Обучение у жизни: становление психоаналитика

Патрик Кейсмент, 2008

Вниманию читателя предлагается завершающая часть широко известного цикла работ английского психоаналитика Патрика Кейс-мента («Обучение у пациента», «Дальнейшее обучение у пациента», «Обучение на наших ошибках»). В предлагаемой книге «Обучение у жизни» автор делится своим опытом преодоления детских и юношеских сомнений, весьма откровенно характеризует сложные периоды ошибок, депрессий на пути формирования собственных личностных и профессиональных взглядов. Книга будет интересна и полезна как для начинающих, так и для опытных психоаналитиков и психотерапевтов и заинтересованных читателей. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Введение

Вся жизнь может оказаться источником нашего обучения, представляя для нас загадку в понимании требований самой жизни, будь это то, чем мы наслаждаемся, или опыт, влекущий за собой конфликты и боль. Пытаясь понять, чему я обучился у собственной жизни, я включил в данную книгу широкий диапазон событий, которые помогли мне рассказать, как я продвигался от юнца без ощущения направления в жизни, каковым я был, до аналитика, которым я позже стал.

Я считаю себя особенно удачливым, поскольку у меня не было никаких сомнений в том, что в качестве сферы деятельности мне нужен был именно психоанализ. Я включил в эту книгу некоторые детали моего кризиса в возрасте немногим старше двадцати лет, когда старые способы бытия потерпели неудачу на пути к крупному достижению, которое продолжает служить мне и сейчас. Тот эпизод послужил главным источником моей страсти к психоанализу.

В этой книге я воспользовался свободой, предоставляемой пенсионерам, поскольку теперь я не принимаю больше новых пациентов. Это позволяет мне подвергать себя риску самораскрытия, что обычно является нежелательным, пока мы еще заняты аналитической работой с пациентами и стремимся сохранять собственную анонимность, чтобы пациенты могли использовать нас для отражения значимых других в своей жизни, не ограничиваясь, насколько это возможно, слишком большим знанием о своем аналитике.

Я верю, что мои бывшие пациенты смогут справиться с моими самораскрытиями в этой книге. Я могу, однако, навлечь на себя большие неприятности со стороны моих коллег. Раскрытие чего-то обо мне может вызвать у некоторых из них соблазн выдвигать разные домыслы обо мне, возможно выстраивая гипотезы, чтобы увидеть меня в том или ином свете, но я надеюсь, что они примут во внимание, что такие предположения могут быть только «диким анализом». Используя аналитическую теорию, было бы легко, даже забавно соорудить кое-что из личных деталей, приведенных здесь. Но всегда сомнительно, насколько надежным может быть аналитическое предположение при отсутствии рассматриваемого человека. Я иду на этот риск сознательно, однако считаю, что мне нечего особенно бояться. Я — такой, какой я есть, и моя аналитическая работа такова, какой она состоялась. Остаюсь верным и тому, и другому.

Я делюсь различными эпизодами из моей жизни, некоторые из которых могли бы показаться не очень существенными сами по себе, но я включаю их, потому что они помогли заложить фундамент для моего последующего понимания жизни и, в свое время, сформировали также мое понимание психоанализа. Весьма часто я смеюсь над собой и приглашаю читателя посмеяться вместе со мной.

Я также включаю примеры своих ранних попыток применения теории к жизни в период моей работы инспектором по надзору за условно осужденными, и позже — в качестве семейного социального работника. Некоторые из этих примеров показывают неуклюжее и неправильное использование теории. Я полагаю, что многие из нас, особенно обучающиеся аналитики и психотерапевты, могут соскользнуть в подобное наивное использование теории. Эти примеры рассматриваются здесь для того, чтобы проиллюстрировать, как нельзя работать. Мы все сможем кое-чему научиться на них.

За время моей клинической практики мои психоаналитические взгляды во многом изменились. Одно очень важное изменение было связано с моей прежней верой в ценность «корригирующего эмоционального опыта». Я стал видеть, как это может отклонить аналитическую работу от нужного направления. В ходе моего исследовательского путешествия к психоаналитическим способам работы мне пришлось изучить важность ограничений сеттинга, говоря «Нет», когда клиент или пациент не на своем месте для испытания гневом, возникающим, когда клиент или пациент не получают того, что им требуется. Тогда я обнаружил, какая важная работа может быть проделана в негативном переносе, большая часть которой могла бы быть упущена, если бы аналитик или терапевт был слишком доступен как явно хороший и заботливый человек. Фактически, часто требуется гораздо больше усилий для того, чтобы оставаться в распоряжении пациента для выражения его гнева, даже ярости, чем быть слишком «хорошим», неуместно отклоняя его гнев.

Я включил в эту книгу статью, которую написал об отношении Сэмюэля Беккета к его родному языку, в частности, потому, что она может пролить свет на усилия истинной самости, стремящейся вырваться из объятий ложной самости. Для забавы я добавил некоторые подробности того, как была написана эта статья, и того, что последовало за проявлением к ней интереса Масуда Хана. Я полагаю, последнее проливает интересный свет на этого замечательного, но сложного человека.

Я также включил сюда главу о скорби, несмотря на то, что ранее она уже была издана, поскольку моя работа с людьми, которые имели значимые потери, как в их детстве, так и позже, в разное время была существенной частью моей клинической работы. Я многому научился благодаря этому.

В ходе моего становления в качестве психоаналитика я начал обнаруживать ключевую важность аналитического пространства, учась контролировать его с помощью проверочной идентификации с пациентом на сессии. Я часто писал о внутренней супервизии, и в седьмой главе я даю подробности того, как шли дела в ходе клинических семинаров, которые я обычно проводил и которые назывались: «Внутренняя супервизия в действии».

Я продолжаю выделять некоторые способы рассмотрения происходящего в кабинете, которые помогли мне развить то, что я называю клинической антенной. Я люблю изменять перспективу, чтобы оставаться чутким к различным возможным значениям, контролировать аналитическое пространство, а также осмысливать то, что, возможно, вторгается в аналитический процесс или влияет на него.

В последующих главах книги я размышляю над проблемами, обсуждения которых я встречал нечасто, включая совпадения и то, что могло бы быть телепатической коммуникацией, диагностическими снами и еще многим, что очаровало меня или привлекло мое внимание. Исследовать эти вопросы меня побудила обеспокоенность тем, что психоаналитики, похоже, часто думают, что они знают все лучше всех, придумывая аналитические объяснения жизни во всех ее проявлениях. В противоположность этому, я наслаждался моментами, когда происходило нечто, не так-то легко поддающееся объяснению.

Я возвращаюсь к проблемам уверенности и к отличной от нее неуверенности, которую я расцениваю как существенную установку для большей части нашей работы в психоанализе. Я также повторно поднимаю некоторые проблемы, связанные с религией. Должны ли аналитики продолжать отклонять верования других просто потому, что мы не разделяем их? Возможно, есть место для уважения и для того, чтобы помнить, что мы необязательно должны знать все лучше всех. И наконец, я оглядываюсь назад и пробую поместить в контекст, по крайней мере, часть пути создания этой книги.

Проблема конфиденциальности

Как всегда, я заинтересован в том, чтобы были защищены тайны пациентов, особенно когда некоторая клиническая работа публикуется для блага других. Я обсуждал эти вопросы весьма подробно в другом месте (Кейсмент, 2005а, Приложение II), и я остаюсь на позициях, обозначенных ранее.

Я продолжаю надеяться, что те пациенты и студенты, работы которых я использовал, оценят заботу, с которой я стремился защитить их анонимность. Любой, кто узнает себя или свою супервизированную работу среди виньеток, представленных здесь, я надеюсь, предпочтет остаться не узнанным кем-либо еще.