Ее вишенка

Пенелопа Блум, 2018

Хейли владеет нью-йоркской пекарней. В свои двадцать пять она не может похвастаться списком воздыхателей. Сестра и помощник все время шутят: так и умрешь девственницей. Но Хейли нет дела до дружеских подколов. Нужно платить за аренду помещения и спасать пекарню, которая совсем не пользуется популярностью у клиентов. Все меняется, когда Уильям, молодой симпатичный миллионер, решает купить вишневый пирог Хейли. И вот уже золотое сердце безвозвратно принадлежит юной предпринимательнице. Бесконечные счета, угроза закрытия пекарни, родительские козни – лишь часть проблем, с которыми столкнется Хейли, которая никак не решит, кому же достанется её вишенка.

Глава 3

Хейли

Если вы в чем-нибудь сомневаетесь, то пару раз обязательно спросите себя: «Я правильно поступаю?»; так вот, сидя в такси по пути на вечеринку, я спросила себя пару тысяч раз. Две тысячи раз — согласна, это уже маразм, однако два раза точно было маловато.

Я хотела туда пойти! Очень хотела, чего уж там. Конечно, и упрямства, и гордости мне хватало, и, наверное, лучше было бы отклонить приглашение — доказать этому Уильяму, что я не из тех девушек, что бегают за смазливыми парнями. Но бог ты мой, меня первый раз в жизни пригласили на вечеринку. И потом, я всегда, всегда мечтала пойти именно на маскарад! Полускрытые лица, роскошные наряды… Толпа в масках, смокинги и шикарные платья; куда ни глянь, все сверкает — золото и серебро, стразы и блестки. Волшебная сияющая ночь, прямо из голливудской сказки! И я навсегда сохраню воспоминание о ней — пусть останется ярким пятном на темном небе. Я смогу притвориться, будто тоже живу такой жизнью, что на самом деле течет вдалеке от меня; там воздух полон обещаний и любая случайность может стать судьбой. Невероятно прекрасной судьбой…

Вот эта мысль в конце концов и победила. Я принимаю эту сказочную ночь, огромное спасибо, Уильям, а сам ты будешь номер два. Такой была основная концепция, и я собиралась ее придерживаться.

После работы я пошла и купила себе недорогую экипировку. В комиссионке масок не нашлось, и я отважилась заглянуть в один из специальных магазинов, где продают карнавальные наряды; почему-то они работают круглый год, хотя я уверена: единственное, зачем туда заходят, — это купить костюм для Хэллоуина.

Девушка за прилавком осуждающе посмотрела на меня, когда я примерила маску. Наверное, вспомнила фильм «С широко закрытыми глазами» и подумала — маски только для оргий и покупают. Да пошла она! Я иду на крутую вечеринку, на которой будут вот так запросто разгуливать кинозвезды и миллиардеры. И, черт побери, насколько я знала, там никто не собирается скакать голышом и устраивать оргии. Хотя все это я уже в голове прокрутила… те самые две тысячи раз. Замечу хоть малейший признак чего-то непотребного — буду прорываться к выходу, пущу в ход каблуки, если не найдется оружия получше. Так что запасной план у меня был.

Я понятия не имела, что находится по адресу, который дал мне Уильям. Представлялось, что снаружи должен стоять мордоворот-охранник. А машина подъехала к самому обычному зданию в центре.

Я вышла из такси и огляделась. Десятый час. В Нью-Йорке улицы всегда многолюдны, независимо от времени суток, а к ночи и подавно. Тут же было довольно тихо. Я уж решила, что ошиблась, когда увидела, как неподалеку остановился лимузин и оттуда вышла небольшая группа: мужчины в костюмах, женщины в элегантных платьях. На всех были маски: у мужчин — простые, в стиле «призрак оперы» — закрывали только глаза и переносицу, у женщин — самые разные, с кружевами и перьями.

Я поправила на себе маску. Цена два доллара, никаких изысков — маска просто завязывалась сзади. Ну и что. Если богачи платят кучу денег, чтобы выглядеть бедными, то я знаю простой и недорогой способ: не хочешь смотреться миллионершей — вбухай все деньги в пекарню… прибыли как раз хватит оплачивать счета. Может, еще и останется на всякие глупости — еда, вода и прочее в этом роде.

Я приняла независимый вид и легкой походкой направилась к двери — будто я каждый день сюда прихожу. Главное — делать все уверенно; я насмотрелась фильмов об ограблениях. У двери я оказалась раньше, чем эта группа из лимузина. Дернула за ручку, но дверь не поддалась. Я быстро оглянулась через плечо, сверкнула улыбкой типа «сколько ни прихожу, каждый раз так» и дернула еще раз.

Опять без толку.

Отступила на шаг, всплеснула руками, нервно усмехнулась:

— Похоже, я рановато…

Кто-то из мужчин подошел к двери и толкнул ее. Дверь тут же распахнулась, и мне пришлось подождать, пока вся компания с самодовольным видом прошествует внутрь.

Я всех пропустила, выдохнула и мысленно нажала кнопку перезапуска.

— Ничего страшного, Хейли. Ты же в маске! Можешь хоть весь вечер дурака валять.

Как раз в этот момент мимо меня проходила пара, и они, наверное, слышали каждое слово моей мотивационной речи. Я похлопала себя по уху, изобразив, что разговариваю по беспроводной связи. Повернулась к ним, одарила улыбкой.

— Блютуз, — произнесла я уверенно. — Говоришь с партнером, а со стороны — как будто сам с собой!

Пара не обратила на меня никакого внимания и прошла мимо.

Черт, еще в дверь не вошла, а уже пользуюсь «перезапуском»…

Я толкнула двери и вошла.

— Говнюки, — сказала я дверям, убедившись, что на этот раз меня никто не слышит.

В тишине вестибюля каждый мой шаг звучал как выстрел — каблуки ужасно громко стучали по модному напольному покрытию.

Из-за небольшой стойки на меня глядела женщина, встречавшая гостей. Позади нее виднелась пара массивных дверей.

Те, кто шел впереди меня, назвали свои имена, женщина сверила их со списком и пропустила.

— Я приглашена, — произнесла я.

— Прекрасно, — отозвалась женщина.

Она была в обычном деловом костюме, без маски, то есть можно было не сомневаться — в ее глазах я выглядела полной идиоткой.

— Посмотрите в списке… Вишенка, — почти шепотом произнесла я.

Щеки пылали. Наверняка Уильям сейчас все это видит и хихикает. Если не видит, то представляет себе.

Женщина подняла бровь:

— Вишенка?

— Вы просто посмотрите… — Я изогнула шею, пытаясь заглянуть в список.

Она убрала его подальше — на всякий случай — и холодно посмотрела на меня. Но тут же с явным разочарованием хмыкнула:

— Ну проходите, Вишенка…

— Благодарю, — ответила я слегка развязно. — Я-то повеселюсь на вечеринке, а вы торчите себе тут за вашей дурацкой стойкой!

— Очень рада за вас, — сухо ответила женщина.

Поверить не могу, что опустилась до такого! Но честное слово, она была не меньшей стервой, чем секретарша Уильяма. А может, это она и была, вечеринка ведь корпоративная.

Я прошла за стойку к двери и тихонько попробовала потянуть ее на себя — убедиться, что эту дверь не надо толкать. Слава богу, она открылась. То, что я увидела внутри, превзошло все мои ожидания. Да уж, впечатляюще!

Шикарное помещение в стиле «лофт» — кирпич без штукатурки, открытые несущие балки, ультрасовременная мебель. Кованая винтовая лестница вела на второй этаж, в открытый просторный зал. Дальняя стена была полностью стеклянная, с видом на Центральный парк и освещенный огнями горизонт. Великолепное зрелище!

В зале толпились гости — танцевали, смеялись, беседовали… Несмотря на маски, сразу было понятно, что здесь веселятся избранные. «Взрослая» версия школьной вечеринки, куда детишек приглашали только самых-самых — я на такие никогда не попадала.

Я смотрела на изысканно одетых людей в масках и думала — смогу ли узнать Уильяма? Сегодня утром я видела его всего несколько минут. Я изо всех сил старалась не сравнивать себя со всеми этими холеными женщинами с прекрасными телами. Уильям пригласил меня. Значит, что-то во мне ему понравилось! По крайней мере, так я себе говорила.

Музыка была достаточно ритмичная, чтобы танцевать, но не сильно заводная; в общем, самая подходящая для шикарной тусовки. Гости пили вино и шампанское из бокалов с длинными ажурными ножками. Кто-то танцевал, кто-то стоял и потягивал напиток или со смехом бродил по залу, перемещаясь от одной компании к другой. Куда ни глянь, все сверкало — маски, одежда, драгоценности. Именно так я себе все и представляла…

Надо попробовать раздобыть напиток — хорошо бы снять нервное напряжение! Оставалось только выяснить, где их берут.

В конце концов я набрела на бар, там стояли бокалы с шампанским. Я взяла бокал, подождала немного, огляделась и осторожно пригубила. Отлично! Никто не прибежал, не заорал на меня, не потребовал денег… Один — ноль в мою пользу.

С бокалом в руке я направилась к лестнице. Я еще не решила, стоит ли вообще разговаривать с Уильямом; да и сначала надо его узнать. Уже у лестницы я развернулась, и тут надо мной навис какой-то высоченный тип. Меня охватила нервная дрожь — а вдруг это Уильям?

Однако, разглядев подбородок, губы, телосложение, позу, я чуть не пошатнулась — что-то тревожное шевельнулось во мне. Я даже отступила на полшага. Нет, не Уильям…

— Нэйтан? — спросила я нерешительно.

Он ухмыльнулся. Другого ответа и не требовалось. Нэйтан Питерс, мой бывший парень… брр, вспоминать не хочется. Вот из-за кого я с удовольствием пинаю свой старый учебник! Сперва — скучноватый ухажер, а потом, когда он надоел мне до смерти и я с ним порвала… Знаете, как на афишах рисуют — маньяк преследует свою жертву! Боже, неужели он никогда от меня не отвяжется?

— Я думала, ты в Вермонте…

— Получил новую работу. Знал, что ты в этих краях, как же я мог с тобой не встретиться?

— Да легко! Если только ты опять меня не преследуешь… — Я старалась говорить спокойно, но внутри у меня все кричало.

— Хейли, я скучал по тебе. Нам же было офигительно хорошо вместе!

Я покачала головой. Слишком много всего и сразу… да и не собиралась я продолжать этот разговор. Все, проехали! Я попыталась обойти его и подняться по лестнице, но он схватил меня за руку.

— Хейли! Подожди. Я проделал длинный путь, чтобы поговорить с тобой. Сделай одолжение — выслушай меня!

— Нет! Никаких одолжений! Даже не хочу спрашивать, как ты, черт побери, пронюхал, что я здесь буду, или как ты сюда попал. Потому что спросить — значит показать, что мне есть хоть какое-то дело до тебя! А я просто уйду и обо всем позабуду!

— Это было нетрудно. Я знаю, где ты обедаешь; как-то раз случайно проходил мимо. Ты опустила голову и что-то разглядывала. Я посмотрел. У тебя в руках была визитка «Галеон интерпрайз», кто бы мог подумать… Вряд ли тебе по карману нанять маркетинговую компанию из топ-500. Ну и сложил два плюс два.

— И что, весь день за мной таскался? Следил, что я покупала шмотки для вечеринки, потом помчался и себе купил? Как тебя вообще пустили?

— Я же не ломился в парадную дверь — вошел через черный ход! — Он улыбался, будто ждал, что я сейчас зааплодирую его гениальности.

Мой желудок как в узел завязался — эта давняя жуть снова проникала в меня, как яд, я даже испугалась, что меня сейчас стошнит.

— Нэйтан, давай по-хорошему. Ничего не выйдет. Забудь обо мне. Пожалуйста!

Как все это не вписывалось в мою волшебную сверкающую ночь…

Я хотела высвободить руку, однако он потянул сильнее, пытаясь привлечь меня к себе.

Какой-то мужчина отделился от компании рядом с нами, подошел и взял Нэйтана за запястье. И, наверное, хорошенько сдавил, потому что рука Нэйтона перестала сжимать мою.

— Есть правило, — произнес мужчина голосом, который я немедленно узнала, — если девушка сопротивляется, ее надо отпустить.

Я бы и так узнала Уильяма! Четкая линия подбородка, полные губы, взъерошенные волосы. Ошибиться было невозможно — моим спасителем был именно он.

— Есть другое правило — не суй нос в чужие дела, — поворачиваясь к нему, процедил Нэйтан.

Уильям был выше его на дюйм или два. Надо же, мне Нэйтан всегда казался ужасно высоким.

— Ни фига себе, у парня мятные конфеты?

Уильям сделал замысловатое движение рукой и показал две конфетки, зажатые между пальцев.

Я не сообразила, в чем дело, пока Нэйтан не начал хлопать себя по карманам. Он свирепо глянул на Уильяма и попытался вырвать у него конфеты, однако тот сунул себе в карман.

— Слышь, ты, придурок, — сказал Нэйтан, — отвали, мне надо поговорить с моей девушкой! Конфеты, так и быть, можешь оставить себе.

— Твоей девушкой? — переспросил Уильям.

Он слегка повернул голову и в первый раз взглянул на меня. Его губы дернулись в еле заметной усмешке — меня приглашали в сообщницы.

— Тогда я должен признаться. Сегодня утром я ее… де-фло-ри-ро-вал. Ну да, и заплатил ей за вишенку. Между прочим, было очень вкусно.

И он слегка кивнул в мою сторону.

Я ужасно испугалась… но еле сдерживала смех.

Нэйтан вырвал руки и схватил Уильяма за лацканы смокинга. Уильям даже не вздрогнул. Просто стоял и смотрел на Нэйтана с той же спокойной, довольной улыбкой.

— Вообще-то… — Уильям выудил конфеты из своего кармана и засунул обратно в карман Нэйтана. — Ничего удивительного, что ты ими запасся.

— То есть? — спросил Нэйтан.

— Чтобы изо рта не воняло.

Сжав зубы, Нэйтан не сводил глаз с Уильяма — то ли собирался драться, то ли ломал голову, как ему выйти из положения.

— Да пошел ты, — сказал он наконец и отпустил Уильяма. — Послушай, Хейли, ты думаешь, раз я сюда пришел, значит, я тебя преследую…

— Я, конечно, не в курсе всей вашей истории, — прервал его Уильям. — Но ты сам сказал: «Раз я сюда пришел, значит, я тебя преследую» — похоже, так оно и есть.

— Тебя, придурок, никто не спрашивает, — огрызнулся Нэйтан. Затем повернулся ко мне: — Понимаешь… я скучаю по тебе! Знаю, паршиво у нас все вышло… и все же надеюсь, ты дашь мне второй шанс.

— Ну сколько можно об этом говорить? — Я чувствовала себя совершенно опустошенной.

— Отвали, маньяк! — Уильям толкнул Нэйтана плечом. — Ты тут уже выступил с пламенной речью… Девушка явно не хочет сейчас с тобой разговаривать. У нее есть твой номер телефона, если передумает — позвонит. А сейчас — вали.

Нэйтан пытался сопротивляться, однако Уильям оттеснил его от меня и жестом подозвал охранника, чтобы тот проводил Нэйтана к выходу.

Мне оставалось только стоять и смотреть. Не верилось, что Нэйтан явился сюда только за своим вторым шансом. С Уильямом тоже непонятно: с чего это он решил вдруг поиграть в рыцаря в сияющих доспехах?

Уильям вернулся через несколько секунд и отвесил мне легкий поклон.

Во мне вдруг проснулась странная энергия — что-то озорное, веселое. Наверное, это всегда было во мне и только ждало случая освободиться. Судя по всему, маска не помогла. И Нэйтан, и Уильям сразу меня узнали, хотя в маске я все-таки чувствовала себя другой — более свободной. Улетучилась нервозность… из-за мягкого шипения пузырьков в бокале? Хотелось забыть о неприятном разговоре и все еще хотелось, чтобы этот вечер остался сказкой. Никакой Нэйтан не отнимет его у меня! Почему бы не повеселиться?

— Гордишься собой? — сказала я и сама удивилась — так уверенно прозвучал мой голос. — Устроил тут игру в рыцаря… Хрен знает зачем.

Уильям улыбнулся:

— Хрен не знает… Он разве принимал участие в споре?

Я невольно скользнула глазами вниз, к его талии — и тут же, сделав над собой усилие, перевела взгляд на белую маску, закрывавшую верхнюю часть его лица.

— Образно выражаясь, — произнесла я, — да. Вот опять — не можешь без пошлых шуточек. Прямо как подросток! За экзамен на зрелость я бы тебе тройку поставила.

Он ухватил бокал с подноса проходившего мимо официанта и протянул его мне.

— Тройка — это много.

— А с воровством не собираешься завязывать? Или тоже — слишком хорошо о тебе думаю?

— Именно так.

Я не смогла удержаться от улыбки. Уильям вовсе не собирался оправдываться! Обычно такая беззастенчивость раздражает… а также бестактность, развязность — сколько грехов сразу! Но он в них упорствовал, и это выглядело скорее забавно, даже мило. Мне нравилось, как он переворачивает фразы и превращает разговор в игру. В этом было что-то от флирта, что-то очень… сексуальное.

Я посмотрела на бокал, который он мне подал, и поняла, что где-то оставила свое шампанское. В этом бокале было красное вино; обычно я не пью красное, у меня от него болит голова, и все же я решила сделать исключение. В конце концов, если шипение пузырьков придало мне столько смелости, то кто знает, какие могут случиться чудеса, если я немного выпью.

Я сделала глоток и приподняла брови в приятном удивлении.

— Нравится? — спросил он.

— Очень. Только пить с кем попало приходится…

Уильям театрально схватился за грудь:

— Выстрел в сердце…

— Неужели?

Он слегка пожал плечами, с той же едва заметной довольной улыбкой, которая как бы говорила: наш разговор — игра. В маске он, без маски — все равно сразу видно, что этого парня ничто не волнует всерьез. Никакие заботы, никакие проблемы. Я почти завидовала ему. Вот бы мне так же легко ко всему относиться!

— У тебя острый язычок… А интересно, на вкус он тоже острый? Перченый? — спросил Уильям. — Или сладкий, как твой вишневый пирог?

— Тебе понравилось? — спросила я.

Он упомянул пирог, и у меня тут же из головы вылетело, что мы просто болтаем, и это явный флирт с его стороны. Я же прежде всего пекарь, и меня, конечно, больше волновало его мнение о моих пирогах, чем какие-то опасные повороты разговора.

— Сладкий, но чего-то не хватает.

У меня замерло сердце. Я нарабатывала рецепт годами, опробовала столько сочетаний разных ингредиентов, способов приготовления… Неужели ему не понравилось? Для меня это было хуже любого оскорбления.

— Чего? — спросила я.

Притворная выдержка, будто карнавальная маска, мигом слетела с меня.

— Ну, — сказал Уильям, — нужно класть больше… соды?

Вид у него был самый серьезный. Мое сердце успело один раз глухо стукнуть, и тут по его губам опять расползлась знакомая улыбка.

Улыбаясь, я уперлась рукой в бок.

— Соды для выпечки?

— Ну да. Для выпечки. Без соды нельзя!

Я подняла бровь:

— Немедленно подниму по тревоге профсоюз пекарей. Вот это прокол! А мы-то везде дрожжи пихаем…

— Дрожжи?

— С дрожжами тесто подходит… пузырится. Большие такие пузыри — углекислый газ выходит.

— Пузырь пузат. Пузырь из газа. Кто-то сразу, кто ни разу… — забормотал он скороговоркой.

— Что?

— Я сказал, что ты ни разу не скучная…

Он что, дурачится?

Уильям вздохнул, похлопал себя по подбородку. Он как будто наблюдал за мной и что-то отмечал про себя.

— То есть? — спросила я. — Что ты так на меня смотришь?

— Пытаюсь тебя понять, Вишенка. Шаг за шагом.

— Я Хейли. Что ж, попробуй понять меня всю, флаг в руки! Скажи, когда закончишь, и мнением поделись. Может, мне будет полезно.

— Кое-что, Вишенка, я уже понял… — Он мягким быстрым движением взял бокал из моих рук, сделал глоток и вернул его мне. — Извини. Чужое всегда кажется вкуснее, правда?

— Пожалуй, — кивнула я.

Что-то я снова начала нервничать… Уильям превращал разговор в поединок, и я все больше осознавала, что он полностью управляет ситуацией. Мне не нравилось это молчание — тишина казалась еще опасней, в тишине много значат взгляды и жесты, а я уже убедилась — он может многое сказать лишь малейшим подрагиванием губ. А его пронзительные глаза… Надо заполнить паузу.

— Мы в школе, бывало, покупали друг у друга блюда от обеда, — произнесла я, вроде как отвечая на его вопрос. — На вес золота были конфетки «Эйрхед». За одну штучку — получай что угодно. Даже целую тарелку куриных наггетсов с картофелем фри. Особенно ценились беленькие такие, с необычным вкусом. Те, что ты выменял, были гораздо вкуснее, чем если бы тебе их мама дала.

— Беленькие — со вкусом сахарной ваты? Что же в них необычного?

Черт, какой вкус был у этих беленьких? Может, и сахарная вата… Забыла.

— Так, значит, ты пытаешься меня понять? — напомнила я.

Мне отчаянно хотелось знать, что он обо мне думает, хоть я и боялась услышать что-то не очень приятное.

— Да, и пополняю список твоих качеств. Вот только что добавил: «любит прерывать драматические паузы в разговоре».

Я покраснела.

— А я и не поняла, что это была драматическая пауза.

— Плюс «отсутствует элементарная наблюдательность», — произнес он сухо и очень серьезно — будто диктовал секретарю.

— Эй! — Я засмеялась и шлепнула его по руке.

И тут же поспешно убрала руку — сообразила, как это выглядело. Мой смех быстро увял. Уильям будто не заметил моей реакции и продолжал смотреть на меня из-под маски, проницательно прищурив синие глаза — как на объект исследования.

— Плюс «применяет физическое насилие»…

— Давай лучше о достоинствах — если не хочешь, чтобы я вино тебе за шиворот вылила!

— Достоинства? К сожалению, это закрытый раздел списка. По крайней мере, до тех пор, пока он не закончен. И до тех пор, пока у меня не будет возможности оценить все твои достоинства, в том числе скрытые от посторонних глаз.

Я вспыхнула.

— Видела бы ты сейчас свое лицо… Вот теперь я знаю, почему тебя зовут Вишенкой. Когда ты злишься, щеки у тебя именно такого цвета.

— Меня никто не зовет Вишенкой. Только ты. Сколько раз повторять, я Хейли!

— Тогда постарайся не выглядеть так восхитительно, когда злишься. А то так и хочется тебя спровоцировать!

Мои и без того красные щеки запылали еще сильней. Я уже собиралась ответить ему, но тут к нам подошли мужчина с женщиной и остановились рядом с Уильямом. Маски скрывали лица, однако я переводила взгляд с незнакомца на Уильяма и не верила своим глазам: они были одинакового роста и телосложения, те же рот, подбородок и даже уши! Единственная разница заключалась в прическе — у незнакомца волосы были аккуратно подстрижены и уложены, а на голове Уильяма царил тот же художественный беспорядок, который я наблюдала сегодня утром.

И еще из нагрудного кармана незнакомца торчал белый шелковый носовой платок — никогда не могла запомнить, как он называется.

— Мучаешь девушку?

Очень похоже на голос Уильяма, только серьезнее и холоднее. Как-то строже.

Уильям представил нас друг другу:

— Вишенка, это мой брат Брюс. Мы близнецы, но я родился на несколько секунд раньше. То есть я старший брат — умнее, сильнее и лучше во всем.

— Если верить статистике, ты просто раньше умрешь, — ласково сказал Брюс.

— Наташа. — Женщина мило улыбнулась и протянула мне руку.

На ней было великолепное белое платье, простое и одновременно очень элегантное. Мне всегда хотелось такое. Несмотря на бесподобное платье, эффектную внешность и тот факт, что брат Уильяма обнимал ее за плечи, она умудрялась выглядеть скромной и доброй. И сразу мне понравилась.

— Хейли. — Я пожала ей руку. — Уильям зовет меня Вишенкой и думает, что это остроумно.

— Как я тебя понимаю, — сказала Наташа. — Мне столько раз приходилось терпеть его плоские шуточки! Ему бы только свободные уши — лапшу развешивать!

— Эй! — Уильям улыбался, но она явно уязвила его. — Это мои-то блистательные остроты — лапша? О господи, Наташа, ты стала такой же бесчеловечной, как Брюс. Даже обидно!

— Ой… — Ее улыбка дрогнула. — Я не хотела…

— Наташа, не извиняйся, — вмешался Брюс. — Эго Уильяма выдержит столько ударов, сколько удастся нанести. Выживет! К сожалению…

Уильям развел руками:

— Похоже, я попал под тройной прессинг. Позвольте заметить, что один член вашей команды что-то слишком много болтает. Я про член моего брата.

— Член разболтался — это не про меня. Кое-кому эта изысканная метафора больше подходит, — серьезнейшим тоном произнес Брюс, однако его глаза весело блеснули.

Я подавилась смехом. Уильям вдруг опустился на колени перед Брюсом, затем встал, засовывая что-то в карман. Я не уловила, что он сделал, но когда я снова взглянула на Брюса, в его нагрудном кармане не было белого носового платка.

— Что ж… — Уильям потянулся и притворно зевнул. — Кстати, о членах. Разве ты не должен сейчас встречаться с Мистером Толстосумом?

Брюс вздохнул:

— Не дай бог он услышит, как ты его называешь!.. Обидится и уйдет из наших клиентов. Ты это понимаешь?

— Понимаю, но отказываюсь называть его иначе.

— Кто бы сомневался!.. Пойдем, Наташа. Мне действительно надо отыскать мистера Паккарда. Рад был познакомиться, Хейли, — вежливо кивнул мне Брюс, и они с Наташей от нас отошли.

— Так, понятно. Ты — злобный близнец, а он…

— А у него ОКР. Человек-робот, ледяная глыба. Нужен лед — подойди, надави как следует и подставляй контейнер ему под задницу, выдаст кубиками. Может, только не очень правильной формы.

Я удивленно рассмеялась:

— Необычный образ.

— Добро пожаловать в мир моих образов.

Уильям достал из кармана белый шелковый платок и высморкался, хотя ни малейших признаков насморка я у него не заметила. Чуть улыбнувшись, посмотрел на платок и бросил его на пол.

— Зачем же было брать? — спросила я.

Он вроде как немного смутился — наверное, думал, я не заметила, как он взял платок.

— Ну, не все попадает в коллекцию.

— Что за коллекция?

Он раздумывал.

— Своеобразный зал славы. Будешь хорошо себя вести, как-нибудь покажу.

— Как-нибудь, — произнесла я задумчиво. — Можно подумать, ты какие-то планы на мой счет строишь… Мне вычеркнуть все свои дела из графика?

— Вычеркни ночи.

Я прикусила губу.

— Ты всегда так делаешь?

— Откровенные намеки хорошеньким девушкам? Обычно нет.

Моя бабушка говорит — если кто-то делает тебе комплимент, не надо спорить. Иначе не дождешься следующего. Поэтому я взяла себя в руки и постаралась поверить, что он действительно считает меня симпатичной — ага, особенно среди всех этих роскошных женщин… Я улыбнулась. Что же, пускай.

— Понятно. А эти хорошенькие девушки, которым ты обычно не делаешь намеков насчет секса… Как они поступают, когда все же получают такой намек?

— Видишь ли…

Уильям шагнул ко мне, и остатки моей уверенности и самообладания мгновенно улетучились. Его близость была ошеломляющей. Поглощающей…

— Мне по фигу все остальные девушки и вообще все, что происходило вплоть до «здесь и сейчас». А здесь и сейчас имеет значение одна-единственная вещь.

— Какая? — выдохнула я.

— Вот эта девушка, — сказал он.

Уильям замолчал и не сводил с меня глаз. Губы его были полуоткрыты. Исходящие от него волны сексуальности накрывали меня с головой и возбуждали в теле каждый нерв.

— Которую я наконец встретил… Она немного нервничает. Пытается язвить. Огрызается!

— Ужасная девушка. — Я едва смогла выговорить это, нет — прошептать, потому что губы пересохли и горло тоже.

— Ужасная. Мне никогда такие не нравились, но эта… эта — нравится.

— Наверняка она польщена…

— Ты польщена?

— А я тут при чем?

Он усмехнулся:

— Ты хочешь, чтобы я написал? Ладно, сделаю одолжение.

Уильям поднес указательный палец к моей ключице, низкий вырез платья ее не скрывал. Прижал палец к коже. Меня пробрала дрожь, побежали мурашки. Он начал водить пальцем, очерчивая какую-то линию. Не знаю, что это было… Я видела только его задумчивые синие глаза с длинными ресницами, соблазнительные полные губы. Мне жгло кожу там, где он прикасался ко мне, я не слышала ни музыки, ни шума толпы.

Уильям убрал палец и вопросительно посмотрел на меня:

— Вот. Я написал. Так понятно?

— Что? — спросила я.

Как-то я не уловила, что он там писал…

Он пожал плечами:

— О женщины! Им буквально пишут на груди, а они все равно не понимают. Ну, сама виновата…

— Эй, — сказала я, слегка улыбнувшись. — Напиши еще раз!

— Не-а. Бонус сгорел!

Я уперла руки в бедра — жест не из моего арсенала, но Уильям меня задел.

— Что ж, сгорел так сгорел.

— Ага… Пить хочется. Пойду украду что-нибудь покрепче.

— Украсть не получится, напитки бесплатные! — напомнила я ему.

— Какое простодушие, — мечтательно произнес Уильям. — Вишенка, кража — это вопрос контекста. Не волнуйся, скоро я тебя всему научу.

С этими словами он и удалился, оставив меня ломать голову — что, черт подери, он имел в виду?

Прошло не больше секунды, и какая-то женщина мягко коснулась моего плеча кончиками пальцев. Она была невероятно хороша собой, никакая маска не могла бы скрыть такую красоту. Лицо сердечком, пленительный изгиб губ, большие зеленые глаза с длинными ресницами; тело, о котором мог бы мечтать сексуально озабоченный скульптор, нет — целая команда таких скульпторов! Небрежным движением незнакомка откинула черные как смоль волосы; этот жест говорил: «Ты и мизинца моего не стоишь».

— Привет, — сказала я.

— Прости, если напугала, — промурлыкала она.

Улыбка ее была довольно любезной и в то же время почему-то сексуальной. Вроде бы эта красавица и располагала к себе, и все же что-то подсказывало — с ней нужно быть осторожной!

— Я Зои Паркер. Можно сказать, президент клуба бывших девушек Уильяма Чамберсона.

— О, — произнесла я. Что тут ответишь?

— Не волнуйся — я не собираюсь ни ревновать, ни угрожать. Я по-дружески… Представляю, каково тебе. Уильям легко дает обещания. Убеждает, что он отличный парень, даже если немного грубоват. Соблазняет, получает то, что хочет, и идет дальше. Все это он проделал с нами, и с тобой будет то же самое.

Конец ознакомительного фрагмента.