Подарок от лучшего друга

Паула Роу, 2014

Кэт Джексон – скандально известная тусовщица, Марко Корелли – знаменитый футболист. Их связывает дружба со школьной скамьи и одна фантастическая ночь. Кэт предстоит узнать не одну плохую новость, прежде чем она решится признать, что Марко для нее – гораздо больше чем просто друг…

Глава 2

— Видимо, я должен был это предугадать, — сказал Марко, когда Кэт перегнулась через бортик, что бы ее рвало в море.

Марко положил руку ей на спину, но она лишь застонала в ответ:

— О боже. Не надо.

Он отвел взгляд от Кэт и посмотрел на бушующие волны. Собирался дождь, и не просто дождь, а настоящий ливень. Если бы он отдал команду капитану Лари, то поспешил бы и вместе с командой успешно привел яхту к материку, пока не начался ураган. Но то, что Марко собирался обсудить с Кэт, не могло быть обсуждено при посторонних.

Марко снова посмотрел на согнувшуюся фигуру Кэт и почувствовал некоторое замешательство. Ему следовало задуматься раньше о возможности морской болезни. Кэт и в лучшие времена не отличалась любовью к морским прогулкам.

— Тебе принести что-нибудь? — спросил он нахмурившись, увидев, как ее тело содрогается.

Он не мог больше слышать, как ее рвет. Ему казалось, что внутри его что-то разрывается на части. Кэт терпеть не могла, когда ее тошнило, и Марко не один раз помогал ей, придерживая ее волосы и беспомощно глядя, как ее выворачивает наизнанку. Каждый раз он гладил ее по спине и шептал слова утешения.

Она так и продолжала стоять, опершись на борт и подставив лицо соленым брызгам, когда двадцать минут спустя они, наконец, причалили в бухте острова Сансет. Когда яхта пристала к берегу, Кэт наконец разогнулась, вытерла рот и мрачно посмотрела на Марко.

— Я в туалет, — пробормотала она.

Пять минут спустя она появилась с легким макияжем, прерывая мысли Марко по поводу вариантов начала неприятного разговора.

Когда она вышла на палубу, у Марко появилось странное, не поддающееся контролю чувство, на смену которому мгновенно пришло беспокойство. Вся эта безумная ситуация была совершенно ни на что не похожа и лишала его способности мыслить логически. И еще Кэт… она смотрела на него с такой прохладой в глазах, что он почувствовал непреодолимое желание поцеловать ее, чтобы она испытала то же смущение.

Глупая идея. Потому что Кэт явно дала ему понять, что следует забыть то, что произошло между ними два месяца назад. И если посмотреть на ситуацию логически, это было единственное разумное решение. Они — лучшие друзья. Их дружба пережила все: смерть ее мамы, его брак и развод, два ее замужества и постоянное настойчивое внимание к их персонам. Конечно, журналисты постоянно намекали на то, что между ними существует нечто большее, но они всегда над этим только смеялись.

Но теперь, когда внутри его бушевал вихрь совершенно различных эмоций, она выглядела так… спокойно. Словно она уже приняла решение и была абсолютно уверена в его правильности.

— По-моему, нам больше нечего обсуждать, — сказала она, наблюдая за тем, как команда яхты готовится к разгрузке. — Это напрасная трата времени. Более того, в условиях надвигающегося урагана мы должны сообщить о своем местонахождении.

— Я связался с властями перед отплытием. Еще я сообщил папе, маме и Коннору, — спокойно сказал он.

— Ого. Это действительно продуманная акция.

Он проигнорировал сарказм Кэт.

— Мы в абсолютной безопасности.

Лицо Кэт выражало такое серьезное сомнение, что Марко еле удержался от смеха.

«В безопасности»? Не теперь, когда на ее лице появилось напряженное выражение, и он прекрасно понял, о чем именно она задумалась. Если бы у нее в голове были те же мысли, что и у него, они бы уже повторяли события «той самой» ночи. Каждую ее секунду. Но Кэт не хотела оставаться с ним наедине, тем более в условиях полной изоляции.

Она слегка задержала дыхание и прищурила глаза, прежде чем отвести взгляд. Внутри Марко нарастало возбуждение. Было что-то невероятно сексуальное в том, что она тоже помнила их сумасшедшую, горячую ночь. Занятие любовью, которое не только не утолило его желание, но лишь разожгло искру страсти в настоящее пламя.

Его тихий стон заглушился звуками подготовки к высадке. Когда Марко аккуратно взял Кэт под руку, но она лишь бросила на него сердитый взгляд.

Марко нахмурился:

— В знак протеста ты собираешься остаться на яхте?

— Следовало бы.

— Очень глупая идея. Начинается ураган, если вдруг ты не заметила.

— Это ты сюда нас притащил.

Он вздохнул:

— Послушай, chérie, пойдем в дом. Если хочешь наорать на меня, там, по крайней мере, мы будем в безопасности.

— Отлично. Но как только ураган закончится, ты отвезешь меня домой.

Он почти улыбнулся. Почти.

— Хорошо.

Она снова посмотрела на него и прошла мимо по мостику на причал, отчеканивая каждый шаг высокими каблуками, пока Марко отдавал команде распоряжение возвращаться на материк.

Они сели в гольф-карт и отправились к дому по дороге вдоль западного побережья острова Сансет. Как всегда, когда вилла Марко показалась из-за холма, Кэт пришлось сдержать крик восторга при виде великолепного чуда архитектуры на шесть спален. Его стеклянные стены в обрамлении деревянного бруса выглядывали из зарослей густой тропической растительности. Причудливые арочные перекрытия и покатая крыша на прочных стропах не оставляли сомнения в том, что вилла выдержит надвигающийся шторм. Дом стоял на холме, словно созданном для того, чтобы наблюдать с него за живописными закатами над Тихим океаном.

Это было место, где Марко мог расслабиться и побыть самим собой в окружении друзей. Это был дом парня, которого она знала вдоль и поперек. Парня, которого она подпустила к себе слишком близко, который заставил ее стонать и кричать от восторга.

Пока Кэт оглядывала знакомый силуэт виллы и пыталась не думать об «этом», гольф-карт подъехал к дому и, наконец, остановился перед главным входом. Марко выбрался первым. Он снова галантно пред ложил ей руку, и она была вынуждена согласиться, тут же поспешив отдернуть ее, как только оказалась на земле.

— Нам надо закрыть все ставни до того, как придет ураган, — сказал Марко, глядя в небо.

Кэт кивнула ему и последовала за ним в дом. Ветер постепенно набирал силу, начиная раскачивать деревья. Кэт и Марко работали в тишине, закрывая ставни на многочисленных окнах огромной виллы. Захлопнув последнее из них, они вернулись ко входу.

— Птицы и летучие мыши улетели уже пару часов назад, — прокомментировал Марко, мрачно вглядываясь в темное небо.

По коже Кэт пробежал холодок.

— Судя по прогнозу погоды, основной удар придется на Кернс.

— Да. Они готовятся к худшему. Заблокировали мобильную связь, отключили электростанции. Порт тоже будет закрыт. Нам не следует находиться на улице. Пойдем внутрь.

— Я не взяла ничего переодеться, — внезапно сообразила Кэт, заходя в дом.

— Тут еще осталась твоя одежда после последнего раза. И я могу одолжить тебе кое-что.

Расхаживать по дому в одежде Марко, пахнуть его запахом, зная о том, что эти предметы одежды касались его кожи? Только. Не. Это.

Кэт ничего не сказала, заходя в привычную прохладу коридора и проходя в заднюю часть дома мимо потрясающего бассейна и элегантного джакузи слева.

Наконец они дошли до центральной части дома — огромной, оснащенной по последнему слову техники кухни, совмещенной с гостиной и обставленной удобными низкими диванами, широкоэкранным плазменным телевизором и обеденным столом. Главным украшением гостиной служило окно от потолка до пола во всю стену. Обычно гости Марко, включая Кэт, проводили время в этом помещении, ужиная и обсуждая текущие дела, новости мировой политики, Францию и, конечно, самую животрепещущую тему — европейский футбол.

Кэт прошла прямиком к холодильнику, взяла себе имбирное пиво и подошла к забаррикадированному окну, из которого в нормальных условиях открывался невероятный вид на Тихий океан.

В дневное время ее поражала простая красота бескрайнего лазурного океана, целующего на горизонте голубизну неба. В ночные часы ее завораживал абсолютный темно-синий простор, отражающий на горизонте далекие огни материка. Только сегодня она знала, что за окном раскинулся другой вид — вид бушующей стихии. Кэт услышала сзади себя скрип кроссовок Марко на мраморном полу. Тут же в воздухе пронесся запах его одеколона, снова возвращая ее к смущающим воспоминаниям десятинедельной давности.

— Так мы должны чувствовать себя здесь в безопасности, — сказала Кэт, все еще не поворачиваясь к Марко лицом и придерживая прохладную бутылку с пивом у разгоряченной шеи.

— Да. — Марко открыл дверь в патио и вышел на освещенное пространство. — Но мы слышали предупреждение, поэтому должны предпринять все меры безопасности.

— Это твое бомбоубежище, — сказала она, начиная собирать шезлонги.

Он кивнул и улыбнулся:

— А вы, ребята, всегда надо мной посмеивались, когда видели, как я его оборудую.

— Ну, честно говоря, ты ведь никогда не переживал ураганов.

— Все всегда случается в первый раз.

Сегодня вечером эти слова приобрели совершенно новый смысл. Кэт смотрела, как Марко аккуратно заносит шезлонги в дом, и ждала, когда он прервет звенящую тишину.

Он закончил и закрыл дверь. Пять минут спустя, все еще не дождавшись от него ни звука, она уже была на грани истерики.

— Марко…

— Кэт…

Они одновременно повернулись друг к другу и одновременно заговорили. Кэт замолчала в ожидании, что он все же начнет первым. Когда он вздохнул и пробежал рукой по волосам, ей захотелось зареветь в голос. Она прекрасно знала, какое это ощущение — гладить его волосы. Они такие мягкие и волнистые, словно живущие своей собственной жизнью. И если он сейчас подойдет к ней и поцелует ее в шею, а она запустит руки в его волосы…

«О боже! Мне надо перестать думать об этом».

— Тебе нужно поесть, — сказал Марко, направляясь в кухню и открывая холодильник. — И надо подготовиться к ночи.

В этот момент желудок намекнул ей, что ланч она ела уже очень давно, и Кэт, вдохнув, последовала за Марко.

— Что у тебя есть?

Он махнул рукой на содержимое холодильника:

— Выбирай. Я буду заклеивать окна.

Пока Марко заклеивал окна, Кэт приготовила хлебные роллы, сыр, мясную нарезку и картофельный салат. После еды они сели на диван, чтобы попить кофе и посмотреть телевизор, где по всем каналам передавали новости о надвигающемся урагане.

До боли знакомый сценарий: кофе, телевизор, то, как они сидят. Она — в одном углу, обнимая подушку, он — в другом, закинув ногу на ногу. Но повисшее в воздухе молчание было настолько напряженным, что им становилось все тяжелее дышать.

На этот раз молчание прервала Кэт:

— Знаешь, Грейс собиралась устроить для тебя ужин-сюрприз.

Марко удивленно вскинул брови:

— Правда?

— Ага.

— Понятно. — На его лице появилась недовольная гримаса.

— И что это означает?

— Что именно?

— Ой, только не надо. Ты знаешь, о чем я.

Марко вздохнул:

— Я не понимаю, почему она себя так ведет. Мы порвали наши отношения несколько месяцев назад.

— Понятно, — протянула Кэт, поджав губы. Марко бы не стал ей врать. Видимо, Грейс действительно выдает желаемое за действительное. Она нахмурилась. Грейс любит рассказывать о своих отношениях: с исполнительным продюсером канала, с русским писателем, с экс-звездой мыльных опер.

Марко поерзал, чтобы привлечь ее внимание, и Кэт сразу забыла о любовной жизни Грейс.

— Кэт, здесь сижу я. Мы можем говорить обо всем.

— Не обо всем.

Он внимательно посмотрел на нее:

— Перестань избегать эту тему. Давай подойдем к вопросу ребенка логически.

Она покачала головой:

— Ты не слышал о тесте?

— Я говорю не об этом. Я говорю о том, хочешь ли ты рожать ребенка.

— Я не буду обсуждать эту тему.

Он простонал:

— Я просто прошу тебя рассмотреть разные варианты.

Внутри Кэт неприятно защемило.

— Я только это и делаю с тех пор, как узнала о беременности. Марко, пожалуйста, не делай этого. Я не смогу пойти на это, зная о том, что являюсь носительницей смертельного заболевания. Еще я знаю, что женщины должны задумываться о биологических часах и испытывать неимоверную радость от одной мысли о том, что собираются становиться матерями. Но я не одна из них.

И все же… было несколько моментов, когда она позволяла себе предаться мечтам, забывая о работе, об огромной пустой квартире в Кернсе и одиноких ночах в ней. В этих мечтах она видела дом, сад, мужа и детей. И это ее пугало еще больше, заставляя сердце скакать в бешеном ритме.

Нет.

Она вздохнула:

— Я… я не знаю, что сказать. Правда. Не знаю.

— Это уже неплохо для начала. Это означает, что аборт видится тебе не единственным выходом.

— Я не буду принимать никаких решений до того, как придут результаты анализов. Я не собираюсь… — Она тяжело сглотнула и посмотрела в сторону. — Я не хочу сейчас думать о том, что буду делать, если результат будет положительным. Кроме того, ну что я буду делать с ребенком? Мы же говорим обо мне.

Марко нахмурился еще больше.

— Не смеши меня. Ты — великолепный человек. Ты забавная, красивая и умная. Вокруг тебя люди, которые любят тебя.

— Но какой я буду матерью?

— Многие начинают с гораздо меньшего.

— Но это — двадцатичетырехчасовая работа. И обязательства на всю жизнь. — Кэт нервно теребила края подушки. — Нельзя просто взять и решиться. Что, если я все испорчу?

— Не бывает идеальных родителей. Посмотри на семью Коннора. Уверен, что у тебя получится гораздо лучше.

Кэт кивнула. Ей приходилось общаться с Блэрами, тем более что ее отец и отец Коннора были деловыми партнерами. В отличие от ее отношений с родителями Марко отношения со Стефаном Блэром не заладились с самого начала. Этот мужчина был грубым, высокомерным человеком, питающим страсть к блондинкам. А его жена Корин — равнодушной любительницей светских тусовок и пластических операций. Детство Коннора прошло в сложных семейных условиях: между ссорами и попытками развестись. Мечта психотерапевта…

— Мой папа не лучше, — ответила Кэт. — Он скорее написал бы обо мне разгромную статью, чем решился на похвалу.

— По крайней мере, твои родители были счастливы, пока… — Марко тактично замолчал.

Пока не заболела ее мама. Кэт закончила предложение за него. Родители вели себя с ней жестко, но честно, пока она раздвигала границы запретов в под ростковом возрасте, пробуя курить, пить и тусуясь на вечеринках. Большая часть ее поведения, естественно, носила демонстративный характер. Но когда врачи установили диагноз ее мамы, отец стал злым и агрессивным, всегда осуждающим и глубоко несчастным. Все, что делала Кэт, он считал неправильным, начиная от решения не учиться в Университете Брисбена и заканчивая сумасшедшими ночами в городе, которые помогали ей ненадолго забыть страшное горе.

А потом наступила та ночь, когда она явилась домой пьяной на рассвете, а отец ждал ее в ужасном напряжении.

— Мы дали тебе все, что могли. А теперь посмотри на себя! Твоя мать умирает, а ты забросила престижное обучение для того, чтобы каждые выходные напиваться.

— Может, дело как раз в этом! — ответила Кэт. — Я думаю об этом каждое мгновение жизни. Мне нужно немного времени, чтобы забыться, иначе я сойду с ума!

Отец сжал кулаки, и на какой-то ужасный миг Кэт показалось, что он собирается ее ударить. Но он назвал ее словом, которое уже никогда не сможет забрать назад.

Месяц спустя ее мама умерла, а Кэт убежала во Францию, где в то время находился Марко. И тогда она начала осознавать, что пришло время расставаться с подростковой одеждой, сумасшедшими вечеринками и алкоголем.

Кэт тяжело вздохнула, отгоняя неприятные воспоминания. Боже, немудрено, что пресса постоянно охотилась на нее. Она вела себя как избалованная золотая девочка.

— Но ты выросла с тех пор, — сказал Марко. — А он все еще застрял в прошлом и в старых аргументах. Мы не обязаны превращаться в собственных родителей. Не с нашим ребенком.

«Нашим ребенком». Слова ударили Кэт прямо в сердце, лишая ее возможности дышать свободно.

— Послушай, Марко. Давай поговорим честно. Ты работал невыносимо много для того, чтобы достигнуть сегодняшних результатов. У тебя отличная карьера и удивительная, прекрасная жизнь. Никаких обязательств, никаких привязок…

— Кэт…

— Нет, позволь мне закончить. Ты можешь вскочить на борт самолета и в любой миг вылететь в любую точку земного шара. Ты можешь выбрать любую женщину — много женщин.

— Кэт…

Она проигнорировала предупредительное повышение тона его голоса.

— Я не хочу заставлять тебя меняться. А ребенок это сделает, ты даже не представляешь себе, как сильно. Пресса не даст нам спокойной жизни.

— Если ты решишь оставить ребенка, я сделаю все правильно.

Она заморгала.

— Правильно? Мы что, живем в пятидесятых? Ты не должен жениться на мне из-за того, что я беременна.

Он замолчал слишком надолго.

— Кто говорит о браке? Я говорю о том, что буду рядом с тобой. Как твой друг.

— Отлично. Я не готова рассматривать отношения, — мягко сказала Кэт, сжимая пальцами чашку кофе. — У меня было уже слишком много попыток. Думаю, я просто не создана для этого. Отношения — это неразбериха, это боль. Они всегда заканчиваются катастрофой. Я не хочу разрушать нашу дружбу.

— Ты всегда все делала правильно. Не ты заставила Джеймса изменять. Не ты передала фотографии прессе. Что касается Бена…

— Пожалуйста, не напоминай мне об этом.

Если бы на свете существовал Музей катастрофических отношений, экспонатом номер один в нем стал бы ее брак с менеджером по рекламе компании «Джексон и Блэр» Беном Фриманом в возрасте двадцати двух лет. Он оказался эгоистичным женоненавистником. Ее второй брак, пять лет спустя, который был заключен на Бали с товарищем Марко по команде, закончился через трое суток, после того, как Кэт застала Джеймса в их номере для новобрачных наедине с официанткой. Последняя попытка была предпринята год назад — она обручилась со скандальным Эцио Кантони. Но потом он отправил в газеты ее фотографии в обнаженном виде.

Все это было ужасно унизительно, больно и неправильно. Чтобы сохранить рассудок и самоуважение, стоило перестать предпринимать попытки. И теперь она собиралась давать жизнь ребенку, не зная, как разобраться со своей?

Кэт вздохнула:

— И, честно говоря, Марко, как ты будешь участвовать? Ты же собирался вернуться во Францию после Кубка по футболу в Австралии, через три недели?

— Это был один из вариантов.

— Этот вариант был единственным несколько месяцев назад.

Он вздохнул и бросил взгляд на закрытое окно:

— В моей жизни много чего происходит — меняются тренеры, приходят новые спонсоры. Кроме того, в следующем месяце мне надо будет продлевать контракт. Я еще не принял окончательного решения по Франции.

— Только не это. Даже не смей все передумывать. Я не позволю тебе делать это.

— Не позволишь?

— Нет. — Она проигнорировала его раздражение, нетерпеливо махнув рукой. — Мы не женаты. Черт, мы даже не пара. Просто… лучшие друзья, у которых будет ребенок.

Он ничего не сказал. Просто посмотрел в направлении закрытых окон, а затем перевел взгляд на часы, которые показывали четверть первого ночи.

— Похоже, ветер усиливается. — Марко встал. — Давай лучше спустимся вниз.

Кэт кивнула:

— Хорошо.

Марко предложил Кэт руку, и она автоматически приняла ее. Невинное тепло его пальцев показалось ей очень чувственным жестом. Он повел ее вниз по коридору, к двери, ведущей в винный подвал, который был приспособлен как раз для подобной ситуации.

Винные стеллажи стояли с левой стороны небольшой комнаты, а справа стоял диван, набитый едой и напитками холодильник и маленький электрический генератор, от которого питались небольшие лампы.

Кэт замешкалась у двери, внимательно рассматривая помещение.

— Не беспокойся, chérie, — сказал Марко, ободряюще пожимая ее тонкие пальцы. — Мы будем в полной безопасности.

Опять это слово. Дверь была тяжелой, но Марко с легкостью захлопнул ее, затем повернулся к Кэт и увидел на ее лице смущенную улыбку. Ей было страшно.

Они разместились в комнате. Кэт направилась готовить кофе. Марко тем временем проверил вентиляционное отверстие под потолком и электричество. Пару минут спустя они сели на диван. Марко достал карты, и они приготовились к бессонной ночи.

— Итак, как тебе работается с Грейс? Она все такая же заноза? — спросил Марко, тасуя колоду.

— О, все не так уж плохо.

— Ну да, — произнес Марко со скептическим выражением лица, раздавая карты.

Кэт вздохнула:

— На самом деле я скучаю по работе в Лондоне.

— По работе, которая была у тебя между Беном и Джеймсом?

— Угу, — состроила она недовольную рожицу. — Большинство значимых событий моей жизни вписываются в период «между моими бывшими».

— Прости. Давай я перефразирую. Речь идет о работе в Оксфам, которую тебе предложили в возрасте двадцати пяти лет. Ты тогда провела пару лет, живя и работая в Лондоне абсолютно анонимно.

Она посмотрела на него так, словно не была до конца уверена, что он снова не шутит над ней, и кивнула:

— Это был всего год. Но на той работе мне было очень комфортно. Я чувствовала себя так, словно… — Она резко замолчала, понимая, что к горлу подкатывает противный комок.

— Словно что? — Марко поднял карты и элегантным жестом раскинул их в веер.

— Словно я должна сделать нечто большее. Например, заняться благотворительностью, создать фонд или что-то в этом роде.

Кэт ожидала услышать сомнения в голосе Марко или слова, которые любил повторять ее отец по поводу того, что глупо бросать высокооплачиваемую работу ради какой-то неосуществимой мечты. Но он просто посмотрел на нее и сказал:

— Ты никогда не говорила об этом раньше.

Кэт повела плечами и положила первую карту на стол.

— Я перестала думать об этом после того, как поделилась мечтами с отцом.

— Попробую догадаться. Он сказал, что ты ничего не знаешь о том, как быть управленцем в благотворительности. Что это слишком большое удовольствие — бросить работу, а потом остаться ни с чем после того, как через год работы тебе все надоест.

— Именно так оно и было.

Он вздохнул и положил козырь. В воздухе повисло молчание, пока Марко, наконец, не произнес:

— А ты прикидывала расходы? Думала о том, сколько денег может понадобиться?

— Нет.

— Займись этим. Составь бизнес-план. Поговори с бывшими коллегами. Позвони бухгалтеру. Докажи своему отцу, что способна на большее. Я о том, что существуют разные варианты, — добавил он с улыбкой. — Ты умна и сообразительна. У тебя большой опыт за плечами. Ты можешь управлять толпой, собирать средства, ты умеешь общаться с прессой. Независимо от того, что покажут анализы и что случится с ребенком.

Мозг Кэт лихорадочно заработал. Она бы очень этого хотела. В той работе, которую она делала для «Утра с Грейс», больше всего ее привлекали именно многочисленные трогательные истории. Кэт сгорала от желания облегчить чью-нибудь ношу, стать полезной, помочь. Привнести радость в жизнь людей, которые действительно в этом нуждаются. Она сама всегда вносила долю в благотворительность.

«Это будет гораздо глобальнее, чем пятнадцатиминутная история. Ты сможешь шире освещать истории, отслеживать их, посвящать каждой больше времени».

Марко больше ничего не сказал, и на протяжении ближайшего получаса они просто играли в карты, притворяясь, что все нормально, хотя дюжину раз звук бушующей стихии заставлял их отрываться от игры. Наконец Марко включил радио, чтобы быть в курсе последних сообщений об урагане.

Когда внезапно погас свет, Кэт даже подпрыгнула. Пару секунд спустя заработал генератор, и все встало на свои места. Но ей уже было трудно сдерживать надвигающуюся панику.

— Что мы здесь делаем? — пробурчала она, глядя на генератор. — Мы вышли в море во время штормового предупреждения, Господи Боже! Это так глупо и опасно.

— Ты не права. Ты правда считаешь, что я мог бы подвергнуть тебя опасности? Доверься мне. Мы в безопасности.

Когда она задрожала, он подошел ближе, протянул ей одеяло и накинул на плечи. Кэт фактически уже была готова к поцелую в лоб. Черт, она даже об этом мечтала. Он всегда целовал ее этим поцелуем «ты моя лучшая подруга» в лоб или щеку. И они обнимались бесчисленное количество раз. Но он никогда не целовал ее в губы. До той ночи.

Еще двадцать минут они играли в карты, слушая, как наверху завывает ветер и бьет барабанной дробью по стенам дома ливень.

Полчаса спустя ураган достиг пика. Сидя на диване, они прильнули к радио. Ветер ревел, разрывая ветви деревьев и раскидывая на своем пути все, что не успели убрать в дома. Дом стойко выдерживал борьбу со стихией, но постоянное громыхание и звуки ливня превращали минуты ожидания в часы.

По радио передавали неутешительную информацию. Наконец, объявили, что ураган прошел через Кернс и направился к югу. В эфире начали появляться сообщения об ужасных разрушениях, которые он принес жителям материка.

Конец ознакомительного фрагмента.