помощь Дуэйна, чтобы не попасться никому на глаза.

— Тогда как отсюда выбраться?

— Иди за мной. — Он попытался снова взять меня за руку, но я убрала их себе за спину и отступила. Дуэйн бросил на меня испепеляющий взгляд.

— А вот за ручку меня водить не надо. — Я запахнула плащ, скрестила руки на груди и с вызовом приподняла подбородок: — Показывай дорогу… Дуэйн!

Его глаза словно потухли, взгляд стал отстраненным и замкнутым. Отчего-то у меня все внутри сжалось от непонятного раскаянья.

Спустя несколько бесконечных секунд Дуэйн сглотнул и сипло ответил:

— Как скажешь, принцесса.

Отвернувшись, он направился к какому-то незаметному выходу — лениво, уверенно и чертовски сексуально.

Поколебавшись, я нехотя двинулась за ним, невольно восхищаясь его задницей, широкими сильными плечами, тем, как красиво талия переходит в бедра, и походкой.

Из головы все не выходили его изумительные поцелуи, божественные шершавые руки на моем теле и горячие губы на моей коже. Я гнала от себя эти воспоминания, но на смену им тут же являлись другие — как чудесно было трогать его, длинный, гладкий, напряженный и толстый, и как близка я была к тому, чтобы почувствовать его внутри себя. Я прикусила губу, чтобы сдержать жалобный стон, чувствуя, что начинаю задыхаться и едва не падаю в обморок при одной мысли об этом.

Несмотря на всю мою неприязнь, я понимала — секс с Дуэйном не сравнится ни с чем, что я испытала в своей жизни. Это не шетлендский пони, а настоящий жеребец. И тогда я возненавидела себя за то, что по-прежнему хочу Дуэйна. Я совершенно запуталась.

Хуже всего, что теперь мне придется забыть, что Дуэйн Уинстон вытворял с моими сосками.

* * *

Вынырнув из-под капота моего Ford, Клетус Уинстон почесал бороду, взглянул на меня — я встревоженно топталась у открытой дверцы — и изрек:

— Критическая неисправность.

Я часто заморгала:

— Что?

— Мотор накрылся.

Поперхнувшись от неожиданности, я проговорила:

— Мне это не нравится.

— Чему ж тут нравиться, когда мотор не пашет, — согласился Клетус Уинстон.

Я прыгала с ноги на ногу, стараясь не стучать зубами. Было уже десять вечера, на улице — лютый холод, а я в костюме сексуального Гэндальфа. Не сомневаюсь, мои соски затвердели, как мороженый горох, придавая грудям сходство с передними фарами. К чести Клетуса, он не заинтересовался моими оригинальными «запчастями».

— И что мне делать? — поинтересовалась я, поморщившись от собственного жалобного голоса (начали сказываться недавние события).

Когда Дуэйн вывел меня со сцены через служебный выход, я, не оглядываясь, кинулась бежать и снова вошла в городской клуб через главный вход, тут же попавшись на глаза отцу и брату, неодобрительно сверлящих взглядами мой чересчур открытый наряд.

Я обрадовалась возможности переключиться, потому что тело упорно требовало вернуть ощущение рук и губ Дуэйна. Остаток вечера я дрожала как в лихорадке, стараясь не обращать на это внимания, и не находила себе места.

Мне удалось эффектно отбиться от вопросов Клэр, я мило пообщалась с родителями учеников (несмотря на выбор костюма) и смогла избежать встречи одновременно с Бо и Дуэйном. Правда, если вспомнить слова Бо о Бандитском озере, Уинстоны покинули клуб еще до того, как я улизнула со сцены. Дуэйн наверняка уехал с Тиной, бросая на нее пламенные взгляды и осыпая поцелуями…

Бр-р-р-р!

Я потрясла головой, чтобы прогнать странные, смутные размышления о Дуэйне, который меня совершенно не интересовал, и попробовала сосредоточиться на чем-нибудь отвлеченном. На чем угодно.

Я даже высидела соло на банджо Клетуса Уинстона, урезавшего неплохую, кстати, кантри-версию «Триллера» Майкла Джексона^[6].

Но я устала, в голове все путалось, я устала оттого, что в голове все путалось, и в довершение всего автомобильный монстр не пожелал заводиться. К счастью, когда я уже хотела махнуть рукой, мимо прошел Клетус с футляром банджо под мышкой.

Он узнал меня на водительском сиденье и остановился. Не спрашивая ни о чем, он велел мне открыть капот, достал фонарик из кармана брюк и на некоторое время исчез в недрах Ford.

Сейчас Клетус стоял и качал головой, скептически приподняв уголок сжатого рта.

— Обрыв ремня ГРМ, и мотор под замену.

— Мотор под замену? — тупо повторила я.

— И ремень ГРМ.

Воздух вылетел из моих легких с тихим шипеньем, и я пошатнулась. У меня закружилась голова — в основном потому, что перед глазами залетали символы доллара. Я не могла себе позволить ни новый мотор, ни новую машину — на мне кредит на обучение. Новый автомобиль неминуемо отодвинет мои планы уехать в путешествие.

Клетус сразу оказался рядом и подхватил меня за талию.

Он, должно быть, понял, что я вот-вот упаду, потому что поймал меня на руки и сказал:

— Кладите мое банджо себе на колени.

— Что? — Я уставилась на его каштановую бороду с абсолютно серьезным взглядом.

— Вам придется взять мое банджо. Я не могу нести сразу и вас, и инструмент, разве что через плечо вас перекину. Но это будет непродуктивно, потому что юбка у вас очень короткая и уже задралась выше бедер.

Я поглядела на свои ноги и обнаружила, что это еще мягко сказано. Плащ я уже сняла — вместе с бородой, шляпой и посохом он лежал в тачке, поэтому я фактически освещала темную парковку сами понимаете каким светилом.

— Ой, прошу прощения. — Я тряхнула головой, чтобы привести в порядок мысли. — Ты меня вот что, поставь.

Клетус сгрузил меня, но не отошел:

— Ваш папа уже уехал?

Я кивнула. У отца с братом дежурство, я не собиралась звонить им с просьбой меня подвезти.

— Жаль. Я хотел с ним поговорить об автомате для сортировки почты в отделении полиции — подошел срок планового обслуживания. Вы не знаете, у них еще не начались проблемы с сортировщиком?

Перескакивать с темы на тему было вполне в духе Клетуса, и я покачала головой, не зная, о чем он говорит.

— Прости, я не знаю.

— Хм… А ваша матушка?

— Мама у тетки Луизы в Техасе. У тетки нашли рак, поэтому я не знаю, сколько мама там пробудет…

Вовсю «продавая дрожжи», я с горечью поглядела на свой автомобильный монстр.

Тетка Луиза никогда не была замужем и не обзавелась детьми. Последние пятнадцать лет она жила одна в огромном доме на конском ранчо в Техасе. Мы с мамой навещали ее каждое лето, а в колледже я жила у тетки все летние месяцы, составляя ей компанию и помогая по хозяйству. Иногда Луиза приезжала к нам на Рождество.

Тетка принадлежала к тому типу людей, которые предпочитают держать дистанцию; я провела у нее довольно много времени, но все равно не могу сказать, что я ее знаю. Однако мама с теткой Луизой всегда были очень близки.

Клетус вздохнул и, не убирая руку с моей талии, подвел нас обоих к банджо и подхватил футляр.

— Делать нечего, поедете со мной. У вас свитер или пальто есть?

— Не надо, Клетус, я не хочу быть обузой…

Рука на талии стала чуть крепче.

— Ерунда, вы не обуза. Но я должен кое-куда заехать, прежде чем отвезу вас домой. Так найдется у вас верхняя одежда?

— В Ford есть плащ волшебника, — слабо отозвалась я. — Я бы не поехала на этом чудище, если бы знала, что у него мотор на ладан дышит. Я не ожидала, что он накроется.

— А они практически не ломаются, — пробурчал Клетус, ногой захлопывая дверцу и прислонив меня к ней. — Постойте, — велел он, снова поставил футляр с банджо на асфальт, снял свою красно-черную фланелевую куртку и подал мне.

Я хотела отвести его руку, но что-то в невозмутимо-серьезной мине Клетуса Уинстона подсказывало не спорить.

— Спасибо, Клетус.

— Пожалуйста, мисс Джеймс.

Клетус Уинстон был третьим из братьев по возрасту и на шесть-семь лет старше меня.

— А почему не Джессика? — удивилась я.

— Вы моя учительница, это было бы неуважительно. — Клетус сгреб банджо в одну руку, меня в другую и пошел к своей машине.

— Подожди, — оглянулась я, — я же Ford не заперла!

Клетус пожал плечами:

— Я бы особо не нервничал. Если кто-то решит его угнать, им придется сперва установить новый мотор.

* * *

После семнадцатого поворота я сбилась со счета: Клетус ехал в горы, собираясь сперва наведаться к другу, а потом уже подбросить меня домой.

Мы ехали в удивительно приятном и непринужденном молчании: Клетус сосредоточенно вел машину. Человек зарабатывает на автомобилях — они с Бо и Дуэйном находят винтажные классические модели, доводят до ума и продают с хорошей разницей. По словам моего папы, популярность автомастерской братьев Уинстон прямо-таки подскочила в последние годы.

При этом Клетус ездит на Geo Prizm девяностого года, выкрашенной в неприметный серый цвет.

В этой тишине я решила обдумать ситуацию с машиной и прийти к какому-то решению, однако девяносто девять процентов мозговых ресурсов отбивались от мыслей о Дуэйне Уинстоне и его языке. У него действительно изумительный язык. В отличие от подавляющего большинства моих поцелуйных партнеров, Дуэйн знал, что делать со своим языком, и использовал его самым восхитительным образом.

Я удивилась и даже растерялась, когда на вершине горы мы свернули на грунтовую дорогу и Клетус переключился на нейтралку.

— Приехали, — сообщил он, дернув ручной тормоз, — скрип будто подчеркнул его слова. — Вам придется идти со мной. Не знаю, сколько я там пробуду, и не хочу оставлять вас одну в машине.

Пожав плечами, я огляделась — вокруг было темно, хоть глаз выколи. Я не представляла, где мы, и не нашла бы обратной дороги, даже будь на карту поставлена моя жизнь и будущее всего шоколадного на Земле.

— Я отлично посижу в машине — кругом на несколько миль ни души.

— Души-то, может, и нет, — согласился Клетус, мельком взглянув на меня, пока доставал с заднего сиденья большую брезентовую сумку, — а вот медведи в горах бродят. Машина прочная, но медвежьих когтей не выдержит.

Глаза у меня полезли из орбит; я проворно вылезла на грунтовку одновременно с Клетусом и пошла за ним к большому дому, окруженному террасой. Света в окнах не было.

— А чей это дом? — поинтересовалась я, разглядывая красивую белую отделку.

— Дрю Рануса, смотрителя заповедника из округа Колумбии. Они с моим братом Джетро сейчас в походе, в Северной Калифорнии. Вернутся ближе к Рождеству.

— Значит, ты присматриваешь за домом?

Клетус уклончиво пожал плечами и свернул от крыльца в темноту:

— Скорее, присматриваю за двумя людьми, которые должны присматривать за домом.

Я обо что-то споткнулась. Клетус остановился и обернулся. Найдя в темноте мою руку, он сунул мне фонарик.

— Держите, а то у меня сумка, — сказал он, снова подхватывая брезентовую сумку, которую на секунду опустил на землю. — Сделайте доброе дело, освещайте нам дорогу.

У меня было чувство, что Клетус прекрасно видит в темноте и просто придумал предлог, чтобы я воспользовалась фонариком. Благодарно улыбнувшись, я направила луч вперед и с удивлением увидела дощатый настил с перилами.

— А куда он ведет?

— К озеру.

Клетус пошел вперед, грохоча сапогами. Он двигался быстро, а я — осторожно и медленно, пытаясь освещать себе путь фонариком. Вскоре Клетус оказался футах в двадцати впереди. Настил вел к лестнице, обрывавшейся в черную пустоту.

— А к какому озеру? — уточнила я.

— К Бандитскому, — бросил Клетус через плечо и исчез из виду.

Я замерла, не в силах шевельнуться, и прошептала:

— Бандитское озеро…

Бо и Дуэйн поехали на Бандитское озеро.

Сердце застучало с утроенной скоростью, и, хотя ноги у меня были голые и в босоножках, меня бросило в жар от волнения. Я не знала, что делать, поэтому стояла столбом, светя фонариком в том направлении, где скрылся Клетус. Вперед я идти не решалась и медлила, охваченная досадливым и капризным чувством.

В голове только одна мысль: «Что, если он здесь?» Но я не знала, кого конкретно имею в виду.

Бо или Дуэйна?

Если пойти за Клетусом, я, скорее всего, увижу близнецов Уинстонов. В присутствии одного у меня язык прилипает к небу, а другой… другой…

От шороха позади я подскочила, вырванная из своих раздумий. Из меня вырвался какой-то писк. Все еще разгоряченная, я вздрогнула, и сердце застучало как бешеное. Это мог быть медведь. Это мог быть опоссум. Я попыталась успокоиться, но тут заухала сова, и мой писк перешел в испуганный визг.

Даже близнецы Уинстоны лучше, чем стоять одной во мраке безлунной хеллоуинской ночи посреди безлюдной глуши! Сглотнув ком в горле, я отважилась двинуться вперед и спустилась по ступенькам, задержавшись, лишь чтобы снять босоножки, мешавшие идти достаточно быстро.

Я побежала вперед, подгоняемая ужасом. Каждые несколько секунд мне казалось, что я слышу сзади звук шагов. От этого я летела вперед как оглашенная. Дыхание перехватило, когда я поняла, что должна была уже нагнать Клетуса, однако ступеньки все не кончались. Луч света метался — у меня дрожали руки. Я стиснула зубы, приказав себе успокоиться.

Но тут я снова услышала шаги, и на этот раз не ошиблась: человек или зверь шел за мной и двигался быстрее меня. Паника и ужас раздирали мне легкие, горевшие от холодного воздуха, и я думала только об одном: бежать, бежать как можно дальше!

Я пролетела еще два пролета, слыша, как грохот за спиной становится громче, и готова уже была заорать, но в этот момент чья-то рука зажала мне рот, другая подхватила за талию, и я оказалась в воздухе.

Я рванулась изо всех сил, уронив босоножки и фонарик. Страх заглушил разум, и я, не помня себя, укусила один из пальцев, зажимавших мне рот.

— Черт, больно же! — Твердая грудь, прижимавшаяся к моей спине, загудела, и я узнала голос моего похитителя, принадлежавший либо Дуэйну, либо Бо.

Я замерла.

— Кто вы и что здесь делаете, и почему вы кусаетесь, черт бы вас побрал?

С трудом сглотнув, я закусила губу. Прижатая к говорившему спиной, я по-прежнему висела в воздухе.

Я нерешительно спросила:

— Дуэйн?

Он замер, и я ощутила, как напряжение уходит из его рук. Медленно и осторожно, даже нежно, он поставил меня на землю и развернул к себе. Я едва различала его черты.

— Джессика? — спросил он, придерживая меня за плечи. — Джессика Джеймс?

— Да-да, это… — последнее слово я проглотила.

Колени подогнулись — прилив адреналина начал спадать. Облегчение было безмерным. Несмотря на давнюю взаимную неприязнь и обман с его стороны, на сердце потеплело от этой встречи. Я в жизни не была так счастлива при виде силуэта другого человека!

— Ты в порядке? — Голос его был мягким и встревоженным.

От избытка чувств я бросилась к Дуэйну и обняла его, зарывшись лицом в шею. Я знала, что веду себя как ненормальная, но я целый вечер думала только о нем. Мне нужно было, чтобы он меня обнял, даже если он меня недолюбливает. Он мне нужен.

Он успокаивал меня, поглаживая по спине:

— Все в порядке, Джессика, я тебя держу.

Не знаю, сколько мы так стояли, знаю только, что бесстыдно прильнула к нему всем телом, отчего он засмеялся коротким бархатистым смехом.

И вот когда я уже начала приходить в себя и соображать, что делать дальше, он вдруг произнес:

— Джессика, милая, я не Дуэйн, я Бо.

Едва прозвучали эти слова — прежде чем я успела отреагировать и понять, радость я чувствую или разочарование, — начались вопли.

Примечания

5

Radiohead — Creep (Прим. ред.).

6

Michael Jackson — Thriller (Прим. ред.).