Верпентальён

Паша Сид, 2020

Очаровательная история о мужестве людей, которых затянуло в водоворот непростых вещей. Силучи всегда считал себя маленьким человеком, отказываясь замечать, что люди, так или иначе, собираются вокруг него. Когда-то давно, он сбежал. Дом в большом граде-воине, он с возлюбленной сменил на хижину среди высоких деревьев зелёного леса. Но и это место вскоре превратилось в общину. И теперь Сая и Силучи вынуждены покинуть ставший родным дом, чтобы спасти от голода людей, которые за долгие годы жизни в лесу – тоже стали для них родными. Их цель – большой город. Вновь, как когда-то давно. Но этот город навсегда изменит их. А они – навсегда изменят этот город.

Глава 1

Крохотные ручки упёрлись в массивную деревянную дверь, и с максимальным на то усилием, сумели её сдвинуть. Шесть каменных ступенек были огромными, и препятствием они казались ничуть не милее, чем входная дверь и лестница внутри. Она обхватывала обеими ручками каждый столбик балюстрады, преодолевая одну приступку, за другой. Ведь она знала, что если упадёт — мама будет волноваться.

— Мастер Силучи! — малышка Солика бежала с распростёртыми объятиями, раскинув ручки так, словно вот-вот собирается взлететь прямо на уровень, где нужно было обнимать. Её тоненький, около-мультяшный голосок как всегда привлёк к себе максимальное количество внимания, и все стоявшие на лужайке перед заросшим зеленью, каменным поместьем — обернулись. Их лица осветились усталыми улыбками, при виде златовласого солнышка, с желтой бабочкой, просто так подвязанной к коротким волосам.

Аккуратный, седовласый мужчина в старом чёрном мундире, поддался вперёд и присел для неё, встречающе выставив руки. Малышка со всей скорости вбилась ему в грудь, и обняла. А он, бережно приложил свои руки к её спине. Она отогнулась. Прошлась крохотными ручками по его волосам, словно-бы расправляя их, расчёсывая. Спустилась к его аккуратной бороде, зарылась в неё пальчиками, и два раза обрамила его лицо, проводя по нему ладошками.

— Но вы же вернётесь?.. — доверчиво спросила она. Сейчас, её сверкающие надеждой, голубые глаза занимали никак не меньше одной трети её лица. Силучи никак не мог ей соврать…

— Конечно, солнышко! — уверила её тётушка Сая стоящая рядом со стариком. Женщина присела. Её длинные волосы тоже были серыми, но старухой её сложно было назвать. Хотя морщинки, которым уже поддалось её лицо, ясно давали понять, что в её жизни кое-что пошло не так.

— Мы непременно вернёмся, — добавила она, поправляя девочке и без того уложенные волосы, — и глазом не успеешь моргнуть!

Сая солнечно улыбнулась девочке, и Солика, воодушевившись, поверила. Она снова взялась за лицо Силучи, и поцеловала его в колючую щёку. Сразу после этого она радостно убежала. Поднявшись, Силучи потеряно огляделся сквозь тот десяток человек, что стояли рядом с ними, у повозки.

— А где Дисон?

Ему хотелось попрощаться с маленьким разбойником, и он отчаянно пытался его найти.

— Спит, наверное, — сказала Мавришка.

— Сегодня была его череда ночневать, — продолжил Белек, отец мальчишки, — в первый раз!

— Не рано ли?.. — нахмурившись спросила тётушка Сая.

— Не, — ответил Белек.

— И.., — оборвал Силучи, всё ещё пытаясь отыскать мальчишку, — и как?..

Белек немного задумался, за тем многозначительно ответил:

— Ссал.

Вслед за этой фразой, мужчина сразу же получил в живот от своей супруги, и согнулся в ровный угол. Могло показаться, что этот чётко поставленный удар она тренировала многие годы. И это было недалеко от истинны. Батиша была хрупкой девочкой. Во всяком случае выглядела она именно так, и Белек охотно, до самого последнего момента продолжал обманываться её субтильной внешностью. Да что уж там говорить, обманывается он и сейчас. Периодически.

Фраза, прозвучавшая из его уст, могла означать только — он снова это сделал. Снова открыл дверь спальни тёмной ночью, и стал бродить по поместью. То в поисках ночневателя, то неумело пытаясь от него спрятаться. Это плохая привычка, о которой знали все. Белек очень плохо спит.

Занять себя в поместье ночью очень сложно, потому, то ли от скуки, то ли от душевной простоты, порой Белеку бывает очень любопытно, как там себя чувствует ночневатель, бродящий по тихому, тёмному поместью, освещая себе путь масляной лампой.

Это очень важное дело. Потому как большинство тёмных зверей не переносят свет. И по правде говоря, когда ты проходишь мимо очередной двери, проводя вскользь неё огонёк, но задерживаешь его напротив чьей-то страшной рожи, тревожно оттеняющейся в приоткрытом дверном проёме… Тут уж волей-неволей согласишься с поступающим вопросом:

— Ссышь?

То, что сегодня никто не проснулся от криков, само собой говорило о храбрости парнишки. Но, судя по лицу Батиши, Белеку сегодня придется несладко. И он уже начал это понимать.

Наконец, Бранипрас вместе с Хмурым Таликом прикатили вторую бочку со специями к повозке.

— Усё, — выдохнув, промолвил здоровяк Бронипрас, — тут мята, кармадон, смола акации, — он ярко покрутил ладонями, — ну и всякое вот такое вот.

Тем временем, Хмурый Талик обошел бочку, и протянул тётушке Сае свёрток слюды, в котором разливалось золото.

— Вот. Не получилось до Вашего отъезда…

— Что это? — удивлённо спросила Сая.

— Вафли, — ответил Хмурый Талик.

— О.. — удивилась женщина, — у тебя получилось?..

— Да. Но они не до конца готовы. Развесьте их за ниточки под светом, как прибудете. Несколько дней — и это тоже можно продать!

Хмурый Талик был медовиком. Он ходил по зелёному лесу, и искал мёд. Знал все тонкости и секреты. Да и если уж на то пошло, не такой Талик и хмурый в последнее время.

— Мастер Силучи!! — раздалась серенада радостных детских голосков, источники которых босыми ножками неслись вдоль лужайки прямо к повозке.

Когда Солике надоело подглядывать за всеми из-за балюстрады, она выдвинулась на задний двор. Нужно было покормить пташек. Это была её обязанность, и она об этом никогда не забывала. Но когда девочка зашла за угол дома, то внезапно обнаружила что там, спиной к каменной стене, сидит Дисон.

— Они не вернутся. — сказал мальчишка, когда как девочка и удивиться ему толком не успела. Бровки Солики сошлись, и она рассердилась.

— Мастер Силучи никогда не врёт! Дурак ты Дисон! Дурак дурак дурак!

Она убежала дальше вдоль поместья, а Дисон лишь тихо что-то хмыкнул себе под нос.

Глава 2

Они не вернутся. Глядя на всех этих людей у дороги, и на своё старое поместье, Силучи сидел в повозке, и старался свыкнуться с мыслью, что скорее всего, он никогда ничего из этого больше не увидит. Сая приложила ладонь к замку его кистей, и успокаивающе улыбнулась. У неё всегда получалось подхватить его беспокойство, и сметнуть его своей поддержкой.

Окрестности поместья медленно погибают. Они уже никак не смогут кормить столько ртов, не говоря уже о хоть каком-то разнообразии пищи, в котором так нуждается подрастающее поколение. Еловые каши, сладкие стебли рогоза, и его жаренные корневища — почти ежедневный рацион, разбавляемый специями, и другими изысками вроде виелового лука, или редкого мяса забредшей в эти края зверушки.

Силучи тяжело вздохнул, смотря на уходящее вдаль лысое прополье по обе стороны дороги между лесом. А ведь всего этого упадка можно было легко избежать, вовремя они среагируй на полчища прожорливых крыс, волной захлестнувших зелёный лес. Сейчас, старик смотрел на свои ладони, и втирая пальцы в пальцы, понимал, что следовало тогда прислушаться к Белеку. Хотя бы он, но должен был его послушать. И хотя избавиться от крыс им удалось, ущерб уже был нанесён.

Разорено было практически всё, что имело хоть какую-то ценность. Почти нетронутыми остались только специи. Поля, растения, жуки, птицы, мелкие зверьки… Тут уж нужно отдать должное Сайволю и Белеку. Большинство того, что осталось, уцелело только благодаря им. Это они придумали как избавиться от крыс. Единственное положительное что Силучи мог вспомнить во всём этом, так это то вольное безумие, и дух бесшабашного авантюризма, когда они все вместе отправились воровать самцов миндальных кошек, из их прайда. Это было приключение. О котором его супруга узнала только как о факте свершившемся.

Это помогло. И было приятно снова почувствовать себя мальчишкой, но… Хоть миндальные кошки, которые пришли вслед за своими самцами и перегрызли всех крыс, последующая засуха тоже нанесла свой урон… Мелочь навалилась на мелочь, и теперь всё так, как есть.

Несколько месяцев назад они просто собрались все вместе, и обсудили то, что будет дальше. Так как от переселения все отказались, ведь это крайне опасное мероприятие, выход был только один — восстанавливать окрестности. Для этого — нужно золото. Саженцы и семена стоят очень дорого… К счастью, у общины было что продать.

Изначально, больше половины жителей окрестностей изъявило желание отправиться в какой-нибудь город, и всё там быстренько продать. Но Силучи и Сая, уже жившие до этого в большом городе, видели в их словах святую простоту.

Никому из общины не хотелось, чтобы ушли именно они. Так что когда Сая и Силучи сообщили, что это мероприятие растянется ни на один год, и в большой город поедут именно они… много кто расстроился тогда. Но слово поперёк никто так и не вставил.

Всё-таки это было правильным решением. Так подумал Силучи, когда поместье уже давным-давно скрылось за горизонтом. Почти у всех жителей их дома и окрестностей — есть маленькие дети. А большой город не так-то и прост, как они думают. И очень часто, там бывает намного опаснее, чем даже в лесу тёмных зверей.

За время их поездки, до самой стоянки, Сая и Силучи не перекинулись и словом, а только переглядывались. Извозчик так же молчал. Каждый из них думал о чём-то своём. Так что молчание их было совершенно лёгким.

Уже под вечер, через янтарный свет костра, который обмазывал их лица золотом, извозчик — Сайволь, напомнил — что на дороге к Тиисла вполне могут быть разбойники. В частности, он сказал, что если чего — говорить должен только он. Мужчина дождался, пока Силучи сердито этому кивнёт, за тем посмотрел на Саю, и дождался когда она сделает то же самое.

Все втроём, они сидели у повозки, и ошпаривали на костре виеловый лук, когда со стороны леса, из провала его темноты, оттеняясь светом костра, показалась морда львицы. Она кралась, приближалась к ним. И когда её кошачий нос почувствовал тепло костра, она свалилась между Силучи и Саей. Пара переглянулась, и они улыбнулись друг другу. Потому что это была миндальная кошка. Они обожают свет. Они любят костры. Они буквально питаются теплом. И в большинстве случаев, они ничуть не опасны для людей.

Силучи положил ладонь ей на голову, и сгрёб пальцы в кулак, расчёсывая ей шерсть. Кошка постелила голову к своим лапищам, и включила рокоталку. Воздух вокруг стал пробираться дрожью, и это было хорошо. Это волнение убаюкивало, и к тому же отпугивало большинство насекомых, а звуки её мурчания — способны заставить обойти это место стороной даже самого лютого волка.

Внезапно, Сая почувствовала движение у своей руки. Она отдёрнула её, но быстро увидела, что там был котейка. Самый обыкновенный, кремовый кот, и запросто могло бы показаться, что это котёнок миндальной кошки. Но нет. Это был её кот. Он окрутился на коленях у Саи, и вытянулся мордой в сторону костра. Сайволь сказал что это большая удача, когда вместе с кошкой, приходит ещё и миндальный кот.

Стоило Силучи сомкнуть глаза, прильнув спиной к боку львицы, как разомкнул он их уже по утру, когда костёр отдал своё последнее тепло, и кошка с миндальным котом уже собрались уходить. Когда они убирали за собой, извозчик сказал что завтра, в это же время, они уже будут в Тиисла. При этом, Сайволь ещё раз предупредил, что на ночлег, на той дороге, они останавливаться уже не будут. Силучи понимающе кивнул его словам, потому что хорошо наслышан о шаркунах, обитающих в той части зелёного леса.

Повозка пошатывалась от каждого камушка, на неизнеженной дороге. Погремушка ярко бряцала. Но это уже не утомляло. Силучи было немного страшновато, что же будет там? Всё-таки это новое место, со своими подводными камнями, и ему казалось, что готовы они ко всему, но… вдруг нет?..

Почти на всё золото что у них оставалось, Сая и Силучи заранее купили себе дом в Тиисла. Квартал ремесленников, это был хорошее место, как уверил их улыбчивый человек. Хоть что-то обнадёживало. Им хотя бы было куда идти, и это чувство, особой дрожью вытряхивало почти всё возникающее беспокойство. Не без помощи Саи, конечно-же. Силучи не мог позволить себе выглядеть неуверенно, когда она на него смотрит. Примерно в полдень, когда их неезженая тропа вливалась в дорогу между Тиисла и Аиривоном, повозка остановилась.

— Эгэй! — кричал их извозчик, и махал руками.

Немного погодя, после этого в повозку залез молчаливый человек. Он был укутан в чёрное тряпьё, и накрыт накидкой. Бродяга, не иначе. Иной так бы и подумал, но… Силучи слишком долго прожил в Артирии. Он уступил ему своё место, а сам сел рядом с Саей. Так что бы не напротив него.

Этот человек… он опасен. Силучи повидал воинов, видел убийц. Он знал что чувствуешь, когда находишься с кем-то впечатляющим. Он знал много впечатляющих людей. Но этот человек… То, как он запрыгнул в повозку, что она и не колыхнулась, то как он сел, не издав и шороха. И это ощущение… подобное Силучи испытал лишь однажды, когда мимо него прошел один из капитанов Артирия. Чувство, что ты в любой момент можешь погибнуть. Просто так. И это при всём при том, что угрозы от него не ощущалось. Он казался настолько призрачным, что это вбивало в диссонанс. Чёрт тебя подери, Сайволь. Кого ты к нам подсадил?..

Незнакомец молчал. Он колыхался в такт повозке, и могло даже показаться что он попросту заснул. Но это было не так. Почему-то это было очевидно. Смуглые руки, смиренно сложенные в замок у колен, кончик носа в провале его капюшона, гладко выбритый подбородок, и губы… цвет их перелива был таким, словно к его устам кто-то приложил шелковицу. Они были синеватыми, но совсем не выглядели больными. Больше того, это ощущалось нормой. Но…

— Вам холодно? — участливо спросила Сая, шатнувшись к незнакомцу. Мужчина удивился. Нет. Даже растерялся. Он, кажется, взглянул на неё, но пропасть его капюшона не открыла свету его лицо.

— Нэт. — произнесли его уста. И фраза эта показалась беспомощной, даже жалкой, ведь сказана она была словно бы не ответом на вопрос, а в ответ на заботу, с которой Сая бережно накрывала его пледом, лежавшим до этого на бочке со специями.

— Вот. Вот так. — приговаривала она, а он, казалось, вот-вот и отстранился бы. Но Сая точно знала, когда следует отступить. С чувством исполненного долга, она снова села рядом с Силучи, и была донельзя довольна собой. Особенно, когда незнакомец легонько подтянул на себя плед, при этом было видно, что он тихо попробовал его на запах.

— Это специи! — ярко сообщила она, — мы везём их в Тиисла, и собираемся продавать. Будем рады!..

Сая посмотрела на своего супруга, в надежде получить от него хоть какую-то поддержку, и Силучи, немного неуверенно, конечно же её поддержал. Его кивка вполне хватило женщине, и она доброжелательно продолжила:

— Будем рады, если вы однажды посетите наш-… Наше…

Нашу лавочку! Да. Моё имя Сая, а это мой супруг.

— э.э. Силучи. Силучи Верпентальён! — со старческой хрипцой промолвил старик.

Сая была довольна собой. Она любила заводить знакомства, и справедливо считала, что знакомства сейчас — особенно важны. Так что помимо довольства, сейчас она собою была даже немножечко горда.

Незнакомец молчал. Казалось, он был совершенно растерян, и когда Сая протянула ему обожжённый стручок виелового лука, если хоть немного знать язык тела, можно было даже подумать, что путник защищается. Сперва Силучи это показалось очень странным. Но потом он вспомнил, что каждый по-своему реагирует на добро. Возможно, этот человек забыл как оно выглядит, и сейчас попросту искал какой-нибудь подвох.

Когда запал на лице Саи стих от тишины, она взглянула на Силучи и набравшись от него смелости, отважилась:

— А… а Вас как зовут?

Незнакомец молчал. Но в момент, когда лицо женщины вот-вот бы безвозвратно погасло, мужчина ответил:

— Странник… Я — странник.

Сказал он это так, будто это что-то значило. Но Сае этого хватило. Его акцент… Он произнёс эти слова с такой необыкновенной мягкостью…, что услышав их, извозчик оттянул брезент, и пригнулся, что бы посмотреть на нового пассажира.

— Брат, — сказал Сайволь, — этот говор… ты из Аддана?

Незнакомец повернулся, поднял голову к нему, и, казалось бы, в этот момент хоть какой-то свет должен был ударить ему в лицо… Но тень, укрывавшая его, не отступила ни на оттенок.

— Это было… очен давно.

Сайволь по-доброму усмехнулся, и вернулся к дороге, оставив окно открытым.

— Мой отец тоже был сыном Аддана, — сказал извозчик. После чего достал из кармана небольшую пробирку. Несколько секунд он втирал в неё свои пальцы, а за тем продолжил:

— Он погиб, но… это правда, что каждый из вас всегда носит частицу Аддана с собой?..

С этими словами, Сайволь продемонстрировал незнакомцу пустую колбу. Тот посмотрел на неё, и потянувшись к поясу, показал свою пробирку, которая была полна песка.

— Так это правда. — изрёк извозчик, — это не сказка. Выходит, отец действительно никогда не врал.

Следующие пару часов прошли очень тихо и спокойно. Наличие незнакомца в повозке совсем не напрягало, и Силучи очень быстро перестал этому удивляться. Странник был… интересен в своей неразговорчивости. И Силучи это даже нравилось. Но в какой-то момент, что-то произошло. Старик понял это через незнакомца. Сам он этого не ощутил, но вот странник… Это было нечто неуловимое. Что-то поменялось вокруг, когда его голова немного поднялась, и в этом ощущалось какое-то понимание.

Плед сполз с его плеч, и заметив это, Сая тут же нагнулась что бы поднять его и поправить, но когда она вытянулась и поддалась к незнакомцу, женщина вдруг обнаружила что он пропал. Странник исчез с места перед ней, словно бы тьма что скрывалась под его накидкой в какой-то момент окончательно его поглотила. Женщина была озадачена. Силучи тоже ничего не понял. Разве такое бывает? Он же смотрел на него прямо сейчас, куда он мог деться?..

— Сайволь, — промолвил Силучи, — за чем ты его подобрал?..

— Я маршрутчик. — ответил мужчина, — И мой отец был маршрутчиком. Он был мудрым человеком, и рассказывал он всякое. Однажды я спросил у него то же самое, и тогда он поведал мне, что когда моя мать была беременна мною, ей было сложно. Он повёз её к Карадорской повитухе. К полудню, повозка отца настигла одинокого странника.

Он сказал так как я: — Эгэй! Залезай.

Они спешили, но мой отец всегда подбирал одиноких путников. Он верил, что вместе с ними он подбирает и удачу. Тот человек назвался странником, и молчал всю дорогу, как и этот. Они все молчат. Но тот странник действительно оказался удачей. В ту ночь, на стоянку моего отца напала стая волков. Батиша тогда была ещё совсем мала, и один из волков, в ярости, почти целиком её заглотил. Не успел он её перекусить, как тут, ручища схватилась за верхнюю челюсть его морды, и оторвала её аж по самый хвост. Как банан! Столько кровищи, и что бы она так хлестала, мой отец не видел никогда. Хотя жили мы в Артирии, сами понимаете…

Так вот этот странник… Он стоял и выкручивал своим серебристым посохом как мельница в самый сильный ураган! Взад, вперёд, по бокам. Зверьё прыгало на него, а он всё крутил и крутил. Волки буквально разливались, и наворачивались на его пилон. Лопались как шарики с кровью. Смазывались в пространстве, вход его оружию, а само оно… посох тоже расплывался в воздухе, настолько быстро он его крутил. Батя говорил что порой, проскакивало ощущение что странник дрался литым диском серебра, настолько игра света была прекрасна на нём… Да, — Сайволь кивнул, — отец умел рассказывать истории. Тот странник был первой любовью Батиши. Она беспросветно в него втрюрилась, во многом благодаря разбойникам, на которых они наткнулись следующим днём. Отец такого не понимал. То, что произошло, должно было её испугать… Что было там, я, кстати, не знаю. Кажется, я был слишком мал, чтобы мне о таком рассказывать… Приеду обратно, надо будет у Батиши спросить. А вообще, знаете, что самое смешное?

Сая и Силучи переглянулись, и старик ответил за двоих:

— Давай не томи, Сайволь.

— Тот странник. Это был старейшина Карадоры. Сам господин Квамбэй. Он и с повитухой нам помог! Мой отец и раньше брал с дороги путников, но после этого, он редко когда позволял себе проезжать мимо странников. Так же и я! Так что простите… если он вас испугал.

Силучи уже готов был с чем-то согласиться, на чём-то настоять и распылиться в снисхождении, как он всегда это делал, но тут… Их повозка качнулась. Крепко качнулась, словно бы кто-то рывком попытался её остановить. Силучи придержал Саю, и резко обернулся назад. Руки. Там были руки. Они держались за дальний бортик повозки, и Силучи быстро понял, что кто-то попросту хочет к ним залезть. Предположения были самые разные, и Силучи подумал, что скорее всего за этим человеком гонится дикий зверь. Не дать ему залезть — это убийство. Поэтому он схватился за его руки, и приложив все свои усилия, втянул его в повозку.

— нет… НЕТ! Он гонится за мной!!! — слюняво промямлил незнакомец, словно бы через слёзы, но их не было. Это был не тот странник, которого подобрал Сайволь.

— Спокойно, друг! — кивнул ему извозчик, и уверил, — теперь ты в безопасности!

— Нет… нет-НЕТ! — не унимался он, и выдувая слюни приказал Сайволю — ГОНИ!

— Эй, спокойно!.. — настороженно промолвил извозчик, пока Силучи прятал Саю за своей спиной.

Он был безумен. Лицо его по страшному морщилось, а сдавленные в размер пуговки глазки — метались из стороны в сторону. Он что-то увидел. Но что его могло так испугать? Морок? Неправильный зверь?.. А кто он вообще такой? Кожаная броня и… у него был меч. Силучи слишком поздно это заметил. Как раз в тот момент, когда рука незнакомца схватилась за него.

Силучи боялся, и ненавидел этот звук всем своим сердцем.

Стальной, хищный шелест острого клинка, выдёргиваемого из ножен. После этих звуков происходит самое страшное из того, что вообще может произойти. В этом он был уверен, и знал это точно.

— ГОНИ, ВЫДРОДОК!!! — тряхнув острым мечом заорал разбойник извозчику, с такой силой, что изо рта его брызнула кровь. Сайволь ускорился, но этого разбойнику показалось недостаточно, и он взмахнул мечом. Силучи выставил левую руку, не давая ни единой возможности клинку хоть как-то пройти мимо него, и навредить Сае.

Лезвие меча врубилось в кисть старика между пальцев, и прошло до самого сустава. Старик отдёрнул руку, и задавив порыв вскрикнуть от боли, скрутился вокруг предплечья, и толкнул разбойника въехав в него плечом. Тот упал у самого бортика, откуда Силучи его вытянул.

Сайволь уж было обернулся, в полной готовности проломить голову злодея пилоном, как тут… Повозка снова качнулась. Силучи, отползая назад, поднял глаза когда их всех накрыла тень, и тут же забыл о боли. Потому что весь спектр ощущений вспыхнул пламенем ужаса. Там был человек. Он висел словно паук, ухватившись руками за верхние рёбра повозки, и опершись ногами о нижние бортики. Его непроглядно-тёмный силуэт окаймлялся светом солнечного диска, средней длинны волосы поддавались ветру, а в месте где скорее всего должны были быть глаза, натурально горели два жестоких, жёлтых огонька. Страшно горели, люто и безжалостно. Будто бы сам демон смотрит через них. Разбойник обернулся, и сиплым горлом, жалобно взвыл:

— Нет-НЕТ!! ПРОШУ!!!..

Смуглая рука незнакомца положилась на голову бандита, и до скрипа сжав его волосы в кулак, выдернула его из повозки. После чего спрыгнул и сам демон. Эта накидка… Тот странник, которого Сайволь подобрал на дороге. Это был он! Странник обернулся к вопящему на дороге разбойнику, и взял шаг в сторону него. Силучи слышал только крики.

— НЕТ!!! Я НЕ ЗНАЛ КТО ОНИ! Я БЫЛ НЕ С НИМИ НЕТ!-

… и как они обрываются.

Глава 3

Сайволь гнал как от огня. Благо дорога здесь уже не такая плохая, как от поместья. Он остановился только через час, чтобы дать коням передохнуть. Сайволь очень не любил их переутомлять. Всё-таки кони на Аноксе — удовольствие дорогостоящее. И эти ему достались от отца. Но всё же после этого, спокойно катить повозку ему не удавалось. Так что прибыли они к вратам Тиисла ещё глубоко затемно, когда основная часть города — уже спала.

Где-то это было и к лучшему, ведь поутру им возможно пришлось бы стоять в очереди, а так… тут всего-то пара повозок, которые стояли на обочине по обе стороны дороги. Всё вокруг хорошо освещалось жидким золотом масляных ламп, которыми была увешена дорога, все повозки на ней, и стена-крепость с вратами дальше. Проезжая мимо одной из таких повозок, и увидев одинокого, ярко рыжего бизончика в упряжке, Сайволь остановился.

Извозчик подобрался, снял с крюка свою лампу, и протянул её к лицу человека, сидящего за упряжкой. Хмурое лицо темноволосого мужчины, задумчиво смотрело куда-то вдаль, в темноту. Он резко повернул голову в сторону света, будто тот его в какой-то момент укусил. И не сразу, но его лицо расправилось.

— Филип? — опередил его Сайволь.

— Ну, — отстранённо буркнул мужчина, — что-то хорошее должно было сегодня произойти!

Их предплечья сомкнулись в рукопожатии.

— Рад встрече, друг, — с улыбкой произнёс Филип, и участливо добавил, пытаясь заранее выискать ответ на лице своего старого приятеля: — какими судьбами в Тиисла?..

Не успел Сайволь толком ответить, как его повозка качнулась один, и второй раз.

— Хо-хо-хо! — удивился Филип, и спрыгнул со своего места, — Какие люди!

Филип был важным человеком, и его знали почти все. Он был связующим звеном Карадоры с Тиисла, Аиривоном, и почти всеми небольшими поселениями, куда ведут хоть какие-то дороги. Силучи был не слишком хорошо с ним знаком, однако по тем редким визитам, когда Филип посещал поместье, и тем моментам, когда они с Саей бывали в Карадоре, Силучи успел убедиться в доброжелательности, и обязательности этого человека. Он был из тех, кого если ищешь, то он сам обязательно тебя найдёт.

Мужчина сетовал на какие-то невнятные проблемы, и что они ещё в полдень должны были выдвинуться обратно в Карадору. За тем он спросил, — постойте. А вы какой дорогой сюда приехали?..

Сайволь сказал, что тут всего одна дорога. На что Филип ответил удивлением, и сказал, что им очень сильно повезло. Потому что сейчас, на той дороге, орудует целая банда кровожадных разбойников, с которыми нельзя договориться. Они вылетают из лесу, убивают всех, и забирают всё. Эти разбойники одна из самых главных причин, почему Филип сейчас в Тиисла. Вторая, как добавил он — детский праздник в Карадоре, для которого он закупил целых восемь мешков со сладостями, повозку с которыми он, собственно говоря, сейчас и ждёт.

— В любом случае, я рад что с Вами эта дорога хорошо обошлась, — сказал Филип, и немного погрустнел, будто кого-то вспомнил, — но знаете. Сейчас я дождусь двух своих ребят, и мы тоже собираемся проехаться по этой дороге. И даже не просто проехаться, а поискать сам лагерь разбойников. Уж слишком много хороших людей они погубили.

— Ну наконец-то ты это сказал, — усталым голосом прозвучало из повозки Филипа. На что мужчина обернулся, и пробурчал в ответ — я и не скрывал это.

— Ты ходил вокруг да около. Что это вообще значит:"Восстановление традиций"?

— Это вполне конкретная фраза, мальчишка.

Как только перемолвка с повозкой закончилась, Филип тут же заинтересовался: — Так а что вам-то в городе нужно? Какие у вас планы?.. Странно вас тут видеть, по правде говоря.

В ответ на эти слова, Сая и Силучи вкратце не тая, обрисовали Филипу положение, и выход из этого положения, который они придумали. Выслушав, Филип хмыкнул.

— Но вы же понимаете, что Тиисла — это большой город. Такие затягивают. И очень быстро может получится, что эти стены, — Филип обернулся, демонстрируя высоченные стены Тиисла, — в какой-то момент могут стать границей всего вашего мира. Я знаю много таких людей, — признался мужчина. И ему верилось. Сая и Силучи переглянулись, и без особой радости кивнули ему. Но за тем Филип спросил, — а где вы разворачиваться собираетесь?

На что Силучи ему ответил, что они уже приобрели себе дом, в квартале ремесленников. Филип осторожно этим впечатлялся, но на всякий случай спросил, — за сколько взяли? И кто продал?

Первый звоночек прозвучал, когда они озвучили сумму, за которую купили дом. Да, за 200 золотых можно было бы приобрести лачугу в старом городе. Но в квартале ремесленников место стоит в десятки раз больше… И когда они озвучили имя человека, продавшего им дом…

Из повозки Филипа даже высунулся тот парень.

У него были тёмные волосы и синие, уставшие глаза, которым он внимательно на них посмотрел. Мальчишка озвучил фразу, удивительно точно поставившую магическим образом ускользающее до этого, верное ударение в имени продавца:

— Как можно было довериться человеку, с именем Вальгон Шарлатан?..

Уже тогда Силучи почувствовал, как под его рёбрами греется противная тревога. Уже тогда, медленно но цепко, лицо Саи стало охватываться паническим беспокойством. И от этого Силучи было ещё хуже. Как оказалось, Вальгон Шарлатан был местной знаменитостью. О нём знали буквально все, но почему-то, по какой-то немыслимой причине, ему всегда удаётся найти того, кого можно обдурить. Как у него это получается? Никто не знает. Как он до сих пор живёт?.. Это тоже большая загадка. Дело в том что каждый раз, когда по его душу приходит человек, ему удаётся отвертеться, уболтать, или в крайнем случае — исчезнуть.

Его очень сильно спасало то, что он чертовски обаятельный и позитивный парень. Что бы он ни делал — это происходит играючи. Так сказал тот парень, высунувшийся из повозки. Ещё он добавил, что однажды и его просили набить ему морду. И он до сих пор не понимает, как у него это не получилось. Только от этого известия, только от этой возможности, что быть может их обманули, Сая и Силучи удручились. По правде говоря, старик не знал что такое может быть. Да, Силучи долго жил в большом городе, но в Артирии не было никаких обманщиков. За ложь и обман в граде воинов — убивали. Поэтому дураков не было. Но тут… дураками оказались они. И как же это было противно.

Вспомнив ту приятную улыбку на лице продавца, Силучи тоже улыбнулся. Ведь пока что, было ясно только одно.

— Ещё ведь ничего не ясно, правда?.. — осторожно спросил старик, искренне надеясь на положительный ответ.

— Да, — ответил парень, — не ясно.

Но по его лицу было видно, что всё ему было ясно. Он даже не попытался это скрыть… и в этом была своя простота. По крайней мере всё было понятно. Выслушав всё это, и посмотрев на безнадёжные лица, Филип задумался. А ведь перед ним же не плохие люди…

На самом деле он много чего слышал об этой семье. Много чего хорошего. Он был с ними знаком намного лучше, чем они с ним. Этому была своя причина, но сейчас не об этом. Филип перекатился на ступнях, пожал губами и хлопнув по ладони сложенным шарфом, полез в карман.

Примерно в этот же момент, его повозка качнулась. Туда кто-то запрыгнул.

— Райджен, это ты? — сметнув все мысли, промолвил мужчина.

— Не, — вякнуло ему в ответ. Тогда повозка качнулась ещё раз, и этот же голос добавил, — а вот и он.

— Чёртов Риоли! — разразилось оттуда, — Да как он ВООБЩЕ узнал что это сделали именно мы?!

— Вам двоим что, по полочкам нужно всё раскладывать?..

Несколько секунд послушав что твориться у него в повозке, Филип хмыкнул. В его лице появилась необычайная лёгкость, и какое-то загадочное понимание. С ним, он додавил руку в карман.

После этого в ладони Сайволя приземлилась звенящая гроздь.

— Пользуйтесь, дорогие друзья.

Повозка Филипа тронулась, и когда троица провела её взглядом мимо себя, он добавил, махая им тыльной стороной кисти:

— Утром разбирайтесь со своими делами.

Они махали ему вслед. Ему, и ладоням мальчишек, смотрящих на них.

— До свиданья! — крикнула им Сая.

— Лёгкой дороги! — пожелал им Сайволь.

На какое-то мгновение, опуская руку Силучи тепло задумался. Он вспомнил этот момент, когда Филип полез себе в карман. Одна, казалось бы, совсем неважная деталь бросилась ему в глаза. На поясе мужчины болталась колбочка. Колбочка полная песка…

Забавно. Так подумал Силучи. Сколько он уже живёт в этом мире, а мир всё продолжает удивлять, показывая новое там, где об этом даже и не задумываешься.

Опомнившись, Силучи повернулся к Сайволю, и спросил:

— Что там?..

Развернув ладонь, извозчик показал кольцо с парой ключей. Как он сказал, скорее всего это ключи от той лачуги, в которой они с Филипом когда-то ночевали. Услышав это предположение, Силучи обернулся в темноту, в которой повозка Филипа уже успела исчезнуть. Было похоже, что он хотел что-то выкрикнуть, порыв такой ощущался, но старик так и не отважился.

К большому удивлению Сайволя, стражники у врат были с ними куда обходительнее, чем в любой раз до этого. С чем конкретно это было связанно он не знал, ведь обычно они ненавидели, когда кто-то приезжает ночью. Извозчик связал это с особой аурой, вокруг Саи и Силучи. Он искренне верил, что с ними попросту физически невозможно обходиться грубо. А тот разбойник на дороге — всего лишь статистическая погрешность.

По примерным ощущениям, Силучи прикинул что их повозка добиралась до места назначения не менее часа. И это было удивительно. Ведь старик уже начал забывать, что такое большой город. И по правде говоря, ему не слишком нравилось всё это вспоминать…

Они остановились посреди темноты, Сайволь сказал, что они приехали. Силучи спрыгнул с повозки, и протянул Сае руку. Он бы подхватил её, что бы она прыгнула, как очень любит, но сейчас его перевязанная рука и без того сильно болела.

Честно говоря, на этом моменте всё воспоминания об этом дне оборвались. Никто из них так и не смог бы вспомнить как они подбирали ключи, как открылась дверь, и как все они завалились спать.

Когда по закрытым векам Силучи ударил свет из окна, и его глаза раскрылись, Сая уже была на ногах. Её было видно во свету, через открытый дверной проём. Женщина вытряхивала пыль из какого-то покрывала. И судя по всему, как Силучи понял оглядевшись, уборка была в самом разгаре.

Дом, от которого Филип дал ключи, был не совсем и домом. Скорее когда-то, это место было небольшим магазинчиком. Вон там, у окна, прилавок и полочки. А под другим окном… это скорее всего вывеска вместе с раскладной доской. Уже и не разобрать что там написано.

Было очевидно, что эта кровать, на которой спала Сая, и удлинённый стол напротив прилавка, тянущийся от начала двери, и почти что дотягивающийся до левой стенки, оказались здесь намного позже, чем всё остальное. По крайней мере они ещё не успели так почернеть, как стены вокруг. Да и всё деревянное тоже. А так… ну тут было вполне уютно. Хоть по виду это место довольно сумбурно перебазировалось под жилище, тут было неплохо. Пыльно очень, но неплохо.

Даже печь тут была. Красота.

Почти сразу как Сайволь очнулся, ему пришлось выдвинуться из Тиисла. Он помог Силучи выгрузить бочки со специями, поругался с каким-то мужиком, который попытался наехать на него за то, что кони тут везде наследили. Он убрал за ними, и живенько выдвинулся, предупредив что в следующий раз он приедет не раньше, чем через десять дней.

Силучи помог Сае открыть бочки, и уже хотел оставить её, чтобы самому пойти к вратам квартала ремесленников, разбираться с положением вещей, пока она раскладывает где-что. Но тут его супруга ярко воскликнула:

— Ой! А это что?..

Силучи обернулся, и увидел в её руках сумку. Строгую посыльную сумку, как для документов. Такие обычно используют для почты, но эта была очень старая, и где-то даже истёрта. Сая нашла её под пледом, который занёс Сайволь. Тем самым пледом, которым был укрыт тот странник. Сая простодушно открыла её. Силучи хотел её остановить, но так и не отважился. Там была записка, и синяя книга, больше похожая на громоздкий учётный журнал.

Сая провернула её в руках, и увидела красиво выведенную надпись:"Илло"

— Что бы это значило?.. — спросил Силучи, и Сая пожала плечиками. Узнать можно было только одним способом. Она отложила книгу, которую Силучи сразу подобрал, и взялась за записку, на одной из сторон которой было жестко выведено:"Отдать Филипу". Увидев эту надпись, Сая тревожно всхлипнула, и выбежала на улицу. Оглянувшись, она вспомнила, что Сайволь уехал целых пол часа назад. Его уже нельзя было догнать… Вернувшись, она показала записку Силучи, и сказала:

— Смотри как получилось! Мы же видели этого человека!..

Силучи был вынужден согласиться с её около-радостным личиком. Это действительно было удивительно, что всё вот так сложилось, но заметь они это раньше, всё было бы ещё интереснее.

— Это какая-то история, — в то же время добавил Силучи, как бы показывая своей супруге открытую, вручную исписанную страницу. Заглядывая туда, Сая, своими шкодливыми пальчиками, стала разворачивать записку.

— Что ты делаешь?.. — увидев это спросил Силучи, — это вообще-то неприлично.

Но Сая, на его слова лишь улыбнулась уголком губ, и своенравно повела бровью. Однажды, когда-то давно, Силучи влюбился в девушку, которая умела так смотреть.

" — Здравствуй Филип. Пишет тебе Илло из Эрфи.

Слышал что ты, мой друг, на днях собираешься в сторону Тиисла.

Прошу тебя передать эту посылку старику Тарана. Уверен, ты лучше меня знаешь где он живёт.

Важно!!! (подчёркнуто несколько раз)

Ни в коем случае не бери У с собой!!!

Он обязательно кого-нибудь прикончит.

С уважением, твой друг Илло."

Старик Тарана… Сая и Силучи пришли к выводу, что лучше они не будут никого попусту беспокоить, и сами найдут человека, которому предназначается эта книга. К тому же… это имя. У. Оно вызывало у Силучи какое-то странное бессознательное беспокойство… Выходит, так звали человека, которого Сайволь к ним подсадил?.. Верилось в это без труда. Его странное имя вызывало схожее чувство, как и его присутствие.

Шагая по оживлённому Тиисла, Силучи оглядывался. В последний раз он видел такое количество людей во время последней ярмарки в Артирии. Сегодня какой-то особенный день?.. Торговый квартал поражал изобилием товаров и лиц, многие глаза из которых, не стесняясь, смотрели прямо на него. Силучи оглядывался на них, порой разворачиваясь и идя спиной, и это ещё больше привлекало к нему внимание.

Одежды местных преобладали серостью, и изобилием давно выцветших красок. Мундир Силучи же, сильно выделялся на фоне всего этого. Среди них он был тёмным пятном, встречавшим в ход себе только лица, и ни одного затылка.

По правде говоря, просачиваясь сквозь идущие на него скопления людей, глазами Силучи искал стражу. Все, кто хоть когда-то бывал в Артирии знают, что в таких больших городах следует ходить маршрутами стражи, или от их стоянки до стоянки. Никогда нельзя ходить туда, где нет стражников. Какими бы витиеватыми путями это ни повело.

В Артирии у Силучи было много друзей среди стражи. Он ходил вместе с ними, рассказывал им истории, и слушал сам. Из этого он узнавал много чего, что творилось в городе. Он надеялся завести такую же дружбу и тут, но…

Ни одного. Тут не было ни единого стража.

С каждой секундой, понимание этого заставляло Силучи оборачиваться всё чаще, но он боролся с этими порывами, поддаваясь им очень аккуратно. Постепенно, продвигаясь по торговому кварталу, лавок становилось меньше, и люди тоже убавлялись. Когда Силучи увидел первых стражников — группу из четырёх человек, то быстро подступился к ним. Но они отступили от него.

На секунду, в их глазах он рассмотрел тревогу. Силучи остановился, и в замешательстве сделал шаг назад. Они выглядели… испугано?.. Да. Ещё мгновение назад, они испугались его. Почему? Неужели что-то в нём могло их испугать? Бессмыслица какая-то.

Как оказалось, место которое им одолжил Филип, находится не так далеко от врат квартала ремесленников. Стражи тут шаталось прилично. На самом деле, даже в Артирии Силучи редко видел столько людей в укреплённой форме, и что бы они находились в одном месте. Ему это очень напомнило тот день, когда кто-то ворвался в Орстусово укрепление — огромный Артирийский форт со стороны Аиривона — и устроил там форменную кровавую баню.

Тогда весь Артирий стоял на ушах, и вены города целиком и полностью заструились ратниками. Странно, что он об этом вспомнил — так думал Силучи, проходя сквозь радушно раскинутые врата квартала ремесленников. И его никто не остановил. Стража, иной раз не пропускающая в квартал посторонних, попросту не пожелала к нему подходить. Виной этому, быть может, был его задумчивый вид. Или дорогие одёжи.

Отец Силучи был именитым портным. Мастером своего дела, и уважаемым человеком. Одним из самых уважаемых в Артирии. Его убили, когда Силучи был ещё совсем мальчишкой. Великий портной слишком затянул с обучением своего наследника, и его мастер погиб вместе с ним.

Для кого-то эта смерть открыла дорогу к политической верхушке града воинов, впрыскивая в его организм первую дозу губительного яда интриг, а для всего Анокса и его жителей — она стала тяжёлой потерей. Собственно… потому-то, наверное, Силучи никогда и не скучал по Артирию.

… И всё же родословная не позволила мастерству его отца сгинуть без остатка. Ведь этот богатый мундир, что Силучи гордо носит на своих плечах, сшил он сам, когда-то очень давно. Используя для этого обычное тряпьё.

Силучи долго стоял на белокаменной брусчатке, в десятке метров от небольшого, аккуратного домика. Подобно единственному зрителю, явившемуся на сеанс, он вглядывался в два радостных глаза слюдяных окон, в которых, за пышными васильковыми цветами, мельтешила жизнь. Этот театр играл только для него. Силуэты метались из стороны в сторону, как ходит маятник в часах. Вот, кто-то кого-то поднял, радостно перекрутился, и словно бы танцуя исчез, чтобы угадаться в другом окне.

Почему-то сейчас, в голове Силучи прозвучала угрожающая фраза отца Саи: — Ты снова здесь?!.. что я тебе говорил, если ещё раз тут увижу?..

Мальчишкой, он часто стоял у её окна, так же, как и сейчас, а она танцевала для него. Да, тогда он был совсем ещё юнцом, за плечами у которого не было почти ничего. А она — дочь самого уважаемого, и искусного кулинара. В общем-то, с того момента мало что изменилось. Разве что не предложи он ей сбежать, она бы, наверное, была бы мертва. Вместе со всеми жителями Артирия.

Но сейчас он улыбался, как улыбался и тогда, стоя на своём месте до последнего, полностью давая себе отчёт в том, что если он не убежит, то бить будут очень больно, и никто не станет его жалеть.

В какой-то момент, в паре метрах за его спиной, крепко прозвучали слова:

— Красивый дом, да?

Силучи не слышал, что бы кто-то подходил. Скорее всего, этот человек стоял там уже какое-то время. Кратко пробежавшись глазами по красивому заборчику, крохотной лужайке в цветах, и пройдясь взглядом по лозе хмеля, снизу тянущемуся к крыше, Силучи хмыкнул, и чистосердечно признался:

— Да.

Мужчина подошел к нему. Стал на ровне с ним, и затянул руки за спину, сцепив их так, как Силучи делал это постоянно.

Нет, это был не Вальгон. Очевидность этого подкрашивал грубоватый голос мужчины. Да и когда он подходил, не пытаясь подкрасться, со ступом его сапог на пространство накатывалась определённая тяжесть, подобная той, к которой Силучи когда-то уже успел привыкнуть, часто проходя мимо больших и сильных офицеров Артирия.

Они стояли и разглядывали этот дом вместе. Минуту, может две. Трудно ощущать время радом с чем-то большим и грозным, поэтому, быть может, времени прошло куда меньше, а возможно и намного больше.

— Видишь — сказал мужчина, боком наклонившись к старику, — вон там. Это моя жена.

— Оу, — не слишком удивлённо получилось у Силучи, — я за вас очень рад. Вижу она отличная мать.

— Да. — соглашаясь ответил воин.

У Силучи было много подобных друзей. Большинство из которых слыли сильными воинами. Но какими бы разными все они не казались, почти всех их связывала одна отличительная черта.

Они были исключительно простыми людьми.

Силучи часто становился невольным слушателем их разговоров, и всё сложное, о чём такие люди рассуждали, в их устах было до гениальности простым. После смерти отца, и потери всего что у него было, Силучи очень часто слышал что он идиот. От многих людей. Поэтому у него не было иллюзий на счёт своей гениальности, и именно поэтому, он не стал юлить.

Нужно было видеть лицо офицера, когда старик качнулся к нему, и с усмешкой сказал, что два месяца назад купил этот дом. Это было не просто удивление. Его как будто кто-то укусил. Да, примерно такую же физиономию Силучи видел на лице Дисона, когда Сая укусила его в ответ на беспардонное покусительство на её сладкое печенье, которое она уже держала у себя в руке. Конечно, тогда она просто приложила зубки к его предплечью… но за сладкое печенье Клои, она вполне могла и покусать. Силучи это знал наверняка.

Старик вовремя окликнул сказанное, и не дал безумию в лице воина дозреть. Он сказал всё так как есть. Про Вальгона Шарлатана, на что воин ответил примерно тем же вопросом, что задал парнишка в повозке. Про две сотни золотых, и что всё это оказалось подлым обманом.

Офицер очень осторожно отнёсся к словам про деньги и обман, уверяя, что ничего об этом не знает. Да и если бы он продавал дом, сумма была бы позначительнее.

— Дорогой?..

Их разговор прервала женщина, стоящая у двери с ребёнком на руках.

— Всё в порядке?

Она с волнением смотрела то на своего мужа, то на незнакомого старика.

— Да. — ответил ей мужчина, — я сейчас.

Женщина кивнула, и придержавшись взглядом на старике, зашла за дверь.

Силучи поверил ему. Те эмоции, которые показал этот человек… они были не поддельны. Он действительно был огорошен. Хотя какая в этом разница?.. Незнакомый город, незнакомые люди… Вероятность того, что Силучи смог бы с этим что-то поделать уверенно стремилась к нулю. Даже если бы этот человек ему признался. Знание этого подавляло Силучи немного меньше, чем стыд перед Саей, за то, что он такое допустил. Но тут уже ничего не попишешь. В голову не приходило ни единой мысли, как можно улучшить ситуацию. За то было много догадок, как её можно ухудшить.

Когда Силучи развернулся что бы уйти, он придержался спиной к мужчине, и мимолётом промолвил:

— Мой вам совет, не стоит тянуть со сменой замков. У вас в спальне висит потрясающая картина. Будет жалко если её кто-нибудь заберёт.

Ступая прочь, Силучи ощущал на своей спине взгляд. Тяжёлый, и непонимающий. Проживи несколько веков в Артирии, и ты в идеале научишься это определять. Эстос, который остался в граде воинов, когда-то говорил, что по тому, как долго ты чувствуешь на себе чьи-то глаза, можно определить, преследуют ли тебя. И вывод был очевиден. Мужчина шел за ним. Он отставал, но продолжал идти.

Силучи не боялся. Всё-таки они хорошо поговорили. По-честному. Он — рассказал ему всё об этой покупке дома, описал человека и обстоятельства, при которых он его встретил. Ну а мужчина, на вопрос Силучи, поделился тайной, почему же вокруг так много воинов. Офицер, а как увидел Силучи, он был именно офицером, внимательно разглядывал свою часть лица старика, ведая ему о том, что предположительно вчера вечером, двое неизвестных пробрались в один из городских гарнизонов, и угробили местного капитана. Говорил он про это медленно, ловя глазами каждое сокращение мышц лица незнакомца.

Но Силучи был слишком отвлечён, чтобы на это как-то реагировать.

Офицер не стал дожимать старика в этом вопросе. Да и вообще, он был даже немножечко доволен произошедшим. В конце концов, тот капитан был отвратительным человеком. Он бы даже не удивился, если бы сам Риоли, который рвался взяться за это дело, нанял убийц из старого города, в месть за отравленную собаку. Вот это был бы номер.

Когда спина незнакомца затерялась в толпе торгового квартала, мужчина неторопливо подоспел к стражникам у врат.

— Э-эй. — протянул он без особого энтузиазма, остановившись у ссутулившихся стражей. Те, услышав знакомый голос, струнко вытянулись.

— Капитан.

— Капитан! — вскрикнули они одновременно, даже не оборачиваясь.

Офицер положил руку на плечо одного из них, пригнулся ко второму плечу, и указал в толпу.

— Тот человек в чёрных одёжах. Кто он?

Паренёк сразу понял, о ком идёт речь, — э… н-Не могу знать!.. Товари-..

— Ну Нико. Ну ты что? — устало промолвил мужчина, — я тебя за чем сюда поставил?.. Ты сегодня тут — самый главный, понял?..

— д-Да!.. — радостно ответил паренёк, да так что шлем на его голове даже подпрыгнул.

— Ты должен знать всех, кто проходит через эти ворота. Не смотри на одежду. Никого не бойся. А этот человек…

Офицер указал в толпу, — не пускай его больше сюда. Хорошо?

— хорошо…

Капитан уже намеревался уйти, но вдруг придержался, будто что-то вспомнил, и спросил:

— Как твои руки?

Парнишка тут же, без всяких раздумий, словно восприняв эту фразу не через уши, а прямо как команду у себя в голове, снял с себя перчатки. Его ладони… их будто окунули в раскалённые угли, и хорошенько там придержали. Было похоже, что они дымились, но нет. Хотя свет вокруг них преломлялся и смазывался.

— Не больно. — ярко, но немного надтреснуто ответил парнишка, — Сегодня совсем не болит!

Капитан многозначительно посмотрел на ладони паренька, за тем отвёл взгляд куда-то в сторону, на толпы ратников. Рука его задралась, и опустилась на русую башку мальчишки. Милиш, второй стражник, успел снять с него шлем, и сейчас держал его на весу, чтобы после того как Капитан закончит, положить его обратно. Тогда, мужчина посмотрел на другого стражника, и указал ему, как словно бы просто напомнил:

— Следи за ним.

Тот, в ответ ему, серьёзно кивнул. За тем, Капитан снова выискивая посмотрел в толпу, и обернулся, чтобы вернуться назад.

Толпа в торговом квартале для Силучи уже казалась не такой страшной, да и людей тут было как-то поменьше, чем когда он шел в квартал ремесленников. Если спросить любого в поместье о Силучи, то никто не скажет, что он каким-то образом стеснительный. Но что бы подойти к первой лавке на своём пути, и посмотреть что продают, ему пришлось какое-то время себя уговаривать. Давно он этого не делал. Однако, что нужно делать и как это, он вспомнил едва подойдя к первому прилавку. Очень возможно, что виной этому был добродушный мужичок, который словно подхватил Силучи на пути к себе. Он продавал выпечку.

Силучи внимательно посмотрел на всё чем радовал прилавок этого человека, взглянул на цены, и согнувшись, прижал живот мундира своей перебинтованной рукой, чтобы вытащить из кармана всё что у него есть. Без особой радости, он сверился с той парой медяков, рассыпанных у него на ладони, и двинулся дальше по дороге.

— Эй пастой, — с мягким акцентом прозвучало ему в спину.

Обернувшись, Силучи увидел этого человека, протягивающего ему ладонь, и большой коржик печенья, которое стоило 15 медяков.

Выглядел он радостно, но…

— У меня же всего три?..

Когда Силучи озвучил эту фразу, радости на лице мужичка ни капли не убавилось. Он кивал, мол, давай. Давай. Старик подступился, влил ему в ладонь все свои три монеты, и забрал печенье.

Шагая по дороге, Силучи улыбался, и удивлялся этому. Сколько же радости в один момент может принести такая незначительная мелочь?.. Всё внутри словно приподнялось, и сам он ступал чуть ли не на носочках. Странно было чувствовать такое от одного только печенья. Но почему? Почему он мог подарить его ему? Силучи быстро нашел ответ на этот вопрос.

Это была Сая. И платье, которое он ей когда-то подарил. Она так радовалась, смеялась и прыгала, прижимая его к себе… Но всё же очевидность того, что от этого подарка он получил куда больше, чем она — была неоспорима. Он радовался намного сильнее. Ведь это сделал он. Это всё — было дело его рук. Её улыбка, смех, и это платье. А что может быть лучше, чем признание твоих собственных стараний?..

Так что Силучи не сомневался, что эти 12 медяков, за которые была куплена его благодарность, аукнулись тому мужичку не меньшей радостью, чем ему.

Силучи никогда не был торгашом, поэтому, проходя мимо прилавков со всякими безделушками, шкурами и снастями, он пугался. Его пугали цены. Всё это было очень, и очень дорого. В особенности ткань и красители. Ему и в голову не приходило, что всё это может настолько ценится.

Силучи видел, как отец работает с красителями, как смешивает их, играя получая новые цвета. Кое-что и он сам подчерпнул из этого, и в одно время даже развлекал Дисона и маленькую Солику, выкрашивая их чай в самые разные цвета, добавляя туда особенные цветки. Больше всего, двух малышей завораживал синий цвет напитка, который получался, когда Силучи добавлял в чай сушеный цветок синей орхидеи. Цвет его становился похож на цвет глаз Солики. А в стеклянной чашке он выглядел как настоящий, драгоценный сапфир.

Такой напиток трудно было пить, просто от того, что сложно было отвести глаза.

Определённо, до приезда Сайволя нужно будет выписать названия цветков, которые стоит начать собирать. Обрабатывать и выварить всё это можно и тут потихоньку. Судя по цене, больше всего в Тиисла ценился синий, красный, фиолетовый и, неожиданно, розовый цвет. Силучи не слишком ориентировался в расценках, но увидев цену розового красителя, в сравнении со всеми остальными… она впечатляла. Сотня золотых за баночку в двести мер.

Но судя по тому, что Силучи имел представление как получить почти все имеющиеся тут красители, но и понятия не имел как создать настолько чистый, до нелепого розовый цвет, эта цена имела смысл. Наверное, это что-то необычное.

В прочем, конкретно сейчас это было не важно.

Приглядываясь к каждому прилавку на своём пути, Силучи показалось несколько странным, что ни на одном из них почти не было специй. Молотый желтокорень, труха чёрного перца и редкий кориандр. Всё. Никакого разнообразия. Возможно всё это продаётся где-нибудь не тут, но… как-то это было неправильно. Неужели специи не пользуются в Тиисла популярностью?..

В любом случае, прежде чем что-то делать, следует посоветоваться с Саей, а потом уже с ней пройтись где-нибудь ещё. Всё-таки нужно свериться с ценами. Не хотелось портить с кем-то отношения, по незнанию выставив товар по более низкой цене.

Отец, когда они ходили за тканью и красителями, часто говорил, что торгаши кооперируются, и выравнивают цены, чтобы особо не воевать за клиентов, потому что однажды можно обнаружить, что продаёшь свой товар за бесценок.

Конечно, ткани везде разные, красители тоже, не все могут договориться. Но именно в этом и была здоровая конкуренция. Хочешь продавать дороже и что бы покупали — делай лучше.

В Артирии с качеством было всё строго. Как в этом плане ощущает себя Тиисла — Силучи не имел представления. Хотя… имел, самую малость.

Если бы ту рубаху, в которой Сайволь однажды приехал из Тиисла, ему бы продали в Артирии… То человек, отдающий такой товар за монеты, точно бы провёл пару дней в колодки на центральной площади. После чего, его карьера как торгаша в Артирии — закончилась бы. Потому что в лицо его знал бы весь город. Конечно, это про более ранний Артирий…

В поздней его версии, на милость толпы, позорному столбу придавались зачастую захваченные в плен люди. Силучи застал и это время. Он застал почти всё, от начала и до конца. Он видел, как его родной город — гниёт изнутри. И он чувствовал его нарастающий смард. Им попахивал и Тиисла. Но пока не так сильно.

Расклеившуюся рубаху Сайволя, кстати, Силучи зашил. Но по правде говоря, много проще было попросту сшить новую.

Уже когда до дома можно было примерно подать рукой, а небесный диск бил светом ему прямо в спину, Силучи увидел тень. Две тени. Они растягивались вдоль дороги, и преследовали его.

Старик обвёл взглядом всю дорогу, что была впереди, и с удивлением обнаружил, что она полупуста. Буквально на его глазах, последний человек что был у него на пути — женщина с тазиком воды — завернула в подворотню. И всё. Пустота.

Дальше, эта широкая улица была абсолютно мертва, словно бы всё то, что делало её живой, внезапно рассосалось во все стороны, предательски подсовуя Силучи совершенно пустую дорогу, прямо посреди оживлённого города.

Силучи верил, что бывают особенные типы магии. Разительно отличаемые от той, которой владеют прайдовские чародеи. Магия удачи, неудачи. Магия предметов, знаний, которые возникают в нужный момент. Слов, глаз, звуков и движений.

… магия стечения обстоятельств.

— Эй, старик!..

… что это, как не оно?..

Отец рассказывал, что бывают люди, увидеть которых можно только что зная, что они где-то рядом.

— Классный костюм! Эй!..

Друзья говорили, что встречаются такие, кто словом может уверять о непроходимом безумии, и все вокруг им будут верить.

–… эй! Куда это ты?!

— А ну стоять!

Свирепый сказал, что бывают люди, изначально созданные для войны. Такие просто так сильнее всех остальных.

— Беги-беги, старик!! На долго тебя не хватит!

Силучи знал, что бывают места, созданные для смерти. Особенные места, самопроизвольные. Такие нельзя отметить на карте, потому что они не ограничиваются точкой в пространстве. Они, как пески Аддана — затяжной эффект, в своём безумии возникающий то там, то тут, пустотной плешью расползаясь, и расталкивая всё живое от того, что должно быть мертво.

Силучи бежал по пустой серой улице, с которой словно вытянули все тёплые оттенки. Над которой, словно бы, нависла серая туча. Они бежали вслед за ним. Ругались и выкрикивали, приказывали ему остановиться. А он бежал так быстро, как и подумать не мог что умел. Силучи надеялся добежать до конца. До конца этого места, но оно не заканчивалось. Оно жадно его преследовало, растягиваясь всё дальше.

Он обернулся посмотреть, догоняют ли они его?

Догоняли. Не так быстро, как им хотелось бы. Это было видно по их сморщенным, ненавидящим лицам. В этот короткий миг, в который Силучи на них взглянул, они ему показались даже не похожими на людей. Это испугало его ещё сильнее, и возможно, он сделал рывок. Быть может от этого, в пространстве перед ним вырос дом. Старик врезался в него, ударился плечом и обернулся, вдавливаясь спиной и ладонями в заколоченное, пустое жилище, немного похожее на то, что оставил им Филип.

Он хотел убежать, двинуться, но не мог решиться, в какую сторону?..

Тогда-то, Силучи, наверное, и понял, что самый главный его враг, преследующий его всю жизнь — это нерешительность. Он мог предупредить отца, он его и предупреждал, но… Не достаточно настойчиво. Не слишком решительно, словно бы чего-то боясь. Не нужно было бояться. Нельзя было. Много кого из своих друзей он мог бы спасти, решительно настояв на своём. Много кого не было бы, при падении Артирия. Ну а сейчас, нерешительность пришла и за ним. А ведь Сая точно бы знала куда бежать…

Сейчас, глядя на парочку что за ним гналась, Силучи для себя вдруг обнаружил, что оба они — стоят на месте. Просто посреди дороги. Там, где одна улица тупиком вбивалась в другую. Один из них, выставил перед другим руку, как словно бы останавливая его, и оба они пристально смотрели чуть выше Силучи. Испуганные глаза старика тоже поднялись вверх, и там, у козырька старой халупки над собой, он увидел ножки.

Две свисающие маленькие ножки, плотно затянутые в белые ленты, какими воины в Артирии часто обматывались под доспехи. Они покачивались, при делах тому яростному хрусту, который услышал Силучи как только на них взглянул. Кто бы это ни был, он кушал, и был полностью этим увлечён. Это подтверждала тонкая, тянущаяся янтарная нить, не обрывающаяся от самого козырька до земли.

Его преследователи, пригнувшись пятились назад. Силучи много раз делал так же как они, натыкаясь в лесу на дикого зверя. Казалось, эти двое полностью о нём позабыли, а глаза их, что смотрели в то же место, осторожно что-то выжидали.

И вот тут, ножки перестали ёрзать.

— Чьо. — сердито-непонимающе донеслось оттуда. Сразу стало очевидно, что это девочка.

— Чьо это вы смотрите сабаки. — маленькая, маленькая девочка.

Секунда осознания созрела в понимание, и говор её изменился.

–… вы сдохните.

Нет, она сказала не эти слова. Что-то про вафли, и то что она их не отдаст, но в груди её эти слова прогудели именно соответствующим смыслом.

Силучи видел много детей. Очень много, ведь в Артирии, он жил неподалёку от детского приюта. Он часто проходил мимо него, когда шел к своему приятелю, семья которого плотно занималась специями. Силучи помогал перебирать, расфасовывать. Туда приходили многие люди, постарше, помладше, дети тоже были.

Платили там очень хорошо, поэтому часто там были очереди приютских детей. Но никогда он не слышал, что бы голос ребёнка был настолько решительно опасным. И это откликнулось в лицах парочки, застывшей на дороге.

Они не знали, что делать. Так же, как и Силучи только что.

В их физиономиях читалось что они хотят убежать, но не знали куда. Разве ребёнок может производить такой эффект на взрослых?.. Вместе со всем этим, тёплые цвета вновь наполнили всё вокруг. Где-то накатилось постукивание копыт по каменой дороге, а вот и первые редкие прохожие, без особой заботы выходящие прямо из уголков обозримой картины мира.

— Я не отдам вам вафли!! — вскочила, и разразилась девочка.

Вслед за этим, за секунду до того, как двое на дороге бросились назад, в плечо одному из них легонько вбилась стрела. Она вошла в его тело, но тот, казалось, почти даже не почувствовал этого.

— Ой блин! — растеряно выкрикнула девочка, очевидно чего-то не ожидая, и явно накладывая новую стрелу, рявком прокомментировала это:

— Я промазала!..

Когда Силучи выбежал из под козырька, на ходу он обернулся.

Всё что он увидел, это глаза. Они резко перевелись на него, ещё даже быстрее чем он успел посмотреть. Они были огромными, прямо под цвет той части неба, которую ещё не затянули грозовые тучи. Они сливались с голубым фоном, потому сложно было рассмотреть черты её лица, но волосы этой девочки, немного спадающие на её лик, были под цвет варёного сгущённого молока.

— Чьо. А ты чьо смотришь?!

Негодование от чужих глаз злило её. Её тельце взвилось, когда она сказала ему, но когда Силучи обернулся что бы ускориться, он услышал: — А чьо это там у тебя?

Силучи бежал по улице, примерно так же быстро, как и от тех двоих. Прохожие пропускали его, оборачиваясь в след. Силучи не знал, преследуют ли его, это было невозможно определить. Он не чувствовал на себе чьих-то глаз, но он точно знал, что следовало бежать.

Когда он остановился, увидев где-то там вдали Саю, которая подметала место перед их временным жилищем, он сразу потеряно взглянул на руки. Лепёшка печенья. Он выронил её, когда бежал?.. Это немного удручило его. Ведь Сая бы обрадовалась. Она каждый раз радуется.

Но когда Силучи прошел половину пути до дома, там, впереди на крыше, он увидел… точно такую же девочку.

Она сидела свесив ножки с козырька, и смешно подтягивала их каждый раз, как кусала большущую лепёху печенья… точно такую-же, как была и у него.

Эта лепёшка была для неё слишком большой, и создавалось впечатление, что рот девочки растягивался сверх возможной ширины, в тщетных попытках зачем-то откусить как можно более значимый кусок.

Силучи проходил мимо неё, и они смотрели друг на друга. Странное ощущение. Она всепоглощённо грызла лепёху, а две точки её глаз неотрывно преследовали его, создавая стойкое ощущение, будто бы следующим, после печенья, вполне себе может оказаться и он.

Вот это глазищи.

Где-то в далёком небе блеснула молния, и кувалда грома шарахнула по небосводу, разливая раскатистый бабах по земле. Силучи не испугался. В Артирии часто шли дожди, и он с детства привык к грозам, так что он даже не вздрогнул.

Но вот девочка, от которой его глаза уже почти отлипли — исчезла. Стоило блеснуть молнии, как она тут же подняла милое личико к небесам, а когда ударил гром, так показалось что он и вовсе переключил реальность, в ту, в которой она была где-нибудь не здесь.

Когда Силучи подходил к дому, дождь лился уже во всю силу. Но этого было недостаточно что бы заставить его бежать. По его ногам разливалась жидкая вата усталости, ему и идти то было сложно. Но когда в дождь из дома вышла Сая, растягивая над собой старую шкуру хищного плакстонского зайца, которая лежала у кровати, Силучи ускорился ей на встречу.

Сая напоила его чаем из лепестков календали, найденном в одной из старых баночек в подсобке. Она добавила туда пару зёрен кардамона, и два шарика чёрного перца, как Силучи очень любил. По правде говоря, Хмурый Талик, живущий дальше всех от поместья, только ради Силучи ходил в тропическую часть зелёного леса со своей стороны, собирая там чёрный, зелёный, и белый перец. Сам Силучи никогда об этом не просил. Талику просто нравилось бродить где ни попадя, и это было полезной правдой, которую он использовал, когда его жёнушка начинала беситься, и переживать.

Странно что все кроме неё знали, что за Талика не нужно переживать.

Силучи рассказал Сае всё, что произошло. Почти всё. О толпе, в которой он чуть не потерялся, о сотне воинов, которые стояли у врат, о доме и интересном человеке, которого он встретил. Рассказал он про семью, которая живёт в том доме. Всё было так, как и сказал парень из повозки Филипа. И что бы не омрачать лицо Саи, он упомянул и о приятном продавце выпечки из торгового квартала, который отдал ему лепёху целых в пять раз дешевле, чем она стоила. Так же Силучи добавил, что он, растяпа, и где-то её потерял. Он не стал рассказывать о той парочке, которая за ним гналась, но с удовольствием рассказал о малышке. Сая хохотала как девочка, выслушивая как глупышка испугалась грома. Это радовало Силучи. От её смеха ему становилось намного теплее, чем от этого чая.

В поместье, за большим столом, Сая всегда спрашивала всех:

— Чего хорошего с вами успело произойти за эту часть дня?

Все без исключения задумывались, и постепенно отвечали. Сегодня — Сая ничего не спросила. Просто потому что Силучи её опередил. Она задержалась, загадочно глядя на него растягивая при этом губы в улыбку, а за тем коротко рассмеялась. Картинно подумав несколько секунд, она ответила:

— Сегодня я поняла, что всё у нас обязательно получится.

— В самом деле?.. — отхлёбывая бульон спросил Силучи.

— Да, — ответила Сая. — И эту весть принёс ты.

Силучи не понимал о чём она говорит. Он не видел в своём возвращении какую-то положительную повестку, но, Сая продолжила:

— Те деньги, которые мы отдали за дом… Знаешь, мы их не потеряли. Они обязательно вернуться, но… по-другому.

Она положила свои ладони на его кисть, лежащую у миски.

— Нам повезёт.

Скажи так кто-нибудь другой… Скажи так Талик, Сайволь или Бившик, Силучи рассмеялся бы. Скорее всего. Но Сае он искренне хотел поверить. И у него почти получилось. Даже показалось, что получилось.

Глава 4

Дождь лил весь оставшийся день, и половину ночи. Силучи с опаской смотрел на крышу, но только к вечеру он по-настоящему уверился, что нигде не проливает. Они раскладывали специи, совещались, какие повезут в торговый квартал завтра, а какие лучше оставить на потом.

Их план был прост — найти как можно больше мест где делают пищу, и предлагать им свой товар. Силучи нравилась эта идея. Ему это казалось лучше, чем просто стоять, и продавать. Не видел он себя так. И Саю он тоже так не видел. Хотя в крайнем случае, он был готов поступиться своим взглядам. При этом понимая, что крайний случай — скорее всего неизбежен.

Больше всего, из привезённого с собой, у них оказалось смолы акации. Силучи не понимал, за чем Сая скомандовала Белеку грузить её сразу половину бочки. Он, конечно, знал, что этого добра у них навалом, и в первую очередь нужно попытаться сбыть именно его, но… его одолевали сомнения.

Следующий день был очень жарким. Солнечный диск в мгновение прогрел дорогу и крыши, создавая стойкое ощущение что сегодня, он был куда ниже над Тиисла, чем вчера. Хотя, вскинув голову вверх, накатывая на лицо толстый и тяжелый слой белого света, Силучи жмурился ему, и глядя на небесный диск где-то там, уверенность что он ближе — быстро испарялась. Вместе со всеми этими лужами у них на пути.

Силучи катил тележку со специями впереди себя, и надеялся, что она принадлежит Филипу. Они нашли её у заднего дворика, между домами, и вроде бы как она стояла на их стороне… Но для надёжности, на всякий случай, Силучи произвёл некоторые визуальные замеры, чтобы окончательно в этом убедиться.

В этот день было не так людно, как вчера. Об этом Сая сразу же узнала, как только они повернули к торговому кварталу. Причину этого им поведал один из лавочников, который с интересом подманил парочку к себе.

Сегодня — большая арена. Огромное круглое ристалище, на которое выгоняют десяток опасных преступников, ставя против них умелых воинов. Вход открыт, и каждый желающий воочию может наблюдать за торжеством правосудия.

Мест там хватает всем.

В Артирии тоже была такая традиция. И, в общем-то, в дни, в которые проводилось это мероприятие, улицы города чаще всего были пустыми до обеда. А иногда, и до вечера. Дядька, что подозвал их, был очень удивлён увидеть специи. Силучи это показалось странным, но недостаточно, чтобы об этом задумываться всерьёз.

Мужчина сказал, что монет у него сейчас совсем нет, но он с удовольствием бы обменял щепотку чёрного перца, на эту прекрасную, глиняную свистульку в форме птицы.

Следующие пару часов, между делом, Сая выжидала, когда все вокруг оказывались заняты своими делами, и прикладывая к лицу лодочку своих ладоней — ярко свистела. После чего, оглядывалась вместе со всеми остальными.

Она всегда была такой.

Впервые, Силучи её увидел на большом празднике. Вечером, среди толпы и тёплых огней. Он помнил всё. Руку отца, которая так сильно сжимала его ладонь, чтобы не потерять. Запах ладана, жар ночных костров. И тишина. Которая разорвалась смелым ударом в гонг первого старейшины Артирия. Все обернулись туда, и увидели девочку, одной рукой держащую кисть отца, а в другой колотушку.

Кто такая Сая, и что папка собирается с ней сделать дома, узнал в тот вечер весь город. Он ругал её, тычил кулаком к носу, а она попросту разглядывала его лицо. С интересом ловила каждую деталь его ярости по отдельности, совершенно не поддаваясь её влиянию в целом.

Не ударь она тогда в гонг, наверное, и не появилась бы в его жизни. Потому что после этого, после того как он впервые её увидел, он стал её замечать везде. В магазине, у переулка… Словно до этого, кто-то прятал её от него.

Эти воспоминания вернули боль правому плечу Силучи.

Боль от того, что каждый раз, выходя куда-то с отцом, приходилось почти целый день ходить с задранной рукой, держась за папину ручищу. И как же ему хотелось, чтобы это был не жалкий отголосок воспоминаний. Ему действительно хотелось снова, по-настоящему почувствовать эту боль.

С маленькой Саей, в тот вечер, кстати, ничего не сделалось. Её отец хоть и был уважаемым человеком, но угрожать ребёнку при воинах было очень опрометчиво, даже для него. В тот вечер, к нему подошел сам Парадас, и непрозрачно намекнул, что не поддерживает такое отношение.

Специи оказались мало кому нужны. В общем-то, они и искали не там, где нужно. Но когда подходишь к человеку, который продаёт колбасы, мясо, и мясную выпечку, вряд ли ожидаешь что он станет тебя прогонять только от того, что ты пришел к нему с приправами. Но Силучи подловил очень занимательную тенденцию:

Те лавочники, чей товар не имеет отношения к еде — очень положительно относятся к специям. Правда обменивать их на монеты они чаще всего не в настроении, но вот на свой товар — пожалуйста. Таким образом, Сая обменяла небольшую лопатку красной мамрики, на семена помидора и моркови, а потом, ловко заманив ароматом зерна кармадона, выменяла его щепотку на саженец абрикоса, который, как выяснилось, был совсем не на продажу. От чего Сая собой была неимоверно горда.

В последний раз она ела абрикосы… и не вспомнить.

Они с интересом катались от одной лавки к другой, и их с интересом встречали. Всё шло не совсем по плану, потому что всё это было не то. В какой-то момент они перестали бегать от одного края к другому, и просто катили тележку по правой части широкой дороги, смотря на одни прилавки, и только изредка останавливаясь.

Целью их была небольшая таверна, которую Силучи мельком заметил недалеко от врат квартала ремесленников, когда был там вчера. И теперь, немного подустав, они шли туда целенаправленно, почти не оглядывая прилавки.

Но к одному, Силучи всё же подобрался ближе. Это был тот мужичок, который подарил ему лепёшку. Продавец не сразу узнал Силучи, но, когда тот стал объяснять Сае к кому они подошли, он вспомнил.

— Спасибо вам, за доброту. — с этими словами, по копошившись в повозке, Сая вложила что-то в ладонь мужчины, и они вместе с Силучи выдвинулись дальше по дороге.

— Сто-ой! — зазывающе прозвучало за спиной у парочки.

Сая и Силучи обернулись, и увидели, как лавочник спеша выходит из-за своего прилавка. Он явно был взволнован.

— Что это? — подойдя к ним спросил мужчина, демонстрируя горстку полупрозрачных янтарных камней у себя на ладони.

— Камедь, — удивлённо ответила Сая.

— Смола чего? — переспросил мужчина.

— Акации, — прохлопав глазками и улыбнувшись, добавила она.

Лицо лавочника отогрелось от удивления, и он безоружно усмехнулся.

Как оказалось, в их цеху смола акации давно уже нужна.

В Тиисла имеются некоторые проблемы со специями и добавками… Всё как бы есть, но некоторые аналоги — попросту не достать. Как сказал Пастиш — так звали этого мужчину, для большинства рецептов их мастера, нужна именно смола акации. Они в Тиисла относительно недавно, и пока не смогли найти собирателей, которые смогли бы им помочь. Все почему-то отказываются.

— Так что сейчас, — пожаловался Пастиш, — нам приходится использовать жалкие аналоги. Смазываем яйцами перед выпечкой, добавляем в тесто высушенный клей барбияка, для стойкости эмульсии. В общем всё то, что заставляет нашего мастера страдать…

— У Вас такой интересный говор!.. — ярко отметила Сая, вслушавшись в странно поставленную речь, ударение в которой, казалось бы, немного смещено.

— Да, — смутился мужчина, — мы не из этих краёв.

Пастиш попросил Саю и Силучи сходить в его цех, который находится в старом городе. Там, он сказал, точно заинтересуются тем что у них есть. Мужчина аккуратно положил камедь обратно в тележку, так что бы не рассыпалось, и попросил отдать её туда, что бы его братья точно знали с чем имеют дело. При этом, он с ответственностью подошел что бы объяснить им, где именно находиться цех.

Отошли они от лавочника в приподнятом настроении. Но каждый из них теперь молчал. Тепло молчал, и улыбался. Теперь они знали, что всё будет хорошо. Появилось хоть немного ясности, и это их очень радовало.

Эрсивульс. Так называлась таверна, у входа которой остановилась парочка с тележкой. Здесь повсюду были стражники в красных куртках, обшитыми железными накладками в стратегических местах. И почти все они с вопросом смотрели на чужаков. Как-то не совсем было хорошо заезжать внутрь с тележкой, но оставлять её на улице — совсем уж не хотелось. А оставлять с ней Саю тут одну — и подавно.

Так что выбора особого не было.

Дверь в Эрсивульс была двойная, как два крыла по разные стороны проёма, и Силучи просто продавил тележку сквозь неё. Внутри всё стихло, как они вошли. Разговоры прекратились, гам от них сполз куда-то вниз, и все обернулись посмотреть, кто же там так тяжело и непонятно, преодолел дверной проём? Всё быстро вернулось на свои места, как только намеченный глаз солдат определил, что это простой мундир. Не офицерский.

И это — не господин Брис'Ёс, который тоже любит ходить в подобных одеяниях.

Шум от разговоров, наваливающийся друг на друга, быстро поднялся на уровень ушей, в то время как Силучи осторожно катил тележку между круглых столиков, чтобы никого не задеть. Не смотря на пустые улицы снаружи, очевидно, что в этом заведении никогда не бывает свободных мест. Но удивительного в этом не было ничего. Как-никак, этот трактир находится в непосредственной близости от врат квартала ремесленников. А там, как объяснял Сайволь, всё охраняется, и всегда много городских солдат.

Как только Сая и Силучи подошли к барной стойке, к ним сразу подступился владелец. Силучи легко мог отличить владельца, от обычного бармена. Особенно, когда обычный бармен стоит в сторонке. Их хорошо приняли. С приятной улыбкой и учтивостью. С тёплыми разговорами: кто?; откуда?

Владелец создавал впечатление хорошего, и открытого человека. Так показалось Сае. Он со знанием рассматривал всё, что они с собой привезли, спрашивал, что есть ещё. Ну а когда всё выяснилось, он с той же приятной улыбкой велел им убираться. Проваливать, и пыль свою вонючую тоже забирать.

Любезность. Это очень странная вещь.

Толкая тележку по залу к выходу, на лицах Саи и Силучи всё ещё была слабая улыбка. Одурманенная улыбка непонимания. Что же сейчас произошло? Почему их прогнали?.. Почему это сделали… с таким странным послевкусием?..

Послевкусием, которое создавало ощущение, будто бы сейчас, они отдали что-то за просто так. И теперь им есть о чём жалеть.

Легонько врезавшись тележкой в один из столиков, и извинившись перед стражником, что-то рявкнувшем на это в ответ, дурацкая полу-улыбка сошла с лица Силучи.

Ведь он вспомнил то ощущение. Он вспомнил привкус этой странной доброжелательности… так же было и тогда, когда его отец разговаривал с человеком, который вскоре занял его место в старом совете Артирия. Который, Силучи точно знал, и убил его отца.

Он спешно нащупал руку Саи, идущей вровень с ним, схватил её, и умудряясь толкать телегу одной рукой, ускорился, торопко продавившись через крылатую дверь. Силучи чувствовал взгляд на своей спине. Пристальный, насмешливый. Заставляющий его переживать то, чего ему больше никогда не хотелось бы пережить. Чего он, когда-то, отхлебнул сполна. Поэтому ему хотелось покинуть это место. Уйти отсюда, поскорей. Убежать, от этих глаз.

Сая подхватила его. Ничего не говоря, она молча ускорилась вместе с Силучи, помогая ему с телегой, и направляя её так, чтобы они ни на кого не наехали. Она… ничего не говорила. Просто шла рядом, и молчала. Даже когда кисть, которой он её схватил, из-под бинтов стала обливаться кровью, она и тогда промолчала. Увидела это, и промолчала.

Возможно, само это ей много о чём смогло сказать. Слишком много, для каких-то дополнительных вопросов.

Когда Силучи остановился, он понял что они куда-то пришли. Он понял, что Сая это сделала, как много раз делала до этого.

Всегда, в Артирии, когда ей удавалось улизнуть от отца, они гуляли вместе. И стоило Силучи о чём-то задуматься, он тут же оказывался совершенно в ином месте, в абсолютно другой части города. Как ей это удавалось — он не мог приложить ума. Но удавалось ей это провернуть только когда он витает в облаках.

Силучи не стал спрашивать очевидную вещь: Где они? В воздухе растягивался тёплый, сладкий аромат печенья, так что вывод напрашивался сам собой. Силучи повернулся к ней, и увидел, что она смотрит на него. Молча разглядывает его лицо.

Стук-стук-стук. — гулко раздалось по металлической пластине, которая, скорее всего, выслуживалась дверью. Это было не слишком большое, бесформенное здание, с целой кучей всяких пристроек разной величины.

— Кто там? — приглушенно донеслось из-за отдвижных ворот.

— Если это снова вы, то знайте, сейчас я открою эту дверь, и руки вам переломаю.

Сая и Силучи переглянулись.

— п-Простите!.. — прикрикнула она на дверь, и та, спустя секунду оттянулась в сторону, обдавая парочку крепким порывом густого воздуха, омывая их лица приятным ароматом сладкой присыпки и тёплой выпечки.

На секунду это вскружило голову им обоим. Потому мужчина, что стоял за дверью, появился словно как из тумана.

— Привет!.. — сказал он, медленно проводя выразительным взглядом синих глаз по Сае и Силучи.

Высокий, темноволосый мужчина. Воин, ни дать, ни взять. При чём не просто воин, копейщик. Бывалый. Таких вычислить легче чем всех остальных, достаточно просто взглянуть на спину, но тут и туда не нужно было глядеть.

Крыльевые мышцы из-под его фартука на смуглое голое тело, уже слишком много о чём говорили. Как бы то ни было, очевидность что в своей жизни он месил не только тесто — неоспорима. Сая, по своему обыкновению всегда начинающая всякий разговор, при виде этого мужчины, на этот раз застопорилась. Потому, тот успел молча осмотреть их, опустить глаза на то что они принесли, и присесть.

— Что это? — спросил он, развернув в руке то, что не так давно опустил в телегу его брат.

— Камедь, — опомнившись ответила Сая.

— Камедь чего?..

Лицо этого человека, Силучи напомнило Дисона. Его лицо точно так же расправлялось из хмуро-серьёзного в радостное-удивлённое, когда происходило что-то такое, чего он ну никак не ожидал. Правда в последнее время его всё сложнее становилось удивлять, так как запас вещей, о которых мальчишка не знал, вокруг поместья уверенно иссякал.

В последний заинтересовать мальчишку удалось с помощью жука, которого Силучи притащил из леса. Цвет его в тени, был совсем иной чем на свету, и это до глубины души изумило Дисона. Тогда он впервые отказался принимать это как данность, как магию, а задал очень правильный вопрос, который очень понравился Силучи: Как?..

Секрет был в том, что чешуйки жучка очень по-особенному преломляли свет, но это, они выясняли общими усилиями вместе Соликой и Саей, которые потом к ним присоединилась.

Аквок, как представился пекарь, был очень доволен, и тут же подозвал, кажется, всех кто был в его пекарне. А их тут было семеро. Кто-то выскочил со скалкой, кто-то вышел с кочергой, а один так вообще с настоящей нагинатой. Правда он тут же спрятал её за спиной, как и все остальные, но в его случае этот жест носил лишь показательный характер.

Когда все собрались, Силучи вспомнил что Пастиш, лавочник, просил сказать, что они пришли от него. Просто на всякий случай. И на этот самый всякий случай, а то их тут уже семеро собралось, Силучи решил это озвучить. Это загадочно обрадовало Аквока, и он хмыкнул, воробушком восседая над повозкой, — хэ. Храни Аирив этого счастливчика!..

Все остальные его радостно поддержали.

Эта семёрка… они были интересными людьми. Открытыми, как показалось Сае. Когда они спрашивали сколько смолы, и что есть ещё, то не возникло даже дежавью. Хотя вполне могло бы. Когда Сая показала сколько у них имеется смолы (а изобразила она это руками), выражение лица Аквока немного потяжелело. Он придержался, немного подумал, и с коротким кивком выдал:

— Мы возьмём всё.

И это было несколько странно, ведь никто даже не озвучил цену. Аквока отдёрнули свои же, мол, ты что? Сразу так много?.. За чем столько? Особого внимания на слова за спиной, он не обращал. Но на фразу о деньгах, он всё же обернулся. Сая и Силучи стали невольными слушателями их разговора, в котором братья обсуждали что денег у них сейчас слишком мало, чтобы вот так основательно закупаться непредвиденной позицией.

— Всё у нас будет достаточно, — сказал Аквок, успокаивая всех остальных, — все мы знаем где достать деньги.

— Ты… снова хочешь спуститься?.. — спросил самый младший из них.

— Да. — твёрдо ответил Аквок. Чем вызвал суетливую реакцию всех остальных. Которая была не однозначна. Кто-то стоял с полуулыбкой, кто-то хмурился, ну а самый младший — присел в ожидании, — а я?.. Я же тоже пойду, да?..

— Ты то?.. — спросил Аквок, и выдержав паузу ответил: — Куда же мы без тебя?..

Парнишка едва не подпрыгнул от радости.

— Да! — сдавлено воскликнул он, — Приключение!!

По правде говоря, со стороны было отлично видно, что эта радость подняла настроение всей семёрке, скучковавшейся вместе.

— Чем больше нас, тем больше нам удастся поднять.

— Да, — ответил один из них, — в прошлый раз Таран не скупился, так и мы тоже не будем!

Все легко рассмеялись в ответ этой фразе, и немного погодя, Аквок снова вышел к Сае и Силучи, и уверенно повторил то, что он уже им говорил:

— Мы возьмём всё. Однако я вынужден попросить вас подождать несколько дней, — он качнул плечом в сторону своих, — у нас будут деньги. И мы вас не обидим, но пожалуйста, придержите для нас акацию…

— Да, — тут же ответил Силучи, едва не перебив мужчину.

Чем вызвал довольно положительный мимический ответ.

— Раз такие дела, мы конечно же придержим для вас всю акацию!.. — заразившись кивком от Саи, добавил старик.

Это было как раз то, что и хотел услышать Аквок. Более того, положительный ответ активировал яркое обсуждение за спиной довольного мужчины. Что-то про наконец-мамины рецепты, и наконец-шоколад. Краем уха послушав что твориться у него за спиной, Аквок вдруг посерьёзнел. И пока остальные не слышали, обратился к Силучи.

— Послушайте… могу я ещё кое о чём вас попросить?..

— Да, — участливо ответил Силучи, — конечно!..

— В общем… если мы не вернёмся через семь дней, найдите парня по имени Райджен, и скажите, что мы с братьями спустились. Он поймёт что к чему. Ладно?

— Райджен, — вдумчиво повторил Силучи, но следом утвердительно кивнул, — ладно. Через семь дней, мы вернёмся сюда, и проверим вас. Да? — он повернулся к Сае, и та ярко кивнула, — мгм!

На плечо старика положилась тяжелая ручища. Аквок приложил ладонь к своей груди, и сказал ему, — ты меня очень выручаешь. Камень с души, понимаешь?

Силучи осторожненько кивнул, нехотя покривив лицом. Но тут, Сая всхлипнула, — ах постойте!.. Райджен… Разве не так звали мальчишку, который уехал вместе с Филипом?

Аквок немного разочаровался таким известием. Однако он был приятно удивлён что они знаются с Филипом. Настолько, что ещё раз переспросил их имена.

— Ну тогда, — мужчина задумался, — ай, да что мы всё вокруг да около?.. Если Райджена не будет, идите к Мастеру Тарана. Он тоже всё поймёт, и точно будет знать что делать. Если что, живёт старик тут недалеко, — Аквок выставил руку в сторону, — у арены старого города.

На этом они и порешили.

Когда Сая и Силучи ушли, Аквок подступился к своим, которые всё продолжали живо обсуждать предстоящее. — Ну, братья мои друзья. Думаю есть смысл выдвигаться уже сегодня. Блиш — ты на заточке. Все остальные — собирайтесь. Малёк… Молодой?!

— Я здесь!

— Ты — метнись за Пастишем…

Айклу нравилось, когда его называют Молодым. Для него это не было чем-то приуменьшительным, нет-нет. Он знал одну вещь, которая заставляла его гордиться этим прозвищем. Ведь так же, как и его, Молодым называют одного из Чёрных. Того, в чьих глазах плещется зелень горящих изумрудов. У Айкла тоже были зелёные глаза. Подлинный проблеск в которых появился несколько лет назад. Когда натуральный Тёмный Лайсерк, шагающий по улицам Тиисла, обернулся на него, охватывая мальчишку светом своих зелёных глаз. Тогда как все другие отворачивали от демона лица, не смея смотреть ему в глаза, мальчишка почему-то знал, что бояться нечего.

Толкая тележку по каменистой дороге старого города, Сая и Силучи улыбались. Сперва они встретили Филипа, который предоставил им временное жилище, потом тот лавочник, который привёл их к этим людям. А сейчас… Они знают где искать человека из записки. Всё складывалось как словно по какому-то пазлу. Плевать на остальное. Оно тоже как-нибудь сложится.

Они шли туда, куда указала им рука Аквока. Туда, где арена старого города, и жилище Мастера Тарана. Старые трущобы, узенькие улочки, почерневшие от старости дома, большинство из которых — очевидно заброшены.

Но это и не удивительно было, учитывая, что произошло тут почти четыре сотни лет назад…

Когда парочка свернула на большую дорогу, то их тележка едва не наехала на двух ребятишек, скачущих у домов. Чумазые моськи проводили их круглющими глазами, и снова начали радоваться и беситься, наслаждаясь собственной беззаботностью.

Проезжая мимо сидящего у распахнутой двери мужика, весьма сомнительной наружности, они немного напряглись. И даже успели расслабиться, когда он уже был позади, но…

— А ну стоять! — раздалось у них за спиной, и они остановились.

Обернувшись, Силучи увидел, что он манит их к себе. Сидит как барин, и толкает воздух головой за себя. Будь Силучи один, он обязательно бы струсил. Но сейчас с ним Сая… а он не мог позволить себе дать ей подумать, что он кого-то боится.

Они молча подкатили к нему спиной, огородившись от него повозкой. Выглядел мужик довольно дико. Очень странный тип. Крохотная чёрная точка в белом море его глаз — плавала там очень неуклюже. С лёгкостью можно было бы подумать, что он пьян. Но кисловатого привкуса бланжа в воздухе совсем не ощущалось. Мужик почесал башку, глубоко врывшись измазоленными пальцами в волосы всех оттенков серого цвета.

— Эт чё? — спросил он. — Пахнет. хе.

После того как Сая объяснила, что это специи, дядька причмокул словно обсасывая мысль, и снова почесал башку.

— Э-э-э-э..!!! — очень громко крикнул он, повернувшись к чёрному провалу дверного проёма.

Сая даже вздрогнула от неожиданности. И взвилась, когда он начал призывающе свистеть. Она могла бы подумать всё что угодно. Могла бы очень испугаться, но кисть Силучи, перехватившая её ладонь, магическим образом остановила зачатки паники в её голове.

Топот. Множественный топот крохотных ножек. Да, этим и ответила дверь на зов мужчины. Потому, когда из её темноты на свет вырвался целый поток разнокалиберных карапузов, Сая и Силучи уже были готовы увидеть нечто подобное. Огромное количество ищущих глазок очень напоминали сбитую горстку икры, смотрящей на тебя из-под развёрнутого брюшка креветочного льва.

Дядька метался из стороны в сторону, пытаясь собрать малышню вместе, подозвать остальных, что бы все успели посмотреть.

— Урай, Малька! Быстро сюда!!! Си ты шо там стоишь?!

А ты чо? Как там тебя… э КУДА ПОШЕЛ СКАЗАЛ!

Тем временем, крохотные ручки детишек тянулись внутрь тележки от всех её краёв. За всеми невозможно было уследить. И тогда Силучи заметил девочку, стоявшую прямо рядом с ним, взгляд который был столь понимающ и многозначителен, что сам собой ставил старику немой упрёк. Только секунду спустя Силучи заметил, что между пальчиками перед собой, она держит половину горошка зелёного перца, а губки её хоть и были противно вздыблены, но челюсть всё ещё смакующе шевелилась.

Он отобрал у девочки половинку горошка, и подсказал ей быстренько пойти попить. Параллельно с этим, тот дядька закинул несколько карапузов себе на спину, других взял в руки, и гучно смеясь, ровным углом согнулся над тележкой.

— Смотрите-смотрите!!! Что бы ВСЁ посмотрели, ВСЁ ПОНЮХАЛИ!!!

Силучи посмотрел на Саю, и увидев, что она улыбается, расслабился. В конце концов ему было совсем не жалко. Просто боязно, что что-то могло пойти не так. Хотя… что могло пойти не так? Стоило Силучи задать себе этот вопрос, как он тут же встретился взглядом с личиком, плотно уделанным сантиметровым слоем жёлто-пыли.

В его защиту могу сказать, что он пытался себя удержать. Пытался не ржать, но это оказалось сильнее его. Ответом на смех старика, мужик, всё ещё возившийся с детьми, резко и агрессивно вскинул голову на Силучи, за тем посмотрел в лик жёлто-пыли, и полностью поддержал дедугана, раздавшись диким гоготом.

Когда интерес детишек поубавился, и всё начало стихать, Сая вдруг поинтересовалась:

— Они что, все ваши?..

Подумав, мужчина ответил, — и да и не.

Как оказалось, это был самый настоящий детский приют, а этот дядька — его смотритель. Ему нравится убивать, и он любит детей — так он зачем-то сказал. Ещё он безумно хвастался, что ему можно убивать всех, кого он захочет, в пределах десяти шагов от этого места. И для этого, человек с печальным лицом дал ему вот этот меч.

— Можно убивать только им, — пояснил безумец. — Так сказал человек с печальным лицом!

Каждый раз, когда он ссылался на этого человека, а происходило это очень часто и в любом контексте, безумец менялся. Его переполняла гордость и.… плебейский ужас.

Нотки нечто похожего Силучи уже когда-то ощущал, когда слышал, как рядовые стражники Артирия обсуждают капитанов. Такой себе страшок отпустить неверное словцо, и страх той неизвестности, которая за этим вполне может проследовать. Но это и то — не одно и то же. В конце концов в разговорах стражников — гордости упоминания ни капли не ощущалось. Кто бы ни был тот человек, этот безумец боится его не от незнания. А как раз-таки потому, что кое-что да знает.

— О а это шо? — удивлённо воскликнул лохматый смотритель, и проткнул булавками своих глаз по странному прелестный цветок, лежащий в повозке. Сая хохотнула, и сказала что это дедьян. В этот же момент, Силучи заметил другую девочку, лицо которой показалось ему почему-то знакомым. Она стояла у тележки, и уже вела к своему лицу небольшой камушек акациевой смолы. Силучи уже пошевелился, и открыл рот что бы возразить. Но что-то внутри не позволило ему этого сделать. Его рука обмякла, качнулась назад и опустилась. А сам он — вымучено улыбнулся. Но следом, его брови нахмурило удивление.

В лоб. Эта девочка ударила камушком себе в лоб… Тихонько приложила его, и повела вниз. К переносице, по носу, и наконец, в открытый до этого рот. Какой странный ритуал — подумал Силучи. Он беспокойно перевёл взгляд на смотрителя, и как раз словил момент, как мужик бьёт себя по лбу звездой бадьяна, и крепко прижимая её к лицу, ведёт к открытому рту.

Силучи одолели очень странные мысли. Он хмурился, и начал вспоминать что некоторые дети тоже так делали. Словно бы до этого момента, этот странный ритуал избегался его сознанием. Но что это за дела?..

— Куда я сейчас показываю?.. — внезапно спросила Сая, выставив руку в сторону.

— э. Право? — быстро ответил смотритель. И это было странно. Потому что Сая показывала в другую сторону.

–… а сейчас? — женщина отшагнула от тележки, и приблизилась к безумцу.

— Лево. — твёрдо ответил он, и не ошибся. Потому что Сая не меняла указываемую сторону.

— Всё понятно. — пробурчала женщина, и начала: — Вам срочно нужно к врачевателю. Вы отравились шаридной грушей.

— К враче… вателю?.. — разодолжено произнёс мужик.

— Мгм, — кивнула Сая, — попросите у него разведённый настой вверхкорня, и перед сном по парочке капель в каждый глаз…

— А чо… — перебил её мужик, — само не пройдет?..

Лицо его вытянулось как у Дисона в те моменты, когда Белек вот-вот собирается его отругать.

Сая дала отрицательный ответ.

Когда они уходили, Силучи спросил у неё, откуда она всё это знает?.. Как оказалось, это очень распространённая проблема. Её отец часто ругался на"бездарей", которые не могут правильно приготовить шаридную грушу, и калечат из за этого своих близких. А иногда, осмеливаются даже продавать.

Это он научил её, как можно избавиться от осложнений неправильной шаридной груши. Более того, оказалось, что Хмурый Талик много лет страдал от последствий этого отравления, и видел мир буквально вверх ногами, с подменой сторон.

Сая не удержалась, и рассмеялась, рассказывая Силучи о том, что Талик даже успел привыкнуть к такому положению вещей. Так что, когда она сделала ему лекарство, и всё полностью исправилось, ему пришлось заново ко всему привыкать.

— А как же дети?.. — спросил Силучи, — выходит, они тоже отравились?..

— Нет, — мотнув головой ответила Сая, — быстрее всего, они просто за ним повторяют. Иначе всё стало бы понятно ещё до того, как они начали кушать. Дети не умеют себя спокойно вести, когда что-то не так.

Когда они отошли от приюта достаточно далеко, на дороге стали появляться редкие прохожие. В Артирии тоже были бедные районы. И осматривая людей, сидящих у своих домов и шагающих на встречу, Силучи пришел к выводу что люди там, и люди тут, не слишком отличаются. Похожее тряпье, словно сделанное одним единственным, великим и неповторимым мастером одеяний бедняг. Такие же дома. Словно бы сделанные с расчётом на то, что тут будут жить обездоленные. Однако нечто всех вокруг отличало от бедняков Артирия…

Силучи понадобилось какое-то время что бы это увидеть.

Эти люди… они не выглядели такими уж несчастными. Тот человек, шедший им на встречу и растерянно мотавший головой, сейчас шел обратно, обгоняя их, ведя за ручку маленького мальчишку, объясняя ему что бы он больше так не убегал.

Глядя на это, Силучи легко коснулся своего плеча, и повернул голову, снова посмотрев на того старика, бесцельно восседающего у деревянной стены своего дома. Сейчас его лицо уже не утыкалось в камни дороги. Сейчас он откинулся, и смотрел вверх, на синее небо где светит небесный диск. Силучи стало интересно, о чём он думает?.. Быть может о чём-то мечтает.

А вдруг он вспоминает?.. Те времена, когда был среди этих облаков.

Силучи поднял голову вверх, и взглянул на барашки в небесах. Это… небо. Оно отличалось от того, что было над Артирием…

По правде говоря… Сейчас Силучи не мог даже вспомнить, каковы были небеса над его родным городом. Как будто их и вовсе не было. Словно будучи мальчишкой, он никогда не задирал голову, и не смотрел вверх. Почему-то эта мысль его печалила. Она же, легонько подхватив, и опустила его голову. Так получилось, что опустилась она на Саю, идущую рядом с ним.

Он увидел её серьезную, немножечко обеспокоенную. Она не заметила, что он смотрит. Силучи коснулся её, она резко повернулась, словно отдёрнулась от мысли. Он улыбнулся, и сказал:

— Смотри!..

Старик указал вверх пальцем, что выбивался из его перебинтованной руки, и Сая взглянула на небеса, синий свет которых словно бы опустился на дорогу и на них. Усмешка выдавила часть воздуха из её лёгких, она перекрутилась, и зажмурив глаза, на несколько секунд отдала своё лицо солнечному свету.

В этих небесах не было ничего удивительного. Они были обычные. Но настоящая магия, волшебство, скрывается именно за обычными вещами.

Силучи привык думать, что большой город, это нечто вроде аквариума. Всё новое и нужное в котором, добывают собиратели и чужаки, живущие вне стен. Поэтому странно было видеть разрушенные оплоты города, где-то там.

Артирий, Аиривон и Тиисла. Создавалось впечатление, что эти города строили одни и те же люди. В любой точке города, где бы ты ни был, если обернуться, можно увидеть верхушку стены, как словно бы поднятый горизонт. Настолько они монументальны. Несколько десятков мер вверх, и десяток в ширь. За чем так много?.. Причина есть.

В лесу тёмных зверей обитают твари, которым и этого может показаться мало.

Где-то, одним единственным зубом в челюсти, столбом стояла одинокая часть стены. Дальше ещё. Где-то больше, где-то меньше. Вон там, над крышами, был виден, казалось бы, целый кластер, но и он обрывался. Странно что за столько лет, ничего так и не восстановили.

Проходя мимо широкой развилки, Силучи увидел, что левая дорога ведёт за стены города. Туда, прямо к лесу, далеко. И там был дом, приплюснутый к холму. Широкий и красивый. Силучи никогда не видел таких. Ни то что бы он вообще много домов видел, но этот — был очень особенный. Дух у него был совсем другой.

Они проходили мимо ристалища у дороги. Здесь уже было много людей, но к удивлению, слышно было только возню кулачного сражения. Плотная стена спин окружала небольшую круглую арену, и невозможно было протиснуться взглядом, чтобы посмотреть на творящееся там безумие.

Да и не слишком то и хотелось.

Силучи твёрдо не любил такие места. Особенно, когда у них скапливается так много людей. Аквок сказал, что Мастер Тарана живёт где-то неподалёку от арены. Можно было спросить у кого-нибудь из этих людей, но Силучи всегда с большим недоверием относится к наёмникам. А то, что это наёмники, было видно по оружию, которое они не стеснялись держать при себе.

Много историй он успел услышать от стражи в Артирии, о подобном контингенте. За золотую монету могут сделать всё… Силучи со здоровым опасением относился к такому типу отношений, потому что не мог принять мысль, что буквально у всего может быть монетный эквивалент.

Когда они завернули вправо, на дорогу которая вела прямо от ристалища, Силучи остановился.

Он увидел человека, струнко стоящего на ровной крыше старой халупки. Чёрный мундир, чёрные отглаженные штаны, с иголочки. Его короткие седые волосы локонами мокрой ваты спадали с его головы, а глядя на его бородку, Силучи коснулся своей.

Ему показалось, что они очень похожи.

Этот человек стоял там и следил, видимо, за происходящим на арене. Пристально следил. Он даже не увидел, что кто-то на него смотрит. Силучи стало интересно, что же там происходит, что такой человек как этот, пришел именно сюда?..

Он обернулся на ристалище, и увидел спину, на которую спадали очень длинные, каштановые волосы. Они были чисты и ухожены как у женщины, но… это был мужчина. Вряд ли женщину бы так избегали. Рядом с этим человеком никого не было.

Все вокруг предпочитали жаться друг к другу, нежели стоять ближе чем в шаге от него. Именно поэтому, с этого ракурса было отлично видно, что происходит на арене.

Два человека сплелись в каскаде стремительных ударов. Они уклонялись, предугадывая движения соперника, наказывали друг друга сильными выпадами, за каждую неверную активность, а их стремительные удары, достигая цели, превращали пот противника — в пыль, выбивая её короткими импульсами с небольшой амплитудой.

Конец ознакомительного фрагмента.